Текст книги "Всё, что нам нужно (СИ)"

Автор книги: Oxiko Namikaze

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Глава 1 ==========

– Вам действительно удобно так?

– Я же уже ответил.

– А если честно?

Аканэ оторвала голову от подушки и, приподнявшись на локте, посмотрела в середину комнаты, где, расположившись на трёх выставленных в ряд стульях, разместился её бывший подчиненный – а сейчас главный советник и участник ополчения надводной Шамбалы – Когами Шинья. Мужчина некоторое время молчал, но после неудачной попытки перевернуться на другой бок, сдался.

– Я могу с этим справиться. Бывало и хуже.

– Не верю, что может быть хоть на йоту удобно спать на стульях. На них даже покрывала никакого нет, не то что матраца. Ложитесь рядом: места хватит. – Цунэмори продолжала сохранять безэмоциональное лицо, но внутри замерла в незримом напряжении, не уверенная, чего ожидать.

– Ты это сейчас серьёзно или что? – Когами приподнялся на импровизированном ложе, вглядываясь в ночную мглу комнаты и пытаясь понять ход мыслей следователя. Цунэмори Аканэ удивила его в самую первую их встречу, выстрелив в него из доминатора, не переставала удивлять все те полтора года их совместной службы и продолжала делать это сейчас, после трёхлетней разлуки. Всё же, далеко не каждый работник Бюро общественной безопасности Японии, прилетев в другую страну для поимки сбежавшего исполнителя, решит пойти с этим самым исполнителем в логово неугодного верхушке ополчения. А теперь она вдруг предложила разделить единственную в маленькой комнате кровать, объясняя такое решение банальным комфортом. Удивительная девушка.

– Абсолютно серьёзно, – в голосе Аканэ не было скрытой насмешки или ехидства. Лишь едва проскользнуло лёгкое смущение. Цунэмори хлопнула рукой по матрацу: – ну же. Вы теперь участвуете в военных действиях, а для солдата худшее, что может случиться помимо плена и смерти – спать на ходу. Если из-за недостатка сна с Вами что-то произойдёт, буду чувствовать себя виноватой.

– Хм… Вот, значит, как.

Шинья полежал ещё немного, обдумывая слова инспектора, после чего поднялся. Цунэмори сама предложила такой вариант, и он всё-таки был куда больше «за», чем «против».

Однако, при всём при этом перспектива провести ночь в одной кровати с Аканэ была весьма волнующая, особенно учитывая, что беглый исполнитель успел здорово соскучиться по девушке. Врать самому себе было глупо и бессмысленно.

То, что испытывает к ней отнюдь не те чувства, что должен подчинённый к начальнику, Когами понял ещё во время работы в Бюро. Однако в Японии было «всевидящее око „Сивиллы“» да и сам мужчина играл тогда роль обычной «гончей», в то время как Аканэ – его «хозяина». Слишком уж разные положения.

Шинья неуверенно подошёл к кровати, и девушка подвинулась к стенке, освобождая место. Ещё немного поборовшись с самим собой и решив, что следователь права, и им обоим нужно хорошо выспаться, чтобы восстановить истраченные силы, мужчина лёг на бок, отвернувшись от Аканэ и плотно закрыв глаза.

Не стоило тешить себя иллюзиями и думать о чём-то, чего никогда не произойдёт. И уж тем более, не стоило показывать своё напряжение и заставлять инспектора волноваться: пусть она остаётся в счастливом неведении и сохранит чистоту своего психопаспорта. Цунэмори немного поёрзала, принимая лучшую для сна позу, и успокоилась, а Когами так и остался лежать неподвижно, стеклянным взглядом сверля своё прежнее ложе.

Ходики еле слышно отсчитывали секунды, и ополченец мимолётно подумал, как сильно человек зависит от обстоятельств. Когда он только присоединился к отряду, тиканье часов немного раздражало, но очень скоро он привык; потом стало невозможным спать без этого неуверенного «тик-так» под ухом. И вот теперь, когда на расстоянии меньше чем полуметр свернулась Аканэ, ход часов вновь начинал действовать на нервы.

