Текст книги "Непрожитая жизнь"

Автор книги: Nogaulitki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Вечером отец пришел ко мне в комнату, когда я лежала уже в привычной для себя позе – вытянувшись на кровати, с плеером, и уставившись в потолок. Я вынула наушники и села на кровати, вопросительно уставившись на него. Отец покашлял, пошевелил седыми усами и спросил:

– Я присяду? Ты не против? – я отрицательно покачала головой, двигаясь, чтобы освободить ему место рядом с собой.

– Что-то случилось? – спросила я, выключая плеер.

– Это ты мне скажи, – я видела, как отец нервничает и это даже смешило. Он никогда не устраивал мне "воспитательных бесед", поэтому я совершенно не знала, чего ожидать от его визита.

– Со мной все в порядке, – повторила я заученную фразу. Я так натренировалась говорить ее спокойным голосом, что мне вполне можно было дать Оскар за эту роль. Внутри меня все сжималось, у меня в душе была выжженная земля, покрытая золой, но на моем лице было написано лишь безразличие.

– Ира, ты знаешь, я не умею говорить всяких красивых и умных слов, я не профессор, и вряд ли уже могу рассказать тебе что-то, чего ты не знаешь, – вздохнул отец, – но ты моя дочь. И я вижу, как тебя что-то будто гнетет. Ты не улыбаешься, никуда не ходишь. Людей в двадцать лет дома не увидишь, а у тебя все развлечения – визиты Радмилки. Что с тобой? Я боюсь за тебя. И мне страшно, что я не могу тебе ничем помочь, – сказал он и посмотрел на меня. В его глазах стояли слезы. У моего отца. У человека, жестче которого в некоторых моментах я не встречала. И он говорил так искренне, что я разозлилась на себя, что доставляю им столько хлопот и переживаний, – мать уже который день не спит, ворочается. Не говорит ничего, но я же не слепой и не глухой. Что с тобой? Скажи мне, доченька. Есть что-то, что тебя гнетет?

Я помолчала с минуту. Потом решила, что вряд ли будет еще хуже. Я и так была на самом дне. Поэтому, вздохнув, я грустно улыбнулась:

– Есть. Только это меня не гнетет. Это меня убивает, – после моих слов мне показалось, что отец вздрогнул.

– Это все-таки...

– Нет, не наркотики, пап. Ты же знаешь, я всегда была против этого, – проворчала я.

– Ладно. Уже легче. Тогда что с тобой?

И я рассказала. Я рассказала всю эту кучу чертовой правды, которая произошла со мной за последний год. Опуская, конечно, особо интимные подробности. Он слушал внимательно, иногда присвистывал, иногда хмурился. Но что было удивительно, я не увидела на его лице неприязни или презрения, когда призналась, что его единственная дочь – лесбиянка. Когда я закончила свой долгий рассказ, отец хмыкнул.

– Ну ты даешь, – сказал он, – я и не подозревал, что в твоей жизни творится такое. Как ты... Как ты справляешься? Знаешь, я уже не молодой, но помню, каково это – когда тебе разбивают сердце.

– Правда? – я подняла брови. Неужели отец решил рассказать мне о своей какой-то печальной истории любви?

– Конечно. Мы с твоей мамой поженились, когда нам было по двадцать пять. Как этой твоей Наташе, – мне резануло ухо фраза "твоя Наташа", но я промолчала, – до этого я был влюблен в девушку, мы даже собирались пожениться.

– И что произошло?

– Она вышла за другого, – пожал плечами отец, – за более богатого, более солидного.

– И ты страдал?

– Еще как, – усмехнулся отец, – год я ни на кого не смотрел, не мог просто. Потом понемногу становилось проще. А потом я встретил твою маму. И тогда полюбил уже по-другому.

– По-другому – это как?

– По-настоящему. По-взрослому. Осознанно.

– Ты считаешь, что мои чувства и переживания – это лишь дело возраста? – напряглась я. Отлично, он думает, что я подросток.

