Текст книги "Террорист номер один (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Ближняя ретроспектива. Ильич Рамирес Санчес (Карлос Шакал)

3 мая 1984 года. Бейрут.

Террорист номер два стоял на коленях, со скованными за спиной руками и разглядывал своих похитителей. Двое. В вязаных чёрных шапочках. Один примерно ровесник, а второй совсем пацан. Каким образом его похитили, он не понимал. Лёг спать, а проснулся уже в багажнике машины, в наручниках и с мешком на голове. Какой-то склад, рыбой воняет. Порт. Как такое могло произойти? В доме было два поста охраны и еще двое бодрствующих. Люди очень опытные, заснуть не могли. Заговорил молодой. По-русски заговорил[39]39
  Карлос Шакал учился в университете Патриса Лумумбы в Москве и отлично говорил по-русски.


[Закрыть]. С улыбкой.

– Привет, Ильич. Твои люди пока живы и здоровы.

– Привет. Я рад.

– Освободи ему руки, Умар. Ильич хороший, он дурковать не будет.

Старший молча снял с него наручники и поднял на ноги. На лице ноль эмоций. Русские? Но какого чёрта? Они там между собой договориться не могут?[40]40
  Деятельность Шакала курировала «Штази».


[Закрыть]

– Кто вы?

– Мы твоё новое начальство. Теперь ты будешь выполнять только мои приказы. Если не согласен – Умар тебя не больно убьёт. Если согласишься, а потом решишь нас кинуть – живьём скормим свиньям. Что выбираешь, Ильич?

– Выбираю новое начальство.

– Я рад. Покажи ему, Умар.

Старший молча открыл зеленый ящик с американской военной маркировкой.

– Знаешь, что это такое?

– Стингеры.

– Правильно. Только это не просто стингеры, по всем документам, они сейчас находятся на вооружении армии Израиля. Поэтому они должны стрелять не куда попало, а туда куда надо. Раз уж ты теперь работаешь на меня, будем поправлять твой имидж. Мне нужен новый Че Гевара, а не Джек Потрошитель. Эти ракеты должны сбить американские военно-транспортные самолёты в Европе, а пусковые должны первыми найти журналисты. После этого, ты переберёшься на Кубу, там тебя встретят.

– Объекты?

– На твой выбор. Но это обязательно должны быть американские военные транспортники.

– К журналистам должны попасть только улики?

– На твоё усмотрение. Требования можешь выдвинуть от себя. Можешь пригрозить им, что начнёшь сбивать гражданские самолёты. Можешь смело заявить, что у тебя тридцать ракет, тебе поверят.

– Срок?

– Две недели.

– Мне понадобятся документы.

– Будут. Умар останется с тобой. Он опытный воин и поможет тебе с планированием.

– Деньги?

– Не наглей, Ильич. Вот эти две игрушки стоят по семьдесят тысяч долларов каждая. К тому-же, я не возражаю, если ты получишь своё со Штази.

– Им придётся объяснять, откуда я взял стингеры.

Русский улыбнулся, раскрутил свою чёрную шапочку в маску и ответил на чистом арабском.

– Это не большой секрет. Скажи им, что ракеты тебе подарил Мохаммед Асхам. И мы всё время

Негодяи. Вице-президент США, Джордж Уолкер Буш

22 мая 1984 года. Вашингтон.

В ситуационной комнате Белого Дома царило уныние и для этого были серьёзные основания. Операция «Циклон», которая должна была привести русских к поражению в Афганистане с треском провалилась. Это ещё можно было бы пережить, тем более что нынешней администрации она досталась в наследство от демократов, но провал «Циклона» похоже породил лавину. Которая не только смоет карьеры всех присутствующих, но и угробит Пакистан, вместе со всеми вложениями в него. А это миллиарды долларов, принадлежащие очень серьёзным людям. Серьёзным и суровым. Которые не слушают оправдания неудачников. Не повезло? Значит ты неудачник. И козёл отпущения в придачу.

