Текст книги "999999999 маны (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Почему-то такая топорная наглость страшно позабавила агента, она не смогла удержаться и залилась смехом прямо на крыше, под ошарашенные взгляды офицеров и Элизы. Тина Шраут всегда была странной девушкой.

– Это по части Рубана, но не думаю что быстрее чем завтрашнее утро.

Марк благодарно кивнул.

– Пожалуй, мы с невестой здесь задержались. Ты не против?

– Иди и жди звонка. Ты должен понимать, что затеял, Марк.

– Телефон не пережил встречу с охраной. Я сам тебе утром позвоню.

После чего он улыбнулся, под удивленными взглядами копов спрятал пистолет за пояс и пошел к Элизе, что нахмурившись сидела на диване.

– Подвезешь?

* * *

Артур с Вадимом не знали, что и думать. Может служили они и не так давно, как их старший, но успели повидать всякого. Но уж точно не такого. Агент УБИ смеется на месте преступление с главным подозреваемым чуть ли не в обнимку? Но сколько бы у них не было вопросов, ответов им никто не даст. Буквально через десять минут после того, как они ворвались на крышу, парень в костюме и девушка с пепельными волосами прошли мимо них к лифту, не бросив на оперативников даже беглого взгляда. Приказ пропустить их дала та же девушка-агент, после чего снова отошла к краю крыши и кому-то позвонила.

Оперативники остались наедине с трупом, им еще предстоит дождаться криминалистов и выполнить огромное количество бумажной работы. Очередная смена растянулась еще на несколько часов.

Когда дверь лифта закрылась, Вадим укоризненно посмотрел на старшего.

– И что, мы их так и отпустим?

Старший развел руками.

– Как видишь, – его тон оставался спокойным, – придется.

– Да кто это вообще такие? – злобно прошипел Артур.

– Девушка – дочь главы Клана Белецких, а тот парень, судя по всему, её жених – наследник клана Ротт, его еще утром объявили в розыск, – старший произнес это на полувыдохе.

– Что-то не сильно он от розыска прячется, – фыркнул Вадим.

Старший пожал плечами.

– Клановые, пробужденные. Не даром же я сказал вам утром, даже не думать лезть в это дело. У них свои разборки и простому человеку, вроде нас с вами, никогда от них пользы не было.

– Вы всех верхушек из кланов помните в лицо?

Тот хмыкнул.

– Можно очень много проблем огрести, иногда не совместимых с жизнью, если клановым дорогу перейти. Вон, видимо, этот паренек перешел. – он махнул рукой в сторону трупа, – Служба службой, а голову на плечах иметь нужно. У этих паразитов власть десятилетиями копилась, таких как мы жрут и не давятся. Я за свой век навидался достаточно поломанных судеб и горюющих жен, чтобы не влезать в их дела. Железные доказательства исчезают, как и свидетели, впрочем. Начинаешь копать – тебя предупреждают, не слушаешь – отправляешься следом. И никакими деньгами не откупишься. Проходили.

Старший грустно вздохнул.

– Так что да, помню все лица. И вам советую. Поэтому лучше слушайте эту УБИшную девку и забудьте обо всем, что здесь видели – целее будете.

* * *

Прим. Автора:

В комментах спрашивают, где можно обсуждать сюжет, делиться спойлерами и т.д. Так вот, для тех, кому интересно, есть телеграмм канал:

t.me/markrott

Глава 30

По три человека от каждого из правящих кланов – не больше и не меньше. Именно таков был порядок проведения “совета”, установленный столетие назад, ещё их отцами.

Клановые войны – внутри новоявленной страны – тогда бушевали не на шутку, растерзанные войной земли разрывались новой войной – внутренней: за влияние и земли. Часть старой аристократии пыталась удержать то, что им принадлежит, другая – вернуть то, что они потеряли. Новая же аристократия, владеющая на тот момент ничем, откусывала все, что могла откусить. Все воевали со всеми и никто никому не доверял.

