Текст книги "Строптивая в бегах (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  Ее ладное тело блестело и играло здоровьем.

  Вода стекала с мокрой головы, обтекала груди с затвердевшими от ледяной воды сосками, устремлялась вниз, в ложбинку и на миг терялась в треугольнике волос на лобке. – Это даже не купание, а обмывание.

  – После водяного колеса я стараюсь как можно реже окунаться в холодную воду, – строптивая вздохнула. – А раньше я купалась в проруби.

  Впрочем, обтереться просто необходимо. – Сторм с неохотой разделась, подошла к ручью.

  Она не стала заходить в воду, а сорвала пучок травы, окунула его в ручей и растирала себя влажной травой.

  – Странно, – Афродита неотрывно смотрела на Сторм.

  – Что странно? – строптивая повернулась к подруге боком.

  – Мы выступали на арене голые, вместе мылись в купальне, тренировались обнаженные и не обращали внимания на нашу наготу.

  Теперь, когда скинули одежды, как-то по-другому обнаженность видится и ощущается.

  – Даже я стала себя чувствовать неловко, – щеки Сторм покрылись румянцем. – Не то, чтобы стесняюсь тебя, но нахожусь в постоянной тревоге, что за мной подглядывают из кустов.

  Ни на юге, ни на севере я не думала о наготе, у нас даже общие бани.

  А сейчас... – Голос строптивой стал тихий, словно она засыпала.

  «Пусть думает, что мои соски затвердели от ледяной воды», – у Афродиты захватило дух, когда она разглядывала обнаженную подругу.

  Чтобы охладить пыл, Афродита опустилась под воду, просидела, пока хватало дыхания, затем вынырнула, выскочила на берег и быстро оделась.

  Во время одевания девушки старательно не смотрели друг на дружку.

  – Внизу мы почувствуем себя, как прежде, – Афродита пообещала зачем-то.

  Шли снова долго, через равные промежутки времени строптивая подбадривала Афродиту:

  – Мы идем дольше, чем вчера, потому что делаем выгодный нам крюк.

  Но к вечеру, к наступающей темноте долгожданный выход с гор так и не появился.

  – Надо признаться честно, я заблудилась, – Сторм сумела признать свою ошибку.

  – Переночуем, как вчера, только разожжем костер.

  Сегодня намного холоднее. – Афродита деловито собирала сучья и сухие былинки.

  – А я пойду, поймаю рыбу, или подобью какую-нибудь птицу или дичь.

  Я хорошо охочусь, это у меня в крови. – строптивая спокойно выдохнула.

  Она ожидала, что подруга начнет иронизировать, что Сторм также хорошо охотится, как и находит выход в горах и в лесах.

  Но Афродита тепло улыбнулась и взглядом подбодрила ее.

  – Это не костер, это пожар, – Сторм вернулась через час.

  Руки ее по локоть обагрены кровью.

  За собой строптивая тащила огромную ляжку кабана и не менее огромный окорок оленя. – Твой костер, наверно, с арены видно.

  – Да и ты потрудилась, – Афродита прищурила глаза и отошла подальше от большого огня. – Зачем нам столько мяса?

  Убила бы одного кабана или оленя, нам все равно столько не съесть.

  – Мясо нужно чередовать, чтобы было несколько сортов на столе, – строптивая поучительно произнесла и бросила ляжки в огонь.

  – Они же сгорят! – Афродита палкой пыталась вытащить непомерно большие куски мяса из костра. – Надо мясо медленно поджаривать над огнем на вертеле.

  – Не сгорят. Ты не была в зимнем лесу на охоте.

  Кожа не даст сгореть мясу, и при самом жестоком огне мясо внутри останется сочным, шипящим, и самое главное, очень быстро приготовится.

  Не станем же мы ждать до утра, тем более у нас вертела нет.

  Если хочешь, можешь его изготовить и один кусок всю ночь вертеть.

  – Нет уж, лучше я, как у вас, – Афродита засмеялась.

  Мясо источало одуряющий аромат.

  В кустах зашевелились звери.

  – Нас не съедят? – Афродита с опаской глянула на кусты.

  – Звери не сожрут, а люди могут. – Сторм прилегла на землю. – Сегодня я буду спать под открытым небом.