Начиналось всё очень неплохо. Роберту Гейтсу удалось объединить мятежных афганских дикарей в альянс, который получил название «Пешаварской семёрки». В «Зоне племён», пуштунской части Пакистана, организовывались тренировочные лагеря, куда поехали инструкторы и советники, начались поставки оружия, а потом…

Гейтс решил лично поприсутствовать на церемонии передачи дикарям первой партии «Стингеров» в одном из тренировочных лагерей. Поучаствовал, герой хренов. Сейчас трудно сказать, повлияли ли его фиглярские выходки на развитие ситуации, или мерзавцы всё знали заранее и действовали наверняка, расследование теперь провести невозможно, в «Зоне племён» мятеж.

Чёртовы дикари! А может это всё-таки русские? Может ли так случайно совпасть, что операция русских по освобождению военнопленных из лагеря Бадабер, совпала по срокам с мятежом банды дикарей Юнуса Халеса? В принципе, может быть и такое, но вероятность этого составляет доли процента. Но как они смогли узнать о миссии Гейтса? Как успели приготовиться и скоординироваться, если окончательное решение по поводу его визита было принято буквально накануне. И сорока часов ведь не прошло. Предать в таком раскладе мог только сам Гейтс, но его ведь публично повесили. Повесили, да ещё и с табличкой «Военный преступник» на шее. Или не повесили, а разыграли спектакль? Но ведь кто-то же сдал Лидовича…

Лидович с контейнером «Стингеров» пропал прямо в Карачи. Нет, его не мог сдать Гейтс, просто потому что ничего об этом не знал, решение было принято, когда тот уже был повешен. Или не повешен, но изъят. Тогда выходит Лидович предатель? Но ведь и он никак не мог сдать Гейтса. Чертовщина какая-то… Получается, что идеальный кандидат в предатели – это я, или Кейси. Джордж Буш вздрогнул, когда в дверь ситуационной комнаты постучались. Опять какой-то экстренный случай.

Вошедший офицер связи передал президенту бланк правительственной связи. Рейган пробежал по нему глазами.

– Джентльмены, Самуэль Лидович получил статус политического беженца в Индии и собирается послезавтра выступить на пресс-конференции в Дели, поучаствовать в которой приглашены все желающие СМИ…

Желающие? Нежелающих сейчас в природе не существует, это значит, что соберут самых влиятельных. Нас варят живьём, как омаров. Температура поднимается, кастрюля скоро закипит и конец!

Этот подонок решил спасти свою шкуру ценой предательства. Мерзавец! Не мог тихо сдохнуть за Родину, как Гейтс. Хотя и с Гейтсом теперь сомнения. Наверняка ведь его подвергли экспресс-допросу перед тем, как повесить. Повесить как какого-то нацистского гауляйтера времён прошлой войны…

– …Нам конец, джентльмены.

Президент уставился на потолок и зашептал слова молитвы. Подвисла гнетущая пауза. Стало очевидно, что обсуждаемая до этого тема больше не актуальна. Присутствующие украдкой переглядывались, но брать слово никому не хотелось.

Как бы старика Ронни не хватил инфаркт, надо его отвлечь.

– Мы можем этому помешать?

Директор ЦРУ, Уильям Кейси пожал плечами.

– Можем попытаться. Но ценой этому будет война с Индией.

– Боюсь, что именно этого от нас и ждут. – Отозвался советник по национальной безопасности, Роберт Макфарлейн. – Чтобы мы действием подтвердили показания Лидовича. Он им больше не нужен, теперь его нам подставляют как приманку.

– Кому им, индийцам? – не понял министр обороны, Каспар Уайнбергер.

Уайнбергер не был допущен к «Циклону», но теперь это уже не имело значения. Теперь это обсуждает весь мир. Джордж Буш посмотрел на президента, тот так и сидел, задрав шары в потолок и шевеля губами.

– Мы пока не знаем, кому им, Каспар. Не можем понять. Есть версия, что все события прошедшего года являются частью единого плана, но нет версии, кто бы смог за этим стоять.

– Русские?

Уильям Кейси отрицательно покачал головой.

– Я поднял на уши всю резидентуру. Русские о «Циклоне» тоже всё узнали из телевизора и удивлены не меньше нашего. Хотя и приятно удивлены, в отличие от нас.

