Текст книги "Хроники Фемискира (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

  Тебе отрезали мужское и небрежно сделали женское?

  Даже рану не зашили, мучители

  – Ты совсем уже, того? – паренек покрутил пальцем у виска.

  – Вежливей будь с той, у кого в руках оружие, – Семирамида напомнила.

  – Это не рана, наклонись ближе, – паренек испуганно распахнул глаза. – Рассмотри, можешь даже потрогать.

  – Я наклонюсь, а ты меня ногой в лицо ударишь, – Семирамида ядовито произнесла. – Или другую хитрость применишь.

  Кинжал выхватишь...

  – Откуда я выхвачу кинжал? – юноша нервно захихикал, как девушка.

  Указал пальцем между ног у себя. – Думаешь, что я там кинжал прячу?

  – Вы, мужчины, очень коварные, – Семирамида не приближалась. – Может быть, кинжал под тобой.

  – Кто мне кинжал даст? – юноша вздохнул.

  – Кастратам, евнухам кинжал не положен по статусу? – Семирамида чуть расслабилась.

  Юноша не выглядел сильным опытным воином.

  – Я не кастрат и не евнух, – паренек тяжело вздохнул. – И не шпион.

  Хотя, конечно, многие хотели, чтобы я стала шпионом, и была кастратом и евнухом.

  – Стала и была? – Семирамида на выдохе переспросила.

  – Я девушка, не видно, что ли? – юноша осмелел. – Что же я еще могу предъявить в доказательство, кроме моей? – Снова пальцы указали на промежность.

  – Я видела мужчин с отрезанными до основания, – Семирамида все еще сомневалась.

  – Я не мужчина, я – Саломея из Микен.

  – Саломея из Микен?

  У тебя женское имя?

  – Какое же имя может быть у девушки, кроме женского?

  – Так ты точно девушка, а не евнух или кастрат?

  – Девушка, я девушка, – Саломея произнесла плаксиво. – Я не могу похвастаться огромной грудью, – девушка поднялась и сбросила тунику. – Грудки у меня аккуратненькие, но небольшие.

  У менялы Варфоломея с рынка груди в сто раз больше.

  – Да, по грудям не отличишь, – Семирамида сдвинула брови. – Но у тебя правая грудь целая, не прижжённая.

  Ты не амазонка.

  – Я не амазонка, – Саломея усмехнулась. – Зачем мне ей быть?

  – Затем тебе надо быть амазонкой, что амазонку я бы не убила.

  – А меня убьешь?

  – Конечно.

  – Но я же не мужчина.

  – Все равно.

  – Вы же убиваете только мужчин и мальчиков.

  – Кто тебе сказал глупость, что только мужчин и мальчиков мы убиваем.

  Мы воительницы: для нас неважно, кто попал под стрелу – мужчина, мальчик, вражница или кабан.

  – Но ты видишь, что я не опасна для тебя.

  – За мной не должно оставаться следов, Саломея.

  – Неужели, ты убьешь хрупкую, беззащитную девушку?

  – Ага.

  – Что ага?

  – Ага – значит, убью без пощады.

  – Тогда убивай, – Саломея повернулась спиной к Семирамиде. – Лучше в спину, чтобы я не видела.

  Надоело мне убегать и сражаться, хотя я не воин.

  – Бедра у тебя узкие, но не мужские, – Семирамида боролась с желанием воткнуть меч под левую лопатку Саломеи. – Может быть, и не мужчина ты.

  Но это не изменит моего решения. – Семирамида топталась на месте.

  Буцефал с вопросом смотрел на нее.

  Почему хозяйка медлит, разговаривает, а не начинает горячую битву? – Худая ты.

  – Ты тоже не бочонок, – Саломея повернула головку и засмеялась.

  – Я гармонично развитая, потому что амазонка, – Семирамида произнесла с гордостью.

  – А я гармонично развитая, потому что просто девушка.

  – Ты бросаешь мне вызов, Саломея?

  – Я? Бросаю тебе вызов, храбрая амазонка? – Узкие плечи Саломеи затряслись от смеха. – Вы, амазонки, с детства учитесь владеть копьем, мечом и луком.

  Как же я смогу выстоять против тебя?

  – Если бы ты с детства закаляла себя, то, возможно, что и выстояла бы.

  – У меня не было счастливого детства, как у тебя, – Саломея всхлипнула. – Ты с мечом по горам бегала, а я с корытом с грязным бельем носилась по дому.

