Текст книги "П0-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ (СИ)"

Автор книги: Ogee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== Пролог. Это глава, в которой мы знакомимся с некоторыми действующими лицами этой длинной истории. (10 ПБЯ) ==========

Супружеская чета членов Высшего Совета Нового Ордена Джедаев, Мара Джейд и Люк Скайуокер, прибыли на Корусант с целью нанести визит своим ближайшим родственникам… да что там ближайшим – единственным! – чете Соло: сенатору Лее Органе и ее мужу Хану.

Люк сказал, к чему была приурочена эта встреча, но Мара не запомнила: что-то, видимо, ее отвлекло. А сейчас, по дороге из космопорта до резиденции сенатора, Мара усиленно старалась вспомнить повод предстоящих семейных торжеств: то ли это была годовщина битвы за Эндор, то ли годовщина свадьбы Хана и Леи… а может быть, день рождения Люка и Леи?.. Вообще-то, Маре было все равно, поэтому она и упустила из внимания то, что сказал ей Люк. Важной для нее была сама цель поездки: Высший Совет Нового Ордена Джедаев поручил Люку восстановить джедайскую Академию и обучать этому нелегкому ремеслу подрастающее поколение форсъюзеров, которых, кстати говоря, еще нужно было разыскивать по всей Галактике. Мара считала название «Академия» слишком претенциозным, и поэтому упорно называла будущий проект «школой».

Сенатор Органа с энтузиазмом и рвением начала помогать брату. У нее была в этом личная заинтересованность – одним из учеников Люка должен был стать ее сын Бен. Лея тоже была членом Высшего Совета, правда, как представитель Республиканского Сената. После того судьбоносного заседания Совета близнецы общались по голосвязи почти беспрерывно: по три-четыре раза на дню. И вот сейчас эти «переговоры» вступали в решающую стадию. В другое время Мара тоже активно подключилась бы к этой подготовке, а не ограничилась стандартными отмазками типа «Конечно, я помогу, дорогой!», «Да, очень интересно, я, безусловно, приму участие». Все это звучало довольно вежливо, но в самом ее тоне слышалось: «Отстань, а? Давай не сейчас!», потому что она слишком была сосредоточена на себе: Мара была на восьмом месяце беременности.

========== Глава 1, в которой одна уже не юная, но все еще наивная девушка считает, что замужество – это один раз и на всю жизнь. ==========

Последний раз она видела золовку с ее мужем на своей собственной свадьбе, состоявшейся здесь же, на Корусанте, около полугода назад. Люк попросил, чтобы в подружки невесты Мара пригласила Лею. Ну а свидетелем Люка предсказуемо был Хан. Маре было все равно. С подружками у нее была напряженка, а лютый токсикоз, сопровождавший начальную стадию ее беременности, не располагал вообще ни к какому общению. Так что она решила, что Лея вполне подойдет.

Обычная, в общем-то, свадьба. Бессмысленная и беспощадная. Было шумно, весело. Практически всем, кроме Мары. Она не знала почти никого из бесчисленной толпы народу. От мелькания перед глазами людей, не-совсем-людей и совсем-не-людей тошнило еще больше. Центром этого праздника жизни была не она, невеста, а близнецы: Люк и Лея, герои Альянса Повстанцев. Но Маре и на это было наплевать. Половину застолья она провела в туалете с головой, опущенной в унитаз. А ее новоиспеченная золовка, принцесса и сенатор в одном лице, вместо того, чтобы блистать на приеме, безропотно заботилась о ней, придерживая ее волосы и сочувственно поглаживая по спине. Маре даже на какое-то мгновение показалось, что они смогут поладить…

После каждого приступа дурноты невеста приводила себя в весьма относительный порядок и покорно шла к гостям. В горле драло, в глазах полопались сосуды.

В зале тем временем нестройный хор пилотов-истребителей, явно соревнуясь с ревом двигателей своих икс-вингов, горланил:

«Мы – друзья, перелетные птицы!..»

Мара уселась на свое место.

«Потому, потому что мы пилоты!..»

Люк, широко улыбаясь и не глядя на нее, бросил: «Ты как?» и на автомате погладил пониже спины.

