Текст книги "Второй шанс (СИ)"
Автор книги: партвейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 8
Проснувшись утром в чужой комнате, Билл не сразу понял, где находится. События вчерашнего вечера были как в тумане, воспоминания возвращались со скрипом. Он помнил, как пришел сюда, помнил, что сидел около бассейна… а потом свет словно выключили, все понеслось урывками. Вот он заходит с Томом в комнату, тот предлагает травку. Билл соглашается, и они дуют один косяк на двоих, «паровозиком», как выразился Трюмпер. Потом…
Тут Билл похолодел. Лучше бы «потом» не было, наверное. Потом они целовались, обдолбанные. Охренеть.
– Охренеть, – повторил он вслух, снова и снова прокручивая в голове воспоминание.
Тома не было рядом, из чего Каулитц сделал вывод, что и того обуяли те же эмоции, когда с утра он вспомнил произошедшее.
Странно, но чувства неправильности произошедшего не было. Наоборот, теперь всё встало на свои места: вся эта беспричинная ревность и чувство собственничества по отношению к Трюмперу. Дело было не в том, что ему не хочется делить с кем-то друга, нет, он ревновал Тома как возлюбленного, не желая ни с кем делиться его вниманием.
Как можно было быть таким слепым?!
Всё это надо было обдумать, но не в чужом доме. Билл поморщился, вставая: он не привык спать в одежде, и ощущения были так себе. Тихонько выбираясь из чужого дома, он едва не наступил на пару человек, разлегшихся прямо на коврике в гостиной.
Дома Каулитц залез в душ и долго намывался, пытаясь смыть с себя запах пьянки, травки и не своей кровати.
Хотелось побиться головой о стену. Надо же, какой фигни они с Томом натворили! Как теперь смотреть ему в глаза? Как вообще общаться с ним, понимая свои чувства?
Вопросов было слишком много, а вот ответы на них Билл найти не мог. Он битый час стоял под струями воды, пытаясь прийти в себя и найти какое-то решение, но так и не смог. Да и какое тут может быть решение? Прийти к Тому и сказать: «Эй, чувак, мы вчера полночи лизались, и я чуть не охренел от счастья, но ты не обращай на это внимания, давай продолжим общаться, как раньше»? Это было бы не просто глупо. Это стало бы самой идиотской фразочкой во всей его жизни.
С пониманием нелепости ситуации пришло и отчаяние. Если еще вчера Билл не понимал своих чувств и мог спокойно, как ни в чем не бывало, общаться с Томом, то теперь такая роскошь ему не светила.
После вчерашнего Трюмпер наверняка сбежит в закат, громко вопя о голубизне Билла.
– Дерьмо-о-о, – простонал парень и все-таки выбрался из ванной.
На ходу промокая волосы и бормоча под нос ругательства, Билл зашел в свою комнату и взвизгнул, как девчонка.
Том сидел на его кровати, как ни в чем не бывало, и грыз яблоко.
– Ты, конечно, полное дерьмо, Билл, – констатировал он, и сердце у Каулитца забилось чаще: вот сейчас парень выскажет ему всё, что думает о его голубых наклонностях. – Свалить с вечеринки и не помочь убраться – это круто! Хотя я последовал твоему примеру.
– Что? – переспросил Билл, не совсем понимая, почему Трюмпер так спокоен.
– То. Говорю, после вечеринок принято всем скопом убираться.
– Я и не срал, чтобы убираться, – отрезал парень, чувствуя себя словно в театре абсурда.
Где обсуждение вчерашнего? Где негодование, вопли, драка, в конце концов? Почему Том так спокойно реагирует?! Это что, в порядке вещей?!
– Срать не срал, но обдолбился в слюни. Курнул и вырубился, даже девчонки так не делают! – обличительно сообщил Том.
– Погоди, – остановил его Каулитц. – Как вырубился? Ты хочешь сказать, что мы покурили, и я вырубился, а между этими двумя событиями ничего не было?!
– Ну да, я отвернулся на секунду, предложил тебе еще дунуть, а ты слюни пустил в ответ.
Охренеть. Ему всё приснилось? Привиделось? Что за дурь такая, от которой бывают такие странные галлюцинации?
