Текст книги "Всё, что нам нужно (СИ)"

Автор книги: Oxiko Namikaze

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Быстро справившись со всеми засовами и задвижками, девушка открыла верхнюю и боковую часть ящика и замерла от неожиданности. Красные азалии, в самой середине которых белела пышная гвоздика, смотрели на неё из небольшого разноцветного горшочка и, казалось, о чём-то спрашивали.

Аканэ сглотнула и осторожно вынула горшок, поставив его на середину стола – цветы вписались как нельзя лучше, и девушка блаженно прикрыла глаза, вдыхая едва слышный приятный аромат. Вообще, горшочные азалии практически не издают никакого запаха, значит, лёгкий аромат мёда и чистоты исходил от гвоздики? Но разве белая гвоздика пахнет мёдом? Или Шинья «заточил» в горшок грунтовые азалии, которым как раз таки свойственен этот запах, или тут не всё так просто. Ещё за время работы с Когами бок о бок, инспектор поняла, что ожидать от мужчины можно чего угодно – понять ход его мыслей было дано только избранным. Вот Масаока, например, единственный в их отделе, кто мог читать Шинью как открытую книгу. Если бы Макисима не убил его на той миссии, Аканэ бы связалась со старым сыщиком и он бы пролил свет на всю эту историю с цветами. Это уж точно. Гиноза, Кунизука и Каранамори мало чем могли помочь: Нобучика, хоть и дружил с Шиньей ещё с детства, так и не смог предугадывать его действия; Яёй примерно понимала, что творится в голове беглого исполнителя, но вот объяснить так, чтобы было понятно простым смертным, не могла; лучший аналитик отдела Каранамори Шион точно знала, что задумал Ко, но спрашивать её было чревато последствиями – женщина, конечно, всё разъяснит, но перед этим будет сначала долго смеяться, потом обижаться, что Аканэ не сказала ей о произошедшем в надводной Шамбале, а потом возьмёт да и невзначай намекнёт остальному персоналу первого подразделения об интересном положении старшего следователя. Естественно, Гинозе и Кунизуке, видевшим её чувства, не трудно будет понять, кто отец её ребёнка. А этого допустить никак нельзя. Во всяком случае, до тех пор, пока она не найдёт способ надавить на «Сивиллу» и заставить это сборище мозгов в банках сохранить жизнь Когами Шинье.

Девушка закусила губу и ещё раз осмотрела подарок: цветы, как цветы, ничего необычного в них не было. Разве что немного странная комбинация: азалии и в центре их белая, как снег, гвоздика. Цунэмори мотнула головой и решила, что сначала нужно предложить Когами сесть за стол и по-человечески встретить Новый год – всё-таки, событие значащее – а за время банкета она успеет понять, что он именно хотел сказать. Делать поспешные выводы было рано.

Беглый исполнитель, осторожно наблюдающий за реакцией девушки, про себя усмехнулся: сколько времени понадобится его неназванному кохаю², чтобы разгадать загадку? Цунэмори быстро училась и многое успела перенять от него за время их совместной работы, поэтому она уже должна была догадаться, в каком направлении копать, но… насколько Шинья знал, ханакотобой³ инспектор ранее не интересовалась, и от этого «игра» становилась всё интереснее. Будет забавно посмотреть на её реакцию, когда она найдёт расшифровку.

Голографический экран телевизора мелькал всеми цветами радуги, отчего несколько пестрило в глазах. Когами с аппетитом поглощал спагетти с соевым соусом и кусочками мяса и делал вид, что наслаждается музыкой. В отличие от мужчины, инспектор лишь немного поковырялась в тарелке и лениво проглотила четверть порции: всё внимание сосредоточилось на цветах и желание поесть отошло на второй план. Покрутив горшок и так и эдак и не найдя на нём ничего, что зацепило бы внимание, Цунэмори впервые в жизни пожалела, что в детстве лишь краем сознания вникала в рассказы мамы и бабушки про традиции прошлого века. Возможно, Шинья взял что-то оттуда.