«Небо наш, небо наш родимый дом!..»

Мара не стала отвечать, подумав про себя: «Да заебись!», и вздрогнула, когда муж, подпевая дружкам, проорал над ее ухом:

«А девушки потом!»

Да когда это уже кончится, блядь?!

Мара возблагодарила Великую Силу, когда молодых наконец-то отпустили баиньки. И уж никак она не думала, что самое веселое еще впереди.

Ночевали в резиденции сенатора Органы. Мара проспала дольше всех, но отдохнувшей себя не чувствовала.

Спустившись вниз, она зашла в столовую, где обнаружила в лоскуты пьяную рыдающую золовку в компании пустой бутылки. Видимо, из-под чего-то крепкого. Мара поняла, что пришло время отдавать долги: вчера Лея заботилась о ней, сегодня, очевидно, все будет с точностью до наоборот.

Так, что в таких случаях делают? А, вспомнила… Она подошла и погладила Лею по спине.

Чего ревешь?

Нет, ей было совершенно не интересно. Она просто не хотела оставаться в долгу. Ответа предсказуемо не последовало.

Где мужики-то?

Лея махнула сразу в нескольких направлениях и уронила лицо в ладони.

Блядь. Мара знала, что пожалеет об этом, но все же сделала еще одну попытку успокоить только что приобретенную родственницу.

Лея, ну в чем дело?

Та, обретя дар речи, посмотрела на нее мутным взглядом, а потом изрекла философское:

Жизнь – дерьмо…

А-а-а…

Да ладно. Тоже мне, открытие.

Мара уже было посчитала свою миссию выполненной и собиралась ретироваться, но не тут-то было.

Лея вдруг рассмеялась и выдала:

А ты знаешь, у меня ведь с Люком был роман, пока я не узнала, что он мой брат, вернее, он не узнал…нет, он узнал… ну ты поняла…

Мара, конечно же, ничего не поняла: мозг это воспринимать отказывался.

Хотя с Люком я начала встречаться назло Хану. А потом… ну когда… он узнал… потом опять с Ханом…

Мара даже слегка позавидовала бурной личной жизни Леи: сама она, воин и джедай, намного чаще мужиков в гробы укладывала, чем к себе в койку.

…А прямо перед нашей свадьбой я застукала Хана с Люком… представляешь… прямо в нашей постели…

Представлять себе такое Мара категорически не хотела. Вот сейчас приступ токсикоза был бы как раз кстати. Но токсикоз затаился и притих. Заслушался, наверное.

А сейчас они где? Нам вмешаться не пора?

Ага!.. Или присоединиться! – Лея опять хохотнула, поднялась со стула и нетвердой походкой направилась в сторону гостиной.

Оттуда доносился смех. После Леиных пьяных излияний Мара ожидала увидеть все, что угодно, но все было в рамках приличий: сидят, пьют, ржут.

Лея подошла к Люку и совсем не по-сестрински впилась в него поцелуем.

Э-э, Лея, это мой муж, твой левее! – попыталась возмутиться Мара под хохот Хана.

И тут токсикоз все-таки ожил. Зажав рот рукой, Мара выбежала в коридор. По дороге в туалет в ее голове пронеслась мысль, что в этой блядской семейке только она одна еще не трахалась с Ханом. А вот с Люком-то все успели.

Желудок был пустой, и поэтому Мару вырвало желчью.

Когда стихли рвотные позывы, она поднялась, оперлась о раковину и уставилась в зеркало на свое бледно-зеленое лицо. Краше в гроб кладут. И до этого будет совсем недалеко, если Лея, протрезвев, вспомнит, что несла по пьяни.

Мара вернулась в гостиную, взяла початую бутылку алкоголя и сама разлила ее содержимое по бокалам. Начиная с Леи…

========== Глава 2, в которой главная героиня знакомится с главным мужчиной в своей жизни. ==========

Теперь, спустя полгода, их встреча проходила в тесном семейном кругу: Хан, Лея, их сын Бен, его няня… Секретарь Леи. Горничные, охрана, повар, лакеи или как там они еще называются. Мара уговаривала себя, что неделю она как-нибудь переживет.