– Эй, ты чего виснешь, не отпустило еще, что ли? – донесся до него обеспокоенный голос Тома.
Билл молча сел на кровать, крутя в руках влажное полотенце. Ничего не было, это просто его дурацкий мозг выдал такую белиберду.
– Билл? – продолжал докапываться Том.
Ничего не было! Ему все приснилось! Значит, теперь все будет как раньше? Можно не париться по поводу этого чертового поцелуя? А как не париться, если это вывернуло всю его жизнь наизнанку?! Как продолжать общаться, сидеть за одной партой, прикасаться к нему?
– Билл! – окончательно вознегодовал Том и ударил его по плечу. Острая боль пронзила руку Каулитца, и тот зашипел, растирая место удара.
– Придурок, – выдохнул он, наконец приходя в себя.
– Ты бы оделся, – напомнил придурок.
Каулитц охнул и поскакал к шкафу. Слава богу, хоть трусы в ванной натянул, вот это был бы номер! Торопливо одеваясь, Билл уточнил:
– Ты чего пришел-то?
– Да просто так, – обрадовал его Том. – Думаю, чем заняться. Дома же явно припашут, так что я лучше у тебя скроюсь. Есть чего пожрать?
Вздохнув, Билл кивнул. Конечно, у него было, что пожрать.
Пока Том перекусывал, сметая все, что нашел в холодильнике Каулитца, сам парень снова залип в свои невеселые мысли. Теперь он испытывал навязчивое желание прикоснуться к Тому, приласкаться. Да, между ними ничего не было, но это никак не отменяло того, что он чувствовал! Глядя на Трюмпера, Билл вспоминал то, что никогда не происходило в реальности и мечтал о том, чтобы это было правдой.
– Ты какой-то зависший сегодня, – сообщил Том, активно работая челюстями. – Чувствуешь себя нормально?
«Гораздо лучше я чувствовал бы себя, если бы ты поцеловал меня хоть разок,» – пронеслось в голове Билла, и он вспыхнул.
– Да… Все хорошо.
– А чего тогда…
Неудобный разговор прервал звонок. Слава Богу, очень вовремя!
– Да, Анна.
– Привет, куда вчера пропал?
– Да вырубился рано, я же не привыкший к тусовкам.
– Ничего и не пропустил. Слушай, я чего звоню. Там Том рядом отирается?
– Да.
– Как вы смотрите на то, чтобы организовать вылазку за город? Мне Линда весь мозг вывернула со своим Томом, ну я и подумала – поехали, развеемся? Сосисок пожарим, мячик побросаем? Погода сказочная! Наверняка последние теплые деньки!
– Мы подумаем, – сдержанно ответил Билл.
Ему очень хотелось поехать на природу, но вдвоем с Томом, никак не с девушками. Трюмпер вцепился в него как терьер, едва парень положил трубку.
– Чего хотела?
Билл заметил, что Том вообще становился агрессивным при упоминании Анны. Она была для него красной тряпкой, на которую он реагировал одинаково, сводя брови на переносице и даже чуть обнажая клыки.
– Предлагает поехать вчетвером за город.
– Ты, я, она и Линда?
– А ты догадливый.
Том задумался.
– С одной стороны я не хочу видеть Линду, – начал он. – С другой, дома делать совсем нечего, а поездка за город будет отличной отмазкой, чтобы не убираться. Давай поступим так: изобразим из себя целок и условимся, что девочки спят с девочками, а мальчики с мальчиками. Если ты обещаешь не приставать, – шуточно ткнул Билла в плечо Том.
Каулитц покраснел до кончиков ушей и быстро уткнулся в телефон, набирая сообщение.
– Напиши еще, что расходы на бензин, а также экипировка с нас, а с них – всякая еда и выпивка… хотя нет, на выпивку скинемся. У тебя есть деньги?
– Ну евро двадцать будет, – сконфузился Билл. Он знал, что одноклассники умудряются сколотить куда большее состояние.
– Ладно, хватит, – махнул рукой Том. – Давай, бери, что тебе там надо – обязательно теплые носки! – я пока тоже схожу, соберусь.
