Текст книги "Хроники Фемискира (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

  Я бы не хотела ночью попасть в мужское село.

  – А днем хотела бы попасть в мужское седло? – Саломея растирала натёртые бедра.

  – Ты спросила, хотела бы я попасть в мужское седло? – Семирамида изогнула левую бровь.

  – Я спутала седло с селом, – Саломея рассмеялась.

  – Посмотрим, что у тебя там, – Семирамида присела перед Саломеей и подняла край ее туники.

  – Посмотри, что у меня там, – Саломея прошептала.

  Семирамида подняла на нее глаза и наткнулась на жалобный взгляд Саломеи.

  – Саломея, я не об этом, – Семирамида произнесла строго.

  Она двумя пальчиками провела по внутренней стороне бедер новой амазонки. – Не так сильно натерла о коня, Саломея.

  – Благодаря тебе, что ты вовремя протянула мне... под меня... ладонь помощи.

  – Главка тоже натерла себе, но не потому что не умеет скакать на коне, – Семирамида поднялась. – Наоборот, потому что Главка прекрасная наездница, она натерла.

  – Как может прекрасная опытная наездница натереть?

  – Потому что самоуверенная Главка скакала без седла.

  – У нее кожа нежная, как у тебя и у меня.

  – Разве амазонки не росли вместе с лошадьми?

  – Мы тоже натираем и падаем с коня, – Семирамида направилась к холмику, на котором росли жёлтые цветочки.

  Сорвала одну травинку и вложила в ладонь Саломеи. – Собирай траву для заживляющей мази сама.

  Когда соберешь пучок вот этой травки, то пожуй ее, а затем зеленой кашицей смажь у себя потертости.

  – Ты своей Главке тоже помогала избавиться от потертостей после скачки без седла?

  – Главка отказалась от целебной мази, – Семирамида махнула рукой. – Она сказала, что раны нужно зализывать, а не намазывать.

  Главка великая шутница.

  ИНОГДА ЕЕ ШУТКИ НЕ ЗНАЮТ ГРАНИЦ

  – Я запомню, – Саломея произнесла вдохновенно, но с некоторой долей враждебности по отношению к подружкам Семирамиды:

  «Никогда бы не подумала, что я стану ревновать».

  – Ты запоминай, Саломея, а я пока ужин приготовлю.

  – Ужин из травы? – Саломея захихикала.

  – Тебе ужин из травы, а мне запеченное мясо, – Семирамида всматривалась в заросли.

  Затем бесшумно скрылась за деревьями.

  Буцефал проводила амазонку внимательным взглядом.

  Но не двинулся за ней, потому что Семирамида не приказывала.

  – Счастье, счастье мне привалило, – Саломея наклонилась над холмиком. – Еще бы с Жоржеттой повидаться, тогда бы счастье было полным.

  Вскоре Саломея насобирала полный ротик травы и начала ее усердно пережевывать, как посоветовала Семирамида.

  Через некоторое время в голове приятно загудело и закружилось.

  – Выплюнь, выплюнь немедленно, – Семирамида сбросила тушку косули на землю и подбежала к Саломее.

  – Я не заметила, как ты появилась, – Саломея глупо улыбалась.

  – Заметно появляются только мужчины, – Семирамида пальцами извлекала зеленую кашицу изо рта Саломеи. – Мужчины, особенно воины, полагают, что весь мир принадлежит им, поэтому не нужно прятаться ни от кого.

  Топают, трещат ветками, громко переговариваются в походе, никого не боятся.

  – Ты трогала мой язык, Семирамида, – Саломея потянулась к Семирамиде.

  – Нельзя долго жевать эту траву, – Семирамида надавила на плечо Саломеи. – Сядь и раздвинь ноги.

  Белладонну только немного нужно пожевать.

  Иначе потеряешь сознание.

  – Ты так вовремя, Семирамида, – Саломея широко расставила ноги. – Ты всегда вовремя.

  – Сама тебе смажу потертости, – Семирамида вздохнула. – Не я за тобой, а ты за мной должна ухаживать.

  Ты же мой служанка в походе.

  Не забыла? – Семирамида наклонила головку к правому плечу и засмеялась.

  Она стала размазывать кашицу из белладонны и втирала ее в натертости на бедрах Саломеи.

  – Так, так хорошо, – Саломея откинула головку назад. – Боль, как рукой снимает.

  Твоей рукой, Семирамида.

  – Саломея, я же предупреждала, что не возбуждайся, – Семирамида произнесла без осуждения.

