Текст книги "Причина - не прощает насилие (СИ)"

Автор книги: PallVan1987

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Уж как-нибудь без тебя разберусь, блять! Если её не увезти, еврей будет искать встреч с ней или ребёнком! Он знает, когда она должна родить!

– А ребёнок? Если начнутся роды в дороге? Что если плод умрёт?

– Я надеюсь на это, – заметил Артур и отец ему кивнул.

– А если выживет? – бормотал дядя Джон.

– Тогда он умрёт не естественной смертью и видит Бог, еврею от этого будет очень плохо и очень больно.

Артур со всем соглашался, Джон же протестовал, а отец уже был не в себе.

– Мы при любом раскладе скажем, что плод мертв. Родился мёртвым. Всё! – гавкнул последнее Томас.

Я забрела в свою комнату на ватных ногах. Мне было сложно понять кто теперь мне друг, а кто враг.

Отец обезумел и мне больше не хотелось звать его отцом. Нет, дело не только в его жестокости, но и в отношении ко мне.

Я как игрушечная, как не живая. Инкубатор для выращивания. Зачем тогда всё это было?

Я присела на кровать и ребёнок усиленно запинался, видимо испугавшись за то, что не увидит свет.

А мне стало его жаль.

Я испытала к нему первые чувства.

– Тише… Тише, – впервые провела я рукой по округлости, поймав тонкую пяточку, – Всё обойдётся. Я даю тебе слово.

========== Глава пятнадцатая ==========

Комментарий к Глава пятнадцатая

Немножко исповеди от Алфи)

POV/АЛФИ

Я залег на дно. На такое дно, что Маргит просто отдыхает и нервно курит в сторонке.

Я купил дом во Франции. Небольшой городок в провинции, милые люди, свежий воздух, леса и озеро.

Мой дом был как раз на берегу. Ну, как дом, очередной особняк.

Здесь я проводил все свои худшие дни, тоскуя по девчонке так, что скручивало до беспамятства и я напивался, хоть и сотню раз давал себе слово завязать.

Мои информаторы сообщали мне все о моей милой Еве. Как она живёт, какие платья носит, где учится, что предпочитает есть на ужин и по скольку дней у неё не прекращается рвота.

Токсикоз, подлюга, мучил мою девочку до самого апреля. Я же постоянно держался на связи с её гинекологом. Молодой мальчишка за небольшие деньги вызывал девочку каждую неделю на осмотры, а после по полчаса докладывал мне «от» и «до». Все анализы, почему много лейкоцитов в моче, почему отекают её пальцы, почему в крови мало гемоглобина.

Но, самое приятное всегда было в конце – это описание моего малыша. Примерный вес, примерный размер мне описывал доктор в красках. Сегодня он как апельсин, а через месяц как грейпфрут.

Сердечко бьётся быстро, а когда мой малыш голодный и мама не поела, то ещё и бунтарь, что требует немножко кашки или супа.

Он или она привереда. Не любит икру и рыбу, Еву рвёт с морепродуктов, значит не рыбак. Вероятно, девочка. Но, и сладости не особо лезут, а значит и не девочка.

Я сидел и гадал, слушая доктора, расплываясь в тупой улыбке. Я так его жду, кто бы знал, этого ребёнка. Плевать какого пола, цвета глаз и волос, главное что мой.

Фотографии я получал каждую неделю. И живот заметно рос, а Ева цвела. Волосы у неё посветлели и стали гуще, щёчки набрали румянца, а тельце обрело женские формы. Широкие бедра, округлые железы и милый животик.

Что греха таить, я мысленно раздевал её с фотографий, представлял подналитую грудь, острый живот и периодически снимал напряжение, рисуя её образы.

Я грезил сексом с беременной Евой, думая об этом каждую пьянку, а они случались почти через выходной от переживаний и тоски.

Какая она красивая нежная. А как мне было хорошо с ней в нашу единственную ночь… Она вся скромная, испуганная и робкая, ерзает по дивану, ей больно от моего напора, а я давлю на её девственное чрево, чистое и узкое.

Ей больно, знаю, но не понимаю до конца это пьяным мозгом. Она меня щипает, кричит и кусает внутреннюю сторону ладони, пока я вхожу бесцеремонно, растягиваю её и разрываю.

Ей легче, она перестаёт вопить, а я внутри и мне хорошо. Она этим пользуется, моей короткой добротой, и пытается меня столкнуть, а я её по лицу… Нещадно так…

Я ничего не забыл, как бы не хотел.

