Текст книги "Перерождение (СИ)"
Автор книги: Олника
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Ну! С богом! Вперед, в новую жизнь!
Да…. Чувствую, непростая у меня будет жизнь! Прямо чуть ли не расшаркиваются все перед нами! Наташка плывет королевой, даже роды почти не сказались на фигуре. А посмотреть действительно есть на что. И фигурка оказалась более чем просто отличной. Высокая, длинноногая, не скелет манекенский, и грудь на месте, и все остальное тоже. Видно, что спортзал видит не только в кино.
Да и Алексей тоже под стать. Очень спортивный, уверенный, одет с иголочки (ну совсем не разбираюсь я ни в каких брендах, но сидит все на нем великолепно), но вот настолько серьезный, словно не жену (а жена ли?) с дочерью из роддома забирает, а на деловую встречу едет. Прямо ни граммулечки радости на физиономии. Ну с Наташкой-то все понятно, даром я ей не сдалась, а ты-то родненький папулечка что так? Сам ведь решил меня домой забрать. Что ж теперь морду кирпичом делать?
Так-так! Знакомая тетя! Она и берет меня у нянечки. Все понятно, родителям не по статусу ребенка таскать, для этого другие тети-дяди есть. Мда… сложновато мне пожалуй будет….
Ага, выплыли на крылечко. Я уж тут надумала всякого, что набегут-налетят фоторепортеры, черт его знает, что за папашка мне достался! Но нет, все пока тихо, спускаемся похоже с крылечка, куда, не вижу, все розовыми кружевами вокруг закрыто, да и плыву боком, что тут увидишь. Прошли совсем немного, садимся в машину. Нет, не лимузин, марку не знаю, да и как тут определишь, если и видно-то только кусочек дверцы да переднего сиденья, голова папаши над ним торчит, но машина хорошая, по отделке видно. Я хоть и с трудом отличу ладу от рено, да и то по эмблемам, но что в дешевых машинах кожаных сидений точно не делают, это могу догадаться.
Все… поплыли! Именно поплыли! До чего плавно едем! Вот что значит хорошая машина! Никогда так замечательно не ездила, даже не представляла, что так здорово в таких хороших машинах ездить. Вот тут и понимаешь, что это не просто престиж, а комфорт, комфорт и еще раз комфорт.
Судя по времени, что мы едем, это уже не город. А кстати, в своем ли я городе? В своей ли стране? Хотя, если язык русский… боже, а русский ли? Или просто бонус такой замечательный? Что-то голова кругом, слишком много неизвестных параметров. Ладно, будем по ходу разбираться, а то как Сан-Саныч, с круглыми глазами зависать буду. Впрочем, и так уже зависаю, и есть от чего. Ничегошеньки о себе не знаю! Ни какого роду-племени, ни где я, ни чья я, даже имени, и того еще нет.
Эк я переволновалась! Уснула еще в машине, да так и вошла в свой новый дом в спящем виде. Жаль, пропустила свое прибытие. Нет, не вид дома-сада-вестибюля меня интересовал, хотя, безусловно, это стоило внимания. А вот от встречи с домочадцами (если они тут есть) можно было почерпнуть побольше информации, пора уже начинать разбираться кто есть кто. Ну на нет и суда нет. Проспала, так проспала. Теперь надо осмотреться по мере возможности. Обзор, конечно, не круговой, но довольно хороший. Кроватка у меня просто замечательная, с спускающимися боковинками, которые закрепляются по желанию на разной высоте. Здорово то как! Ребенок растет, бортики повыше поднимаются. Ну поскольку мне еще совсем не по рангу двигаться, то и перилки опущены совсем. Так что обзор хороший, насколько смогу головой крутить. Комната большая, даже очень большая. Нет, пожалуй, надо посчитать ее примерные размеры, а то по восприятию новорожденного и коляска детская огромной покажется. Ну-с… прикинем. Кроватка «на вырост», значит лет до трех, как минимум, наверное чуть больше метра в длину. Стоит удобно, торцом к боковой стене, ближе к окну, подход хороший с двух сторон, а мне так и вовсе всю комнату видно. Итак, будем мерять попугаями. В ширину примерно четыре моих кроватки, это 4–5 метров, а в длину чуть больше, судя по ширине, 5–6 м. Значит комната всего 20–30 метров