Текст книги "За двумя оборотнями (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Коротко рыкнув, Баки вцепился зубами в шею Брока, сжал пальцами левой руки его сосок, перекатывая твёрдую возбуждённую горошинку. Брок заорал, завыл, кончая, так себя ни разу и не коснувшись, выстреливая спермой, пачкая голую ступню Джека, а за ним сорвался за грань и сам Баки, вбиваясь особенно сильно.

Джек соскользнул с коня и сел на траву у ног Брока, обхватил его одной рукой, а второй дотянулся до Баки.

Он хотел что-то сказать, но у него просто не было слов.

Тяжело, загнанно дыша, Брок ласково погладил Джека по голове, как поступал только с Баки. Что-то в его душе сдвинулось, открывая для человеческого мальчишки дорогу в самое сердце, запечатлевая его образ где-то в подкорке, среди своих, ставя в один ряд с Баки.

– Ты наш, – прошептал он. – А мы твои, полностью и навсегда твои.

– Для нас, – подхватил Баки, оседая рядом с Джеком, – нет никого важнее и ценнее тебя.

Джек вцепился в них, спрятал пылающее лицо у Брока на груди, чувствуя, как печёт глаза, как ресницы становятся мокрыми.

Подняв принца на руки, они в четыре руки поправили на нём одежду, вновь усадили в седло. В отдалении слышались залихватский свист приближающегося отряда оборотней, топот копыт да конское ржание. Подсадив Баки, Брок хлопнул его коня по крупу.

– До привала скакать ещё три лиги, присмотри там за всем, – велел он, направившись в сторону леса. – А я пока поохочусь.

И скрылся в зарослях.

Джек вцепился в Баки, уткнувшись лицом ему в лопатки. Он вдыхал запах Баки и думал о том, что с ними хорошо. И больше не надо прятаться и стыдиться, бояться быть застуканным, бояться, что отец узнает.

Думал, что Богиня благословила их, а значит, что бы там ни говорил отец, она не против того, чтобы мужчины любили мужчин. Отец ошибался.

Или лгал намеренно. Джек начал понимать, что отец, которому он верил и перед которым преклонялся всю жизнь, оказывается, во многом был неправ. В чём-то лгал, в чём-то заблуждался.

Но теперь Джек женат и достаточно взрослый, чтобы жить своим умом.

========== 5. ==========

Оставшиеся два дня дороги прошли спокойно. Баки, будто бы огромный кот, мурлыкал, сидя в седле, и не стремился больше никуда умчаться, жмурил голубые глазищи и только что в спине не гнулся, подставляясь под ладонь. Брок привычно отмалчивался, забирая Джека к себе в седло, усаживал впереди, укрывая плащом, рыча на любые смешки оборотней из отряда, отгоняя любопытных и слишком языкастых, рассказывал Джеку о том, как живёт стая.

– У нас нет запретов, нет чётких правил, – пояснял он. – В любой дом, если дверь открыта, входи безбоязненно. Никто не тронет. Ты человек, но ты пришёл с нами, ты пахнешь нами, а значит, ты свой.

– У вас большой город? – спросил Джек. – Или вы вообще не живёте в городах?

– Нас не так много, чтобы строить города, да и камень я не люблю, неуютно там, – ответил Брок. – Во времена моего деда были и города, и столица была белокаменная, красивая, говорят. А сейчас всего пять больших кланов осталось, к чему нам строиться? В нашем клане пять сотен волков – почитай, двенадцать больших стай, не считая молодняка. Северных волков меньше. Медведи так и вовсе не самые компанейские товарищи, селятся семьями, не привечая чужаков. Барсы ушли в горы и о них давно не слышно ничего, но Баки с ними как-то связь ещё поддерживает. Пернатые всегда держались особняком, до их земель война не докатилась, и дома у них на гнёзда похожи, смешные такие. Наш клан всю долину занимает, у каждой стаи своя земля, свои угодья. Не знаю, понравится ли тебе, – Брок коснулся губами шеи супруга. – У меня не дворец, не каменные палаты в позолоте, как ты привык, но терем большой, добротный, светлый. У всех дома деревянные, среди леса построенные эльфийскими мастерами, чтобы ни одной веточки зря не потревожить.

– Эльфы? – Джек повернулся к Броку. – Они правда ещё не ушли?