  Лишь усталость сквозила в ее словах.

  – Я не могу удержаться, – голос Саломеи сорвался. – Ты настолько прекрасна, Семирамида. – Тут ее голос изменился.

  Семирамида подняла глаза.

  Саломея смотрела на нее строго.

  Только черное пламя в глазах выдавало состояние Саломеи.

  – Ладно, можешь расслабиться, – Семирамида засмеялась. – Я понимаю тебя.

  В тот же момент Семирамида накрыла своими губами губы Саломеи.

  Язык проник в ее ротик.

  Саломея ответила страстным поцелуем.

  Затем с ликующим сдавленным криком обняла Семирамиду.

  – Я потеряла власть над собой, Семирамида, – Саломея плакала.

  Когда все закончилось, она поднялась на ноги и старательно не смотрела на Семирамиду. – Семирамида, то что я сейчас скажу, я не должна говорить.

  И мы будем думать, что этого я не говорила.

  – Признаться мне в любви хочешь, Саломея? – Семирамида направилась к тушке косули. – Что влюбилась в меня?

  – Да, а как ты догадалась? – Саломея застыла с открытым ртом.

  – Я же амазонка, – Семирамида подмигнула обескураженной Саломее. – Но то, что я амазонка, не означает, что ты будешь стоять и смотреть, как я готовлю ужин.

  – Ни в коем случае, – Саломея радостно взвизгнула и подпрыгнула от счастья. – Я сама приготовлю и запеку косулю.

  – На вертеле умеешь готовить мясо? – Семирамида спросила с недоверием.

  – Зачем вертел? – Саломея закружилась. – Ты отдыхай пока, Семирамида.

  Я все сделаю в лучшем виде.

  Пальчики оближешь.

  – Пальчики оближу? – Семирамида засмеялась.

  – Только не отвлекай меня, и не давай бесполезные советы, как лучше коптить мясо, – Саломея превратилась в очень деловую. – Я прислуживала злой мачехе, готовила еду на всю семью.

  Мачеха привередливая, очень придиралась к тому, что я готовлю.

  Но ей нравилось.

  И к тому же, я еще для Жоржетты старалась, чтобы ей вкусно было.

  – Ты любила Жоржетту? – Семирамида присела и рассматривала клинок.

  Ноги по привычке широко расставлены.

  – Красотища, – Саломея посмотрела, покраснела и отвернулась к косуле.

  – Где красотища? – Семирамида мягко улыбнулась.

  – Где, где, везде, – Саломея ответила бойко.

  Она потащила тушку косуле к ручью.

  Вернулась, умело развела огонь от двух палочек.

  Косулю начала щедро обмазывать глиной из ручья.

  – Зачем ты грязнишь мясо? – Семирамида полюбопытствовала. – Измазала косулю глиной.

  – Я же просила, Семирамида, – Саломея погрозила ей пальчиком. – Ты не вмешивайся, когда я хочу тебя удовлетворить.

  – Меня удовлетворить?

  – Да.

  – Я уже.

  – Еще и едой удовлетворю.

  ГЛАВА 3. УЖИН НА ТРАВЕ

  – Слишком ты уверена в себе, Саломея, – Семирамида произнесла даже с некоторым одобрением.

  – Уверенность я унаследовала от своего отца Гилея.

  Отец утверждал, что боролся с самим Гераклом.

  – С Гераклом? – Семирамида вздрогнула.

  «Совпадение или нет, что я встретила новую амазонку Саломею по дороге за поясом, который Геракл отнял у царицы амазонок Ипполиты? – Семирамида взяла в руки клинок, который только что отложила. – Она говорит, что ее отец Гилей сражался с Гераклом».

  – Но это невозможно, – Семирамида протянула с улыбкой. – По годам, по временам не сходится.

  – Время для Геракла и моего отца не имело значения, – Саломея развела огонь в ямке. – Иногда мой отец был моложе меня.

  – Не будем рассуждать о чудесах, – Семирамида вздохнула.

  ЧУДЕСА ЗАТЯГИВАЮТ СЛАДКОЙ ИСТОМОЙ

  – Не чудеса, отец мне сам рассказывал, – Саломея опустила в ямку обмазанную глиной тушку косули. – Мы готовим косулю, и мой отец с Гераклом связаны одной косулей.

  В те времена, когда я уже родилась, мой отец еще не встретился с моей матерью.

  – Игры со временем? – Семирамида уточнила.

