Текст книги "999999999 маны (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Что он вообще здесь делает? Сделав шаг навстречу к соклановцам, Марк развернулся к Элизе.

– Тебе лучше вернуться в машину.

– Стой, – тихо произнесла девушка.

Элиза, кинув косой взгляд на Фридриха и Рэма, решилась.

Она не знает, как с ним говорить. Не знает, о чем. Она не может понять, что у него в голове.

Но она может, по крайней мере, предсказать одну его реакцию. И этого будет достаточно, чтоб зацепиться, перехватить инициативу хоть в малом и вернуть себе хотя бы капельку контроля, что Марк так бесцеремонно у неё отобрал.

Она делает несколько быстрых шагов навстречу Марку. Оказывается слишком близко, лицо к лицу. Еще ближе…

Но Марк не отстранился, на что рассчитывала Элиза. Девушка думала, что он сейчас точно так же отстраниться, как до этого. Но..Губы соприкоснулись.

Шокированный взгляд Элизы, она смотрит прямо в открытые глаза Марка.

“Ну же! Оттолкни меня!” – шли секунды (целые минуты, по ощущениям Элизы), но этого не происходило. Короткий “чмок” превратился в затяжной поцелуй. И, что еще хуже, в какой-то миг, холодные губы Марка шевельнулись и он грубо ответил на поцелуй.

Это провал. Очередной. Она проиграла.

В голове Элизы все перемешалось. Досада, раздражение, злость, стыд и, наконец, принятие. Смущение.

Она делает шаг назад, голова уже повернута в сторону, тело только разворачивается вокруг своей оси, едва поспевая. Платье вихрем закружилось за ней.

И она унеслась прочь, бросив последний взгляд на отрешенно глядящего на неё Марка перед тем, как сесть в машину. Охранник Элизы едва успел на переднее сидение, когда машина тронулась.

Когда парочка, вышедшая из отеля приблизилась к Марку, Элиза уже уехала.

Рэм изменился в лице, раздосадованно наблюдая за тем, как она отдаляется от них, и раздраженно вздохнул. Фридрих же покосился на него и хотел было обратиться к сыну Алекса, однако не успел.

– Так сильно кровь в голову ударила от Белецкой, что аж носом пошла? – шипящий голос был еще одной из причин, по которой Марк недолюбливал двоюродного брата.

– Не вся кровь моя. Кое-что принадлежало одному выскочке, что не знал своего места, Рэмингтон.

– Хватит, – твердо произнес Фридрих. – Мы тебя потеряли, Марк.

– Со мной всё в порядке.

– По тебе не скажешь, – Рэм облизнул губы, – братец.

– Ну так и не говори, братец. – Марк сделал акцент на последнее слово и посмотрел ему прямо в глаза.

Рэм притворно улыбнулся и замолчал. Он никогда не видел сына главы таким собранным, это его даже заинтересовало, но продолжать обмен колкостями не имело никакого смысла.

Глава охраны посмотрел на Марка и отвернулся.

– Пойдем, твой отец... только что вернулся с Совета. – глухо произнес Фридрих, жестом головы указывая на вход в здание.

Марк поднял глаза.

– Пойдем, у меня для него есть отличные новости.

Жаль только, поговорить с Фридрихом с глазу на глаз не выйдет.

Зайдя внутрь сквозь широкие стеклянные двери, они зашагали через пустое фойе к лифтам. По пути они не встретили ни единой живой души, несмотря на то, что рабочий день еще не закончился. В воздухе повисла тишина, в коридоре разносились только шаги троих членов клана Ротт.

Когда они молча дошли до лифта, Фридрих резко нажал на кнопку вызова и уставился на счетчик этажей над дверьми. Где-то сверху раздался шум спускающегося лифта.

Марк посмотрел на Рэма, что словно не мог устоять на месте и то сжимал, то разжимал кулаки. Тот заметил взгляд своего двоюродного брата, глянул на него в ответ и снова улыбнулся, сделав шаг вперед, ближе к двери лифта.

Марк нахмурился.

Фридрих даже не спросил. где он был. Он понимал, как звучали его мысли, но неужели на повестке дня было нечто более важное, чем пропажа единственного наследника клана? Совет созывают только в исключительных случаях, и наверняка это не связано с тем, что произошло с Марком в мертвом городе. Еще и Рэм здесь…

Дверь лифта распахнулась. Рэм с Фридрихом заняли места около стены, Марк зашел последним и уставился на отражение в начищенной до блеска двери.