– Нет, я этого не сказал. Я тебе лишь рассказал свою историю. Ты просто пойми, что все раны затягиваются. Рано или поздно. И может ты сейчас не готова в это поверить, но ты сможешь пойти дальше. Когда придет время.

Я молчала, уставившись в пол и обдумывая его слова.

– И ты не ненавидишь меня? – спросила, наконец, я, боясь взглянуть на отца.

– За что я должен тебя ненавидеть? – его густые брови взлетели вверх.

– Ну... Из-за того, что мне нравятся... женщины, – я смогла, я снова это сказала. Я сказала своему отцу, что я лесбиянка. Отлично.

– Мне они тоже нравятся, – усмехнулся он, – мама знает?

– Нет, что ты. Мне кажется, она с ума сойдет, – подняла я руки, активно жестикулируя.

– Ладно. Пока не говори. Я думаю, ее надо немного к этому подготовить.

– Что? Как? Что ты собираешься делать? – заволновалась я. Еще не хватало, чтобы отец ей об этом сообщил.

– Не переживай, я ничего ей не скажу. Просто доверься мне.

– Точно?

– Точно.

– Ладно. Тебе я верю.

– Вот и хорошо. А теперь ложись спать. Выспись хорошенько. Все пройдет. Ты сильная девочка, ты со всем справишься, я знаю.

Поцеловав меня в лоб, отец вышел из комнаты.

Как бы слова отца не были верны, как бы я не хотела действовать так, как диктовал разум, я не могла. Через пару месяцев я нашла себе отдушину – я стала ходить в спортзал. Я выматывала себя почти каждый день на тренировках после учебы и работы. Первый месяц мое тело жутко болело и сопротивлялось. Тренер следил за мной, так как я особо спортом никогда не увлекалась, и такие нагрузки были просто опасны для здоровья. Когда я привыкла, стало проще. Из зала я выходила мокрая и с гудящими, а иногда и дрожащими мышцами. Со стороны, наверное, было похоже, будто я готовлюсь к олимпийским играм. А я всего лишь хотела спать. На протяжении этих месяцев у меня были проблемы со сном. Я могла проваляться всю ночь и так и не сомкнуть глаз, размышляя, вспоминая, прокручивая все в голове. А после тренировок сил на это не оставалось. Я буквально падала на кровать и тут же засыпала. Бонусом к избавлению от бессонницы стала фигура. Черт, я раньше и не предполагала, что могу выглядеть... так. Тренер прописал мне режим питания, индивидуальную диету. Конечно, я часто ее нарушала, но учитывая, сколько времени я проводила в зале, это было незаметно. Вместо впалого живота у меня появились очертания пресса со всеми мыщцами – линиями «кубиков», косыми, верхним прессом. На руках появился рельеф бицепсов и трицепсов. Я боялась, что стану похожей на тех огромных женщин-бодибилдерш, но тренер заверил, что такого не случится. Моя задница стала настолько упругой, что об нее можно было действительно повредить руку, если шлепнуть. Я уже не выглядела настолько тощей, как раньше, хотя в общем осталась довольно худенькой, только смотрелось это все гармонично. Правда груди как не было, так и не стало. Но я особо не переживала по этому поводу.

Потом, когда прошел почти год после того, как мое сердце было разбито самым жестоким образом, в самом начале летних каникул я уехала из города к родственникам в поселок у моря. Поняла, что просто не смогла бы находиться в местах, где все напоминало о ней, пока занята только работой. Пока были экзамены и сами семестры, днем я отвлекалась учебой. Я выполняла все обязательные задания и брала дополнительные. Студенты на меня смотрели как на идиотку, а преподаватели не могли нарадоваться, хотя мне казалось, что они тоже меня слегка опасались. Ненормально это, когда студентка приходит и требует дополнительную тему для реферата. В итоге я уехала в деревню и два месяца после закрытия сессии провела там, наслаждаясь морским воздухом и природой.

Я запрещала себе думать о Наташе. Я сжимала кулаки до боли, как только мои мысли касались ее. А они касались ее часто. Когда я видела что-то потрясающее, я представляла, как я бы ей рассказывала об этом. Когда меня что-то заинтересовывало, я воображала, что бы она сказала по этому поводу. Она жила внутри меня, связав меня невидимой нитью с собой. И я не могла это оборвать.

