Текст книги "Строптивая в бегах (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  КНИГА

  – Здравствуй, Сторм, – высокий статный красавец остановился около клетки.

  Белоснежные волосы, сверкающие изумрудами зеленые глаза, волевой подбородок, упрямый взгляд, сильное тренированное тело, – всё вместе создавало впечатление, что Аполлон спустился с Олимпа.

  – Ты желаешь мне здравствовать, Холдор? – Девушка в клетке лениво поправила белейшие волосы.

  Она была необычайно худая, изможденная, по всему телу и на лице заживали раны и синяки.

  Лишь одно сходство с пришедшим – цвет волос и глаз.

  Холдор долго смотрел на девушку, ничего не отвечал.

  В его взгляде сквозила настолько неистовая ненависть, что в воздухе закружились снежинки.

  Грудные мышцы гиганта напряглись.

  Словно застыдившись своей несдержанности, Холдор через силу улыбнулся.

  Улыбка получилась неестественная, натянутая, улыбка мертвеца и убийцы:

  – Тебя недаром здесь прозвали строптивой.

  Строптивая Пантера – как они угадали?

  Если бы они знали, кто ты на самом деле...

  – Холдор, ты пришел меня убивать, так незачем разговаривать, – Сторм властным взмахом заставила мужчину замолчать.

  В ее голосе сталкивались льдины недовольства. – Твоя речь слишком длинная для мужчины и воина, – девушка встала в клетке в полный рост, она не стеснялась своей совершенной наготы. – Юг избаловал тебя?

  Ты стал слабый, как лосось после нереста.

  – Сегодня вечером уходит караван, я уйду с ним, – мужчина почесал подбородок. – Я доложу кунгу, что тебя больше нет. – Холдор говорил о смерти девушки, как об уже свершенном. – Ты хочешь ему передать что-нибудь?

  – Что я могу передать? – девушка в клетке усмехнулась. – Мой нож остался на арене с гладиатрикс.

  Я голая перед тобой и перед всеми.

  Знаешь, Холдор, я надеялась, долгое время надеялась, что меня кто-нибудь из наших освободит из рабства.

  Меня избивали, надо мной издевались, как могли, но не как хотели.

  Да, я убила трех хозяев, и ко мне перестали приставать.

  Меня приговорили к смерти, но, школа гладиаторов выкупила меня за бесценок.

  И здесь я ждала помощи своего народа, но пришел ты.

  Кажется, что небо только и ждет, чтобы упасть мне на плечи.

  Я столько раз была при смерти, даже по другую сторону жизни, но выживала, так что уже стала верить, что я бессмертная.

  – Никогда не видел тебя голую, – Холдор тряхнул головой, словно сбрасывал с глаз пелену.

  – Началось, – строптивая в клетке звонко рассмеялась, подняла руки вверх. – Сейчас станешь заикаться от волнения, скажешь, что ничего личного, что не хочешь меня убивать, но так надо.

  Великий воин, непобедимый Холдор увидел голую девушку и засмущался.

  – Голых девушек я видел, и много мертвых голых, – Холдор взял себя в руки и стоял, как скала, – но ты голая – это событие.

  – Вот об этом и расскажешь конунгу, что видел меня строптивую и обнаженную, – неожиданно Сторм вцепилась тонкими руками в прутья клетки и с неистовой яростью из затрясла.

  Гнев ее настолько искренний, а взгляд испепеляющий, что огромный воин Холдор отступил от клетки на пару шагов.

  – Спасибо, что напомнила мне, зачем я здесь, – через минуту оцепенения мужчина лениво вытащил меч из ножен и осторожно, словно охотился на большого опасного медведя в лесу, пошел к клетке.

  – Не помешаю? – из-за колонны, из тени, словно из камня появилась высокая стройная девушка.

  Длинные черные волосы и маника – прикрытие плеча от удара меча – составляли всю ее одежду. – После арены я захотела проведать подругу, но увидела тебя, мужчина, и застыдилась. – В руках девушка держала меч гладиатора. – Думала, что у вас любовное свидание.

  Но когда поняла, что ошиблась, то сказала первое, что пришло в голову.

  Теперь исправлю – да, я помешаю. – Гладиатрикс без предупреждения хищно прыгнула на воина.

  Все продумано до мелочей, видно, что она опытный боец.

  Ее долгими тренировками превратили в гладиатрикс, а Холдор родился с мечом в руке.

