Текст книги "Всё, что нам нужно (СИ)"

Автор книги: Oxiko Namikaze

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

«Вот ведь».

Шинья не долго раздумывал, прежде чем поставить машину на автопилот и перебраться на заднее сидение – благо пространство позволяло это сделать, не потревожив сон беременной. Аканэ уснула в не лучшей позе – опершись боком о дверь, подтянула колени под себя, отведя их в сторону, а сама изогнулась в противоположную – если он позволит ей так спать и дальше, когда жена проснётся, у неё будет болеть всё тело. Да и ребёнку такая странная поза может навредить. Шинья осторожно взял девушку за плечи и медленно опустил её голову себе на колени, тем самым выравнивая положение супруги. Одной ладонью коснулся лба Аканэ, а другую положил на выпирающий живот. Инспектор глубоко вдохнула, коснулась своей рукой руки Шиньи и что-то промычала сквозь сон. После её лицо вновь стало безмятежным. Исполнитель едва сдержал лёгкий смешок и почти сразу перевёл удивлённый взгляд на живот супруги: их с Аканэ ребёнок тихонько толкнулся прямо в ладонь мужчины, словно бы приветствуя. А потом ещё раз. И ещё. Когами усмехнулся и круговыми движениями погладил крошечный бугорок на животе жены, который вдруг скрылся, чтобы через секунду появиться вновь.

– Тише, малыш, маму разбудишь.

– Малыш с мнением мамы не считается: это происходит каждый раз, когда я пытаюсь вздремнуть днём, а порой и ночью. – Аканэ зевнула и подняла на Шинью полусонные глаза: – мама как-то говорила, что я в своё время почти весь день спала, зато ночью начинала вести активную жизнь, из-за чего они с папой были похожи на зомби.

Исполнитель улыбнулся словно кот, объевшийся сметаны, и прикрыл глаза:

– А мне, вроде бы, вообще было всё равно, какое на дворе время суток. Родители, как постовые, сутки напролёт дежурили у детской кроватки.

– Издевался над ними, как мог, значит?

– Ну, я же не специально…

«Вы прибыли на место назначения!» – механический голос автопилота прервал разговор четы Когами, возвращая блюстителей закона в суровую реальность. Мужчина тяжко и как-то обречённо вздохнул и вышел из машины. Открыв дверь со стороны Аканэ, подал ей руку, помогая выйти, и недовольно уставился на огромное здание БОБ. Сколько сразу воспоминаний нахлынуло!

Лифт поднялся на нужный этаж куда быстрее, чем этого хотелось, и Когами недовольно сморщился: начинались его адские деньки. То ли желая таким образом подпортить жизнь младшему следователю, то ли, наоборот, дополнительно наказать Шинью, Система порешила, что на время декрета бывшей Цунэмори её супруг останется под командованием Симоцуки. Ни один из следователей не прыгал в восторге, но ведь против решения Главы не пойдёшь.

Мика встретила пару на пороге первого отдела и показательно сложила руки на груди, всем своим видом показывая отвращение к вернувшемуся исполнителю. Когами в долгу не остался и поприветствовал всех, кроме Симоцуки. Вообще он был рад видеть старых товарищей и знать, что с ними всё в порядке. Хотя, Гиноза, похоже, горел желанием вновь засадить кулаком в скулу напарника, чтобы «вправить мозги». Лучший друг ничуть не изменился.

Впрочем, если Гиноза и злился, радость встречи была куда сильнее. Мужчина приветливо улыбнулся и махнул Шинье рукой в знак приветствия. Дописав что-то в электронном отчёте, Нобучика отъехал от рабочего стола и, поднявшись, подошёл к Когами. Исполнители пожали друг другу руки и по привычке обменялись несколькими колкостями: словно и не было этих четырёх лет разлуки. Вслед за бывшим инспектором к Шинье подошла Яёй, любезно стукнувшая его в плечо и улыбнувшаяся кончиками губ, далее – самый юный из исполнителей – Хинакава Шо. Паренёк неловко помялся перед супругом любимой следователя и боязливо протянул руку.

– Простите, что наставил на Вас доминатор тогда. Я не знал, что Вы с сестрёнкой… Мне очень жаль.

