Текст книги "999999999 маны (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25

По внешнему виду квартиры Тины точно можно было сказать сразу несколько вещей.

Во-первых, не думаю, что она здесь появляется часто. Журнальный столик, вместе с пультом от телевизора, были покрыты пылью, около мусорки громоздилась целая гора пустых коробок от пиццы, лапши и прочей доставочной еды, а на комоде лежала кипа одежды. Всё указывало на то, что она здесь по большому счету только ночует, затем быстро собирается утром на работу и возвращается достаточно поздно или достаточно уставшей, чтобы готовить себе сама.

Во-вторых, она очень много курит. Я насмотрелся на заядлых курильщиков в нашем клане, тот же Фридрих мог выкурить залпом не одну сигару… но чтобы человек нуждался в ЧЕТЫРЕХ пепельницах на однокомнатную квартиру, расставленных по разным углам и заполненых бычками практически до отвала? Легкие Тины должны быть не светлее её одежды.

А в третьих, судя по всему, девушка предпочитала практичность в одежде. Около входа стояло три пары если не идентичной, то очень похожих друг на друга черных кед. Остальная же одежда тоже не могла похвастаться яркими тонами, но, судя по тому, что мы “познакомились” во время того, как она вела отряд спецназа на штурм… наверное кровь и грязь не так заметны на черном, не знаю.

Она сняла с меня наручники чуть ли не сразу после того, как я вошел внутрь. Я озадаченно приподнял брови. Странный ход, если честно. Но еще во время допроса в больнице я понял, что агенты УБИ не делают ничего просто так.

Открыв оба замка, девушка убрала сковывающую меня железку себе в задний карман и подошла почти вплотную, чтобы осмотреть измазанное кровью плечо. Я был выше ее на голову и дышал прямо в ее макушку. Присмотревшись и осознав, что никакой раны там больше нет, девушка заинтересованно хмыкнула и подняла взгляд вверх, глядя мне прямо в глаза.

– Ты свои зрачки видел?

– Конечно, видел, у меня как раз зеркало в заднем кармане лежит.

Тина опустила взгляд вниз и хмыкнула.

Неловко как-то. Я отвернулся от нее и отступил на шаг назад, оглядывая прихожую в поисках зеркала. Нашел я его быстро, но вот увиденное там мне не понравилось – зрачки у меня были такие расширенные, что от радужки осталась лишь тоненькая полоска. Да и синяки под глазами выглядели совсем недоброжелательно, не говоря уже о потрепаном выражении лица.

– Ты вообще нормально себя чувствуешь? – донесся сзади голос Тины.

А как я себя чувствую? Дерьмово.

– Нормально, – буркнул я и отвернулся от зеркала, – Это просто аллергия.

– А выглядит так, будто у тебя отходняки, – Тина хмыкнула и, склонив голову на бок, на секунду задумалась. После чего умчалась к комоду и, покопавшись в нем с минуту, вернулась ко мне с полотенцем и халатом в руках. Пока девушка возилась, я то и дело поглядывал на дверь, но так и не успел ничего решить – стоит ли мне вообще пытаться сбежать или нет.

Девушка ткнула мне серым банным халатом в грудь

– Душ там, – она махнула правой рукой в сторону, – тебе не помешает.

Сложно было отказаться от такого предложения – я, не говоря ни слова, поволочил ногами по пустому коридору к ванной комнате, спрятанной за обшарпанной дверью.

Честно говоря, за прошедшую неделю я и забыл, как приятно бывает постоять под теплой водой, смывающей с тебя грязь и, частично, усталость. Кровь с моего тела стекла к ногам и унеслась в водосток, в кой-то веки я ощутил себя свежо. Горячая вода расслабляла. И все бы ничего, вот только взяв с душевой полки мыло, стало понятно, что у меня возникают некоторые трудности с тем, чтоб его удержать. Руки дрожали сами по себе. И дело не в страхе. Немного наклонившись вперед я зажал руки подмышками и попытался угомонить тремор, но это не помогало.

Проторчав в ванной в общей сумме минут пятнадцать, я выключил воду и нацепил на себя халат.