Нужно было создать условия для адекватных переговоров и не допустить перевеса одной из сторон. Вдруг кто-то явится на Совет с маленькой армией и просто перебьёт верхушку своих соперников? Так и появилось “правило трех”.

Сейчас, столетие спустя, все несколько изменилось, силы уже устоялись. Появились различные департаменты, парламент, решающий за жизнь и законы обычных людей и, конечно же, появился председатель, избираемый кланами. А новый совет, в виду возраста, уже стал просто Советом, созываемом лишь по особым поводам.

Но правило осталось. Ровно по три человека на совет. Сильнейших, влиятельнейших, тех, кто достоин представлять свой клан.

Вульфрик знал, что оба человека, что сопровождали его – младший брат и племянник – будут молчать всё совещание. Традиции и правила могли гласить всё, что угодно, но все понимали – от клана Белецких фактически пришёл один человек. Тот, который решает судьбу клана, а вместе с ним и ещё много кого.

В некоторых других кланах наблюдалась та же картина. Ротты, Острихи – два человека молчали и голосовали так, как нужно, а один – говорил, провозглашал и утверждал.

Другие – Флейнсы, Манны и Платовы – действительно были представлены тремя членами, каждый из которых имел своё мнение и мог высказать его в любой момент. С точки зрения Вульфрика Белецкого, это было показателем если не слабости, то, по крайней мере, серьёзной уязвимости.

– Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит... – пробормотал Белецкий глядя на рыжего парня, что стоял за спиной у главы клана Флейнсов. Подобные речи сильно контрастировали с его бандитской рожей.

– Хм? – племянник, Свен Белецкий, глянул на дядю с услужливой почтительностью.

Свен был, конечно, перспективным парнем. Но ему не хватало... стержня. Той последней капли решимости, после которой ты уже можешь сделать всё, что угодно. Конечно, всё воспитывается со временем. Но Свену не быть главой клана, и он это знал.

– Ничего, – отмахнулся Вульфрик. – Это я так... процитировал небезызвестные строки.

Власть – в чёткой иерархии. Служи и подчиняйся одним, командуй другими. Белецкий не с нуля стал главой клана, он сам и служил, и подчинялся, и кланялся. Да, он был рождён аристократом, но был в своё время далеко не первым претендентом на место главы.

Теперь он здесь. Не осталось тех, кому он должен служить – только властвовать.

Но ему все еще приходилось придерживаться этих проклятых традиций. Где один из каждой троицы – главный и самый влиятельный – сидит. А двое других – стоят за его спиной, положив руки на спинку кресла, таким образом показывая, что решение поддерживается всеми членами клана, как единым целым.

Раньше два соклановца за спиной главы выполняли скорее роль охраны, они должны были стоять наготове, ждать момента, когда придётся прикрыть своего главу магическим щитом или выхватить оружие.

Сейчас же этот обычай превратился в пережиток прошлого, как и свойственно большинству традиций. Очень неудобный и унизительный пережиток, по мнению многих... да, Вульфрик был одним из тех, кого раздражала необходимость таскать с собой пару пешек.

Глава клана Белецких посмотрел на Председателя, единственного, кто раз от разу нарушал это правило. Он представлял сильнейший клан страны – Гиарр и поэтому мог позволить себе очень многое.

– Все здесь, – раздался голос Председателя и главы клана Гиарр, низко и раскатисто прокатился по помещению, он не спрашивал – он утверждал. – Тогда начнём. Слово за Вульфриком Белецким, собравшим нас.

– Вы все знаете причину, по которой я собрал вас, – заговорил он в полнейшей тишине. Акустика помещения позволяла хоть оперные арии тут петь, а голос Вульфрика был идеально поставлен; над Советом висело ощущение, будто говорящий давит на них своей непреклонной волей. – Сотрудники УБИ уже несколько месяцев не вылезают из столицы, и их присутствие становится всё более и более... раздражающим. Воспользовавшись удобным поводом, они даже осмелились попытаться штурмовать мою частную клинику; я более чем уверен, что настоящей их целью была документация, касающаяся всех нас и наших общих дел.