Шинья осторожно выдохнул через рот, не желая будить девушку. От одной ночи бодрствования с ним ничего не станется, а ей нужно отдохнуть после всего произошедшего.

– Когами-сан?.. Не спите? – Инспектор честно пыталась провалиться в царство Морфея, но спустя сорок с лишним минут поняла, что не сможет заснуть даже при самом сильном желании: человек, встретиться с которым последние несколько лет она могла разве что во снах, был теперь совсем рядом. Куда ближе, чем она смела надеяться.

Прислушиваясь к размеренному дыханию лежащего рядом Шиньи и отмечая про себя едва заметные вздохи со стороны последнего, Аканэ сделала вывод, что причина её бессонницы тоже мучается этой проблемой. В таком случае, не было никакого смысла лежать так и дальше, притворяясь друг перед другом.

– М-м? Я-то теперь точно не усну, а что насчёт тебя? Неужели не устала? – Когами хотелось посмотреть в глаза девушки и на её реакцию вообще, поэтому он сменил положение и позволил затёкшим мышцам прийти в себя, перевернувшись на спину. По позвоночнику прошлось лёгкое покалывание и мужчина чуть поморщился.

Цунэмори ответила ему задумчивым смущённым взглядом и, откинув часть одеяла, приняла полусидящее положение. Девушка прикусила внутреннюю часть щеки и устремила взор вглубь комнаты.

Она понятия не имела, что делать.

Гнаться три года за первой любовью и пытаться поймать его стало уже привычкой. В своих мыслях Аканэ не раз высказывала бывшему подчинённому всё, что на сердце «накипело», и чаще всего это были далеко не лестные слова. Была бы только её воля, и она от души врезала бы этому безбашенному, самонадеянному и совершенно неуправляемому исполнителю. Беглому исполнителю. А теперь, когда они наконец встретились, она не может вымолвить и слова. Какая же она дура…

Цунэмори хотелось смеяться и плакать одновременно от осознания своего положения.

– Эй, следователь, о чём задумалась?

– Может, хватит так меня называть? – Глупая попытка сбежать от самой себя и возвести разрушенную самолично стену. Аканэ грустно улыбнулась. Знай он, что с момента встречи занимает девяносто процентов её мыслей, посмеялся бы над ней? Вряд ли Когами может так поступить, но кто его разберёт: до его побега она и подумать не могла о таком развитии событий.

– Ты не ответила.

Забавно, он давно перешёл с ней на «ты», в то время как она, словно школьница, по-прежнему «выкает». А ведь ей уже двадцать четыре. Её подруга, Каори Минасэ, нашла себе жениха и теперь готовится к предстоящей свадьбе, а Аканэ может лишь тяжко вздыхать в ответ на расспросы родителей о поиске спутника жизни. И ведь не объяснишь им никак, что сердце уже не один год как занято латентным преступником. Мама от такой весточки точно в обморок грохнется, а отец… Девушке даже думать не хотелось, что тот может сделать.

Но Когами задал вопрос и, прежде чем он решит, что его игнорируют, нужно ответить. Хоть что-нибудь! Пожалуй, самой лучшей в сложившейся ситуации темой было обсуждение нового положения бывшего исполнителя: по возвращении в лагерь повстанцев, они так нормально и не поговорили – Когами почти сразу был перехвачен товарищами для разработки новой тактики.

– Человек, назвавшийся Симом, упомянул, что это Вы указали ему путь. Вам не кажется, что Вы для них духовный лидер, а не только военный советник?

Когами поднял взгляд на инспектора, посмотрел куда-то в потолок и снова вернулся к Цунэмори. Мужчина тихо вздохнул и, поднявшись на ноги, прошёл на балкон. Инспектор последовала за ним. Ночь стояла тихая и чистый воздух слегка кружил голову: в Японии всё давным-давно загазовано. Шинья опёрся спиной о стену, и следователю показалось, что он как-то сразу стал куда более уставшим, чем был минуту назад. И эти мешки под глазами: он явно нормально и не отдыхал. Хотя, о каком отдыхе можно говорить во время войны?

– Сказать по правде, я совершенно не подхожу на эту роль. Однако очень похоже, что ребята слишком уж прониклись моими словами и поведением. В Японии я ни на кого так не влиял, так почему же здесь всё так вышло?