  Мощный воин небрежно отбил удар гладиатрикс.

  Вроде бы не сильно ударил, но гладиатрикс отлетела к стенке и медленно по ней сползла.

  – Холдор воюет только с девушками, – строптивая в клетке хищно улыбнулась и обратилась к приходящей в сознание гладиатрикс: – Афродита, очень мило, что ты пришла мне помочь.

  Ты ветеран гладиатрикс, лучшая в школе гладиаторов, тебе даже собираются дать свободу, больше не будешь рабыней.

  Уходи, чтобы жить дальше свободной, это не твоя битва.

  Тебе не одолеть Холдора.

  – А кто же его одолеет? Ты, Пантера? – Афродита встала в боевую стойку, она не привыкла отступать, поэтому ее еще не убили на арене.

  Холдор с любопытством переводил взгляд со строптивой в клетке на гладиатрикс ветерана:

  – Две голые подружки – черноволосая и беловолосая. – Могучий воин захохотал, смех никак не вязался к его неподвижному лицу. – Вас связывает чувство, которое больше чем любовь?

  – Мы голые, потому что гладиатрикс выступают обнаженные на арене, – Афродита кругами ходила вокруг Холдора, искала брешь в его обороне.

  Но никакой обороны у опытного воина нет, он уверен, что отобьет любую атаку. – Вам же, жадной публике, нравится, когда дерутся голые девушки, и мечи оставляют глубокие раны на наших телах.

  Под одеждой ран не видно, поэтому мы обнажены для вас.

  Гладиатрикс – рабыни, делаем то, что нам приказывают.

  – Я видел ваше сражение, и очень разочарован, что ты не убила Сторм.

  Тогда бы мне не пришлось доделывать за тебя эту работу. – Воин почувствовал угрозу и играючи снова отбил атаку гладиатрикс.

  Он молниеносно ответил, но его меч вошел в пустоту.

  Гладиатрикс вышла из труднейшего положения и увернулась. – Сторм ударом ноги в подбородок на арене вырубила тебя. – Воин посмотрел на девушку в клетке, а затем на ее подругу и усмехнулся. – Неожиданно?

  Ты не ожидала от подруги подлого удара поднятой выше головы ногой в челюсть.

  А она, нехорошая девочка, скрывала от вас свои таланты.

  Приберегала на всякий случай, и этот всякий случай наступил на арене.

  – Почему же, я задолго до этого также ногой уложила на пол патриция Ахилла.

  Ничего я не скрывала, а моим противникам нужно следить за событиями. – Девушка в клетке превратилась в пантеру.

  Из глаз ее полетели искры, тело изогнулось, словно готовое к прыжку.

  – Сторм наступила тебе на горло, когда ты упала и потеряла сознание.

  Она не убила тебя, хотя она гладиатрикс провокатор.

  Провокаторы дерутся до смерти.

  Почему же она пощадила?

  Я знаю, что Сторм никого не щадит просто так, она безжалостная...

  – Затихни, Холдор, – строптивая снова оборвала воина.

  Она явно не хотела, чтобы он раскрывал ее секреты. – Хватит, Холдор, это не ее дело и не твое.

  – Да у вас любовь! Любовь до смерти! – Воин явно потешался над девушками.

  Одна – в клетке, вторая – слишком слабый противник против него, хотя и гладиатрикс ветеран.

  Холдор не видел никакой угрозы для своей жизни.

  – Ты хочешь, чтобы я разозлилась?

  Злость делает воина слабее. – Афродита кокетливо поправила волосы, словно находилась среди подружек.

  – Зачем мне тебя злить?

  Я и так с тобой справлюсь.

  Ты для меня не опаснее, чем беззубая белка. – Холдор демонстративно повернулся к Афродите спиной.

  Но опытная гладиатрикс не попалась в эту ловушку.

  Девушка знала, что опытный воин слышит ее малейший шаг, следит за дыханием, поэтому знает, где она и в какой момент попытается ударить в спину.

  Сколько неопытных гладиатрикс поплатились жизнью, когда пытались поразить своего хитрого соперника в спину.

  – У вас большая любовь? – Холдор снова разговаривал со строптивой.

  – Холдор говорит о любви, ты превратился в мягкую бабу, воин.

  В мягкую расплывающуюся бабу. – Строптивая тоже взяла себя в руки.