Они всё продолжали молчать. Над головами зазвучала какая-то классическая мелодия и лифт, с характерным звуком, тронулся. Если бы не громкое дыхание Рэма, то, закрыв глаза, можно было бы подумать, что Марк едет совсем один. Парень перевел взгляд на Фридриха в отражении. Тот словно прожигал ему спину, погрузившись в мысли.

Обычный Марк не заметил бы. Обычный Марк не понял бы.

Все те странности, начиная с того, что ему так легко удалось ускользнуть из дому неделю назад и чрезмерно медленной реакции на звонок с просьбой о спасении... и заканчивая штурмом больницы, на который Фридрих так и не явился...

Возможно, обычному Марку подсказала бы интуиция, но он бы не захотел ей верить.

Шестой этаж.

Марк ждал.

Седьмой этаж.

Двери открылись.

Сделав шаг вперед, Марк вышел из лифта. Еще шаг и он резко развернулся. Еще два шага назад для разрыва дистанции, рука нащупала твердую рукоять пистолета за поясом.

Фридрих был готов к тому, что Марк поймет и что-то выкинет, но он не подозревал, что у него было оружие. Он в мгновение закрыл собой Рэма.

Марк взял Фридриха на мушку.

Два выстрела в грудь. Горячий металл впивается в плоть, но нет никакого видимого результата. Его руки уже во всю сверкают. Глава СБ стоит, словно гора.

Раздается третий выстрел. Пуля летит уже в голову. Не долетает, встретив на своем пути преграду. Фридрих со скоростью, за гранью человеческих возможностей, прикрывает лицо рукой и пуля даже не пробивает ладонь, а всего лишь застревает в коже.

Еще выстрел – тот же результат.

Марк опускает пистолет. Бросает оружие. Поднимает руки. Тонкая струя крови бежит из его носа.

Он не видит больше “путей”. Продолжать бой – бессмысленно. Выпрыгнуть в окно? Нет, Фридрих догонит его прежде, чем тот успеет хоть куда-нибудь добежать.

Сейчас выгоднее сдаться и разобраться в ситуации. Марк был уверен, что под сдвигом он сможет выцепить момент и выпутаться.

Фридрих не двигался с места, лишь печально смотря на Марка.

Из-за его спины выглянуло белое, испуганное лицо Рэма. Увидев Марка с поднятыми руками, испуг сходит с лица, вместо него – улыбка.

Рэм выходит из-за спины Фридриха, слегка отодвинув того в сторону, и хрустит шеей.

Глава службы безопасности всё так же стоит молча и наблюдает за тем, как Рэм подходит к Марку вплотную.

Улыбка становится шире. Без лишних слов, он бьет кулаком в живот. Недостаточно сильно, чтоб Марк упал. Он даже не изменяется в лице. Улыбка на лице Рэма дрогнула. Появилось раздражение.

Он бьет снова. Сильнее.

Марк стоит, но даже не смотрит на своего двоюродного брата. Его взгляд прикован к Фридриху. Как и взгляд Фридриха к Марку.

Рэм видит это. Его бесит то, что жертва никак не реагирует на то, что он с ней делает.

Он бьет Марка по лицу, но Марк стоит, даже не моргает. Продолжает смотреть на усатого главу безопасности.

Рэм бьет снова и снова, пока, наконец, не сбивает Марка с ног. Начинает забивать ногами.

Марк же, просто прикрыв голову рукой, не издавая ни звука или хоть каких-то попыток сопротивления, продолжает прожигать Фридриха взглядом.

– АААААА! – вопит Рэм.

В его глазах не остается ничего, кроме слепой ярости. Рэм ударяет Марка носком туфли по лицу и уперевшись рукой об угол стены, заносит ногу прямо над головой парня.

Фридрих отводит взгляд. Он не может больше смотреть.

– Хватит, – тихо, почти надрывно произносит.

Рэм не слушает, бьет, забивает.

– Остановись, – уже более резко произносит Фридрих, – Отец не одобрит.

Блондин замирает на месте.

Из его рта капают слюна, ноздри вздуты, а глаза налиты красным. Но даже в таком состоянии ему хватает одного только упоминания об отце, чтобы в страхе убрать ногу на место.

– Т-тогда помоги мне дотащить этот кусок говна!

Спустя минуту двери в широкий конференц-зал распахнулись и Марка Ротта со связанными руками заволокли внутрь. Фридрих задерживаться в комнате не стал, а лишь опустил голову и медленно побрел в сторону лифта.