Следователь украдкой посмотрела на медленно жующего мужчину и подавила вздох: с чего она вообще решила, что в подарке есть какая-то загадка? Разве Когами не мог просто подарить ей цветы? Часть сознания говорила, что мог, в то время как другая часть упорно твердила не сдаваться и поискать подсказки. Аканэ пододвинула горшок поближе и осторожно раздвинула головки цветов, надеясь отыскать на земле какую-нибудь записку или что-нибудь, что задаст ей нужное направление.

Шинья едва слышно хмыкнул, привлекая к себе внимание инспектора. На миг девушке стало не по себе: если он ничего не спрятал, то её попытки отыскать что-то, чего нет, выглядели непонятными это точно. Однако в ясно-синих глазах не было недоумения, наоборот, в них читалось что-то смутно похожее на забаву и… ожидание.

– Эй, следователь, – бывший исполнитель отвлёк Аканэ от прощупывания почвы: – если продолжишь ковыряться в земле, повредишь корни и загубишь цветы. Ты даже представить не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы привезти их сюда в целости.

Цунэмори раздражённо прикусила губу и гневно посмотрела на Шинью: «Чего он выпендривается?!». Мужчина успешно сделал вид, что ничего не заметил и меланхолично коснулся мигающей лампочки гирлянды:

– Прислушайся к цветам.

Девушка удивлённо моргнула на замечание и перевела задумчивый взгляд на гвоздику – почему-то именно она приковывала к себе всё внимание. То ли это было из-за её белоснежного цвета, выделяющего цветок среди азалий, то ли – из-за какого-то смутного воспоминания, которое всё вертелось в голове Аканэ, и которое девушка никак не могла «ухватить за хвост». Когами ведь не просто так выделил это «прислушайся», значит, ответ на загадку должен был прозвучать. Сами по себе цветы говорить не могут…

«Ханакотоба!»

Осознание пришло внезапно, словно ушат воды на голову, и Цунэмори взволнованно потянулась к планшету. Разблокировав главный экран, девушка вошла в «GOO» и быстро ввела запрос в поисковую строку. Система автоматически перевела её на главную страницу сайта и в следующее мгновение Аканэ с головой погрузилась в длинный перечень цветов, их оттенков и тайный смысл или, как его ещё называли раньше, язык. Значение азалии нашлось довольно быстро – растение занимало первые ряды списка – терпение и готовность ждать, сколько придётся. Инспектор поднесла руку к лицу и легонько прикусила кончик ногтя. Если так Когами пытался спросить, готова ли она ждать его, то, по мнению девушки, это было бессмысленно: свой ответ она дала ещё там, в Шамбале, когда сквозь слёзы ругала его за бездумный побег. Или же это он собирается ждать?

Тряхнув чёлкой и почувствовав, что уже на пределе, девушка сглотнула подступивший от волнения к горлу ком и пролистнула несколько страниц, желая поскорее добраться до конца списка: если азалии действительно означали его готовность ожидать, то сама суть этого цветочного ребуса крылась именно в гвоздике.

Kānēshon (shiro) нашёлся не сразу – десятки похожих названий умело «спрятали» нужное растение и Цунэмори едва не пролистала его – помогла только маленькая фотография цветка. Вдохнув поглубже и почувствовав, как запотели ладони, девушка внутренне сосредоточилась и принялась читать. Когами, поняв, что инспектор вот-вот разберётся с его посланием⁴, незаметно напрягся: не сказать, что он не был уверен в её ответе, но кто эту девушку разберёт – Цунэмори Аканэ всегда была полна сюрпризов.

Старший следователь честно старалась ничем не выдать нахлынувшие на неё эмоции, но подозревала, что мужчина всё же заметил, как подрагивают её руки. Сердце внутри отбивало чечётку, а всё лицо сейчас, скорее всего, было подобно маковому цвету – иначе объяснить такой жар девушка не могла. Всё это время она ждала и надеялась, рисовала в воображении прекрасные моменты и представляла свою реакцию. Теперь же, когда это случилось, она едва могла сказать хоть что-нибудь: ноги резко ослабели, в голове застучали молоточки, словно бы она напилась, а из лёгких резко вышибло весь воздух.