– Куда им идти-то? Заперлись в своих лесах и не высовываются, всё ждут чего-то, колдуют, деревья заговаривают, иногда к нам на крупные ярмарки с товарами приезжают. Хочешь, летом съездим, посмотришь на них, может, прикупим что. Оружие они так себе делают, а вот ткани и украшения загляденье. Баки, помнится, с вожаком медведей за отрез серебристого паучьего шёлка чуть не подрался, насилу растащили.

Джек рассмеялся. Потом подумал и сказал:

– Знаешь, Брок, это ведь уже неважно, к чему я привык. Я вошёл в твою семью, а значит, я буду перенимать её правила. Я уже понял, что вы не такие, как мне рассказывали, и всё не так, как на самом деле. Значит, я ничего не знаю. Всё нужно узнавать заново, от корней. Совсем всё.

Коснувшись губами макушки Джека, Брок обнял его, признавая в очередной раз, насколько люди страшные и в то же время волшебные существа. Их можно сколько угодно ненавидеть, презирать, бояться, но какой-то мальчишка влез к нему под кожу, стал важен и нужен.

Всего несколько дней назад Брок ехал на собственную сговорённую свадьбу, ненавидел себя за уступчивость, за то, что делает больно Баки всем этим, и думал, как избавиться потом от неприятного довеска к вожделенному миру, куда деть мужа, чтобы он не маячил перед глазами, не был напоминанием о собственной беспомощности. А сейчас везёт Джека как полноправного супруга, действительно важного, желанного.

Джек ехал в одном седле с мужем, грелся его теплом и больше всего переживал из-за того, что не может побриться. Отец даже его бритву не отдал!

Было обидно до слёз. Как будто нищего из дома вышвырнул! За Мишель Сайлас дал в приданое герцогство, а Джеку не позволил забрать даже личные вещи!

И теперь у Джека совсем ничего нет. Он обуза. И зачем он только нужен оборотням? Брок и Баки и так были вместе до этой свадьбы, а он вклинился и всё испортил.

Когда перед путниками приветливо раскинулась долина клана волков и Брок громко протяжно завыл, приветствуя клан, Баки похлопал Джека по плечу.

– Мы наконец дома, – шепнул ему на ухо, крепко обняв.

Они ехали по ровным, выложенным мелким гравием дорожкам от одного небольшого поселения к другому. Из каждого дома выходили жители, молча кланялись, провожая взглядом процессию. Ребятня бежала следом, кто-то хватался за стремя, один самый смелый желтоглазый мальчишка уцепился за сапог Брока и повис, весело хохоча, был в итоге подхвачен на руки и усажен впереди.

– Это сын Брока? – спросил Джек у Баки, кивнув на пацана.

– Один из многих, – ответил Баки. – Брок и половины детей своих не знает.

Джек кивнул. Он уже понимал, что если титул передается победителю, не имеет значения, сколько детей у нынешнего вождя и кто они. Наследует все равно самый сильный и достойный.

– А что происходит с проигравшим вождём? – поинтересовался Джек.

– По-разному. Иногда бьются по первой крови, иногда до смерти, – шептал Баки. – Брок провёл уже десять боёв. Один был насмерть, остальных он даже не покалечил.

– А у тебя дети есть? – спросил Джек.

– О нет, – рассмеялся Баки. – Это не моя история. Я колдун, мне не положено детей, да и дамочки… нет уж. Мне члены ближе.

Джек поёрзал в седле, прижимаясь задницей к паху Баки.

– Мне тоже, – признался он.

Прикусив мочку уха Джека, Баки укрыл его плащом по самое горло и сжал член Джека через штаны.

– Погоди, только до дома доедем, и я тебя всего вылижу и заставлю его, – Баки кивнул в сторону прямой спины Брока, – смотреть, не дам прикоснуться. Пусть дрочит, зная, какой ты у нас сладкий.

– Зачем так? – спросил Джек, ёрзая в седле.

Баки заурчал, вылизывая его шею, совершенно не смущаясь окружающих.

– Ты просто не знаешь, каким козлом может быть этот волк.

Джек хихикнул, прижимаясь к Баки всем телом. Ему нравилось, что Баки его так сильно хочет. Джек точно знал, что это не из-за титула, а из-за него самого. В Джозефе Джек не был так уж уверен. Он чувствовал, что ему в задницу упирается твердый член Баки, и нарочно ёрзал.