  От твоего костра камни и земля прогрелись далеко вокруг. – Строптивая с удовольствием вытянула ноги. – Ложись рядом и прижмись ко мне – так не страшно ночевать.

  – Даже дух захватывает, – Афродита не стала объяснять, отчего у нее захватывает дух.

  Она опустилась рядом с подругой, приобняла ее и прижалась к спине.

  Груди Афродиты закаменели, соски затвердели; она волновалась, что Сторм что-то скажет резкое по этому поводу.

  Но строптивая ничего не говорила, кажется, даже, что прижалась еще сильнее спиной к грудям Афродиты.

  Сытный ужин и тепло костра быстро сморили девушек.

  Спали они долго и счастливо, а когда проснулись...

  – У меня руки затекли, – Сторм попыталась пошевелить руками, но они не двигались.

  От ее слов проснулась Афродита и тоже попробовала двинуть руками:

  – У меня тоже руки ничего не чувствуют.

  Что мы делали руками во сне, что они онемели? – Афродита задумалась.

  Мысли текли бы долго и медленно, если бы подружки не обнаружили гостью у костра.

  Она медленно, но с удовольствием отрезала большим ножом куски мяса, рассматривала их, пробовала, а которые не нравились, отбрасывала.

  В этот момент Сторм и Афродита обнаружили, что их руки и ноги крепко связаны, оттого и онемели.

  Строптивая первая опомнилась, но ничего не говорила.

  Она бросила многозначительный взгляд на Афродиту и едва качнула головой.

  Афродита правильно поняла подругу: под волосами на затылке строптивая прятала очень опасный нож в чехле.

  Если осторожно вытащить нож зубами и затем разрезать веревки сначала на руках Сторм...

  А уж строптивая со своим ножом легко справится с нежданной гостьей.

  И незачем выяснять кто она, откуда и зачем их связала.

  Казалось, что девушка у костра полностью поглощена поеданием мяса.

  Афродита осторожно прижалась к Сторм, зарылась лицом в ее волосы, искала потайной чехол с ножом.

  – Выглядит очень по-женски, – оказывается, что гостья все видела. – Ты хочешь поцеловать строптивую в шею?

  Самое время! – Девушка даже не усмехнулась. – Если ищешь нож, то он у меня. – Гостья подняла с земли нож строптивой, подержала на ладони, а затем бережно опустила обратно. – Хороший нож, если кто понимает в ножах.

  Я же предпочитаю бросать камни – со ста шагов попадаю овце в лоб – бедное животное даже ничего не успевает понять и зла на меня не держит.

  Поэтому и вы не пытайтесь освободиться, вы для меня пока – овцы.

  – Откуда ты узнала, где я нож прячу? – изумрудные глаза Сторм вспыхнули зелеными искрами ярости.

  – Во-первых, у девушки не так много места на теле, где можно спрятать нож.

  Во-вторых, я даже не искала в других твоих местах, потому что знала, где ты его держишь.

  Не люблю трогать девушек, а вам, вижу, это очень нравится: спите в обнимку, целуете друг дружку в шею.

  Это ваш личный опыт или вы используете чужой? – Гостья даже не улыбнулась.

  – Ты охотница за рабами? – Афродита высказала самое разумное предположение. – Выследила нас, дождалась, когда заснем, а потом связала, как овец.

  – Овцы хорошие. Овец вязать нельзя. – Гостья тщательно вытерла руки о траву. – Значит, ты, худющая – строптивая по кличке Пантера, а настоящее твое имя – Сторм.

  А ты, с выпирающими формами, но очень ладная – Афродита.

  Вы гладиатрикс и направляетесь на Север! – Гостья встала и сверху вниз смотрела на связанных.

  – Слишком много знаешь для охотницы за рабами, – Афродита напрягла силы, но веревки не поддавались.

  – Не говори так, – без угрозы гостья произнесла, почти с печалью. – Я ничего не знаю.

  Никто не может что-то знать.

  Вот, например, один говорит, что знает, что яблоко круглое, а второй утверждает, что яблоко – продолговатое.

  Или один говорит: «Я убедился на своем опыте».

  Второй спрашивает: «А ты уверен, что это твой опыт, а не чужой»? – Гостья задумалась, словно бы не стояла рядом с пленницами.

  Афродита и Сторм переглянулись, показывали друг дружке взглядами, что их поймала сумасшедшая, а это – еще обиднее.