  Она загнала ярость глубоко в сердце.

  Теперь перед воином, как царица, в клетке стояла властная, уверенная в себе восемнадцатилетняя свободная девушка, а не побитая сгорбленная рабыня.

  – Сначала мы хотели выкупить тебя, Сторм, а затем убили бы.

  Но ваш хозяин заломил в десять раз большую цену, чем за любую из гладиатрикс. – Холдор по-прежнему не оборачивался к Афродите.

  Она не спешила нападать, слушала с любопытством, что скажет воин строптивой. – Тогда мы предложили сто серебреников за тебя мертвую.

  Ты должна была умереть на арене, потому что ты неопытная гладиатрикс.

  Два раза против тебя выставляли прославленных ветеранов гладиатрикс, настоящих убийц, но ты их перехитрила.

  Поэтому хозяин школы гладиаторов просто поместил тебя в клетку, чтобы я сам тебя убил.

  Договор есть договор, и ты под ним подпишешь своей кровью.

  – Вы были вдвоем, одного я убила.

  Может, хватит смертей? – Сторм не торговалась, не выгадывала себе свободу, не умоляла, она, действительно, устала каждый день видеть трупы.

  – С твоей, Сторм, смертью трупов уменьшится, – воин расправил могучие плечи.

  – Почему ты ее называешь Сторм?

  Она – строптивая Пантера! – Афродита выдохнула и напала на воина сбоку.

  Сбоку – не со спины, но и этот бросок не удался, хотя был стремителен и хорош.

  Ни одна гладиатрикс не выдержала бы натиск Афродиты, но Холдор – не женщина.

  Он женщин не то, чтобы презирал, но не замечал их.

  Воин брезгливо отбросил гладиатрикс, как надоевшую кошку.

  Афродита перекатилась через голову, но на этот раз сознание не потеряла.

  – Афродита, на третьей попытке Холдору надоест играть с тобой и он убьет тебя, – Строптивая предупреждала соратницу о неизбежном. – Мой нож у тебя?

  – Нет, конечно, он остался на арене. – Афродита бросила заключенной в клетку строптивой многообещающий взгляд. – Пойду, переоденусь, а то здесь прохладно. – Афродита поднялась, ее слегка качнуло, как на корабле.

  Вдруг, неуловимым для взгляда движением, она выхватила нож и бросила его в клетку, строптивой.

  Полет ножа почти незаметен, но Холдор видит все в бою, иначе давно бы его кости гнили в царстве ворон.

  Он чудом поймал летящий нож.

  Внимательно его рассмотрел, взвесил на пальце.

  – Хороший нож.

  Нет, не просто хороший нож, а очень хороший нож. – Холдор ласково погладил лезвие. – Для тех, кто понимает, конечно.

  За какие заслуги и кто подарил тебе его? – Воин в упор смотрел на строптивую в клетке.

  – Ты его не заслужил, Холдор, – Сторм покачала головой.

  – Я проходил мимо, услышал твой голос, Пантера и сразу приревновал. – На поле битвы появился четвертый участник.

  Он был на голову ниже Холдора, но шире в плечах.

  Короткая стрижка, полный боевой доспех гладиатора. – Ты догадываешься, насколько ты хороша в тунике и в сандалиях, которые я тебе купил на базаре.

  Да, неплохо мы погуляли в городе.

  Ты еще воткнула этот нож под ребро какого-то мерзавца, а я сделал вид, что не заметил этого.

  Думал, что ты просто так развлекаешься, разминаешь руку.

  Но оказалось, что это был убийца по твою душу.

  Одного ты убрала, остался этот, или еще есть другие? – гладиатор даже не обнажил меч.

  Но Холдор почувствовал в нежданном госте огромную силу, хитрость и изворотливость.

  – Спартак, уходи, это не твоя битва, – Сторм сжала губы.

  – Пантера, ты повторяешься, – Афродита двинула левой рукой, но тут же скривилась от боли. – Ты мне уже говорила, что это не моя битва.

  Чья же это битва?

  – Ой, а у вас битва? – гладиатор широко раскрыл глаза. – Извините, а я и не знал.

  Я думал, что, когда могучий воин сражается с двумя обнаженными девушками, одна из которых закрыта в клетку, то это называется не битва, а избиение красавиц.