– Богиня, малыш! – жарко выдохнул Баки, прижался сильнее, прикусывая шею Джека у самой линии роста волос. – С ума по тебе схожу!

Брок обернулся, глянул на них из-за плеча, нетерпеливо заворчал. Раньше он никому не позволил бы коснуться Баки, перегрыз бы глотку любому. И не мог понять, почему Джек не злит, почему не бесит его запах на коже Баки.

– А ты хотел меня тогда, в Гильбоа? – спросил Джек, выгибая спину. – Почему тогда не взял?

Баки задрал на Джеке рубашку, благо под плащом было не разобрать, что творит совершенно ошалевший от желания кот, провёл ладонью по животу супруга.

– Нельзя было. Тогда была ваша ночь. Но я так вас хотел. Вас обоих.

Джек посмотрел на Брока, облизывая губы.

– Я никогда не представлял, как это – втроём, – признался он.

– Я тоже, – Баки впился в губы супруга, сжал пальцами правой руки сосок Джека. – Убил бы любого, кто посмел бы коснуться моего волка.

Джек с тихим стоном выгнулся в его руках, запрокинул голову. Ему было сладко, и стыдно, что на них смотрят, и хотелось похвастаться.

– А волчицы? – выдохнул он.

– Ты же видел Брока, видел, какой он, – мурлыкнул Баки, чуть приспуская с Джека штаны, выпуская на свободу налитый желанием член, обласкал большим пальцем нежную головку, размазывая по ней смазку. – Огромный, сильный и свободный. Гон бьёт в голову – и он уходит в леса с остальными. Да и волчицы – им нужны дети, не Брок. Они мне не соперницы. Но теперь он только наш.

Джек часто задышал от возбуждения. Ему казалось, что он вот-вот кончит. Просто от того, как Баки его трогает, как дышит в шею, прикусывает за ухо.

Урча Джеку на ухо, Баки ласкал его, придерживая за живот левой ладонью, правой он отдрачивал супругу, чуть подаваясь бёдрами вперёд, вжимаясь в задницу сидящего в седле Джека. Если бы он только мог, если бы они сейчас были бы дома, одни, он бы вылюбил человеческого мальчишку, показал бы, насколько он желанен. Баки видел, как выпрямилась спина Брока, как чуть заострились его уши, сильнее запахло мускусом, как заволновались остальные оборотни, вжимая головы в плечи, чувствуя желание вожака.

– Он хочет нас, – зашептал Баки, сжав член Джека у основания. – Хочет настолько сильно, что не в силах скрывать желание. Хочет тебя, малыш.

Джек отозвался жалобным бессвязным стоном. У него сводило низ живота и в голове мутилось от того, как он хотел Баки. Хотел насадиться на его член и замереть ненадолго, а потом толкнуться, впуская до самых яиц.

Задрожав, Баки отчётливо мяукнул, сжав ладонь на стволе члена Джека, задвигал рукой быстрыми рваными движениями, лишь каким-то чудом ещё удерживая их обоих на лошади. Принц действовал на него как наркотик, кошачья мята, мутил сознание, срывал все оставшиеся запреты, но так правильно и ненавязчиво, что Баки и возмутиться не мог.

Джек вцепился в колени Баки, подался вперёд, в его сильную руку, и кончил с громким вскриком. Несколько мгновений он был уверен, что сейчас сползёт под копыта коня – так испепеляюще хорошо ему было. Но вскоре Джек собрался с силами и выпрямился в седле.

У него горело лицо, он боялся оглядеться вокруг, посмотреть на Брока.

– Спасибо, малыш, – шепнул Баки, прижавшись губами к его виску.

Высвободив из-под плаща перепачканную семенем руку, он хотел было облизать пальцы, но не успел, на запястье сомкнулись жёсткие пальцы Брока.

– Имей совесть, – грозно рыкнул тот, рассерженно сверкнул жёлтыми глазами и поднёс ладонь Баки к своим губам, быстро собирая языком мутные потеки спермы.