А здесь нужду я справлял и с обычными блядями, представляя Еву.

Даже сейчас, осторожно расписывая на кровати девушку, причём беременную хуй знает от кого, думаю о Еве. Вижу лицо Евы, её подбородок и тень карих глаз, но не целую, а просто трахаю, потому что знаю, что это не она. Моё воображение играет со мной.

Вожу рукой по её животу, чувствую там жизнь, но мне мерзко от самого себя, мне противно.

Это не Ева, не наш малыш, чужая женщина и чужой запах у её тела.

Я привстал, чувствуя как член мой падает в женском лоне, как я не могу в полной мере двигаться, потому что мне мешает её пузо.

– Любимый, что с тобой? – спрашивает меня Ева своим нежным голосом, – Иди ко мне…

А я не иду, я брежу ею.

Передо мной не та, обычная паршивка из борделя, лопочет на французском и хочет меня внутри.

– Извини, – выдавил я, – Я сегодня очень устал.

А устал я без Евы.

Мой дружок поник и я за ним, вставая под струи горячего душа, оставив на комоде её деньги, смывая с себя фальшь и позор.

И вот, я снова в своём кабинете, снова тоскую один, и снова берусь за бокал.

Меня ведь терзает ещё кое-что. Это кое-что важное, о чем я узнал ещё пару недель назад, но так и не смог переварить мозгом и желудком.

Я знаю очевидную вещь, что от меня на свет произойдёт ребёнок, но проблема с расстановкой связей. Кем я всё-таки стану этому малышу, дедушкой или папой?

========== Глава шестнадцатая ==========

Ближе к ночи на душе стало совсем тоскливо и какая-то сосущая тревога ныла в рёбрах.

Та самая девушка всё ещё спала в моей спальне, а я не мог её выгнать. Стыдился или боялся, она же всё-таки не одна.

Кое-как с грехом пополам я опустился на диван в гостиной, схватив из холодильника пару бутылок тёмного пива, вновь начиная свой конченный образ жизни.

У меня сейчас абсолютно нет стимула меняться. Ради кого? Ради чего? Вон, ради той, что сейчас дрыхнет в моей кровати, какая-то шваль из борделя. Ей плевать какой я: мытый или немытый, трезвый, пьяный, поджарый или обвисший, тупой или умный, еврей или не еврей. Ей срать на меня, а мне на неё.

Будь в этой кровати Ева, я бы рванул к ней как бешеный. Привёл бы себя в порядок и залег бы с ней до утра.

Ева… Где сейчас Ева? Наверное, как и я, лежит в постели. Наверное, сладко спит на спине с согнутыми ногами.

Хотя, нет. На спине ей спать нельзя, и на каком-то там боку тоже нельзя, иначе кислород плохо поступает к плоду.

Я всё думал и думал, смотрел в потолок, попивая пиво и снова думал.

Скоро родится мой ребёнок. По подсчётам он уже должен был родиться. Дату родов выставили на третье сентября, а сегодня четвёртое. А Ева, как я знаю, всё ещё с ношей.

А вдруг она прямо сейчас там корчится, рожает, кричит, плачет, а я тут, яйца, блять, на диване тяну.

Я встал и поплелся к телефону, набирая номер, слушая гудки и голос моего помощника.

– Как дела? Как Ева?

– Парни наблюдают, полчаса назад докладывали, что в доме Шелби свет горит во все факела. Суетятся чего-то.

Я задумался.

– Ева рожает?! – и волна страха пробежалась по телу.

– Нет, доктор не приходил.

– А Уильям? Где он, блять, чтобы доложить?

– Шелби отпустил всех домой. Никого, кроме кухарок.

– Черт! – я звякнул трубкой, зная что завтра я уже буду там, стоять рядом с Евой и ждать, блять, пока она не родит.

«Не нравится мне эта суета! Не нравится!»

POV/ЕВА

Дом почти до утра ходил ходуном. Дяди спорили, чуть ли не дрались, кое-где клокотала тётя, вмешивался Майк и даже Финн.

Мою судьбу решали. Снова. За меня.

Я лежала в кровати, поглаживая живот, чувствуя как плод отбивает ритмы, как терзает меня изнутри и стоит кому-то внизу крикнуть или звякнуть, как он затихал и прятался где-то в углу живота, делая его твёрдым и каменным.

Первая мысль о спасении пришла ночью, когда я спала. Сон о Алфи, что я звоню его и немедленно забирает меня, показался таким сказочным, что я проснулась с плачем.