  Прошу простить, тогда я покину вас, продолжайте друг друга убивать. – Он сделал вид, будто бы уходит, но затем развернулся: – Пантера, на прощание я скажу, что мне снится твое красивое, милое лицо со следами исчезающих синяков.

  Волосы твои струятся, словно выливается молоко из амфоры.

  Белейшая кожа поразительно смотрится на фоне твоих зеленых глаз, или изумрудные глаза поразительно выглядят на фоне кожи.

  Я гладиатор, а не поэт и философ, поэтому скажу кратко.

  Когда ты голая, то ничто не скрывает твоих длинных ног.

  Грудь у тебя маленькая, ну, это потому, что ты худая, тебя голодом морили.

  Если бы ты отъелась, то грудь выросла бы и отвисла...

  – Негодяй, – строптивая заревела в клетке. – Ты раньше мне казался камнем, а теперь превратился в клоуна, как Грета.

  – Гретта, хотя и клоун на арене, развлекает публику между боями, но она еще и гладиатрикс.

  Просто ты не видела, как она умеет драться. – Афродита заступилась за Грету.

  – Хорошо, покончим с этим, – гладиатор пробормотал и уверенно направился к Холдору. – От длинных речей меня тошнит.

  Хорошо, что я еще не покраснел от стыда. – Спартак достал меч и сделал ложный выпад. – Встретимся в царстве Аида.

  – Ты там меня будешь ждать, потому что ты первый, – Холдор не стал отбивать меч.

  Он отбросил нож Пантеры в сторону, чтобы не мешал в руке (Афродита тотчас подняла этот драгоценный нож).

  Гигант не заметил это, или не хотел обращать внимание на пустяки, он полностью поглощен предстоящим боем.

  Холдор видел, что выпад Спартака ложный, поэтому на него не стоит тратить силу.

  Гладиатор и северный гость закружились в смертельном танце.

  Холдор надеялся на свою мощь, а гладиатор – на свою ловкость.

  – Я ни разу не терпел поражение, – после обмена ударами противники без царапины разошлись, чтобы через минуту снова начать.

  – Я тоже, поэтому мне интересно, кто же на этот раз выиграет, – гладиатор решил не отдыхать, а снова ворвался в битву.

  – Сторм права, это не твоя битва, уходи.

  Разойдемся с миром. – Холдор уважал сильных и смелых противников.

  – Я бы ушел, но Пантера задолжала мне за сандалии, которые я ей купил, – гладиатор ловко увернулся от летящего в голову каменного кулака. – Почему ты называешь строптивую Пантеру Сторм?

  Да, это похоже на кличку Строптивая, но другое имя.

  – Сторм – буря, гроза, разве она не похожа? – Холдор оскалил зубы.

  Спартак и северный воин еще три раза сходились.

  Победа пока не доставалась никому.

  В глубине коридора послышались возбужденные голоса.

  – Гладиатрикс возвращаются с арены, – Афродита обрадовалась и вся засветилась изнутри. – Они нам помогут.

  – Я договорился с Родионом, он на моей стороне, – в голосе Холдора послышалось недовольство.

  – Но хозяина школы с ними нет, – Афродита улыбалась.

  – Я знаю, что многие, почти все гладиатрикс ненавидят Сторм.

  Она строптивая, но покорно целовала ноги рабыням, унижалась. – Холдор пытался убедить себя, что ничто с ним не случится, и он успеет завершить свою миссию – убьет Сторм.

  – Этим ты меня не унизишь, – строптивая усмехнулась, словно находилась не в закрытой клетке, а на свободе, в безопасности.

  "Не стану оправдываться и объяснять, что никому не целовала ноги.

  Ванесса, Дриада и Идофея ворвались в мою камеру, когда я без сил валялась на соломе.

  Я даже не могла подняться, избитая, изможденная.

  Ванесса за волосы подняла мою голову и приложила губами к своей ноге.

  Это они назвали тем, что я целовала им ноги.

  Ванесса и ее подруги гладиатрикс ненавидят меня за строптивость.

  Они всем рассказали, что я целовала им ноги и умоляла о пощаде.

  Пусть каждая думает, что хочет и решает, как ко мне относиться.

  А я, в свою очередь, решаю, как относиться к ним". – Взгляд строптивой пронизывающий, она не прятала глаза после того, как Холдор сказал, что ему известно многое из жизни гладиатрикс, и о ее пребывании в школе гладиаторов.