Пробежавшись по строчкам ещё раз и, на всякий случай проверив, не ошиблась ли растением, Цунэмори решила последовать совету ханакотобы и поискать «между строк», то бишь цветами. Нет, она не собиралась снова копаться в земле – Шинья ясно дал понять, что именно там точно ничего нет. Но ведь есть масса других способов спрятать такую вещь. Закрыв глаза и, пораздумав немного, Цунэмори решила поддаться интуиции и коснувшись стебля гвоздики слегка потянула наверх – как она и думала, белоснежный цветок не рос в горшке, подобно азалиям, но был срезан и воткнут в землю. Ровно посередине. Девушка немного покрутила гвоздику в руках и осторожно, не желая травмировать цветок, заглянула под нижние лепестки. Среди белоснежного цвета мелькнуло что-то серебристое.

Аканэ больно укусила губу, желая убедиться, что не спит, и немного дрожащими пальцами, аккуратно поднимая нежные лепестки, вытащила из «белого плена» небольшое платиновое⁵ колечко. Благородный металл искрился и переливался под лампой серебристым цветом. Цунэмори сжала кольцо в кулаке, поднесла его к груди и, не в силах сказать что-либо, взволнованно посмотрела на Шинью. Мужчина поднялся на ноги.

– Каков твой ответ?

Аканэ подняла на него полные слёз глаза и, как ни старалась, не смогла удержаться: солёные капли заскользили по щекам, и девушка поспешно вытерла их. Ну что за дурак, чего спрашивает-то? Неужели сам не догадывается? Заглянув в глаза Когами и посмотрев в их синеву с полминуты, следователь поняла: он знает. Знает, что она давно согласна. Просто хочет услышать. В таком случае, она даст ему это.

– Да. Да! Да, я согласна!

– Тш–ш–ш… – Когами сгрёб её в охапку и осторожно сжал в объятиях, оперевшись подбородком о растрёпанную макушку. Судя по коротким периодичным вздрагиваниям, она опять плакала. Ну что за девчонка?

____________________________

¹ Отсылка к выражению «Шрамы украшают мужчин».

² Японская связка «семпай – кохай», где первый – кто-то вроде учителя/наставника, а второй – ученик.

³ Ханакотоба – секретный язык цветов в Японии.

⁴ В Японии парень может сделать девушке предложение руки и сердца, подарив ей белую гвоздику.

⁵ В Японии обручальные кольца делают в основном из платины, белого золота или серебра.

Комментарий к Глава 5

Как бы мне ни хотелось закончить на этом моменте, но существует система “Сивилла”, которая не очень-то “за” отношения наших героев. Следующая часть предпоследняя и выйдет она не так скоро, как эти (просто потому, что у меня там лёгкий ступор на одном моменте ХD)

[А конец, к слову, уже написан и ждёт публиковки *но я этого не говорила*]

П.С. А ещё мне бы очень хотелось увидеть хоть 1 отзыв)

========== Глава 6 ==========

Несмотря на первую неделю января, погода в Токио никак не соответствовала зимней: выпавший в канун Нового года снег растаял спустя двое суток, из-за чего на дорогах образовалась грязь. Под ногами всё хлюпало и любая прогулка сулила мокрые сапоги и испорченные нервы. За окном завывал ветер, проносящий по воздуху едва заметные глазу снежинки. Не зима, а невесть что, честное слово!

Шинья повернул ручку двери и вышел на балкон, доставая из кармана джинсов пачку «Spinel». Было пять часов утра, поэтому можно было не волноваться, что кто-то из соседей увидит его. Это было идеальное время, чтобы ещё раз всё обдумать и принять, наконец, единственно верное решение. Мужчина щёлкнул зажигалкой и поднёс колеблющийся огонёк к концу сигареты. Аканэ согласилась стать его женой. Эта мысль наполняла сердце теплом и заставляла вновь почувствовать давно забытые лёгкость и спокойствие, однако вместе с тем были и волнующие душу моменты.

«Шинья, я всё понимаю и хотела бы сбежать с тобой в Шамбалу, но… Не могу».