В чьи руки я попадусь? Насильника? Очень умно. Что ещё за безумие родилось в голове. Кому-кому, а Алфи звонить точно нельзя. Во-первых, плевать ему на меня и моего ребёнка. Он свалил и живёт себе, пусть и после трепки от Шелби, припеваючи. Он не интересуется и не беспокоится обо мне. Ну, я-то ладно, подстилка, а то, что внутри меня сейчас шевелится! Это разве не его?

Во-вторых, я его абсолютно боюсь. Он ведь пил и насиловал, наверное, и раньше. Я его не первый эпизод. Что если он сделает это снова. Я сдамся ему по добру, он на радостях напьётся и снова схватит меня, снова надругается, снова ударит мне в лицо. Снова унизит и раздавит. Бьюсь об заклад, ему будет плевать на беременность, мой живот и моё состояние. Ему же было не важно, что он был у меня первым, вместо Голда, который заслужил этого!

В-третьих, я не люблю его и не верю ему. Все его поступки – это ложь за ложью, и ложью погоняемая.

К утру, когда мысли стихли, а внизу все замерли, я уснула. Спала я плохо, постоянно возилась, живот каменел и отпускал.

Я открыла глаза в восемь. Приняв душ, переодевшись и схватив из шкафа все скопленные деньги я тихо спустилась вниз, но меня опередили. Папа сидел внизу с газетой, пил кофе и чихвостил Джона.

– Всем привет! – выдавила я улыбку, хватая кусок хлеба с маслом, жадно заталкивая его в рот.

Отец смотрел на меня уже не как на дочь, а как на прокаженную. Его голубые глаза больше не излучали тепла, и всё это по мере роста моего живота. Он, словно ненавидел этот плод даже больше, чем кто-либо другой или я.

– Тебя разнесло… – заметил отец и я обиженно поджала губы, есть сразу перехотелось.

Да, спасибо папа, я и так вижу, что стала более грузной и не складной. Всё отеки.

– Я ведь беременна, – заметила я.

– Беременна – это временно, – пошутил Артур и мужчины хмыкнули.

Они вели себя так, словно я теперь не жертва, а та самая сука, которая вскочила на кобеля по своей воле.

– По тебе видно, что тебя Алфи поимел. Живот широкий, значит и отродье его не маленькое. Тянет из тебя, бедной девочки, все силы и соки, – щебетал Артур, выражая максимум отвращения к еврею и всей его расе, – Тратит на жидов себя семейство Шелби.

Я встала из-за стола, не успев и отпить глоток чая, чувствуя злость.

– Мне нужно на приём. Вернусь через час-полтора.

– На приём? С каких пор ты стала такой социально-ответственной? Такой мамашей, которую волнует её ребёнок? – папа лил на меня злобу.

– Я забочусь сначала о себе… Ведь у меня отеки и…

– Скажи спасибо за это Алфи! Он потрудился! В поте лица! – рычал Артур.

Я сглотнула.

– Это его слова. Слова паршивого жида!

Я понимающие кивнула. Эмоции били и мне хотелось прямо здесь разрыдаться.

– Нет необходимости идти к доктору. Собирай вещи, сегодня мы уезжаем.

– Куда?

– Это не важно. Я сказал собираться и точка.

– Но, пап… Я должна посетить осмотр!

POV/АЛФИ

Я прилетел уже после полудня, первым делом заезжая в свой дом, где меня уже искали ребята Шелби. Не доехав каких-то пару минут мы свернули и направились к больнице.

Я вошёл в кабинет врача, что все это время вёл Еву и моего ребёнка.

– Девчонка сегодня не пришла. Она приходила всю беременность каждую неделю. Сегодня она не пришла.

Я поджал губы, смотря на молодого доктора.

– Ты звонил в дом Шелби?

– Трубку сняли.

В голове закрутились сотни мыслей. Что случилось, почему её не привезли, почему не показали врачу. И что, блять, такое с Шелби!

Мы рванули следующим этапом к их дому, набирая скорость и обороты. У дома куча его помощников, но ни машины, ни света в окнах.

– Уехали? – спросил я своего водителя и помощника, а заодно и себя.

– Похоже на то.

Комментарий к Глава шестнадцатая

Спасибо за ожидание. Небольшая прода.

========== Глава семнадцать ==========

– Давай скорее! Мы должны их нагнать! – чуть ли не орал Алфи, толкая водителя в плечо, держа в другой руке пистолет.

Машина неслась на бешеной скорости, догоняя автомобиль Шелби.

