Текст книги "Террорист номер один (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Пантелей
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ
Часть первая
Террорист номер один

28 сентября 1984 года. Рим. Ватикан.

Папа Римский Иоанн Павел II включил телевизор и переключил несколько каналов. Везде было одно и то же. Сегодня все телекомпании с самого утра в прямом эфире вели трансляцию с площади Святого Петра.

А на площади вместо египетского обелиска стоял деревянный крест. На кресте, лицом к Апостольскому Дворцу, распятый чуть ли не железнодорожными костылями, висел террорист номер один. Мохамед Асхам… Тот самый, которого аятолла Хомейни недавно признал Мессией мусульман. Тот самый, который недавно организовал ядерные теракты в Саудовской Аравии.

Крест обнаружили на рассвете и сразу попытались принять меры, но отправленные снять террориста с креста карабинеры, не дойдя до него с полсотни метров, вдруг упали на колени и начали истово молиться. Та же участь постигла и группу армейского спецназа. К девяти утра площадь заполнилась молящимися настолько плотно, что о проведении какой-либо операции можно было забыть.

До двух пополудни с площади не возвращался никто. Первым, кто пообщался с распятым Асхамом и вышел обратно был Диего Марадона, которого естественно сразу взяли в оборот телевизионщики.

– Что он вам сказал, сеньор Марадона?

– Он сказал – «Иди тренируйся, Диего, всё будет хорошо.»

– Вы с ним встречались раньше?

– Встречался.

– Вы признаёте, что встречались с террористом? – вклинился в разговор один из силовиков в штатском.

– С террористом? – Диего заливисто засмеялся – Тогда иди и арестуй его, он ещё живой. – Марадона повернулся обратно к телевизионной камере и гордо произнёс – Спаситель навещал меня дважды. Он учил меня музыке.

Силовиков без особого труда отжали, в прямом эфире у них не было шанса вмешаться, не устроив грандиозного скандала. Действительно ведь – террорист вон висит, а арестовывают почему-то футболиста, который считает его, не много не мало, а Спасителем.

Версию Второго Пришествия жевали с самого утра, в качестве одной из основных. Второй была версия о подготовке мегатеракта, с использованием неизвестного оружия психического воздействия. Мегатеракта, разумеется, никто из присутствующих в Риме и его окрестностях не хотел, поэтому вопрос был задан с надеждой в голосе.

– Вы уверены, что это Спаситель, сеньор Марадона?

– Абсолютно уверен.

– И что теперь будет?

– К вечеру Он умрёт.

– Вы не выглядите опечаленным.

– Он сказал, что всё будет хорошо. Я Ему верю.

– Вы сказали, что Он учил вас музыке. Значит вы Его ученик, то есть Апостол?

– Он любит футбол, а меня считает лучшим. Я понятия не имею, какие Заповеди он нам принёс, новой Нагорной проповеди я не слышал, поэтому Апостолом считаться не могу. Он сказал – «Иди тренируйся, Диего». Не проповедуй, а тренируйся. Извините, сеньоры, мне пора.

– Ещё, с ваших слов, Он сказал – «Всё будет хорошо». Что это, по-вашему, значит?

– Это же очевидно. Он умрёт, а потом воскреснет. Ждите. Я по возможности буду смотреть ваши передачи. Мне пора, сеньоры, хочу успеть на вечерний рейс, до свидания.

Марадона улетел в Неаполь, а его короткое интервью привлекло в Рим миллионы паломников. К вечеру вся Италия стояла в пробках, люди в ближних пригородах просто бросали машины прямо на дорогах и шли к центру Вечного города пешком.