Он, конечно, предполагал такой вариант развития событий, но всё-таки больше надеялся на положительный ответ. Однако слова Аканэ не были лишены здравого смысла, и игнорировать это Когами не мог: безопасность самых дорогих всегда была на первом для него месте. Особенно теперь, когда следователь носила под сердцем плод их любви.

«Это же почти что самоубийство: за границей по-прежнему идёт война. Пусть в Шамбале боевые действия и притихли после смены власти, но нет никакой гарантии, что оружие вновь не пойдёт в ход. Нашему ребёнку будет безопаснее родиться и жить здесь, где выстрелы слышны куда реже. Я смогу убедить «Сивиллу» сохранить тебе жизнь – у меня есть пару козырей, просто продержись ещё немного…».

Мужчина сделал очередную затяжку и медленно выдохнул облачко дыма. Мысли роились в голове и никак не хотели занимать каждая свою полочку, норовя остаться в беспорядке. Когами тряхнул головой и слегка помассировал шею – во сне он как-то не так повернулся, из-за чего мышца перенапряглась и теперь причиняла лёгкую тянущую боль. Делать привычную разминку в доме Цунэмори не хотелось – желания разбудить невесту у Когами не было совершенно: она и так выглядела донельзя уставшей, жестоко было лишать её лишнего часа сна. Сделав ртом глубокий вдох, словно желая таким незаурядным способом прояснить сознание, Шинья недовольно поморщился: глотку и лёгкие обожгло холодным воздухом. Мужчина прикрыл нос ладонью, желая поскорее возвратить внутренностям приятное тепло, и чуть сжал низ шерстяного свитера, что в качестве новогоднего подарка дала ему Аканэ. Синий с белыми полосами, он идеально подчёркивал глаза бывшего исполнителя и сидел на нём как влитой. После первой примерки Когами даже рискнул полюбопытствовать, откуда инспектор узнала его размеры, но вместо предполагаемого ответа девушка вдруг залилась краской и отчаянно замотала головой, уверяя, что купила «эту штуку» чисто машинально. Мужчине оставалось лишь поверить на слово и отстать, хотя интерес никуда не делся.

Взгляд синих глаз упал на маскирующий браслет. Зелёная лампочка уверенно мигала с периодичностью в десять секунд, делая Когами невидимым для «Сивиллы». Амари Касу потрудилась на славу: ни один датчик за время его возвращения на Родину не среагировал, а значит беглый исполнитель мог вздохнуть полной грудью. Пока эта штука при нём, ни ему, ни Аканэ ничего не угрожает.

Кстати о «Сивилле», Цунэмори упомянула, что может повлиять на решение Системы, и это вызывало у Шиньи ряд понятных вопросов. Сомнения, что суперкомпьютер, считывающий мозговые волны людей, на самом деле является таковым, начали гложить мужчину ещё сильнее. Что-то было не так с самой Системой.

«Я узнал истинную форму «Сивиллы». Она не стоит того, чтобы полагать за неё свои жизни, уверяю тебя». – Именно эти слова отправил ему на э-мэйл Макисима за день до своей кончины. Асимптоматик явно узнал что-то, что держится в секрете от всего общества, и попытался поделиться этим со своим злейшим врагом. Это был первый гвоздь в гроб доверия исполнителя Системе. Не то что бы Когами сразу поверил Сёго, но и причин не доверять ему Шинья не видел: Аканэ права, их образ мышления был пугающе похож. Если бы эти двое сработались вместе, скорее всего, смогли бы сломать установившийся порядок, в котором люди больше напоминали послушных собачек, нежели действительно людей. На такое общество было жалко смотреть. Макисима Сёго и Когами Шинья оба боролись с такими устоями, правда, каждый своим способом. Их судьбы были связаны ещё до того, как эти двое встретились; им не было суждено разойтись, как кораблям в море. Они понимали друг друга лучше, чем кто-либо. И всё же, жизнь расставила их по разные стороны баррикады: серийный убийца с белым психо-фоном и исполнитель-полицейский, чей психопаспорт напоминал грязную, мутную воду. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Дверь на балкон распахнулась и закутавшаяся в махровый халат Аканэ тихонько встала рядом. Мужчина недовольно глянул на голые ноги следователя, которые прикрывали лишь полы халата. Она что, заболеть решила?!