Если Когами и удивился словам программиста, то виду не подал. Скорчив забавную рожицу, Шинья легонько хлопнул мальчишку по плечу, заставляя того дёрнуться от ощутимого удара.

– Да всё нормально, ты выполнял свою работу.

Поняв, что зла на него не держат, Хинакава облегчённо выдохнул про себя и неуверенно улыбнулся. Когами прошёл внутрь родного офиса, и провёл рукой по своему рабочему месту. С момента его побега здесь, казалось, ничто не изменилось.

– Цунэмори не позволила никому занять твоё место, поэтому тут ничего не трогали. – Нобучика вновь оказался рядом, пожив руку на плечо лучшего друга и смотря на него с лёгким немым укором. Когами вздохнул и опустил голову. Он давно уже признал все свои ошибки, не было надобности вновь давить на больное. Мужчина провёл ладонью по шершавому дереву и остановился взглядом на трёх стоящих друг на дружке пепельницах. Всё было по-старому, единственное, пепел убрали.

– Йоу, Когами. – Суго Тэппэй появился словно из ниоткуда, заставив Шинью вздрогнуть. Мужчина криво улыбнулся и подавил вздох: Аканэ рассказывала ему о ситуации во втором подразделении, поэтому всю историю с Аоянаги, Тэппэем и остальными он знал. Было обидно за павших в неравном бою коллег, но, как говорится, таков круг жизни. Восстановленный в правах исполнитель пожал руку Суго и приветливо кивнул.

– Я тебе сочувствую: ближайшее время быть в подчинении Симоцуки… Она исполнителей на дух не переносит, а тебя – особенно, – доверительно прошептал Тэппэй, прикрыв рот ладонью. Меньше всего мужчине хотелось, чтобы амбициозная девушка услышала его слова. – Всё никак не может смириться, что тебя помиловали.

– Я бы не назвал пять месяцев заточения помилованием, но, если учесть, что меня в государственные преступники записали, приговор приятно удивил. – Когами вытащил из-за пазухи пачку «Spinel» и с удовольствием затянулся. Он думал, что избавился от этой привычки, но, видно, не вышло. Решив сильно не дымить, дабы не навредить здоровью Аканэ и их будущему ребёнку, мужчина сделал вторую затяжку и с явным сожалением воткнул сигарету в пепельницу.

– Может ты мне расскажешь, что произошло в тот раз, когда меня поймали? Аканэ и Гино молчат, как партизаны, а с Каранамори я ещё не успел связаться.

Бывший исполнитель второго отдела удивлённо вскинул брови и в нервном жесте пригладил и без того идеальную причёску.

– Значит, ты ничего не знаешь… Когда шеф Касэй вырубила тебя из доминатора, со старшим следователем случилась истерика, что в её состоянии, хоть и не удивительно, но очень опасно. Плюс ко всему, она прибежала туда почти одновременно с нами, что тоже негативно сказалось на её самочувствии… – Мужчина замялся, прикусив губу, но всё же продолжил: – она потеряла сознание и Глава приказала доставить её в больницу. Там констатировали угрозу выкидыша.

– Что?!

– Но всё ведь обошлось! Врачи уложили её на сохранение на полтора месяца, и инспектор Цунэмори и ребёнок победили. Теперь всё хорошо. – Суго облегчённо вздохнул, наблюдая, как оседает взъерошенность друга. И хотя блеск страха в синих глазах не потух совсем, Шинья выглядел более-менее спокойным. Всё позади.

Возрастающие в тональности голоса привлекли внимание карателей, приковывая взгляды к инспекторам. Симоцуки и Когами о чём-то спорили, активно жестикулируя и пытаясь доказать каждая свою точку зрения. Из вырванных из диалога слов Шинья понял одно: речь опять зашла о разделении взглядов на службу и свои обязанности.

– Может уже хватит? – Аканэ раздражённо стукнула ладонью по гладкой поверхности стола и недовольно посмотрела на Мику. Младший следователь состроила мину и закатила глаза, показывая, как сильно она прониклась словами начальницы. Тем не менее, в офисе воцарилась недолгая, но такая долгожданная тишина.