  – Да, время течет по разному, и иногда само себя кусает за хвост. – Саломея ополоснула руки в ручейке. – Ты так красиво сидишь, Семирамида.

  – Сижу и сижу, – Семирамида пожала плечами. – Разве можно красиво или некрасиво сидеть?

  – Конечно, даже сидеть можно по-разному, – Саломея звонко рассмеялась. – Ты же подкладывала под меня ладошку, чтобы усадить меня правильно на Буцефале.

  – Тогда ты права, я сижу очень красиво, – Семирамида засмеялась.

  – Мой отец Гилей тоже любил красиво сидеть, – в глазах Саломеи появилась печаль.

  – Твой отец умер? – Саломея спросила прямо.

  У амазонок смерть не считалась горем.

  Разве, что только иногда, в особых случаях...

  – Мой отец еще не родился, – Саломея пристально смотрела в глаза Семирамиды.

  – Не родился?

  – Нет.

  – А ты уже родилась и подросла?

  – Да.

  – Ты ждешь, когда твой отец родится, Саломея?

  – Жду и боюсь этого события.

  – Почему ты боишься, что твой отец родится?

  – Потому что он может увлечься мной, его дочерью, когда подрастет.

  – Когда твой отец подрастет, тебе уже будет много лет, Саломея.

  – Нет, может быть, я снова вернусь в молодость.

  – Тогда зачем боишься, если не знаешь, что произойдет дальше, Саломея?

  Может быть, через минуту на нас свалится небо.

  – Не призывай беду, Семирамида.

  – Я не верю в беду, Саломея.

  – Я надеюсь, что мой отец родится, за час состарится и умрет.

  – Ты хочешь, чтобы твой не родившийся ещё отец, умер сразу?

  – Не играй словами, Семирамида.

  – Не указывай, чем мне играть, Саломея, – Семирамида поднялась. – Игры со временем у вас, Саломея, меня не интересуют и не пугают.

  Выдумки все это.

  Твой отец сейчас счастливо женат на твоей злой мачехе.

  – И это тоже, – Саломея сразу поникла, как засыхающий стебелек. – Мой отец живет со злой моей мачехой.

  Но он еще не родился, Семирамида.

  – Ты веришь, что твой отец, который появится, будет намного лучше, добрее, человечнее, чем нынешний отец твой, который отвез тебя в горы и оставил умирать? – Семирамида догадалась.

  – Я лучше расскажу тебе, как мой отец Гилей дрался с Гераклом.

  – Не меньшая выдумка, чем мифы о времени, – Семирамида фыркнула.

  Буцефал из зарослей отозвался радостным ржанием.

  – Хочешь – верь, а хочешь – не верь, Семирамида, – Саломея умело перевернула косулю в огне.

  – Ты не боишься огня, Саломея.

  – Я же все время с огнем на кухне была, – Саломея провела рукой по траве. – Когда Геракл победил Лернейскую гидру...

  Ну, как победил.

  Геракл же знал, что он бессмертный, неуязвимый, поэтому особо не волновался за свою драгоценную жизнь.

  Геракл целый год с Иолаем наслаждался покоем в Микенах.

  – Иолай, который возлюбленный Геракла? – Семирамида затаила дыхание.

  "Очень важно для меня знать все подробности о Геракле.

  Вдруг, придется встретиться не только с ним, но и с его ближайшими друзьями".

  – Да, Иолая называют возлюбленным Геракла, – Саломея встала на коленочки и вглядывалась в огонь.

  Голая попка Саломеи блестела в лучах уходящего солнца.

  – Саломея, ты нарочно повернулась ко мне голой попкой?

  – Нарочно для чего? – Саломея оглянулась, но позы не изменила.

  – Нарочно, чтобы показать себя.

  – Ты же меня видела уже, Семирамида, – в словах Саломея разливалось лукавство.

  И искорки из глаз летели веселые и золотые. – Мне так удобнее наблюдать за огнем вокруг косули.

  – Стой, как пожелаешь, – Семирамида засмеялась. – Я просто так спросила.

  – Всего лишь просто так, Семирамида?

  – Очень даже просто так, без смысла, Саломея.

  – Жаль, – Саломея наигранно вздохнула.

  – Иолая жаль?

  – Жаль, что без смысла на меня смотришь, Семирамида.

  – Саломея не отвлекайся.

  – Не отвлекаться на косулю или на тебя, Семирамида?

  От косули я могу отвести взгляд, от тебя – не в силах.

  – Саломея, – Семирамида погрозила новой амазонке мечом.