  С утра до вечера только и прислуживала злой мачехе.

  Мой отец Гилей на старости лет вздумал жениться на вдове.

  Так вдова еще с дочкой пришла в наш дом.

  Жоржетта моя ровесница, мы с ней ладили хорошо.

  Но только злая мачеха не хотела, чтобы мы дружили и играли вместе.

  Как увидит нас вдвоем, так сразу палкой разгоняет.

  Бьет обеих, даже свою любимую доченьку.

  Жоржетта за меня заступается, а ее палкой, палкой – по головке, по спинке, – Саломея повернулась, вытирала слезы. – Только по ночам мы с Жоржеттой могли расслабиться в одной кроватке.

  Мы забывали боль, зализывали друг дружке дневные раны.

  – Мачеха не позволяла вам играть вместе, но разрешала спать в одной кровати? – Семирамида выпятила нижнюю губку.

  – Ради экономии, только ради экономии мы спали в одной кровати, – Саломея натянула тунику.

  – Ты одеваешься? – Семирамида покачала очаровательной головкой.

  – Одеваюсь.

  – Думаешь, что туника остановит мой меч?

  – Ты по-прежнему хочешь меня убить?

  – Что изменилось, Саломея? – Семирамида улыбнулась уголками рта. – Ты не разжалобишь меня рассказом о своем несчастном детстве.

  ГЛАВА 2. СЕМИРАМИДА И НОВАЯ АМАЗОНКА

  – Всю тяжелую работу я исполняла, – в глазах Саломеи затухали искорки. – Тяжелую и унизительную.

  Я до встречи с мачехой не представляла, что существуют работы, которые унижают.

  Можно и навоз на поля раскидывать – это не унизительно.

  Но, когда злая мачеха меня в грязном рваном платье отправляет рубить головы курицам на базар...

  Это выше моих сил и унизительно.

  – За что мачеха тебя невзлюбила, Саломея?

  – За то, за что все старые не любят молодых.

  – Вернемся к началу, – Семирамида посмотрела на Солнце. – Мне надо спешить в Микены.

  Ты почему шпионила и подглядывала за мной?

  МОЖЕТ БЫТЬ, НЕ ПОДГЛЯДЫВАЛА?

  – Я бы могла ответить, что не подглядывала, – Саломея сделала шаг к Семирамиде.

  – Следующий шаг в мою сторону станет для тебя последним шагом в жизни, – Семирамида предупредила.

  – Нашла чем пугать меня, – Саломея наклонила точеную головку.

  Тонкими пальчиками расправила волосы.

  – Клеймо рабыни, – Семирамида увидела уродливые багровые шрамы. – Мужчины ставят эти клейма на рабов.

  – Раскаленное железо прикладывали к голове, а затем еще и ударили, – Саломея осторожно дотронулась пальчиком до одного из шрамов. – Если хочешь – пощупай.

  Там кость пробита и заросла слегка кожей.

  – Кто тебя продал в рабство? – Семирамида уже по-другому смотрела на девушку.

  – Злая мачеха однажды пришла к нам с Жоржеттой ночью в спальню.

  Мачеха думала, что мы давно спим.

  Кто ее спросит, мачеху?

  Может быть, она хотела задушить меня во сне.

  Но застала нас с Жоржеттой в объятиях друг дружки.

  Мачеха рассвирепела.

  Она согнала Жоржетту с кровати, начала заламывать своей дочке руки.

  Я бросилась на помощь Жоржетте, но злая мачеха потащила ее за волосы по коридору.

  В своей комнате злая мачеха – мне мачеха, а Жоржетте мать – натянула на Жоржетту платье.

  Набросила на нее цепь с замком, щелкнула замком и прикрыла ее груди железными пластинами.

  Я мельком увидела свое отображение в зеркале на стене.

  На меня смотрела жалкая беспомощная Саломея.

  Но глаза мои сверкали яростью.

  Я готова была броситься на злую мачеху.

  Но испепеляющей атаки не получилось.

  Злая мачеха оказалась сильнее меня.

  – Потому что ты не тренировалась с луком и щитом с детства, – Семирамида заметила глубокомысленно.

  – Потому что я не тренировалась с мечом в детстве, – Саломея согласилась. – На следующий день злая мачеха заставила моего отца увезти меня в горы.

  Отец запряг телегу, посадил меня и увез как можно дальше от родного дома.

  При этом мой отец натурально плакал от жалости ко мне.