Если днем я еще могла как-то это контролировать, то во сне подсознание отыгрывалось за то, что я так упорно давила в себе эти чувства. Она снилась мне почти каждый день. На протяжении всего этого года. Это было невыносимо. Иногда она смеялась во сне, а ее ямочки сжигали мое сердце. Иногда она плакала. Тогда я тоже просыпалась со слезами на глазах. А иногда мне снилось, как мы занимаемся любовью. Тогда я чуть ли не подскакивала с кровати, находясь в состоянии крайнего возбуждения.

Вернувшись в город, я стала больше походить на человека. В том плане, что я стала выходить куда-то, кроме дома. Я поблагодарила родителей за терпение и попросила у них прощения за то, что доставила им столько беспокойства. Извинилась перед Радмилой, поблагодарила и ее, за то, что она настоящая подруга и за столько времени она не отвернулась от меня. Надо отдать ей должное – за целый год она ни разу не попыталась меня допросить, что же конкретно произошло той ночью. Зная характер Радмилы, я предполагала, как ей сложно держать язык за зубами и не задавать вопросов. Но она делала вид, будто ничего не было, будто ничего не произошло. Она старалась отвлекать меня, рассказывала о чем-то, таскала меня с собой куда угодно, лишь бы я вытащила свою задницу из квартиры, ставшей местом моего заточения. Она знала, что я расскажу ей, когда буду готова. И я поделилась с ней только спустя столько времени. Год, целый год прошел с той чертовой ночи, которая сломала меня. Я все рассказала подруге и чуть не упала, когда увидела слезы в ее глазах.

– Чего ты ревешь? – настороженно спросила я, на всякий случай отодвигаясь от нее.

– Не знаю, – прохныкала девушка и вытерла нос, – это все так грустно. Она же любила тебя. А ты ее. Вы должны были быть вместе.

– Ну извини, – грустно усмехнулась я, – у нее уже наверное сын или дочка, она готовит этому Пете пироги, стирает его белье и они счастливо обнимаются, склоняясь над колыбелью.

– Ты ее ненавидишь?

– Кого? Наташу? – подруга кивнула, шмыгнув носом, – нет. За что мне ее ненавидеть? Я думаю, ей тоже было больно и плохо. Ладно, я надеюсь, что ей тоже было больно и плохо. Но у каждой из нас своя дорога. И я тут ничего не поделаю.

– А ведь вы могли бы...

– Хватит, – оборвала я ее, – я больше не хочу говорить о ней. Я больше не хочу обсуждать ее. Я больше не хочу думать о ней, – сказала я твердым голосом.

– Ты очень изменилась за это время. Очень, – призналась девушка.

– Это было неизбежно. Я перекраивала себя заново. Я не думала, что так бывает. Я не думала, что так будет со мной. Я вообще считала, что любые амурные передряги никогда меня не коснутся. Ты же знаешь, что я всегда всех держала на дистанции.

– Знаю.

– Но тут я дала маху, конечно. Дала слабину, и это вышло боком.

– Ты теперь считаешь, что любить – это "дать слабину"? – подняла бровь Радмила.

– Я теперь считаю, что не хочу больше об этом думать. Я достаточно пострадала. Хватит. Пора идти дальше.

– Ну, в твоем новом образе это будет несложно, – хмыкнула она.

– Думаешь? – я ухмыльнулась, зная, что Радмила говорит правду.

Я остригла волосы, оставив их даже не достающими до плеч. Они еле закрывали позвонки на шее. Окрасила в более насыщенный светлый цвет, сделав модную тонировку у корней. Так что теперь я была практически настоящей блондинкой. Также сменила саму прическу, а не только длину и цвет. Боковой пробор разделял волосы надвое, левую часть я часто убирала за ухо, а правая немного закрывала лицо. Не буду кривить душой, я стала очень привлекательной. Я это отмечала и сама, глядя в зеркало, и меня в этом убеждали заинтересованные взгляды, направленные в мою сторону.