А католическая церковь до сих молчала. Сначала их экстренно эвакуировали из-за террористической угрозы, а потом начались споры. После блиц интервью Марадоны, конклав разделился на два примерно равных лагеря – сторонников признания Второго пришествия и сторонников явления в мир Сатаны. Сторонники признания покивали на доводы сторонников явления и предложили им попробовать Сатану из нашего мира изгнать. Вызвались двое. Перед подвигом возвестили на весь мир свои намерения перед телекамерами. Он, кем бы Он не был, подпустил кардиналов поближе, и сейчас они истово молились между Ним, кем бы Он не был, и остальной толпой. Как раз перед объективами проклятых телевизионщиков. Теперь настал его черёд. Его, Кароля Войтылы, Папы Иоанна-Павла Второго.

Ему уже давно всё было понятно, давно уже было пора встать и идти, но Папа боялся. Но не теракта и не Сатаны. Он боялся встретиться Ним взглядом. Конечно, он готовил себя к встрече с Господом, но когда-нибудь потом, когда заслужит милость Его. Прямо сейчас на эту милость уповать было глупо. Страшно. Папа не мог заставить себя взглянуть в эти глаза даже на телеэкране. Это было для него даже страшнее, чем сама смерть.

Видимо эти чувство слишком явственно проступали на лице Его Святейшества и невольно передались окружающим. Поэтому на заявление, что он пойдёт один, даже личная охрана отреагировала облегчённо одобрительно. Этот, кем бы он ни был, с креста, вряд ли представляет для Папы физическую угрозу, а для подвигов духовных сам Понтифик и есть первый паладин святой церкви. К тому-же все уже понимали, что Иоанну-Павлу Второму предстоит на площади не изгнание Дьявола, а признание Спасителя. Признание Второго пришествия. И это всех пугало ещё больше. К немедленному Страшному суду никто из иерархов католической церкви оказался не готов.

Папа вышел из Апостольского дворца и не поднимая глаз зашагал в сторону центра площади. Толпа расступалась перед ним, как волны Красного моря перед Моисеем. Шёл он медленно, каждый шаг давался с трудом, будто двигался он не по ровной площади, а по грудь в воде, наконец упёрся взглядом в пробитые жуткими на вид четырёхгранными гвоздями кровоточащие ноги. До них было метров десять.

Иоанн-Павел Второй невероятным усилием воли заставил себя поднять глаза. Сначала на набедренную повязку, потом на грудь с кровоточащей колотой раной, потом на руки, пробитые теми же жуткими гвоздями, потом на скривлённые в усмешке губы и наконец на глаза.

В этих глазах понтифик не увидел адского огоня, равно как и вселенской мудрости и милосердия. В этих глазах он увидел бездну, отражающую его самого. В отражении бездны любой его самый ничтожный грех выглядел чудовищным преступлением, как предстаёт наблюдателю невидимая в быту бактерия под микроскопом. А гордыня так вообще выглядела чудовищным монстром, способным устроить немедленный Апокалипсис почти не напрягаясь. И этим монстром был он, Кароль Войтыла, Его Святейшество Папа Иоанн-Павел Второй. Из бездны его святейшество отражалось самым натуральным нечистейшеством. Коварным и подлым бесом. Папа обречённо упал на колени и начал истово молиться о спасении души, на спасение тела он уже не рассчитывал.

Молился он истово и честно. Скорее, это была даже не молитва, а исповедь и покаяние, причём абсолютно искренние. Видимо, именно это и хотел услышать Спаситель, иначе чем объяснить, что в начавших сгущаться сумерках, Папа Иоанн-Павел Второй вдруг услышал приказ «подойди»?

– Моё тело отдай властям. Кесарю кесарево и не нужно кесаря злить по пустякам. Террорист номер один умрёт здесь, а я вернусь, жди. Всё. Зови уже рабов кесаря, – усмехнулся Асхам и обвис на этих жутких гвоздях. Кровь перестала сочиться из ран, одновременно с этим, молящаяся толпа на площади святого Петра перестала молиться и начала недоумённо озираться.

– Доктора сюда, скорее! – буквально взревел Иоанн-Павел Второй, и толпа второй раз, словно воды Красного моря, расступилась перед каретой скорой помощи.