Тем временем

Ева сидела на заднем сиденье рядом с отцом, который ни о чем не подозревая смотрел только вперёд.

Артур летел через леса и поля. Листья окрасились в золотое и мешались под колёсами автомобиля.

Ева изредка тяжело дышала, чувствуя как живот начинает схватывать с периодичностью в несколько минут. Боли не было, была противная ломота в костях таза. Сидеть на копчике было неприятно и Ева старалась усесться полулежа.

Снова небольшое покалывание и вот от резкой и высокой кочки живот её заныл, мышцы словно стянули тугим жгутом и по низу живота прошлась первая боль, длящаяся дольше чем обычная и любая другая.

Девушка шикнула, перетерпев первую схватку, продолжая смотреть в окно.

Через десять минут Ева снова вздохнула, снова стала чувствовать лёгкую боль в животе, словно съела что-то не то, продолжая игнорировать каменный живот.

А зачем ей замечать? Родной отец, ну или почти родной сидит спокойно и думает о своём.

Через час быстрой дороги Ева уже не смогла сдержать боль и взвыла, откинувшись головой на боковинку.

Томас и Артур вздрогнули.

– Что? – спросил её, поворачивая лицом к себе.

– Живот болит… Мммм, – простонала она ещё раз ровно через две минуты, рефлекторно разводя ноги, обхватывая живот.

– Гони быстрее! – орал Томас на брата, а Ева продолжала стонать.

– Ещё два с половиной часа, если не больше!

Машина летела быстрее, по всем кочкам и ямам, по бездорожью и грязи. Ещё сорок минут в дороге и Томас выдохнул.

– Остановись! Мы не доедем до ближайшей больницы!

Ева была вся потная, сцепив зубы шёпотом стонала, смотря в окно и держась за живот.

– Что делать?! – истерил Артур.

– Я не знаю!

Ева кряхтела и снова стонала беззвучно, словно крик сильнее выбесить отца и дядю.

– Ебучее отродье ебучего Алфи! – орал Артур, – Что с ней делать? Мы посередь дороги! Ни связи! Ни людей! Ни воды!

Ещё какое-то время Ева стонала и дышала, смотря в лицо отца, который не делал ничего, помогая ей только лечь на сиденье, открыв дверь для воздуха.

Томас взъерошивал волосы и бешено расхаживал вдоль дороги, нервно куря.

– Будет рожать здесь? – спросил Артур его, но Том вцепился в брата кулаками, словно озверел, и Ева заплакала, наблюдая как два брата дерутся вдоль дороги, оставив её одну.

– Всё ты! Ты всю жизнь меня поучаешь! Отдай её в хор! Отдай её в хор! Не делай так! Не люби, не балуй ребёнка! Всё твои советы бездетного быка! – рычал Томас, – Она чужая! Она не наша!

Мужчины дрались и Шелби вымещал всю злость на старшем брате.

– Всё из-за тебя! Я её недолюбливал! Я был с ней холоден!

Ева стонала на сиденье, лёжа на боку, стараясь терпеть и не плакать.

Боль была сильной, но её можно было пережить.

Внезапно, всех оглушил скрип другой машины, тормозящей на обочине и шум щебня под колёсами остановил перепалку братьев.

Ева вскарабкалась, пытаясь сесть и рассмотреть кто же там.

Алфи вышел из машины, держа на прицеле и Томаса и Артура, которые держали на мушке его в ответ.

– Ты здесь зачем? – спросил Артур, направляясь к еврею с новыми кулаками.

– Не подходи или мозги вышибу! – гавкнул Алфи в ответ, – Где Ева? – Алфи водил серым и острым взглядом по мужчинам, – Где Ева, а?

Томас вытер с лица кровь, убирая пистолет.

– В машине. Она рожает, – хрипнул он, – Твоего, блять, ребёнка рожает.

Алфи опустив пистолет рванул к машине, осторожно заглядывая в салон через открытую дверь.

Глаза его округлились, а зрачки расширились.

Ева лежала на сиденье, поджав ноги и пытаясь присесть, ерзая вспотевшей головой по стеклу, сжимая пальцы в кулак, тяжело дыша и с испугом смотря на Алфи, периодически отражая безразличие в карих глазах, но ища и поддержку.

– Как дела? – тихо спросил её Алфи, – Он хочет на свет, не так ли? – осторожно поглаживая живот, – Я здесь и помогу тебе, милая девочка.

Ева снова вцепилась в обивку и застонала без голоса, сжимая глаза и насупив нос.