Имя «удобного повода» не прозвучало вслух, однако, все и так прекрасно знали, о ком идёт речь. Несколько человек покосились на Алекса Ротта, довольно безучастно сидевшего за столом, но ничего не сказали.

Строго говоря, практически никому в других кланах не было дела до Марка Ротта и его странной истории, как и до внутренних интриг в его клане. А вот «общие дела»... Тот странный случай в мёртвом городе действительно привлёк внимание Империи, и теперь их агенты дёргали за все ниточки, что им попадались, только бы выяснить, что к чему.

– Что им известно? – уточнил Гас Острих, вальяжно сидя на своём месте. Этот пузатый тип производил впечатление набитого денежного мешка, но те, кто знали его хорошо, прекрасно понимали ошибочность такого мнения. – Если не слишком много...

Он многозначительно замолчал, поигрывая монеткой между костяшек пальцев.

– Боюсь, что слишком много, – отозвался Павел Платов. Этот стоял, опустив левую руку на спинку кресла своего отца, но мнение своё высказывать не стеснялся. – Если им стало известно про клинику и про то, что там находится, значит, они уже давно перешагнули тот порог, до которого не представляли угрозы.

– Я и не говорю, что они не опасны, – возразил Острих, поморщившись; он не очень любил, когда говорят стоящие, но всё же формальных причин мешать этому не было – те, кто не мог говорить, сюда попросту не попадали. – Я говорю, что их можно увести по ложному следу, подкинуть дезинформацию и основательно запутать, чтобы отвлечь от настоящих проблем…

– Даже того, что они уже выяснили, хватит, чтобы спутать все наши планы и сделать нашу жизнь на порядок сложнее, – Глеб Платов, отец Павла, поддержал своего сына. – А если так пойдёт дальше – то планы и вовсе могут... сбиться.

– Да, – согласился Филипп Манн, который сидел, скрестив руки на груди. – Это же УБИ. Или вы думаете, они всё выясненное записывают в блокнотик? То, что известно им – известно и Императору. Данные, которые добрались до них, уже изучаются их аналитиками, и я уверен – им хватает работы.

– Вот что я думаю, – вновь заговорил Белецкий. – Не нужно недооценивать Императора и опасность вмешательства с его стороны. Империя не раз доказывала, что, как бы мы не относились к ней, её аристократию нельзя назвать ни идиотами, ни слабаками – и то же самое распространяется на тех, кто им служит.

Он сделал выразительную паузу; никто не заговаривал, чувствуя, что Белецкий ещё не закончил свою мысль.

– Но не нужно недооценивать и нас, – продолжил Вульфрик. – Я слышал, в последнее время стало популярно мнение – особенно среди клановой молодёжи – что Империя слишком сильна и нет смысла держаться за мнимую свободу; мол, стоит вместо этого вливаться в их ряды, присоединиться к победителям, а если нужно ради этого заплатить своей властью – то это пустяковая цена.

Он обвёл взглядом тех, кто стоял, но их выражения лиц были ровными. Кто из них и правда думает так? Кто имеет счастье не ошибаться на этот счёт?

– Истина такова, что, элита здесь, любой из нас будет никем – там, – кивнул Вульфрик своим мыслям. – Но это верно и в обратную сторону. Здесь – у себя в стране – мы сила, с которой они пока ещё вынуждены считаться.

Он покачал головой.

– Мы пока живы и на свободе. Робкая попытка штурмовать моё имущество была задавлена в корне. На сколько мне известно, никаких масштабных операций против нас не ведётся, ни тайных, ни явных, а это означает одно: у агентов УБИ нет никаких доказательств – только подозрения и разрозненные обрывки данных.

Он чуть привстал и опёрся о стол руками.