  – Геракл и Иолай развлекались охотой и состязаниями.

  Когда год прошел, явился к Гераклу Копрей.

  «Выслушай новый приказ царя Эврисфея, Геракл», – Копрей поглядывал на Иолая.

  – Откуда тебе известно, что Копрей поглядывал на Иолая? – Семирамида пыталась отделить миф от реальности. – Твоего же отца рядом не было, чтобы он рассказал о том, поглядывал ли Копрей на Иолая или нет.

  – Геракл рассказал моему отцу Гилею, отец передал миф мне.

  – Все же это миф, Саломея?

  – Миф, который правда, реальность, – Саломея была необычайно серьезна. – Копрей сказал Гераклу:

  "На склонах Аркадских гор стала появляться лань с золотыми рогами и медными копытами.

  Крестьяне называют ее Керинейской, по названию города, около которого ее впервые увидели".

  – Если бы лань заметили около Микен, то называли бы ее Микенской ланью, – Семирамида захихикала. – Если бы около Афин, то – Афинская лань.

  – Если бы лань проживала около Керчи, то – Керченская лань.

  – Если бы она пробежала около твоего отца Гилея, то – Гилейская лань, – Семирамида покатывалась со смеху.

  – Если бы лань вышла к тебе, Семирамида, то ее называли бы Семирамидская лань, – Саломея тоже заливисто хохотала.

  – К тебе – Саломейская лань.

  – Нет, Семирамида, ты ее изловила, значит, лань, – Семирамидская.

  – Ты ее готовишь на огне, Саломея, поэтому лань – Саломейская!

  Девушки хохотали до изнеможения.

  Когда отсмеялись, Саломея со счастливым румянцем на нежных щеках продолжила рассказ:

  – Копрей предупредил Геракла:

  "Многие пытались лань поймать и оторвать ей рога и копыта.

  Но лань настолько хитрая и пугливая, что при приближении людей скрывалась в непроходимом лесу с колючками.

  Приведи эту лань живой к царю Эврисфею, Геракл.

  Для победителя Немейского льва и Лернейской гидры выполнить это задание будет проще любой ярмарочной забавы".

  После этих слов Копрей удалился в термы.

  "Поймать Керинейскую лань труднее, чем победить Немейского льва и его подругу – Лернейскую гидру, – Геракл во всем искал подвох, ловушку. – Я слышал немало мифов об этой прекрасной лани.

  Она – любимая лань охотницы Артемиды.

  Вот почему Эврисфей приказал поймать лань, но не убить ее.

  Он страшится гнева прекрасной Артемиды.

  Собирай, Иолай, повозку удобную.

  Мы выполним вдвоем приказ царя Эврисфея".

  Геракл с Иолаем отправились в дикие горы Аркадии.

  – Не слишком они уже и дикие, эти горы, по сравнению с мужчинами, которые там живут, – Семирамида привольно раскинулась на траве, смотрела в бездонное чистое небо.

  – Ты была в Аркадии, Семирамида? – Саломея спросила с восхищением.

  – Воевала, – амазонка ответила коротко.

  – Как я тебе завидую, Семирамида.

  Ты так много путешествовала.

  – Ты вступила в войско славных амазонок, Саломея, поэтому и ты повидаешь мир.

  – Я уже в армии? – Саломея спросила деловито.

  – Да, ты в нашем войске, – Семирамида перекатилась на бок, чтобы лучше видеть Саломею. – Ты сейчас наш повар в походе.

  – Повар лучше, чем певица, – Саломея ответила загадочно. – Геракл в тот поход за ланью не взял свой лук с ядовитыми стрелами.

  Тяжелую дубину он также оставил в Микенах.

  Зато захватил острый нож и крепкий кремниевый топор.

  Заросшие шиповником и дикой малиной горы Аркадии стали тяжелым испытанием для нежного Иолая и его друга – героя Геракла.

  – Не называй Геракла героем, Саломея, – Семирамида вскрикнула.

  – Почему? – Саломея быстро быстро хлопала длинными бархатными ресницами.

  – Геракл не друг амазонок.

  Он убил нашу царицу Ипполиту.

  Представляешь, из-за какого-то паршивого пояса мужчина убил красавицу женщину.

  И кто после этого Геракл?

  Герой?

  А несчастная Лернейская гидра?

  Она тоже женщина... была...

  Он только силен воевать против женщин и животных,

  Да еще прикрывается своим бессмертием.

  – Амазонки затаили зло против Геракла? – Саломея палками выкатила дымящуюся тушу косули из огня.