Когда я вышел, Тина уже приготовила чай и сидела в кресле у журнального столика, свесив руки между ног. Ждала меня. Медленно усевшись напротив неё, я посмотрел сначала на горячую чашку с чаем, а затем на девушку.

– Как ты меня нашла?

Она глянула на меня исподлобья, а затем указала пальцем себе на глаза.

– Синестезия.

– Что?

– Магическая синестезия. Это как… болезнь, – по какой-то причине она звучала так, словно заставляла себя говорить. – Сложно объяснить, если этого нет. Это как объяснить слепому как выглядит красный цвет – я вижу магию, а как это объяснить, не знаю, – Тина немного по-детски развела руками.

– Поэтому ты заметила меня на крыше?

Она кивнула.

– И… так ты нашла меня в парке?

Она еще раз кивнула.

– Пей чай, – Тина показательно сделала небольшой глоток, – Не волнуйся, там никакого яда. Наоборот.

Я ненадолго замолк и двумя руками попытался взять чашку с чаем. Они все еще дрожали, но вода по крайней мере не выплескивалась за край. Я смог сделать глоток.

По ощущением сахара было столько, будто она не сахар добавляла к чаю, а налила немного чая в полную чашку сахара. Вкуса не чувствуется от слова совсем. Впрочем, он приятно согревал, а о большем я не просил.

– И любой маг оставляет за собой такой длинный след? – спросил я наконец.

– След? Не было никакого следа. И нет, не любой маг.

– Извини? – я не совсем ее понял.

– Ты… эм… ярче других. Как бы объяснить, – Тина постучала пальцами по столу, – Я решила поехать за тобой, когда увидела что, ты загорелся возле… – она нахмурилась, вспоминая имя, – Белецкого.

– Загорелся? – до меня начинало доходить, что Тина довольно своеобразная девушка и, похоже, отвечать на все мои вопросы не собирается.

– А когда ты уехал… в парке, это было как… лучи в небо. Я знала, где тебя искать, за километры.

– Погоди-погоди, то есть ты… – я хотел уточнить для себя несколько деталей, но она меня перебила, еще раз показав пальцем на свои глаза.

– Я рассказала тебе свой… секрет. Твоя очередь.

Похоже, сказать, что я с детства просто хорош собой, не вариант. Особенно учитывая, что она работает в УБИ и наверняка знает куда больше, чем говорит. В том числе и об инциденте с саркофагом.

– Понятия не имею, что ты хочешь от меня услышать, – я сжал чашку с чаем в дрожащих руках, – сам не знаю, откуда это во мне.

– Врешь. Ты был в мертвом городе. – она вытащила из кармана квадратную пачку сигарет.

– Это все знают.

– Но не все знают, что сосуд скверны пропал. – Тина сделала паузу и подкурила, – А тебя нашли рядом с саркофагом.

Я замер и поднял голову от чашки с теплым чаем. Меня начало немного развозить, впервые за несколько дней ко мне пришло хоть какое-то чувство уюта. Даже безопасности, если угодно.

За пеленой серого дыма её лазурные глаза выделялись особенно сильно, их цвет был несколько неестественным, возможно поэтому мне начинало казаться, что девушка смотрит мне прямо в душу.

Даже судя по тому, что она уже успела мне сказать, легко можно сложить два плюс два. Не будь у неё этой синтезии, возможно, я еще и смог бы что-то наплести, но сейчас продолжать отпираться было бы попросту глупо. Я догадался, что если бы не был зачем-то нужен УБИ, весь этот разговор бы сейчас не происходил. Похоже, наступило время рассказать о произошедшем.

– Вместе со мной в поезде ехал ст..., – она подняла руку с сигаретой вверх, тем самым перебивая меня.

– Меня не особо интересует начало, лучше расскажи, что случилось в самом конце.

– Родион, старик, про которого я говорил твоим… друзьям, сломал мне ноги и попытался перепечатать энергию из сосуда, которым, эм… был его сын, в меня.

Думаю у него ничего не получилось.

Она склонила голову вбок.

– Думаешь? – у неё словно была чуйка на те моменты, когда я вру.