квадратных. Ничего, конечно, хорошая комната, но мне по малолетству сразу показалась намного больше. Эх, разность восприятия наверное еще не раз предоставит возможность пошутить! А комната все же хороша. Светлая, солнечная, не скажу, что уютная, нет тут никакого уюта, даже диванчика, и того нет, но, слава богу, и дебильных зайчиков-жирафиков намалеванных на стенах нет. Стоят конечно непременные атрибуты для новорожденных – пеленальный столик, люлька-автокачалка, шкафчики с бельем, короб с игрушками и т. д. Но это все как у всех, а вот что мне очень понравилось – вся противоположная стена занята всяческими приладами-прибамбахами для развития мелких. Вся пристенная зона застелена каким-то покрытием, не ковром, а гладким чем-то, на вид упругим, похоже на коврики туристические. А вот то, что на нем, я рассматриваю с особым вниманием. Ну не интересовалась я последние лет 50–60 детскими тренажерами, поэтому смотрю сейчас и даже определить не могу для чего некоторые предметы предназначены. Ну мини-шведка, тут понятно. Комплекс с кольцами и сеткой для лазания тоже ясно. А вот этот огромный шар, который вдвое больше меня, для чего? Или вот тот короб здоровый заполненный мячиками-шариками? Зачем их столько? А вот тот круг для чего? Мда… отстала бабуся от жизни. Вот что значит внуков-правнуков не нянчить!
В общем, это все, еще в правой стене дверь, слева большое, почти во всю стену окно без штор, жалюзи ролетные. Правильно, конечно, нечего пыль собирать в комнате новорожденных. О! Дверь рядом с окном! Балкон – это просто замечательно! Великолепно! Жаль, двери в сан/узел не наблюдается. Это значит, и купать будут в ванночке пока в комнате, а потом носить мое тельце туда-сюда до ближайшей ванной комнаты, да и туалет в последующем, надеюсь в недалеком будущем, понадобится. Ну да поживем-увидим.
Осмотр закончила, чем дальше заниматься? Выбор-то невелик, только думать, да ножками-ручками двигать. Надо же! Сколько я уже здесь? Хорошо, что чувство времени у меня сохранилось. Всегда почти до минуты могла сказать, сколько прошло и который час. А проснулась около получаса назад, да спала еще. Пора бы и вспомнить обо мне, кушать опять хочется, издержки мелкого организма, есть, спать и……
Упс! А это что за крики?
– Я что, сама за ней ухаживать буду?
Ответа не расслышала, голос мужской, но тихий.
– Нет! Близко не подойду! Ты сам привез, сам и разбирайся! Не собиралась я ее забирать, а теперь нянчиться с ней должна? Нет, нет и нет!
Опять тихий, но довольно резкий голос, и, увы, опять ни слова не разобрала.
– Да называй как хочешь! Мне фиолетово!
Мария! Как же, Мария! Машка, она и есть Машка!
И снова партия мужчины, и снова ни слова не разобрать.
А мне уже и не до их споров, потому что ко мне пришла тетя, что навещала Наталью в роддоме и домой меня везла-несла. А сейчас она пришла с вожделенной бутылочкой. Кормилица ты моя! Давай моя родная, а то желудок в узел скрутился уже.
– Ах ты моя хорошая! Ах ты моя умничка! Проснулась уже! И не плачем мы вовсе, и не зовем! И сухенькие мы! Золотко ты мое!
Боже ж ты мой! И долго еще эти пуси-муси будут продолжаться!
Давай же скорее бутылочку! Да уж и помолчи немного. Когда я ем, я глух и нем. Вот и не надо меня развлекать во время еды.
За прошедший день я так никого, кроме тетушки и не видела. И до сих пор не знаю, как ее зовут. Ко мне никто больше не заходил, гулять меня не выносили, а купала меня она же, в ванночке, которую принесла в комнату. В целом конечно день прошел неплохо. Тихо, спокойно. Но привычный к аналитической работе мозг не желает бездействовать. А в детской комнате, где ни телевизора, ни компьютера, ни телефона, и ни одной живой души, кроме меня…. Уже до последнего шурупчика рассмотрела мои будущие тренажеры, на несколько раз пересчитала все пеленки-распашонки, выложенные на столиках и на полочках за прозрачными дверцами, научилась переворачиваться на животик и обратно. Обидно! Такая маленькая, такая беспомощная, и совсем никому не нужна.