  Я же рыдала от жалости к мягкому податливому отцу, который не мог слова молвить против злой мачехи.

  Он – чтобы я не нашла дорогу обратно в Микены, чтобы меня побыстрее загрызли горные шакалы или взяли в рабство мужчины мужского племени – отец меня отвез еще дальше, чем требовала злая мачеха.

  Он бросил меня на голой скале.

  С гиканьем унесся на телеге по горной извилистой дороге.

  Я догадывалась, что беззащитная девушка долго в горах не проживет.

  Острым камнем я срезала волосы на манер, как у юношей гор.

  Намазала лицо грязью и стала ждать, что мне Судьба подкинет.

  Судьба подкинула мне горных воинов.

  Они схватили меня и увели в плен.

  Я назвалась Фарисеем, поэтому они думали, что я юноша.

  В первую же ночь плена они прожгли на моей голове клеймо раба. – Саломея снова наклонила голову, показывала клеймо. – Три дня я валялась в бреду после ужасной пытки.

  Никто мне не принес ни воды, ни еды.

  Если бы я умерла от ран и страданий, то вряд ли кто из мужчин племени скорбел обо мне.

  Две недели я таскала камни из каменоломни.

  Работа не то что на износ, а убийственная.

  На пятнадцатый день рабства и плена я решила сбежать.

  За рабами мужчины не следили.

  Потому что бежать некуда – кругом горы.

  В рабочий полдень я прокралась в кусты и начала спускаться к ручью.

  «Фарисей сбежал, Фарисей сбежал», – раздался крик Никитки.

  Никитка – раб, который работал вместе со мной в каменоломне.

  Вместо того чтобы убежал со мной, Никитка мне позавидовал и начал звать стражников, чтобы меня поймали.

  Мне ничего не оставалось делать, как броситься в бурную горную реку.

  Думала ли я, что могу погибнуть в глубине вод?

  Я ни о чем не думала в тот момент.

  Рабство и изнуряющий труд лишили меня на время возможности размышлять.

  В реке я лишь радовалась спасительной прохладе живительной воды.

  Возможно, что река почувствовала мою любовь к ней, поэтому мягко меня подхватила и не бросала на смертельно опасные камни.

  Через некоторое время я выползла на спасительный берег.

  Ко мне подполз пальмовый краб.

  Я его с удовольствием съела.

  Затем я увидела второго краба, который спешил ко мне полакомиться моими косточками.

  Я скушала и второго пальмового краба.

  Затем – третьего, четвертого.

  Когда насытилась, то подняла глаза.

  Около меня стоял голый худой мужчина, заросший, как лесной человек.

  «Зачем ты ешь моих крабов? – мужчина грозно сверкал очами. – Ты хочешь лишить меня пищи?»

  «Я не знал, что ты здесь живешь», – я не выходила из роли юноши.

  Если бы отшельник увидел во мне девушку, то, несмотря на свою худобу, легко овладел бы мной.

  Мужчина намного сильнее, чем девушка.

  Отшельник молча развернулся и пошел к скале.

  Я безропотно последовала за ним.

  "В нашем горном селе жила одна смелая девушка, – отшельник указал мне на лежанку из листьев. – Ее звали Мельпомена.

  Мельпомена, когда ей исполнилось шестнадцать лет, не спросила разрешения ни у отца, ни у матери и ушла в горный лес погулять.

  Прошло три года, а она не возвращалась.

  Я же в то время был смелым молодым охотником.

  С копьем и мечом я бродил по непроходимым лесам".

  «Как же ты по ним ходил, если леса непроходимые?» – Я осмелилась задать вопрос.

  Каменоломни выбили из меня всю осторожность.

  Отшельник злобно сверкнул глазами, но не ответил на мой вопрос.

  "Забрел я в места, в которых до этого не был, – отшельник давно ни с кем не делился, поэтому с радостью разговаривал со мной.

  Вернее, он говорил, а я должна была слушать. – Вижу, сидит на камне огромный человек в белой шкуре.

  Присмотрелся, а это его шкура, а не накидная.

  Снежный человек ковырял палкой в черепе горного козла.

  Ковырнет палкой, затем посмотрит на небо и рычит:

  «Гори, гори ясно, чтобы не погасло».

  Мне стало любопытно, почему у лесного жителя шерсть на теле растет, как у медведя.

  "Потому у меня шерсть, как у медведя, – Снежный Человек прочитал мои мысли, – что я живу в снегах.