  – Если человек без сознания, или ему отрубили голову, то враг легко поднесет свою ногу к бесчувственным губам и скажет, что ему поцеловали ногу. – Знал ли Холдор, как все было, или догадался прозорливо. – Я ни за что не поверю, что Сторм поцелует кого-то или кому-то просто так, или вымаливая жизнь.

  – Тем не менее, многие гладиатрикс уверены в обратном, – Афродита встала плечом к плечу со Спартаком.

  Гладиатор мягко отстранил гладиатрикс, показывал, что не место девушки в бою против мужчины.

  – Если другие гладиатрикс не заступятся за Пантеру, то они заступятся за меня и за Спартака, – Афродита, как в воду глядела.

  – Спартак, – первая вбежала красивая гладиатрикс с широкой улыбкой на утонченном лице. – Даже, когда я сплю, то спиной ощущаю твой немигающий взгляд.

  Снишься ли ты мне сейчас, или нет?

  – Это сон, Грета, это сон, – гладиатор похлопал ладонью ниже спины девушки. – Я тебе снюсь.

  Тогда пойду досыпать, и ты иди со мной, потому что ты во сне мне должен подчиняться. – Грета шутливо взяла гладиатора за руку.

  Холдор попытался воспользоваться моментом и рванулся к клетке, в надежде достать кончиком меча до строптивой.

  Пантера даже не шелохнулась, не сделала попытку забиться в дальний угол.

  Но Спартак молнией, бронзовой молнией налетел, ударил плечом в плечо.

  Будто сражался с несокрушимой скалой.

  Холдор почти не дрогнул, но меч лязгнул о прутья и прошел мимо строптивой.

  Могучий воин не раздумывал, он понял, что и на этот раз не получится убить Сторм.

  "Она заговоренная, – Холдор выбежал из зала. – Потребую от хозяина школы гладиатрикс ее голову.

  За голову Сторм мы заплатили серебром". – легко отшвыривал возвратившихся с арены гладиатрикс.

  – О! К нам приехали любовнички гладиаторы? – Клио широко распахнула глаза в восторге. – Что-то рано.

  Но я согласна взять тебя за ночь! – Тоненькая начинающая гладиатрикс попыталась удержать Холдора.

  Но все равно, что попыталась бы остановить табун лошадей.

  Холдор молчал, но грудь его разрывали слова проклятий.

  В зал входили гладиатрикс после выступления на арене.

  – Спартак, зачем тебе отверженная строптивая Пантера в клетке? – Ванесса прищурила глаза.

  Он с подозрением смотрела на Спартака.

  – Ванесса, любовь моя, ты же все знаешь обо мне, – Спартак приобнял Ванессу за талию. – Гладиатор стремится взять от жизни все, а я больше, чем гладиатор.

  Я – Спартак! – Спартак заразительно засмеялся.

  Его тонкая ирония всех развеселила.

  Всех, кроме Ванессы.

  – Не собираешься ли ты освободить строптивую?

  Сначала с отверженной ходил на базар, подарил ей сандалии, а теперь пытаешься вытащить ее из клетки?

  – Из клетки? – Спартак состроил смешную рожицу. – Клетка! Вспомнил!

  Мне нужна клетка для моего друга попугая.

  – Отверженная нечистая, она целовала ноги, – Клио не упускала случая всем напомнить.

  Только не знала, что не целовала Пантера никому ноги, а ее и обессиленную приложили губами к ногам. – Ты сам станешь отверженным, если ее коснешься.

  – Разве? – Спартак сделал задумчивое лицо, очень задумчивое.

  На это попалась только одна глупенькая Клио. – Но мне она ноги еще не целовала.

  И скажу тебе по секрету, Клио, что я и сам целовал ноги.

  Люблю целовать ножки красивеньких девушек.

  Так что и я отверженный, если целовал ноги рабыням. – Спартак горестно опустил плечи и тяжело вздохнул.

  Грета рассмеялась, подошла к Спартаку и похлопала его по спине между лопаток:

  – Только не кашляй, дорогой.

  Я с удовольствием буду выступать с тобой в паре на арене.

  Из тебя получился бы отличный клоун!

  Мы будем веселить публику в перерывах между боями гладиаторов и гладиатрикс.

  – Я бы с радостью выступил с тобой в паре на арене, Грета, но боюсь, что не сдержусь.