Минут через пятнадцать, с креста удалось снять остывающее тело. Средства реанимации не помогли. Асхам без сомнений умер и его свежий труп продолжал остывать. Медики официально констатировали смерть.

– Что он вам сказал, ваше святейшество? – спросил человек в белом халате, из под которого незримо просвечивались погоны.

– Он велел мне отдать тело вам. Сказал – кесарю кесарево. Остального сказать не могу – это тайна исповеди, сын мой. Тело забирайте и охраняйте лучше, чем это делал первосвященник Храма. Заприте его в подземный бронированный морг, чтобы избежать обвинений в халатности. Он воскреснет.

– Вы думаете… ваше святейшество?

– Я не думаю, сын мой, а точно это знаю.

Ближняя ретроспектива. Ахмад Шах Масуд

12 апреля 1984 года / 11 Раджаба, 1404 года Хиджры. Афганистан. Провинция Панджшер. Грот у истока реки Панджшер.

– Ворон, он кажись очухался.

Сказано было негромко, но язык шурави[1]1
  Советский.


[Закрыть] Ахмад Шах Масуд узнал. Он слегка пошевелился, проверяя тело на предмет повреждений. Вроде, все цело, болела только голова. Его даже не связали.

Спавший сидя воин-шурави был очень молод, лет двадцати, не больше. Он тихо ответил, не меняя позы и не открывая глаз.

– Палево, Алим. Я не хотел ему раскрываться так рано. Еще одно слово по-русски, и ты до конца жизни будешь охранять полигон на Новой Земле. Я не шучу.

Заговоривший первым усмехнулся.

– Мы все героически погибли в Бадабере. Покойники полигоны не охраняют.

– Тогда нашлю на тебя понос.

Ахмад Шах не понимал по-русски, но для того чтобы осознать, что он находится в плену, этого было и не нужно. Это было слишком очевидно.

К его удивлению, первый шурави ответил на пашту.

– Виноват, амир!

На чистом пашту отозвался и молодой амир.

– Я уже стараюсь это забыть, Алим. – а потом снова перешел на русский, уже почти шепотом – Раз уж прокололись. Умару, срочно. Сигнал на «Эверест» – восемь, три, один, три. После получения подтверждения – немедленно сворачивать ПВД. Через час уходим.

Амир[2]2
  Командир.


[Закрыть] нечестивых, был слишком молод. Слишком молод, для амира шурави. По возрасту он был срочником и это было очень странно. Он оценивающе посмотрел на Масуда своими голубыми, как весенний лед шапок Гиндукуша, глазами, и добавил на пашту.

– Раздобудь для него ишака, Алим. Он не сможет идти так быстро, как нам нужно. Слишком сильная контузия.

Шурави-муджаддиды[3]3
  Муджаддид – обновитель веры. Согласно хадису пророка Мухаммеда, каждые сто лет среди мусульман будут появляться люди, которые будут обновлять ислам.


[Закрыть]…

Они появились в Афганистане около года назад. Внешне ничем не отличающиеся от обычных муджахидов и умеющие жить в горах, муджаддиды всего за полгода взяли под контроль весь Бадахшан, объявили о создании Бадахшанского Джамаата и… объявили Джихад Пакистану. Все это они сделали без тяжелого вооружения и без поддержки с воздуха.

Будь Ахмат Шах Масуд более суеверным, он бы поискал в этом происки шайтана, но он был воином и оценивал происходящее без лишнего мракобесия. Шурави учились очень быстро. Они больше не лезли в горы с бронетехникой и автоколоннами. Муджаддиды работали пятёрками – командир, снайпер, два пулеметчика и «тяжелый», с укладкой из двух новых русских шайтан-труб – огнеметов шмель. Такая пятёрка в подходящем месте могла на сутки задержать целый батальон. А еще они роились, как осы, то расходясь по схронам в ущельях, то собираясь в большие отряды для конкретных задач. А еще они привели в Бадахшан своих имамов…

– Ас-саламу алейка, доблестный амир, по праву прозванный Счастливым[4]4
  Масуд – Счастливый.