  Сплю в снегах, гуляю в снегах, купаюсь в снегах".

  Понял я, что непростой снежный человек, ох, не простой.

  Я ему мечом сразу в брюхо ткнул.

  Застонал Снежный Человек.

  Он бросил череп горного козла и палку.

  Со стоном зажал кровоточащую рану и побежал в гору.

  Я по кровавым следам бросился за ним.

  Добрались мы до пещеры в вечных снегах на вершине горы.

  Снежный Человек в пещере скрылся.

  Я вошел и вижу – Снежный Человек умер совсем от раны, которую я ему нанес.

  На шкурах сидит красавица голая Мельпомена и горько плачет.

  "Моего мужа Йети ты убил, Каверз (меня Каверзом зовут).

  Кто теперь меня кормить и любить будет?"

  «Здравствуй, Мельпомена, вот мы и встретились», – я обрадовался.

  Давно не разговаривал с девушками, а с обнаженными – никогда.

  Жадно я разглядывал Мельпомену, раскалялся.

  «Я уже и забыла имя свое, – Мельпомена на меня с удивлением смотрит. – Твое имя помню, но не знаю, кто ты».

  "Пойдем скорее в село, – я девушку за руку беру.

  Глаза на ее прелести опускаю. – Отец и мать твои три года тебя ждут, как ты в лесу пропала".

  Привел я ее в наше горное село.

  Надеялся, что голая Мельпомена все вспомнит.

  А ее родители в благодарность за то, что я спас ее из плена Снежного Человека за меня Мельпомену отдадут.

  Слишком она без одежды мне в душу запала.

  Привел глупую Мельпомену в дом ее родителей.

  "Наша дочка вернулась, – отец и мать бросились к Мельпомене. – В бесстыдном виде голая!

  Кто же спас тебя, Мельпомена?

  И кто над тобой измывался, над обнаженной?"

  Словно не понимали, что, если я ее привел, то я ее спаситель.

  Мельпомена глазами на родителей хлопает, вспомнить их не может.

  Но потом память стала к ней постепенно возвращаться.

  "Мой спаситель – Снежный Человек Йети, – Мельпомена отвечала родителям не то, о чем я мечтал. – Йети – мой муж.

  А этот, – Мельпомена с гневом указала на меня пальцем. – Убийца!".

  Только она произнесла, как я понял, что дела мои совсем плохие.

  В нашем селе сначала казнят, а потом расследование ведут.

  Подхватил я шапку, да из дома выбежал.

  Слышу – за мной погоню собрали.

  Собаки лают, мужики кричат, бабы в голос вопят.

  Но я умею ходить по горам.

  Тайными тропами ушел от неожиданной погони.

  С тех пор здесь, в пещере на берегу реки живу уже тридцать лет и три года.

  Нравится мне здесь: еды много, всегда тепло, вода рядом.

  Чистенький я, потому что купаюсь по три раза в день".

  «Скучно тебе, Каверз, наверно? – спрашиваю лесного жителя. – Тридцать лет и три года на одном месте один купаешься».

  «Зачем спрашиваешь?» – Каверз на меня остро взглянул.

  Поняла я смысл взгляда отшельника.

  Не хотел Каверз, чтобы кто-то посторонний врывался в его налаженную спокойную жизнь.

  Я бочком, бочком пятилась к выходу из пещеры.

  Набросился на меня отшельник Каверз с криком:

  "Убью! Иначе обо мне всем расскажешь, – о камень запнулся, да животом на известковый столбик напоролся.

  Лежит Каверз с пробитым животом.

  Столбик известковый с другой стороны из него вышел. – Надо же, тридцать лет и три года я ходил вокруг этого столбика, но ни разу об него не споткнулся.

  Теперь же, когда ты пришел, разлучник, – почему-то Каверз назвал меня разлучником, – то я от столбика смерть свою принимаю.

  Это мне наказание за то, что я Снежного Человека мечом в живот ткнул.

  Надо было оставить его живым.

  Так бы мы и жили втроем с беспамятной Мельпоменой". – Каверз отшельник стал затихать.

  Но тут задул в пещеру резкий ветер.

  Поднял на мне тунику, на голову задрал.

  "Так ты не юноша, а девушка, – отшельник возопил из последних сил. – Судьба посмеялась надо мной.

  От одной девушки – от Мельпомены, я позор принял.

  Изгнали меня из-за Мельпомены из села родного.

  От второй девушки я смерть получил.