  – Если пришла поговорить и съесть мясо, которое мы готовили для себя, то развяжи нас, – Афродита сделала пробный шаг.

  Гостья, казалось, не слышала ее.

  – Да что с ней разговаривать – она безумная, и одета, как дура, – строптивая не сдержалась, показала, что ее не зря называют строптивой.

  Вот ее гостья услышала.

  – Ты знаешь, как одеваются дуры?

  Или отличишь безумную от разумной?

  Сенатор Анаксагор год, как считается безумным, но умело управляет страной. – Гостья присела на корточки.

  Одета она очень странно: на плечи наброшена шкура горного белого льва.

  По тому, как блестят не срезанные кусочки мяса на шкуре видно, что еще вчера лев в ней гордо бегал по горам.

  Шкура не скрывала наготу девушки, лишь слегка прикрывала спину и часть живота.

  Когда гостья присела, строптивая тихо прошептала:

  – Ноги сдвинь, а то светишь, как вакханка.

  – Сдвину, – гостья покорно согласилась, а затем посмотрела в глаза Афродиты. – Если я вас освобожу, то вы убьете меня?

  – Зачем? – Афродита округлила глаза, ответила искренне.

  – Вы же гладиатрикс, для вас убить – как вакханке ноги раздвинуть, – гостья упомянула о вакханках, потому что строптивая сравнила ее с ними.

  – Развяжи, а то руки отсохнут, и мы уже никому не будем нужны.

  – А сейчас вы нужны кому-нибудь? – гостья взмахнула ножом, как молнией, мигом разрезала веревки на руках Афродиты и Сторм, при этом не поранила ни одну руку. – Зачем спрашиваю?

  Вы мне нужны... наверно... – Девушка вернулась к тлеющим углям.

  – Теперь расскажи, если конечно, хочешь, – строптивая трясла ладонями, подгоняла в них кровь. – В первую очередь меня интересует твой, повторяю, дурацкий наряд.

  Все остальное – во вторую очередь.

  – Да я и сама не рада, – девушка сняла шкуру, внимательно ее осмотрела.

  Костер играл бликами на ее ослепительной наготе.

  «Она выглядит великолепно, – Афродита с удовольствием рассматривала их странную гостью. – Приятно, когда девушка не расползается или не слишком тонкая, как щепка. – Афродита сравнила гостью со Сторм. – Впрочем, и среди худых попадаются прекрасные. – Закусила губу, чтобы не засмеяться. – О чем я думаю и зачем?»

  Сторм грела руки над маленькими вспыхивающими огоньками.

  – Вчера, я преследовала вас, и подсматривала, как вы купаетесь, – гостья начала непринужденно и как раз подходила к вопросу о шкуре льва. – Вернее, купалась только Афродита, снимала жар тела. – Гостья внимательно посмотрела на Афродиту, гладиатрикс вспыхнула. – Когда вы пошли дальше, не зная куда, я решила, что и сама должна искупаться в ручье, пока есть возможность.

  Оставила коня, разделась полностью...

  – Оставила коня? Ты продиралась за нами через кусты и по камням с конем? – Даже Сторм удивилась.

  – Ваш путь легко угадывался, поэтому я выбирала удобные для моего коня просветы и поджидала вас там, куда вы еще не подошли. – Гостья не усмехнулась. – Вообщем, я плескалась, резвилась в ручье, а, когда вышла на берег, то не обнаружила ничего.

  Ни коня, ни сумы с деньгами, ни одежды, ни драгоценностей.

  Я не особо переживала, потому что получила опыт, и этот опыт принадлежал мне, только мне, потому что вещи мои.

  Вы можете спорить со мной, что это не только мой опыт, что других купающихся девушек также обворовывали.

  Но я скажу вам, что то, что произошло – опыт близкий к моему.

  – Хватит об опыте, потом поделишься опытом и пояснишь, почему только о нем говоришь. – Афродита чуть не взвыла. – Говори!

  – Я осталась одна в лесу, голая и несчастная.

  Пока я следила за вами, кто-то следил за мной.

  И я знаю его имя! – Гостья многозначительно подняла указательный палец.

  – Кто он? – Афродита и строптивая выдохнули вопрос одновременно, хотя обе подозревали, что это – Холдор.