[Закрыть].

– Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллахи ва-баракятух. Почему ты приветствуешь меня как гостя, шурави, и в чем мое счастье?

– Я не шурави, а русский, произнесший шахаду[5]5
  Здесь – принявший ислам.


[Закрыть], и ты мой гость. Ты не пленник. Ты волен уйти прямо сейчас, даже не выслушав меня. Если хочешь – уходи. Из моих тебя никто не тронет. Что касается счастья, то ты без единой царапины пережил корректируемый огонь двух гаубичных батарей. Это даже не счастье, а настоящее чудо.

– Ты муджаддид? Чего ты хочешь?

– Муджаддид. Меня зовут Мохаммед Асхам[6]6
  Ворон.


[Закрыть].

Ахмад Шах Масуд с оценивающим интересом посмотрел на человека, за которого американцы объявили награду в миллион долларов. Эти идиоты даже не догадываются, что он шурави, считают его кем угодно – палестинцем, ливанцем, турком, но только не шурави. «Террорист номер один», словно прочитав его мысли, улыбнулся и кивнул в подтверждение. Шайтан!

– Где мы?

– У истока Панджшера. Ущелье уже полностью зачищено. Уйти сейчас можно только на север, но один ты в таком состоянии через перевал не пройдешь. Уходить нужно как можно скорее, тебя ищут. Я хочу тебе помочь.

– Почему?

– Не хочу, чтобы тебя убил придурок и алкоголик Кармаль. Если ты попадешься военным, то это обязательно случится. Панджшер для тебя временно потерян, настало твое время совершить Хиджру.

– Кармаль придурок и алкоголик, которого вы навязали Афганистану.

Отпираться русский даже не подумал.

– Наделано уже много всяких глупостей. Часть из них еще можно исправить. Шурави не нужен Афганистан, шурави нужно, чтобы сюда не пришли американцы и фанатики-ваххабиты. Ты ведь тоже не хочешь их прихода?

– Не хочу.

– Как видишь, у нас уже есть общие интересы. К тому же, лично я поддерживаю твое стремление отделиться от пуштунов в независимом Северном Афганистане. И я знаю, как можно договориться с пуштунами по-хорошему.

– Шурави этого не допустят.

– В скором времени нас всех ждут большие перемены, в том числе и шурави. Аллах вразумит их. Но до этого еще нужно дожить. Я могу тебе помочь. Принимаешь ли ты мою помощь, Ахмад Шах?

– Куда вы пойдете?

– В Бадахшан.

– И что меня там ждет?

– Поговоришь с моим амиром. Он ищет умелого и удачливого командующего для доблестной и, в будущем, победоносной бадахшанской армии. Мой амир считает Кармаля и прочих парчамистов[7]7
  Парчам – знамя. Фракция в НДПА.


[Закрыть] никчемными бачабозами[8]8
  Предпочитающий мальчиков. Здесь по смыслу – просто пидорас.


[Закрыть], но пока вынужден это скрывать.

– Почему?

– Потому, что амир моего амира такой-же никчемный партийный бачабоз. У нас тоже много проблем, Ахмат Шах, но мы о них знаем и постараемся в скором времени решить.

– Я иду с вами.

– Хорошо. Пока идем – я твой амир. Если скомандую залечь – сначала падай, потом думай.

– Да, амир.

26 апреля 1984 года. Афганистан, провинция Бадахшан. Город Ишкашим. Неофициальная столица Джамаата Бадахшан. ППД группы «Ворон».

– Ты нам нужен в Москве.

– Не сомневаюсь, но вынужден отказать. Вы должны сами спасти свою страну, а я пока займусь спасением остального мира. Я теперь Асхам, прапорщик Воронов героически погиб за Родину в Бадабере. Зачем вам его труп? Или вы уже испугались?