Она была сосредоточена на своем очень скором материнстве. Она боялась. Она никогда не любила детей: кроме раздражения, никаких чувств они у нее не вызывали. Но сейчас все отчетливей понимала, что любит. Но только своего. Чужие продолжали бесить. Но Бен… Пятилетний ангелочек покорил ее сердце сразу. Провозившись с ним полдня, она упросила Лею дать няне выходные.

Мара никак не могла предположить, во что это выльется… Хотя начиналось все очень мило.

С Беном общий язык они нашли почти мгновенно. В нем ее умиляло все: и какой красивый («Да это же не ребенок, а загляденье просто!»), и какой непосредственный («Люк, представляешь, он спросил, не ангел ли я!»), и какой умненький («Такой маленький, а уже читает как хорошо!»). А уж Сила, которая в нем бурлила!.. От любых его эмоций вещи в комнате начинали левитировать. С одной стороны, для него это было привычно, но с другой – он нервничал, не знал, что с этим делать. Лея уже успела внушить ему чувство вины за происходящее: разбитые вазы и мебель, травмы разной степени тяжести у прислуги… Бедный ребенок был очень растерян.

Так я научу, дорогой!

Вот это Мара действительно умела. Показала племяннику несколько несложных приемов, и он понял, что способен ЭТИМ управлять.

Потом она перебралась из отведенной им с Люком спальни в комнату Бена, на нянькино место. Она и сама не подозревала, что знает столько сказок и всякой другой ерунды. У нее было полное ощущение, что все это выдавала не только ее собственная память, а память всех предшествующих поколений женщин ее семьи, записанная на генетическом уровне. Лея категорически запрещала, но Бен все равно переползал из своей кроватки Маре под бок. Она устоять не могла. Особенно, когда он делал страдальческую мордочку и шептал: «Мама Мара, ну пожалуйста!». Он сам придумал это чуднОе обращение. Мара понимала, какой будет реакция Леи, если она узнает, поэтому взяла с Бена честное-пречестное слово не называть ее так при других:

Ведь это наш с тобой секрет, да, дорогой?

Он согласно кивал.

Как оказалось, секретов у Бена и без того было достаточно. Нет, не потому, что он был скрытным, просто ему рассказать было некому – никто его особенно не слушал. А Мара слушала. И ребенок делился с ней самым сокровенным.

В очередной раз, когда она укладывала его спать, Бен неожиданно выдал:

Тот дядя сказал, что ты хорошая!

Какой дядя, дорогой? – на автомате поинтересовалась Мара.

Бен неопределенно пожал плечами и, указав на свой лоб, ответил:

Он здесь. Он всегда тут был. Он разговаривает со мной.

Для наделенных Силой голоса в голове были обычным делом, но Мара все-таки напряглась и решила по мере возможности выяснить, чего же хочет от ребенка этот «дядя».

А имя у дяди есть?

Есть. Но он сказал, что скажет его потом. Он просил меня о нем никому не рассказывать, но тебе, сказал, можно, потому что ты – хорошая.

А еще что тебе он говорил?

Говорил, что ты всегда будешь рядом со мной, даже когда не будет его.

Конечно, буду, мой милый! И сейчас, и потом. Спи!

Ну, пока вроде бы ничего опасного.

Мурлыча себе под нос очередную монотонную песенку про месяц, звездочки и уснувших зверюшек, Мара гладила племянника по буйным кудрям.

Бен сопел во сне, а женщина физически ощущала, как отступают ее страхи: нет, с детьми точно можно поладить. Если она справляется с чужим, то со своим уж точно найдет общий язык.

========== Глава 3, рассказывающая о материнской ревности и ее последствиях. ==========

Лея потеряла терпение на четвертый день.

Она почти не уделяла внимания сыну, ссылаясь на свою занятость, но ее выбесило, что он почти мгновенно приклеился к Маре, как к родной, а «собственную мать ни во что не ставил». Когда Лея отчитывала его за очередную шалость, он спрятался за широкую Марину юбку. Выглядело очень забавно. Все смеялись. Но Лее было совсем не смешно. Она закипала.