А за окном поздняя весна или раннее лето! Цветущий сад. Похоже, я на втором этаже, потому что вижу верхушки деревьев, ветки сирени, дальше белоснежная яблоня. Земли совсем не видно, хотя подоконники невысокие. Время к вечеру, солнышко еще вскользь заглядывает в окно. Это хорошо. Значит, почти на юг комната. Лучше бы юго-восток, люблю солнышко утреннее в комнате, но и так неплохо. Судя по саду я в средней полосе, буду надеяться, что в своем родном городе. Хотя что мне с того. В таком нежном, я бы сказала, возрасте, не так важно где начинать жизнь. И незачем цепляться за прежние ценности. Мне просто очень повезло, что выпало так легко уйти из жизни. И проблем родным не доставила, и сама не мучалась перед концом. Да и горевать уж не будут, пожила достаточно. Достойно ли, нет ли, не мне судить, но по годам вполне достаточно.
А теперь вот еще шанс! И ведь неизвестно, все мы получаем следующее рождение, только не помним предыдущую жизнь, или же это счастье выпадает немногим. Загадочен мир! Чем больше думаешь, тем больше вопросов.
Что-то я в рассуждения пустилась, это все от безделья, однако. Долгонько же мне еще бездельничать придется с такой мамулечкой!
А вот чего я не пойму, какие такие причины могут быть, что и папа и мама дружненько решили избавиться от меня? А что решение не забирать родного ребенка, заметьте, не урода, не дебила, а просто «девку», как выразилась мамочка, появилось не спонтанно, я нисколько не сомневаюсь. И что бы это значило? Алексей произвел впечатление вполне адекватного человека, да и Наталья, по большому счету, не выглядит идиоткой. Что-то тут явно непросто.
Следующий день принес неожиданную радость – появилась няня. Вот прямо с раннего утра и появилась.
Просто в комнату вошла красивая черноволосая женщина лет 28-ми, или…пожалуй чуть меньше, с короткой стрижкой и строгим взглядом. Эта уж точно сюсюкать не будет. Внимательно осмотрела столики и шкафы, прошлась по тренажерам, и мне показалось, едва сдержала улыбку. Одобрительно посмотрела на окно, думаю, ей тоже в первую очередь понравилось наличие балкона. И только потом перевела взгляд на кроватку. Спокойный внимательный взгляд уверенного человека. Кажется, она мне нравится. Я уже почти уверена, что это моя няня! А вот и тетушка!
– Ольга Васильевна, извините, задержалась! Я вижу, вы уже познакомились.
– Нет еще, только приступаем, – усмехнулась няня, подходя к кроватке, – здравствуй, Мария! Я твоя няня. Не будешь возражать, если я буду называть тебя Машей?
Естественно, я отрицательно крутнула головой.
– А я, как ты слышала, Ольга Васильевна.
Я кивнула, де мол все понятно, не глухая. Ольга Васильевна удивленно подняла одну бровь, но никак больше не отреагировала. Стойкая женщина!
– Татьяна Николаевна (Ура! Я наконец узнала имя тетушки!), вы можете идти, и попросите, пожалуйста, Веру подогреть питание. Я скоро спущусь.
Тетушка (а мне уже стало привычно называть ее тетушкой) ушла, а няня слегка наклонилась и спросила:
– Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?
Я кивнула.
Большие серые глаза посмотрели на меня так, словно пытались увидеть подтверждение розыгрыша, или чьей-то недоброй шутки.
Она оглянулась и посмотрела себе за спину. Проследив за взглядом, я поняла, что над дверью находится камера. Видно ее не было, но догадаться немудрено, что ребенка не оставят на няню без соответствующего контроля. К чести сказать, няня не стала больше ничего допытываться, не искала подтверждения своим мыслям, просто вышла из комнаты. Надеюсь пошла не увольняться, а за едой.
Еда!
Ха! Такое ощущение, что моя нянюшка только и ждет, что я встану и попрошу вилку и ножик! Ну что ж, будем изучать друг друга, все интереснее, чем пялиться в потолок в одиночку.
Ну о том, что у меня теперь жесточайший режим будет, я догадалась с первых минут. Так мне же лучше. Хоть что-то!
А характер, видимо, закаленный у моей няни. Лицо волевое, взгляд требовательный, спокойный, прямо замполит в юбке! Надеюсь, хоть справедливая.
Ой! Не в юбке! Светлый брючный костюм на ней. И то верно, наверняка переоделась после приезда, все же с такой малышкой стерильность нужна. Вот почти уверена, что она педагог – и не детсад, и не младшие детки. Что-то посерьезнее – старшие классы? Институт? А что же в нянях делает? И видно, что не замужем. Не уходят в няни к новорожденным с постоянным проживанием из благополучной семьи, а неблагополучную такая мадам терпеть не станет.
А вот и подтверждение моих слов! После еды и гигиенических процедур, балконную дверь настежь, меня уложили в легкий мягкий конвертик, вынесли на балкон. Отлично! На руках никто держать не собирается, да мне это и даром не нужно.
Балкон просторный, плетеные кресла, журнальный столик, а вот коляски-качалки-каталки не предусмотрено. Не долго думая, няня уложила меня на журнальный столик, чуть впереди кресла, немного боком к себе. Хорошо так уложила, и мне обзор не закрывает, и ей за мной наблюдать удобно. Ну обзор то у меня все равно так себе. В конвертике не очень покрутишься, да и толку чуть. Боковые стороны завернуты, а голову я может и могу поднять, но держать ее еще вряд ли. Остается только вперед смотреть. Опять же лежа на спине что мы видим? Правильно, верхушки деревьев, кусок фасада верхнего (наверняка третьего) этажа, да мансарду.
А домик интересный! Никаких портиков, колоннад или еще чего-нибудь «а ля старина». Ничего вычурного. Спокойный фасад, вполне выдержанная бежево-коричневая гамма, большие окна, отделка с нарочито скандинавскими элементами темного дерева в экстерьере и виднеющейся чуть дальше на возвышении легкой беседке. Очень хороший дом. Жилой дом, а не барская усадьба или того лучше какой-нибудь показушный стеклянный куб, где только и можно, что поахать, как интересно! Судя по видимому с моего ракурса фрагменту, все остальное тоже должно быть на высоте, похоже дом строился или под определенного хозяина, то есть Алексея, или талантливым архитектором, которому удалось не испортить проект в угоду заказчику. Но что бы ни было, а дом хорош. Вот подрасту чуток, обследую от и до.
А Ольга Васильевна-то наблюдает за мной. Ну это как раз прогнозируемо. Такая затравка подкинута! Только вот что-то долго молчит, не пытает вопросиками, не устраивает аттракционы. Хорошая няня! Кажется, мне очень повезло с ней.
Я нисколько не ошиблась в своих оценках насчет няни. Несколько дней прошли в режиме часового механизма. По минутам расписаны все процедуры – сон, еда, гигиена, массаж, прогулка и опять сначала. Радует то, что нас никто не беспокоил. Да в комнате у окна появился стол, стул и мягкое кресло для няни. Догадались таки родственнички, что целый день человек не может только ходить и стоять, еще и присесть иногда не помешает.
Ольга Васильевна почти не говорила, а я тем более. Так и молчали обе, наблюдая друг за другом.
Как я и предполагала, она жила здесь же, в этом доме, в одной из соседних комнат. Это понятно стало в первый же день, когда она, испачкав смесью блузку, вышла из комнаты буквально через 2–3 минуты вошла уже в чистой. День у нас начинался в 6 часов, но мне привычно, я и раньше всегда рано просыпалась. Ольга Васильевна входила ровно в 6, уже умытая, причесанная, в свежей блузке, и начинала мой день тоже с умывания и переодевания. Затем массаж и завтрак.
Очень уж мне понравились сеансы массажа, да и польза огромная, ручки-ножки стали лучше слушаться. Я тоже старалась изо всех сил. И с гордостью могу сказать, что достигла немалых успехов. Руки и ноги уже уверенно двигаются по моему желанию в требуемом направлении. А еще я освоила перевороты туда-обратно (спинка-живот). Очень полезное действие. Хочется уже начать передвигаться хоть по пластунски, хоть раком, хоть улиткой.
Увидев сегодня мои потуги, когда я всеми силами пыталась удержаться на краю кровати после переворота, Ольга Васильевна подхватила меня и перенесла в мой «тренажерный зал». И правильно! Сколько можно на площади менее квадратного метра кувыркаться! Хорошо хоть на пол не загремела. Ковров в детской комнате нет, и это очень правильно, нечего пыль собирать.
Покрытие в игровой спортивной зоне комнаты мягкое и не скользкое. Так что мне почти без труда удалось немного поперемещаться, правда пятясь раком, потому что ручки еще слабые и при попытке двинуться вперед, отталкиваясь ножками, я неизменно пахала носом пол. Путем неимоверных усилий мне удалось доползти до какой-то игрушки. Не поняла, что это и посмотрела на няню.
– Хочешь посмотреть? – спросила она.
Я уверенно кивнула. Та подошла, нажала кнопку и чуть сама не подскочила, а я и вовсе дернулась, заваливаясь на бок. Взвыла какая-то простенькая мелодия и заплясали разноцветные лампочки на крутящемся круге. Бедные дети! Я снова перекатилась на живот, протянула ручку и попыталась нажать кнопку выключения. Но не тут-то было! Раз за разом я пыталась надавить кнопку тоненькими пальчиками, но куда там! Ольга Васильевна, сжалившись, отключила варварскую игрушку и я благодарно улыбнулась ей. Да-да, я уже могу улыбаться. И о, радость. Она тоже мне улыбнулась в ответ и отнесла злополучную игрушку в дальний угол. Надеюсь, я ее больше не увижу. Игрушку, разумеется.
С Ольгой Васильевной мы быстро нашли общий язык, вернее общее безмолвие. Я вполне понимала ее без слов, хотя она пыталась мне кое-что комментировать. И видя мое полнейшее равнодушие к ее пояснениям, почти полностью свела на нет подобные попытки. Похоже, тоже не любительница поболтать. Меня же она понимала не просто с «полуслова», но даже с полувзгляда, с полудвижения маленького пальчика. Да и тем у нас сложных для понимания не могло быть.
Я не доставляла хлопот с грязными пеленками, мокрым бельем и криками по ночам, а взамен получала помощь в развитии и внимание к мелким проблемками, типа завернувшегося на лицо от порыва ветра уголка покрывала, с которыми младенцу, завернутому в одеяло, сложновато справиться. Так и проводили время. Ольга Васильевна, спасибо ей огромное, неукоснительно соблюдала режим, а я использовала каждую минутку для укрепления мышц.
Мною никто больше не интересовался, только однажды, в самом начале нашего с няней безмолвного сотрудничества, в комнату вошла Татьяна Николаевна и с громкими возгласами, – «А как тут наше солнышко! А какие мы сладенькие!», – направилась к кроватке. Но тут Ольга Васильевна, перехватив мой взгляд и нахмуренное личико, встала на пути у «сладенькой» тетушки.
– Чшшш…. Татьяна Николаевна! Ну что же вы! Это же комната новорожденной, сюда нельзя заходить! До месяца я ее даже гулять на улицу по коридорам не ношу. И купаю здесь, чтобы не дай бог, микробов не подхватить.
– Олечка Васильевна! Миленькая! Ну что же это! Ребеночек в доме, а его никто не видел!
– Вот и хорошо! Это не обезьянка в цирке. Через месяц будем гулять выходить, вот тогда и можно будет пообщаться. А пока не могу, Алексей Николаевич запретил. Все-все…. Нам заниматься пора.
Потихоньку оттеснив тетушку за дверь, она с облегчением вздохнула и подмигнула мне. Я попыталась искренне улыбнуться в ответ, видимо не очень получилось, легкая улыбка мелькнула на лице няни. Ну что вышло, то вышло. Время у меня есть, прямо скажем девать некуда, научимся. Надо же! Уж и не помню, когда у меня было столько свободного времени, что девать некуда! Как жизнь повернулась!
Спустя месяц я уже не была беспомощным комочком, а вполне уверенно передвигалась по полу, то тычась носом, то заваливаясь на бочок, но тем не менее, в пределах комнаты и балкона вполне освоила все пространство. Ольга Васильевна с моего одобрения убрала все игрушки-погремушки, подвески-качалки-люльки, оставив то, что действительно требуется ребенку для развития координации и физического укрепления. Для укрепления связок тоже включили упражнения, теперь мои «гу», «гы» имели целенаправленный характер. Можно сказать, я потихоньку училась говорить. Методом улыбки, хватания, отворачивания головы во время еды я смогла объяснить, к примеру, что хочу увеличенную порцию творожка, при помощи чего надеялась на более раннее появление зубов.
В общении тоже все сложилось довольно просто. Перед любым действием она задавала короткий вопрос: «Будем купаться?», и получив утвердительный кивок продолжала действовать. Моментально уловив ритм и возможности моего организма, она почти никогда не ошибалась. Лишь изредка я «просила» ее, к примеру, продлить прогулку на балконе, или повернуть меня для дополнительного обзора и проч. Меня все устраивало, ее, надеюсь, тоже.
Как-то, во время прогулки на балконе, она тихо спросила:
«Маша, ты ведь все понимаешь?»
Я кивнула ответ.
– Невероятно… Необъяснимо… Непостижимо… Невозможно… Но…есть… Прошептала Ольга Васильевна и зависла на несколько минут, глядя в одну точку где-то за окном. Потом спросила:
– И ты не хочешь, чтобы кто-нибудь знал об этом?
Я еще раз кивнула.
– Я тебя понимаю, – тихо произнесла она, – я все сделаю, чтобы тебя не донимали.
Лето уверенно набирало обороты, погода стояла теплая, поэтому мы старались побольше времени проводить на балконе. В основном, я и спала здесь днем. Для этого Ольга Васильевна приспособила сиденье от люльки-качалки, где я находилась в полулежачем положении. Очень удобно, кстати, и поспать, и посидеть, глядя в сад и наблюдая за редкими перемещениями домочадцев и прислуги.
Еще одним ненавязчивым знаком внимательного ко мне отношения няни стало появление в комнате настенных электронных часов. Прямохонько напротив моей кроватки. Сказать, что я была растрогана этим, мало. Я настолько была потрясена, что впервые за время моего недолгого существования здесь из моих глаз покатились слезы.
– Ну что ты, Машенька, все будет хорошо, вот скоро на улицу ходить гулять будем, я сегодня коляску закажу, завтра в сад пойдем, – приговаривала Ольга, легонько поглаживая меня по грудке и тоже украдкой вытирая слезы.
Удивительно, но в этом месте и в этом времени, несмотря на сложные и порой совершенно необъяснимые события, мы, кажется нашли друг друга, и ничуть не тяготились столь странно сложившимися обстоятельствами.
Я все чаще стала задумываться, что же привело сюда в няни столь неординарного человека?
Молодая, красивая, выдержанная и очень неглупая женщина. Какая же ситуация могла заставить ее бросить дом, работу (а что она была, я уверена на все сто) родных и друзей, и полностью окунуться в проблемы и заботы чужой семьи и чужого ребенка?
Благодаря продолжительным «прогулкам» на балконе я уже знала, что кроме непосредственно Натальи и тетушки в доме появляются всего несколько человек, конечно, не считая меня с няней. Заметив мой интерес, Ольга Васильевна давала краткие характеристики всем и всему, что меня интересовало.
Приходящая уборщица Елена, спокойная усталая женщина лет сорока пяти на вид, подходила в одно и то же время к десяти часам. Думаю, живет она поблизости, иначе с нашим транспортом невозможно так точно приходить. Ну не ждать же под воротами боя курантов, чтобы позвонить в дверь. А насчет авто тоже все ясно. Наши уборщицы не ездят на работу в такси. Я как раз к десяти тоже часто выплывала на прогулку, иногда уже самостоятельно ползком, потому что двери на балкон мы не закрывали даже на ночь и по «своей» территории я старалась передвигаться самостоятельно. Иногда я видела, как она возвращалась после уборки, иногда нет и, поскольку мой режим был довольно четко выверен, на уборку у нее уходило разное количество времени, от четырех до шести часов. Это говорит о том, что или дом у нас слишком просторный, или требования к уборке очень высоки, потому что при ежедневной уборке не потребуется столько времени для поддержания порядка в средней величины доме.
Далее, Вера, повар, она же домоправительница, молодая женщина, лет 30–35, обитающая в доме, и в отличие от остальных работников имеющая вполне себе жизнерадостный характер. Неугомонный живчик, она постоянно находит повод, чтобы выскочить наружу, пусть даже просто взглянуть на небо, приставив ладонь козырьком, а не собирается де мол дождик? И все со смешинками в глазах, готовыми в любую минуту прорваться веселым смехом.
Еще один работник, Василий, выполняющий все мелкие работы по саду и дому. И это все, кроме, конечно, охраны у ворот.
Немного для домовладения. При наличии определенного достатка, это говорит лишь о нелюбви хозяев или хозяина к шуму и суете. Да и крайне редкие отъезды Натальи из дома тоже некоторым образом подтверждают это. Хотя у меня нет возможности постоянно наблюдать за двором, вполне возможно, что она ездит в другое время, нежели я гуляю.
Татьяну Николаевну я видела во дворе несколько раз, похоже перед поездкой в магазины или на рынок, так как с ней непременно выезжал Василий.
Алексея Николаевича, моего папочку и хозяина усадьбы, я не видела ни разу с момента приезда из роддома.
Вот и все мелькавшее иногда в поле моего зрения общество.
На удивление, имея в распоряжении великолепный ухоженный сад, практически никто не пользовался возможностью погулять или посидеть на солнышке теплым летним днем.
Кажется, что кроме Василия, периодически возившегося с клумбами, никого не интересует раскинувшаяся вокруг красота.
Ландшафт действительно был прекрасен. Большой, насколько видно глазом, участок сохранил свой рельеф с естественными низинками, умело превращенными архитектором в оригинальные водоемы, легкими возвышениями с устроенными на них местами для отдыха и заботливо отделенными от лишних глаз невысокими бортиками тихими уголками среди выстроенных с профессиональной точностью как бы диких зарослей.
Во всем чувствовалась рука талантливого художника, вложившего в этот сад частичку души.
И моя душа наслаждалась и отдыхала в этом саду. Ольге Васильевне по-видимому тоже нравилось такое тихое созерцание, поэтому мы часами просиживали (пролеживали-проползывали)на балконе, ничуть не стремясь в комнату. Что ж, многие наши занятия, к примеру, массаж или гимнастику можно делать и здесь, чем мы периодически и занимались.
Глава 4
Но как всегда, по закону подлости, чем лучше вечер, тем страньше утро. Как говорится, ничто не предвещало беды… Однако, утро началось с неожиданного и неприятного сюрприза. В положенные шесть утра дверь не открылась и не впустила ко мне ставшее уже родным лицо.
Поначалу не слишком огорчившись, я принялась за упражнения по артикуляции. Гимнастика на полный мочевой как-то не очень рекомендуется. Когда закончились мои «а-о-у» и «ма-ми-ме», часы показали половину седьмого и я уже несколько забеспокоилась. Не могла супер-пунктуальная Ольга Васильевна без причины нарушить режим. Ну не верю!
Спустя еще час я уже не просто забеспокоилась, а не на шутку встревожилась. Да и… в туалет хочется…и кушать тоже…
Уже не обращая внимания на свою репутацию идеального младенца, который не орет, не донимает, не доставляет проблем, я начала во весь голос выводить свои певческие рулады. Жаль, до «до-ре-ми» еще не доросла. Но крику и с «а-о-у» хватило. Дверь со стуком распахнулась и в комнату с ошалелыми глазами влетела тетушка. Наверное потому, что первый раз услышала мой голос.
И началось!!!
– Машунечька, солнышко!
А мы уже проснулись! А мы голодные, да? Мы молочка хотим, да?
А мы такие умнички, пеленочки сухонькие! Сейчас-сейчас! Баба Таня за молочком сходит, кушать будем!
Вот приплыли! Пеленочки сухонькие! Кушать будем! Сейчас мокренькие будут, если ты еще немного побегаешь!
Бегает она быстро. Спустя несколько минут, запыхавшаяся, заметно попахивающая потом, она принесла бутылочку и попробовала запихнуть мне соску в рот. Я крутила головой, крепко сжав губы.
Ну что она, совсем не умеет с младенцами обращаться! Что мне теперь делать прикажете? Я ведь долго не выдержу, и так всю ночь не прошусь. Я отвернула голову и закрыла глаза.
– Уф! Уснула! Наверное, еще слишком рано для еды, – бормотала уже не тетушка, а как выяснилось, бабушка, -
– И что теперь делать! Как мы без Ольги будем! И чего этой Наташке надо! Няня ей не угодила!
Что-о-о!!!!! Куда няню дели??? Как же я без нее????
Тетушка (уже привыкла я так ее про себя называть) наконец сообразила подойти к столу, нашла там лист, и начала читать.
– Ох ты ж божечки!!! В такую рань дите поднимать!
Это она очевидно расписание наше нашла.
– Да что же это за упражнения такие! С месячным младенчиком! Это что же такое творится! Ребенок еще головку не умеет держать, а она упражнения придумала! А это что же? Ар-ти-ку-ля-ци-я. Это что за беда такая? Зачем это младенчику?
У-у-у!!! Достала бабуля! Долго еще причитать будешь! Ага, кажется что-то сообразила… наверное слова утренняя гигиена расшифровала. Точно, взяла на руки, стянула ползунки и пристроила меня на своих руках над тазиком.
– Пс-пс-пс…
Вот не надо пс-пс-пс…!! Караул!
Но делать нечего, пришлось освобождать мочевой под аккомпанемент.
Уф! Хорошо то как!
Вот теперь можно и подумать. Значит, эта стерва избавилась от няни! Ну-ну! И ведь ни разочку даже не попыталась подойти ко мне, в отличие от той же тетушки-бабушки! Вот дрянь малолетняя!
Только-только все настроилось.
Я снова отвернулась и опять сделала вид, что сплю.
Тетушка потопталась туда-сюда и пошла из комнаты.
День прошел в бесполезных попытках напоить-накормить меня, даже развлечь. Эта, прости-господи, добрая женщина, раскопала в ящике все отбракованные нами детские прибамбасы типа музыкальных погремушек и вопящих кругов и начала презентацию.
В конце-концов я не выдержала, схватила погремушку и бросила ее на пол, пытаясь прекратить этот концерт. И что вы думаете это ее остановило? Напротив, я поняла, что совершила огромную ошибку. Увидев хоть какую-то реакцию на свои потуги, тетушка схватила с пола игрушку и с удвоенной силой затарахтела у меня над головой. Она что, как собака готова палочки подносить?
Когда очередная громковопящая игрушка не принесла ожидаемого результата, тетушка попыталась сменить тему. Зашла с другой стороны кровати, подняла руки, растопырила пальцы и начала припевать «ла-ла, ла-ла» и раскачиваться из стороны в сторону.
Ну цирк на выезде!
Пришлось опять воспользоваться единственным понятным ей приемом – отвернуться и сделать вид, что заснула.
Наконец Татьяна Николаевна тихонько вышла, видно умаялась, набегавшись со мной. А мне-то тоже несладко. Голодная я, бойкот объявила вкупе с голодовкой. Хотя кому до этого дело кроме тетушки.
Вот и остается мне только лежать, спать, да упражнения делать, когда меня оставляют в одиночестве. Даже поползать не могу, с кроватки шандарахнуться боюсь. Хоть и знаю, что у детей такие ушибы безболезненно проходят, но возраст мой, реальный возраст, а не теперешний, младенческий… Так вот, в силу своего почтенного возраста, я опасаюсь переломов, ушибов и проч. Поэтому взять и сигануть с кроватки, чтобы поползать, меня как-то не очень тянет. Поживу пока в ограниченном пространстве.