– Значит, Индия?

– Тоже нет. Мы бы об этом точно знали. Индию заиграли совсем недавно. Нам удалось выяснить, что десять дней назад Ганди с кем-то тайно встречалась. С кем встречалась и что обсуждали – неизвестно. Только после этой встречи она вдруг заменила личную охрану и всплыл Лидович. Русские бы его точно не отдали.

– У вас же есть аналитики, Уильям. Которым, кстати, платят налогоплательщики. Что говорят эти дармоеды?

– Ничего вразумительного. По их расчётам, с вероятностью почти в семьдесят процентов, в игру вмешался некий Икс-фактор, природу которого мы пока не понимаем.

– Что значит не понимаем?

– То самое и значит. Фактором Икс могут оказаться как инопланетяне, так и высшие силы. Мы понятия не имеем кто нам противостоит и какие у него цели.

– Вот дьявол!

В сердцах выругался Каспер Уайнбергер, чем вывел президента из религиозной нирваны. Рейган перестал бормотать молитвы, оглядел присутствующих горящим взглядом фанатика и подвёл итог.

– Это Дьявол. Но тем почётнее наша миссия. Мы его заманим и уничтожим. Любой ценой. Даже если для этого нам придётся уничтожить всю планету. Готовьте план, джентльмены.

Поздно вечером, после долгих раздумий, Джордж Уолкер Буш написал прошение об отставке по состоянию здоровья, но на этом дьявольские козни не закончились. Точно такие же прошения, в то же самое время, писали директор ЦРУ, министр обороны и советник по национальной безопасности.

Заговорщики

21 июня 1984 года. Кабул. Оперативный штаб 40-й армии.

Начальник Генерального штаба, маршал Советского Союза, Сергей Федорович Ахромеев[41]41
  В этой истории утверждён в должности Андроповым в июне 1983 года.


[Закрыть] и раньше довольно часто посещал Афганистан, а в связи с последними событиями и вовсе здесь «прописался». Разразившийся в конце мая, грандиозный политический скандал, поставивший мир на грань третьей мировой войны, начался именно в Афганистане. Вернее, в Пакистане, но в прямой связи с Афганистаном, поэтому Генштаб Советской Армии, в лице её начальника и группы обеспечения, временно переселился в Кабул.

Войны, как таковой, не было. Единственной пока масштабной операцией была зачистка Панджшерского ущелья, обошедшаяся практически без потерь, но при этом породившая Бадахшанский Эмират, попасть в который можно только верхом на ишаке, даже БТР по этим тропам не проходит. Впрочем, хлопот ограниченному контингенту Советской армии в Афганистане бадахшанцы не доставляли, воевали они только в северном Пакистане и в пакистанской зоне штата Джамму и Кашмир. Причём, воевали довольно успешно, очевидно что не испытывая трудностей со снабжением.

Маршал Ахромеев прекрасно понимал, что такое возможно только в одном случае, в том случае, если Бадахшан – это гэбэшный проект. Понимать то понимал, но хотелось знать точно, поэтому он и распорядился отправить в эти чёртовы горы четыре лучшие группы спецназа ГРУ. Четыре независимые группы, по четырём разным маршрутам, ушли в Бадахшан десять дней назад, с заданием не устраивать войну, а понять – что там происходит. Предусмотрена была и группа поддержки, но она так и не понадобилась. Через двое суток после выхода, все четыре группы одновременно пропали.

Авиаразведка ничего не дала, поэтому пришлось посылать начальника ГРУ, генерала армии Ивашутина на поклон к гэбэшникам. Не официально, разумеется, а с личной просьбой посодействовать в поисках. Своему[42]42
  Пётр Иванович Ивашутин десять лет был первым заместителем председателя КГБ СССР, а в 1961-ом в течении недели занимал должность исполняющего обязанности председателя.


[Закрыть] гэбэшники не отказали, обещали помочь чем смогут.

Смогли. Помогли. Три дня назад, все четыре группы объединённым отрядом вышли на наш берег Пянджа в районе Зигара. Без потерь и с четырьмя пленными американцами.

– Как их повязали?