Генерал-майор КГБ, заместитель начальника Первого Главного Управления и начальник Управления «С»[9]9
  Нелегальная разведка.


[Закрыть] ПГУ КГБ СССР сейчас чувствовал себя как подросток, застигнутый с поличным на чем-то постыдном. «Ворон» спросил как всегда спокойно, без всяких эмоций, он всегда говорил так, словно зачитывал расписание движения поездов. «Будьте осторожны и внимательны! Пригородный поезд Бердичев-Хацепетовка отправляется с третьего пути…» «Вы уже испугались?»

– Не хами, Максим.

– Извините, Юрий Иванович. Глагол я и правда выбрал неудачный. Для чего я вам нужен в Москве? Всё давно спланировано и моего участия не предусмотрено. Вам не хватает ухорезов?

Действительно незачем. Дома нет таких задач, которые нельзя решить без Ворона. Просто испугались, глагол этот, на самом деле, очень даже удачный. Генералу Дроздову от этого было неловко. В затеянной Вороном игре постоянно повышались ставки. Они уже давно превысили все пределы допустимого риска и это, похоже, только начало.

– За твою голову повысили награду.

– Уже слыхал. И что это меняет? А если и меняет, то даже к лучшему, Юрий Иванович. Через полгода они получат столько голов Асхама, что весь их поганый МОССАД-ЦРУ будет работать только на сортировке поступающих голов. Я и сам им с десяток подкину. Кто такой настоящий Асхам – знаете только вы. Это не причина прерывать игру, товарищ генерал.

Поезд Мухосранск-Бердичев прибывает ко второму пути… Как ему это удается? Чертов колдун…

– Об этом знает вся твоя группа, а теперь еще и Масуд. Которого ты хочешь привлечь к игре. К тому-же, похоже, что у нас уже где-то «течет». На том берегу Пянджа, ГРУшники организовали опорный пункт.

– Я это уже заметил. Но это тоже не причина. На тот берег мы не ходим, а на этот не пустим их. То есть, пустим, конечно, но под контролем.

– Максим, ты меня слышишь? У нас похоже где-то «течет».

– Нет, Юрий Иванович. Если бы у нас хоть чуть-чуть, хоть где-то «текло», вы бы уже рубили сучки на каком-нибудь сибирском лесоповале. А то, что «сапоги» что-то пронюхали…, ну, так работа у них такая, а они ведь далеко не лохи. Но и это, на самом деле, тоже хорошая новость. За них не волнуйтесь, информацией я их обеспечу. Мы постараемся с ними подружиться. Бадахшанский Джамаат ведь не воюет с Советским Союзом.

– А в своих ты уверен? Все-таки деньги огромные…

– Извините, Юрий Иванович, хочу ответить вопросом на вопрос.

– Максим, сейчас не время заниматься еврейской риторикой.

– Не время, Юрий Иванович, но вопрос не об этом. Знаете, в чем главная беда русской разведки?

– Советской, Воронов.

– Так точно, товарищ генерал, сейчас Советской. Но беда осталась старая.

– И в чем же она.

– Вы не воспринимаете Восток всерьез. Ваш главный враг – Запад, а Восток считается чем-то вроде приза, который в итоге достанется победителю. Так ведь?

– Не настолько примитивно, но в общем так.

– Не настолько, но я специально упрощаю. Точно так же считают и американцы. В этом вы очень похожи. Две самые юные цивилизации планеты, считающие свои цивилизационные ценности самыми правильными для всего человечества. При том, что ваши цивилизации зародились, по историческим меркам, буквально вчера и совсем не факт, что они доживут до исторического завтра. На уровне подсознания вы это понимаете, поэтому пытаетесь все проблемы решить как можно скорее. Восток это видит и выжидает. Восток стар, мудр и не любит спешить. Восток знает, как вас победить без войны и не собирается быть ничьим призом.

– Ты серьезно? Они знают как нас победить? Знают?