– Вот моё предложение. Мы не знаем, когда именно псы сорвутся с цепей, но я подозреваю, что очень скоро. Второй войне быть, это лишь вопрос времени. И если сейчас дать УБИ помешать нашим планам… – он выдержал паузу и осмотрел присутствующих, – мы не будем к ней готовы, даже если объединим силы. Нас сметут. Нужно переходить к активной фазе. Весь правый берег столицы должен быть осквернен. Это даст нам необходимые ресурсы, каждому из нас. А затем, и все прочие города должны начать подготовку к тому, чтобы предоставить нам армию пробужденных. Только, и я повторюсь, только таким образом мы сможем сохранить свою власть.

Все молчали, обдумывая предложение Белецкого. Оно могло как решить текущие проблемы – хотя бы на какое-то время, так и породить новые.

Сам Вульфрик тоже глядел на товарищей по совету оценивающе. Его власть тут была велика – пожалуй, больше, чем у любого другого, не считая председателя – и всё-таки её недостаточно, чтобы решить этот вопрос без голосования. Осквернение рисковый и дорогой процесс. И пока война только маячит на горизонте, перспектива вкладывать в это ресурсы мало кого могла радовать. Впрочем, что толку от ресурсов, когда города могут превратиться в руины, а кланы, могущественные и всесильные, в небольшие параграфы учебников истории победившей стороны, в качестве паразитов, истребленных жесткой рукой.

Председатель:

– Кто-то что-то хочет добавить?

Все уже определились со своими сторонами.

– Тогда выношу предложение на голосование, – произнес он холодно, по лицу председателя никогда нельзя было понять, что он на самом деле думает. – Я, в лице клана Гиарр, голосую за. Без комментариев.

– За, – Филипп Манн поднял правую руку. – Только глупец закрывает глаза перед угрозой в надежде, что она исчезнет.

Первый глава клана Манн был ветераном прошедшим мировую войну. По иронии, зарабатывал клан тоже преимущественно на войнах. Они были оружейниками, наемниками и владели крупнейшим частным охранным предприятием в стране, скорее походившим на небольшую армию. Как никто другой они знали – бить первым важно.

– Платовы За, что уж тут говорить, Вульфрик на пустом месте языком не чешет. – Глеб Платов почесал пышную бороду. Их клан, в свою очередь, занимался по большей части индустриальным бизнесом. Заводы, сталеварни и конвееры – они были ремесленниками. А война, или подготовка к ней, всегда увеличивала количество заказов.

– Против. Если бы я хотел разориться, то выбрал бы способ попроще. – Альберт Флейнс совсем недавно открыл новую сеть казино и отелей, аккурат в районе красных фонарей, принадлежавших ему же. Этот бизнес мог приносить миллиарды, и было бы глупо замедлять обороты именно сейчас. В конце-концов, пир во время чумы не может носить регулярный характер.

– Против, без комментариев. – пузатый тип, крутивший в руках монетку, был Гасом Острихом, владельцем национального банка. Валютный рынок не любит встрясок.

– Против. Слишком рано, ситуация в обществе слишком нестабильна и находится на грани коллапса. Конечно, пока что эти трущобные группировки не стоят и гроша, но дайте им доказательства нашей деятельности и через неделю горстка оборванцев превратится в толпу! – воскликнул Велислав Гродский, их клан держал под колпаком практически всю сферу развлечений и СМИ, в том числе и корпорацию Локк.

...поровну. Три за и три против, шесть голосов уже отдано. Вульфрик напрягся; он, как и все прочие, глядел на последнего не проголосовавшего.

Алекс Ротт. Да, ему сейчас слегка не до «общих дел», и всё-таки Белецкий надеялся, что его старый соратник отвлечется от хмурых мыслей и подойдёт к делу ответственно.

– Значит, остался только я?.. – Алекс поднял глаза на Вульфрика.

– Ты, – подтвердил Белецкий.

– Ладно, – тот пожал плечами и поднял левую руку. – Против.

Стоящие за спиной брат Алекса – Говард, как и брат его жены – Рональд, убрали руки со спинки кресла.

Вульфрик остался спокойным. Он считал, что политика – такая вещь, где нет место удивлению и вообще сильным эмоциям.

