Текст книги "Запертая любовь. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Omnividente

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Обычно он молил её молчать и не вступать в споры, чтобы это не закончилось для всех скандалом, но теперь ему страшно хотелось, чтобы она вмешалась. Сказала хоть слово. Ну, ладно, пускай хотя бы цокнет языком или шумно вздохнёт, напоминая о себе, но это будет хоть что-то.

И тут она его услышала. И так, как и сидела, не отрывая глаз от десертной тарелки, она спросила:

– Что, если он не хочет с ней жить?

Три пары глаз моментально впились в неё своими удивлёнными взглядами, и впервые за этот мучительно долгий ужин воцарилась полнейшая тишина. Саша была уверена, что слышала какие-то звуки, издаваемые шампанским в её нетронутом бокале, но это длилось совсем недолго, чтобы как следует разобрать.

– Прости? – прочистив горло, спросил отец.

Именно в этом «прости» и крылись все его так называемые манеры. Саша не могла представить себе более вежливого и одновременно унизительного обращения. То ли он тем самым притворялся, что не расслышал, то ли просил разъяснить ему суть сказанного… Но это было не так важно, как интонация, с которой оно прозвучало. Прости? Кто это у нас тут заговорил? А я и не заметил, что нас здесь четверо. Ах да, это же моя маленькая больная дочь. Действительно, она здесь. И что же это она себе позволяет, вмешиваясь в серьёзный взрослый разговор?

Крис, конечно, тоже смотрел на неё с удивлением, но совсем не с тем, что эти двое, – она поняла это сразу же, как только оценила обстановку (то есть выражения лиц всех троих). Он был удивлён по-хорошему, восхищён, если хотите, но Саша побаивалась это признать. И несмотря на то, что на его лице не было явного проявления улыбки, она знала, что он улыбается. Глазами и чёрт знает как ещё, но она это чувствовала.

И набравшись немного смелости, она ответила:

– Что, если он не хочет с ней жить? Да он ведь не любит её ни капли! Он не любит её, и это просто умора – то, о чём вы тут говорите. О какой вообще свадьбе идёт речь? Ау! Мы не в восемнадцатом веке. Вы ведь не всерьёз? Обсуждаете её предков так, будто они вам уже лучшие друзья, хотя вы их и знать не знаете. Деньги, пап, деньги, задурили тебе мозги, и всё, чем могут блестеть твои глаза, – это отражением горок золота. Ты ведь уже просчитал в голове, какой годовой доход приносит управление частной клиникой, не так ли? Ты ведь уже прикинул, сколько «Вог» платит своим флористам? Но женятся не на деньгах, пап, женятся на любимой женщине – неужели тебе это неизвестно? А ты о любви и словом не заикнулся. Ты спросил его хоть раз, чего хочет он с этой девушкой? Ты задумывался хоть раз, счастлив ли он?

От такой неожиданной и пламенной речи Даша даже тихо присвистнула, забыв обо всех своих светских манерах. Судя по виду Криса, он был сражён наповал, и отец выглядел так, словно его только что окатили ведром ледяной воды. И пока они все сидели, разинув рты, Саше вдруг стало так неловко – главным образом, перед Крисом, – что ей ужасно захотелось оттуда исчезнуть. Испариться. Провалиться сквозь землю. В воду кануть. В общем, чтобы они её больше не видели.

– Извините, – пробормотала она, быстро вставая из-за стола.

Полотенце, что было у неё на коленях, неуклюже упало на пол, и её щёки только сильнее раскраснелись, когда ей пришлось наклониться, чтобы его поднять. Избегая встречаться глазами с братом и не говоря больше ни слова, она пулей вылетела из столовой, оставив всех сидеть в неудобном молчании.

Первым опомнился отец, что было ожидаемо, и, процедив сквозь зубы «вот нахалка», встал и принялся подливать в бокалы вино.

– Ничего не съела, – заметил он, проходя мимо места дочери. – Снова начала свои фокусы? Идёт к успеху своей матери.