Начальник ГРУ тяжело вздохнул.

– Как детей, Серёжа. Их вели с самого начала и точно знали, где они встанут на ночёвку, там заранее и устроили засады. Стреляли иглами с какой-то химией, то ли из воздушек, то ли вообще из плевательных трубок. Двое говорят, что успели почувствовать будто укус слепня, а потом сразу темнота.

– Что за химия?

– Пока непонятно. Кровь сдали, но результатов анализа пока нет.

– Ладно, не расстраивайся. Парни ни в чём не виноваты. Послали мы их в чужие горы принести то, чего не может быть. Представляй всех к наградам.

– За что?

– За успешный рейд и пленение американских шпионов. Задачу они выполнили. Теперь мы точно знаем, кто хороводит в этом Бадахшане.

– В том то и дело, что не знаем. Ни Чебриков, ни Крючков абсолютно точно не в курсе дел. И Дроздов попросил меня, чтобы пока всё так и оставалось. Я пообещал, что дальше тебя информация не уйдёт.

– Даже так… Самодеятельность… Интересно… Но раз уж ты пообещал, то не уйдёт. Тем более, что за нами теперь должок. Как я понял, американцев нам просто подарили?

– Подарили. Но они не шпионы, а инструкторы из пакистанских лагерей.

– Это они так говорят. Разве инструктор не может быть по совместительству шпионом? Ещё как может! Даже больше скажу – он просто не может им не быть. Так что всё честно. Чего ты такой хмурый?

– Нас играют втёмную, Сергей. Зачем-то запросто дарят подарки, которые тянут на Звезду Героя. Приняв их, мы становимся соучастниками.

– Думаешь, заговор затеяли?

– Почти уверен в этом.

Маршал Ахромеев ненадолго задумался, а потом улыбнулся.

– Честно тебе скажу, Пётр Иванович, заговор бы я и сам затеял, если бы умел. Хорошо, что нашлись умельцы. Мы их поддержим.

Аятолла Рухолла Мусави Хомейни

2 июля 1984 года. Город Кум, Иран.

Несмотря на то, что Аятолла Хомейни обладал по факту высшей властью в Исламской Республике Иран, жил он очень скромно. Дом его ничем не выделялся среди соседских, а внутри не было никакой роскоши. Разве что ковры хорошего качества, но по иранским меркам и они были довольно скромными. Такие мог себе позволить любой дукандор[43]43
  Торговец, бизнесмен.


[Закрыть] в Куме.

Хомейни был уже стар и часто болел, поэтому свой дом теперь покидал только для совершения Джума-намаза[44]44
  Пятничный дневной намаз, обязательный коллективный намаз для мусульман.


[Закрыть]. Руководил страной он прямо из этой комнаты, в ней же и молился. Сегодня ему особенно нездоровилось, но услышав азан[45]45
  Призыв к намазу.


[Закрыть], он, скрипя суставами, прошёл на середину ковра и начал совершать аль иша[46]46
  Ночная молитва.


[Закрыть].

Во время чтения четвёртого раката, Хомейни сделал ритуальный саджа[47]47
  Земной поклон во время молитвы.


[Закрыть], разогнулся, уже начав произносить слова Ташаххуда, поднял глаза на Киблу[48]48
  Знак указывающий направление на Каабу.


[Закрыть] и… Буквально оцепенел от неожиданности. У стены, прямо под Киблой кто-то сидел.

Человек. Чему-то улыбается. Как он мог здесь оказаться?

Не смотря на простоту быта, Аятолла Хомейни был одной из самых охраняемых персон планеты Земля. Весь квартал Кума, в котором находился его дом, был превращен практически в крепость, приготовленную к отражению даже массированного десанта. А этот тут сидит и улыбается. Молодой совсем.

– Шайтан!

Невольно вырвалось у Хомейни. Ночной гость хмыкнул, укоризненно покачал головой и перестал улыбаться.

– Ты разве к шайтану сейчас взывал, старик?

И действительно…

– Кто ты?

– Как видишь, человек. Моё земное имя Мохаммед Асхам.

Тот самый муджаддид[49]49
  Обновитель веры.