– Ну и что ты будешь делать теперь? – спросила Радмила, глядя мне в глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну... Свидания, встречи, новые отношения?

– О, нет-нет-нет. Никаких отношений, никаких историй, ничего такого. Не в ближайшее время точно, – замахала я руками.

– Ну ладно, я рада, что ты "вернулась". Я скучала по тебе, – улыбнулась Радмила и обняла меня, – ты точно в порядке? – спросила подруга, чуть отстраняясь.

– Да, в полном. Столько времени прошло. Я в порядке, – откровенно солгала я.

Я не была в порядке. Хотя если сравнивать с тем, что было несколько месяцев назад, тогда, конечно, можно было сказать, что я вполне себе неплоха. Но я не ощущала главного – я не чувствовала себя счастливой. Я не получала удовольствия от того, что я делала, я не чувствовала эмоций радости, смеялась я по большей части из вежливости. У меня будто не было эмоций, как будто когда она ушла, она забрала все мои чувства. Вместе с моим сердцем. Я достигла невероятных успехов в способности играть себя. Люди вокруг даже не догадывались, что я перед сном также «видела» ее, а утром, первое, о чем я думала, тоже была она. Я не знала, как она переживала этот период, но если ей хотя бы на сотую долю было также плохо как мне, то я ей искренне сочувствовала. Потому что жить и ощущать себя каким-то роботом – это настоящая задница.

Но важным было другое. Мой план по отвлечению начал давать трещины. Даже будучи физически вымотанной, я не могла избавиться от мыслей о ней. Каждую ночь, каждую чертову ночь, если я не засыпала сразу, в моей голове проносились мысли о том, что было бы, если бы все сложилось иначе. Если бы она тогда согласилась, если бы сказала мне «да». Перед моими глазами мелькали картинки ситуаций, которым не было суждено произойти.

Вот я помогала ей в первые месяцы беременности, делая бутерброд с вареньем и шпротами, потому что она хотела именно такой бутерброд, вот я бегала ночью по подъезду, отскребая штукатурку, потому что ей неожиданно захотелось ее понюхать. Вот я гладила ее по голове, в то время как она мучилась от тошноты, потому что токсикоз никак не проходил. Вот мы ходили по магазинам, покупая то, что будет необходимо в первые недели после рождения ребенка. Вот я сидела, жутко нервничая, в родильном отделении, мысленно повторяя "давай, моя девочка, ты сможешь, я так тебя люблю". И как мы, мы с ней любовались только появившимся на свет младенцем.

Я видела эти ситуации настолько четко, будто действительно пережила все это. Я знала, что любила бы этого ребенка также сильно, как и ее. И я бы делала все и даже больше, чтобы они ни в чем не нуждались. Каждый раз я прокручивала эту непрожитую жизнь в своей голове. И, странно, но это будто давало мне сил. Я жила в своих фантазиях, в своих мечтах. Только там я могла быть с ней. Я понимала, что это не совсем нормально. Ладно, это была полнейшая чушь, но для меня это было лекарством. Которое не лечило болезнь, но снимало симптомы.

Я не хотела ни с кем говорить о ней, потому что в моих мыслях мы все еще были вместе. В той, другой, непрожитой жизни.

Я никогда раньше не думала, что столкнусь с подобным. Я слышала, что некоторые люди сходили от любви с ума в буквальном смысле этого слова. Возможно, я тоже напоминала сумасшедшую, но я знала, что это пройдет. Я знала, что я это выдержу и смогу идти дальше, я обязательно смогу.

12

Утром, собираясь на работу, я уже думала о планах на вечер. Можно было поехать навестить родителей, которые постоянно сетовали, что я недостаточно часто их навещаю, можно было послушать Радмилу и пойти с ней на какую-то очередную "мега-классную вечеринку, где будет шведский стол из красивых девушек", а можно было остаться дома и проваляться весь вечер пятницы на диване с книгой или включить какой-нибудь классный боевик про супергероев, которые спасают мир.