Его серьёзное лицо не выражало никаких эмоций, хотя бы отдалённо напоминающих переживания о произошедшем. Не показал он и того, что слышал, как захлопнулась входная дверь на первом этаже дома, оповестившая его жену и сына о том, что Саша ушла на улицу.

Крис переглянулся со своей так называемой мачехой. Голубые глаза блондинки, которые уже тронули первые глубокие морщинки, смотрели на него взволнованно и несколько виновато за последние слова их отца, и она кивнула в сторону арки, через которую недавно выбежала Саша, намекая на то, чтобы Крис последовал за ней. Он ничего не ответил и, обернувшись к огромному окну от потолка до пола за своей спиной, увидел, как её маленькая фигура быстро удаляется от дома по дорожке слева от теннисного корта. На пару секунд она скрылась за деревьями, прежде чем он увидел её снова, направляющуюся к огромному дубу с качелями.

Стремление оказаться сейчас там же боролось в нём с неуверенностью в том, что в этот момент она ищет чьей-то компании, – сбегала ведь она, очевидно, для того, чтобы побыть одной, а не пытаясь вызвать в нём желание следовать за ней, – и ещё несколько минут он просидел, колеблясь и то и дело порываясь встать, пока его не подтолкнул к этому телефонный звонок, на который отвлёкся отец. «Иди», – одними губами прошептала ему Даша, после чего он встал и, поблагодарив за ужин, быстро направился вниз.

Сомнения в том, что идти за ней было правильным решением, возрастали в нём с каждой минутой, пока он шёл по имению отца той же дорогой, что и она несколько ранее, и подкреплялись хлесткими порывами холодного осеннего ветра и сгущающимися в небе тучами, которые довольно однозначно говорили о приближении дождя. Но несмотря на эти странные предчувствия, Крис старался убедить себя в том, что, ещё из окна видя, как она отправилась на улицу в одной рубашке, вынужден был хотя бы принести ей куртку, и этот предлог понемногу прибавлял ему решительности.

Дойдя до места, откуда ему уже было достаточно хорошо её видно, он на секунду остановился. Как он и думал, Саша сидела на качелях под дубом, не более чем в пятидесяти метрах от него, и слабо покачивалась; хотя было трудно сказать, делает ли она это сама или всему виной сильный ветер, которому, несомненно, был нипочём её вес, не достигавший и сорока килограмм. Она сидела к нему спиной и, конечно, не могла его видеть, поэтому повернулась она лишь тогда, когда он был уже достаточно близко, чтобы она могла расслышать его шаги по твёрдой оголённой земле.

К удивлению Криса, в тот момент, когда их глаза встретились, на её лице отразился неподдельный испуг и она тут же остановила ногой все покачивания и приняла напряжённую, неестественную позу.

Он молча протянул ей куртку, а затем, проследив, как нехотя она засовывает руки в её рукава, задал вопрос, который крутился у него в голове не только весь этот неприятный ужин, но и все последние дни:

– Что происходит?

Саша вздрогнула и посмотрела на него с таким непомерным сожалением, что ему тотчас же стало не по себе. Он и до этого не чувствовал себя спокойно, но теперь его волнение в разы усилилось вместе со смутным предчувствием услышать от неё нечто такое, что могло моментально разбудить в нём то, что он с таким усилием старался усыпить.

– Крис, возвращайся в дом, – тихо попросила она, не смотря на него; её глаза были сосредоточены на чём-то вдали, за высоким железным забором, на котором кончалась территория, прилегающая к особняку, за огромным полем, что простиралось дальше, и за густым синим лесом за ним. Одним словом, она была уже где угодно, но только не здесь, и она этого действительно хотела, предвидя, что Крис не захочет уйти.

– Почему я должен возвращаться в дом? – не понимая и всё ещё пытаясь найти хоть какое-то объяснение её странному поведению, спросил он.

– Скоро начнётся дождь.