Потом он расшалился за столом, Лея принялась на него орать, он в ответ обиженно и даже зло огрызался. Некоторые предметы поднялись со своих мест и угрожающе зависли над головами обедающих. Маре бы промолчать, но она не удержалась: сначала она вернула на место левитирующие предметы, а потом одними губами, почти без звука прошептала: «Бен!», очень внимательно посмотрела на племянника, чуть приподняв брови. Ребенок тут же замолчал.

И тут Лея не выдержала.

Нет, за столом она, конечно же, высидела, а не улетела в открытый космос на раздирающем ее гневном пару, но последовавший за обедом ее разговор с братом слышал весь дом.

В любое другое время Мара слушала бы Леину ругань с удовольствием, но сейчас этот конфликт грозил преждевременным расставанием с так полюбившимся ей племянником, да и он, наверняка, будет расстроен.

В итоге брат с сестрой договорились, что Скайуокеры улетят на два дня раньше запланированного срока. Но карты Лее спутала няня, которая, обрадовавшись внезапному отпуску, свалила куда-то к кому-то погостить. Самой сидеть с Беном Лее, конечно же, не хотелось, и у нее тут же нашлись какие-то дела вне дома (большая политика не ждет!), и она сама попросила их остаться. Конечно же, госпожа сенатор не опустилась до извинений, считая себя правой в этой абсолютно идиотской ситуации.

В день отъезда Мара не находила себе места, успокаивая себя только тем, что через год Люк планировал открыть школу джедаев и забрать туда Бена. Собственно, об этом он всю поездку и разговаривал с сестрой. Мара поклялась себе, что будет всячески помогать в этом мужу, лишь бы приблизить момент новой встречи с племянником.

Уже перед самой посадкой в корабль Мара, присев на корточки, гладила Бена по голове, но не могла ничего ему сказать – боялась расплакаться (вот уж никогда и не подумала бы, что отличается такой сентиментальностью!). И вдруг Бен обхватил Мару за шею и зашептал ей на ухо:

Сноук! Того дядю зовут Сноук!

У Мары похолодело внутри…

========== Глава 4, в которой говорится о разных взглядах на воспитание детей. (11 ПБЯ) ==========

Люк открыл Новую Возрожденную Школу Джедаев, когда Бену было шесть, а его двоюродной сестре Кире, дочке Люка и Мары, скоро должен был исполниться год. Кроме этих двух сверходаренных детей Люк набрал еще пятнадцать человек. Мара тоже принимала активное участие в организации школы, а после ее открытия взяла на себя все хозяйственные хлопоты. Сначала Мара оставалась на вторых ролях. Она просто наслаждалась своим материнством и радостью общения с дочерью и племянником. Но позднее Люк великодушно разрешил ей принимать участие в образовательном процессе. Как Мара ни старалась, она не могла себя заставить относиться ровно ко всем детям. Из-за этого начались конфликты. Люк неоднократно выговаривал ей, что из-за ее особого отношения к Кире и Бену, ее любимчикам, она сеет раскол среди учеников. И в этот раз все было по заведенному сценарию.

Ты относишься к ним, как к Избранным! – Скайуокер держался изо всех сил, чтобы не сорваться на крик.

Мара парировала:

Во-первых, это мои дети. А во-вторых, это что – неправда? Эти дети действительно Избранные. Я думаю, ты и сам видишь: они сильнее всех остальных, вместе взятых. Раз в десять. Конечно, мне с ними интереснее, но я стараюсь не обделять вниманием и остальных. Хотя перспективы я вижу только еще в шести – это ребята, с которыми Бен дружит, вся его компания. А остальные – так себе, балласт, пустая трата времени и сил.

Ты губишь Бена собственными руками, внушая ему мысль о его уникальности! Его гордыня и без того плещется через край! Ты же знаешь, что это путь к Темной стороне!

Мара не сдавалась:

Твои бесконечные придирки и упреки скорее приведут его туда!..