  – Его имя – вор! – на этот раз гостья засмеялась. – Разгуливать по горам обнаженной – красиво, но непрактично: колючки всю попу исколят и груди.

  Кому я потом нужна буду с огромным своим опытом, но вся исколотая и истерзанная колючками горной акации.

  Пришлось мне убить камнем горного свирепого льва.

  Лев, как овца, он наивный и самоуверенный.

  Уверен, что никто на него, свирепого и сильного, не набросится и тем более не думает о камне, который летит с расстояния в сто шагов.

  Затем я острым камнем срезала мясо со шкуры и накинула ее на плечи.

  Во-первых, в горах холодно.

  Во-вторых, не ходить же мне голой.

  – Лучше голой, чем так, – Афродита усмехнулась.

  – Подожди, ты еще не раз увидишь меня обнаженной, – гостья подмигнула Афродите.

  Она снова смутила её.

  «Слишком! Слишком она много знает о нас и обо мне», – Афродита раньше верила в то, что ее уже ничто не смутит, особенно разговор о наготе, но сейчас стало как-то неприятно.

  – Почему шкура, мы узнали, а теперь расскажи остальное, – Сторм уплетала мясо за обе щеки.

  – Мы пойдем, и по дороге я все расскажу, потому что больше делать во время похода нечего, – гостья по-хозяйски набивала мясом сумки Афродиты и Сторм. – Моя имя Харибда, я сестра Сциллы, которую многие называют ведьмой.

  Или можно так сказать – Сцилла – моя сестра, сестра Харибды, которую не называют ведьмой.

  – Сцилла? Харибда? – Афродита и строптивая снова воскликнули одновременно.

  Их удивлению не было предела. – Твоя сестра старая ведьма помогла охотникам, которые нас поймали.

  Опоила нас маковой росой, чтобы мы не двигались.

  – Не совсем она старая, просто ей так выгодно выглядеть, – Гостья поднялась и с вопросом посмотрела на Сторм, признавая ее первенство в походе. – Ты прекрасно ориентируешься в любом лесу и в горах.

  Но позволь, я выведу вас туда, куда ты вела вчера.

  Любая девушка догадывается, когда ей хотят причинить боль.

  Осознание этого все равно не позволяет нам всегда поступать мудро.

  Не знаю, чей это опыт: мой или других.

   – Согласна, – строптивая быстро перебила Харибду. – Мы пойдем за тобой, но ровно столько, сколько считаем нужным.

  – Ты собираешься нам помочь и поэтому не будешь водить по горам долго? – Афродита вздохнула и пальцем сбила с плеча Харибды тарантула.

  – Я так устала, что жадно хватаю ртом воздух, – Харибда повела спутниц между кустов с розовыми птичками. – Нет смысла плутать, если я сама к вам пришла.

  Если буду валиться от усталости, то ты можешь придержать меня за талию. – Харибда замолчала и посмотрела в глаза Афродиты. – Пока есть силы я расскажу все! – Харибда веточкой отмахнулась от падающей с кедра змеи. – Мои поля необозримы, и бродят по ним стада овец.

  Я богата и счастлива, но счастлива не до конца.

  В наших краях нет мужчин, даже не на кого смотреть, и из-за них происходят кровавые драки между женщинами.

  Поэтому я часто езжу в гости к своей сестре Сцилле.

  – Нет мужчин? – Афродита облизнула внезапно пересохшие губы.

  – И хорошо, что нет мужчин, спокойнее живется, – строптивая неожиданно встала на защиту женщин.

  – Я часто ходила смотреть на бои гладиаторов, но не гладиатрикс.

  У нас девушки, когда сражаются за жениха, дерутся не хуже вас, до смерти. – Харибда засмеялась и показала розовый язычок. – На арене я увидела освобожденного прекрасного раба – Спартак!

   Я девушка смелая, решительная, поэтому после сражения, когда Спартак победил очередного соперника, подошла к нему и предложила взять меня в жены.

  Я сразу описала свою жизнь и роль Спартака в моей жизни – овец нужно охранять от разбойников, а меня – любить!

  «Если хочешь, чтобы я взял тебя в жены...» – Спартак сказал, он был большой шутник.

  – Был? – Сторм насторожилась.