Правда? Кто бы мог подумать, ведь ни потемневшее небо, ни редкие вспышки молнии, ни шквалистый ветер ничего подобного не предвещали для Криса.

Он криво улыбнулся сестре, прежде чем ответить:

– Тогда мы возвращаемся вместе. Либо вместе остаёмся здесь.

– Крис, пожалуйста!

– Что?! Что с тобой, я не пойму? Почему ты так себя ведёшь? Почему я должен возвращаться без тебя? Ты под дождём превращаешься в какого-нибудь монстра или что?

Несмотря на всю тревогу, что была у неё на душе, Саша даже слегка улыбнулась от его последнего предположения. Было комичным то, как она действительно чувствовала себя кем-то наподобие монстра в последнее время; монстра, что способен силой слова лишить нормальной жизни человека, которого она так любит. Разве можно было её назвать как-нибудь иначе в таком случае?

– Саша, что происходит? – вновь повторил свой вопрос Крис, возвращая её из своих размышлений в реальность, только на этот раз его голос звучал куда более настойчиво, как будто он поставил перед собою цель во что бы то ни стало узнать, в чём дело.

Саша же в этот момент по-прежнему пыталась совладать с той внутренней борьбой, что ещё продолжалась в ней, хоть уже и с куда меньшей силой. «Нет-нет, только не сейчас. Боже, ну пожалуйста, не сейчас», – молила про себя она, чувствуя, что эти в каком-то роде пагубные слова вот-вот, да и сорвутся с её языка. Разумом она понимала: необходимо остановиться, пока не поздно. Место, в котором они находились, совсем не годилось для признаний в любви: в конце концов, это был дом отца, хоть сейчас они и не были внутри него. Кроме того, на небе то и дело мелькали беззвучные молнии, а ливень так и норовил хлынуть из серой унылой тучи, что нависла совсем низко над защищающим их дубом.

Впрочем, разве хоть где-нибудь этому признанию было подходящее место, когда оно уже по своей природе было настолько неправильным и извращённым, что едва ли могло быть расценено кем-то иначе, как не бред сумасшедшего? Вряд ли. Оно всегда было и будет несвоевременным, оно всегда было и будет неуместным…

Крис молчал. Молчал, всё ещё ожидая ответа на свой вопрос.

Что происходит? Об этом можно было бы говорить часами, потому как в действительности происходило довольно многое, но если отсечь ненужные рассуждения и оставить лишь самое важное, то всё это можно было объяснить всего лишь тремя словами.

И Саша сделала это.

– Я люблю тебя, – сказала она, повернувшись к нему лицом.

Её руки были сложены на груди, брови тревожно нахмурены, да и вообще… что-то здесь было не так, как обычно. Что-то заставляло его сердце биться в разы быстрее. Отчего-то ему вдруг стало ужасно жарко, несмотря на начавшийся дождь и ненастный ветер. Она подавала эти слова так, будто это было новостью, и Крис был в полном замешательстве. Их любовь друг к другу была чем-то настолько естественным и привычным, что его немало удивляло то, как она преподносила это теперь.

– И я тебя люблю… – растерянно пробормотал он.

– Крис… – Она встала с качелей и выставила перед ним обе ладони, призывая остановиться и выслушать её. – Ты не понял. Я люблю тебя.

Её безумные глаза пытливо всматривались в его, не менее взволнованные, ища в них понимания, и Крис серьёзно смотрел на неё, не зная, верить ему или нет в то, что с ним происходит. Она не может любить его. Это невозможно… Это не может быть тем, что она пытается ему сказать. Он был уже готов попросить ущипнуть его, чтобы он смог убедиться в том, что не спит, когда она продолжила:

– Я люблю тебя, и мне плевать, если ты этого не хочешь. Я всё равно тебя буду любить. Ты можешь убегать от меня и прятаться, но от этого ничего не изменится. Ты можешь снова сказать мне всё то, что сказал тогда… хотя я и так помню каждое слово.