Баки знал, что на них никто не станет смотреть, никто и слова не скажет на прилюдное проявление любви, приязни между супругами, вот только о том, что они все трое венчаны Богиней, знал лишь прибывший с ними в людское королевство отряд. Они все видели метки на обоих плечах своего вожака, видели, как узор сходится между лопаток, переплетаясь во что-то невероятно красивое, и завидовали.

Джек смутился, бросил быстрый взгляд на Брока и уставился на лошадиные уши.

– У меня даже коня нет, – виновато сказал он. – Нечего сказать, взяли принца… как побирушку с перекрестка подобрали.

Хмыкнув, Брок молча направил своего коня вперёд, вновь возглавляя процессию, а Баки опять обнял Джека, устроил голову на его плече, сонно жмуря шало блестящие глазищи.

– Главное, что у тебя есть ты сам, а всем остальным не так сложно разжиться.

– Ты не понимаешь, – вздохнул Джек. – Мне стыдно. Даже последняя крестьянка, выходя замуж, приносит в новую семью хоть смену одежды и пару полотенец. А я, принц крови, наследник… – он махнул рукой.

– А разве благословение Богини не в счёт? – мурлыкнул Баки. – Я уже и не помню, когда в последний раз она касалась кого-то своей благодатью, малыш. Это великий дар, знамение, что мы движемся в верном направлении, и принёс его ты.

Тем временем процессия замерла перед самым большим добротным деревянным домом. Брок спешился, передав поводья коня одному из оборотней.

– Мы приехали? – спросил Джек, оглядывая трехэтажный дом с резными столбиками, карнизами и наличниками.

Баки кивнул, сильнее заворачивая Джека в плащ, надеясь, что ритуальные фразы, принятые в клане по возвращении домой, не сильно заденут ранимого человека, или Броку хватит ума унести сначала принца в дом. Но, видимо, надеждам не суждено было оправдаться, так как Брок, забрав Джека из седла, прижал его к груди и на широком крыльце, обернувшись к стае, рыкнул, чуть скосив взгляд на притихшего супруга:

– Это было славная охота, братья!

И направился в дом, под громкий протяжный вой.

Джека он усадил на простую деревянную лавку в светлой горнице и улыбнулся.

– Добро пожаловать домой, супруг мой.

Джек обхватил Брока за шею, прижался лбом к его лбу и долго сидел так молча. Брок не отстранялся, не отводил взгляда, но и не говорил ничего, молча гладил по голове, спине, плечам.

– Мой вождь, я прослышала, что вы вернулись!.. – в горницу чинно вплыла волчица, призывно покачивая крутыми бёдрами, но так и замерла на месте, зарычала, скаля мелкие клыки.

– Шерон? – Брок оторвался от Джека, лизнув напоследок его в губы. – Хорошо, что ты здесь. Позови мою дочь.

– Как будет угодно моему вождю! – процедила она, резко разворачиваясь, и вылетела вон, со всей силы хлопнув дверью.

Джек проводил волчицу взглядом. Что ж, отряд Брока относился к нему ровно, но это же не значит, что его вот так вот сразу примут все оборотни, верно? К тому, что живущие в одном с ним доме подстраивают ему мелкие и не очень гадости, Джек привык с детства и на справедливость не рассчитывал. Нет на свете справедливости.

– Я бы хотел вымыться и переодеться, – сказал Джек.

Брок кивнул, встал в полный рост, расправляя плечи, прислушался к доносящимся со двора звукам и улыбнулся светло, двери распахнул, принимая в объятия рыжий вертлявый ураганчик.

– Вернулся! – голосила совсем юная девица, повисла у него на шее, в щёки целуя. – А я ждала! Ты гостинцев привёз мне?

А тут замерла и за плечо Брока уставилась, удивлённо разглядывая Джека.

– Я не гостинец, – развел руками Джек. – Извини. Я Джек.

– Это он? – спросила она шёпотом, отпустила руки, подошла к принцу. – Красивый какой и на Баки нашего похож.

Брок рассмеялся, потрепал рыжую по голове, растрепав косу.

– Джек, это дочь моя, – притянул её за плечи, поцеловал в висок. – Мэймарис, малышка Мэй, она тебе всё покажет и поможет, если что непонятно, в купальню отведёт, и комнату поможет выбрать. – а потом глянул дочери в глаза. – Береги его, малышка, как саму себя береги. Наш он.