Трюмпер решил не мудрить, и они поехали все на то же озеро. Всю дорогу парень был странно молчалив, даже напряжен. Линда болтала без умолку и испепеляла взглядом Билла, который категорически отказался пересаживаться на заднее сиденье, мотивируя свое решение слабым вестибулярным аппаратом и общей склонностью к укачиванию. Он получил за это благодарный взгляд Тома и был страшно доволен собой, так что лично ему вряд ли что-то могло испортить настроение.
Приехав, Трюмпер без промедления начал устанавливать палатки, и Билл поразился его предусмотрительности: парень захватил буквально всё для комфортного существования на природе. Он продумал не только палатки и спальники, но и пластиковые коврики, и даже надувные матрасы, к которым взял насос, работающий от прикуривателя.
Девушки же восприняли это как что-то само собой разумеющееся, и все время, что Том обустраивал их логова нудили, что им необходим столик для нарезки овощей, колбасы и прочей дряни. В итоге Трюмпер выматерился, надолго зарылся в багажник и все же нашел необходимое.
– Терпеть не могу, когда бабы мешаются, – пояснил он и продолжил обустраивать жилье.
Билл оказался совершенно бесполезным помощником. Когда Том попросил его забить колышек, парень едва не лишился пальца, и они потеряли много времени, осматривая его руку на предмет травмы.
В итоге окончательно расположились они лишь к вечеру. Линда продолжала мельтешить, чем, вероятно, ужасно раздражала Тома, потому что он молча пил пиво и периодически одаривал ее выразительными взглядами. Анна жалась ближе к Биллу.
– Какие-то вы сегодня не такие, – заявила она, внимательно глаза на Каулитца. Тот немного напрягся.
– Какие?
– Не знаю. Будто что-то произошло, знаешь?
– Не, ничего. От вчерашней вечеринки отходим, – нашел объяснение юноша, радуясь тому, какой он хитрец.
Поездку практически сразу можно было считать провалившейся. Было совершенно очевидно, что Линда раздражает всех, даже Анну. Сама же девушка невыносимо бесила Тома – это было видно по его поведению всякий раз, когда она открывала рот. Возможно, Билл мог бы спасти ситуацию, но он был не из тех, кто лезет на рожон, и молча хлебал пиво, не замечая ни вкуса, ни опьянения.
– Может, костер разведем? – спустя час бесплотных попыток разрядить атмосферу предложила Линда, и Биллу эта идея показалась великолепной.
Он был уже навеселе, но откровенно скучал, и любая движуха сейчас была в кайф.
– Да, Том, давай костер, – поддержал он и поднялся сам. – Я помогу!
– Сиди уже, помощничек, – хмыкнул парень. – С твоей рукожопостью только костры собирать.
Но Билл все равно подорвался собирать хворост. Было уже достаточно темно, и пару раз он едва не завалился, но Том постоянно каким-то чудесным образом оказывался рядом, ворча и поддерживая его под руку.
Когда пламя разгорелось, ребята некоторое время смотрели на него, как завороженные. Анна пересела к нему совсем близко и положила руку на колено. В отблеске костра взгляд Тома в этот момент показался тяжелым, но уже в следующий момент он отвернулся, чтобы взять следующую бутылку пива, а, повернувшись, выглядел как обычно.
Линда приземлилась ему на колени, и Трюмпер не был против. Теперь он громко смеялся над ее шутками, заставляя Билла нервничать. Рука Тома осторожно придерживала Линду за талию, и это бесило, выворачивало наизнанку. Билл совершенно потерял нить разговора, и когда к нему обратились, встрепенулся:
– Что? – переспросил он, отводя взгляд от руки Тома, оглаживающей бок девушки.
– Я говорю, принеси еще пива, – попросила Линда.
– Я схожу, – вызвался Том.
– Не, ты так хорошо сидишь, я схожу, – Билл постарался придать голосу теплые нотки, но получилось очень холодно, будто он чем-то недоволен.
Он и был недоволен. Вечер не нравился ему категорически. Не нравилось, что Линда вьется вокруг Тома, а тот выглядит довольным. Не нравилось, как Трюмпер гладит девушку, думая, видимо, что этого никто не видит. Нет, определенно, ему нужно было проветриться.
Анна вызвалась пойти с ним, и он не отказался.
– Слушай, ну вы сегодня оба будто дерьма обожрались, – поделилась девушка, когда они отошли на достаточное расстояние. – Я тебя таким еще не видела. Да и Тома, честно сказать, тоже.