Натянув джинсы и черный свитер, я посмотрела на себя в зеркало. Да, в свои двадцать пять с "хвостиком" я выглядела не старше двадцати двух. Спорт все же приносит пользу, определенно. Последние года два я уже не проводила столько времени в спортзале как раньше. Если быть честной, я вообще не ходила в спортзал. Я купила пару тренажеров и занималась дома. Турник-трансформер и беговая дорожка. Что еще надо, чтобы сохранить упругость задницы и крепость мышц? А, еще секс. Тоже полезно. У меня не было постоянной подруги, но была парочка таких, с которыми я периодически проводила время. У меня снова был период "не хочу ничего серьезного", поэтому это было лучшим вариантом. У меня вообще этого самого "серьезного" не было довольно давно. Я пыталась, честно. Раза три я старалась начать нормальные отношения с нормальными девушками, но меня хватало не больше, чем на несколько месяцев. И я никак не могла понять, в чем была причина. Девушки были умными, красивыми и даже веселыми. Но через два-три месяца, и один раз через полгода я просто будто уставала. Мне не хотелось видеться, не хотелось с ними разговаривать, не хотелось ничего. И снова я слушала про то, что я "безэмоциональное дерьмо", и отношения заканчивались.

Мне было плевать, если честно. Я так ловко научилась управлять любыми своими эмоциями, что вывести меня из равновесия было непосильной задачей.

Одно верно, что я знала, что когда появится та «моя единственная», та, которую я смогу полюбить, я это пойму.

После всех передряг и длительного "реабилитационного" периода ко мне все же вернулась вера в то, что я смогу когда-нибудь быть счастлива. С кем-то.

Я поправила волосы, еще раз глянула в зеркало и, подмигнув сама себе, направилась к выходу.

Как я и думала, я не смогла работать по профессии, в соответствии с дипломом. Цифры никогда мне не нравились, поэтому после института, по протекции отца Радмилы, меня взяли на стажировку в небольшую фирму на должность «помощника менеджера по проектам». Я была под руководством долговязого и очень светловолосого парня. Хотя оказалось, что этому «парню» уже под сорок. Его худоба и бег по утрам на протяжении многих лет будто остановили его возраст. Мы легко нашли общий язык и начали довольно продуктивно работать. Самое забавное было встретиться с ним на одной вечеринке. «Особенной» вечеринке. Он там был с пухленьким мужчиной в очках. Как выяснилось, они вместе уже пять лет. Мы посмеялись, поудивлялись и пошутили, что наша «розово-голубая команда» самая оригинальная, но стоит отдать должное – продуктивная.

Спустя год меня сделали полноценным менеджером проектов, а мой «наставник» Семен Семенович, или как я его звала, просто Сема, стал руководителем группы менеджеров. И я с удовольствием работала на этой должности, понимая, что это куда интереснее, чем сидеть с калькулятором и подсчитывать суммы.

Я зашла в офис в начале десятого и эта швабра в виде Семы тут же налетела на меня:

– Ира! Ты почему опаздываешь?! Ты помнишь, что у нас в десять переговоры с "Автолигой"?

– Сема, до десяти еще пятьдесят минут. Ты думаешь, я за это время не успею доползти до комнаты переговоров?

– А документы? Ты сделала им план? Они прислали бриф? – его светло-голубые глаза беспокойно впились в мои, и я уверена, если бы не его воспитание, он бы уже вцепился мне в плечи и тряс бы меня как кокосовое дерево.

– Все готово, все в папке, расслабься, Сема.

– Я не могу расслабиться. Если что-то пойдет не так, меня начальство четвертует.

– Сема, не забывай, я привела этого клиента. Все будет хорошо. К тому же, я знаю кое-кого из руководства. И этот кое-кто сегодня будет здесь.

– Кого это? – прищурился Семен.

– Ну... Скажем так, есть одна милая женщина, она замгендира. Точнее, она его жена. И... В общем, мы с ней в хороших отношениях, – улыбнулась я и направилась в комнату для кофе-брейка.