  – Не перебивай, а то я забуду, – Харибда поскользнулась на камне и упала бы, но рука Афродиты обвилась вокруг ее талии, и девушка устояла. – Спасибо, Афродита.

  – Извини, что я нечаянно дотронулась до твоей попы, когда поддерживала.

  – Я получила опыт твоей руки на моей попе, и этот опыт, как и другие опыты, очень интересует меня.

  О чем я говорила? Ах, о наших баранах!

  «Если хочешь, чтобы я взял тебя в жены, то поцелуй моего друга, начальника школы гладиаторов философа Пифагора», – Спартак хитро подмигнул бородатому старику в длинном коричневом хитоне.

  Я высвободилась из крепких горячих объятий Спартака, хотя мне этого не хотелось, и поцеловала старика Пифагора в губы.

  Они обросли бородой, усами и другой порослью, поэтому поцелуй мне не понравился.

  Зато он понравился Пифагору.

  «Неверная невеста, ты поцеловала другого», – Спартак шутливо рассердился.

  С тех пор началась наша дружба, которая должна была недавно закончиться свадьбой.

  – А почему не закончилась свадьбой? – строптивая снова перебила Харибду.

  – Нет свадьбы, – Харибда оказалась рядом со Сторм, широко улыбнулась, но с грустью. – С тех пор я и Спартак готовились к свадьбе, я ненадолго уезжала на свои поля, а затем возвращалась.

  Но с первого поцелуя с Пифагором началась моя другая жизнь.

  Я увлеклась философией.

  У меня появилось даже свое направление – направление исследования опыта: все, что мы делаем, основывается на опыте – своем, или опыте предыдущих поколений или других людей, которые рядом.

  И отделить свой личный опыт, свое, от опыта других – крайне сложно.

  Этой теме я посвящу всю оставшуюся жизнь. – Харибда задумалась и чуть не сшибла головой осиное гнездо.

  – Сейчас же отвлекись от опытов, а то осы нас зажалят до смерти, – Афродита в последний момент выдернула Харибду из-под осиного гнезда.

  – Я ушла из-под гнезда, и это твой опыт, а не мой.

  Ты так умело спасаешь, что мне приятно; на этот раз твоя рука удержала меня за левую грудь. – Щеки Харибды почему-то порозовели: – Дальше случилось следующее: я приехала к Сцилле и ждала Спартака.

  Моя сестра рассказала о вас и о том, как Спартак помог вам сбежать.

  Ревность залила краской мое прекрасное сердце.

  Я немедленно отправилась в погоню, чтобы отбить у вас моего жениха – так положено в наших краях.

  То, что вы две опытные опасные гладиатрикс, меня не пугало.

  Я почти ничего не боялась, кроме вожака стада баранов, а после встречи с философом Пифагором, даже смерти не боюсь, потому что моя смерть окажется моим опытом.

  – Почему же? – Афродита хитро прищурила глаза. – Твоя смерть может оказаться чужим опытом.

  – Ты так считаешь? – от неожиданности Харибда резко остановилась, распахнула глаза и открыла ротик.

  – Афродита, замолчи, пусть наша спутница расскажет, почему Спартак был, – Сторм обошла чью-то древнюю могилу.

  Не стоит тревожить дух древних.

  – Мой конь быстро домчал до деревеньки у предножья гор, – Харибда изогнула брови. – В деревнях мало народу, и все всё знают.

  Мальчишка рассказал, что Спартак попрощался с вами, оставил вам тридцать серебреников и отправился ко мне на свадьбу.

  Эта весть немного меня успокоила.

  Но затем от хозяина едальни я узнала, что ваш враг Холдор тайно подсыпал Спартаку в вино яд, а затем убил беспомощного гладиатора.

  За Спартака вступилась рабыня, и ее ваш враг убил.

  Вот так, мне сразу стало неинтересно выходить замуж за кого-либо: Спартак погиб, а другой мне не нужен.

  Я решила оставшуюся жизнь посвятить своей философской школе – изучению жизненного опыта и отделение своего опыта от опыта других. – На глазах Харибды выступили хрустальные слезы. – Лучше всего философия изучается вдали от родных мест, поэтому я отправилась за вами, но уже с другой целью: не убить вас, а продолжить с вами путь.

  Надеюсь, что он будет полон лишений и опасностей. – Харибда замолчала, переживала.

  Сторм долго на нее смотрела.