– Ладно… мне кажется, что получилось. Сосуд теперь, получается, я, – карты на стол.

– Ты ведь знаешь, как обычно выглядят сосуды? – девушка окинула меня взглядом с головы до ног. – Тебе должно быть больно.

– Да, но нет. Не знаю, как много УБИ обо мне известно, однако в мой десятый день рождения…

Я вкратце пересказал ей принцип работы Уробороса и мои догадки, связанные с тем, почему скверна не смогла подчинить меня себе. Девушка с интересом выслушивала мой рассказ, и я заметил, что ближе к его концу она о чем-то сильно задумалась.

– Почему я увидела такую яркую вспышку в парке?

Нет-нет-нет, туда мы не пойдем. Есть некоторые вещи о которых посторонним знать совершенно необязательно – сексуальные предпочтения, болезни и состояние банковских счетов, например, всегда лучше держать при себе. Фактическое бессмертие безо всяких сомнений становится в один ряд с ними. А потому нужно придумать что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее правду.

– Я тестировал способности.

– Ночью? В парке?

– Тебе не понять. До инцидента я почти ничего не умел, но буквально несколько часов назад понял, что вместе с энергией… у меня появились новые способности, или изменились старые, не знаю, как лучше объяснить. А когда после долгого бессилия у тебя наконец-то появляется возможность что-то изменить, ты....

– Не можешь терпеть и секунды, – Тина загадочно улыбнулась, впервые за все время, что я её видел.

Я внутренне выдохнул. После чего на секунду задумался и добавил:

– Наверное, из-за тех моих “тестов” в парке у меня сейчас такой подбитый вид, – я захлебнул еще чаю, опустив взгляд. Почему-то мне было неприятно лгать.

Тина мягко улыбнулась. Разговор продолжился.

Чем дольше мы говорили, тем сильнее я убеждался в том, что магическая синестезия накладывает свой отпечаток на личность владельца. Как бы я не старался, перебирая эпитеты, которыми можно было описать внешний вид и поведение девушки, ничего лучше немного грубого “странная” в голову не приходило. Она словно думала куда больше, чем говорила. Иногда вообще создавалось впечатление, что Тина витает в облаках и не слушает тебя, но спустя секунду она каждый раз доказывала, что это не так, задавая уточняющий вопрос или докапываясь до одного из случайно брошенных слов.

В какой-то момент мы вернулись к тому, что произошло в больнице и рядом с ней. К концу рассказа она докуривала уже третью сигарету, ничего нового я для себя не узнал. Её заинтересовало то количество энергии, что от неожиданности чуть не ослепило её в больничном коридоре, и она решила последовать за мной, в надежде, что меня не сразу повезут к Белецким. Единственное, чего я не понимал, так это почему я сейчас здесь, у неё в квартире. Этот разговор нельзя было провести в офисе УБИ, или где они там сидят? Сомневаюсь. Она пошла за мной, нарушая все правила и законы своей службы чисто из-за интереса? Мне бы это польстило, но в остальном – сущий бред.

– Что мне теперь делать?

– Спать.

Тина поднялась и достала из кармана белый телефон. Я проводил её взглядом до окна, где она по всей видимости отправила кому-то сообщение и уставившись на улицу ждала ответа.

Я устал не столько физически, сколько эмоционально. Какое-то время еще наблюдал за Тиной у окна, а потом сам не заметил как глаза закрылись, и я провалился в сон на мягком кресле.

* * *

– А медицина-то у нас не такая плохая, как все говорят. Вон как за два дня на ноги поставили, хэ.

Я проснулся под знакомый хриплый голос и вонь табака. Перед глазами появились мутные очертания агента Рубана. Честно говоря, я не сразу понял, где вообще нахожусь, но спустя мгновение события прошлой ночи пронеслись у меня в голове на быстрой перемотке и я вмиг взбодрился. Рубан стоял над креслом и разглядывал мои ноги, на которых не было ни следа от переломов. Вспомнив, какое “удовольствие” общаться с этим человеком мне приносила каждая наша встреча, я съежился и хотел было резко дернуться на выход, но затем решил не выдавать себя и послушать, о чем они вообще говорят.