– Очень больно, моя хорошая? – гладил её колено еврей, смотря пронзительно и с состраданием в её глаза, – Вижу, что очень.

Ева слабо кивнула, размеренно дыша.

– Она сейчас родит! – заметил Артур и Алфи повернулся к нему.

– Спасибо, я и так, блять, вижу! Потому вы и пиздитесь, да? Оставьте свои ссаные разборки! – высказался еврей, поворачиваясь к Еве, поглаживая её по коленке, словно это поможет.

Ева осторожно застонала, чувствуя руки Алфи на своих бёдрах и боль в животе.

– Эй! – кинулся на него Артур, но Томас осек брата.

– Ты знаешь, что делать, Алфи? Не так ли?

Еврей посмотрел в лицо Томаса, видя как он взволнован.

– Прости, что я поступил так подло. Мою вину не искупить, – заметил Алфи, – Я не знаю, что делать, честно. Но, я попытаюсь помочь ей выпутаться из этого, потому что это моя вина.

Алфи повернулся к Еве, которая уже плакала от боли. Еврей осторожно обхватил ее бедра и стянул вниз плотные колготки, осторожно снимая их с тонких ножек.

Девушка взяла его руку, держа крепко, не позволяя снять с неё трусики.

– Ева, милая… Не бойся меня, я хочу тебе помочь… – прошептал Соломонс, спуская с неё белое белье.

Девушка стыдливо поджала губы, но новая схватка не дала ей долго смущаться, заставляя её развести ноги.

– Ложись так, как тебе легче, – проговорил Алфи, поворачиваясь к Томасу, – Нужны марли или тряпки. Хоть что-то!

– Нет ничего! Совсем! – ответил он нервно.

– Чеерт! – протянул еврей, – Ева, тужиться не хочется?

– Нет, – заметила она, чувствуя как его горячая рука обнажила низ живота, и сам живот, небольшой и острый. Жгущие кожу касания немного помогали, расслабляя мышцы своим теплом.

Алфи инстинктивно глянул на её лоно, на живот и Ева покраснела сильнее, уже не от боли, а от стыда.

– Алфи, ты чего? – спросил его водитель, подойдя ближе, – Рожает?! – вскрикнул он, тут же отворачиваясь от голой девушки.

Соломонс кивнул, всё ещё поглаживая её живот, заметив как Ева притихла.

– Что мне делать? – спросил помощника еврей.

Водитель потёр острый нос.

– Примерно через двадцать-тридцать километров будет небольшая забегаловка. У них есть вода и белье, возможно.

– Мне нужен телефон! – зарычал Алфи, заставляя Еву вздрогнуть, – Тшшш… Потерпи. Поехали, что ждать у моря погоды?

Алфи согнул ноги Евы, придвигая их ближе к себе, забираясь в машину. Томас сел за руль, а Артур пошёл в другую машину.

Движение началось и Ева снова застонала от боли.

– Не набирай большую скорость, мать твою, Том! – выругалась Ева и Шелби посмотрел на неё в отражение зеркала, давя на тормоз.

Девушка снова застонала и вцепилась в обивку. Алфи протянул ей руку, которую Ева схватила и стала больно царапать её, чтобы Соломонс ощутил хоть часть её мук.

Машина плелась, Ева отрывисто дышала, а Алфи нервно поглядывал на девушку, поглаживая её живот.

Через час машина подъехала к небольшой забегаловке на трассе и Томас рванул внутрь в поисках алкоголя, тряпок и вообще хоть какой-то помощи.

– Сколько времени она уже так мучается? – спросил Алфи Артура.

– Часа три, чуть меньше.

– Ааай, блять… – ворчал еврей, замечая как Ева устала, как она хнычет и не может больше спокойно переносить боль.

Мужчина рванул внутрь, выдергивая телефон у бармена, набирая номер врача Евы.

– Ева рожает! В машине! – рявкнул он, – Что мне делать?! – злился он, – Какая к черту разница?! Она рожает сейчас, здесь!

Мужчина что-то отвечал и еврей бешеной хваткой серых глаз смотрел на Томаса.

– Проинструктируй меня!

Алфи снова стал слушать и запоминать, бегая глазами по бару.

– Хорошо, я понял!

Соломонс швырнул телефон и мелкую купюру за звонок.

– Шелби, – обратился он к некогда другу, – Найди мне спицу или что-то подобное! Тонкое и длинное! Раскали на огне, облей спиртом и подай мне в чистом виде чистыми руками! – требовал он от Томаса, намыливая руки возле старой раковины огрызком мыла.