[Закрыть], которого многие уже считают Махди[50]50
  Двенадцатый скрытый имам. Последний из имамов, предвестник Страшного суда. По смыслу – Мессия, Машиах.


[Закрыть]. Фигура, давно интересовавшая главу Ирана. Хомейни даже посылал своих людей в Бадахшан, но никто из них пока не вернулся.

– Как ты сюда проник?

Асхам снова улыбнулся.

– Аллах помог, разумеется. Азза ва-Джааль[51]51
  Всемогущий и Великий.


[Закрыть]. Завершай свой намаз, я подожду.

Издевается? Уселся под киблой и улыбается. Какой уж тут теперь намаз…

– Зачем ты пришёл ко мне?

– Ты ведь хотел меня увидеть. Иначе, зачем было посылать ко мне своих людей? Ты хотел, вот я и пришёл. Шайтан тут не при чём, шайтан давно растворился среди вас и живёт внутри каждого. Например, твой внутренний шайтан не так давно договаривался с «Большим Сатаной»[52]52
  Определения самого Хомейни. Большой Сатана – США, малый сатана – СССР. Хомейни пошёл на сделку, которая вошла в историю благодаря делу «Иран-Контрас».


[Закрыть] и получил от него помощь.

– Аллах допускает принятие Нусры[53]53
  Помощь, принимаемая мусульманином от неверного.


[Закрыть] для благого дела.

Асхам понимающе кивнул.

– Допускает. Но благое ли это было дело – будешь доказывать ему сам. Я пришёл не для того, чтобы устраивать теологические дискуссии, а по делу.

– Я тебя слушаю, Мохаммед Асхам.

– Хорошо. Присядь поудобнее, не стой на коленях. Первое, что я хочу тебе сказать – ты слишком озабочен своей святостью. Это неплохо для простого дервиша, но непростительно для земного Владыки, которым тебя назначил Аллах, Азза ва-Джааль. Для Владыки, спасение своего народа, вверенного ему Аллахом, Азза ва-Джааль, гораздо важнее, чем спасение собственной души. Понял, старик?

– Думаю, что понял.

– Опять хорошо. Тогда слушай второе. Если тебе объявил войну тагут[54]54
  Нечестивый правитель, узурпатор. Здесь – Саддам Хуссейн.


[Закрыть], ты обязан в ней победить во имя Аллаха, Азза ва-Джааль, и повергнуть поганого тагута. Любой ценой. А свой ахират[55]55
  Загробная жизнь.


[Закрыть] доверь шафаату[56]56
  Заступничество Пророка на Страшном суде.


[Закрыть], раз уж Аллах избрал тебя Правителем. Если согласен, то я готов оказать тебе помощь. Если продолжишь кривляться и корчить из себя святого – я этого не оценю и сочту тебя дураком, который не по праву занимает своё место.

– Ты меня убьёшь?

– Нет, конечно, ты хочешь для себя слишком много чести. Тебя убьют свои же. Причём убьют так, что твоя душа никогда не увидит Аллаха[57]57
  Мусульмане считают, что душа повешенного покидает тело через задницу, ну и соответственно…


[Закрыть], Азза ва-Джааль. Впрочем, я почти уверен, что мы договоримся, я ведь и правда хочу тебе помочь.

– Чем ты мне можешь помочь, уважаемый Асхам?

– Всем, что понадобится для твоей победы, но ты для этого и сам должен постараться. Для начала, у меня есть шесть тысяч воинов Джихада. Настоящих воинов, а не тех декхан[58]58
  Землепашец, мужик.


[Закрыть], что ты поставил под ружьё. Мои, по сравнению с ними, как волки с баранами, я их сам учил, а результат ты уже видишь в Бадахшане. Сейчас там затишье и я решил помочь тебе. «Невоюющая армия превращается в бесполезную бюрократическую организацию».

– Чьи это слова? Наполеона?

– Нет. Русского маршала Жукова, который брал Берлин.

Про Бадахшан и Асхама ходило множество слухов. В том числе самых невероятных.

– Ты за русских?

Ночной гость снова усмехнулся.