– Ты чего в такую рань поднялся?

Девушка прикрыла зевок ладонью и сделала вид, что не заметила сурового взгляда Когами. Беспечно опершись на балку, вдохнула свежий утренний воздух. В такие моменты она несказанно радовалась, что балкон выходил на долину, а не на автомагистраль. Вместо ответа Шинья пару раз притопнул носком тапочки по холодному полу и, подняв опешившую Аканэ на руки, вернулся в комнату. Лицо обдало тёплым воздухом, лишний раз напоминая о разнице температуры внутри и вне дома.

– Эй, опусти меня! Ну, пожалуйста.

Аканэ несколько раз дёрнулась в крепкой, но нежной хватке, однако успеха не добилась. Бывший исполнитель будто бы резко оглох и совершенно не реагировал на её просьбы. Несколько обидно, но в то же время приятно. Приятно, что он действительно заботится. Посадив невесту на ещё сохранившую тепло кровать, мужчина прищурил глаза, легко коснулся губами её лба и, весело подмигнув, щёлкнул по носу.

– Эй! – Цунэмори возмущённо нахмурилась, после чего расплылась в улыбке. Кто мог подумать, что этот с виду хмурый и вечно чем-то недовольный исполнитель может так искренне улыбаться. Когда они ещё работали вместе в Бюро, ей доводилось ловить на себе его любопытные взгляды и, изредка, лёгкие полуулыбки. Уже тогда один только этот факт заставлял девушку парить в небесах: Когами Шинья не считал её глупым новичком с устаревшими взглядами на жизнь, а принимал как равную, но менее опытную. Чего нельзя было сказать об инспекторе Гинозе. Хорошее было время.

Аканэ машинально нахмурилась и обняла себя за плечи, слегка опуская голову. Шинья вопросительно поднял бровь, в синих глазах скользнуло что-то похожее на беспокойство. Девушка, поняв, что слишком ушла в свои мысли, поспешила успокаивающе помотать головой и улыбнулась.

– Просто вспомнила, как впервые встретилась с тобой и остальными. Было немного страшно, но быстро прошло. – Цунэмори запустила пальцы в затылок, несколько сжимая волосы. Перед глазами проплыли картинки почти четырёхлетней давности.

– Ух ты. Тебе, да страшно? – Когами деланно удивился и, качая головой, развёл руки в стороны: – По тому, как ты кинулась на старика и… Я был уверен, что именно этой эмоции у тебя как раз и не было. Надо же, оказывается, я ошибся. Опять.

– Да уж, с Масаокой-саном и вправду нехорошо вышло. Мне тогда казалось, что он решил ликвидировать женщину. Но всё равно, нельзя стрелять в жертву даже парализатором, это не нормально. – В подтверждение своих слов Аканэ несколько раз кивнула и, заметив пристальный взгляд Шиньи, обиженно надулась, отворачиваясь к окну: – Я же извинилась! Неужели всё время будешь вспоминать эту ерунду?

– После этой «ерунды» я два дня лежал овощем, не в состоянии даже говорить… Ну, это так, к слову, если что, – Когами тихо рассмеялся и откинулся на кровать, вытянув руки. Он никогда не винил её за тот случай, напротив, в какой-то степени был благодарен, что не позволила замарать руки кровью невинного. Краем глаза наблюдавшая за ним инспектор не выдержала и осторожно растянулась рядом, предварительно сбросив на пол тапочки. Спать хотелось неимоверно, но туча мыслей ежесекундно заполняла мозг, не давая тому «отключиться». Шинья нащупал край одеяла и, приподнявшись на локте, укрыл невесту и осторожно откинул каштановую прядь с глаз. Аканэ благодарно моргнула и зарылась носом в подушку. Утренняя усталость всё же взяла вверх и глаза понемногу слипались; мозг стал не так явно реагировать на сотни «Что? Где? Когда?», медленно погружаясь в дремоту.