  – Уже готово мясо? – Семирамида даже подошла и с любопытством ткнула в глину кончиком копья. – Так быстро?

  – Потому что приготовлено по моему рецепту, – Саломея произнесла с ясной гордостью.

  Глаза ее сияли. – Под коркой глины мясо становится нежным, быстро поспевает.

  Травы придают ему неповторимый аромат лугов и полей.

  Попробуешь, сразу побежишь добывать вторую лань.

  – Попробую, – Семирамида похлопала себя по плоскому животику. – Разрезай же скорее.

  – Тебя разрезать, Семирамида?

  Но у тебя уже есть разрез...

  – Саломея, если ты будешь придираться к каждому моему слову и шутить надо мной... – Семирамида шутливо прорычала.

  – Сейчас, сейчас, милая, сейчас, моя дорогая, – Саломея отвечала в тон шутке.

  Она быстро камнями разбила глиняный обожжённый панцирь.

  Как из скорлупы гигантского ореха извлекла мясо лани с дымком. – Глиняные скорлупы служат роскошным одноразовым блюдом для пира, – Саломея пояснила. – Нужно снимать их осторожно, чтобы они не разлетелись на маленькие кусочки. – Саломея располовинила готовую тушку лани.

  На одной половинке глиняного панциря придвинула по траве к Семирамиде.

  – Ты, действительно, кудесница, – Семирамида вонзила кинжал в мясо. – Вроде бы уже испеклась лань.

  – Не только испеклась, я избегаю этого слова – испеклась, потому что оно принижает мою роль в приготовлении мяса, – Саломея со второго блюда оторвала кусочек мяса.

  – Вкус, вкус победы, – Семирамида кушала аккуратно, но с огромным аппетитом.

  – Я еще тебе не только лань покажу, – Саломея засмеялась счастливая.

  – Что же ты мне покажешь, Саломея?

  – Утром я приготовлю омлет с розмарином.

  – Омлет, что это?

  – Тебе всего лишь надо будет принести мне молоко горной козы и десяток яиц перепелки.

  – Я, амазонка, буду доить горных коз и гоняться за перепелками?

  – Омлет того стоит, поверь мне, – Саломея провела пальчиком по губам. – За перепелками гоняться тебе не придется, Семирамида.

  Яйца лежат в гнездах.

  Или ты думаешь, что когда побежишь за перепелкой, то она от испуга будет на ходу нести яйца?

  – На ходу нести яйца, – Семирамида заливисто засмеялась. – Как мужчина.

  – Как... как... – Саломея тоже смеялась. – Пода... пода...

  – Подавилась? – Семирамида вскочила и похлопала Саломею по спинке. – Пролетело?

  – Ниже, ниже стучи, – Саломея хрипела.

  – Здесь?

  – Еще ниже, Семирамида, спаси меня.

  – Теперь пролетело?

  – Теперь пролетело, – Саломея расхохоталась. – Я тебя подловила.

  – Чтобы я постучала тебя по попке, Саломея?

  – Да, я подловила, чтобы ты постучала меня по попке.

  – Тогда в следующий раз так постучу, что залетит обратно, – Семирамида вернулась к своему пиру.

  – Геракл могучей грудью пробивал дорогу для Иолая и повозки.

  Сваленные деревья служили мостами через глубокие пропасти и бурные реки.

  Если бы не Иолай с повозкой, то Геракл двигался бы намного быстрее.

  Но он не мог оставить своего друга.

  У каждого есть якорь в жизни.

  – У тебя есть якорь в жизни, Саломея? – Семирамида обсасывала косточку лани.

  – Теперь у меня есть якорь в жизни, Семирамида, этот якорь – ты.

  – Зато у меня нет якорей, и я не знаю, что это – якорь.

  – Якорь – камень на веревке, который сдерживает корабль, чтобы его не снесло в море.

  – Я – для тебя камень на веревке, Саломея?

  – Ты держишь меня, Семирамида.

  – Я тебя не удерживаю, ты сама приплыла ко мне и цепляешься, Саломея.

  – Я? Цепляюсь? – Саломея взвилась стрелой.

  Затем стрелой же и упала. – Да, я цепляюсь за тебя, Семирамида.

  Как Геракл цеплялся за Иолая.

  Поэтому они продвигались крайне медленно.

  Они брели в снегах.

  Геракл нес на плечах Иолая и повозку.

  Грозовые тучи били в них молниями.