Цунэмори посверлила девушку строгим взглядом и придвинула к себе стопку бумаг: где-то в этой волоките затерялся приказ о временном переводе Когами Шиньи под начало младшего следователя. Подписывать сей акт Аканэ более чем не хотелось, и она даже тайком надеялась, что злополучный листок не найдётся. Увы, потерять что-либо в Бюро не предоставлялось возможным, и документ с слегка помятыми краями вскоре оказался в руках Цунэмори. Девушка обречённо вздохнула и поставила свою подпись, давая согласие.

Два года. Два следующих года её мужу придётся терпеть выкрутасы её подчинённой. После можно будет отдать малыша в ясли и вернуться в офис. По крайней мере, Шинье не придётся жить в Бюро: официальный статус супруга Аканэ позволил мужчине «освободиться от поводка» и начать жить нормальной жизнью. В любом случае, Симоцуки не посмеет причинить ему вред – нападать на мужа начальницы, которому ещё и «Сивилла» решила дать шанс, было по меньшей мере неразумно. А Мика, несмотря на всю свою вспыльчивость и неприязнь к карателям, слишком уважала власть, чтобы идти наперекор приказам. А словесные баталии вреда не нанесут: Когами замечательно умел игнорировать окружающих.

Внезапно внутри резко прихватило, заставляя девушку испуганно охнуть и опуститься на пол на колени. Боль прошла почти сразу, и она уже хотела сказать подбежавшим товарищам, что всё хорошо, когда накатило по новой. Она уже была на последнем месяце и, несмотря на заверения врачей, что роды начнутся лишь в конце недели, всегда был риск, что малыш попросту не «дотерпит». Живот свело снова, в это раз несколько сильнее, и Аканэ развеяла сомненья. Это явно не были те тренировочные схватки, что ей доводилось испытывать раньше. Теперь всё по-настоящему. Выхватив взглядом склонившегося над ней мужа, следователь вцепилась в его ладонь и умоляюще заглянула в глаза.

– Я, кажется, рожаю!

***

– Шион, сделай же что-нибудь, – Когами сжал руку поморщившейся от очередных схваток Аканэ и обеспокоенно посмотрел на женщину. Врач флегматично рассматривала свой маникюр, иногда бросая любопытные взгляды на следователя. Девушка держалась стойко, изредка кивая головой в такт расслабляющей мелодии, откопанной Каранамори в базе Бюро, хотя в карих глазах нет-нет, да проблескивал страх.

– Что я тебе сделаю, это лаборатория, а не родовая. Нужно отвезти А-тян в больницу прежде чем у неё отойдут воды и интервал между схватками станет меньше десяти минут. Как только вы сюда заявились, я отправила запрос на карету скорой помощи.

– Мы тут уже около часа торчим, через сколько они приедут?

– Откуда я знаю?! Они сказали ждать… В идеале, машина должна была приехать спустя десять минут после вызова, но тут немалый затор, – Каранамори задумчиво посмотрела на экран, где с уличной камеры прекрасно была видна растянувшаяся на несколько километров пробка: – похоже, всему виной авария: легковушку закрутило от удара, и она почти полностью перекрыла движение. Нужно ждать, пока дорогу не освободят. В худшем случае, твой ребёнок появится на свет здесь.

– Но ведь в этом здании нет ни одного врача-акушера, что если возникнут осложнения?!

– Ко, не раздражай меня и не пугай жену! – Каранамори ударила кулаком по столу, обрывая мужчину на полуслове: – С Аканэ всё будет прекрасно, так же, как и с малышом. Лучше позвони её родителям и сообщи о начавшихся схватках, пусть привезут чемоданчик роженицы.

Шион кое-как вытолкала исполнителя за пределы своего кабинета и решительно захлопнула двери, бросив суровое: «Кроме врачей никого не пущу». Шинье ничего не оставалось кроме как последовать приказу аналитика. Всё-таки, Каранамори была единственной среди этого сборища «защитников закона», кто обладал медицинскими знаниями. Себя Когами в расчёт не брал – ситуация в этой области в Шамбале и Японии значительно отличалась.

