Текст книги "Вишня и никотин (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 42 страниц)

Легкий кивок - и прекрасная улыбка Зои становится шире: - Обожаю тебя, Чарли. Ворчу, удобнее располагаясь на сидении. Безумие. Как я могу жить спокойно, зная, что в доме творится такая… Поток моих мыслей замирает. Смотрю на Зои: - А, если, - запинаюсь. – Что, если родители… - Не бойся, - у неё, я погляжу, хорошее настроение. – Они не узнают. Тем более, это все не серьезно, - хихикает, вновь пройдясь языком по белым зубам. Она так делает, когда нервничает. Хмурюсь, с недоверием смотря на неё, после чего отвожу взгляд, ощущая, что находиться с ней в салоне намного тяжелее, чем раньше. Интересно, как давно у них это? В голове не укладывается. *** Весь школьный день был настоящей пыткой для меня. Раньше была крайне счастлива вернуться домой, где могла отдаться любимому делу и расслабиться, чтобы набраться сил для повторного похода в школу. И так каждый день, но сейчас, в один миг, все стало иначе. Мое восприятие изменилось. Удивительно, что другие люди способны так повлиять на меня. Или не они, а их деятельность. Чищу зубы, выплевывая пасту в раковину, и наклоняюсь, чтобы набрать воды в рот. Вновь плюю, выпрямляясь. Дверь скрипит, и я даже жалею, что правило на «стук в дверь» не так серьезно воспринимается. Хмурю брови, кода в ванную комнату проходит Дилан, неся с собой запах сигарет и слабого одеколона. Он зевает. Все время зевает, словно ничем толком не занимается, а лишь спит. Сам по себе и с кем-то. Парень надоедает тем, что вечно щурится, когда наши взгляды случайно пересекаются. Смываю пасту со щетки, слыша его недовольный голос: - Ты всегда такой тормоз? Освободи уже ванну, - складывает руки, оперившись на стену позади. Закатываю глаза, качая головой. Он и Зои стоят друг друга. Такие похожие. Идиоты. Только этот куда хуже. Оборачиваюсь, щуря глаза подобно ему: - То есть, для тебя все это тоже нормально? – и чего я завожусь? Просто выйди и не лезь в их отношения. Дилан моргает, изогнув бровь: - Я должен сказать, что мне стыдно за то, что ты, будучи невоспитанным ребенком, зашла в чужую комнату без стука? Кажется, мое правое веко начало неприятно подрагивать. Открываю рот, запинаясь: - Вот только не нужно меня виноватой делать, - ворчу. – Не я же там, - нахмурилась. – Ну, это, - топнула ногой. – Ну, то самое… Дилан поднял брови с усмешкой: - Мне стыдно только за то, что подобное увидел ребенок, - выделяет последнее слово, кивая в сторону двери. – А теперь выйди, иначе тебе придется лицезреть то, чего вчера разглядеть не успела. Чувствую, как румянец на щеках предает меня, проявляясь. Гордо поднимаю голову, но, что ответить, не знаю, поэтому разворачиваюсь, чтобы покинуть ванную комнату: - Я не ребенок, - не сдерживаюсь, шипя. - Эй, - он окликает меня. Я поворачиваю голову, хмурясь: - Чего еще?! Парень подносит палец к своей щеке, тыкая по ней. Я моргаю, но сохраняю хмурое выражение лица. Смотрю в зеркало. Ну, конечно. Алый след от зубной пасты на щеке. Яро вытираю его тыльной стороной ладони. - Детская паста со вкусом клубники? – он вновь усмехается, понимая, что в очередной раз удачно подколол меня. Морщу нос, бросая: - Она не детская! – быстро иду к двери, но перед тем, чтобы выйти, рычу: - И это не клубника, а вишня! – хлопаю дверью. ========== Глава 3. ========== Белый, почти прозрачный песок. Поднявшийся ветер, и голубой горизонт, сливающийся с таким же ясным и чистым небом. Яркий свет слепит глаза. Щурюсь, босыми ногами проникая вглубь берегового песка. Бегу, оборачиваясь: собачья шерсть, отдающая зеленным и ярко оранжевым, подымается в воздух, когда животное спешит за мной, высунув язык, и довольно громко гавкая в спину. Смеюсь, оборачиваясь, и бегу спиной вперед: - Уна, теряешь хватку! Мой отец принес её в дом, когда она была щенком, а я только родилась. Но, поскольку у матери аллергия на шерсть, то оставить ее не могли. Тогда отец отдал щенка смотрителю, живущему у причала. Тот прожил не так долго, поэтому собака практически целыми днями сидела на цепи. Я подросла, и сама решилась ухаживать за ней, ведь, как ни как, она - живое существо. Кличка Уна пришла мне в голову недавно. Поскольку