– Саша…

Он побоялся, что сейчас она решит припомнить ему всё сказанное им через пять дней после той ночи, но, к счастью, этого не случилось. У Саши были другие планы.

– Одно время я думала, что нет ничего хуже, когда тебя нет рядом. Я ошибалась. Гораздо хуже, когда ты постоянно вертишься вокруг меня, но ты не со мной. И всё равно, всё равно я тебя люблю… Ты мне не веришь?

«Я не верю, что ты сейчас говоришь это», – подумал Крис, и она на его мысль возразила:

– Ты просто понятия не имеешь, как я могу тебя любить. Никто не может любить тебя лучше, чем я. Никто! Никто не способен на это так, как способна я. Я знаю, как это звучит, но я клянусь, это единственное, в чём я могу быть лучшей. Единственное, в чём я превосхожу других. В любви к тебе. Может, у меня и нет никаких талантов и я не обладаю выдающимися способностями, но я умею делать кое-что лучше других. Я умею любить тебя так, как тебе и не снилось.

Крис нервно сглотнул. Его глаза становились всё больше с каждым её словом, и он ещё никогда в жизни не чувствовал такого сильного ступора. Ему казалось, что он не может не то чтобы сдвинуться с места, но даже пошевелиться; он забыл, что умеет говорить, он забыл, что у него есть голос.

– Я не могу скрывать это, – продолжила она. – Я не хочу. Я хочу, чтобы ты знал. Не просто был осведомлён об этом факте, а чтобы ты знал, каково это. Чтобы ты позволил мне показать, как я тебя люблю. Я люблю тебя всего. Я люблю твой картавый голос. Я люблю, как ты пахнешь. Люблю твои волосы и твои брови. Как твои губы растягиваются в улыбке и твои ямочки. Твои морщинки у глаз и твои ресницы. Люблю твои вены на руках. И то, какая у тебя причёска…

Крис не верил своим ушам. Никогда в жизни ему никто не признавался в любви, и он даже не надеялся когда-либо услышать нечто подобное. Особенно от неё. Слушая её признания, он чувствовал себя витающим в облаках подростком, и с каждой её фразой он поднимался всё выше и выше. «О боже, ей нравится, как ты пахнешь!», «Ей нравятся твои ямочки!» – кричал его внутренний голос, и ему казалось, что ещё немного – и он сам закричит.

– Но что более важно, я люблю твоё сердце, – добавила Саша.

«Которое сейчас просто выскочит из груди», – промелькнуло у Криса в голове, и это было единственным, что он смог поймать из сотни мыслей, безумно скачущих, как теннисные мячики, в его сознании. Он думал о слишком многом и в то же время ни о чём. Он не мог остановиться ни на чём конкретном, не мог связать в голове даже нескольких слов, чтобы дать ей хоть какой-то ответ, которого она, очевидно, ждала.

Даже если и не ждала, нельзя просто так стоять и молчать. «Давай же, придурок, скажи хоть что-то», – снова вмешался его внутренний голос. Но это было не так-то просто. Крис мог только открывать рот, как глупая рыба, но что сказать, он понятия не имел.

Разве не должен он быть счастлив сейчас? Девушка, которую он любит больше своей жизни, признаётся ему в любви, а он стоит и пялится на неё с открытым ртом? Серьёзно? Это его реакция?

– Я не могу без тебя, – совсем тихо сказала она, отведя свои грустные глаза в сторону. – Ты меня дополняешь. Без тебя я не чувствую себя целой, я чувствую себя так, словно меня только половина. Знаешь, каково это?

Её большие глаза напряженно изучали его лицо, пытаясь разгадать по нему хоть что-то, брови её были слегка нахмурены, а на лбу образовалась пара морщинок.

Она обняла себя руками и закусила губу, а затем сказала:

– Крис, я не умею читать мысли…

– Я… – он предпринял попытку что-то сказать, но язык отказывался ему повиноваться. – Саш… Господи… я просто…

– Главное – не ври себе.