По интонации Шиньи трудно было сказать, всерьёз ли он задаётся этим вопросом или же просто делится своими мыслями. Слышалась в его голосе некая горечь. Аканэ решила рискнуть и сказать то, что думала уже довольно давно.

– Может и не осознанно, но Вы притягиваете людей, словно гравитация. Сейчас Вы решили изменить свой образ жизни и, пусть сами того не замечаете, но оказались на том же месте, что и Макисима Сёго в своё время.

– Хочешь сказать, мы с ним похожи? – Напряжённо и даже вызывающе.

– Вы безошибочно угадывали его последующие действия, и понимали его лучше, чем кто-либо другой, – Цунэмори облокотилась о деревянную балку, нечитаемым взглядом посмотрела на Когами. Тот по привычке смотрел куда угодно, но только не на собеседника. Только жёсткая линия плеч выдавая его напряжение.

– Думаешь, я стану, как он?

– Нет. – Инспектор провела пальцами по шершавому дереву, подковырнула ногтем торчащую щепку и поморщилась от неприятного чувства. Лёгкий ветер растрепал короткие волосы и забрался под кофту, заставляя поёжиться. Что ни говори, а климат тут куда суровее, чем в Японии. – Я боюсь, что рано или поздно, рядом с Вами появятся люди, ожидающие от Вас чего-то подобного, как от Макисимы. Но Вы совершенно не похожи на того, кто хотел бы управлять людьми. И в этом главное Ваше отличие от Макисимы Сёго.

Когами довольно хмыкнул и усмехнулся: мнение инспектора, которому он привык верить, придало ему уверенности в правильности своих действий. Безмолвное напряжение спало. Беглый исполнитель и старший следователь постояли на балконе ещё несколько минут, вдыхая чистый запах окружающих лагерь елей, после чего решили вернуться в комнату: как бы там ни было, но ночь была прохладной – стояла первая неделя сентября.

***

Когами подошёл к старенькой секции и открыл стеклянную дверцу, доставая бутылку виски и пару небольших стаканчиков. К сожалению (а может и к счастью) рюмок у ополчения не было, поэтому приходилось развивать интуицию и чувство меры: алкоголиков тут не жаловали, особенно если учесть, что обезболивающего не хватало и Саймону (местному хирургу) часто приходилось использовать алкоголь в качестве заменителя. Эта бутылка было его подарком Когами после первой успешно проведённой японцем операции – медперсонала тоже не хватало, поэтому умелые руки были ой как нужны.

Сделав Аканэ знак присаживаться за стол, мужчина разлил спиртное по стаканам: себе больше, Цунэмори – на самом донышке. Девушка недовольно нахмурилась и Шинья вопросительно приподнял бровь.

– Этот сорт довольно крепкий, а я очень сомневаюсь, что ты пила хоть что-нибудь кроме вина Масаоки. А ведь его только при приготовлении пищи и используют – на большее не тянет.

– Напрасно волнуетесь: я устойчива к алкоголю, – Цунэмори взяла свой стаканчик и залпом выпила содержимое. Коричневый напиток обжёг горло и она скривилась. Терпкий, приятный вкус пришёл несколько позднее вместе с разрастающимся внутри пожаром. Инспектор довольно пожмурилась и подняла на бывшего напарника взгляд превосходства.

– Чему так радуешься? Я налил тебе минимум всех минимумов, а ты уже кривишься, – Когами насмешливо посмотрел на надувшуюся от возмущения Аканэ и подавил смешок. Приставив свой стакан к губам, он сделал ещё один небольшой глоток, медленно смакуя жгучий напиток и чувствуя, как мозг наконец отпускает ворох вечно носящихся туда-сюда мыслей. – Ты что творишь?!

Шинья схватил девушку за локоть, не позволяя сделать очередной глоток. Синие глаза недовольно сузились и смотрели как-то осуждающе. Цунэмори сдержала рвущийся наружу вздох и твёрдо посмотрела на бывшего напарника, по-прежнему сжимая в руке стакан с хмельной жидкостью.

– Говорю же, на меня алкоголь не действует. – И когда она только научилась говорить таким непоколебимым, не терпящим возражений тоном?