Мара развернулась и демонстративно ушла на половину детей, где размещались комнаты юнлингов. В очередной раз они конфликтовали с мужем, потому что не сошлись во взглядах на воспитание своих падаванов, и Бена в частности: уступать не хотел никто. Но их отношения трещали по швам не только из-за этого…

========== Глава 5, в которой главные герои теряют друг друга из-за чрезмерного доверия коварным людям. (20 ПБЯ) ==========

После очередной ссоры с мужем по поводу полного несовпадения их взглядов на формы и методы обучения будущих джедаев Мара была на взводе. И она совсем не ожидала, что Люк зайдет к ней, да еще и с извинениями: такого прежде никогда не было. Он тяжело вздохнул:

Прости… Я вижу, как ты переживаешь… Я слишком давлю на тебя.

Мара и бровью не повела, чтобы не выдать своего удивления, но она просто не верила своим ушам. Она точно знала: люди не меняются. Если муж раньше не утруждал себя извинениями, а просто пытался настоять на своем, то с чего бы ему это делать сейчас? Если человек ведет себя все время одинаково, а потом вдруг, ни с того, ни с сего, меняет модель своего поведения, то объяснений происходящему может быть только два: первое – человек лжет и изворачивается ради достижения каких-то своих целей, а второе – это другой человек.

Оставалось выяснить, какие же цели преследовал Люк. Ну, или какие конкретно инопланетяне выкрали и подменили ее мужа.

Мара терпеливо ждала. Он тоже медлил. Люк надеялся на Марину импульсивность, на то, что она первой не выдержит, начнет расспрашивать, может быть, даже сыпать саркастическими комментариями, но она молчала.

Люк опять вздохнул:

Давай улетим ненадолго, а? У нас есть хороший повод – у Киры день рождения, давай отметим его не в Академии… нет, в Академии тоже, конечно, отметим… Давай на Гризмальт слетаем, что ли? Там столько развлечений для детей… Давай сделаем ей такой подарок, а?

А почему на Гризмальт? Почему не на Корусант? Это близко, хотя бы…

Мара, да на Корусанте все наши с тобой ученики в общеобразовательной школе учатся, он им надоел уже!

Ну ладно. Но давай тогда и Бена возьмем.

Люк подошел к жене и обнял ее за талию. Мара подумала: «Ты смотри, тяжелая артиллерия в ход пошла!»

А давай, все-таки, оставим Бена… за старшего! – он выразительно посмотрел на нее. – Я очень хочу побыть с тобой вдвоем, а он от тебя и на минуту не отлипает, – Люк улыбнулся, заглядывая Маре в глаза. – Между прочим, Кира безумно ревнует тебя к Бену, слышишь? Поэтому давай-ка в этот раз все-таки без него, а?

Про «и на минуту не отлипает» было, конечно же, некоторым преувеличением. Да даже большим преувеличением. Бен, несомненно, ещё оставался ребёнком, но был уже слишком взрослым, чтобы ходить, держась за Марину юбку. У него было много и своих личных забот, и интересов: учеба в общеобразовательной школе и джедайской Академии. Ну, и друзья, наконец: ему намного интереснее сейчас было общаться со сверстниками, чем с ней. Да, безусловно, они иногда проводили время вместе и между ними была очень мощная телепатическая связь, но это совсем не значит, что...

Мара оборвала поток своих мыслей. Люк творил непонятные вещи. «Надо же, до чего меня довёл, говнюк! Я уже перед ним оправдываюсь! Хоть и мысленно, но все же...»

Она перенаправила поток своего сознания в первоначальное русло и уже хотела было спросить: «А с Кирой кто будет, пока мы с тобой «будем вдвоем»?», но Люк ее опередил и зачастил с энтузиазмом:

Смотри: улетим завтра, в понедельник, забросив детей на Корусант, в школу, а в пятницу уже вернемся, заберем детей и сюда, назад, в Академию, а? Давай? Я Кире уже сказал, она очень хочет!