  Вместо того чтобы иметь двух, я не имею ни одной". – Отшельник стал затихать.

  Но взгляд его еще не затуманился.

  Настолько живительным оказался мой вид для старого человека.

  Я даже обрадовалась немного, что хоть кого-то радую своим телом.

  Жоржетта осталась далеко.

  «Золото, золото кому я оставлю свое?» – Каверз умирал.

  «Где золото, где клад? – Я подсела ближе к отшельнику, чтобы услышать каждое его слово. – Говори быстрее, пока смерть еще не накрыла тебя своим черным плащом».

  Возможно, что моя близость придала Каверзу сил.

  "Тридцать лет и три года я собирал со дна реки золотые слитки, – отшельник кашлял кровью. – Целую золотую пещеру насобирал.

  Хотел собрать войско и отомстить жителям родного села за поругание надо мной, за их неблагодарность.

  Я бы сжег свое село и все села вокруг.

  Заплатил бы наемникам золотом.

  Но потом золотая лихорадка охватила меня.

  Я уже не хотел отдавать наемникам золото.

  Но и тебе мое золото не достанутся, девица красавица".

  «Спасибо, что назвал меня девицей красавицей, – я обрадовалась. – Почему же мне твое золото мне не достанется?»

  "Потому что я спрятал его надежно, целую гору золота в пещере спрятал.

  А, если и найдешь мое золото, то не унесешь его.

  Тяжело оно, как зараза". – Со словами о золоте отшельник испустил дух.

  Я оттащила его тело на берег реки.

  Через несколько часов пальмовые крабы обглодали отшельника до скелета.

  Скелет я оставила, чтобы он отпугивал незваных гостей.

  "Отшельник тридцать лет и три года носил золото в пещеру, – я размышляла, куда он мог спрятать золото. – Да и наведывался, наверно, часто, чтобы полюбоваться золотом.

  К пещере с золотом должна быть хорошо утоптанная тропинка".

  Золото я нашла легко, легче не бывает.

  Но отшельник оказался прав – тяжелое очень золото.

  Я присела около золотой горы и задумалась.

  Даже, если я с малейшим самородком заявлюсь к меняле на рынок, то не получу ни одной медной монетки.

  Меняла вызовет стражников.

  Меня схватят, и будут пытать, откуда у бедной худой девушки золото?

  До смерти запытают, или я раньше открою им место, где спрятала свое золото.

  Тем более что мачеха моя узнает меня и набросится.

  Обвинит в воровстве, скажет, что я украла у нее золото.

  Вообщем, золото дорогущее было, а пользы от него мне никакой.

  Тогда я решила найти вас, амазонок.

  Для вас ярость битвы намного дороже золота и денег.

  Я бы поделилась с вами золотом, а за мой щедрый дар вам, вы бы оставили меня у себя и защитили бы.

  – Ты так доверяешь нам, амазонкам, что пожертвовала бы своим золотом, частью золота? – Семирамида с насмешкой смотрела на Саломею.

  – Больше мне доверять некому, – Саломея опустила очаровательную головку с уродливым клеймом под волосами. – Мужчинам я не могу доверять.

  – Правильно делаешь, что не доверяешь мужчинам, – Семирамида с одобрением кивнула. – Они относятся к нам с насмешливым снисхождением.

  МУЖЧИНЫ НИКАК К НАМ НЕ ОТНОСЯТСЯ

  – Так ты согласна? – Саломея насторожено смотрела на Семирамиду.

  – С чем согласна, Саломея?

  – Согласна принять меня в ваше племя амазонок?

  – Но у тебя правая грудь целая, – Семирамида старательно затягивала время с ответом.

  Она еще не приняла решение. – Мы, амазонки, выжигаем девочкам правую грудь, чтобы было удобнее стрелять из лука.

  – Ха, – Саломея скривила красивые губы. – Мне мужчины голову прожгли, а ты говоришь о груди.

  – Женская грудь – не голова.

  – Согласна, что женская грудь не голова, – Саломея подошла и дотронулась двумя пальчиками до левой груди Семирамиды. – У тебя сосок затвердел.

  Прости, что не знаю твое имя.

  – Что же ты просишь прощения, что не знаешь мое имя, если я его не назвала тебе? – Семирамида мягко убрала руку Саломеи от своей груди. – Обычно мы не слишком любим чужаков.

  Скажу тебе свое имя – Семирамида.

  – Но я не чужак, я – чужачка.

  – Ты пострадала от мужчин, Саломея.