Шинья посверлил её недовольным взглядом, но всё же отпустил руку, неодобрительно качая головой. Аканэ сделал небольшой глоток и отвлечённо подумала, что издержки профессии нет-нет, да начинают проявляться. Ей не хотелось говорить так с ним. Украдкой взглянув на бывшего подчинённого, следователь заметила, что тот вроде как смирился с её желанием выпить «до дна» и теперь задумчиво рассматривал свой стакан, будто искал в плескающейся жидкости какие-то ответы.

Девушка неуверенно посмотрела на свою часть алкоголя и тихо хмыкнула. Была не была! Хуже уже точно не будет.

***

Цунэмори присела на мягкую кровать, в объятиях которой нежилась относительно недавно, и хлопнула рядом, призывая бывшего исполнителя сделать то же самое. Тот без слов подчинился, правда, прежде пытливо заглянул в глаза Аканэ. Девушка опустила взгляд.

– Когами, как Вы вообще оказались в таком месте?– Инспектор взяла в руки одну из лежащих на прикроватной тумбочке книг и провела пальцами по переплёту: очень старая. Похожую она нашла в сумке проникших в Японию террористов: Пруст: «В поисках утраченного времени». Цунэмори не особо любила подобные произведения, предпочитая научные журналы, но связь пойманных с Когами заставила девушку пробежаться глазами по строчкам. Это была только первая книга серии и прочесть до командировки Цунэмори успела совсем немного, но даже тот кусочек, неожиданно для самой девушки, настолько увлёк её, что Аканэ решила во чтобы то ни стало найти электронную версию оставшихся шести книг, чтобы потом непременно прочесть.

«Наверное, это мои – когда Самлин ещё был здесь, всё время просил дать ему почитать. Я думал, что потерял их, но, похоже, он взял их с собой», – слова Шиньи эхом пронеслись в мыслях девушки, и инспектор улыбнулась: похоже, в этот раз их вкусы сошлись.

– Сначала я искал тихое местечко: мне всё поднадоело. Но в мире больше не осталось тихих мест, и я быстро понял, насколько был наивен. Пришлось вбить в себя инстинкт выживания. А попал к ополченцам я по воле случая и, поняв, что Япония предоставила властям беспилотники для охоты за повстанцами, я решил помочь им бороться с ними. В конце концов, все дроны произведены в Японии: я знаю их слабые места, знаю, как выводить из строя.

Мужчина едва заметно нахмурился и полез в карман штанов, доставая пачку «Spinel». Их ему отдала она. С каких вообще пор Аканэ, которая всегда закрывалась и недовольно отмахивалась от табачного дыма, начала курить? Неужели он невольно сыграл с девушкой такую же злую шутку, что и Сасаяма с ним в своё время? Но его напарник тогда погиб мучительной смертью, а Когами ведь жив-здоров, просто покинул страну и дорогих сердцу людей. Так почему же.? Словно подслушав его мысли, Цунэмори неловко повернулась:

– Я не курю.

– Что?

– Я не курю. Просто поджигаю их и кладу в пепельницу тлеть: тогда мне кажется, что… В общем, это помогает сосредоточиться. – Следователь вовремя поняла, что чуть не сказала лишнее и поспешно отвернулась: Шинья никогда не смотрел на неё, как на девушку – так с чего она решила, что теперь может что-то измениться? Кроме того, она почти на восемь лет моложе его, вряд ли он захочет возиться с «ребёнком»…

– Похоже, дурные привычки действительно заразны, – Когами грустно усмехнулся и, повертев в пальцах сигарету, всё же, взял её в рот: – когда я ещё был инспектором, на дух не переносил табак.

Аканэ подняла на мужчину изумлённый взгляд, вызывая у того новую порцию смеха. Почему-то девушка никак не могла себе представить этого исполнителя без вездесущей «палочки яда», без которой он не мог обходиться ни дня. Если вспомнить, на его рабочем столе всегда стояло три пепельницы, в каждой из которой валялось по четыре или пять сигарет. Когами, видя недоверие инспектора, решил пояснить:

– Ты ведь знаешь, что во время одного задания моего подчинённого – исполнителя Сасаяму – зверски убили? Вопреки всем установленным правилам мы с ним стали хорошими друзьями и его смерть сильно меня подкосила: я не только потерял чистый цвет своего психопаспорта, но и начал увлекаться этим. – Шинья поджёг сигарету и сделал первую затяжку: – поначалу мне казалось, что таким образом он остаётся рядом и помогает мне в ведении расследования, но я даже не успел заметить, как оно вошло в привычку, справиться с которой я не могу до сих пор.