– Против? – уточнил он. – Мне казалось, раньше ты поддерживал это решение.

– Раньше, – не стал спорить Алекс. – и план был другой. Тонны пушечного мяса ничего не стоят, даже если будут пробужденными. А для того, чтобы обучить всех понадобится куда больше ресурсов, чем есть у клана Ротт, даже с поддержкой остальных кланов. Я уже не говорю о моральной стороне вопроса. Сейчас я не вижу причин для столь радикальных действий.

Клан Ротт совсем недавно вошел в совет – восемь лет назад, когда Вульфрик с Алексом договорились о помолвке между своими детьми. Именно поддержка Белецких позволила клану Ротт войти в состав, на место другого, уничтоженного клана – клана Долговых.

Город, в котором базировался клан Ротт принадлежал им фактически единолично. Они поглотили множество мелких кланов и пустили корни во всю восточную часть страны. Но большая территория несет и большие проблемы касательно того, как ей эффективно управлять. Разросшись, Ротт по большей части занимались тем, что пытались контролировать все свои владения. Обширные, но не столь богатые, как у остальных кланов. Так же они славились качеством своих бойцов – на обучение к Роттам отправляли людей практически все кланы страны и даже некоторые имперские, где из неопытных тюфяков, что способны применить только регенерацию, да и то через раз, делали настоящих солдат, мастеров своего дела в искусно овладевшими способностями.

Иронично, что сын Алекса – Марк, пролетел мимо, как фанера над парижем. Делая профессиональных воинов из чужих сыновей, Алекс не мог ничего поделать со своим собственным.

– Все проголосовали, – поставил точку Председатель. – Предложение отклоняется.

* * *

...Вульфрик вместе с остальными Белецкими шагнул в лифт отеля «Конкордия». Его мысли были далеко не самыми радужными: лишившись чёткого плана действий, а точнее – отметя его, кланы погрязли в тупых предложениях, идиотских идеях и полном непонимании сути проблем. Даже те, кому хватало ума оценить угрозу, всё равно ставили свои интересы выше, и в итоге Совет скатился в простую делёжку пирога, итогом которой стало... ничего, полный пшик.

Двери лифта уже начали закрываться... в тот момент, когда ещё один человек быстро шагнул внутрь.

А? Вульфрик поднял глаза.

– Прошу прощения, – кивнул вошедший. – Господин Белецкий. Господа.

Да, разделение почестей в его клане было чётким.

– Господин Ротт, – сухо кивнул Вульфрик, глядя на Рональда Ротта, шурина Алекса. – Вы что-то хотели?

– Нет, просто хотел спуститься вниз, – ответил тот, глядя на закрывающуюся дверь и вежливо улыбнулся.

Разумеется, не “просто” и Вульфрик это прекрасно понимал. Двери закрылись. Лифт начал движение.

– Результат голосования вас явно не устроил, – разорвал тишину Рональд Ротт.

– Мнение Алекса имеет право на жизнь, – холодно ответил Вульфрик.

– Хочу, чтобы вы знали, многие члены клана Ротт не разделяют политику, которую Алекс ведет последние несколько лет.

– Да неужели? – глава клана Белецких приподнял бровь.

– Даже большинство, я бы сказал.

– Дела клана – это дела клана. – ответил Вульфрик.

Рональд оглянулся и посмотрел прямо на Вульфрика, что все это время стоял к нему в профиль.

– Разумеется, но если эти дела касаются других… Белецких, например... Возможно вам будет интересно выслушать одно короткое предложение. Не обязательно отвечать прямо сейчас.

– Здесь, в лифте?

– Главное не место, а время. – глаза Рональда хитро блеснули. – Возможно, Алексу пора в отставку. Возможно, его сын тоже совершенно не годится на то, чтобы править кланом. И в этой череде возможностей, нас интересует сохранение ВСЕХ прежних отношений и договоренностей между нашими кланами. Включая брак. Для Вашей дочери у нас есть более достойная кандидатура. При условии, что клан Ротт повторно созовет совет и на этот раз поддержит все Ваши начинания… видите ли вы ТАКУЮ возможность вероятной?