  Не до веселья мне будет, когда рядом шутит столь красивая девушка, как ты.

  Наброшусь и займусь с тобой любовью перед публикой.

  А это стыдно! – Спартак опустил голову, будто бы застыдился.

  Гладиатрикс залились хохотом.

  Не смеялась лишь Клио, она растерянно хлопала огромными бархатными ресницами (кажется, сядет бабочка на ресницы, и еще место останется для пары стрекоз):

  – Почему стыдно заниматься любовью на арене? – Клио пожала узкими плечами и искала вопрос в глазах гладиатрикс.

  Сразу посыпались шутки, гладиатрикс каждая хотела подшутить над наивной Клио.

  Ей давали советы, шутили, обманывали, вообщем, гладиатрикс получили разрядку после сражения на арене.

  Веселье прервал целеустремленный Холдор.

  Он вместе с хозяином школы гладиатрикс ворвался в зал.

  За ними вбежала запыхавшаяся Ифигения.

  Родион выглядел темнее тучи.

  – Если я обещал тебе голову строптивой, то ты ее получишь, – Родион явно разозлен. – Слишком много от Пантеры несчастий.

  Мне в моей школе гладиатрикс неожиданности не нужны.

  Забирай голову своей обожаемой строптивой. – Слово «обожаемой» хозяин школы произнес с презрением, а «строптивой» с ненавистью.

  – И где ее голова? – Холдор стоял перед пустой клеткой, дверца открыта.

  – Пока Спартак морочил нам головы, Афродита освободила отверженную, – Ванесса перешла на визг.

  Все ее планы по мести Пантере провалились. – Спартак во всем виноват.

  – Это в тебе говорит ревность, – Спартак послал Ванессе воздушный поцелуй. – Ты же любишь меня до одури.

  Любимая, никакой строптивой и Пантеры не было, это плод твоего воображения.

  – Спартак, кто тебе разрешил здесь находиться сегодня, – Родион перевел свой гнев на Спартака. – Я больше не буду тебя пускать в мою школу, к моим рабыням гладиатрикс.

  – Я как раз зашел, чтобы сказать тебе, что больше не буду посещать твою школу с твоими рабынями.

  Я рудиарий, гладиатор, отпущенный на свободу, больше не товар, как ты любишь говорить.

  Бросаю ремесло гладиатора и ухожу в поля, к овцам.

  Найду милую поселянку и стану мирно жить под тенью ореховых деревьев. – Спартак похлопал хозяина школы гладиатрикс по правому плечу.

  От похлопываний Родион заметно присел, хотя был очень мощный.

  – Что вы стоите? – Родион отвернулся от Спартака, кричал на Ифигению и на гладиатрикс. – Ловите убежавшую строптивую. – Заметил, что гладиатрикс не спешили исполнять его приказ немедленно, поэтому добавил: – Разве вы потерпите, что останетесь рабынями, а она убежит? – Последние слова подхлестнули гладиатрикс.

  Девушки выбежали на охоту на строптивую Пантеру.

  – Афродита тоже исчезла! – Дриада прошипела, еще немного и с ее языка начнет капать яд.

  – Поймайте мой убежавший товар.

  Из школы они никуда не денутся, не убегут.

  И бежать рабыням некуда. – Лицо Родиона перекосила судорога. – Спартак, а ты куда?

  Ты должен мне ответить за побег строптивой.

  – Я? Должен? Тебе? – Спартак сделал комичный удивленный вид. – Хочешь, чтобы я в бою отдал тебе долг? – Спартак тяжело посмотрел в глаза хозяина школы гладиатрикс.

  Родион отвел взгляд. – И не смей останавливать меня, Родион.

  Ты же знаешь, что я могу пройти сквозь твоих гладиатрикс, как жнец с серпом проходит по полю пшеницы.

  И товар весь твой испорчу. – Последние слова Спартак произнес с презрением.

  Гладиатор отвернулся и пошел из зала.

  – Холдор, останови его, – Родион не знал, что делать.

  – Зачем мне бывший раб гладиатор? – Холдор грудью загородил дорогу хозяину школы гладиатрикс. – Ты либо вернешь мне через пять минут мои сто серебреников, которые я заплатил тебе за голову Сторм, либо принесешь ее голову.

  Спартак меня ни капли не волнует.

  Зачем он мне, мне он не нужен.

  – И ты, Холдор, предал меня, – Родион побежал на шум голосов гладиатрикс.