Неожиданное давление внутри заставило Цунэмори недовольно замычать и насильно открыть глаза. Ощущение повторилось, и девушка приложила руку к животу, нахмурившись. Вроде бы ничего такого не ела… Когами, взглянув на неё, вопросительно приподнял бровь.

– В чём дело?

– Живот…

– Если больно, выпей таблетки, а ещё лучше – сходи к врачу.

– Нет. Боли или дискомфорта нет, просто как-то… странно? Непонятно… Не могу это сформулировать.

Аканэ неловко закусила губу, пытаясь понять, что с ней не так. Когами любопытно посмотрел на следователя, после чего неуверенно коснулся слегка выпирающего живота Цунэмори и поднял взгляд на последнюю. Девушка замерла на долю секунды и расплылась в лёгкой улыбке.

– А вот сейчас прекратилось. Что ты сделал?

– Ничего на самом деле. Нашему ребёнку около шестнадцати недель, так? – Бывший исполнитель дождался кивка невесты, и в его глазах вспыхнули искорки веселья: – Думаю, дитё решило сказать маме «привет».

– А?

Аканэ широко распахнула глаза и машинально потянулась к животу. Ладонь Шиньи, большая и горячая, аккуратно легла на её. В глазах мужчины была столь непривычная ему нежность, что Цунэмори на миг растерялась. Вот она, другая сторона этого всегда собранного и строгого ищейки-исполнителя.

– Но я думала, толчки ребёнка будут ощущаться действительно, как толчки, а не это… Ты уверен, что это именно малыш? Больше похоже на лёгкое несварение, – Аканэ неуверенно посмотрела на Шинью, который осторожно водил ладонью по её животу и улыбался.

– Процентов на семьдесят. Конечно, тебе лучше знать: всё-таки ты испытываешь эти ощущения, но обычно дети начинают толкаться примерно на шестнадцатой-семнадцатой неделе. Женщины, носящие первого малыша, часто принимают эти шевеления за что-нибудь другое. Во всяком случае, так говорил Саймон, а в его профессионализме я не сомневаюсь.

Цунэмори улыбнулась, почувствовала, что щёки залились румянцем, а сердце, ликуя, пустилось в пляс. Ей точно это не снится?

Их с Когами ребёнок, возможно, впервые заявил о себе.

– Выглядишь уставшей, лучше тебе поспать ещё хотя бы пару часиков. Только половина шестого утра… Я приготовлю что-нибудь на завтрак и разбужу тебя, идёт?

Аканэ хватило сил только на приглушённое «угу», прежде чем вновь зарыться носом в хрустящую ткань подушки. Когами ещё во время службы в Бюро проявлял к ней заботу, но почему-то именно сейчас было приятней больше всего. Это было правильно и так естественно. Следователь уже и забыла, когда ей говорили, что нужно хорошо высыпаться и есть здоровую пищу. Или когда кто-то готовил ей завтрак. Последнего в её жизни вообще не было (мать не в счёт), поэтому от предложения Шиньи девушка слегка зарделась. Внутри разливалось приятное тепло, и Цунэмори могла с уверенностью сказать, что счастлива.

Внизу послышался лёгкий звон кастрюль и девушка, так и не открывая глаз, широко улыбнулась. Когами сказал, что будет следить за её здоровьем, поэтому Аканэ, несмотря на с каждой минутой усиливающуюся сонливость, не могла не подумать, что её суженный решит приготовить. В любом случае, для кого-то вроде Когами процесс готовки вряд ли будет сложным и, интуиция подсказывала, что, чтобы мужчина не накашеварил, это в любом случае будет съедобным. И вкусным! Разноцветные танцующие круги перед глазами стали более расплывчатыми, а доносившиеся с первого этажа звуки уже было сложно различать. Положив руку под голову, Цунэмори позволила себе расслабиться и через несколько секунд уснула.