Нужно отдать медикам должное: каким-то невероятным образом карета скорой помощи смогла протиснуться сквозь стену машин и спустя ещё двадцать минут бригада врачей была уже в лаборатории. Когами, побыть рядом с женой которому дали всего лишь пару минут, стоял возле окна и удовлетворённо смотрел на только что прибывший на место аварии эвакуатор, которой должен был вызволить сотни машин из часового плена и освободить, наконец, дорогу.

– Осторожно, не спеши.

Шинья обернулся на обеспокоенный голос Шион и увидел поддерживаемую врачами с двух сторон жену, вид которой был далёк от привычного спокойствия. В этот раз в глазах инспектора читался явный страх, и каратель почувствовал, как внутри всё похолодело и сжалось. Неужели?.. Словно прочитав его мысли, Каранамори скорчила беззаботную рожицу и легонько стукнула мужчину по плечу, отгоняя ненужные мысли:

– У А-тян только что отошли воды, поэтому нужно скоренько ехать в роддом. – Несмотря на кажущуюся беззаботность, было в голосе женщины что-то серьёзное; что-то, что не дало Шинье расслабиться. И всё-таки он не мог показывать свой страх перед и без того напуганной женой.

Врачи подвели побелевшую и тяжело дышавшую Аканэ к лифту, и исполнитель осторожно коснулся её руки. Следователь ответила умоляющим взглядом и неосознанно сжала его ладонь в своей. На лбу появилась испарина, а силы переносить тянущуюся, распространяющуюся по всему низу живота боль почти иссякли. Аканэ едва могла нормально стоять на ногах, руки её дрожали от напряжения и страха.

«Слишком быстро», – эту фразу оборонил один из акушеров ещё в лаборатории, посеяв в душе инспектора тревогу. Она много читала о родах, в том числе и о быстрых. Знала все возможные негативные последствия в подобных случаях, но совершенно не предполагала, что сама окажется в такой ситуации. Беспокойство сказалось на нервной системе, и схватки только усилились, почти не давая Аканэ передышки. На глазах появились слёзы, и девушке внезапно расхотелось рожать; дай ей кто волю, она бы спряталась где-нибудь на краешке мира с единственным желанием, чтобы всё это скорее прекратилось.

Тёплая рука обвила её за плечи и легонько опустилась на живот, вырывая из мира боли. Аканэ моргнула, освобождая глаза от слёз, и подняла голову, растерянно посмотрев на Шинью. Тот выглядел на удивление спокойным и даже подбадривающее улыбался кончиками губ. И хотя боль никуда не делась, спокойствие мужа придало Аканэ уверенности в благополучном разрешении родов. Облокотившись головой о плечо Шиньи и посильнее ухватив его за руку, инспектор попыталась сосредоточиться на дыхании, как учили на тренинге для будущих мамочек.

Внизу, у самого выхода из Бюро, их встретили Гиноза и нервно одёргивающая низ служебной куртки Мика, лишь мельком взглянувшая на начальницу. По виду младшего инспектора было ясно, что девушку притащили сюда против её воли. Когами мысленно скривился на присутствие Симоцуки, но быстро взял себя в руки: без сопровождения следователя ему, исполнителю, был заказан проход в больницу, тем более, в роддом. Хоть какая-то польза от этой девчонки.

Врачи быстро подвезли к входу каталку, на которую легла Аканэ, и что-то крикнули водителю. Тот почти сразу включил сирену. Шинью, на правах мужа роженицы, беспрепятственно впустили внутрь микроавтобуса, а вот Гинозе, Каранамори и младшему инспектору пришлось бежать на стоянку служебных автомобилей и выезжать следом. К удивлению Мики, ведущий машину Гиноза в какой-то момент свернул в другую сторону и пронёсся под мостом.

– Но ведь они поехали другим путём.

– Через сто пятьдесят метров светофор зависает на «красном» немного дольше и полосы там куда уже положенного, из-за этого машинам будет тяжело освободить дорогу. Так мы сможем срезать путь и помочь водителю «скорой», – Шион открыла окно и немного высунулась на улицу: – Да, синий уже мигает. Мы сейчас встанем.

Раздражённо цокнув языком, Нобутика прибавил газу и схватился за громкоговоритель.