Как бы это ни было глупо, он не мог ничего сказать.

Он потратил почти три года, держа эту любовь взаперти, и теперь она своим признанием рушит то, на что были направлены все его усилия. Крис не ожидал от неё такой подлости.

В надежде спастись он покончил с этими отношениями, когда понял, что полюбил её совсем не так, как хотел любить. Но любовь никуда не делась, как он ни старался. Он даже нашёл другую, пытаясь двигаться дальше, но и это не помогло. Похоже, его решение не сильно что-то изменило, если их чувства остались прежними.

Возможно, ему стоило довериться тогда ей, но он даже её не выслушал, не спросил её мнения. Она не спорила с ним и не пыталась его переубедить, и с ходу поверив в правдивость её согласия, позже он не раз себя винил за это. И судя по всему, винил не зря.

На этот раз она явно заслужила право на то, чтобы её признание оказалось взаимным. Но он всё ещё сомневался.

Молчание длилось слишком долго, чтобы не усомниться в том, что заговорить об этом было правильным решением. Но как ни странно, ей стало легче, пусть даже она и не услышала в ответ того, чего хотела. Она думала, что разрыдается, если он ей снова откажет, но чувствовала только облегчение оттого, что он теперь всё знает.

– Кстати… это был секрет, – вспомнила вдруг она, заставив себя улыбнуться.

О-о-о, Крис узнал эту улыбку, он знал её слишком хорошо, он видел её столько раз… Но только теперь он понимал, насколько она была ужасной. Этой же улыбкой она ему улыбалась тогда, три года назад, убеждая, что всё в порядке. Да, никаких сомнений, это она…

– Но как ты видишь, рассказать о нём было не лучшей идеей. – Тут эта страшная улыбка, которую он всегда считал искренней, стала даже шире. – Так что если ты решишь сохранить свой секрет, то это твой выбор. Никаких обид.

Стоп. За этим внезапным разоблачением её улыбки он чуть было не пропустил самое важное: это был её секрет. Её секрет, в обмен на который он обещал ей свой.

Один раз он уже обошёлся с ней совсем не по-джентльменски. Он ведь больше не может допускать таких ошибок, правда?

Ему вдруг стало так смешно от своей глупости. Какого чёрта он всё ещё тут раздумывает, когда она стоит в шаге от него и вновь пытается притворяться? Какого чёрта он позволяет этому снова случиться?

– Ты ведь хочешь его узнать, – наконец сказал он. (Это была первая приличная фраза, которую он смог сформулировать после того, как к нему вернулся дар речи.)

Саша только пожала плечами. Впрочем, ответа от неё и не требовалось, так как это был не вопрос, и она могла продолжать делать вид, будто любопытство не съедает её изнутри, сколько угодно. Если бы Крис не решил положить этому конец.

Оглянувшись по сторонам, он схватил её за руки и потянул за собой, за ствол дуба, благодаря которому из дома их было никак не увидеть. Сердце опять колотилось, как бешеное. И возможно, в следующий момент он сделал большую глупость, но тогда ему казалось, что это самый правильный, самый подходящий поступок, который он мог совершить. Он наклонился и поцеловал её.

И пусть это не вышло как в кино, потому что она была в полном смущении и от растерянности даже забыла, как целоваться, но кого это вообще волнует? У них ещё миллион раз будет возможность это повторить. У них будут тысячи часов на разговоры и объяснения друг с другом. У них будет всё, что они пожелают. Они справятся с этим вместе.

А затем наконец случилось то, что по её прогнозам должно было случиться раньше, – она расплакалась. Только совсем не теми горькими слезами, которых она ждала ещё какие-то минуты назад. Теперь это были слёзы счастья, и она могла бы со всей уверенностью сказать, что никогда ещё слёзы не доставляли ей такой радости.

– Я люблю тебя… чёрт, как же я тебя люблю… – пробормотал Крис, прижимая её к себе.

И эти слова были всем, чего она только могла желать.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