  – Очень пострадала и не один раз.

  – Я думаю, что ты можешь стать одной из нас, Саломея.

  Но только тебе придется постоянно тренироваться с мечом, щитом, луком и копьем.

  Не думай, что ты будешь отдыхать в доме, когда другие амазонки воюют.

  – Правда? – Саломея с восторженным воплем бросилась на шею Семирамиды. – Ты принимаешь меня к себе? – Девушка преобразилась.

  Она начала целовать Семирамиду, ласкать ее нежную отзывчивую плоть.

  Сама извивалась от мучительного удовольствия, что она нужна амазонкам.

  – Ты преданно смотришь в мои глаза, Саломея, – Семирамида засмеялась. – Так нельзя.

  Амазонки никому не подчиняются.

  – Но это не то подчинение, которое у мужчин, – Саломея говорила жадно и так же жадно целовала Семирамиду. – У тебя власть надо мной, власть, которая заставляет стремиться к тебе, Семирамида.

  Я одурманена тобой.

  Меня разрывает новая радость, что ты защитишь меня, если на меня нападут воины, от чьего рабства я сбежала. – Саломея изогнулась в руках Семирамиды.

  – Все, хватит, Саломея, – Семирамида продолжала смеяться. – По тропе поднимайся в город.

  Там найдешь Главку или Антиопу.

  Они мои близкие подруги.

  Помогут избавиться тебе от правой груди.

  – Близкие подруги? – глаза Саломеи потемнели.

  – Да, мои близкие подруги.

  – Очень близкие подруги? – Саломея топнула ножкой.

  – Очень близкие подруги, Семирамида ответила и расхохоталась. – Ты только что была бедной забитой испуганной серой мышкой.

  А теперь пытаешь меня.

  – Ты своей добротой, раскрыла меня, Семирамида.

  – Ничего я не раскрывала.

  – Я сама раскрылась навстречу тебе, Семирамида.

  – Вижу, что ты раскрылась, Саломея.

  – Когда ты купалась, я смотрела за твоей грацией и красотой, Семирамида.

  Я хотела коснуться губами твоих чувственных губ, проникнуть языком в твой рот.

  – Остановись, Саломея, – в голосе Семирамиды появились пугающие для Саломеи интонации.

  – Семирамида?

  – Да, Саломея.

  – Я бы хотела, чтобы ты прижгла мне грудь, чтобы я стала амазонкой.

  – Почему именно я?

  – Ты нашла меня, Семирамида.

  – Это ты нашла меня, Саломея.

  – Вообщем, ты мне нравишься, Саломея.

  – Это разве повод, чтобы я полюбила тебя, как подружку, Саломея?

  – Как близкую подружку, Семирамида, – Саломея говорила в полузабытьи. – Как очень близкую подружку полюби меня, Семирамида.

  – Обойдешься, – Семирамида сказала, как отрезала. – Мне пора ехать.

  Тебе же, после прижигания правой груди, нужно будет долго залечивать рану.

  Антиопа и Главка помогут тебе, наложат целебные мази.

  Ты покажи им шрам, они и шрам уберут с твоей головы.

  У нас очень хорошие мази для разглаживания шрамов, убирания рубцов.

  Мы же не только воины, но еще и кокетливые девушки, – Семирамида лукаво подмигнула Саломее.

  – Я поеду с тобой, – Саломея решительно заявила. – Я грудью, или двумя грудями, пока они у меня есть, буду защищать тебя.

  – Ты? Защищать меня? Амазонку? – Семирамида расхохоталась.

  – Ты даже не представляешь, Семирамида, что я могу сделать для того, кого очень ценю. – Саломея дрожала, как в лихорадке. – Я не умею так стрелять из лука и обращаться с копьем, мечом и щитом, как ты.

  Но я умею тайно поражать своих врагов.

  Ты же, открытая амазонка, поедешь через города.

  В тавернах, в корчмах не сможешь воевать так открыто, как на полях.

  А я смогу, сумею, мышью серой, как ты говоришь, проползу.

  – Я еду одна, – Семирамида клонила головку к правому плечу. – К двум девушкам будет больше внимания. – Часть доводов поколебали уверенность Семирамиды в себе.

  «В чужих городах другие правила, – Семирамида сорвала травинку и кусала ее. – Мне бы не помешала преданная, хитрая и ловкая помощница, которая знает игры больших городов».