– Ты такая яркая, – сказал Джек. – Как солнышко на рассвете. Проводишь меня в купальню? И мне бы одеться во что.

Схватив Джека за руку, Мэй потащила его за собой, на ходу рассказывая, в какой комнате что находится, угомонилась только в купальне, всучив прямо в руки стопку свежего исподнего, села на лавку, ноги к груди подтянув.

– А ты самый настоящий принц? Как в сказках? Ты с папкой жить будешь? Ты Баки не выгонишь? Баки хороший!

Джек потянул с плеч рубаху, повернувшись к Мэй спиной.

– Богиня нас троих благословила, – начал объяснять он. – Брока, Баки и меня. Так что… – он бросил на Мэй быстрый взгляд через плечо, споро стянул штаны и забрался в воду по плечи. – У вас не принято, что девице неприлично смотреть на голого мужчину?

И тут же сообразил, что, конечно, не принято, потому что оборотни перекидываются голыми.

– А про принца так и не ответил, – покачала она головой. – Значит так, принц. – Мэй поднялась, расправила юбки, скидывая с себя наигранное веселье, становясь старше лет на десять. – Ты мойся и на кухню приходи, поесть тебе справим. Отец всё равно вернётся только к вечеру, он земли объезжать поехал, проверяет, что и как, весна ведь, гон скоро. Поешь там, и одежду тебе подберём, потом у портного закажем.

– Как скажешь, – кивнул Джек и нырнул в горячую воду с головой.

Он долго мылся, побрился найденной тут же опасной бритвой перед небольшим зеркальцем в медной оправе, а когда вода стала остывать, вылез из неё, натянул нижние штаны и свободную рубаху и отправился искать кухню.

Поманив Джека, Мэй усадила его за стол, поставила тарелку с кашей, кружку молока и блюдо с пирогами, села напротив.

– У нас по-простому, не как во дворцах всяких, уж извини.

Джек улыбнулся, сел за стол и взял ложку.

– Спасибо.

Каша была вкусной, молоко парным, и Джек спросил:

– А где вы молоко берёте? Скотина вас не боится?

– А чего ей нас бояться? – удивилась Мэй, наливая и себе в пузатую кружку. – А. То, что звери мы, да? Так скотина поумнее многих будет, к хозяину привыкает, коли кормит и не обижает. Ты мне, принц, скажи вот что: отец-то понятно почему за тобой поехал, выбора у него не было – либо брак навязанный с врагом, либо смели бы нас рано или поздно. А ты тут зачем? Почему согласился? Знал ведь, куда едешь, и что не ждут тут тебя.

– У меня тоже выбора не было, – Джек отложил пирог с яблоками. – Брак или изгнание. Я в Гильбоа никому не нужен. Неправильный, лишний… – Джек понурился. – Отец вообще надеялся, что Брок меня убьёт, когда будет подтверждать брак.

Мэй покачала головой.

– Как же мало вы о нас знаете. Оборотень скорее сам себе глотку перережет, чем обидит супруга. Кровожадные вы и заветы Богини не чтите. Разве можно в храм по принуждению идти? Убить вас могло. Ты уж прости, тебя мне не жалко, а вот отец… ладно, не о том разговор. Поняла я, что тебя на нас скинули, в чём был отправили, ну ничего. Доедай, и посмотрим, что от брата старшего осталось. Отец детей своих не знает и не привечает, только первенцев с собой забрал, и то потому, что мать умерла. Мик вон с ним в отряде ходит. Я дом держу. Ты на улицу не суйся, пока он о свадьбе вашей не объявит: после этого никто не тронет всерьез. А до этого… – Мэй развела руками. – Многие от ваших пострадали. Здесь и нет никого, наверное, кого беда стороной обошла. Но раз отец тебя в дом привёл, а не у границы в селении оставил, значит, ты того стоишь. Пойдём, комнату тебе выберем.

Джек послушно пошёл за Мэй. Ему было тоскливо. Здесь он был точно так же никому не нужен, как и дома. Да и был ли у него дом, если родной отец подложил его под врага в надежде, что Джек не переживёт ночи с ним? Матери было всё равно, а Мишель вообще вспоминала про брата раз в год, в день рождения.

Гильбоа была на западе от владений оборотней, и Джек попросил комнату окнами куда угодно, кроме запада.