– Серьезно, то херотень какая-то. Я читал медицинскую карточку, его всю жизнь невозможно было нормально исцелить, – он сказал это, повернув голову в сторону. Может, я и не видел, кто именно стоял сбоку от кресла, но догадаться было нетрудно.

– Тина, ты выяснила, как так вышло? – агент Баркер звучала довольно уставшей, похоже не у одного меня была забавная ночка.

– Нет, но он говорил, что у него появились новые способности. Ничего конкретного.

– Хотя бы так. – Баркер цокнула языком.

Рубан встал и осмотрелся, на столике между креслами стояла пустая чашка, на которую падал солнечный свет через окно.

– Ха, Тина. Пацана чаем отпаивала? В доверие входила? Классика, – заключил Рубан.

– Прямо по учебнику. Всегда думала, что это не в твоем стиле, – Баркер хмыкнула.

Тина, что стояла всё у того же окна, где я видел её перед сном, приподняла правую бровь.

– Да нет, он мне просто понравился.

Оба агента синхронно поперхнулись воздухом и неловко замолчали.

– А если серьёзно, – продолжила Тина, – то это было самым разумным в его случае. Я, знаете ли, видела, как выглядит отходняк от способностей, изменяющих сознание.

– Изменяющих сознание? – сощурился Рубан. – Хочешь сказать, там, в клинике, он был под магической наркотой?

– А ты сложи два и два, – неожиданно поддержала эту версию Баркер. – Вспомни, как он там себя вёл. Готова спорить, когда эффект прошёл – он принялся рыдать, как маленькая девочка, и рефлексировать во все поля. Магия магией, а биохимию не изменишь.

А? Это кое-что объясняло. И действительно, после своего перерождения ночью я вёл себя... не совсем нормально. Если до того я неожиданно стал уверенным в себе и твёрдым, как кремень – сумел даже говорить с Вульфриком на равных! – то затем наоборот, ударился в нерациональные, даже через край, эмоции.

Так значит, такого эффекта стоит ждать после каждого применения "Сдвига"? Или есть какой-то способ... всё же обмануть биохимию?

Рубан покачал головой и повернулся ко мне.

– Так, ну, хватит, думаешь, сощурился и в домике? Подъем.

Я лениво открыл глаза и произнес:

– Дайте пожрать, а потом хоть в тюрьму, серьезно.

Баркер протянула Рубану какой-то пакет.

– Вот тебе пища. А вот, – он положил коробку с пиццей на стол, а сверху бросил бежевую папку, – Пища для размышлений.

Агент Рубан явно был доволен таким изысканным каламбуром.

– Что это? – я нахмурился, посмотрев на стопку бумаг.

– Дело о тройном убийстве в поезде, замечательная история, тебе понравится.

История и правда была занимательной.

Исходя из того, что я прочитал – никаких стариков в поезде не было, они не покупали билетов в кассе, а еще их нет ни на одной камере видеонаблюдения. Дальше больше.

Следствие пришло к тому, что я сам сорвал пломбу со стоп-кране, а затем, в завязавшемся споре с проводником, убил его голыми руками. Ну, а что, подозреваемый ведь пробужденный, кто знает, на что он способен. В результате имеем труп и остановку поезда в мертвом городе. Следствие также считает, что место остановки было заранее спланированным.

Потом, значит, я отправился в другой вагон и сам завязал там драку с невиновным парнем, когда тот попытался не пустить меня на улицу. Это подтвердили все свидетели. Затем я пропал, вернулся и сказал, что в поезде не было ни машиниста, ни проводника, сейчас они считаются пропавшими без вести. После чего забрал с собой того самого парня, с которым у меня был конфликт. А когда мы вернулись, Никита Санчес повел себя неадекватно, взял у подозреваемого мобильный телефон, убежал в другой вагон, подозреваемый ушел вслед за ним и закрыл за собой двери.

Далее показания свидетелей путаются. Следование решило прорабатывать версию событий, где я спланировал смерть коротышки. Затем, я, разумеется, скрылся из поезда. Далее меня уже нашли в мертвом городе, всего переломанного. Специфика такого места позволяет предполагать абсолютно любой характер этих травм.