  Геракл спасал Иолая от молний, зажимал их в руке.

  Недаром же он был сыном Громовержца.

  Однажды, когда чуть не свалились в бездонную пропасть, Геракл увидел лань с золотыми рогами:

  «Смотри, вот она, Керинейская лань», – Геракл шепнул сонному Иолаю.

  «Ну и что, что лань с золотыми рогами, – Иолай недовольно пробурчал после сна. – Видели мы в Микенах ланей покрасивей, в термах».

  Лань стояла настолько близко, что ее можно достать стрелой.

  Но Геракл не имел права ее убивать.

  Лань смотрела на Геракла с доброй усмешкой.

  Но стоило ему только сделать шаг к ней, как лань сорвалась с места.

  Она помчалась быстрее ветра.

  Геракл бросился за ней в погоню, потому что она была целью похода.

  День он преследовал несчастное животное, второй, третий.

  Иолай с повозкой остался далеко позади.

  Лань не уставала и неслась через горы, через равнины, легко перепрыгивала пропасти.

  Геракл удивился, когда также легко преодолевал препятствия:

  "С Иолаем мы тащились мучительно долго.

  Наводили мосты над пропастями.

  Сейчас же я за быстроногой ланью несусь и не замечаю расщелин, рек и гор".

  Лань и Геракл удалялись в страну Гипербореев.

  У истоков реки Истра лань остановилась и посмотрела в глаза Геракла.

  В глазах животного Геракл увидел понимание.

  Долго он любовался идеальным животным.

  Затем он начал к ней коварно подкрадываться.

  Все ближе и ближе.

  Теперь только расстояние руки отделяло их.

  Но лань отпрыгнула в сторону и понеслась обратно на юг.

  И снова началась бессмысленная беспощадная погоня.

  Геракл понял, что лань стремится в родные ей горы Аркадии, под защиту своей покровительницы Артемиды.

  Отчаялся Геракл, потому что понимал, что Артемида не отдаст ему свое священное животное.

  Человек и косуля пронеслись через Фракию, Фессалию, Беотию, но нигде не останавливались.

  Непонятно, как спал, кушал и справлял свои нужды Геракл.

  Горы Аркадии приближались.

  Лань покорилась могучему неутомимому мужчине.

  Может быть, силы оставили ее.

  Или лань подчинилась Судьбе?

  – Судьбе подчиняться – самое простое и лучшее оправдание, – Семирамида заметила то ли с насмешкой, то ли серьезно.

  НЕ ПОДЧИНИТЬСЯ СУДЬБЕ, ЭТО ТОЖЕ ОПРАВДАНИЕ

  – Геракл связал лань, взвалил на плечи и пошел в Микены.

  О своем друге Иолае, которого оставил в горах с повозках, Геракл не печалился, – Саломея засмеялась. – Нового друга найдет.

  Вдруг, на лесной узкой тропинке перед Гераклом появилась прекрасная девушка в легкой, слишком короткой тунике, которая не скрывала ее прелестей.

  За спиной у девушки колчан со стрелами, а в руках лук золотой.

  Понял Геракл, что это сама Артемида охотница.

  Только охотница до чего?

  Повелительным жестом девушка остановила Геракла и гневно сверкала глазами:

  "О, наглец!

  Разве тебе мало девушек и твоего друга Иолая?

  Зачем ты нарушил покой моей заповедной лани?

  Что плохого тебе сделала беззащитная лань?"

  "Не ругай меня, прекрасная Артемида, – Геракл начал оправдываться. – Я прибежал сюда не по своей воле. – Геракл перекладывал ответственность на чужие плечи. – Поймать Керинейскую лань мне приказал царь Эврисфей.

  Я служу ему по воле всемогущего Зевса.

  Значит бремя ответственности за поступок ложится на Зевса.

  Если ты хочешь, Артемида, то обращайся к Зевсу напрямую.

  Я здесь ни при чем".

  После слов Геракла взгляд Артемиды стал испуганным.

  Она боялась, что и ее Геракл убьет, как убил льва и Гидру.

  «Я не стану отнимать у тебя, Геракл, твою добычу, – Артемида поцеловала лань в мордочку: – Ты, подружка, скоро вернешься ко мне. – Артемида пронзительно посмотрела в глаза Геракла. – Неужели, ты не чувствуешь форму, Геракл?»

  "Я в форме, – Геракл не понимал. – Или ты говоришь о своих формах, Артемида?

  Но ты не в моем вкусе.

  Слишком ты худощавая".