Цунэмори ничего не сказала, лишь не особо утаиваясь, покосилась на пачку «Spinel», раздумывая, насколько они с Когами всё-таки похожи. Она ведь тоже, зажегши сигарету и оставив её в пепельнице, представляла сбежавшего напарника, к которому успела так привязаться. Которого успела действительно полюбить. И это пугало.

– Но это для меня уже всё потеряно, а ты – ещё очень юная девушка, у которой вся жизнь впереди. Пассивное курение опасно, а ведь тебе ещё нужно создать свою семью. Забудь обо мне, и всё у тебя получится, – ополченец попытался подбадривающее улыбнуться, но весь запас беззаботности исчез сразу же, стоило ему встретиться с большими глазами Аканэ, в которых как никогда отчётливо читались боль и предательство. А ещё злость.

– Мне никто не нужен, почему Вы сбежали?! Верите или нет, но я хотела убить Макисиму, очень хотела! То, что этот мерзавец сделал с Юки… – стиснув зубы, она тряхнула чёлкой и с яростью посмотрела на Когами. – Но «Сивилла» и я заключили контракт: Ваша свобода в обмен на живого Макисиму Сёго. Мне обещали, что не тронут Вас, если мы сможем задержать Сёго, которого они так хотели использовать! Мне это не нравилось, но Ваша жизнь была мне дороже! А Вы.! Ты.!

Шинья в шоке смотрел на всегда спокойную инспектора, по щекам которой второй раз на его памяти ручьём лились слёзы. В первый раз она так плакала из-за смерти лучшей подруги, а сейчас причиной её слёз стал он. Маленький кулак врезался мужчине в грудь, совершенно не причиняя боли физической, но оставляя кровавый след в душе.

Конечно, Когами видел, что девушка здорово привязалась к нему, но он всегда считал, что из-за их разницы в возрасте та никогда не посмотрит на него иначе, чем на старшего, более опытного товарища. Похоже, впервые за долгое время чутьё подвело исполнителя.

Сам того не осознавая, Шинья схватил девушку в охапку и сжал в объятиях. Он никогда не мог равнодушно смотреть на женские слёзы, особенно, если слёзы эти проливались из-за него. Оперевшись подбородком о голову Цунэмори, Когами потёр спину девушки, однако вместо ожидаемого успокоения Аканэ клещом вцепилась в мужчину и зарыдала ещё сильнее; как сильно следователю было стыдно в тот момент за свою слабость, знала тогда только она сама, но затаившиеся и за три года разлуки только окрепшие чувства вырвались на волю и прийти в состояние «сильной леди» никак не получалось. Как легко смогла одна фраза выбить спасительную опору, за которую Цунэмори ухватилась после побега исполнителя. Наверное, ей действительно стоило рассказать обо всём родителям или Каори, на худой конец – психологу из Бюро, вместо того, чтобы копить это в себе… Вот только её чувств всё равно никто бы не понял: инспектор и исполнитель вместе – немыслимо для их общества!

– Прости… Аканэ.

Девушка замерла и затаила дыхание. Она была уверена, что расслышала правильно, но возможно ли это? Он наконец-то назвал её по имени (первый раз не в счёт – тогда была критическая ситуация), не «следователь» или «инспектор Цунэмори», а по имени. Конечно, она раньше говорила ему прекратить так называть её, но Шинья, казалось, не собирался менять привычке. А теперь вот «Аканэ».

– Прости, пожалуйста, но ты и сама ведь понимаешь: мне заказана обратная дорога в Японию, а это место точно не для тебя. – Мужчина сильнее сжал объятия и зарылся носом в растрепанную макушку, вдыхая запах не чужого для него человека, продолжая утешающее гладить её по спине: – утром я подвезу тебя к зоне действия «Сивиллы» и ты сможешь вернуться назад. Веди себя тихо – и будешь в безопасности.