– Будто ты часто видишь Тома, – фыркнул Билл, забираясь в багажник и пытаясь найти чертово пиво.
– Нет, но он не создает впечатления злобного гремлина, каким кажется сегодня.
Билл хотел ответить, что Трюмпера просто, видно, раздражает компашка, но неловко повернулся и стукнулся о потолок, пребольно прикусив язык. Вместо ответа он замычал от боли и прикрыл глаза. В голове поплыло, рот заполонил привкус крови.
– Ты чего там? – забеспокоилась Анна.
– Язык прикусил, – ответил Каулитц, распахивая глаза и сразу натыкаясь на коробку с пивом. – О, нашел.
– Что между вами? – в лоб спросила Анна, и Билл не придумал ничего лучше, чем включить дурачка:
– Ты о чем?
– Я не первый день живу. Слушай, если не хочешь, не рассказывай, но, думаю, ты уже понял, что я не из тех, кто трепется направо и налево. Но между вами точно что-то есть. Том ухаживает за тобой – ты не заметил? Он ухаживал еще тогда, в кино. Он купил тебе поп-корн!
И Билла прорвало. Он рассказал. Обо всем. О том, как они общались. О том, что произошло (или не произошло?) на вечеринке. И о своих чувствах. Он говорил так долго, что язык даже занемел. Анна слушала, не перебивала его. Когда Каулитц наконец замолчал, она ответила:
– Мда. Как у вас все сложно. Я думаю, Том наврал тебе касательно вечеринки. Я имею в виду… Я искала тебя и влетела в комнату, где вы были… Том лежал рядом с тобой и смотрел так странно… Ну, так не смотрят на друзей, знаешь. Ну, я подумала, что мне приглючилось, но теперь понимаю – нет… Он сказал, что ты обкурился и вырубился, а он тебя разбудить пытается, ну я и свалила, раз ты уснул.
Рассказанное никак не объясняло поведение Тома наутро, но, по крайней мере, теперь он процентов на девяносто был уверен в том, что не галлюцинировал. Правда, несмотря ни на что, оставались те самые злополучные десять процентов…
Когда они вернулись, Том с Линдой ворковали о своем и, казалось, даже не заметили их появления. Но впечатление было обманчивым. Том, сидевший зарывшись в волосы Линды сзади, перевел на них взгляд:
– Вы долго.
– А вы, я посмотрю, времени зря не теряете, – как можно более непосредственно ответил Каулитц. Анна смерила его странным взглядом.
Всё шло к тому, что Линда будет спать с Томом, а Билл – с ее подругой. Смирившись с этим, Каулитц вообще перестал контролировать, сколько пьет. Он до смерти боялся оставаться наедине с девушкой – конечно, они общались как друзья, но кто ее знает, начнет еще приставать, что делать-то тогда с ней.
Он и сам не заметил, как надрался в дым. Язык отказывался повиноваться, а компания вокруг начала разговаривать глухо, как через подушку. Билл слышал их урывками, какими-то кусками фраз. Том вроде говорил о том, что пора спать, и Линда уговаривала его лечь с ней, но он ответил, что в таком состоянии Каулитца не бросит. И в следующий момент сильные руки подхватили его и, заплетаясь, Билл побрел в сторону палатки, постоянно извиняясь за свое поведение.
Завалившись на удобный матрас, парень попытался возблагодарить Тома за его предусмотрительность, но вместо витиеватого предложения получилось невнятное мычание.
– Ну и надрался ты, дружище, – пробормотал Том, накрывая его спальником.
Билл перевернулся на живот и, раскидав ноги, чтобы было удобно, закрыл глаза, тут же вырубаясь.
Ему казалось, что он проспал всего какую-то минуту, когда его одолел жуткий холод. В палатке было темно, хоть глаз выколи, а сам он не был накрыт вовсе. Билл заворчал, поднимаясь, и стал наощупь искать спальник.
– Чего ты вошкаешься? – сонным недовольным голосом спросил Том.
– Замерз, – проклацал зубами Билл. – Кто-то спер мой спальник, и я почти уверен, что это был ты!