  – Если ты полагаешь, что две девушки привлекут к себе больше внимания, чем девушка и парень, то ты ошибаешься, Семирамида, – Саломея почувствовала колебания Семирамиды. – Но по твоему желанию я могу сопровождать тебя, как юноша.

  Я уже в рабстве смогла примерить на себя мужское платье.

  – Ни в коем случае, – Семирамида отступила на два шага. – Даже, если я буду знать, что под мужским нарядом скрывается девушка, то я все равно привыкну смотреть на тебя, ощущать тебя, как юношу.

  Со временем мое отношение к тебе изменится на плохое.

  – Сейчас ты обо мне хорошего мнения, Семирамида?

  – Не лови меня на слове, Саломея.

  – Я не смогу спать с юношей в одной постели, Саломея.

  Даже если этот юноша только на словах.

  – Мы будем спать в одной постели? – Саломея захлопала в ладоши.

  – Не думаешь же ты, Саломея, что я стану оплачивать для тебя отдельную комнату в ночлежках?

  – Значит ты меня берешь с собой, Семирамида? – Саломея замерла в ожидании, как маленький зверек.

  – Ну, если ты не будешь надоедать мне, и, как обещаешь, станешь разбираться и решать вопросы, которые мне незнакомы в больших городах.

  – Я стану твоей служанкой, амазонка Семирамида, – Саломея произнесла серьезно, как клятву. – Служанкой на время нашего похода.

  Ни у кого не вызовет подозрения, что я прислуживаю амазонке.

  У меня же клеймо рабыни на голове.

  Потом, когда мы вернемся в твой город, я, надеюсь, остаться твоей подругой.

  – Эти слова мне нравятся, Саломея, – Семирамида серьезно кивнула очаровательной головкой. – Я принимаю тебя.

  Но знай, если ты меня обманула, или обманешь, то я поступлю так, как поступают амазонки со своими врагами.

   – Я обещаю, что не подведу тебя, Семирамида, – Саломея прильнула к груди Семирамиды.

  – Не приставай ко мне, Саломея, – Семирамида нарочито грубо оттолкнула девушку. – Если ты со мной, то забирайся на коня сзади меня. – Семирамида ловко запрыгнула в седло.

  – Я умею, я смогу на коне, – Саломея довольно неуклюже поднялась следом за амазонкой.

  Семирамида улыбнулась, но не посмеялась над неумелой наездницей. – Выдержит ли конь нас двоих?

  – Буцефал выдержит хоть троих амазонок, – Семирамида направила Буцефалу на тропу.

  Конь нисколько не удивился, что у него прибавилось наездниц.

  – Семирамида? – Саломея тесно прижалась сзади, обхватила руками Семирамиду.

  Ее горячее тело прожигало Семирамиду насквозь.

  – Ты плохая наездница, Саломея.

  – Я знаю, но буду стараться и учиться, – Саломея всхлипнула. – Может быть, я переберусь вперед, пока дорога пустая.

  Поупражняюсь с конем?

  – Никогда амазонка не сядет на коне сзади неопытной наездницы, – Семирамида засмеялась. – Я куплю тебе хорошего коня в Микенах, Саломея.

  – Ты купишь мне коня, Семирамида? – Саломея хлюпала носиком.

  – Ты плачешь, Саломея?

  – Нет, я не плачу, – Саломея надрывно засмеялась. – Ведь я амазонка, а амазонки не плачут.

  – Еще как плачем, Саломея.

  Амазонки плачут.

  – Да, а я и не знала, – Саломея искренне удивилась.

  – Теперь ты много знаешь о нас, Саломея.

  – У тебя прекрасное чувство юмора, Семирамида.

  – Ты не знала, что мы, амазонки, любим пошутить?

  Может быть, ты думаешь, что у нас, у амазонок, еще и хвост растет.

  – Я видела во время твоего купания, что у тебя нет хвоста, – Саломея ответила в тон шутки Семирамиды. – Мне даже очень понравилось, что у тебя там нет хвоста.

  Очень миленькая...

  – Саломея, теперь я понимаю, почему злая мачеха рассвирепела, когда увидела тебя со своей дочкой в постели, – Семирамида привычно поглаживала шею Буцефала. – Ты слишком назойливая в ласках.

  Не испытывай мое терпение, Саломея.

  – Не буду, – Саломея быстро согласилась. – Не стану испытывать твое терпение, Семирамида.

  Не хочу, чтобы мост дружбы, который налаживается между нами, провалился в пропасть.

  – Мост дружбы, – Семирамида повторила.