Вещей Джеку нашлось немало: несколько смен одежды – и почти всё по размеру, – сапоги не сказать что новые, но вполне ещё пригодные для ходьбы, Мэй даже куртку на меху отыскала.

– Вот ярмарка приедет, там тебе и накупим всякого, – выговорившись, она даже повеселела и как-то теплее к Джеку относиться стала, да и жаль его было, сиротой при живых родителях страшно быть, неправильно. Брок хоть и не был особо ласков и добр к детям, но и вреда не приносил. Одевал, кров дал, учил чему мог, всё же он вождь сперва, а потом уже папа своих щенков. Ему о клане думать надо.

А вот с комнатой заминка вышла, не поняла Мэй этой просьбы, а потому просто указала на три свободных и велела выбирать, какая понравится, всё равно там из мебели лишь стол, лавка да несколько полок совершенно пустых, кровати и той не было.

Джек поблагодарил, сгрузил вещи на полку, сел на лавку у окна, застеклённого настоящим тонким гладким стеклом, и принялся смотреть на верхушки деревьев. Его захватила тоска. Хотелось плакать. Или найти Баки и обнять его, вот только Баки, как и Брок, наверняка занят. Им не до него.

Да и никому не до него.

========== 6. ==========

– Не понял, а Джек где? – спросил Баки вечером, закончив гонять нерадивого ученика, умудрившегося запороть почти все зелья, и не обнаружив супруга в спальне.

– У себя сидит, – ответила Мэй, потроша куропаток.

– Где у себя? – нахмурился он.

– В комнатке под библиотекой. Сам, между прочим, выбрал.

Баки развернулся на пятках и пошёл на поиски. Джек и правда сидел с потерянным видом на лавке и смотрел в окно в полупустой комнате, где и свечей даже не было.

– Ты чего здесь? Отдыхал бы в спальне? – спросил Баки, запалив в левой ладони небольшой весёлый огонёк. – Или обидеть уже кто успел?

– Баки! – обрадовался Джек. – Просто я не хотел никому мешать. Не знаю, чем заняться. Я тут лишний.

– Вот заладил, – Баки присел рядом, стряхнув с ладони огонёк, который покружил и завис у левого плеча. – Ты никому не мешаешь, пообвыкнуться тебе надо, отдохнуть, а потом и придумаем, чем тебя занять. Из этой комнаты делай что хочешь – это твоё личное место, куда ни я, ни Брок без разрешения сунуться не посмеем. У Брока такое место кабинет, у меня лаборатория, потом покажу, а это твоя. Тебе Мэй библиотеку показала? А сад фруктовый? – спросил он и сам всё по глазам супруга понял. – Вот ведь коза ревнивая. Меня тоже стращать пробовала, да не на того напала. Джек, это твой дом. Что я, что Брок, любому голову за тебя откусим, не глядя.

Джек обхватил Баки за плечи и прижался к нему. Долго сидел, молча обняв его и вдыхая странный смешанный травяной запах.

– Малыш, всё наладится. Не бойся говорить, если что-то не так.

Подняв супруга на руки, Баки крепко прижал его к себе и вышел в коридор, оскалился на высунувшуюся из-за двери Мэй, взглядом ей столько всего пообещав, что та ойкнула и поспешила скрыться, скорее всего, торопясь пожаловаться отцу на несправедливую обиду. Баки внёс Джека в спальню, усадил в удобное кресло.

– Хочешь, завтра с Броком поедем? Он молодняк гонять будет, там березняк – красиво, слов нет.

– Хочу, – кивнул Джек. – А большая у вас библиотека? Я люблю читать.

Едва Баки пришёл, как Джек повеселел, оживился.

Скинув куртку и сапоги, Баки наскоро умылся в тазу с водой, поглядывая на Джека, подмечая живость характера, активность, которые затухали, стоило ему хоть немного разувериться в себе. Совсем, видимо, затюкали мальчишку во дворце.

– Огромная. Ты не смотри, что Брок корчит из себя чурбана неотёсанного, он книги уважает. Библиотеку собирать ещё его прадед начал, а отец Брока успел её чудом вывезти из горящей столицы. Каких там только книг нет. И если проснёшься посреди ночи, а нашего волчищи нет, там ищи, зачитался, – ласково улыбнулся Баки, вспоминая, как часто находил Брока спящим в кресле с очередным фолиантом на коленях. – А сам бы ты что хотел бы, скажем, из той комнатки сделать?