–Говорит Бюро общественной безопасности: освободите полосу для проезда кареты скорой помощи! Все водители, не подчинившиеся данному приказу, будут оштрафованы и лишены прав. Повторяю: говорит Бюро общественной безопасности: освободите полосу для проезда кареты скорой помощи!

Среди водителей началось движение и, чтобы выполнить приказ правоохранительных органов, многим пришлось «вылезти» за пределы ограничительной линии. Пешеходы, также услышавшие призыв Гинозы, предпочли оставаться на своих местах, не желая рисковать своей и чужой жизнью.

– Как раз вовремя, они только что проехали «красный» после моста, вот-вот будут здесь, – Шион удовлетворительно кивнула и, прервав связь с Шиньей, потянулась за пачкой «Six Stars». Гиноза, не выключая мигалок, выехал на освободившуюся полосу и, заметив в зеркале стремительно приближающуюся «скорую», дал по газам, выполняя роль сопровождающего.

***

Он впервые чувствовал себя бесполезным. Хотелось плюнуть на все правила и приличия и вышибить эту двойную стальную дверь, что отделяла его от неё. Не то чтобы он не мог сделать подобного, но всё же прекрасно осознавал всю абсурдность таковых действий. И тем не менее, напряжение лишь возрастало с каждой минутой. В ушах всё ещё стояли её крики, и Когами, пытаясь отвлечься, беспрерывно щёлкал зажигалкой, уже сжевав так и не подожжённую сигарету. Первое время он пытался успокоить себя хождением взад-вперёд, но от бесцельного наматывания кругов у него началась мигрень, да и мешал он вечно снующему туда-сюда персоналу. Тогда одна из молоденьких медсестёр и принесла ему пластиковое подобие скамейки: диваны и кресла были устроены только возле процедурных кабинетов и в холле на первом этаже.

Прибывшие вместе с ним коллеги по отделу предпочли оставаться внизу, где могли спокойно выпить чашечку чая в местной столовой и тем самым несколько снять напряжение. Гиноза первое время был рядом с другом, но после настойчивых просьб последнего всё же нерешительно присоединился к следователю Симоцуки и Каранамори. Одиночное сидение под дверями было на руку исполнителю: у него было время и возможность привести мысли в порядок и он мог отслеживать ситуацию. Пока что из родовой никто из врачей не выбегал с дикими воплями и никакой суматохи не было. Мужчина выдохнул, пытаясь убедить себя, что всё в порядке.

Рядом раздались шаги, и на плечо Шиньи опустилась чья-то ладонь. Мужчина, сильно погрузившийся в свои мысли, вздрогнул от неожиданности и, отняв руки от головы, поднял глаза. Цунэмори Шоичи слегка наклонился, и создавалось впечатление, что он нависал над Когами. Исполнитель отпрянул: с первой минуты их знакомства Шинья понял, что, чтобы поладить с отцом Аканэ ему придётся приложить титанические усилия. Тот не сказал вслух, но бывший каратель был на сто процентов уверен, что холод в серых глазах был связан с его статусом. В принципе, Шинья его понимал – повышенный коэффициент преступности, так же как и затемнённый психопаспорт, считался величайшим пороком в современном обществе – ни один родитель не захочет, чтобы их дитя жило под одной крышей с потенциальным преступником, чего уж говорить про беглых исполнителей.

С Шоичи и Ёко Цунэмори ему довелось познакомиться уже в изоляторе, когда девушка пришла навестить его во второй раз. Это было через день после его заключения, тогда «Сивилла» ещё не установила лимит посещений. Отец Аканэ оказался полковником вооружённых сил со значительным количеством заслуг перед Отечеством, поэтому сумел выпросить личную встречу с Главой БОБ Джошу Касэй и упросить ту позволить чете Цунэмори поближе познакомиться с возлюбленным дочери – как-никак, та беременна от бывшего исполнителя и действительно любит его. На удивление Аканэ, «Сивилла» не особо сопротивлялась и дала добро на посещение камеры задержанного – свободный доступ к Когами на сорок восемь часов – неслыханная щедрость при такой-то ситуации.

– Можно с тобой поговорить?