Мара подумала: «Конечно, хочет! Любому ребенку больше понравится развлекаться, чем в школу ходить!» Но больше всего ее раздражало то, что Люк предпринимал какие-то шаги, касавшиеся их общих интересов, без согласования с ней, да еще и Киру во все это втягивал! Ну и как она теперь будет выглядеть в глазах собственного ребенка? Добрый папа хочет сделать ей приятное и великодушно разрешает пропускать занятия, а злая мама за рыжие косички тащит ее в школу…

Но в одном Люк был действительно прав: Кира ревновала. И даже несколько раз закатывала Маре истерики, причем по дурацким поводам, с воплями: «Ты меня не любишь! Ты любишь только своего Бена! Вот папа никогда бы…» ну и так далее. Да, как-то так получилось, что Кира была ближе с Люком, чем с ней: дочь безумно его любила. Отец был для Киры непререкаемым авторитетом. Мара считала, что это нормально и правильно: в конце концов, он не только ее отец, но и учитель, главный наставник. Единственное, чего Мара хотела бы избежать, так это противопоставления в сознании ребенка ее, Мары, и Люка. И поэтому каждый раз она пыталась найти и, как ей казалось, находила нужные аргументы, чтобы вправить дочери мозги, и считала конфликт исчерпанным, а вот поди ж ты…

Люк виновато посмотрел на жену:

Я хотел устроить сюрприз… Думал, ты порадуешься…

Еще немного, и Мара решила бы, что Люк точно переигрывает, и остановила бы его чем-то вроде:

А ну выкладывай, что ты задумал на самом деле, и что тебе от меня надо?! – но он вовремя замолчал.

Маре ничего не оставалось, как согласиться, скрепя сердце. Без Бена лететь не хотелось. Она чувствовала себя виноватой перед ним, поэтому и зашла к нему вечером и выпалила почти с порога:

Родной, мы с Люком и Кирой улетаем завтра…

Я знаю, мам, мне Люк сказал.

«Надо же! Наш пострел везде поспел!» – удивилась Мара.

Я настаивала, чтобы тебя с собой взять…

Мам, да все нормально! Мне Люк объяснил: он говорил, что Лея будет против, потому что учебный год только начался, а если я с вами полечу, то пропущу целую неделю. И еще, мам… дай Люку шанс, а? Ну, у моих не выходит, может, хоть у вас все наладится…

Мара обняла племянника. Его слова мгновенно отрезвили ее. Она все еще продолжала считать его маленьким, а на самом деле… ребенок уже вырос, он все понимает. Значит, и Кира тоже. И если она еще не понимает сейчас, значит, очень скоро поймет. От всей этой херни прежде всего страдают дети, а она совсем не хотела, чтобы они страдали. И если уж даже Люк, первым сделав шаг навстречу, пытается привести хотя бы в относительный порядок их расшатавшиеся отношения, то она уж точно будет стараться все исправить. Хотя бы ради детей. Нет, в первую очередь ради них.

Родной мой… Мы ненадолго, но я все равно скучать буду…

И я тоже буду!.. Мама Мара, я правда очень рад за вас! Летите, отдыхайте, развлекайтесь! Мы встретимся меньше, чем через неделю.

Мара совершенно не понимала, почему она так не хочет лететь и так хочет плакать. Но, сделав над собой усилие, она улыбнулась, поцеловала Бена в лоб и пошла собираться…

…Мара проснулась одна. Гостиничный номер заливал яркий свет.

«Ну я и дрыхнуть!» – она потянулась, вставая с постели. Голова почему-то болела. Хотя, чего удивительного – они вчера очень поздно вернулись из парка аттракционов, и ее наверняка растрясло на всех этих качелях-каруселях, на которые Мара отважно лезла, не отставая от дочери.

Люк, Кира! Вы где?

В номере их не было.

Неужели хомячить без меня ушли? Ну и ладно…

Найдя в косметичке обезболивающее, Мара проглотила таблетку и закрылась в освежителе.

Дав себе понежиться под струями теплой воды и подождав, когда, наконец, отпустит голову, Мара вышла из душа.

Мужа и дочери еще не было.

«Куда ж они делись-то? Не ушли же без меня развлекаться?»

Мара вздохнула и в очередной раз пожалела, что они не взяли с собой Бена. Вот он точно не бросил бы ее одну… Но Люк почему-то очень настаивал:

Мара, пожалуйста! Давай проведем эту неделю втроем! Только ты, я и Кира… Это первый юбилей нашей дочери и я… Я хочу попытаться все наладить.

А налаживать было что. Их отношения явно в этом нуждались. Они начали отдаляться друг от друга еще с самого рождения Киры, хотя Маре казалось, что такое событие, как появление ребенка, должно как-то сплачивать семью.