  Вдруг, поймали отверженную строптивую Пантеру?

  Поиски по горячему следу строптивой и Афродиты не увенчались успехом.

  Либо гладиатрикс плохо искали, либо беглянки сумели выбраться из школы.

  – Ход под школой выкопали давно, беглые гладиатрикс, – Афродита ползла впереди строптивой. – Но о нем мало кто знает, иначе бы рабыни убежали.

  – Почему тоннель не закопали? – в полной темноте Пантера не видела ползущую впереди Афродиту, но ощущала ее жар.

  – Я думаю, что Родион держит его на всякий случай.

  Он очень боится бунта гладиатрикс, и поэтому бережет тайный тоннель для своего побега, если рабыни взбунтуются.

  Но это уже не наше дело, еще немного, и мы на свободе. – Афродита удвоила усилия, она волновалась, чувствовала что свобода близка.

  Призрачная свобода, потому что беглых рабынь гладиатрикс станут искать с особым рвением.

  – Вот и все, мы сбежали, – Афродита выдохнула, и первая выползла на свет.

  Раздвинула кусты и...

  – Мы догадывались, что вы изберете подземный ход, – Ванесса с насмешкой смотрела на Афродиту сверху вниз.

  Рядом с Ванессой стояли ее неизменные подруги – Дриада и Идофея.

  Вид у них самый воинственный, и настроены они серьезно.

  – И что ты хочешь? – Пантера встала за поднявшейся Афродитой. – Ванесса, вас, нас превращают в скотов на забаву публике.

  Было бы честно, если бы гладиатрикс сражались с патрициями на арене, или выбирали в соперники любого с трибун.

  А так мы – униженные и оскорбленные.

  – Униженная и оскорбленная среди нас одна – ты, строптивая.

  Ты целовала ноги. – Идофея не спускала глаз с правой руки Пантеры, ждала, когда в ней появится нож.

  – Вы не поняли, гладиатрикс, я не прошу вас отпустить нас и не молю о пощаде, – строптивая говорила тихо, спокойно, словно знала, что произойдет. – Я просто хочу, чтобы вы поняли, что нужно всегда оставаться людьми.

  – Мы вас не отпустим, – Дриада следила за Афродитой. – Афродита, ты можешь возвращаться в школу, а строптивая пусть останется.

  У нас к ней серьезный разговор.

  – Дриада, а не переоцениваешь ли ты свои силы? – Афродита нехорошо прищурила глаза, и Дриада с опаской сделала шаг назад. – То, что вы еще живы, за это поблагодари Пантеру.

  Она могла бы метнуть нож в горло Ванессы, и ты уже знаешь, не промахнулась бы.

  А вас я бы разметала за несколько секунд.

  Времени у нас мало, поэтому я бы дралась грязно, некрасиво, подленько, не так, как требуют от нас на арене для утешения публики.

  Для меня сейчас важен результат, а результат – ваши трупы.

  Но Пантера хочет сохранить ваши жизни, поэтому уходите с нашего пути. – Афродита даже не приподняла меч, но гладиатрикс знали, как он стремительно, невидимо для глаз, может взлететь и ужалить.

  – Я не прошу у тебя прощения за то, что унижала и оскорбляла тебя, строптивая.

  Я бы продолжала делать это и дальше, поэтому уходи без моих извинений. – Ванесса сняла с себя тунику.

  «Выглядит Ванесса сногсшибательно, обворожительно, что не вяжется с ее характером», – Пантера подумала и тут же мысленно обругала себя за то, что думает не о том, о чем нужно думать во время побега. – Пантера, возьми мою тунику, она скроет твою наготу.

  Не бежать же вам голыми через весь город, это привлечет внимание. – Ванесса не объяснила свой поступок ни Пантере, ни Афродите и тем более – своим подругам.

  Гладиатрикс ветеран опустила голову и отправилась в школу гладиаторов.

  Дриада и Идофея стояли с открытыми ртами.

  Первой очнулась Идофея, она тоже сняла с себя тунику и протянула Афродите:

  – Мы, перед тем, как отправились вас догонять, оделись, а вы после арены не успели, – Идофея, прекрасная в своей наготе, поспешила за Ванессой.

  – Мы могли бы убежать вместе с вами, – Дриада, пока Пантера и Афродита натягивали туники, раздумывала. – Но мы еще повоюем, а потом – посмотрим. – Дриада вздохнула. – Здесь хоть кормят на убой.