– Ага, теперь тело может разговаривать! – съязвил Трюмпер. – У нас только один спальник, остальные уперла Анна под предлогом того, что у них жутко холодно. Типа у нас теплее, да.
– Это не причина оставлять меня раскрытым! – возмутился Билл и почувствовал, как его хватают теплые руки и тянут к себе. – Э, ты чего?
– Да ты сам меня в жизни не найдешь, пьяница несчастный. Чего тебя так колотит?
– Ты точно тупой, – в темноте не было видно, но Каулитц все равно закатил глаза.
– Иди сюда, – Том обнял его и прижал ближе к себе.
У Билла чуть не снесло крышу. Том пах одуренно, от его запаха по коже понеслись мурашки, и парень даже поежился. Сейчас вчерашний сон (или все-таки не сон?!) стоял перед глазами, и Билл вообще не понимал, как ему все могло привидеться настолько реалистичным? Настоящий Трюмпер был таким же и наощупь тоже. Выходит, Анна все-таки была права.
Сердце колотилось как бешеное, грозя пробить грудную клетку, а Том еще начал успокаивающе поглаживать его по спине.
– Чего сердце-то так колотится? – спросил он шепотом, и Билл окончательно разнервничался.
– Н…не знаю, – пробормотал он, утыкаясь носом в грудь Тома, горячую и гладкую. Он пролежал бы так вечность, если бы не начал задыхаться.
– Слушай, я правда уснул вчера? Мне приснилось то, что было?
– Нет, – прошептал Том, и Билл почувствовал, как в этот раз его сердце готово вырваться из груди. – Нет, не приснилось. Какого хрена я творю?
И он снова поцеловал Билла.
Глава 9
Внутри все переворачивалось. До сих пор Билл не понимал фраз о бабочках в животе, но сейчас внутри него словно поселилась добрая тысяча.
Том ласкал его губы, неторопливо, нежно. Он ласково оглаживал бок, почти невесомо водя пальцами по коже, и от этого по спине задорно скакали мурашки. Билл поежился и придвинулся еще ближе, ощущая то, каким горячим был Том.
– Я тут замерзал, а ему жарко, – попенял он парню. Тот улыбнулся через поцелуй и надавил на спину, придвигая еще ближе к себе, делясь теплом и окончательно срывая Биллу крышу. Он тихонько застонал и царапнул Тома. Тот фыркнул, и Каулитц повторил действие.
– Я сейчас умру, – признался Том, буквально на мгновение отрываясь от его губ. – Задохнусь.
Билл немного откинул спальник, позволяя воздуху проникнуть в их логово, и сам потянулся за следующей порцией крышесносных поцелуев. Том запустил пальцы в его волосы и помассировал голову, выбивая этим нехитрым движением воздух из легких. Билл шумно выдохнул через нос, и Трюмпер снова улыбнулся ему в губы.
Почему-то ощущение улыбки приводило его в бешеный восторг. Он готов был делать все, лишь бы Том постоянно целовал его и улыбался.
Но в следующий момент все мысли выветрились из головы. Трюмпер собственнически схватил его за задницу, перевел руку на бедро и закинул ногу на себя. Билл почувствовал, как краснеет, и как его это заводит. Ему нравилось все, что делал с ним Том Трюмпер, а тот прижался к нему пахом, и парень почувствовал, что не он один возбужден.
Билл тихонько застонал, и Том лизнул его нижнюю губу, а потом засосал, одновременно оглаживая задницу всей пятерней.
– Чертов же ты извращенец, – прошипел Билл, притираясь к нему и морщась от сковывающих движения джинсов. – Какого хрена ты творишь?
– Пользуюсь твоим пьяным состоянием, – прошептал в ответ Трюмпер. – Сейчас трахну, а завтра скажу, что ничего этого не было, а задница болит потому что ты на сучок сел.
– Придурок! – фыркнул Каулитц, отстраняясь.
– Это совершенно невозможно! Ты когда-нибудь перестанешь обзываться? Раздевайся.
– Нет!
– Да не за тем, – рассмеялся Том. – В походных условиях не нужно спать одетым, ты скорее замерзнешь. Раздевайся до трусов и надевай шерстяные носки, тогда будет теплее.