Постепенно они даже расселились по разным комнатам: Люк остался в их спальне, а Мара перебралась к Кире. Женщина честно пыталась разобраться в том, что происходит, и как-то изменить ситуацию, но, похоже, делала только хуже. Обычно ее попытки поговорить заканчивались либо истерикой Люка типа: «Я нуждаюсь в уединении и покое! Ты мешаешь мне сосредоточиться! Это тебе все легко дается! А мне нужны многочасовые медитации, постоянный контроль над телом и разумом!», а во взгляде читалось: «А ты тут со своими глупостями!». Либо это выливалось в унылый секс «на отвали» раз в два месяца с явным посылом: «Ну что, довольна? А теперь оставь меня в покое!» А это вообще больно било по самолюбию и резко роняло самооценку. Поэтому Мара плюнула. Плюнула и решила, что школу она все равно не бросит, в конце концов, тут ее дети, а кто их научит лучше, чем она? А Люк… Да хрен с ним, с Люком!..

И вдруг такое… Нет, конечно же, Мара не возлагала на эту поездку сказочных надежд, но, раз уж она решила остаться с этим мужчиной, почему бы не дать ему еще один шанс?

Только сейчас его нужно было разыскать…

Решив связаться с ним, Мара обнаружила, что ее коммлинк сдох. Совсем. Он не реагировал вообще никак. Это было странно, но, в конце концов, это техника, всякое бывает… Ну, нет голосвязи, – можно же и по-другому! Мара попыталась поискать их в Силе и не почувствовала… ничего. Нет, не их там не было – она ничего не ощущала. Женщина, все еще не веря в происходящее, попыталась притянуть к себе первый попавшийся на глаза предмет… и у нее ничего не получилось. Силы больше не было.

«По-моему, у меня неприятности».

Мару слегка потрясывало, когда она спустилась на ресепшн и поинтересовалась, не видел ли кто-нибудь из менеджеров выходящих из отеля ее родных.

Да, конечно! Мистер Скайуокер предупредил нас! Видимо знал, что Вы будете волноваться, – улыбнулась девушка-регистратор. – Он сказал, что они с дочкой готовят для Вас сюрприз! – заговорщицким тоном добавила она. – Но это был секрет! Не выдавайте меня, пожалуйста, – девушка опять широко улыбнулась.

Казалось бы, эта информация должна была успокоить Мару, но она испытывала только нарастающую тревогу. Она улыбнулась в ответ:

Понятно… Спасибо!

Чувство опасности внутри росло, а внутренний голос просто орал: «Беги!». И хотя Мара, на что-то еще надеясь, настырно не хотела его слушать, выработанные годами рефлексы победили.

Она поднялась обратно в номер. Быстро собрала все самое необходимое. Используя Силу, это получилось бы еще быстрее. Но теперь, видимо, ей придется обходиться без нее. Ну что ж, Силы не было, но оставались женская интуиция и чутье профессионального убийцы. И они не подвели. Она заметила дроида, зависшего напротив окна, раньше, чем тот открыл огонь…

Можно было воспользоваться запасным выходом, но Мара решила, что это слишком предсказуемо, и поэтому она вышла из отеля через главный холл, помахав рукой девушке-регистратору, с которой они так мило поболтали, и решила, что сейчас ей лучше находиться в наиболее людных местах. Ей нужно было все проверить и выработать план дальнейших действий…

Первым делом через справочную космопорта она выяснила, что их с Люком звездолет улетел четыре часа назад. Мара что-то такое и предполагала.

Теперь деньги. У нее было две карты-накопителя: об одной Люк знал, о второй – нет. И обе светить не хотелось. Когда-то очень давно Мара слышала от одной старушки: «Ты с мужем-то живи, а всю жопу ему не показывай!» Мара даже не могла предположить, при каких обстоятельствах ей пригодится эта народная мудрость. Итак, карты. На первой кредитов было не очень много, но на покупку звездолета хватило бы. На второй сумма была значительно более внушительная, и она хранилась на ней еще со времен Мариной службы у Палпатина: гонорары за выполняемую ею для Императора работу были очень высокими. Она не потратила их в смутные времена своих скитаний после смерти Дарта Сидиуса. Но тогда у нее была Сила, и она могла, едва шевельнув пальцами, сказать: «Тебе не нужна плата за эту еду (спидер, звездолет, ну и, в общем-то, за все, что угодно), ты очень хочешь мне это подарить и отдать мне и все остальные кредиты, что у тебя есть!» Нет, стыдно ей не было, глупости какие!