– Не знаю пока, – Джек пожал плечами. – Карты на стены повесить. Глобус достать и поставить, знаешь, большой такой, земную сферу. У меня дома был, старый-старый. С чудовищами в океанах.

Баки упал на постель, блаженно потянувшись, ничего не ответив Джеку, но запомнил каждое слово, чтобы передать всё Броку. Ради их принца хотелось прыгнуть выше головы, сделать что угодно, лишь бы он светло улыбался, а из глаз ушла тоска. Баки отчасти понимал, что это магия меток так сильно связывает, переплетая их души, подталкивая друг к другу, и совершенно не хотел ей противиться.

– Как же мне дома нравится, – протянул он, раскинув руки.

Джек скинул сапоги и улегся рядом, устроился у Баки под боком.

– А я ещё не понял. Тут пахнет хорошо, – сказал он. – Ты же помнишь, как во дворце пахнет. И мыться можно каждый день. Я люблю купаться, а мать всегда ворчала, что часто мыться вредно для здоровья, на мокрое тело болезни липнут.

Скосив взгляд на Джека, Баки усмехнулся, демонстрируя ряд острых зубов.

– Этот людской предрассудок в военное время нам только на руку, засаду за милю по запаху найти можно, – и расхохотался, увидев, как вытянулось лицо Джека, обнял.

Джек прижался к нему, потёрся щекой о грудь.

– Расскажешь мне, как оно на самом деле было? Про эту войну столько врут… Нет, правда. Я пока с вами был эти дни, понял, что всё, что мне говорили про оборотней, – ложь. И я хочу понять, зачем врут. Зачем вообще воюют.

Вздохнув, Баки погладил его по голове.

– Хотел бы я знать – зачем. Но из того, что я знаю по нашим хроникам, людям тесно стало на своих землях, перестало хватать дичи в лесах, рыбы в реках. Раньше же вся эти территории на несколько тысяч лиг оборотням принадлежали и вечноживушим. Земли на севере ничейными были. Люди сначала их заселили, а потом и к границам подбираться начали. Самые отчаянные сунулись к эльфам, леса реликтовые на продажу рубить начали. Я у вас во дворце мебель из серебряного дуба видел – страшное святотатство по эльфийским верованиям. Остроухие быстро свои границы перекрыли, отгородились магическим куполом, теперь и сами лишь пару раз в год за него выходить могут, но у людей не показываются, я правильно понял? – дождавшись кивка, продолжил: – Тогда они к нам потянулись. Территории же огромные, леса, поля, а кланов не так много даже тогда было, и они обособленно жили, вместе только по большим праздникам собираясь, потому и не заметили сразу пришельцев на своей земле. Тогдашний глава одной из стай волков, дед Брока, то ли от эльфов по старой дружбе весточку получил, то ли сам как прознал, что на его землях аж три деревни процветают. К князьям отправился, по-хорошему уйти попросил, но на него собак спустили, обозвали нелюдем. Тогда он в деревни отряды отправил, всех жителей вывезли они, никого не убили, не покалечили, за границу выставили. Он даже откупиться пробовал, чтобы люди о хозяйстве оставленном не жалели, но человеческая память коротка, как и отмеренный им век. Дети и внуки снова пришли и снова незвано. Долго вождь терпел, долго стаи сдерживал, но, когда люди на волчат напали, которые любопытства ради в деревни сунулись, и убили всех до единого, не выдержал, за оружие взялся, чтобы за детей отомстить. Нашёл убийц и покарал, никого лишнего не тронув, но молва другое разнесла. И покатилось. Ни один камень не считает себя виновником обвала, – грустно покачал головой Баки. – Оборотни сильны, мы живём намного дольше, но людей слишком много, а оборотни привыкли каждый за свою стаю биться, только Брок в клан волков объединить сумел, вот и испугался твой отец, мир предложил и тебя залогом.

– Знаешь, – задумчиво сказал Джек. – Мне кажется, отец надеется, что я прибегу к нему с рассказом об ужасных, мучивших меня оборотнях, и дам повод для новой войны. Так вот, он не дождётся! – выкрикнул Джек.