– Мне будет теплее, если ты меня обнимешь, – сообщил Билл, но запыхтел, стягивая футболку, а следом и джинсы. – Смотри мне, если замерзну – получишь в пятак.
– Понял.
– И у тебя не получится завтра сделать вид, что ничего не было, я уже трезвый.
И, конечно, именно в этот момент Билла одолела икота, так насмешившая Тома, что он даже захрюкал от смеха.
Его разбудило стучание дождя о ткань палатки. Билл нехотя приоткрыл один глаз, полюбовался сползающими по тенту каплями и скосил глаза на Тома. Тот спал совершенно безмятежно, одну руку подложив под голову, а второй собственнически обнимая его за талию и прижимая к себе. Билл готов был так лежать вечность, не двигаясь и впитывая каждое мгновение, но проклятый мочевой пузырь думал иначе.
Ему удалось потерпеть еще минут десять, пока он не почувствовал, что вот-вот лопнет. Кое-как вывернувшись из объятий Тома, Билл накинул кофту Трюмпера и выскочил под дождь.
Утро только-только занималось, и над озером стояла легкая дымка. Тишина нарушалась лишь звуками дождя, не щебетали птицы, не жужжали насекомые. В воздухе пахло грозой.
Сделав свои дела, Билл широкими шагами поскакал обратно, в палатку. Том недовольно заворчал, когда Каулитц, быстро скинув мокрую толстовку, влез под спальник и прижался к нему всем телом, переплетая свои ноги с ногами Трюмпера.
– Ты где был, лягушонок? – пробормотал он, не открывая глаз. Вместо ответа Билл легко поцеловал парня в уголок губ и завозился, устраиваясь удобней.
Найдя идеальную позу юноша наконец угомонился, медленно согреваясь. Он притих, постарался выровнять дыхание, и покинувшая его дремота собиралась снова принять его в свои объятия, когда Том начал гладить его бок и невесомо целовать плечо.
– То-о-ом, – дернулся Билл, улыбаясь. – Я спать хочу!
– Какая противная лягушка, – прошептал Трюмпер, не переставая чесать бок, перебираясь секундой позже на живот. – Разбудила и спать собралась.
Хохотнув, юноша чуть царапнул нежную кожу внизу живота, и Билл охнул и рефлекторно сжался: было и щекотно, и приятно, и еще черте что… Том продолжал гладить. Живот, грудь, бок. Это было одновременно успокаивающе, и жутко заводило.
– Перестань, – зашипел он и захихикал от щекотки, когда Трюмпер чуть надавил на бок.
– Ага! – возликовал парень, поняв, что юноша ее боится. – Ну, держись, лягушка!
Однако продолжить начатое не удалось. В утренней тишине молния на палатке разъехалась особенно громко, и парни вздрогнули, не сговариваясь отстраняясь друг от друга.
– Уже не спите? – поинтересовалась Анна, без приглашения забираясь внутрь и тут же закрывая за собой. – Бр-р-р, холодина. Может, будем собираться?
– Побойся Бога, – поморщился Том. – Пусть хоть дождь прекратится.
– Да не имеет смысла, Линда уже посмотрела прогноз – лить будет весь день, так что лучше сейчас уехать.
– Ну, как будет угодно дамам, – сдался Трюмпер и уселся. Матрас под ним чуть просел, натягиваясь со стороны Билла, и парень едва удержался, чтобы не скатиться Тому под бок. – Дайте мне две минуты, чтобы собраться.
Кивнув, Анна покинула их. Том задумчиво посмотрел на удерживающегося на месте из последних сил Билла и скомандовал:
– Сложишь спальник в чехол, сдуешь матрас, и не будешь мешаться под ногами.
– Звучит так, будто я лодырь! – возмутился Каулитц, оставляя попытки удержаться и все-таки скатываясь Тому под бедро.
– Ты не лодырь. Ты – ходячая катастрофа, – вздохнул Том.
Билл в ответ на такое неприятное заявление не нашел ничего лучше, чем укусить Трюмпера за ногу. Взвизгнув, как девчонка, парень расхохотался и ущипнул Билла за задницу, тут же подхватываясь и перескакивая в другой угол.
– Все, закончили веселье, – серьезно сказал он, но в глазах все еще прыгали искорки смеха.