Возможно, больше мы уже никогда не встретимся.

– Не смей так говорить, это не конец! Ещё нет, – Цунэмори нахмурилась и посмотрела красными от слёз глазами прямо в душу беглого исполнителя. Когда она решилась перейти на «ты»? Девушка не знала и не особо хотела задаваться этим вопросом: он ничего не сказал, а значит, не был против. Они всё же стали чуточку ближе, чем простые коллеги.

Лёгкий, очень осторожный и быстрый поцелуй в лоб вогнал девушку в ступор, а едва слышный шёпот заставил только утихшие слёзы потечь с новой силой.

Не осознавая толком, что делает, Аканэ схватила Когами за лицо и, притянув к себе, впилась губами в его губы. Замерев в шоке, исполнитель сразу решил, что он сошёл с ума и прильнувшая к нему всем своим существом Аканэ – плод разыгравшегося от спиртного воображения. Эта девочка, что ходила за ним хвостиком с момента своего появления в первом отделе, никогда бы не набралась смелости вытворить что-то подобное. Это просто невозможно! Усилием воли Шинья заставил себя разорвать поцелуй и отстранил её за плечи. Мягко, с нескрываемым сожалением, но уверенно.

– В тебе говорит алкоголь. Когда всё выветрится, ты пожалеешь об этом.

– Сколько же Вам повторять, что я не восприимчива к подобным напиткам? У меня это наследственное от отца. Даже не уверена, хорошо это или плохо… Поэтому я не буду ни о чём жалеть. Если случится так, что мы больше не увидимся, и, если минуту назад Вы… ты не врал, я бы хотела остаться с тобой подольше.

– Нет, я не врал. – Похоже, словом действительно можно как убить, так и воскресить, потому что Аканэ как никогда отчётливо почувствовала, как заколотилось сердце. Быстро облизнув пересохшие губы, девушка со смесью доверия и страха посмотрела в синие глаза исполнителя, немного подавшись вперёд.

В этот раз мужчина перехватил инициативу и сам накрыл её губы своими, нежно проводя пальцами по щеке. Чувствуя, как сердце начало биться где-то в районе глотки, Цунэмори зажмурилась и слегка подрагивающими руками вцепилась в горло его водолазки, в неумелой попытке ответить.

Конечно, родители бы непременно осудили такое поведение, да и сама она понимала, что её действия идут в разрез с собственными убеждениями. Однако сердце орало куда громче мозга, из-за чего в последнем стала крутиться навязчивая мысль, что день выбран вполне удачный. Почувствовав, что ещё немного и щёки буквально вспыхнут пламенем, Аканэ попыталась выкинуть из головы все соображения, решив полностью положиться на волю судьбы.

Похоже, в этот раз алкоголь всё же ударил ей в голову…

***

Отголоски взрыва сотрясли очередное здание лагеря повстанцев, будя скрывающихся в нём мирных жителей и ополченцев. Когда с караула раздалась весть о вторжении, среди людей началась паника: матери хватали детей на руки и бежали, старики и больные, которым помогали врач Саймон и другие повстанцы, пытались дойти до убежища. Поднялась суматоха.

Аканэ и Когами выскочили из комнаты, на бегу надевая ботинки. Шинья вырвался немного вперёд и, вскарабкавшись по канату к постовому, напряжённо посмотрел в сторону главных ворот лагеря: там вовсю сияло зарево огня. Мужчина ругнулся про себя и спрыгнул на землю, пытаясь отыскать среди толпы бегущих Аканэ. Та нашлась почти сразу, помогавшая какому-то мальчику перевязать кровоточащую коленку. Когами подбежал к девушке и, передав ревевшего мальчугана женщинам, приказал девушке следовать за ним.

– Кто они?!

– Я не уверен, но, – мужчина ловко перепрыгнул через упавшую балку и, протянув руку Цунэмори, сбежал по ступенькам: – похоже, они совсем не полагаются на дронов. Это не военные, а подготовленное спецподразделение! Плохое у меня предчувствие!