Лифт остановился. Двери раскрылись.

Вульфрик бросил взгляд на Рональда и вышел, так ничего и не ответив.

* * *

Прим. Автора:

Интересный факт: Губительнее воздействия скверны на человека может быть разве что количество выпитого автором кофе, рэдбулла и выкуренных сигарет во время написания этой книги.

Если вам не нравится книга – поставьте лайк и порекомендуйте её друзьям, с такими темпами есть вероятность, что до второй автор просто не доживет.

А если нравится, то тоже поставьте лайк и порекомендуйте её друзьям, так мы сможем собрать автору на пересадку мозга в банку, где плотские заботы не будут отвлекать его от написания проды.

Глава 31

– Площадь Свободы, 9, – произнес Марк и вернул Элизе ее телефон, – Там меня встретит глава СБ.

– Уверен, что не хочешь поехать со мной? – осторожно предложила девушка, – после Совета наши отцы вполне могут быть вместе. Пообедаем вчетвером.

Марк покачал головой. На это не было времени, да и Фридрих сказал, что с минуту на минуту Алекс будет на месте.

Элиза не стала настаивать, пускай внутренне и сожалела, что Марк не согласился, и вовсе не из-за того, что хотела провести с ним время. Приди они вместе, она смогла бы заработать пару баллов в глазах отца, который наверняка все еще зол за ту ситуацию с Августом. Он сейчас на Совете, потому еще не знает о смерти Локка. И вдвоем с женихом они смогли бы заодно и поведать “новости” сразу двум отцам. Жаль.

Элиза не стала настаивать и велела водителю ехать по указанному Марком адресу.

И машина тронулась. Полдень, весь центр в пробках. Они больше стояли, чем ехали.

Элиза, хмуря брови, то и дело кидала короткие взгляды на Марка. Сейчас она заметила то, на что раньше, в вихре происходящих событий, попросту не обращала внимания.

Как неестественно напряжен ее жених, как подрагивают его руки, даже будучи сжатыми в кулаки. Его спина прямая – слишком прямая. Лицо бледное.

Элизе показалось, что она, наконец, поняла. У Марка стресс – все-таки он убил троих, мало кому удается провернуть такое и не дрогнуть.

По какой-то причине, девушке стало несколько легче, когда она увидела подобное состояние Марка. Все таки он – человек, а не робот или псих, каким она уже было начинала его считать. Он просто человек, пускай и с невероятным самообладанием.

“Все-таки интересно, ради чего он тогда ехал в столицу?” – этот вопрос мучал её уже долгое время.

– И долго ты еще пробудешь в столице? – спросила она другое, как будто невзначай.

Марк открыл было рот... и закрыл его.

Он действительно не знал, сколько времени уйдет на то, чтобы провернуть задуманное. День? Два? Многое зависит и от УБИ, в том числе. Однако, сроки не столь важны, как веская причина не возвращаться в родной город.

Сейчас ему предстоит самое сложное – объяснить отцу, что он не собирается ехать домой, а задержится в столице. Однако, разглашать планы о рейде на корпорацию Локк было бы глупо. Вряд ли отец одобрит такую самодеятельность, а убедить его в необходимости таких мер, не раскрывая правду о сотрудничестве с УБИ, будет довольно трудно. Впрочем, ему и не придется, есть гораздо более простой способ.

Какой повод остаться в столице подольше может быть достойнее, чем Элиза – его будущая жена? Марк надеялся надавить на родительскую гордость, немного усыпив бдительность Алекса Ротта. Скажет, что у них, к примеру, будет свидание, или просто деловая встреча. Да, конечно, его могут начать глодать сомнения. Еще неделю назад сын безвылазно сидел дома и не проявлял чудес в общении с девушками. Однако за эту неделю произошло многое, во что отец бы не поверил, а потому убедить его в чем-то настолько банальном, вроде свидания – дело техники.