Предварительно – я свалился с обрыва при попытке покинуть место преступления.

И, наверное, прополз несколько километров до саркофага? Они там совсем идиоты? Честно сказать, мне пришлось сильно постараться, чтобы не швырнуть папку с этим бредом агентам прямо в лица.

Я возмущенно хмыкнул.

– С удовольствием посмотрю на то, как вы все это будете доказывать. Их слово против моего. Да еще и обсуждаем это всё мы сейчас без адвоката. Думаю, мне сейчас лучше посидеть молча… нет, после того, как я позвоню своему человеку, я буду сидеть молча.

– Марк, – Рубан выдохнул, – Ты хочешь, чтобы это дело стало публичным? Ваши драгоценные кланы, – на его лице явно читалось презрение, – ведь очень пекутся о своем статусе, верно?

Я закатил глаза и злобно сцепил зубы. Рубан заметил это и хитро ухмыльнулся.

– А если я скажу, что есть вариант, при котором эта папка может просто исчезнуть?

Я посмотрел Рубану прямо в глаза.

– Не интересно, – я старался удерживать лицо беспристрастным.

Рубан закатил глаза.

– Ладно, а что если я скажу, что целью ночного рейда было предотвратить еще одно покушение на тебя? – он на секунду замолчал, – Мы знаем то, чего не знаешь ты.

Теперь уже я выдержал паузу.

– Китайский? – я нервно ухмыльнулся.

Глава 26

Рубан на секунду скривился. Тина хмыкнула у него из-за плеча.

– Баркер действительно знает китайский, умник. – он произнес с издевкой, – Так что да, и это тоже.

Ну да, кто бы сомневался.

Я невольно окинул голодным взглядом коробку из-под пиццы, привлекательно лежащую на столе, а затем свое тело, едва прикрытое небольшим розовым халатом, и вздохнул. Не самое лучшее время вести подобные разговоры.

– Да ешь уже, ей-богу.

Агент забрал из моих рук папку с делом и, вытащив из кармана своего затасканного пальто телефон, ушел на кухню.

Я посмотрел на Тину и Баркер, приподняв бровь. Девушки пристально смотрели на меня, наверное пытались уловить реакцию на предложение агента Рубана. В такой обстановке было несколько сложно вести себя естественно, однако...

Черт с ним, мне правда очень хотелось есть.

Я уже было потянулся за пиццей, однако агент Баркер меня опередила. Девушка открыла коробку прямо перед моим лицом. Мне показалось, что как-будто заиграла музыка, а из открывшейся коробки ударил столб света. Во рту резко стало слишком много слюны. Думаю, этого хватит, чтоб передать, насколько я был голоден.

Баркер кивнула на пиццу. Я оторвал себе кусок и жадно набросился на него. Еда показалась настолько вкусной, что я даже не сразу заметил, как девушки уселись напротив меня и тоже взяли себе по порции из коробки. Если б мне кто-то вчера сказал, что утром я, в розовом халатике буду завтракать с агентами УБИ посреди квартиры в трущобах – я бы рассмеялся ему в лицо.

– Ну почему он всегда берет с ананасами? – Тина скорчила недовольное лицо.

– Всепоглощающая ненависть Рубана распространяется не только на кланы, но и на вкусовые рецепторы окружающих, – Баркер грустно вздохнула, – уж я-то в этом убедилась за пять лет в напарниках.

– Отвратительно, – кивнула Тина.

О чем это они? Пицца с ананасами – лучшее, что придумало человечество! По крайней мере, мне сейчас так казалось.

Не знаю, сколько я съел. Голод доконал меня настолько, что глаза застелила пелена, которая спала только в тот момент, когда, потянувшись за очередным куском пиццы, я обнаружил, что коробка пуста, на ней остались лишь кусочки ананасов, которые Тина аккуратно снимала с пиццы и складывала в какой-то узор на коробке. А девушки не успели даже доесть то, что взяли изначально. Упс.