***

Следователь прикрыла зевок ладошкой и слегка потянулась, покорно ожидая, когда Шинья поставит передней тарелку с донбури¹. Когами был очень убедительным, что в её положении необходимо употреблять здоровую пищу, содержащую полезные соединения и витамины. Рыба была в приоритете, так как девушка редко когда заставляла себя есть морепродукты. Теперь у Цунэмори возникло стойкое ощущение, что у неё появился личный жандарм: за прошедшие четыре дня после возвращения, Шинья успел прочесть невесте не одну лекцию на тему правильного питания, пользы свежего воздуха и избегания стрессовых ситуаций. Порой он так утомлял Аканэ, что та испытывала непреодолимое желание спрятаться где-нибудь в неведомых далях, лишь бы только побыть в тишине, подальше от этих нравоучений. И кто мог знать, что Шинья – тот самый Когами Шинья, который редко когда проявлял эмоции и интерес к чему-либо, не касающемуся работы – окажется таким болтуном.

На третий день беспрерывных лекций Аканэ не выдержала и заявила, что с таким рвением учить всех и вся по поводу и без ему нужно было заканчивать педагогический, а не полицейскую академию. Когами тогда как-то странно ухмыльнулся и, спустя несколько минут штурма карманов сумки, протянул девушке небольшую книжку.

«Лицензия преподавателя общественных наук в высших образовательных учреждениях*», – Аканэ хотелось истерично рассмеяться, но нужно было как-то держать лицо. Хотя, наблюдая тогда наглую, самодовольную улыбку мужчины, Цунэмори не сдержалась и согнулась-таки от смеха, хватаясь за живот. Ей с детства говорили, что смех у неё довольно заразительный, но только теперь девушка поняла всю истину этих слов – Когами, посверлив инспектора наигранно-суровым взглядом, сам зашёлся в приступе неудержимого хохота, в бессилье растянувшись на кровати.

«Я не пытаюсь задолбать тебя, просто хочу, чтобы ты и ребёнок были в порядке!». – Цунэмори медленно и осторожно прожевала кусочек рыбы и поспешно закусила его рисом, попутно прокручивая в голове всплывшие слова любимого. Он действительно заботился о ней, и от этого всё внутри ликовало. Цунэмори, медленно прожёвывая пищу, задержала пытливый взгляд на сидящем напротив и заглатывающем свою порцию донбури (только с мясом) Шинью; мужчина улыбнулся кончиками губ и вопросительно вскинул брови.

– Чего?

– Нет, всё в порядке, просто… Ну… – Аканэ скорчила смущённую моську и, высунув кончик языка, неловко потёрла затылок: – мне вдруг безмерно захотелось апельсинов и киви.

– Не вопрос, сейчас схожу в магазин. – Когами быстро заглотил оставшиеся кусочки порции и встал на ноги: – Что ещё купить?

Цунэмори задумчиво прикусила губу, прислушиваясь к внутреннему голосу и своим желаниям, после чего пришла к выводу, что её тянет исключительно на фрукты; любого вида. Когами коротко кивнул и, быстро сполоснув тарелку, прошёл в прихожую, обувая сапоги и натягивая на себя пальто. Проверив маскирующий браслет и убедившись, что зарядки в нём предостаточно, мужчина легонько поцеловал теребящую край платья Аканэ и, подмигнув, вышел на улицу.

Следователь помахала жениху из окна кухни и сжала руки в молитвенном жесте: нехорошее предчувствие охватило душу и любые убеждения себя, что всё будет в порядке, что у Когами совершенная маскировка – не помогали. Что-то должно было случиться.

***

Бывший исполнитель вернул карточку в бумажник и, поблагодарив продавщицу за столь быстрое обслуживание, удовлетворённо взял пакеты с пузатыми апельсинами, хурмой, бананами и персиками, проходя к прилавку с киви. Сезон этих фруктов ещё не наступил, но в круглосуточном магазине такого понятия не знали и волосатые плоды горделиво красовались на первых полках, ожидая, когда кто-нибудь из людей решит купить их. Повертев несколько штук в руках, понюхав и пожмякав, Когами решил, что они похожи на созревшие и всё же положил в корзину. Теперь оставалось прикупить только орехи и сухофрукты – раз уж следователя потянуло на подобное, велика вероятность, что в следующие несколько часов ей захочется отведать кураги или чернослива. Поэтому было разумно закупить и их тоже.