  А я не знаю, что делать на воле, я, сколько себя помню, всегда была рабыней. – Дриада подмигнула строптивой и присоединилась к подругам.

  – Резкий разворот событий, – Афродита говорила на ходу. – Никогда бы не подумала, что Ванесса, Дриада и Идофея способны на доброту.

  А всего лишь минуту назад хотели тебя разорвать на клочки.

  – Они почувствовали себя людьми, а не животными, – Пантера внимательно следила по сторонам.

  – Не они, а ты дала им возможность ощутить себя людьми, а не скотами, – Афродита пока остерегалась выходить на дорогу. – Или, они испугались, что мы их убьем, поэтому решили уйти с достоинством, словно бы по своей воле. – Добавила с иронией.

  Строптивая ничего не ответила.

  Около рощи оливковых деревьев Афродита подняла руку, делала знак остановиться.

  Три крестьянина собирали оливки.

  – Пантера...

  – Не называй меня больше Пантерой.

  Пантера умерла в стенах школы гладиатрикс.

  Я – строптивая Сторм возродилась!

  Строптивая, но Сторм.

  Тем более что в моих краях пантеры не живут! – Сторм мягко опустила руку на плечо Афродиты. – Зачем ты бежала со мной?

  Ты могла стать после следующего боя рудиарием, и обрела бы свободу без побега.

  Преподавала бы в школе гладиатрикс, изредка выходила бы на арену.

  Публика любит рудиариев.

  – Мне и с тобой хорошо, – Афродита ответила спокойно.

  Сторм поняла, что гладиатрикс что-то скрывает от нее и пока не хочет открывать тайну.

  – Нас будет преследовать Холдор.

  Он не только сильный, но и хитрый.

  Использует любой случай, чтобы избавиться от меня: яды, наемные убийцы, доносы, подкуп – ни перед чем не остановится, чтобы достичь своей цели – убить меня.

  Рядом со мной опасно.

  – Тем более, – еще неопределённей сказала Афродита.

  К ночи они ушли далеко от города, по крайней мере, могли себя чувствовать в относительной безопасности.

  Ужин оказался не столь добротный, как в стенах школы гладиатрикс, но Сторм и Афродита нисколько об этом не жалели.

  Они нашли апельсиновое дерево с сочными спелыми плодами, круглыми, как солнце.

  Рядом протекал ручей, вода в нем прозрачная, кажется, что на дне ручья лежат звезды.

  – Я смываю с себя рабство, – Афродита стояла в воде по пояс и яростно песком со дна ручья натирала живот.

  – Не жалеешь, что ушла со мной? – Сторм, в который раз за день, спросила подругу.

  Да, теперь строптивая могла с уверенностью называть Афродиту подругой.

  Афродита ничего не ответила, окунулась с головой и вышла на камень на берегу.

  Она стояла нагая, балансировала на кончиках пальцев и казалась, что отражённый свет Луны пронизывает ее насквозь.

  Гибкое стройное тело выглядело нереальным в звенящей тишине ночи.

  Афродита перехватила изучающий взгляд строптивой и мягко улыбнулась.

  – Я бы не советовала тебе растирать свою кожу влажным песком.

  Моя кожа привычна, а тебе нужно что-то более нежное, например, цветы лотоса. – Афродита зашла по пояс в воду и сорвала несколько цветков.

  Они закрылись на ночь, но благоухали свежестью. – Хочешь, я разотру тебя? – Афродита чуть склонила голову к правому плечу, вопросительно глядела в глаза строптивой.

  – Извини меня, Афродита, но я сама, – после долгого молчания Сторм вздохнула и бережно приняла из рук Афродиты цветы. – Недаром вы называете меня строптивой.

  Я не строптивая, здесь что-то другое во мне. – Сторм извиняюще прикоснулась к руке подруги. – Иногда я сама разочаровываюсь в себе.

  Поверь, ты необыкновенная, и я уверена, что в мире не найдется ни одного мужчины, который захотел бы тебя разочаровать.

  Ты прекрасно сложена, красивая и очень хорошо это знаешь.

  – Давай спать.

  Завтра мы должны уйти, как можно дальше отсюда.

  Нас ищут, слишком мы дорогая добыча, – Афродита отвела голову, чтобы скрыть смущение.