  Все молчали: каждая переживала без слов смерть Спартака.

  Для всех он был символом воли, силы и неистощимой жизнерадостности.

  Афродита приобняла Харибду за узкие дрожащие плечи:

  – Там, где строптивая опасности и лишения я тебе гарантирую, – Афродита оглянулась на Сторм и подмигнула ей.

  – А как же твои стада?

  Кто станет ухаживать за твоими овцами? – строптивая погладила Харибду по голове.

  Приласкала неумело, видно, что редко кого-то гладила по головке.

  – Моя сестра Сцилла легко управится с Империей, не говоря уже о стадах овец.

  Я послала к ней посыльного мальчишку с пергаментом.

  Овцы со Сциллой не пропадут.

  Я знаю свою сестру, она, по возможности, будет высылать мне с посыльными деньги.

  А мне деньги не нужны, я же философ.

  – Деньги – жизненный опыт, – Афродита попыталась пошутить.

  – Ты слишком легко нас нашла, опередила даже Холдора, – строптивая думала об опасности, а не об овцах. – И в лесу отлично ориентируешься – уже виден выход с гор.

  Как у тебя это получается?

  – Моя сестра ведьма, а я ее сестра, – Харибда слабо улыбнулась.

  Через час девушки вышли на старую дорогу к спуску в долину.

  – Здесь нет деревьев, поэтому Холдор нас легко заметит.

  В поле мы, как три овцы... три прекрасные овцы, – Афродита настороженно осматривалась по сторонам.

  – Мы сразимся и получим неоценимый опыт, – Харибда гордо выпятила грудь, и это у нее красиво получилось.

  – На открытой местности он нам не страшен, – мы убежим.

  Холдор тяжелый воин, он нас, быстроногих, не догонит, хотя очень выносливый.

  Мы также, можем броситься в речку или в озеро и уплыть от него.

  Плавает, как каменный топор.

  Гораздо опаснее Холдор в городе, на базарах, когда имеет возможность подкрасться к нам на близкую дистанцию.

  И, как в случае со Спартаком, пойдет на любые подлости: через напуганных или подкупленных людей отравит нас, или еще что-нибудь подобное.

  Он северянин, а наши мужчины не видят разницы между мужчинами и женщинами в бою.

  Вполне возможно, что он попытается воспользоваться вами, чтобы достать до меня. – Сторм намеренно поддразнивала спутниц.

  – Ну-ка повтори еще раз, что подозреваешь, что мы тебя предадим, – Афродита сделала вид, что сердится, надула губки. – И я тебя тогда отшлепаю по твоей узкой худой заднице.

  – Шлепать будете друг дружку в купальне, – к Харибде вернулась ее замечательная ирония. – К нам кто-то приближается, судя по клубам пыли вдалеке.

  Три всадника, среди них нет твоего врага, Сторм.

  Но от этого как-то мне легче не становится.

  Опыт подсказывает, что если три голодных мужчины увидят в поле трех одиноких красивых девушек...

  – Мы не девушки, а гладиатрикс, – Афродита остановилась и приняла соблазнительную позу.

  – Тогда у нас появятся три лошади этих всадников и их деньги.

  – Деньги лошадей? – Харибда попыталась за шуткой скрыть волнение.

  Всадники приблизились, но не остановили коней, они их пустили по кругу, в центре которого стояли спиной к спине Афродита, строптивая и Харибда.

  Казалось, что девушки до смерти напуганы.

  Всадники оказались воинами в полных боевых доспехах.

  Возможно, отбились от лагеря, чтобы поискать легкую добычу.

  – Мне сегодня приснился сон, что я поймал в сеть трех куропаток, – самый старший воин с сединой в густых черных волосах наклонился и смотрел в глаза Харибды. – Тебя, курочка, вижу, уже ощипали для меня.

  Ни одного перышка не оставили – только на голове и внизу живота.

  Зачем куропатке шкура льва на плечах?

  В моем сне ты была без шкуры.

  – А потом ты проснулся и понял, что держишь в руках не куропатку, а яйца своего друга, – Харибда скромно опустила глазки.

  Первыми захохотали товарищи старшего воина.

  – Юлий, ловко она тебя!

  Эта ощипанная куропатка тебе не по зубам!