– Я абсолютно серьезно, Юрий Иванович. Востоку победить вас гораздо проще, чем проиграть. Чтобы победить, им достаточно просто жить и ждать. Плодиться и размножаться, что они делают с удовольствием, в отличии от вас и Запада. Вы слишком недооцениваете фактор Ислама, считая его отжившим свое мракобесием. Но именно благодаря своему мракобесию он вас и побеждает. Вы вводите налоги на бездетность, увеличиваете декретные отпуска, но это не помогает. Мракобесие побеждает и вас, и Запад. Так вот, что касается моих людей. Я в них абсолютно уверен. Они правильные мракобесы.

– Допустим. А Масуд? Стоит ли так рисковать? Может лучше…

«Ворон» улыбнулся и процитировал себя.

– «Решить все проблемы как можно скорее». Понимаю, Масуд сейчас проблема. Только завтра у нас возникнет проблема, которую сможет решить только Масуд, если, конечно, мы не решим его проблему сегодня.

– До завтра еще нужно дожить, Максим. Ты слишком рискуешь и не одним собой.

– А что нам еще остается, Юрий Иванович? Если не пересдать карты, то мы обязательно проиграем. Ни Западу, так Востоку. Масуд нам очень нужен. Решить его проблему из-за тайны Асхама – это все равно, что забить гвоздь дорогим микроскопом. Асхам не настоящий, Асхам – это просто игра. Асхам и нужен для того, чтобы вовлечь в игру таких, как Масуд. На нашей стороне, разумеется. Если, конечно, мы хотим победить, а не по мелочи грабить караваны.

– «По мелочи грабить караваны.» Опять хамишь, Максим?

– Извините, Юрий Иванович, заговариваюсь. Я с генералами редко общаюсь, совсем одичал в этих горах, видимо это культурный шок.

– Асхам – это игра, чтобы привлечь таких, как Масуд. А я то и понятия не имел. Что еще нового я сегодня узнаю, Максим?

– Извините, Юрий Иванович. Я тоже, если честно, не рассчитывал, что Асхам выйдет на такой уровень так быстро, но раз уж нам выпал такой прикуп – нужно играть дальше. Масуд нам нужен.

Генерал Дроздов тяжело вздохнул.

– Ладно, нужен, так нужен. И как ему только удалось выжить то…? Или это опять твои штучки?

Воронов кивнул.

– Я держал над ним купол. Но контузило его всё равно очень сильно.

– Что за купол?

– Секрет фирмы, товарищ генерал. Пока сами за Кромку не сходите – не поймёте. Хотите понять?

– Это не к спеху. Купол и купол, подождёт пока. Не боишься, что он будет тебе мстить за Раббани[10]10
  Лидер партии Хезб-е Джамиат-е Ислами Афганистани, в высший совет которой входил Ахмад Шах Масуд. В этой истории убит в Бадабере.


[Закрыть]?

– Не боюсь. Они не родичи. Просто когда-то рядом ходили в политике. На Востоке за такое не мстят, Юрий Иванович.

– А родичи Раббани, которые обязательно будут около Масуда?

– Эти обязательно будут мстить.

– И это тебя не беспокоит?

– Нисколько. Я сразу дам им понять, что готов и жду. Тогда они благоразумно, без потери чести, перенесут свою кровную месть на моих детей, внуков, или правнуков. Восток умеет ждать. В этом его сила и в этом же его слабость. Пока они ждут, я успею здесь наплодить столько кровников, что стану сто тысяч пятым в этой очереди.

– Ладно, убедил. Как вербуют этих мракобесов? Мне не придется делать обрезание?

– Хитан. Обряд обрезания у мусульман называется Хитан. Делать его в Исламе не обязательно, я его не сделал и вам не придется. Игра эта наша, мы и диктуем в ней правила. Вы «Белый Царь» принимающий Байю у своего нового Эмира. Приличия соблюсти, конечно, нужно, но они не такие сложные, завтра я вас научу.