Конечно, остается вопрос возможного покушения, но Марк знал, что ему на это сказать, только для этого нужны и Фридрих, и отец.

Марк перевел взгляд с окна на Элизу и спокойно ответил:

– Без понятия.

Девушка поджала губы.

– Я свободна в ближайшие пару дней.

Марк приподнял бровь, Элиза тут же сбивчиво добавила:

– Нужно... обсудить, как будем выпутываться из бардака, который ты устроил. – Марк явно не уловил намек, что, надо сказать, задело её гордость.

Элиза действительно считала, что им нужно очень хорошо продумать дальнейшие действия, однако, ею двигало не только это. По какой-то неясной причине, девушке по-настоящему хотелось раскрыть загадку странной личности Марка, особенно учитывая то, что вся их старая переписка оказалась ложью.

– У меня все схвачено. Но если хочешь увидеться, я не против. Жди звонка, – Марк улыбнулся. Отлично, значит, причина, по которой ему нужно остаться в городе, будет не просто правдоподобной – она будет правдивой.

– Марк? – взволнованно воскликнула Элиза.

Парень не сразу понял, что её так взбудоражило.

– У тебя кровь, – она потянулась рукой к его лицу, но он отстранился точно так же, как тогда на крыше, где его попыталась коснуться Тина. Похоже, реакция была рефлекторной – Марк бессознательно не пускает никого к себе, в свою зону комфорта. Девушку заинтересовала эта особенность. Она даже подумала о том, что этим можно воспользоваться.

Марк поднес руку к носу и провел пальцем по коже. Действительно кровь. Тонкой струйкой бежит из ноздри. Элиза с секунду покопалась в своей сумочке и протянула ему платок. Марк его благодарно принял.

Конечно, “Сдвиг” – это нечто большее, чем просто подавление эмоций. Под действием Сдвига все становилось столь ясным, открытым и понятным… мысли освобождались от тормозящего их мусора, а сердце – от сомнений. Пускай Марк и не видел будущего, зато он понимал настоящее, ясно зрел “пути” и “последствия”, о которых никогда прежде даже не задумывался, о которых даже боялся задуматься.

И он готов пойти на что угодно, лишь бы не становиться снова “просто Марком”, парнем, который всего боится и который не понимает, чего он сам хочет. Парнем, которому для того, чтобы взять своё, всегда чего-то не хватало. Парнем, который уперся в предел, не пытаясь его сдвинуть. Он посмотрел на кровь на платке – а вот с ценой за эту способность следовало разобраться как можно быстрее.

Вот только как остаться таким же? Как вернуться в своё нормальное (а нормальное ли?) состояние и не потерять эту спасительную ясность? Увы, на этот вопрос ответа он дать никак не мог. Решения не было. Сдвиг нужно было деактивировать, пока он не получил еще больше повреждений от его длительного использования.

Хладнокровное, трезвое мышление бывает жестоким. Даже слишком. Но что иронично в ясности рассудка – к себе ты не менее жесток, чем к окружающим. Самообман – это не рационально, а потому как бы сильно Марку не хотелось, отрицать вероятность того факта, что долгосрочное применение навыка пагубно сказывается на организме, он не мог. Тело уходит в разнос, мозг перегружается… а это никогда не может пройти бесследно. И кровь, хлынувшая из носа, была тому только подтверждением.

Но деактивировать навык здесь, при Элизе, никак нельзя. Да и встреча с отцом слишком важна, чтобы пускать всё на самотек. Потому остается лишь последний рывок, после которого он запрется в комнате, выпьет снотворное, выключит навык, забудется и переждет откат во сне.

Машина остановилась.

Марк думал выйти и поблагодарить Элизу, когда она вдруг подняла правую руку вверх. Телохранитель Элизы подорвался с переднего пассажирского места и поспешил открыть дверь наследнице. Марк бросил на неё вопрошающий взгляд:

– Передам тебя лично, – она глянула на свернутый окровавленный платок, который парень сжимал в руках, – нельзя, чтобы ты отключился на обочине. Это будет на моей совести.