Подъехавшие машины остановились у ног Когами. Из окна одной из них выглянул встревоженный Сим – лидер повстанцев, как запомнила Цунэмори. Шинья бросился к мужчине и, перекинувшись с ним парой фраз, указал на стоявшую позади Аканэ:

– Сим, нужно вывезти её!

Мужчина в ответ кивнул и, хромая, пошёл к соседнему автомобилю, что-то объясняя шофёру. Следователь ухватилась за локоть Когами, обращая на себя внимание.

– Я не уйду одна!

– Я так просто не умру, обещаю. Ты должна быть в безопасности. – Когами положил руку на плечо девушки, когда та начала мотать головой: – Лучше разузнай всё про председателя Ханя, это – шанс для всех нас!

– Но…

– Если оба выживем, попробуешь снова меня поймать, – Шинья грустно усмехнулся, по–видимому, сам не веря своим словам, и вытащив из сумки магнитную гранату, вложил её в руки Аканэ.

– Я обязательно найду другой способ вернуть тебя обратно. – Цунэмори нечитаемым взглядом посмотрела на человека, за которым гонялась вот уже три года, и, скрепя сердце, всё же села в машину. Он прав, конечно. Останься она тут, будет только мешаться под ногами и вряд ли чем-то поможет.

– С нетерпением буду ждать этого момента. – Шинья пристально посмотрел на неё, стараясь запомнить каждую растрепавшуюся прядку, этот решительный блеск в карих глазах и мокрые, чуть опухшие от слёз солёные «дорожки» на щеках. Они ведь действительно могут никогда больше не увидеться: давай обещания или нет, а против пуль и гранат человек мало что может сделать. Особенно обычный повстанец вроде него, за голову которого местные власти и так поставили награду с шестью нулями позади.

Он сильно сжал её маленькую ладонь в своей и, чуть коснувшись лбом её лба, быстро отстранился, давая шофёру команду двигаться. Аканэ высунулась из окна, желая подольше видеть его стремительно удаляющийся силуэт.

Сердце колотилось, как бешеное, а слёзы так и норовили пробиться сквозь маску невозмутимости. Что, если они действительно больше никогда не увидятся?

***

Полковник военной полиции, Николас Вонг, пафосно прохаживался по плацдарму, рассказывая следователю удивительную версию её смерти, которую он намеревался сообщить правительству Японии. Оказывается, во всём виноват её бывший подчинённый, который, взяв её в заложники, угнал вертолёт, и местные власти вынуждены были применить оружие, чтобы не дать противнику уйти. Более бредовой истории Аканэ ещё ни разу не слышала: «Сивилла» была в курсе её отношения к Когами и уж точно не поверит в подобную чепуху. Девушка перевела взгляд на избитого Шинью, который с ненавистью буравил полковника взглядом, и незаметно выдохнула. Как она и надеялась, встреча в лагере оказалась не последней: они вновь вместе. Хоть и скоро умрут. Но всё-таки вместе.

Когда Шинью вывели из этого злополучного вертолёта, к которому их приковали для расстрела, Цунэмори едва смогла сохранить маску пофигизма: лицо Когами было разбито, левый глаз заплыл, вся его одежда пропиталась кровью, а руки были слишком туго перетянуты стальной фиговиной, чем-то напоминающей наручники. Держался бывший исполнитель на ногах только благодаря гордости и ослиному упрямству.

– Открыть огонь!

Вонг махнул рукой, подтверждая свою команду, и Цунэмори зажмурилась. Пуля просвистела совсем рядом, а после раздался дикий мужской крик и всё вдруг смолкло. Девушка встревожено глянула на Когами и, убедившись, что тот жив, перевела взгляд на своего убийцу, который теперь лежал в луже собственной крови. Дрон, стоявший рядом с вертолётом, внезапно пришёл в движение, расстреляв стрелка.

Полковник и его подразделение военной полиции напряжённо замерли.

«Говорит Бюро общественной безопасности: согласно третьему параграфу договора о системе „Сивилла“ и полномочиям, предоставленным пятым параграфом, Правительство Японии возьмётся за установление порядка. Лица, чей уровень преступности превышает установленный порог, могут быть устранены без предупреждения. Сопротивление бесполезно. Сохраняйте спокойствие и стабильное психическое состояние.