– В последнее время в моём теле больше свинца, чем еды, извините. – не считая супчика от Фридриха, я нормально не ел с тех пор как уехал из дому.

Девушки ухмыльнулись.

Они продолжали обсуждать что-то совершенно отвлеченное, как будто мы сидели не на съемной квартире агента УБИ, в которой меня пять минут назад обвиняли в трех убийствах, а на летней террасе какой-нибудь кафешки у берега моря. Очередная методика для того, чтобы втереться в доверие? Показать, “мол, мы тоже люди”? Не удивлюсь, если так.

В какой-то момент Тина заметила, что я просто сижу без дела и пялюсь на них, после чего враз стала серьезнее. Она посмотрела мне прямо в глаза.

– Кто-то, кроме нас, знает о том, что произошло со Скверной?

– Если бы ты не видела меня насквозь, то я бы и вам не стал рассказывать, – глянув в сторону, я размял шею. – Нет, конечно.

Девушки переглянулись, им явно понравился этот ответ.

– Значит, пусть так и остается. – агент Баркер задумалась, – Никто не должен знать об этом, ради твоей же безопасности.

– Очень приятно знать, что люди, которые пытаются закрыть меня за то, чего я не делал, беспокоятся о моей безопасности. Учту, – я произнес это с тонкой ухмылкой. За кого они меня держат?

Баркер закатила глаза.

– Мне казалось, что ты достаточно смышленый, чтобы понимать – УБИ не могло составить такое дело. Официально мы даже не выносили тебе никаких обвинений. Вся та папка – плод работы местных следователей. И поверь, они слишком ленивы и слишком тупы, чтобы напрягаться и притягивать за уши факты без команды сверху.

– Только это не мешало и вам заявиться ко мне с их же “обвинениями”, – фыркнул я.

– Правда? А УБИ тебе хоть раз выставляло какие-то обвинения? —

– Но... – я так и застыл с поднятым вверх пальцем.

А ведь и вправду, с чего я решил что они меня в чем-то обвиняют? Ведь если вспомнить их слова в больнице – они говорили что хотят мне помочь и разобраться в том, что произошло. Что я в списке подозреваемых.

“Мы хотим тебе помочь и разобраться в том, что произошло… но сейчас ты в списке подозреваемых в убийстве троих человек.”

“Мы понимаем, что скорее всего ты ни в чем не виноват, но если ты не будешь сотрудничать… ты молодой парень, Марк, я не хочу, чтобы вся твоя жизнь пошла наперекосяк…”

Их слова звучали примерно так.

– Черт, – я тяжело выдохнул.

Агент улыбнулась, заметив мою реакцию.

– Оказалось, что нас изначально дезинформировали. За нос водили. Многое не сходилось. Очень многое.

В принципе, это объясняет, почему они так набросились на меня в день допроса. Однако, стоило мне встать в штыки, как агенты быстро отступили.

– Если ты согласишься с нами сотрудничать, поможешь нам… то мы поможем тебе. Защитим от тех, кто хочет тебе навредить.

Я чуть было не рассмеялся.

– А какая из тех пуль, что ваши люди выпустили меня в больнице, должна была защитить меня первой – летящая в плечо или в голову?

Со стороны кухни раздраженный вздох Рубана, он повысил голос, чтобы его было слышно из другой комнаты.

– Значит ты решил, что эти местные бараны – наш УБИшный спецназ? Может, нам сразу стоило императора вместе с дочуркой прихватить на штурм, а?

Агент Баркер закатила глаза с выражением “опять он за своё”.

Рубан же, словно через стену прочитавший эту реакцию добавил:

– Извините-извините, конечно же я имел ввиду “её высочество принцессу”.

– Я подумала, что увидела на крыше убийцу. Ты ведь должен был быть прикован к постели. – внезапно в разговор включилась Тина, – Поэтому они начали стрелять. Так нам сказали.

– Неубедительно, – я все еще помнил как началась пальба, мне казалось, спецназ должен быть в достаточной мере натренирован, чтобы не терять самообладание даже когда происходит что-то из ряда вон выходящее. Вроде той же включившейся сирены.