– Кто и чего не дождётся? – спросил вошедший в спальню Брок, на ходу вытираясь большим отрезом ткани. – О, вы уже в постели?

– Отец не дождется от меня повода для того, чтобы нарушить мир! – повернулся к Броку Джек.

– Он и без тебя найдёт причину взяться за оружие, малыш. – Брок склонился над столом. – И, Баки, я твоего ученика лично выпорю на главной улице, прилюдно, и тебе добавлю. Ты за каким ему ключ от лаборатории оставил?

Фыркнув, Баки даже с места не сдвинулся.

– А что такое? Опять тонизирующим средством приторговывал среди твоих молодцов?

– Если бы. – Брок поднял на супругов сияющий весельем взгляд, упорно стараясь выглядеть как можно более серьёзным. – Не знаю, чем они его так обидели, но он им слабительного ливанул в котёл от всей широты души. Так эти орлы все кусты в округе и пометили, и удобрили, хоть за околицу не выходи.

Джек рассмеялся.

– Баки, а ты меня возьмешь в ученики? – спросил он. – Брок, а вдруг ты этого ученика выпорешь, а он тебе чесоточного порошка в штаны сыпанет?

По инерции почесавшись, Брок обречённо глянул на уже икающего от хохота Баки, который разве что по кровати не валялся.

Джек пощекотал Баки по ребрам.

– Ну прям щенята, – покачал головой Брок. – Теперь точно вас обоих выпорю, понятно, в кого он такой… сообразительный.

– Злопамятный ты, – отсмеявшись и утерев набежавшие слёзы, показал язык Баки. – Всего один раз-то и было.

– Мне и раза хватило.

– Кто же знал, что у тебя совет кланов в тот день должен был быть, но ты ничего, молодцом держался, – сверкнул глазами Баки. – Так рычал и скалился, что даже медведи впечатлились и под твои знамёна встали.

– А что ты сделал перед советом кланов? – спросил Джек у Баки и тут же повернулся к Броку: – Что он сделал?

Нахмурившись, Брок сел в кресло, закинув ногу на ногу, качнул головой.

– Рассказывай, чего уж теперь.

– Он меня тогда трахнуть хотел, – начал Баки.

– Не трахнуть, а ухаживать я пытался за тобой, – возмутился Брок.

– Но я-то подумал, что трахнуть, за то, что спас, вот и бегал от него, как мог, а он волчище настойчивый, упорный.

– Нравился ты мне.

– Ага, плешивый, однорукий.

– Блядь, Баки, давай не снова? – зарычал Брок, явно чересчур утомившись объяснять одно и то же.

– Ладно-ладно, – замахал тот руками. – Так вот, решил он меня трахнуть, а я, недолго думая, ему и ливанул в утренний отвар средство от мужского бессилия. Представь рожи совета, когда это всё, – Баки окинул Брока голодным взглядом, – поднялось в полную силу.

– О, думаю, совет впечатлился! – хмыкнул Джек. – Даже медведи!

Он расслабился со своими мужьями, в их общей спальне.

– Брок, иди к нам, – позвал Джек.

Брок лёг с другой стороны от Джека, обнял его со спины, укрывая от всего, согревая своим теплом, погладил по голове, коснулся губами виска.

– Возьмёшь нас завтра с собой? – попросил Баки, тихо заурчав.

– Возьму.

Джек чувствовал, что согревается и растекается, как горячий мёд. Ему было хорошо со своими мужьями. Спокойно и правильно.

– А что будет завтра? – спросил он. – Расскажите мне.

Натянув на Джека лёгкое покрывало, Брок принялся рассказывать о том, как соберет завтра всю волчью недоросль и будет гонять по лесу, выясняя, кто чего стоит: кого следует вернуть домой, родителям помогать, а кто и в воины сгодится. Потом тренировать начнёт. Сначала сдаст на руки воинам своего личного отряда, разбив новичков на десятки, а вот тех, кто вытянет науку, не сдрейфит, уже сам готовить будет.

Он говорил, говорил, говорил, отмечая краем сознания, что Баки задышал ровнее, уткнувшись носом Джеку в плечо, оплёл его руками и ногами.

– Брок, – неуверенно начал Джек. – Я слабее любого оборотня, я знаю, но, может, ты посмотришь, на что я сгожусь? Меня учили фехтовать и всё такое.