  – Семирамида, ты сказала, что купишь мне коня в Микенах.

  – Сказала, значит, куплю.

  Амазонка без коня, все равно что... все равно что....

  – Все равно, что девушка с хвостом, – Саломея со звонким смехом закончила шутку. – Семирамида, у меня есть золото, много золота отшельника Каверза.

  Я сама способна заплатить за себя и за тебя, и за всех амазонок.

  – Далеко твое золото? – Семирамида спросила беспечно.

  – День пути, – Саломея ответила бесхитростно.

  – Заедем на обратной дороге, когда будем возвращаться, – Семирамида даже мысли не допускала, что сможет не вернуться из похода за поясом Ипполиты.

  – Мы не увезем все золото на одном коне, даже на столь мощном, как Буцефал, – Саломея осторожно погладила круп коня.

  Буцефал снисходительно заржал.

  – У нас будут два коня, Саломея.

  – И на двух конях не увезем, – Саломея ответила уверенно.

  – Тогда в Фемискира возьмем столько наездниц, сколько нужно будет вывезти все золото, – Семирамиду проблема золота не беспокоила.

  – Я рада, что не с пустыми руками пришла к амазонкам, – Саломея пробормотала с гордостью.

  – Амазонки ценят битву, а не золото.

  – Золото тоже не помешает, – Саломея засмеялась и вскрикнула.

  – Натерла себе? – Семирамида тут же догадалась.

  – Нет, совершенно не натерла, – голос Саломеи излишне бодрый.

  – Натерла, натерла, потому что неправильно сидишь.

  – Разве можно сидеть неправильно? – Саломея простонала.

  – Неправильно можно не только сидеть на коне, но и ходить без коня, – Семирамида опустила правую руку и завела за спину.

  Подвела открытую ладонь под Саломею.

  – Ай, – Саломея подпрыгнула.

  – Больно? – Семирамида отреагировала сразу.

  – Не больно, а загадочно, – Саломея засмеялась.

  Дыхание ее сбилось. – Ты под моей держишь ладонь.

  Я на ней сижу.

  Это восхитительно.

  – Теперь двигайся по моей ладони, Саломея.

  – Двигаться по твоей ладони, – Саломея тут же исполнила с воодушевлением.

  Начала двигаться.

  – Не туда сюда, а вперед двигайся, следом за ладонью, – Семирамида начала раздражаться. – А то сейчас руку уберу.

  – Извини, Семирамида, я просто не поняла, что ты хочешь мне помочь.

  – Вот сюда садись, вот так поверни бедра, Саломея, – Семирамида ладонью показывала направление. – Теперь удобнее сидеть?

  Не так натирает?

  – Сидеть удобнее, – голос девушки охрип. – Спасибо тебе, Семирамида, за первый урок.

  – Этот первый урок для моего удобства, – Семирамида засмеялась. – Мне нужна в походе наездница, а не стонущее существо на коне.

  – Я благодарна тебе за урок, Семирамида, – Саломея прошептала. – За все благодарна.

  – Придется Буцефалу прибавить шаг, а то мы с тобой задержались у реки, – Семирамида прошептала на ушко коню.

  Буцефал понял и прибавил хода.

  – Ты сказала, что мы задержались, – Саломея обрадовалась. – Не обвинила меня.

  Могла бы сказать, что я тебя задержала.

  – Амазонки никогда не сваливают ответственность на плечи подружек, – Семирамида всматривалась вперед.

  – Мы же с тобой подружки, – Саломея крепче прижалась к Семирамиде.

  Дальше ехали молча.

  Саломея опасалась затронуть тему, которая не понравится Семирамиде.

  А Семирамиде не о чем было разговаривать с новой амазонкой.

  "Мы всегда долго болтаем друг с дружкой, находим общие темы, – Семирамида с теплотой вспоминала своих подруг амазонок. – Казалось бы, что болтаем ни о чем, но не можем наговориться.

  О битвах, о лошадях, о методах заточки мечей, о прочности щитов, о копьях, о нас".

  – Остановимся здесь, в этой персиковой роще, – Семирамида спрыгнула с коня.

  – Остановимся? – Саломея спросила преувеличенно бодро. – Я думала, что будем ехать всю ночь.

  – Буцефал, хоть и железный конь, но ему нужен отдых, – Семирамида подождала, пока Саломея сползет с коня.

  Затем сняла седло и отпустила свободного Буцефала пастись. – И места здесь неспокойные.