– Ясен хер, неубедительно, пацан, – снова вклинился Рубан с кухни. – Но подумай о том, кто держит за яйца всё в этой стране, включая полицию. И сложи дважды два.

Моей крови хочет один из кланов?

– Это все, конечно, очень хорошо, но к чему вы ведете? – нужно подбираться ближе к сути.

Баркер выпрямилась и посмотрела на меня, сложив руки.

– Если ты хочешь продолжить этот разговор, нам нужно подписать документы о неразглашении. То, что ты услышишь далее не должно покинуть эту комнату.

Я сразу себе представил документ с огромной красной печатью “совершенно секретно” и чуть было не рассмеялся, но вовремя вспомнил, кто передо мной сидит, и взял себя в руки.

Девушка продолжила:

– Еще мы добавим в этот документ пункт о неразглашении случившегося со Скверной. Либо так, либо…

– Разгребай эту кучу сам. – в комнату вернулся Баркер с еще одной папкой, эта была толще предыдущей.

– Знаете... – я посмотрел на ожидающих ответа УБИшников. – Уж как-нибудь разгребу. Дело развалится в суде, вы сами это понимаете. Публичность меня не пугает, да как и ваши россказни, впрочем. Не думаю, что моя репутация, – я хмыкнул, – может пострадать еще сильнее.

Рубан скрестил руки на груди и посмотрел мне в глаза.

– Тебе нужно не о репутации думать, а о ублюдках из кланов, что хотят тебя грохнуть.

– Я и сам ублюдок из клана.

– Да ну? Насколько мне известно, у тебя не лучшие отношения со своими.

– Я на приеме у семейного психотерапевта сейчас, или как? Потому что если нет, мои личные отношения вас волновать не должны. Если они не смогли убить меня два раза, вряд ли получится и в третий. К тому же… скоро у меня свадьба. После неё в моей власти будет достаточно ресурсов, чтобы разобраться во всем этом бардаке без вас.

– Свадьба, говоришь? – Рубан улыбнулся. – Как хорошо ты знаешь Элизу Белецкую?

– Достаточно хорошо, – конечно, это ложь. Честно говоря, я так и не понял что она за человек. Её профиль в “Постере” был, по факту, единственным источником информации о ней. А как я уже говорил, в “Постере” все пытаются казаться тем, чем не являются. С чего бы этому правилу не распространяться на Элизу?

Баркер заметила, что мы с Рубаном не то чтобы хорошо ладим, и решила взять бразды переговоров на себя.

– Если подпишешь документ о неразглашении, то узнаешь кое-что интересное – о госпоже Белецкой в том числе. К тому же… это тебя ни к чему не обязывает. Ты просто должен будешь держать язык за зубами касательно некоторых вещей, которые мы тебя расскажем… и покажем далее.

– Мне не интересно.

– Это ты сейчас так думаешь.

Я прикусил губу.

– С моей стороны все это выглядит так, будто вы хотите взять “на понт”, – эти черти нащупали мое слабое место – предстоящий брак, – Вы еще не сказали ничего конкретного. Лишь обещаете раскрыть некую “правду” после подписания договора. А я не то, чтоб привык подписывать всякие бумажки без присутствия адвоката.

Беркер вздохнула.

– Это стандартная форма, – объяснила она и вытянула мне лист, в самом верху которого жирным шрифтом было написано:

“Договор о неразглашении конфиденциальной информации”

Текущий город. Пустые поля дат. И стандартная шапка договора: кто и с кем заключает договор.

Действительно стандартная форма. Я не особо силен в юриспруденции, но в жизни доводилось видеть подобные договора. Клановые заключают их постоянно, когда нанимают работников на выполнение самых простейших заданий, вроде строительных работ. Даже моя няня в детстве подписывала подобный договор – даже не спрашивайте, откуда я это знаю.

Срок – двадцать пять лет.

Присутствует пункт о форс-мажорных обстоятельствах.

Все “наказания” у этого договора действенны только на территории Империи. Так что в худшем случае за распространение этой информации меня объявят преступником в Империи и УБИ выставит требование провести мою экстрадицию на территорию их государства.