меня называют Чаплином, то я подумала, что неплохо было бы дать кличку собаке в честь того, кто был самым близким для этого актера. Его супруга - Уна О'Нил. И действительно, Уни стала для меня одной из самых близких. Иногда, у меня такое чувство, будто она меня понимает. Бывает, я начинаю с ней разговаривать, а она так смотрит, прямо в глаза, что становится не по себе. Уна очень умная, для собаки. Спотыкаюсь, падая спиной в песок. Смеюсь, когда собака набрасывается сверху, начиная лизать лицо своим шершавым языком. - Боже, прекрати! - Плююсь. Её виляющий хвост щекочет кожу ног. Сажусь, сгибая ноги в коленях, и Уна лезет мне под бок, сильно вжимаясь мордой в подмышку. Смеюсь, трепля её шерсть. К слову, никто уже не живет в домике смотрителя, да и сам порт не действующий, как и маяк. Не уверена, что кто-то проверял его на пригодность. Теперь весь покосившийся и ветхий домик - будка для Уны. Что ж, она уже старая, так что вряд ли переживет бури без укрытия и тепла, хотя отопления там нет. Смотрю в сторону горизонта, почесав щеку. Солнце печет, а на небе ни одного облачка. Влажная шерсть Уны покрыта песком. Отряхиваю её: - Нужно будет помыть тебя, - она падает на спину, начиная валяться и перекатываться, чтобы я почесала ей пузо, что я и делаю, улыбаясь. - Я купила наш с тобой любимый шампунь, будем пахнуть одинаково, да? Она тяжело дышит, немного хрипя, и гавкает. Словно, правда, понимает, что я говорю с ней. Животные кажутся такими чистыми и искренними с тобой, что ненароком задумываешься над тем, что лучше жить среди них, чем с людьми. Хмурюсь, когда в кармане шорт начинает вибрировать телефон. Вынимаю, взглянув на экран. Номер мамы. Черт. Сегодня последняя пятница этого месяца, поэтому к нам, по обычаю, приезжают родственники. Семейные посиделки у камина или костра в саду за домом, песни и разговоры, страшилки и вкусная еда с выпивкой - все это кажется таким родным и близким, что не в силах представить, что может быть иначе. Вскакиваю, косясь в бок, ведь теряю равновесие, и начинаю оправдываться перед Уной: - Да-да, сегодня тот самый день, дорогая, мне нужно уйти пораньше. Собака смотрит на меня блестящими глазами, и я невольно читаю в них разочарование, поэтому встряхиваю её мордашку, опускаясь на корточки: - Обещаю, завтра весь день с тобой. Она гавкает, вновь высунув свой бледно-розовый язык. Я улыбаюсь, пригладив её шерсть на макушке, и поднимаюсь: - Не гуляй допоздна! - Бегу, хватая свои кеды, и пытаюсь надеть их, не сбавляя скорости. Но подобное не выйдет без "жертв": спотыкаюсь, падая на пятую точку, и бурчу под нос, надевая обувь, после чего вновь вскакиваю, не отряхнувшись, и продолжаю подниматься вверх, чтобы выйти к проезжей части. Длинная, серая дорога с ровным асфальтом, с поверхности которого поднимается пар. Мои стопы обжигает, ведь подошва у кед тонкая. Поправляю легкую темно-фиолетовую накидку, ведь ветер срывает её с загорелых плеч, так же нагло поднимая тонкую, почти прозрачную черную ткань майки на бретельках. Надеваю очки, которые все это время находились в кармане кофты. Проверяю, ведь могла сломать их, после чего продолжаю идти, потирая большим пальцем кулон на шее. Невольно поворачиваю голову, смотря в сторону чистого горизонта. Мне нравится это место. Оно на краю города, но всегда пустеет, ведь здесь за пляжем никто не следит: камни, ветки, острые раковины. Все идут отдыхать туда, где есть спасатели, смотрители и грузовик с мороженым. Возможно, это хорошо, ведь, с некоторых пор, я начала считать, что это мое место, хоть и прихожу сюда не одна, а с друзьями. Но все равно, это место принадлежит даже не мне. Оно только Уны. *** Забегаю в дом, встречая в коридоре родственников, которые тут же приветствуют меня с широкими улыбками. Я позволяю тете обнять меня, но мать, стоящая рядом и встречающая гостей, ужаснулась, подскочив ко мне: - Боже, Чарли, - качает головой, отряхивая мою одежду и волосы. - Опять на пляже была, - чихает, прикрывая тыльной стороной ладони нос. - С собакой возилась? - Ага, - отвечаю, потирая горячие от солнца щеки. Старушка, лет восьмидесяти, вышла в коридор, услышав мой голос: - Эта же моя Чарли, - её руки заметно дрожат, когда она их