Когами неуверенно кивнул. Голос мужчины звучал нейтрально, и, как Шинья ни старался, так и не смог уловить хоть какие-то отголоски интонации, что помогли бы ему настроиться на предстоящее выяснение отношений. В том, что беседа пойдёт именно в таком русле, исполнитель не сомневался: если бы их с Аканэ пути не пересеклись, единственная дочь полковника Цунэмори сейчас жила бы спокойной, счастливой, размеренной жизнью. То, что следователь несколько недель плакала и не могла прийти в себя после его побега из страны Шинья узнал от Гинозы; от него же он узнал и о её реакции на дурацкое письмо, что по наставлению Масаоки, всё же оставил перед уходом из органов. А ещё её голос сильно дрожал, когда он связался с ней перед самой посадкой на поезд. Он принёс в жизнь этой девушки куда больше боли и разочарования, чем имел на то право. А самым обидным было, что он вовсе не желал ничего подобного, напротив, в те моменты ему казалось, что он оберегает её от возможной боли.

– Знаешь… А ведь Ёко рожала Аканэ в этом роддоме в этой же родовой, – неожиданно на-чал Шоичи, запустив пятерню в волосы и слегка их взъерошив: – я тогда, как и ты теперь, сидел под дверью и мог лишь молиться, чтобы всё прошло хорошо: у Ёко были стремительные роды – самые опасные, из возможных.

– Значит, у Аканэ это наследственное? Я читал, что такое может передаваться девушке от её матери или даже бабушки.

– Увлекаешься медициной?

– Не то, что бы. Аканэ ведь наверняка говорила Вам, что последние три года я жил в надводной Шамбале и принимал участие в демократизации страны? – Шоичи хмыкнул и насмешливо усмехнулся, давая понять, что такое дочь точно не могла не упомянуть, когда все всё узнали. Когами выплюнул уже в край сжёванную сигарету и потянулся за новой: – У ополчения не хватало врачей, и мне пришлось в срочном порядке осваивать эту профессию. Практики было хоть отбавляй: каждый час, день – новые раненые. Ну и много гражданских искали защиты именно у ополчения, не доверяя «Сивилле». Поэтому про роды я тоже много что знаю.

– Вот как.

Следующие десять минут прошли в полнейшей тишине. Цунэмори Шоичи присел рядом с зятем и, закинув ногу на ногу, не без любопытства посмотрел на Шинью. Тот заметно напрягся от столь пристального к себе внимания и неуверенно щёлкнул зажигалкой: курить хотелось до немочи и окружающая обстановка совершенно не помогала расслабиться. Когда огонь коснулся «палочки яда», полковник сдержанно кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Не подумай ничего плохого, мне просто интересно: кто тебя так? – мужчина указал на небольшой шрам на щеке Когами и исполнитель поморщился. Сделав первую затяжку, всё же соизволил ответить:

– После прибытия в Шамбалу подкрепления в виде первого подразделения БОБ, я разделился с Аканэ и вступил в схватку с неким негром–наёмником. Это – Шинья провёл по щеке – его прощальный «подарок». Охотничьим ножом. Мне на подмогу пришёл Гино и вместе мы завалили этого психа.

Очередное облако дыма, хоть и было выпущено в совершенно другую сторону, каким-то чудом изменило направление и достигло лица Шоичи. Цунэмори недовольно скривился и показательно замахал ладонью перед носом, неодобрительно поглядывая на Когами. Исполнитель невесело усмехнулся и погасил сигарету, зажав её в кулаке. Очень хотелось поинтересоваться у Шоичи, почему он всё-таки позволил единственной дочери связать свою жизнь с таким, как он, но было немного неловко. Сколько проклятий и упрёков в свой адрес ему доводилось слышать после разжалования до исполнителя – не сосчитать, но как-то все эти злобные комментарии Шинья успешно пропускал мимо ушей, совершенно не беспокоясь, что о нём думали другие. Здесь же ситуация была несколько иная: являясь отцом его любимой, Цунэмори Шоичи не был ему посторонним; наверное, именно поэтому мужчина и не хотел знать, что именно думает о нём полковник, предпочитая оставаться в блаженном неведении. Однако вечность так продолжаться не могло.