Том начал искать орудие, а Алфи схватив с бара бутылку рома кинул официанту:

– Не ори! Я всё оплачу, как буду свободен, мать твою!

Соломонс вышел к машине, рывком за бедра приближая к себе Еву, обливая руки алкоголем.

– Что ты собрался делать? – спросил Артур.

– Роды принимать! – ответил коротко еврей, – Тряпки! Мне нужны тряпки!

Артур стал судорожно моргать, направляясь в забегаловку в поисках тряпок.

– Ты знаешь, что делать? – спросил его водитель и Алфи кивнул, заметив испуганный взгляд Евы.

– Да.

Еврей снял с себя пальто, помогая девушке лечь на него. Артур приволок пять чистых полотенец и Алфи вырвал из его рук одно, подстилая под бедра Евы.

Томас шёл с вытянутой рукой, подавая Алфи тонкую спицу, обожженную на огне и облитую водкой.

Еврей осторожно перенял, ещё раз обливая её алкоголем, затем подавая бутылку водителю, что сел в машину и помог отпить жидкости Еве.

Она закашлялась.

– Ещё Ева, маленькая моя, – щебетал еврей, – Ещё, пожалуйста.

Ева стала пить ещё, прижмурив глаза, жадно хлеща алкоголь.

– Протри ей лицо и шею, – приказал Алфи Томасу и тот сел на соседнее переднее место, вытирая её пот.

– Ева, – привлёк он её внимание, замечая окосевший и усталый взгляд, – Я сейчас введу в тебя тонкую палочку… Ты не будешь дёргать ножками и жмуриться, а спокойно полежишь.

– Зачем? – спросила она, тут же начиная ерзать.

– Мы должны проколоть пузырь, иначе ты будешь мучатся очень и очень долго, – твёрдо сказал Алфи, подтягивая её к себе.

– Не надо! – пискнула она, и Соломонс не терял терпения.

– Пожалуйста, послушай меня. Расслабься и ляг на спину. Я буду медлен и внимателен.

Ева опустила голову, поймав его вчера уверенность в голосе.

– Держи ноги, – твёрдо сказал Алфи Томасу, и еврей левой рукой ввёл орудие внутрь, заставляя Еву тихо шипеть.

Горячая и густая кроваво-водяная жидкость обдала руку еврея и он попятился, наблюдая как части пузыря растекаются по полотенцу.

– Умница. Ты молодец. Сейчас схватки пойдут сильнее и начнутся потуги.

Алфи облил руки и направился к телефону, заставив остальных смотреть за Евой в оба.

Через пару минут Алфи вернулся к машине.

Ева схватила его за руку.

– Давит… Мне всё внутри давит, – бормотала она, – Я хочу в туалет.

– Тебе будет казаться, что это действительно позывы, но это не так. Не терпи и начинай тужиться.

Алфи накрыл её сверху верхней одеждой Томаса, продолжая ждать.

Минуты тянулись вечность и Ева стала подтуживаться, хватаясь за дверцу над головой.

– Идёт! Сейчас выйдет! – закричала она, – Алфи! Помоги!

Алфи откинул пальто Шелби, хватая чистые ткани, обливая свои руки и промежность девушки алкоголем.

– На каждой схватке ты делаешь вдох и начинаешь тужиться. Со всей силы. Поняла?

Ева сделала вдох и сцепив зубы сильно потужилась, смотря в лицо Алфи, которое оставалось абсолютно беспокойным, но уверенным одновременно.

– Ещё раз, Ева! Не своди ноги! – кричал он, – Томас, держите ноги!

Ева снова стала тужиться и после устало упала на спину.

– Голова, – хрипнул еврей, – Хорошо, что это голова. Ещё раз!

Алфи держал её бедра разведенными.

– Вот так, – видя как появляется головка.

Водитель осторожно вытер мокрое лицо Евы.

– Алфи, – позвала его девушка, склоняя за край рубашки к себе, – Ребёнок. Наш ребёнок. Они убьют его.

– Не посмеют.

Алфи поднялся, толкая Еву в грудь, заставляя её тужиться снова.

Наконец, с громким вскриком Ева родила, и Алфи осторожно придерживал малыша, плавно вздымая над ней.

– Давай, малыш! С днем рождения! Дыши! – еврей осторожно прихлопнул его, напугав и ребёнок закричал, громко и отрывисто.

Ева моментально отключилась, роняя голову на сиденье, истекая кровью.

Комментарий к Глава семнадцать

Спасибо всем!