  – Если она хочет меня разозлить, то не получится, – Юлий процедил сквозь редкие зубы.

  Двух зубов спереди не хватало. – Воина невозможно разозлить.

  Лучше выберите себе двух других, а то я и их заберу.

  – Мне эта, – рыжеволосый воин лет тридцати показал копьем на Афродиту. – У нее все на месте и достаточно.

  Я даже через одежду вижу, опыт у меня большой.

  – У тебя есть опыт и большой? – Харибда встрепенулась.

  – Я покажу тебе свой опыт, он у меня не меньше, чем у Аристофана, – Юлий собрался соскочить с лошади, но передумал.

  – Эй, вы, что вы ждете, раздевайтесь, – третий воин, совсем юноша, но с двумя шрамами через лицо приказал Афродите и Сторм.

  – Да господин, – Афродита быстро скинула свои одежды.

  Она заблестела, прекрасная в своей наготе.

  Покорность девушки пришлась воинам по вкусу.

  К удивлению Афродиты и Харибды строптивая тоже разделась.

  Сторм без эмоций смотрела на Юлия.

  "Она разглядывает его, как труп, – Афродита молча усмехнулась. – Думаю, что строптивая жалеет глупого воина.

  Нет в ней надменности, не издевается над ним, а просто убьет, и постарается о нем забыть.

  Юлий сам виноват – воин должен отвечать за свои поступки и чувствовать опасность даже перед тремя обнаженными девушками".

  – Юлий, Аристофан, смотрите, у нее нет перышек на лобке, – молодой воин наклонился как можно ниже, чтобы рассмотреть все у Сторм.

  – Ты много голых девушек видел, Клавдий? – Юлий и Аристофан заржали. – Посмотри, как они выглядят.

  – Наверно, ты думал, что у них там, как у нас! – Аристофан согнулся от хохота. – Запомни, а то больше не увидишь обнаженных женщин.

  – Ему и одной хватит, чтобы вспоминать ее всю оставшуюся жизнь, – Юлий ржал вместе со своим конем.

  – Нам пора, – строптивая обратилась к подругам и начала медленно одеваться.

  Затем посмотрела в глаза старшему воину: – Ты, вроде бы в годах, поэтому должен быть чуть умнее...

  Нет, не умнее, а мудрее, чем твои глупые товарищи.

  Хотя и сам дурак.

  – У него не ум, а жизненный опыт, – Харибда не одевалась, потому что шкура льва на плечах – не одежда.

  – Мы оставляем вам жизнь, а взамен заберем все ваше, оставим голыми, как вы хотели нас оставить, – строптивая сделала паузу, подождала, когда Афродита оденется. – Слезайте с коней, бросайте добро и прячьтесь в горах.

  – Я не приказал вам одеваться, – Клавдий не почуял угрозу в словах худющей девушки.

  Зато Аристофан что-то уловил в голосе строптивой.

  – Я сейчас слезу с коня и другого коня тебе покажу, – старший воин неуловимым движением выхватил меч, перебросил ногу, чтобы спрыгнуть на землю.

  Действовал он стремительно и осторожно.

  Миг, и Аристофан оказался на земле.

  Но только не набросился на Сторм, а упал лицом в песок.

  – Аристофан, ты подвернул ногу? – Юлий спрыгнул с коня и перевернул тело товарища.

  Афродита и Харибда ничего не предпринимали, потому что приняли главенство Сторм.

  Если она стоит без действия, то и они подождут.

  – У него перерезано горло, – Юлий с удивлением посмотрел на девушек, а затем – на Клавдия. – Клавдий, они убили непобедимого Аристофана.

  Его никто не мог убить!

  Но как?

  – Опыт! – Харибда пожала узкими плечами.

  Правая грудь ее выскочила из-под шкуры льва и задорно, не к месту, смотрела затвердевшим соском на воина.

  Юлий и Клавдий опомнились, все же они воины: одновременно, с дикими криками набросились на девушек.

  Возможно, что они не хотели сразу их убивать, а сначала бы поиздевались всласть и отомстили бы за смерть Аристофана.

  Но все произошло быстрее падения орла на зайца.

  Строптивая выхватила из чехла под волосами на затылке нож и метнула в прыгнувшего Клавдия.

  Афродита коротким ударом меча сразила Юлия – отрубила ему голову.