– Я отомщу, – пригрозил Билл и начал неторопливо одеваться.
Спустя какой-нибудь час они были практически собраны. Несмотря на запрет Тома, Билл все-таки помог девушкам сложить продукты, собрать мусор и сложить все это добро в багажник. После они еще попытались собрать походный столик, но Каулитц прищемил себе палец, стараясь разобрать его, и Том недовольно шикнул, отгоняя его и девушек от стола.
Сам он был деловой, как никогда. Его словно было, по меньшей мере, двое. Том сновал туда-сюда, в ускоренном темпе собирая палатки, бурча, что все придется просушивать в гараже. В конце концов Биллу надоело смотреть это мельтешение, и он забрался в машину, которую Трюмпер тут же завел, проворчал, что не хватало еще, чтобы ботаник застудился. Ворчание его, впрочем, было беззлобным, а взгляд, которым он одарил Билла – мягким, ласкающим.
– Ну что, Билл, может, за руль? – предложил Том, когда все вещи были собраны, а пассажиры на месте. Билл округлил глаза и отрицательно замотал головой:
– Только если хочешь угробить нас всех.
Разбросав девушек по домам, ребята поехали к себе.
– Поможешь мне палатки расстелить? – попросил Том, запарковавшись у своего гаража.
– А это долго?
– Ну, если не пить, то быстро. А то ты, я смотрю, не дурак шары залить.
Билл густо покраснел, вспоминая вчерашнее поведение, и пробормотал, что Том еще тот злобный тролль. Новоявленный злобный тролль весело расхохотался и пошел открывать ворота.
Еще час у них ушел на раскладывание нехитрого скарба, но это был один из самых утомительных часов в жизни Билла: пришлось расправлять все до идеального состояния, чертов Том не угомонился, пока не осталось ни единой складки. После того, как с походными принадлежностями было покончено, Трюмпер зажал Билла в углу и доверительно сообщил, что собирается сожрать Каулитца прямо сегодня же.
– Только у кого – у тебя или у меня, выбирай сам, – уточнил он и первым вышел из гаража. Билл ненадолго подвис, и Тому пришлось окликнуть его, припугнув заодно закрыть гараж, оставив в нем одного тормознутого лягушонка.
На самом деле Каулитцу хотелось лежать и целоваться буквально вечность, но выработанная годами ответственность взяла вверх и, придя домой, он позволил Тому лишь легко поцеловать себя в губы, а потом отстранился, твердо глядя Трюмперу в глаза:
– Нам на завтра херову гору всего нужно сделать.
– Ну Билл, – разнылся Том. – Не превращайся обратно в ботаника, я тебя умоляю!
– Помнится, кто-то хотел в университет поступить, – выгнул бровь парень, ловко обходя Тома и усаживаясь за стол.
Трюмпер горестно кивнул, даже не представляя, что на самом деле Билл готов был бросить все и кинуться ему в объятья, если бы он был хоть немного более настойчивым.
Вечер был убит неправильными глаголами, целой кучей дат и математических формул. В конце концов Том взмолился о пощаде и выторговал поцелуи за каждую выученную единицу неважно чего. После этого дело пошло быстрее, хоть Трюмпер и пытался забрать свое вознаграждение всякий раз, когда у него получалось запомнить то или иное сведение. Домашка едва не превратилась в целовальню, потому что, как выяснилось, при достаточной мотивации Том показывал себя отнюдь не глупым малым. У Билла закралось подозрение, что он больше изображал из себя тупого, чем являлся им. Своими наблюдениями он поделился и с Трюмпером, и тот надулся, сообщив, что Билл просто не хочет отдавать положенное ему, а потому строит всякие глупые предположения.
В итоге, сделав все задания, они еще добрых два часа валялись на неразобранной кровати Билла, упоенно целуясь и ласкаясь, пока Тому не позвонила мама и не поинтересовалась, не охренел ли он сваливать из дома на все выходные. Трюмпер согласился с тем, что охренел, но задобрил ее выполненной домашкой, так что им дали еще полчаса.