разводит в стороны. Я не мнусь, обнимая её: - Здравствуйте, как вам в больнице? Старушка махнула рукой: - Ужас! Антисанитария, плохая еда, уколы и процедуры, некрасивые, совершенно непривлекательные врачи, - она улыбается вставной челюстью, когда я смеюсь. - Рада видеть, что вам лучше, - замечаю, а она осматривает меня: - Где извалялась? - Мне с трудом удается понять, что бабушка говорит, но отвечаю: - Я споткнулась на пляже. Старушка, имя которой Ванесса, улыбнулась: - Ты все та же, - задумалась, сдвинув брови. - Ты очень похожа на мою бабушку. Она была такой же. Вечно падала. Неуклюжая особа была. Как же её звали? - Отводит глаза. Все. Ступор. Память с каждым годом лишь хуже. - Миссис Ванесса, вас ждут в зале, - мать накрывает её плечи ладонями, поворачивая к двери, что ведет в зал, а сама шепчет мне: - Иди, приведи себя в порядок и спускайся. - Как же звали мою бабушку? - Старушка поднесла морщинистые руки к губам, пока мать вела её к остальным гостям. Улыбаюсь, ведь рада, что ничего не меняется. Бегу по лестнице вверх и понимаю, что вдруг к горлу подкатила тошнота. Черт, все-таки нельзя было пить молоко, которое отрыла на дне холодильника. Забегаю в ванную, минуя сестру, которая вышла из своей комнаты, открыв рот. Видимо, хотела что-то сказать, но у меня дело важнее. Падаю возле унитаза, плюя. Позывы есть, а рвоты толком нет. И где логика? - Говорила тебе, не пить молоко, - сестра, по обычаю, понимает, в чем дело, и берет полотенце, задирая ткань юбки, и опускается рядом, вытирая мой рот, но я выхватываю его, продолжая сама. Девушка мнется, и это странно. Зои почесала висок пальцем с накрашенным ногтем, и заговорила: - Чарли? - Да, - кашляю, взглянув на неё непринужденно. Я читаю в её глазах беспокойство: - Между нами все хорошо? - Задает вопрос, сбивающий меня с толку. Хмурюсь, моргая: - Конечно, - наверное. Сестра закусывает губу: - Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо, или, чтобы этот инцидент как-то повлиял на наши отношения. - Наши отношения? - Смеюсь, и девушка хлопает меня по плечу, смущаясь: - Короче, не хочу, чтобы ты избегала меня. Я довольно улыбаюсь, кивая, но внутри не могу справиться с дискомфортом, вызванным её присутствием. - Все в норме, - говорю, чтобы она успокоилась. - Все хорошо. Зои улыбается, погладив меня по плечу, и хмурит брови, отряхивая мою одежду: - Опять пляж? - Ага, - довольно киваю, поднимаясь, как и она. Пускай, моя сестра - невозмутимая стерва, и порой раздражает до чертиков, но это ничего не меняет. В конечном итоге, мне от нее уж точно не сбежать. Открываю дверь и, от неожиданного появления бабушки Ванессы, подпрыгиваю на месте. Зои сдерживает смешок. Старушка сжимает ладони в кулачки, а руки сгибает в локтях: - Роза, - произносит с улыбкой. Мы с сестрой переглядываемся, и Зои уточняет: - Роза, что? Старушка поднимает дрожащие руки: - Роза. Так звали мою бабушку. Роза, - улыбается, когда мы киваем ей в ответ. - Хорошо, - сестра накрывает её плечи руками, поворачивая, чтобы отвести обратно. - Чарли, - она продолжает. - Звали ее Роза, и она была прям как ты! - Восхищенно разводит руками. - Такая неуклюжая! Я улыбаюсь, ведь спорить тут не с чем. Иду рядом, когда старушка останавливается, отчего Зои закатывает глаза: - Ванесса, нам нужно вниз. - Мне нужно сказать Чарли, - объясняет. - Что сказать? - Сестра сдалась, начиная потирать виски. Я внимательно смотрю на старушку, ожидая её слов, но лицо той вновь обрело то самое выражение. Задумчивое и напряженное. Ванесса выдает: - А что я хотела сказать? - Отводит взгляд в сторону, и Зои готова придушить её взглядом, но вместо этого надавливает на спину: - Идемте вниз. Там и вспомните. Я тихо смеюсь, отворачиваясь, чтобы направиться в комнату. - Господи помилуй, хотела сказать что-то важное! - Старушка злится на себя, а Зои ей кивает с пониманием: - И как вам удалось подняться сюда? - Специально меняет тему, чтобы не тормозить, в случае, если Ванесса резко вспомнит. Продолжаю улыбаться, идя к комнате, но не успеваю правильно поставить ногу, поэтому спотыкаюсь, опираясь ладонью на стену, покрытую бежевыми обоями. Хмурюсь, чувствуя боль, и приподнимаю ногу, сгибая в коленке, потирая