Комната была практически уничтожена и вся залита кровью. Сломанная мебель и пятна гари на стенах соседствовали с оторванными конечностями и телами охранников, которым они ранее принадлежали. В одной из стен была сквозная дыра.

В конце зала – Алекс Ротт, сломанный, побежденный, сидел на стуле, с опущенной вниз головой. По бокам от него – его родной брат и брат жены, тоже в довольно потрепанном виде,

Покрытый десятком проклятий, Алекс едва мог шевелиться, но всё же нашел силы, чтобы поднять голову на звук открывшейся двери. Пустые, выжженные дочерна глазницы ничего не видели, но он, казалось, пытался что-то разглядеть...

Говард, дядя Марка, развернулся и иронично произнес:

– Вы посмотрите-ка кто у нас тут! Да это же Марк! Поздоровайся с отцом!

Но Марк предпочел молчать.

– Невежливо, вы ведь так давно не виделись! Рэм, развяжи ему язык! – рявкнул Говард.

И Рэм был рад исполнить этот приказ.

Он схватил Марка за волосы и поднял его голову с пола.

– Посмотри на своего папочку, хочешь стать таким же? – он слегка надавил большим пальцем на глаз Марка.

Марк молчал.

Рэм раздраженно фыркнул и впечатал двоюродного брата лицом в пол, нос Марка хрустнул, после чего рука снова подняла голову парня вверх.

– Просто скажи: Привет, папа! – гневно прошипел Рэм, – Этого хватит, чтоб он понял, что ты здесь! Мы сразу же тебя отпустим!

Марк молчал.

Говард, видя тщетность попыток Рэма, произнес:

– Ты хочешь, чтобы твоему недоразвитому сынку было больно? Где она, Алекс?!

Алекс сардонически ухмыльнулся:

– Что-то я не слышу своего сына, – Алекс сплюнул кровью, – Просто убейте меня.

Он всегда знал, что они могут его предать. Что Рон, грязный чернокнижник, что Говард, его собственный брат… после того, что с ней произошло это было всего лишь вопросом времени. Однако Алекс и подумать не мог, что это произойдет так скоро. Он всегда считал, что обыграет их. Что будет на шаг вперед. Увы, он допустил свою последнюю ошибку. Им помогли. Жалкие черви не осмелились бы на это без поддержки со стороны. Вот только… они не услышат ни слова от него. Какой бы спектакль перед ним не разыгрывали.

– Рэм! – рявкнул Рональд, – Если не хочет говорить, заставь его кричать!

Парень расплылся в довольной улыбке.

– Ты слышал его, Марк, у меня нет выбора, Марк, – приговаривал Рэм, двигаясь к открытой сумке, что лежала около Алекса. Всё, что было внутри, на главе клана Ротт уже перепробовали.

Рэм взял сумку и повернулся лицом к Марку. На его лице была восторженная улыбка. Вернувшись и бросив сумку на пол около пленника, он покопался в ней и достал тесак со жгутами.

– Дядя Алекс, вы ничего не видите, но я вам расскажу. Сейчас я буду резать вашего единственного сына!

Алекс рассмеялся.

– Рэм… если он и правда здесь, ты не можешь заставить кричать подростка без ножа? Ты жалок.

Руки Рэма задрожали, он с ненавистью посмотрел на главу клана и даже сделал шаг в его сторону, но уперся в жесткий взгляд отца, что стоял позади Алекса.

– Где она?! – одновременно с этим Рональд крикнул на своего искалеченного брата.

Но отец, как и сын, предпочел молчать.

Что же до Марка, он начал сомневаться, что удобный момент вообще подвернется. Он молчал и пытался понять, как он мог упустить все, что указывало на измену Фридриха мимо глаз, но никак не находил ответа. Кредит доверия к нему был настолько большим, что даже под действием Сдвига он посчитал, что вероятность измены была ничтожно мала? Как бы там ни было, от отца им нужна какая-то информация. И Марк не собирался помогать им её получить.

– Мы всё равно её найдем, Алекс. – рявкнул Рональд, и кивнул Рэму, что уже стоял над телом Марка с тесаком на изготовке.

Рэм положил Марка на живот, вспорол костюм, оголив спину. Коснулся кончиком лезвия кожи на затылке… и резко провел вниз, вдоль позвоночника. Лезвие скользило по кости.