  – Я ничем вам не помогла, – Харибда произнесла с нотками вины. – Я даже камень не успела поднять, чтобы бросить в лоб.

  Мой опыт...

  – Они быстрее овец, не волнуйся.

  Еще найдешь, в кого швырнуть камень, получишь свой опыт, – Афродита похлопала подругу по спине между лопаток.

  Рука гладиатрикс опять соскользнула ниже талии новой подруги.

  Харибда выгнула спину и напряглась.

  Сторм деловито обшаривала карманы убитых воинов.

  – Коней, коней держите, – Харибда, как самая опытная с животными, сразу поняла опасность.

  Она успела схватить двух обезумевших от крови коней.

  Третий конь с ржанием помчался по дороге.

  – Плохо дело, конь без всадника примчится в станище, и на нас набросятся все воины, – Афродита вскочила на коня. – Наше спасение – во внезапности и скорости.

  Сейчас, судя по тому, что эти трое бездельничали, – Афродита показала пальцем на трупы, – в лагере отдыхают.

  Мы можем проскочить под шумок, а дальше...

  – Дальше – будем думать дальше, – строптивая запрыгнула на другого коня и протянула руку Харибде. – Прыгай ко мне.

  Я легче, чем Афродита.

  – У тебя кости тяжелее, – Афродита покачала головой. – Харибда поедет со мной. – И рывком помогла девушке устроиться на лошади сзади.

  – Благородно, – строптивая сдвинула белесые брови. – Ты много раз спасала меня от смерти, и теперь придумала, чтобы я, в случае чего, одна ускакала. – Что ж, я использую свое преимущество в скорости для другого. – Строптивая послала своего коня вперед в галоп.

  Сразу за ней понеслась лошадь с прекрасными наездницами – Афродита и Харибда.

  – Прижимайся сильнее, не бойся, я в одежде.

  Свалишься с коня из-за своей стыдливости.

  – О моей стыдливости и скромности ходят слухи, – никогда не понятно, шутит ли Харибда или говорит всерьез. – Позволь, я сяду спереди, я коней лучше чувствую.

  – На ходу хочешь перебраться? – Афродита не поверила, но не успела ничего предпринять.

  Харибда на полном ходу вскочила за ее спиной на ноги, чуть пригнула голову Афродиты.

  Ловко перепрыгнула и оказалась спереди, перед Афродитой.

  – Ты своей попой провела по моему лицу, – Афродита ошарашена ловким трюком Харибды.

  – Не понравилось?

  Вызовешь меня на бой за оскорбление, или также отомстишь? – полностью обнаженная Харибда наклонилась к уху коня.

  Шкура льва слетела с девушки, и теперь Харибда сияла обнаженностью.

  Афродита потрясенная промолчала. – Теперь ты крепче за меня держись и не стесняйся!

  Ого, какие у тебя твердые груди, наверно, от холодного ветра! – Харибда засмеялась и стала нашептывать коню в ухо.

  Постепенно нервная дрожь животного исчезла, конь пошел ровнее, спокойнее, но скорости прибавил.

  Вдалеке белела пятном среди клубов пыли спина Сторм.

  Афродита левой рукой крепко обхватила талию Харибды.

  В правую руку взяла меч – готовый к бою.

  "Скачем, несемся, а в голову мне лезут всякие посторонние мысли, – Афродита ощущала жар ладного тела Харибды. – Вроде бы и не заигрываем друг с другом, а получается, как будто...

  Харибда отшучивается, характер у нее легкий, философский.

  И мне это не надо, но почему-то все крутится вокруг этого...". – Афродита отвлеклась, перестроилась на другие мысли, потому что внезапно за поворотом вынырнули палатки воинского лагеря.

  Было их немного, возможно, один из сторожевых постов, но они представляли серьезную опасность для трех девушек на конях убитых воинов.

  – Лакоон, мне кажется, или соринка в глаз попала? – воин оторвался от амфоры с вином. – Две девушки скачут на конях Юлия и Клавдия.

  Нет, три девушки, одна за спиной другой, голой.

  – Юлий и Клавдий дали им покататься на своих конях? Лакоон приподнял шлем, но взял копье на изготовку. – Они никому не дают, а им дали.

  Не нравится мне это, Полукс.

  – Что-то они быстро катаются, – второй воин отставил амфору.