– Ты ведь уже понял, кто я. Я сам за себя, у меня свои интересы. Я и за русских, и за вас, против «Большого Сатаны». Вернее сказать – это вы за меня.

– Русские помогают тагуту Хуссейну.

– Скоро перестанут. Через восемь месяцев у них сменится власть и политические приоритеты. За это время, ты должен будешь подготовить настоящую армию, мои люди станут инструкторами и военными советниками. Организуй лагеря в районе Заболя, нам понадобится для обучения техника, будем использовать ту, что русские уже поставили в Афганистан.

– Что от меня потребуют русские за свою помощь?

– Это пока рано обсуждать. Ты ведь даже пока не представляешь себе – что это будет за помощь и чего ты благодаря ей добьёшься. Но могу тебя уверить, что ничего унижающего твоё достоинство они не потребуют, за этим я прослежу. Ещё вопросы есть?

– Когда я умру?

– Это от тебя зависит. Если будешь делать так, как я говорю, то гарантирую, что доживёшь до победы. Ты будешь принимать парад в Багдаде.

– Ты точно не шайтан?

Асхам опять усмехнулся.

– Точно не знаю, а ты? Ты сам то не шайтан? Минуту тебе на раздумья, старик. Мне уже пора….

За эту минуту в голове у Хомейни успели проскочить тысячи мыслей.

– Ещё один вопрос. Твои люди правоверные?

– Не сомневайся, они не меньше правоверные, чем ты. Только они, в отличие от тебя, приняли на себя лучший из ибадатов – Джихад. И поэтому, у них нет возможности по пять раз в день становиться раком на намаз. Воин просто не может жить по шариату просто потому, что он служит по уставу. Я жду твоего ответа, старик. Принимаешь ли ты мою помощь?

– Принимаю, уважаемый Асхам.

– Я рад, уважаемый Аятолла. Пошлите своего человека в Тегеран, отель Тахриш, пусть найдёт Алимджона-хаджи. Это мой названный брат и офицер связи. Пароль – «жаркое лето», отзыв – «скоро полегчает». Для меня была великая честь – познакомиться с вами. Очень бы хотелось, чтобы мне не пришлось вам мстить. До встречи после победы!

И человек под киблой словно истаял в воздухе. Губы Хомейни сами собой зашептали продолжение Ташаххуда. Аллах услышал его!

Дальняя ретроспектива. Подполковник Андрейченко

3 сентября 1984 года.

– Где мы?

Подполковник Андрейченко огляделся. Кругом была полная темнота, но прямо перед ним, эта темнота сгущалась в настоящий Мрак. Мрак воспринимался как материальный и мало того… Он был живой. И при этом словно светился темнотой, постоянно меняя свою форму, будто бы играл какими-то причудливыми геометрическими фигурами. А ещё он внимательно смотрел на подполковника, смотрел прямо в мозг, прямо в память. Это было жутко, но в то же время хотелось слиться с этим Мраком, стать его частью. Андрейченко потянулся к нему рукой и в это время привычным звуком щёлкнул выключатель, осветив какую-то комнату, в центре которой стояло кресло, похожее на кресло из женской парикмахерской с феном-колпаком для сушки волос. И в этом колпаке спрятался Мрак! Воронов внимательно посмотрел Андрейченко в глаза и понимающе усмехнулся.

– Именно там, куда вы и хотели попасть, товарищ подполковник.

– «За Кромкой»?

– Если смотреть с той стороны, то можно и так назвать. На мой вкус мрачновато, но довольно романтично, вполне в духе Сергеича.

– И чего он тут так испугался?

Воронов снова усмехнулся.

– Не знаю. Наверное ему свет не зажгли, а в темноте можно всякого насмотреться. Вы без меня сюда лучше не ходите, товарищ подполковник.

Андрейченко вдруг понял, что теперь он теперь сможет попадать сюда по собственному желанию, но … Снова оказаться с этой «Тварью» в темноте совсем не хотелось, тем более в одиночку. Хотя, сейчас она ощущалась какой-то не то, чтобы доброй, но вполне послушной, словно искушая.

– Я постараюсь, Максим.