Крыть было нечем.

Они вместе вышли из машины и встали на тротуаре прямо перед нужной Марку высоткой. Эту стеклянную коробку, от прочих в городе, отличало наличие огромной надписи выполненной из объемных красных букв с закосом под азиатский стиль, что была установлена почти у самой крыши и гласила “Чжулонг”.

Взяв у Элизы телефон Марк набрал давно заученный наизусть номер.

– Сейчас буду. – пробормотал Фридрих, когда Марк сообщил, что уже на месте.

Оставалось только ждать.

Молодой человек, который во время обеда стоит в центре города с простреленным плечом должен притягивать к себе взгляды прохожих, возможно даже внимание полиции, однако, как ни парадоксально, все смотрели на Элизу, а лишь затем, в последнюю очередь, замечали Марка. После чего отшатывались в сторону, гадая, что же свело эту парочку вместе.

Можно было подумать, что это из-за ее высокого происхождения, но нет. Кое-что в девушке затмевало даже тот факт, что она – дочь главы одного из самых влиятельных кланов.

Её внешность, манящая и гипнотизирующе красивая, практически не оставляла шансов оставаться в тени. Ни одна фотография, ни одно видео не могло передать этого, такое нужно было видеть только вживую.

И Элиза привыкла жить под давлением от постоянного внимания окружающих и в такой обстановке девушка чувствовала себя как рыба в воде.

Марк же, в своей оригинальной ипостасии, наоборот. Ему было комфортно, когда его не замечают, он научился жить так, чтобы получать от этого удовольствие, да и особых причин показываться на людях, если не считать прошедшую неделю, у него-то толком и не было. Сейчас, не будь Сдвига, Марку бы непременно захотелось поскорее скрыться вглубь здания. Но Сдвиг был, и он плевал на взгляды людей. Именно благодаря этому спокойствию он, покрытый кровью, сейчас смотрелся весьма органично рядом с Элизой. Как некто, отвоевавший свое право находится с ней.

Говорить, правда, в такой обстановке, им было особо не о чем.

Неловкое молчание смущало Элизу, ровно как и отсутствие у Марка обычного для парней, окружающих Элизу, поведения. Он совершенно не проявлял инициативы завязать разговор, а сама девушка, сколько ни пыталась, все никак не могла придумать тему, за которую можно было бы зацепиться. О серьезных делах сейчас было говорить не место. С пустой болтовней тоже была проблема – она не знала Марка от слова совсем.

Заминка бы продлилась еще дольше, если бы стеклянные двери бизнес-центра спасительно не раскрылись. Показался мощный силуэт Фридриха. В этот раз глава службы безопасности был не один. Рядом с ним шел высокий парень-блондин. На его белоснежную рубашку был надет серый жилет, застегнутый на все пуговицы, а черные кожаные туфли громко ударялись о землю. Чертов Рэмингтон Ротт.

Марк никогда не мог найти общий язык с Рэмом, несмотря на совсем небольшую разницу в возрасте. Тот всегда был нарочито дружелюбен и очень аккуратен в том, что говорит. Казалось бы, в этом нет ничего плохого, однако за приторной учтивостью Марк никогда не мог рассмотреть то, что на самом деле было у парня на уме.

Отец терпеть не мог чернокнижников и хотя бы это его сын – Марк – от него унаследовал. Каждый раз, оказываясь рядом с Рэмом, у него буквально скулы сводило от того, настолько ему был неприятен искусственный образ родственника. Обычно странности чернокнижников списывают на обучение, но в случае с Рэмом… еще до начала тренировок его домашние питомцы подозрительно часто умирали. Причем родителями садистские наклонности только поощрялись, если судить по тому, что раз за разом ему покупали новую зверюшку.

Марку не понравился взгляд, которым Рэм посмотрел на Элизу. Так дети смотрят на игрушку, которую родители не в состоянии им купить. Жадно и с голодом.