А вот сейчас это уже не прокатывало… Ну что ж, вот и пришел тот черный день, на который она в свое время и откладывала…

Проснувшись утром, Бен вдруг ощутил, что перестал чувствовать в Силе сестру и тетку. Сначала исчезла Мара. Потом Кира.

«В прятки они там, что ли, играют?» – пытался он хоть как-то объяснить себе это. Бен сам себя одернул, когда руки потянулись к коммлинку:

«Да что я, в самом деле! Что с ними может случиться на Гризмальте?» Парень уговаривал себя, что волноваться не о чем. Но, как выяснилось потом, джедайская интуиция его не подвела.

Потому что обратно в Академию Люк вернулся один. На нем просто лица не было. Коротко сказал:

Они погибли. Это я виноват. Я не смог их уберечь. Бен, я расскажу потом. Не могу сейчас. Тяжело.

Но больше Бен ничего от него не услышал.

Бен постоянно прокручивал у себя в голове теперь уже абсолютно бесполезные варианты своих возможных действий.

«Нужно было связаться с ними», – хотя он понимал, что, скорее всего, ему бы не ответили.

«Нужно было настоять на том, чтобы поехать с ними», – но в памяти тут же всплывали контраргументы Люка…

Бесконечные попытки найти сестру и тетку в Силе предсказуемо заканчивались ничем.

Он несколько раз тщетно пытался вывести дядю ну хоть на какой-нибудь разговор:

Где они? Где их тела?

Люк посмотрел на него, как на умалишенного:

Они слились с Силой, Бен… Какие тела?..

Чуть позже Люк устроил импровизированные похороны. Прилетела Лея. Одна. Без Хана.

Дядя собрал все личные вещи жены и дочери и устроил огромный костер. Бен не мог понять этой тупой пиромании: в конце концов, вещи можно было и на благотворительность отдать, например. Но дядя почему-то решил так.

Бен очень хотел взять хоть что-нибудь себе на память. Да, конечно, у него оставались голофото, вещи, которые ему Мара бесконечно дарила по разным поводам и без. Но он хотел что-то лично ее. И не посмел даже спросить. Особенно после того, что произошло вчера.

Он спровоцировал его. Один из учеников Люка. Нет, не из тех, конечно, с кем Бен дружил. Бен точно не помнил, что тот ему сказал, но смысл уловил хорошо: «Ты теперь никто… Твоя мнимая избранность кончилась со смертью Мары…» Но даже это было неважным… Важно и больно было то, что этот урод вообще посмел о ней говорить…

И Бен применил захват Силы. Совсем не по-джедайски. Мара научила, кто же еще… И он бы задушил этого мудака, если бы не Люк.

Что дядя потом ему говорил, Бен не помнил. Но теперь, видимо, он пересказывал эту историю Лее: Люк что-то шипел ей на ухо, а она с потемневшим, но абсолютно непроницаемым лицом смотрела сквозь пламя костра и гладила брата по руке.

Бен тоже смотрел на пламя костра и ощущал давящее, бесконечное одиночество. Даже рядом со своими друзьями, которые поддержали его, зная, что Мара для него значила. Даже рядом с родными матерью и дядей… он понимал, что остался один.

А Голос в голове Бена упорно уверял его, что Люк врет, что это он сам убил дочь. И, не сумев расправиться физически с Марой, он нейтрализовал ее по-другому: оборвал ее связь с Силой. Сноук объяснял Бену мотивы поступка Люка: по мнению джедая, в Кире, как и в Бене, очень сильна Темная сторона. Он предостерегал его, говорил, что рано или поздно Скайуокер убьет и его. Он обещал Бену сделать все возможное и невозможное, чтобы найти Мару. Кире он помочь уже не мог.

Но, помня слышанные в детстве обещания Сноука о том, что Мара всегда будет рядом, Бен больше ему не верил…