  «Не лань у тебя за плечами, Геракл, а... посмотри сам». – С этими словами Артемида исчезла.

  «Посмотри, посмотри, нашли смотрящего, – Геракл опустил, как он думал, лань. – Девушка?» – Геракл выпучил глаза.

  Так Геракл встретил мою мать, Миринду.

  – А Иолай превратился в твоего отца – Гилея? – Семирамида зевнула.

  – Как ты догадалась, Семирамида? – Саломея распахнула глаза. – Иолай – мой отец Гилей.

  Моя мать – Керинийская лань по имени Миринда.

  Геракл привел мою мать к царю Эврисфею:

  «Вот твоя Керинийская лань, царь», – Геракл произнес с насмешкой.

  "Возьми ее себе, Геракл, – трусливый царь забился в истерике. – Мне она не нужна.

  Можешь хоть жарить ее, хоть съесть".

  Геракл, чтобы не портить отношения с Артемидой охотницей, отнес мою мать к Иолаю, который оказался моим отцом Гилеем. – Саломея склонила очаровательную головку к правому плечу.

  – Из всего мифа я только поняла, что Геракл быстро бегает, – Семирамида направилась к ручью. – Я искупаюсь перед сном.

  – Я тоже искупаюсь, – Саломея произнесла нерешительно. – Семирамида...

  – Что, Саломея? – Семирамида обернулась. – Ужин ты приготовила восхитительный.

  – Спасибо, Семирамида, – Саломея не решалась. – Ночи прохладные в горах.

  – Не замечала, – Семирамида вошла в воду, три раза окунулась, поплескалась и вышла.

  – Можно я буду спать с тобой, чтобы не так страшно и не холодно.

  – А как же иначе мы будем спать, если не вместе? – Семирамида удивилась. – Амазонки всегда в походе спят вместе.

  Одна чувствует другую.

  Если кто первая узнает об опасности, то вторая сразу же проснется тоже.

  – Как мило, – Саломея через силу улыбнулась. – А я боялась, что ты откажешься.

  – Саломея, ты слишком много внимания уделяешь бытовым мелочам, – Семирамида быстренько под раскидистым платаном расстелила шкуру.

  Прилегла и закрыла глаза.

  Саломея бесшумно подошла и опустилась рядом.

  – Мыться не будешь? – Семирамида спросила полусонно.

  Она умела быстро засыпать без проблем.

  – Я искупаюсь утром, – Саломея ответила робко.

  – Как хочешь, – Семирамида закинула правую ногу на талию Саломеи.

  Саломея замерла в немом восторге.

  – Семирамида?

  – Ты еще не спишь, Саломея?

  – Не хочется пока, – голос Саломеи задрожал. – Можно я...

  – Делай что хочешь, только не мешай мне спать – Семирамида пробормотала. – Убью.

  – Убей, – счастливая улыбка осветила прекрасное личико Саломеи.

  – Сны удивительные снились, розовые, – с первыми лучами солнца Семирамида открыла глаза.

  Головка Саломеи покоилась на ее груди.

  Новая амазонка прижалась к Семирамиде крепко крепко.

  – Мне кажется, или на самом деле, – Семирамида сначала провела пальцем по губам Саломеи, а затем по своим губам, – что губы у тебя и у меня распухли.

  Не притворяйся, Саломея, я вижу, что ты уже не спишь.

  Не сопи усердно.

  – Не сплю, – Саломея кротко ответила.

  В ее глазах светилась надежда.

  – Между ног у меня, словно я всю ночь скакала без седла, – Семирамида присела и раздвинула ноги.

  – Ты же разрешила, что я могу делать, что хочу, лишь бы не разбудила тебя, – Саломея поднялась, направилась к ручью.

  – В следующий раз я буду внимательно следить за своими словами, – Семирамида покачала очаровательной головкой. – Искупайся, Саломея, а потом без завтрака поскачем в Микены.

  – Без завтрака, а мой замечательный омлет, которым я хотела наградить тебя, Семирамида? – Саломея произнесла огорченно. – В глиняных чашах очень удобно готовить омлет.

  Причем на жире косули.

  – Наградить меня омлетом? – Семирамида подозвала Буцефалу. – Я чувствую, что ты всю ночь награждала меня собой, или себя мной.

  Удивительно, как я не заметила.

  – Счастливые не замечают, – щечки Саломеи слегка покраснели.

  – Я уже начинаю жалеть, что согласилась тебя взять с собой в поход, – Семирамида поправила седло на коне. – Быстренько, а то побежишь рядом с Буцефалом.