Билл плавился от прикосновений Тома. Он чувствовал, как пылает лицо, и ничего не мог с этим поделать. Ему не хватало воздуха, но едва Том чуть отодвигался, начинало не хватать его. Губы горели, но останавливаться не хотелось категорически, он мог бы лежать так, не двигаясь, сутки. Том гладил его волосы, водил подушечками пальцев по скулам, по бровям, губам, шее. Чуть царапал кожу живота, и от этого внутри все просто закипало.
– Ты бы видел себя сейчас, – прошептал Том, отстраняясь от его губ. Билл прикрыл глаза: все происходящее жутко смущало. – Ты выглядишь просто охренительно, я нереальный счастливчик.
Казалось, сильнее покраснеть некуда, но Билл умудрился. Трюмпер заметил это даже в темноте комнаты и успокаивающе провел по щеке.
– Я пойду, а то ты на помидор похож, того и гляди – сейчас взорвешься от смущения, – прошептал парень и на прощание легко поцеловал Билла в пылающую щеку.
Всю следующую неделю стояла отвратительная погода: моросил мелкий дождь, постоянно завывал ветер. Видимо, осень в этом году решила не заставлять себя ждать. Впрочем, Биллу было совершенно плевать на это. Каждое утро его будила премилая смс, в которой Том неизменно напоминал, что заедет за ним, и заезжал на десять минут раньше, чем надо было, чтобы успеть зацеловать юношу, а еще спереть его завтрак и сжевать его, пока Билл стремительно одевался.
– Ну что ты за свинья! – ежедневно возмущался Каулитц, обнаруживая пустой контейнер по дороге в школу. Только лишь пожимал плечами и предлагал поискать чего-нибудь в бардачке, где неизменно находилась шоколадка.
– Я покроюсь прыщами, – ворчал Билл, но выбора не было.
Хитрый план Каулитца, при котором они сначала учили уроки, а потом за каждую выученную тему Тома доставалось по поцелую, принес свои плоды. Он стал гораздо сосредоточенней на уроках, учителя не узнавали его, поражались и одноклассники. Кто-то даже заявил, что Трюмпера покусал Каулитц, и он превращается в ботаника. В ответ на это смелое заявление Том запустил в посмевшего усомниться в его авторитете обидчика стулом, и все вопросы со стороны одноклассников были сняты.
Они старались особо не отсвечивать, но в школе сложно было что-то утаить, потому все были в курсе того, что они теперь везде околачиваются вместе, так что Билла совершенно перестали задирать, опасаясь крутого нрава Тома.
Несколько раз Трюмпер пытался зажать Каулитца под лестницей, но после того, как их едва не застукали, он отказался от этой дикой идеи, все-таки умудряясь дотерпеть до дома. Если раньше юноша все время проводил со своими друзьями, то теперь его было не вытащить от Билла, что очень устраивало маму Тома – родители общались, и, следовательно, дети всегда были под контролем.
Мало-помалу Билл даже втянулся в общение с одноклассниками. Если раньше оно сводилось к немногословным приветствиям и просьбам списать, то теперь Каулитц подолгу зависал с одноклассниками, объясняя тем, как решить ту или иную задачу: перед выпускными экзаменами, светящими им в конце года, большинство учеников всерьез обеспокоились своей успеваемостью.
Погода так и продолжала с каждым днем портиться, а к середине октября даже выпал первый снег, правда, быстро растаял, напоминая о себе лишь грязью на ботинках да повальной простудой. Не обошла эта участь и Билла: он вообще был довольно хилым, постоянно подхватывал всякие болячки и в этом плане был настоящей головной болью для мамы.
Том очаровательно заботился о нем, постоянно порываясь слинять с уроков, чтобы провести время с «бедным больным лягушонком», как он называл Билла в это время. Сам Каулитц, несмотря на недомогание и температуру, чувствовал себя совершенно счастливым.
В конце октября должна была состояться вечеринка в честь Хэллоуина, и ученики начали сосредоточенно готовиться к ней. Впервые в жизни и Билл решил поучаствовать в празднике, так что разлеживаться не приходилось. Он тщательно перебрал свой гардероб, выискивая вещи, которые могли бы сойти за жуткий костюм и, не найдя ничего, страшно расстроился. Том лишь посмеивался и говорил, что Каулитцу достаточно прийти после болезни, оставаясь таким же зелененьким, и он запросто сойдет за жабу и без костюма. В ответ Билл злился и швырялся подушками.