Повторяю: Говорит Бюро общественной безопасности…»

Раздавшийся из коммуникатора Николаса и всех динамиков в округе автоматизированный голос нельзя было спутать ни с каким другим: только дроны БОБ могут с такой радостной интонацией и улыбкой на «лице» сообщать плохие новости.

Остальные дроны и даже вертолёты также самозапустились и обступили запаниковавших военных, полностью отвлекая внимание от пленников. Машины считывали коэффициент преступности трясущихся людей и выпускали автоматные очереди по латентным и настоящим преступникам, оставляя на их месте лужи крови. Николаса также убили, правда, из доминатора – Гиноза постарался – когда тот почти нажал на курок, прицелившись в Аканэ.

Оторванная кисть полковника с зажатым в ней револьвером упала прямо возле сморщившегося Когами. Мужчина извернулся и, подняв оружие, прострелил мешающиеся наручники. После, под общую суматоху, Шинья освободил и Аканэ и, попросив девушку ещё раз проверить Ханя, затерялся в толпе. Цунэмори даже сказать ему ничего не успела.

А потом к ней подбежали прибывшие исполнители и Симоцуки Мика с, как всегда, пренебрежительным выражением лица. Старший следователь взяла с собой только Гинозу – остальных оставила под командованием Мики – и побежала к резиденции председателя, где и уговорила «Сивиллу» позволить жителям надводной Шамбалы устроить честные выборы путём голосования. Исполнитель Гиноза помог Когами одолеть наёмника и, исполнив своё желание «врезать ему от души», отпустил с миром, посоветовав больше не попадаться на «глаза» «Сивилле». В какой-то степени всё закончилось… ну, наверное, хорошо?

***

Самолёт поднимался в воздух, унося Аканэ из страны, в которой она смогла встретиться с самым важным в её жизни человеком, и девушка всю дорогу, пока была видна надводная Шамбала, не отрывалась от стекла. На душе было паршиво оттого, что Когами опять улизнул, но в остальном Цунэмори была рада: в этой командировке были и счастливые моменты.

«Я не знаю, что будет завтра или через день, но раз уж мы снова встретились, всё-таки скажу это: я люблю тебя…» – едва слышный шёпот Шиньи вновь раздался в голове следователя и девушка, смущённо зажмурившись, прислонилась к иллюминатору.

– Я тоже люблю тебя, – одними губами произнесла Аканэ, с грустью наблюдая, как надводная Шамбала постепенно скрывается в облаках.

========== Глава 2 ==========

Аканэ вошла в здание Бюро и на автопилоте поднялась на нужный этаж: спустя четыре с половиной года работы инспектором девушка могла даже с закрытыми глазами дойти до своего кабинета.

– Семпай, Вы опоздали на двадцать минут!

Симоцуки Мика неодобрительно взглянула на старшего следователя, про себя отмечая, что в этот раз Цунэмори выглядит куда лучше, чем месяц назад. Начальница даже улыбалась, что само по себе было удивительно. Хотя… Яёй как-то говорила ей, что раньше Аканэ часто ходила с улыбкой до ушей, но младшему инспектору с трудом верилось в такое: лицо Цунэмори всегда было словно под маской пофигизма.

– Вы очень счастливая сегодня. Не поделитесь причиной? – Гиноза приветливо улыбнулся и отъехал в кресле от своего рабочего места; его примеру последовали и другие исполнители.

Аканэ смутилась: восемь пар глаз смотрели на неё настолько внимательно, что на миг она почувствовала себя музейным экспонатом. Возникло естественное желание осмотреть своё лицо и одежду на предмет грязи, хлебных крошек или ещё чего-нибудь, выделяющее её из остальной массы первого отдела. Убедившись, что всё в порядке, следователь слегка улыбнулась и поспешила занять рабочее место. «Разбудив» компьютер, быстро ввела пароль и внутренне застонала, когда на мониторе замигали уведомления о сообщениях. Два рапорта от младшего следователя, пять документов от Каранамори и один файл от шефа Касэй. Расслабиться явно не получится. Не то чтобы это сильно её огорчило.