Марк молчал.

Кровь брызгала на Рэма, пачкая его светлые волосы и рубашку. Закончив с очередным порезом, он наклонился к искромсанной глубокими ранами голове Марка.

– Знаешь, что, Марк? Всё, что было твоим станет моим… – прошептал Рэм ему на ухо, – Твоё положение, твоё будущее… твоя невеста. Я повеселюсь с этой девкой за нас двоих… не переживай. Я заберу все, что ты любишь.

Он продолжал разрезать плоть.

– Ты ошибка в истории клана, и я её сотру. Рэмингтон Ротт-Белецкий. Хорошо звучит, скажи?

Марк молчал.

В то же время Рональд, в очередной раз ударив брата по лицу, не умолкал:

– Одно слово и это закончится. Пожалей моего племянника, Алекс! Просто скажи, где она?

Алекс втянул воздух и сквозь боль произнес:

– Она мертва. – он до сих пор не был уверен в том, кого перед ним пытают. Сила его воли была железной, когда дело касалось его самого, но он прекрасно понимал, что если услышит хотя бы одно слово от Марка, то может не выдержать. Он даже думать не хотел, что там сейчас действительно Марк.

Раздался еще один удар и последующий за ним крик.

– Ложь! РЭМ! ЗАСТАВЬ ЭТОГО УБЛЮДКА ОРАТЬ НАКОНЕЦ-ТО!

Рэм перевернул Марка лицом к отцу, заставил посмотреть на него.

– Знаешь, Марк, от смерти можно побегать, только если у тебя есть ноги. Твой папа уже никуда не убежит, – Рэм глянул на Алекса вместо ног у которого были лишь два обрубка, в нескольких местах затянутых жгутами, – но ты еще можешь. Просто скажи “хватит” и я остановлюсь.

Марк молчал.

– Ты сделал свой выбор, – Рэм раскрыл сумку и показал Марку её содержимое, – Хотя я в любом случае распилил бы тебя на лоскуты, гнида. Я начну с мышц, потом дойду до костей… и не беспокойся, всё это время ты будешь в сознании. Когда я закончу, ты не сможешь кричать, даже если захочешь.

* * *

Марк лежал на спине, его голова повернута на бок. Он смотрел на тело мертвого отца пустым взглядом. Некогда красивое, мужественное лицо было до неузнаваемости обезображено.

Они продолжили пытать их одновременно. Отец ушел первым, так ничего им и не сказав. Он держался до последнего.

Когда тот умер, Говард ушел, а Рональд вместе с сыном Рэмом решили продолжить с Марком. Просто так.

Сколько это длилось? Час? Два? Но в конце концов это им надоело – неинтересно резать того, кто никак не реагирует.

Сейчас комната пуста. Все покинули ее, оставив Марка одного.

Хороший момент для того, чтобы сбежать? Не совсем.

Сейчас он бы даже не уполз. Его руки лежали в паре метров в одной стороне, ноги – в другой. Марк представлял из себя искалеченный обрубок в обрывках ткани, затянутый большим количеством жгутов. С него срезали чуть ли не каждый сантиметр кожи. Там где надо, раны прижгли; ему что-то вкололи – он даже не мог потерять сознание. Нетронутыми оставались только глаза, выделяющиеся на фоне кровавого месива, в которое превратили его лицо.

“Чтобы он все видел” – произнес его родной дядя Рональд.

Они хотели вогнать его в неописуемый ужас, довести до безумия, но… всё это время он боялся лишь одного – умереть. Он сомневался, что когда проснется разум без навыка сдвига выдержит осознание произошедшего. Еще ничего в жизни его не пугало так сильно, как мысль о том, что ему предстоит пережить после воскрешения.

Марк… скорее, части его тела, лежали в окровавленной комнате. Он считал минуты проведенные в агонии. На цифре “семь”, дверь в комнату распахнулась и перед глазами парня показалась пара ног. Фридрих вошел внутрь и окинул пространство чуть ли не более болезненным, чем у Марка, взглядом.

Следом за ним вошла группа из пяти человек, одетых в белую защитную одежду. У кого-то в руках были контейнеры, у кого-то принадлежности для уборки, а у кого-то нечто похожее на черные мешки. Фридрих тяжелым взглядом наблюдал за тем, как они собирают и упаковывают тела.