Этот момент меня, конечно, немного напряг. Ведь это может стать их “лазейкой” и официальным поводом депортировать меня под свой полный контроль. Вот только я не уверен, где мне будет безопаснее – среди “своих” или “чужих” . Особенно если окажется, что все, чем они меня пугали – правда.

Баркер как будто прочитала мои мысли.

– Догадываюсь, о чем ты там думаешь. Но нам не нужна ходячая бомба массового поражения на территории Империи, – она хмыкнула, – Потому настоятельно просим никому не сливать эту информацию.

Я глубоко вздохнул.

– Ладно.

При первой же возможности я свалю от вас.

Оформление документов заняло не больше десяти-пятнадцати минут.

– Ну наконец-то. А теперь взгляни-ка, – Рубан бросил мне на колени папку.

Я глянул на присутствующих, покачал головой и открыл её.

Внутри было действительно много информации. Почти вся она касалась мертвых городов.

Я не совсем все понял, но из прочитанного вырисовывалась довольно жуткая картина. Мертвых зон в пределах нашей страны за последние два десятка лет стало куда больше. Появлялись новые, расширялись старые… Это странно само по себе, однако, больше всего вопросов вызывали другие документы.

Пробежавшись глазами по первому десятку страниц с подробным описанием динамики распространения Скверны, я перевернул очередную страницу и наткнулся на целую серию снимков со спутника. В тех городах, что были в опасной близости от пораженных Скверной территорий, совершенно нелогичным способом смещались жилые зоны, настолько нелогичным… что некто параноидальный мог бы решить, что власти специально выстраивают трущобы и переселяют людей на территории, что в обозримом будущем станут оскверненными. Далее шли фотографии, на которых были запечатлены люди, что разгружали “неопознанные объекты” с поездов. Любопытно было отметить, что на двух или трех фотографиях поездов общей была всего одна деталь. Странного вида тягачи, прямо как в том поезде, где ехал я. Еще тогда мне показался странным выбор именно такой головы состава, но теперь… по спине пробежал холодок. “Неопознанные объекты” напоминали гробы. Дешевые, цинковые гробы. Эти… объекты стаскивали на территорию оскверненных городов, и, по всей видимости, оставляли там, под влиянием Скверны.

Я сглотнул ком в горле. Во что я сейчас ввязываюсь? С каждой страницей во рту пересыхало.

Далее следовала на первый взгляд не причастная к предыдущей информация о составе кланов нашей страны. Исходя из того, что я вычитал про свой клан, данные о численности были плюс-минус похожи на правду. Честно признаться, я не понял к чему это, в такой папке, однако, когда дошел до вкладыша с кипой графиков, мурашки по позвонку забегали еще активнее.

Прямо пропорционально увеличению территорий мертвых городов, росло и количество пробужденных в составе крупных кланов. И подавляющее большинство новых бойцов происходило из тех самых трущоб, что какие-то жалкие двадцать лет назад были сдвинуты поближе к скверне.

Я отложил папку и выдохнул.

– Что за е**ный п***ец!

– Сам бы лучше не сказал, малец, – Рубан наклонился ко мне. – Теперь ты понимаешь, почему поезда ходят через мертвые города?

– Я вообще ничего не понимаю.

Пока я читал, Тина закурила очередную сигарету. В перерывах между затяжками она бегала глазами по комнате в ожидании того, когда я закончу. Выслушав мою ругань, она потушила бычок и сцепила руки.

– Пробуждение не происходит просто так. Чем больше Скверны, тем больше пробужденных. Поэтому война и закончилась. Империя и Республика осознали, что если они продолжат использовать пробужденных в битвах, если те начнут погибать… вся Европа, а то и весь мир, превратится в один большой мертвый город. Эту информацию пытались скрыть, как могли, однако… какое-то время назад кланы в вашей стране пронюхали об этом.

– Н-но зачем им столько… пробужденных солдат?

В этот раз заговорила Баркер.

– У вас нет регулярной армии. Весь пограничный альянс управляется кланами, каждая из пяти приграничных стран – марионетки, наши, республиканские... плевать. А когда нет самодостаточной власти, да еще и подкрепленной армией…