Воронов равнодушно пожал плечами, – Воля ваша. Будете потом как Сергеич шарахаться. Садитесь, не зря же приходили. – кивнул он на кресло.

Андрейченко с некоторой опаской посмотрел на сидящий в колпаке Мрак.

– Что ты хочешь сделать?

– Повысить антропрогрессию[59]59
  Термин заимствован у Злотникова.


[Закрыть] на один уровень и установить кое-что в память. Садитесь, товарищ подполковник, лучше это сделаю я сейчас, чем потом вы сами полезете пытаться. Вам понравится, не сомневайтесь, потом ещё благодарить будете.

Андрейченко сел в неожиданно удобное кресло и почти сразу задремал.

* * *

– А проснулся я, как и ложился у себя в квартире, Филипп Денисович.

– То есть, он тебе приснился?

– Так точно, товарищ генерал-полковник. Приснился. Я ведь его только сегодня хотел об этом попросить. Но память у меня и правда изменилась. Я теперь на шести языках понимаю и, судя по всему, свободно на них говорю.

– Неплохо сходил… Что ещё?

– Много чего, Филипп Денисович, я пока ещё и сам не разобрался. Города, страны, да так, будто я там родился и всю жизнь прожил. Песни какие-то, новые совсем. Много всего. Если подобный рапорт писать, за неделю не управлюсь.

– Писать ничего не надо, Виктор. Сон и есть сон. А антропрогрессия эта самая у тебя изменилась?

Ничего не сближает сильнее, чем общая тайна. Тем более такая тайна, которая может быть поважнее любых государственных секретов. Если это вообще уместно – сравнивать государственные секреты с Тайной Мироздания. Андрейченко пожал плечами.

– Что-то несомненно изменилось, Филипп Денисович. Пока в ощущениях не разобрался. Ходить по воде, наверное, не смогу, но олимпиаду по плаванию выиграю почти наверняка. Пробовать надо.

Генерал-полковник Бобков в задумчивости отстучал пальцами по столешнице какой-то марш.

– Пробуй, но осторожно, не напугай никого. Когда всё распробуешь, поделишься мнением – к чему он тебя готовит. Мдааа… Интересно…. Значит, говоришь, что теперь и сам сможешь туда попасть.

– Думаю, что смогу, Филипп Денисович, если сильно постараюсь. Только понравится ли моё вторжение этой… этому…? Я вам уже говорил, что, кажется, Оно живое? Да, говорил, извините. Оно не доброе и не злое, Ему просто скучно. Оно всё знает и всё видело уже миллионы раз. Оно смотрело на меня как на жирафа в зоопарке, на которого смотрит каждый день уже много-много лет. Вроде и без злобы, но с досадой, что жирафы не летают, или не охотятся на бегемотов, чтобы Его повеселить.

– Значит, что Воронов может Его как-то развеселить?

– Мне показалось, что может. А в нашем мире они вполне могут столкнуть Луну с Землёй, но это им давно не интересно. Воронов пришёл, чтобы заставить жирафов охотиться на крокодилов и бегемотов. Извините, Филипп Денисович, я и сам пока ничего не понимаю, и вряд ли когда-нибудь пойму, для этого нужно подружиться с Этой… Этим… А я пока не понимаю – кто Оно. Я теперь даже не понимаю – кто я. Если я существую вне материи, то здесь мне ничего не нужно. Как актёру ничего не нужно из театрального реквизита. Нужно только Признание. Только возможность зажигать Там свет. Это не измена Родине, это…. Не могу объяснить. Сходите сами. Только захотите, уверен, что Воронов вам не откажет.

– Может и схожу, когда замену себе найду. Только и не хватало нам ещё на моём месте хищного жирафа, пожирателя крокодилов. Тебе за Державу всё ещё обидно, Витя?

– Ещё обиднее стало, Филипп Денисович!

– Это очень хорошо. Когда в новых способностях разберёшься – сразу приходи. Вместе подумаем – для чего они тебе дадены. Воронов говорил мне, что случайно заразиться этим нельзя, значит заразил он тебя специально.

– Чем заразил, Филипп Денисович?

– Не знаю, но знать хочу. Вот ты и должен в этом разобраться.