Отстояв немалую очередь в кассу, мужчина с облегчением закинул пакеты за спину и направился к выходу с крытого рынка. Спускаясь по ступенькам, он столкнулся с несущимися на всех парах подростками, один из которых, не успев свернуть, врезался в Когами. Пискнув слова извинения, мальчишка смысля с глаз, оставляя мужчину морщиться от боли в запястье: он сильно приложился рукой о бетонную стену в попытке сохранить равновесие и не полететь вниз по ступенькам. Лёгкий треск прервал мысли бывшего карателя, заставляя с беспокойством взглянуть на устройство Касу.

Защёлка под давлением треснула и маскирующий браслет слетел с руки Когами на брусчатку. Жалобный писк прибора заставил сердце на миг замереть, а когда взгляд наткнулся на погасшую лампочку, мужчина едва ли не физически ощутил, как медленно тянется последняя минута его спокойной жизни. Дрон, патрулирующий улицу, на мгновение замер, после чего нехорошо сверкнул алыми лампочками и поехал к выходу из крытого рынка. Шинья выругался сквозь зубы.

Интуиция и опыт бывшего сыщика подсказали, что секунду назад в Бюро протяжно завыла сирена и отряд из дежурного инспектора и двух исполнителей уже спускается на нижний этаж, где их ждёт патрульная машина. Его головная боль будет здесь с минуты на минуту. Мужчина сжал зубы и рванул в сторону беспилотника: если он хотел вырваться из этого беспорядка живым, ему нужно было действовать уверенно и несколько иначе. Вот где точно пригодился опыт бывшего исполнителя: он прекрасно знал психологию «пойманного в ловушку зверя», а потому мог предугадать мысли защитников правопорядка и поступить вопреки их ожиданиям. Как правило, попавший под лучи сканера латентный преступник старается уйти вглубь людской массы, пытаясь избегать камер. Иногда «засветившиеся» пытались наоборот отделиться от толпы и переждать угрозу в каком-нибудь забытом «Сивиллой» районе, где количество уличных сканеров и камер ограничивалось одной-двумя единицами. Особо одарённые пытались использовать голограммы чтобы скрыться. В любом случае, они все выдавали себя излишней нервозностью.

Шинья подбежал к дрону и, прежде чем тот заметил его и принял неуязвимую форму куклы-талисмана, повернул выключатель. Машина замерла на месте, успев передать в БОБ, что все пути выхода заблокированы. Когами усмехнулся. Дрон невольно сыграл против Системы, отправив теперь уже ошибочную информацию. В любом случае, ему это было только на руку – когда исполнители заметят брешь в оцеплении, он будет далеко от рынка и что-нибудь придумает. Интересно, его коэффициент преступности уже миновал жизненно важную отметку в триста единиц?

Тряхнув головой и решив подумать об этом позже, мужчина быстро сбежал по ступенькам и, пробежав некоторое расстояние, спрятался под мостом. Тут «Сивилла» не могла его увидеть. Когами глянул на пакеты с фруктами, что еще держал в руках, и присел на корточки. Что ему делать? С одной стороны, Аканэ нужно было поставить в известность о случившемся так как, если он не вернётся через десять минут, она начнёт волноваться, что вредно в её положении. С другой стороны, если он скажет, что произошло, девушка наверняка рванёт к нему сломя голову, пытаясь опередить других следователей. К общему стрессу прибавится ещё и сильная физическая нагрузка, что в совокупности составляет опасное комбо для беременных. А ещё хуже будет, если Цунэмори узнает обо всём через третьих лиц. Шинья зажмурился и запустил пятерню в волосы: его ещё не родившийся малыш стал его ловушкой.

Полицейская сирена заставила Когами вздрогнуть и прижаться к опорным балкам. Уже?! По его расчётам, хранители правопорядка не должны были объявиться так скоро! Мужчина бросил взгляд на наручные часы и закусил губу. Всё верно, с момента снятия маскировки прошло шесть минут, а от БОБ до сюда добираться все десять… Либо они его ждали (что вряд ли), либо – недалеко было другое происшествие, и Касэй направила команду задержания сюда, решив не терять время. Этот вариант был более реален.