– Как супруг Аканэ, я совсем не соответствую Вашим ожиданиям, да? – Шинья криво улыбнулся и, подперев голову сложенными в «замок» руками, перевёл взгляд на мужчину. Тот в удивлении поднял брови:

– С чего такие выводы?

– Ну… Я ведь… – Шинья замялся, не зная, как сказать. Он всегда говорил, что думал, предпочитая не увиливать от ответов и не врать, его не заботило, кто что о нём подумает. Так почему же теперь так сложно? Шоичи, спокойно наблюдавший за попытками исполнителя выдавить из себя хоть слово, сжалился над ним и дружески хлопнул по плечу.

– Эй, единственное, что меня тревожило, так это твой возраст: восемь лет разницы. Но потом я понял, что ты не играешь, что действительно её любишь и сразу как-то спокойно стало. Может Аканэ и лучший следователь Бюро, но в остальных жизненных вопросах – совсем ещё «зелёная», поэтому, я надеюсь на твою сознательность. – Когами изумлённо посмотрел на мужчину, подсознательно полагая, что это была не совсем удачная шутка: в этом мире в первую очередь внимание обращали на совершенно другое. Словно прочитав мысли исполнителя, Цунэмори, чуть помедлив, пояснил:

– Психопаспорт и коэффициент преступности – понятия довольно размытые. Тут скорее зависит не от наклонностей человека, а от типа эмоций, которые он испытывает. Причём кинетический анализ не всегда объективен, на мой взгляд: дочка рассказывала о некоторых операциях, где система приравнивала к опасному преступнику обычную жертву насилия или человека, испытавшего немалый стресс, а вот убийцу совершенно не идентифицировала как такового. Разве это нормально?

– Не боитесь, что из-за таких слов Ваш психо-фон потемнеет? – Когами впервые искренне улыбнулся в присутствие отца Аканэ и, подперев подбородок ладонью, задумчиво уставился на дверь родовой: жена рожала уже четвёртый час, и мужчина мог лишь надеяться, что всё в порядке. Беседа с Цунэмори-старшим отвлекала от негативных мыслей и переживаний, позволяя хоть на несколько секунд, но расслабиться. Полковник подмигнул исполнителю и закинул руки за голову, опираясь спиной о подоконник.

– От кого, ты думаешь, Аканэ переняла такую стабильность и чистоту психопаспорта?

Шинья тихонько рассмеялся, про себя отмечая, что ему начинал нравиться его тесть. Возможно, построить дружеские отношения с родителями супруги будет куда проще, чем ему показалось сразу. Цунэмори Ёко с первой минуты их знакомства показала, что в отличие от «Сивиллы» не считает его «дном человечества» и, похоже, как и муж, не заморачивалась о цвете психо-фона и коэффициента преступности. Ему посчастливилось встретить ещё парочку адекватных людей, что не могло не радовать.

Дверь в родовую как-то неожиданно резко распахнулась, и Когами инстинктивно вскочил на ноги. Неужели..? До коридора донёсся уже смолкающий детский крик. Молоденькая акушерка, та самая, что услужливо принесла ему пластиковое подобие скамейки, радостно улыбнулась замершим в напряжении мужчинам и кивком головы пригласила внутрь кабинета. Цунэмори учтиво пропустил Когами вперёд, решив посмотреть на новорождённого внука чуть позже, когда его родители воссоединятся после долгих часов ожидания и нервозности, а пока что – лучше расспросит обо всём акушерку.

Шинья сглотнул вставший в горле ком и осторожно, словно его могли пристрелить за неверный шаг, приблизился к креслу, на котором, прикрытая простынёй, без сил распласталась измученная, но счастливая жена. Когами подняла на мужа усталый взгляд и, улыбнувшись, легонько откинула край простыни, прикрывающей личико ребёнка.

– Она полностью твоя копия. На, подержи.

Исполнитель аккуратно взял протянутый Аканэ свёрток и с любопытством посмотрел на дочку. Какая же она крошечная! Малышка, почувствовав, что её забрали от мамы, возмущённо открыла большие синие глаза и начала хныкать.