В какой-то момент он подошел к Марку и печально посмотрел на то, что осталось от некогда близкого ему человека, которого он защищал на протяжении последних восемнадцати лет. Он был хорошим мальцом, смышленым. На сердце главы службы безопасности стало еще тяжелее, хотя казалось, что это уже попросту невозможно.

Он достал пистолет.

– У меня не было выбора, – словно с мольбой, произнес он.

Марк молчал.

Раздался выстрел.

Эпилог

Часть 1.

Я открыл глаза в пустом поезде. Мы мчались так быстро, что за окном было невозможно рассмотреть ровным счетом ничего. Однако я и не пытался. На самом деле, мне было всё равно.

Непроглядной холодной тьмой на меня нахлынуло чувство одиночества. В горле встал ком. Я один. Эта мысль часто залезала ко мне в голову, неоднократно диким вихрем взметая тоску, которую мне в ременами удавалось не замечать. Но до этого момента, я не осознавал как сильно заблуждался. Потому что настоящее одиночество – безжалостно. Оно не знает полумер и не оставляет пространства для домыслов.

Затем я посмотрел вперед. И тьма расступилась.

Передо мной сидел отец.

Он выглядел гораздо моложе, чем когда я видел его в последний раз. Совсем как в моих детских воспоминаниях. Как тогда, когда всё было проще. Легкая щетина и задумчивый взгляд, ровно такие, какими я их запомнил, когда мы играли втроем с мамой.

– Марк… – произнес он полушепотом.

Почему-то на глаза навернулись слезы, которые я не смог сдержать.

Я сорвался с места и крепко обнял его, уткнувшись лицом в его грудь. Помню, в детстве она казалась мне необъятной. Знакомый и родной запах – сигарет, пота и слегка выветревшегося одеколона.

– Наверное, я плохой отец… – он гладил меня по голове, как когда-то в детстве.

Хотелось кричать. Ты не плохой отец, это я – плохой сын.

– Ты уже такой взрослый… – он смотрел на меня, улыбаясь, – Я горжусь тобой.

Я не заслуживаю этих слов. Я разочаровал тебя, подвел. Я хотел быть тем, кем бы ты мог гордиться. И не смог.

Но отец улыбался, глядя на меня и поглаживая по голове.

Я хотел показать, что несмотря на свою слабость, я всё равно чего-то стою. Показать тебе, что я достоин того, чтобы быть в ответе за свою жизнь. Я знал, что ты это уважаешь в людях больше всего и боялся, что во мне так этого и не рассмотришь. Я… не смог сказать ему об этом вслух.

Он лишь посмотрел мне прямо в глаза.

Почему он должен уйти так рано?

Я хотел побыть с ним дольше. Я хотел поговорить с ним. Я хотел рассказать все, о чем молчал многие годы. В конце концов, я хотел остаться с ним здесь.

Но внезапно поезд остановился. Отец крепко обнял меня, крепче, чем когда-либо раньше.

– Я люблю тебя, сынок, – я не слышал этих слов восемь лет.

– И я тебя, – выдавил в ответ, сквозь вновь подступающие слезы.

Он встал, в последний раз посмотрел на меня и вышел на станции.

Я смотрел ему в спину, понимая, что я больше никогда не смогу сказать ему этих слов; я больше никогда не смогу услышать от него этих слов.

Вместе с отцом ушел и тот свет. Я снова остался один в кромешной темноте.

Поезд был пуст. Мы мчались так быстро, что за окном было невозможно рассмотреть ровным счетом ничего. Однако я и не пытался. На самом деле, мне было всё равно.

* * *

Часть 2

Свет мощной фары поезда разрезал темноту перед собой. Те немногие пассажиры, что ехали в нем, по большей части не спали.

Со стороны поезд мог показаться довольно странным, ведь свет горел только в парочке задних вагонов, заметно отличающихся от остальных, темных и старых. И к чему поддерживать маршрут, который почти не пользуется спросом?

В одном из таких темных вагонов, закрытых с обоих сторон, не было ни единого пассажира, кровати или разделителя. Лишь голые серые стены, задернутые занавесками окна и холодный металлический пол.

Два цинковых гроба, расположенных прямо в середине помещения, дрожали и тряслись, по мере того, как состав набирал скорость. Дождь издевательски громко бил по тонкой обшивке, создавая впечатление, что на крышу вагона приземляется не просто вода, а целый град из небольших камней, настукивающих жутковатую какафонию.

Увы, даже этого было недостаточно, чтобы заглушить истошный, наполненный ужасом вой, что донесся из одного из гробов.