стопу. Потянула? - Так вот, что значит выражение "споткнуться на ровном месте", - мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что источник сего звука - это Дилан. Парень прошел мимо, держа в руках стакан, по всей видимости, с алкоголем. Выпрямляюсь, решая, что не стоит тратить на него свое время, и молчу, продолжая идти, но уже прихрамывая. Дилан зашел в ванную комнату, заперев дверь. Хмурюсь, ведь замечаю, что парень довольно часто уходит туда, особенно, когда дома гости. Конечно, ему это не нужно. Это общество. Наше общество. Мы не его родня. Задумалась: а ведь я ни разу не видела, чтобы его кто-то навещал из близких. Тут же созрел новый вопрос: почему мои родители усыновили его, если мы даже не родственники? Родители Дилана были очень близкими друзьями нашей семьи, но это не объясняет поступок мамы с папой. Это, действительно, странно. *** Замок щелкнул. Парень повернулся к унитазу, спокойно выливая алкоголь. Спускает воду, подходя к раковине, и включает кран. Яро пытается смыть со стекла привкус вина. - Йен, одумайся. Останови машину, Йен! - женщина колотила мужчину, ведущего машину, по руке, прося затормозить у обочины. Мальчик, сидящий на заднем сидении, заткнул уши капельками наушников, прикрыв глаза, чтобы исчезнуть. Ненадолго. Не видеть этого хоть какое-то жалкое количество времени. Мужчина не выдерживает, резко крутанув руль. *** Под вечер я устаю от общества, даже, несмотря на то, что они мои родные. Когда мать и отец, наконец, провожают за дверь последнего гостя, я возвращаюсь в свою комнату, снимая с плеч легкую кофту. Бросаю ее на спинку стула, хватая гитару, стоящую у стены. Забираюсь в кресло, удобнее располагаясь в нем, и откашливаюсь, готовясь к игре. Мне нравится музыка. Я люблю, когда струны сильно натянуты, а одна из них обязательно слабее, ведь так звук получается более плавным. Стоит мне услышать чью-то игру, или начать играть самой, как кожа покрывается мурашками. Это приятно. Приятно, что ты сам являешься создателем чего-то своего. Собственной музыки, собственной мелодии и собственной песни. Собственного мира. Пальцы плавно скользят по струнам, и я уже готова прикрыть глаза, чтобы исчезнуть, но резкий и громкий смех сестры отдается в ушах эхом, заставляя сильно оттянуть струну, сжав губы. Смех повторился. Встаю на ноги, сжимая гитару в одной руке, и иду к двери. Не понимаю, как у неё, после такого вечера, остаются силы на общение с кем-то? Внезапно мнусь, понимая, что там может быть Дилан. Во второй раз, мне не особо хочется лицезреть этот концерт. Выхожу в коридор, сворачивая к ее двери, и стучу. Долго и громко, отчего смех обрывается, после чего слышны шаги. Зои открывает дверь, и я вздыхаю, видя, что за её спиной стоит Стен – парень номер… Ох, все равно. Я сбилась со счету, когда она была еще восьмиклассницей. - В чем дело? – сестра улыбается. Я смотрю на неё, прося: - Не могла бы ты сбавить громкость своего смеха? Парень поправляет футболку, идеально, даже слишком, облегающую его мускулы: - Прости, ты уже спишь? Он шутит? Сейчас только девять. - Нет, - поднимаю гитару, чтобы он увидел. – Я занимаюсь, и прошу быть тише, - вновь смотрю на Зои. – А желательно вообще заткнуться, - натягиваю улыбку, подобно ей. Девушка резко захлопнула дверь перед моим лицом. Я подняла брови, опустив руки. Вот же. Было бы не плохо иметь волшебную палочку, как у Гарри Поттера. Прочел заклинание звукоизоляции и сидишь себе, довольный. Задумалась. Интересно, а если сильно верить, то получится хотя бы самое простое заклинание левитации? И тут же родилась следующая мысль: надо перечитать Гарри Поттера. Возвращаюсь в реальность, поворачиваясь обратно к своей двери. Торможу, уставившись на Дилана, который явно любит появляться неожиданно. Его взгляд скользит от меня к гитаре. Щурится, когда я развожу руки, интересуясь: - Чего опять? Парень держит в руках свою зубную щетку. К слову, все свои вещи он держит в комнате. Это доказывает тот факт, что он не чувствует себя, как дома. Изогнул бровь: - Не знал, что ты умеешь играть. Я открываю рот, пуская смешок: - Ты живешь в этом доме почти шесть лет, и ни разу не слышал, как я играю? – иду к комнате. Парень задумался, подняв глаза в потолок: