Текст книги "Перерождение (СИ)"
Автор книги: Олника
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– на самом деле мне очень понравилось, как вы общаетесь с Машей, хоть я не специалист в этих вопросах, но даже мне видно, что вы всей душой хотите, чтобы Маша росла здоровенькой и развитой, и делаете для этого значительно больше, чем предусмотрено контрактом.
Ольга присела на кресло, развернув его так, чтобы быть к Алексею в полупрофиль. Она все еще держала Машу на руках, слегка покачивая и баюкая. Сказав сгоряча слова о разрыве контракта, она с ужасом подумала, а что если он согласится на это? Что тогда будет с Машей? Что станет с ней самой? Ведь меньше чем за сутки дома она извелась вся в думах о девочке. И отчетливо поняла одну простую вещь. Даже если бы он сейчас продолжил задевать ее, и дело дошло бы до разрыва отношений, она сама, первая, затолкав свою гордость куда угодно, просила бы его разрешить общение с Машенькой, ставшей ей ближе всех, роднее, дороже.
– Что ж, Алексей Николаевич, забудем.
Ольга помолчала еще немного, собираясь с мыслями. Потом коротко взглянув в сторону Алексея и поймав его напряженный взгляд, спросила:
– Скажите, а возможно пригласить этого доктора к нам на консультацию? Мне бы хотелось с ним встретиться и поговорить. Думаю, это будет полезно для Маши.
– Хорошо, согласен с Вами, попробую договориться на завтра.
Вам в какое время будет удобно?
Договорившись о встрече, Алексей расслабился. Лицо его ожило, в глазах загорелись искорки, когда он понял, что Ольга не сердится. Он смотрел и не мог насмотреться, он ласкал ее взглядом, благо она, опустив глаза, тоже задумалась о чем-то. И он никак не мог придумать, как оставить ее рядом, как уговорить продолжить работу, чтобы хоть иногда видеть, чувствовать ее поблизости, слышать завораживающий его голос, от которого все внутри сжимается и трепещет.
– Ольга… Васильевна… – начал он хрипловато, потому что в горле вдруг пересохло, – я хотел бы обсудить с вами наше дальнейшее сотрудничество. Мне кажется, лучшей няни для Маши я не найду. Я понимаю, что вы пришли временно, и ваша профессия и опыт заслуживают значительно большего… – он растерянно замолк под взглядом Ольги, – ох, что-то я совсем запутался, не знаю, как сказать…
Алексей вдруг из холодного и, как показалось Ольге, отстраненного человека, превратился в того бесшабашного озорного парня, с которым год назад они прожили пусть недолгий, но самый счастливый в ее жизни кусочек времени, воспоминания о котором останутся с ней навсегда.
А Алексей, собравшись с духом, закончил:
– В общем, я хотел бы заключить контракт с Вами на более длительный период. Допустим, три года? – он с волнением смотрел ей в глаза, боясь отрицательного ответа.
Ольга молчала довольно долго. Она очень хотела остаться. Но три года! Без связи, без контактов! Выдержит ли она? И сама ответила, да, выдержит, если понадобится. Не сможет она оставить Машу на кого-то другого. Она нужна девочке.
– Скажите, Алексей Николаевич, условия договора останутся прежними?
– Я готов увеличить Ваше вознаграждение вдвое… Мало? Втрое? – быстро ответил он.
– Простите, нет, не в этом дело. Как Вы себе представляете возможность прожить в этой усадьбе, пусть в замечательных условиях, но три года без связи с внешним миром? А малышка тоже в заключении будет все три года? Одна среди взрослых? Да и тех по пальцам одной руки пересчитать…
Боюсь, мы вырастим не вполне адекватного человека.
– Мда… Что-то я сегодня немного устал, пожалуй… Придется извиниться еще раз. Я вовсе не хотел в дальнейшем ограничивать Вас никакими условиями, кроме непосредственно связанных с выполнением договора по уходу за ребенком, – подождав минутку и не получив согласия, впрочем, он рад был, что и отказа не последовало, Алексей спросил не нужно ли чего в обустройстве детской, будут ли какие пожелания и заказы?
Ольга улыбнулась и попросила продолжить разговор на следующий день.
– Мы и так сбились с режима со вчерашними событиями, – мягко продолжила она, – не хочется усугублять ситуацию, Машеньке давно уже спать пора, – она смутилась, поняв, что проговорилась.
– Что за события?
Ольга устало повела плечами, не желая продолжать тему.
– Прошу Вас, давайте все завтра.
– Что ж… до завтра.
Он резко встал и покинул комнату.
Проводив Алексея сумасшедшим взглядом, она некоторое время приходила в себя. Ей хотелось петь и танцевать, смеяться и радоваться, и кружиться по комнате, и кричать на весь мир, как она счастлива, что он рядом!
Ольга механически выполняла положенные действия, меняла белье, делала массаж, гимнастику, кормила еще раз и затем купала… Она совсем ушла в себя, иногда окидывая комнату беззащитным слегка отстраненным взглядом. Она то улыбалась, то хмурилась сквозь улыбку, то застывала, глядя в одну точку, то опять меняла уже трижды перестеленное белье…
После посещения детской комнаты Алексей готов был тут же переговорить с Натальей и окончательно решить все вопросы. Невозможно, недопустимо более, чтобы она оставалась в одном доме с Ольгой. Еще этот инцидент с отсутствием Ольги, и тут явно замешана Наталья, иначе Оля рассказала бы. Не тот она человек, чтобы прятаться за кого-то.
Проигнорировав вопрос Веры об ужине, Алексей вышел на крыльцо и бесцельно пошел по дорожке. Легкий прохладный ветерок слегка освежал лицо, летней духоты к вечеру не наблюдалось и он с удовольствием продолжил прогулку. Погуляв полчасика и приведя мысли в порядок, Алексей успокоился и решил перенести встречу с Натальей на следующий день. Не стоит на ночь глядя затевать серьезные разговоры.
А вот контракт с Оленькой надо заключить побыстрее. Оленька….он раз за разом произносил про себя это имя, прокатывая его на языке и в мыслях, любуясь мягкостью звучания и яркость образа, вызываемого им… да, контракт нужно составить сегодня, немедленно! А вдруг она передумает?
Алексей стремительно направился к дому, и, миновав холл, быстро поднялся к себе. Надо всеми силами удержать ее, не отпустить, не потерять…
С договором он справился быстро, убрав пункты ограничений из предыдущего контракта и изменив его срок и сумму гонорара.
Легкость, радость, надежда, ощущение безмерного счастья, переполнявшего его год назад, казалось не только вернулись сполна, но и заиграли новыми красками. Он готов был на невероятные мальчишеские выходки, типа серенады под окном или лазания по водосточной трубе… Но не мог хотя бы просто постучаться к ней и, схватив в охапку, обнять, унести туда, где они будут только вдвоем. И, возможно, он сделал бы это, невзирая на мнение окружающих. Останавливало одно – малышка.
Алексей испытывал чувство легкой досады на это казавшееся несущественным препятствие, которое как ни печально, стало непреодолимым в данный момент. Но с другой стороны, благодаря этому ребенку они встретились. Целый год, год отчаяния и подсознательной надежды на встречу! Спасибо, спасибо тебе кроха за такой подарок!
Алексей пока не думал о том, что будет делать ребенок в его доме, когда Наталья окончательно переберется к себе, и что тогда будет с контрактом, заключаемым им с Ольгой. Главной целью его стало удержать, во что бы то ни стало удержать ее возле себя. И он не раздумывая стремился к этому.
Следующее утро встретило Алексея забытой свежестью летнего рассвета и пением птиц. Давно он не испытывал такого блаженства от одного ощущения жизни, когда счастлив лишь оттого, что ты есть. И все вокруг приносит радость.
Поднявшись с постели, наскоро сполоснувшись и накинув одежду, он вышел на балкон. Сев в плетеное кресло, тут же подумал, что прямо под ним находится детская, а там она…что она сейчас делает? Наверное малышка уже позавтракала. Ну почему он так невнимательно просмотрел расписание! Надо было взять его, изучить, тогда бы он в любой момент точно знал, чем занята его родная Олюшка.
И все же сидеть здесь, зная, что его отделяют от любимой всего каких-то несколько метров, было приятно и он расслабился, с удовольствием подставив лицо утреннему солнцу.
Не заметив, как снова задремал, Алексей проснулся от громкого голоса, доносившегося с нижнего балкона. Он прислушался, узнав голос Натальи и обрывок фразы: «…чтобы вы не рассказывали Алексею о том, что я Вас увольняла!»
Сдержанный ответ Ольги он уже дослушал, стиснув зубы. Так вот причина ее отсутствия накануне его возвращения! Бедная моя девочка! Как же она вынесла такое! И все же вернулась, несмотря на подобное унижение.
Наталья никак не могла решиться завести разговор с Алексеем. Витя звонил ей уже несколько раз, требуя документы на квартиру и грозя вообще не пустить ее обратно. А Алексей, как назло, постоянно был занят! А тут еще эта история с увольнением няни. Не вовремя она сорвалась, и Алексей допытывается о причине… надо срочно что-то придумать, иначе ей нечего рассчитывать на возможный переезд сюда вместе с Витенькой, с мыслью о котором она уже свыклась, сжилась за эти дни и считала, что иначе и быть не должно. Тогда уже и не так страшно будет, что Витя узнает о малыше. Ведь Наташа до сих пор не призналась ему в том, что не написала отказ от младенца в роддоме. А может Витя будет даже рад, что и ребенок здесь, и под присмотром? Ведь говорил же он, что они не могут себе позволить сейчас тратить время на ребенка. А теперь ребенок и не потребует внимания. Совсем. Витенька его и видеть не будет. Зато во всем остальном… Наташа прикрыла глаза, мечтая о том, как хорошо им будет жить здесь, представляя сказочные сцены их совместного пребывания в этой роскошной усадьбе.
Но надо срочно поговорить с Ольгой Васильевной!
Наталья проворно пробежала через холл, открыла детскую и не останавливая движения проскочила до середины комнаты, пока не поняла, что здесь никого нет. Оборвав фразу на середине, она растерянно огляделась и остановила взгляд на балконе.
– Вот! Конечно там! – подумала она и поспешила к нему. Увиденная картина мирных посиделок разозлила ее, а выражение безмятежного покоя на лице бывшей учительницы и вовсе привело в бешенство. Да как она смеет даже не отреагировать на появление хозяйки! Она что, вообще ничего не значит в этом доме? Вот переедет сюда с Витей, быстро укажет этой заносчивой фифе ее место!
В своих мыслях Наташа давно уже считала себя хозяйкой усадьбы, принимая вежливую деликатность обитателей дома за признание ее статуса, а Алексея, ввиду редкого его появления в доме, и вовсе не принимала во внимание. И постепенно ее уверенность стала сказываться на поведении. Из-под оболочки робкой послушной девочки выглянула неуравновешенная, себялюбивая и довольно скандальная особа. Пока она ждала ребенка и была зависима от каждого в этом доме, Наташа еще сдерживалась, нехотя принимая правила поведения, существующие здесь. Но теперь, почувствовав свободу от них и набравшись не самого положительного опыта от сожительства с Виктором, она начала проявлять совсем другие черты характера.
Наталья не понимала, что все ее измышления не имеют под собой ни малейшей реальной подоплеки. Что она на самом деле никто в этом доме, девочка, подобно брошенному котенку, прикормленная хозяевами. И если ее еще терпят из жалости, то коготки уж точно не позволят выпускать. И забота обитателей безусловно перейдет на ее беспомощного котенка, но никак не на бесстыжего наглого котяру, которого она предполагает привести в дом.
Ольга, как обычно в эти утренние часы, сидела в кресле на балконе, устроив Машеньку так, чтобы у нее был наилучший обзор. На слова Наташи она отреагировала лишь слегка нахмуренной бровью. И как эта девочка собирается жить дальше? Но самое непонятное для нее, как Алеша будет жить с ней? Ведь с первого взгляда видно, что у них мало общего, разве что ребенок… Ольга давно поняла, что о любви между этими двумя не может быть и речи, очевидно, случайность. И непросто все с ребенком. Не нужен он этой девочке, не видавшей жизни.
– Ольга Васильевна! – едва не срываясь на крик, громко воскликнула Наташа.
– Я требую, – она даже притопнула ногой, – чтобы вы не рассказывали Алексею о том, что я вас увольняла!
– Добрый день, Наташа, – не повернув головы ответила Ольга. – Вы и не могли меня уволить, контракт я подписывала не с Вами, а с нотариусом, причем, от имени Алексея Николаевича. Вы могли выгнать меня из дома, что вы и сделали, хотя это не делает вам чести.
– А… Вы же ушли… – растеряла весь апломб вчерашняя ученица. Она до сих пор не могла отделаться от ощущения, что она на уроке в школе, и ее отчитывает строгая учительница.
– Ушла, – Ольга слегка усмехнулась, – не драться же мне с вами.
Не найдя, что ответить, Наталья похлопала ресницами и, развернувшись, убежала из комнаты.
Алексей уже знал о произошедших событиях. Сопоставив результаты просмотра записей и услышанных с балкона нижнего этажа «приказов» Натальи. Он конечно же восстановил ход событий и это ему совсем не понравилось. Мало того, что Наталья недопустимо ведет себя с ним, она распоясалась до такой степени, что почувствовала себя хозяйкой, имеющей право распоряжаться в доме. Решив не откладывать далее разговор и решать проблему, пока она не обросла новыми, он направился вниз.
Вера, как обычно, хлопотала на кухне. Она обернулась, встретив улыбкой его жесткий взгляд, поздоровалась и, гадая про себя, что могло случиться с утра пораньше, не забывала при этом выставлять на стол завтрак и перекидываться дежурными вопросами-ответами.
– Кофе?
– Ммм… да, пожалуй..– откликнулся наконец Алексей.
– Обед как обычно?
– Да, конечно… впрочем… Вера, после завтрака пригласите ко мне Наталью, я буду в кабинете. А позже мы обсудим время обеда.
Возможно, понадобится внести изменения в режим.
Сказать, что Вера была удивлена приглашением Наташи в кабинет, было бы неверно. Она была просто ошарашена. На ее памяти такой чести удостаивались лишь родители Алексея Николаевича и юрист, несколько раз побывавший вместе с ним. Догадываясь о близкий переменах, она не могла понять, как они связаны с Натальей, но сам факт серьезного разговора с ней настораживал Веру. Она прекрасно понимала, что характер и воспитание Наташи оставляют желать лучшего, и что вряд ли Наташа сможет сохранить атмосферу домашнего уюта и тишины, надежности и покоя, так тщательно создаваемую и бережно поддерживаемую силами всех домочадцев. Это было печально. Наверняка, Алексей пришел к выводу, что статус Наташи, как матери его ребенка, не соответствует создавшемуся положению. С другой стороны, наличие у Натальи сожителя в прошедший месяц для Веры уже не секрет, поскольку Наталья сама призналась в этом, и наверняка узнает и Алексей. И неизвестно как отреагирует на это. С такими мыслями Вера поднималась к Наталье, передавая ей просьбу Алексея.
– Вот замечательно! – воскликнула Наталья, – а я уже сама хотела просить его выделить мне время.
Несмотря на неприятный эпизод в разговоре с Ольгой Васильевной, она пребывала в радужном настроении. Теперь няня не скажет Алексею о причине своего отсутствия. Уж в чем-чем, а в ее порядочности Наталья не сомневается. А других проблем вроде бы и нет.
Ничего замечательного в предстоящем разговоре Вера не находила, но ничего не изменится от ее мнения, поэтому, вздохнув, она повела Наталью наверх.
Едва слышно напевая простенький мотив, девушка легко взбежала по лестнице, даже не ощутив под ногами ступенек, нетерпеливо оглядываясь на идущую позади Веру и осматривая до сих пор закрытую для нее территорию владений Алексея.
Вера свернула направо и постучала в самую дальнюю дверь.
Через несколько секунд Алексей распахнул дверь и посторонился, впуская девушку. Вера слегка подтолкнула застывшую Наталью и, задав ему молчаливый вопрос, не нужно ли еще чего и получив такой же кивок, что нет, достаточно, пошла к себе.
Похоже, разговор будет непростым, думала она, спускаясь по лестнице. За эти годы она неплохо изучила Алексея и по выражению лица, взгляду, речи и прочим признакам почти безошибочно угадывала как его настроение, так и сложность проблем, занимающих его. И сейчас она однозначно ожидала серьезных перемен, касающихся жизни дома.
– Доброе утро, Наташа, – поздоровался Алексей, проходя к столу и жестом приглашая девушку занять место напротив.
Они помолчали. Алексей собирался с духом, не зная, как начать неприятную тему, а Наталья не решалась завести разговор о своих планах.
Наконец, Алексей решительно произнес:
– Наташа, я думаю, ты понимаешь, что наш разговор пойдет о серьезных вещах. Я и так несколько затянул с ним..
– Конечно, Алексей Николаевич! Я тоже хочу поговорить. Я уже сама хотела подойти к вам, – защебетала Наталья, улыбаясь и внутренне ликуя, что все так удачно сложилось и ей не нужно ждать, когда можно будет его перехватить.
– Вот как? – удивился Алексей, радуясь догадливости девушки, снявшей с него груз тяжелого разбирательства.
– Вот и отлично, тогда давай, говори, – он даже смог улыбнуться ей в ответ, несмотря на бушевавшую в нем с утра злость.
– Алексей Николаевич, я вот подумала… Я уже не ребенок. Мне скоро девятнадцать исполнится. Мне хочется жить самостоятельно, чтобы я была хозяйкой в своем доме.
Обрадованный таким началом, Алексей одобрительно покивал:
– Конечно! Я рад что ты понимаешь это.
А Наташа, воодушевленная поддержкой и довольная, что Алексей так быстро с ней согласился, затараторила без перерыва:
– Ой, Алексей Николаевич! Как я рада! Я так боялась, что вы против будете!
Но ведь и правда, чего вам возражать. Мы с Витей хорошо будем жить. Он очень хороший, немного нервный, но ведь у него столько неприятностей из-за меня. Вы подружитесь, я уверена. Впрочем, когда вам и дружить-то, вас и дома не бывает. А Витя никому помехой не будет, где четыре человека, там и пять проживут. Вот что тут обслуга делает, только сами себя развлекают, да деньги хозяйские тратят.
Алексей мало что понял из сумбурного монолога Наташи, но после того, как услышал последнюю фразу, до него стало доходить, что жить самостоятельно она собирается отнюдь не в своей квартире, а в его доме, который почему-то тоже считает своим. От возмущения не найдя слов, он выслушал следующую тираду, в которую Наташа, подогреваемая, как она поняла, его молчаливым согласием, вложила уже все свои домыслы и чаяния. Ее уже несло, и она не могла остановиться, пока не выложит все, что надумалось-намечталось за последнее время.
– А вы, Алексей Николаевич, не беспокойтесь! Приезжайте в любое время, мы будем рады видеть вас. И друзей привозите. Мы не будем возражать.
Наташа возбуждалась все больше, глаза искрились от предполагаемых перспектив, лицо раскраснелось, она едва не подпрыгивала на стуле от переполнявших ее чувств.
Теперь уже Алексей, едва сдерживая смех, с интересом смотрел на нее и ждал продолжения. Что же творится в голове у этой девочки? Как можно так переставить все с ног на голову? И что будет с ней дальше?
А Наташа, снова приняв его молчание за согласие, представив себя полновластной хозяйкой, рванула дальше, выплеснув наболевшее.
– Я уж наведу в этом доме порядок! И не посмеют больше всякие няни считать меня за ничто в этом доме! А она-то кто такая! Ее обязанность ухаживать за моим ребенком, а не учить меня жить! – заносчиво закончила Наталья, вздернув красивый носик и сразу обмякла, словно сдулась, высказав все.
И если ранее Алексей решил спокойно выслушать весь этот бред, то после слов в адрес Ольги, он опять пришел в ярость. Только долгая тренировка в начальнической должности, да воспитание не позволили ему перейти на крик. Сжав кулаки и выдыхая, чтобы успокоиться, он, не жалея больше эту заносчивую дурочку, прямо спросил, разделяя паузами слова:
– Наташа! А кто? Ты! в этом! доме?
Девушка подняла изумленные глаза, словно Алексей сказал несусветную глупость.
– Ну… я…. Я здесь живу… – не нашла она более подходящего аргумента.
– И Вера живет, и Татьяна Николаевна, и Василий, и даже так нелюбимая тобой няня. Все они здесь живут.
– Но ведь они прислуга! – Наталья надула губки.
– Неправильно называешь. Они не прислуга. Они – работники в усадьбе, каждый из которых имеет свои обязанности, исключая Татьяну Николаевну. Если ты не знала, то она моя тетя, сестра отца, – усмехнулся Алексей.
– А вот ты кто в доме?
Наталья сидела растерянная, но все еще не желающая расставаться с придуманной сказкой.
– Ну… здесь живет мой ребенок, – сообразила она.
– Верно, – Алексей опять сжал зубы, – но ты к нему какое отношение имеешь, кроме того что родила? Ведь ты им не занимаешься.
– А если бы занималась? Было бы лучше? – огрызнулась Наталья.
– Пожалуй что нет. К такой матери детей близко подпускать нельзя.
Так все же, Наталья, не отвлекайся, я слушаю тебя.
– А я все равно мать, и имею право жить там, где он находится, – упрямо заявила она.
– Хорошо. А если бы месяц назад отдала его в дом малютки, ты тоже переехала бы туда жить?
– Алексей Николаевич! Не надо издеваться! Скажите, что вам жалко места для нас с Витей!
– Прости, дорогая! – теперь уже взгляд Алексея метал молнии, – а с чего ты решила, что я могу пустить в свой дом этого прохиндея?
– Не надо так говорить о Вите! Он лучше вас всех! – вскипела уже девушка. – И он имеет право жить со мной в моем доме!
– Вот и прекрасно! – Алексей уже почти шипел сквозь зубы, – Ты немедленно собираешь вещи и отправляешься в СВОЙ дом. И здесь больше не появляйся ни при мне, ни в мое отсутствие, ни-ког-да! Ты поняла? Если возникнут вопросы, хотя не вижу причин, но если вдруг случится что-то непредвиденное, звони моему юристу.
Ты все поняла?
Не соображая еще, что ей только что в самой категоричной форме было отказано не только в доме, но и в любой помощи, Наталья продолжала сидеть, словно ожидая, что все это понарошку, и сейчас Алексей улыбнется, и снова станет тем добрым дядей, что возьмет на себя все ее заботы и решит проблемы.
– Наталья! Что-то еще?
Резкий окрик вывел Наташу из ступора, и в этот момент она вдруг отчетливо поняла, что только что лишила себя поддержки единственного человека, которому она оказалась не безразлична в трудную для нее минуту. Весь ужас ситуации она прочувствует позже, но уже сейчас девушка ясно ощутила, что перешла ту черту, за которой нет возврата.
– Да, есть еще, – голосом, ставшим вдруг безжизненным, сказала она, – меня Витя выгнал из квартиры, велел, пока я не принесу документы на квартиру, не появляться.
– Ты опять пустила его в дом? Выходит, все, что делали для тебя многие специалисты, чтобы вернуть квартиру, они делали напрасно?
Наташа сидела опустив голову и молчала.
Алексей черкнул что-то на листке и протянул Наташе.
– Это телефон юриста, его зовут Сергей Игоревич. Я его предупрежу. А ты созвонись с ним и договорись о встрече. Документы он тебе передаст.
Все. Иди. Через час Василий тебя отвезет. Это в последний раз. Далее он не обязан тебе помогать.
Фразы выходили короткие, рубленые. Словно Алексей с трудом выдавливал их из себя.
– Прощай, Наташа! Всего тебе хорошего!
Наталья отбыла еще до обеда. Получив предупреждение от Алексея, Вера сообщила Василию, что через час он должен отвезти Наташу домой и нагрузила попутно рядом мелких поручений, не придав событию никакого значения.
Все поняла она, когда увидела Наталью, взъерошенную, с заплаканными глазами, понуро спускающуюся по лестнице с большим чемоданом в руке.
Как бы ни относилась Вера к этой непутевой девчонке, сердце ее дрогнуло при виде такой картины.
– Вот… прощаюсь с вами…
– Вера молчала, сочувственно глядя на Наташу, так и не ставшую ей близкой, но от этого она жалела ее не меньше, надеясь что эта девочка встретит еще хороших людей и когда-нибудь научится беречь дружбу и ценить заботу и доброту, не принимая ее за данность.
– Ой, Вера… я такая дура… – вдруг как совсем недавно припала к ее плечу Наташа…
Вера огорченно усмехнулась, – ну кто бы сомневался, конечно, дура.
Наташа порывисто выпрямилась, смахнув с лица плаксивое выражение и, словно и не плакала вовсе, подняла чемодан и, обернувшись на пороге, махнула рукой со словами:
– Прощай, детство! Не держите на меня зла! – и вышла из дома.
Глава 16
К назначенному часу встречи с доктором Ольга была уже вполне готова к беседе. Она, безусловно, слегка нервничала, хотя и старалась не показать вида. Да и волнение ее совсем не от будущей беседы с доктором. Сегодня она немного пришла в себя после встречи с Алексеем. Алеша… Ее Алеша… Ну пусть не ее… но близко, но рядом! И она может видеться с ним.
Стук в дверь прервал ее мысли. Хотя какие там мысли, одна-единственная, по имени Алеша.
Вошел Алексей, следом совсем молодой парень, улыбчивый и обаятельный. Ну настоящий доктор! А Ольга ожидала серьезного, в летах, доктора Айболита. От этой мысли она улыбнулась.
Молодой человек представился – Александр Александрович, можно просто Александром, можно Сан Санычем, как все называют, – он с улыбкой пожал плечами, мол что поделать, так получилось.
И обстановка в комнате сразу разрядилась, ушло напряжение, все двинулись совсем не к кроватке, где находилась Маша, а к столу, чтобы присесть для беседы. Тут вышла небольшая заминка, возле стола было два сидячих места. Но Ольга быстро сориентировалась и принесла плетеное кресло с балкона.
Беседа больше походила на лекцию, где лектором выступал, конечно же Сан Саныч. Он восторженно излагал результаты обследования Машеньки, развитие которой, по его словам на несколько порядков превосходило средне статистическое для ее возраста, обрисовал суть своих предположений о замещении связи мать-малыш на вновь сформировавшуюся – няня-малышка, особо подчеркнул значимость безукоризненно составленного режима, включающего разнообразные занятия с ребенком.
Ольга все время сидела, откинувшись на спинку кресла и опустив, почти полностью прикрыв, глаза. Можно было подумать, что она спит, если бы не напряженно сжавшиеся на подлокотниках пальцы. Иногда она поднимала взгляд на Сан-Саныча, или направляла его на кроватку, но мимо Алексея скользила, словно не замечая. Это было досадно. Алексей тоже был напряжен, можно сказать, даже взвинчен. Ему не давал покоя прошедший разговор с Натальей. Более того, он испытывал необъяснимое раздражение при виде того, как Ольга с улыбкой смотрит на доктора, появилось желание задеть его, найти нестыковки в столь гладко излагаемой речи.
– Позвольте, – наконец заметил он подходящую зацепку, – неужели все это вы увидели на листке с обычным расписанием распорядка дня?
Но Сан-Саныч опять же с улыбкой развернул последовательный анализ занятий, указанных в расписании, их роль и задачи в развитии малыша, значимость и необходимость каждого из них в отдельности и ценность взаимодействия.
– Но почему вы решили, что расписание – это новая методика занятий с младенцами? Может это просто красивые слова, облеченные в форму расписания? – не устоял перед подколкой Алексей.
Сан-Саныч извиняюще улыбнулся Ольге, в лице которой промелькнула тень обиды, и уже открыл рот, собираясь возразить, но всех опередила Машенька. Она подняла вверх одну ручку и четко произнесла – «А»!
Поскольку изначально все сели так, чтобы кроватка находилась в поле зрения каждого, то этот жест увидели и услышали все трое.
Ольга посмотрела удивленно, но быстро поняла, что Маша таким образом решила поддержать ее. А Маша, повернув головку и посмотрев на всех, решила, видимо, что этого недостаточно для убедительного показа, и подняла вторую ручку, сказав «О»! И следом махнула обеими руками, опустив их вниз и завершила – «У»! И ничего, что все три звука были очень похожи, понять, что каждый обозначал вполне возможно. Потом малышка скользнула взглядом по ошарашенному лицу Сан-Саныча, недоуменному – Алексея, и усмехающемуся – няни. Решив, что результат достигнут, она повернулась на бочок, свернулась калачиком и закрыла глазки.
Спустя минуту, отойдя от ступора, Александр вскочил со стула и воскликнул, заложив руки за спину и расхаживая туда-сюда по комнате:
– Вот вам яркая демонстрация представленной методики! И как вы это объясните, если не ею? Ребенок уверенно и осмысленно выполняет определенные действия! Вы только посмотрите…
Тут Сан-Саныч сел на своего любимого конька и завел песню об исключительности и девочки, и методики, и Ольги впридачу…
К концу этого монолога Алексей готов был, с одной стороны, придушить разговорчивого молодого человека, которому улыбалась его Оленька, с другой, двумя руками голосовать за представленную методику, только бы побыстрее закончить лекцию.
Но оставался еще один вопрос, который он хотел прояснить.
– Александр, во-первых, я хочу поблагодарить вас за оказанную вчера помощь. А кроме того хочу спросить, как вы так своевременно оказались у нас дома? Насколько я понял, вы впервые вчера посетили нас?
И здесь Сан-Саныч не изменил своей доброжелательной натуре. Он с улыбкой обстоятельно рассказал все, начиная со звонка Татьяны Николаевны и заканчивая рекомендациями, выданными по поводу возвращения няни.
Разговор затянулся значительно дольше, чем предполагалось, и Ольга уже не раз поглядывала на часы, но мужчины, увлекшись разговором, не замечали этого. Пришлось ей прервать их, извинившись и попросить перенести продолжение на другой день.
Оба тут же встали и уже начавший откланиваться Александр, приостановился, так как Алексей попросил позволения подойти в следующий перерыв для обсуждения еще одного вопроса. Ольга кивнула и предупредила, что у нее с малышкой будет массаж, и придется совмещать его с беседой. Александр буркнул, что тоже не прочь посмотреть на процедуру, на что получил ответ уже от Алексея:
– В другой раз!
Попрощавшись, доктор выразил надежду, что они еще увидятся, получил недовольный взгляд Алексея и, подмигнув Ольге, вышел за дверь.
Она устала, как же она устала за эти несколько дней! Сидя в кресле, Ольга расслабилась на несколько минут. Кажется, Машенька задремала.
– Хорошая моя, – с нежностью подумала Ольга, – защитница!
Она опять подумала о том, как близка ей стала эта крохотная девочка, и решила, что именно любовь к Алексею спроецировала ее частичку, на эту малышку. Ведь не напрасно нежность, окутывающая ее при виде любимого, так же щемит сердце и при взгляде на Машеньку.
Незаметно она задремала. Проснулась от тихого «ня-ня»…Взглянула на часы и вскочила с кресла. Восемь вечера! Она проспала кормление!
Взглянув на кроватку, она увидела рядом с девочкой пустую бутылочку. Ольга удивленно спросила:
– Ты кушала в семь?
Маша кивнула.
– А кто же принес молочко? Татьяна Николаевна? Вера? Наталья?
На все имена Маша отрицательно качала головой.
– Неужели Алексей?
Маша кивнула:
– Дя-а!
У нее уже более четко стали получаться нужные звуки, Маша начала складывать слоги в слова. Пока еще сложно, и не всегда понятно, но постоянные тренировки делают свое дело. Речь становится все более внятной.