– Тш–ш–ш… – Шинья принялся баюкать новорождённую, но, поняв, что дитя успокаиваться не собирается, вдруг легко коснулся губами её лобика. Девочка замерла то ли от неожиданности, то ли от шока, но плакать перестала. Синие глаза словно бы оценивающе с минуту смотрели в такие же, только много чего повидавшие. Наконец малышка забавно пискнула, зевнула и, смачно чмокнув губами, прикрыла глазки. Аканэ тихонько прыснула в кулак:

– Она тебя узнала.

– Наверное… – Исполнитель полюбовался дочерью ещё немного и осторожно, не желая нарушать покой крохи, вернул её жене. Приобняв Аканэ за плечи, зарылся носом в копну отросших до ключиц русых волос и, вдохнув её запах, поцеловал в лоб: – Спасибо. Огромное.

– А теперь, А-тян, Шинья-кун, внимание! – Цунэмори Ёко, о присутствии которой новоиспечённые родители успели позабыть, смахнула с глаз счастливую слезу и наставила на супругов фотокамеру: – Этот момент первого семейного воссоединения обязательно нужно запечатлеть на долгую память!

Камера щёлкнула и Ёко, посмотрев фото и удовлетворённо кивнув, поманила супруга в родовую и протянула фотоаппарат подошедшей медсестре:

– Сфотографируйте нас всех вместе, пожалуйста.

Девушка улыбнулась и навела объектив на счастливое семейство. Щёлкнул затвор, и, только она хотела вернуть камеру владельцу, как в родовую буквально вломились остальные члены первого подразделения во главе с Каранамори. С криками: «сфоткайте и нас – мы этим двоим тоже типа семьи!» аналитик уверенно миновала замершую в растерянности медицинскую сестру, чуть ли не таща за собой вяло сопротивляющуюся Мику. Следом за Шион потянулась вереница из остальных членов команды, а замыкал процессию новый следователь из второго отдела, Хаяма Шигетаро. Шинья с нескрываемой неприязнью кинул взгляд в сторону надувшейся Симоцуки, но решил промолчать – портить настроение себе и Аканэ в такой знаменательный день не хотелось. Если после распечатки фото заклеить голову молодого инспектора куском разноцветной бумаги, он вполне сможет наслаждаться картиной.

– Хаяма-сан, а почему Вы здесь? – Аканэ удивлённо подняла бровь и повернула голову в сторону, встречаясь взглядом с инспектором. Парень по-доброму улыбнулся и на миг прикрыл глаза:

– Исполнители Хинакава-сан, Суго-сан и Кунидзука-сан, узнав, что следователь Симоцуки уехала вслед за вами с исполнителем Гинозой-саном и Каранамори-сан, обратились ко мне с просьбой доставить их сюда. Как-никак, я буду заменять Вас, пока Вы будете сидеть с малышом. Аканэ даже не стала скрывать удивление: такой информации ей не поступало.

– Что? Но ведь шеф Касэй ранее говорила, что я буду одна в отделе! – Мика, невольно слышавшая разговор начальницы с новичком, возмущённо нахмурилась. Глава Бюро ничего не сказала об этом. Шигетаро смущённо улыбнулся девушке:

– Похоже, Вы не сможете поладить с исполнителем Когами, раз уж в самый первый день едва не сцепились. А без командной работы трудно ловить преступников. Поэтому меня на время перевели в первый отдел. – Парень пожал плечами и поправил сползшие с носа очки: – во всяком случае, это почти что цитата Главы Касэй. Мика разочарованно и в то же время облегчённо вздохнула. Обидно, что её по-прежнему считают ни на что не годным новичком, но в этот, раз в глубине души, она была согласна с мнением Системы: сработаться с карателем Когами у неё получится с вероятностью в ноль процентов, учитывая его свободолюбие и упрямость в принятии решения. Наверное, сотрудничество с инспектором Хаямой и вправду лучшее решение данной проблемы. Аканэ слегка нахмурилась, пытаясь понять ход мыслей «Сивиллы», но ничего путного в голову не лезло – у неё всё болело, а на руках тихонько посапывала только родившаяся дочка – просто было не до решения ребуса под названием «Система „Сивилла“».