  Ты не Геракл, поэтому вряд ли сможешь поддержать его темп.

  – Хорошее замечание, – Саломея с визгом влетела в хрустальный ручей.

  Выскочила и побежала к коню.

  Семирамида наклонилась, сорвала несколько травинок, пожевала.

  Зеленую кашицу размазала между ног и чуть оставила для губ.

  – Поможет? – Саломея лукаво наклонила головку к левому плечу. – С зелеными губами ты выглядишь, как Истринская ведьма.

  – Нечего было меня всю ночь засасывать, – Семирамида птицей взлетела в седло.

  – Ты, значит, не спала?

  – Спала, но не трудно догадаться, что ты со мной творила, Саломея.

  – Ничего я не делала с тобой, – Саломея захихикала.

  – Это я с тобой ничего не делала, – Семирамида протянула руку. – Поднимайся, а то пока ты сама вскарабкаешься в седло пройдет сто лет.

  Я не бессмертный Геракл, чтобы ждать и наблюдать, как ты неуклюже пытаешься изобразить из себя всадницу.

  – Не смейся над моими навыками верховой езды, – Саломея немного разочарована, что разговор о дивной ночи оборвался.

  Она устроилась сзади в седле и обняла Семирамиду.

  – Саломея?

  – Что не так, любимая?

  – Во-первых, не называй меня любимой, – Семирамида направила коня между деревьев.

  Буцефал почувствовал направление и пошел уверенно. – Во-вторых, не держи меня за грудь.

  – Мне так жалко, Семирамида, что у тебя только одна левая грудь, а правая выжжена.

  – А мне жалко тебя, Саломея, что у тебя две груди целые.

  С правой грудью стрелять из лука неудобно.

  – Ты это мужчинам воинам расскажи, Семирамида.

  – Что рассказать?

  О нашей левой груди?

  Они сами знают.

  – Нет, ты их спроси, почему они себе не отрезают то, что у них болтается между ног.

  Ведь это хозяйство мешает скакать на коне.

  Без него было бы намного удобнее в седле.

  – Тебе удобно в седле, Саломея?

  – Нет, слегка натирает.

  – У нас нет мужского, но все равно натирает, – Семирамида произнесла поучительно. – А мужчинам натирало бы и так и этак, и с хозяйством и без него.

  – Мне кажется, что правая грудь не очень-то и мешала бы амазонкам стрелять из лука, – Саломея пробурчала. – Нет, конечно, если грудь огромная, как дыня, то тогда нужно уменьшить ее.

  Но если маленькая, то зачем же уродовать.

  Тем более, что вы прижигаете девочкам, а в детстве еще никто не знает, какого размера вырастет позже.

  Вы, наверно, нарочно, прижигаете девочкам правую грудь, чтобы отличаться от других женщин.

  Вроде отличительного знака амазонок – без правой груди.

  – Не нравится, не становись амазонкой, Саломея.

  – Нравится, очень нравится, Семирамида, – Саломея тут же отозвалась. – Я тоже хочу отличаться от других женщин.

  Это так почетно и значительно, быть амазонкой.

  – Шутишь ты или не шутишь, – Семирамида остановила коня. – Но они, кажется, шутить не будут.

  – Кто они? – Саломея выглянула из-за плеча амазонки. – Мужчины?

  Воины? – Голос Саломеи задрожал. – Не отдавай меня им, Семирамида.

  У меня уже есть одно клеймо рабыни.

  Второго я не вынесу.

  – Даже если бы я ненавидела тебя и везла топить в реке, то не отдала бы мужчинам, – Семирамида прошипела. – Держись крепче, Саломея.

  Будем прорываться.

  – Прорываться? – Саломея крупно дрожала. – Их пятеро на крепких ногах.

  – Ха, крепкие ноги, – Семирамида презрительно засмеялась. – Они – лапки лягушки по сравнению с копытами моего Буцефала.

  Правда, Буцефал? – Семирамида склонилась к шее коня.

  Буцефал оскалил зубы, словно смеялся над хлипкими, по его мнению противниками. – Буцефал сшибет и раскидает их. – Семирамида сливалась с конем.

  Буцефал почувствовал кровь предстоящей битвы.

  Ржанул и белым опасным облаком понесся на врагов.

  Возможно, что в планы мужчин не входило вот так, сразу драться с амазонкой.

  Они не сразу поняли, что их атакуют.

  Первым натянул лук старый бородатый воин.