– Стой-стой-стой, – Сема развернулся и пошел за мной следом, – только не говори мне, что ты... – мужчина огляделся и продолжил почти шепотом, – спишь с женой генерального директора самой крупной логистической фирмы?

– Ладно, не буду, – пожала я плечами, заходя в "кухню" и приветствуя немногочисленных коллег, что были там.

– Ты серьезно?! – возмущенно прошипел Сема, – это же нарушение всех правовых... ладно, этических норм!

– Сема, то, что мы с ней видимся раз в месяц или два, никак не влияет на эти переговоры. Им нужна была помощь, она просто сказала мне об этом, спрашивала, нет ли у меня знакомых, кто может помочь им немного... "осовремениться". Сказала, что они давно на рынке и им все тяжелее бороться с новыми фирмами. Она даже не знала, что как раз этим я и занимаюсь. Так что рассматривай их как обычных клиентов, – сказала я, наливая чай в свою кружку.

– Как ты... Как ты вообще умудрилась?! – шептал Семен, стоя сбоку от меня и повернувшись ко мне лицом, – она молодая?

– Ну... лет сорок пять наверное, – прикинула я.

– И ты с ней спишь?!

– Сема, хватит шипеть мне на ухо. Я с ней не сплю. Точнее, не только сплю. Мы иногда ходим в рестораны, театры или на какие-нибудь выставки. Ее муж не особый охотник до светских мероприятий, – пожала я плечами, – а она очень умная и интересная женщина.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Семен.

– Нет, правда, мне больше удивительно, куда смотрит ее муж. Ты увидишь ее сегодня. Поймешь, о чем я.

– Где ты вообще с ней познакомилась? – недоумевал мужчина.

– Не поверишь, но на парковке. Я подъехала к ресторану, где меня ждала подруга, увидела одно-единственное свободное место. Пока разворачивалась, она заняла его. А я была тогда не в духе, поэтому, не стесняясь, высказала ей все, что думаю. Она просто послала меня к черту и направилась в какой-то салон, что по соседству с рестораном. Ну, я, недолго думая, встала поперек дороги, перегородив ей путь. Место было последнее в ряду, прям у выезда.

– И что потом? – усмехнулся Семен.

– А потом, Сема, она полчаса пинала мою машину, прежде чем я вышла, – засмеялась я.

– Она тебя не убила?

– Как видишь, нет. Скорее, наоборот.

– Но я все равно не понимаю. Как вы в итоге...

– О, там было все просто. Когда я села в свою машину, чтобы отъехать, она тоже залезла в свою. И только я собиралась вырулить, смотрю, она снова вышла и еще руками мне машет. Ну, я окно опустила, жду, что еще она мне выскажет. А она подошла и сообщила, что у нее сел аккумулятор. Видите ли она только назавтра собралась ехать в сервис. И все, я ей подзарядила его, слово за слово, она оставила мне свой номер. Я позвонила.

– Отличная история. И тебя не останавливает, что у нее есть муж? – поднял бровь Сема.

– А почему меня должно это останавливать? Это она замужем. Пусть ее это и беспокоит.

– А там... чувства? Ну, ревность?

– Сема, какие чувства? Мы трахаемся и ходим на спектакли. Вот все чувства. Ее муж считает ее красивым аксессуаром. Я считаю ее очень привлекательной женщиной. Она меня – отличной любовницей. Каждый получает, что хочет.

– Девушку тебе надо, Ира, нормальную девушку, – поучительно сказал Сема, – ладно, без пятнадцати десять жду тебя в комнате для переговоров.

– Да, босс, – кивнула я и пошла к своему столу.

Когда мы сидели с нервничающим Семой и ждали представителей компании, я глазами еще раз пробежалась по плану презентации и нашим предложениям. Наконец, в дверь постучали и к нам заглянула наша офисная достопримечательность – Оленька. Эта девушка совмещала множество должностей – от секретарши до офисного «хостеса», а выглядела, как с обложки модного журнала. Она открыла двери и с белозубой улыбкой пригласила наших гостей зайти. Сема тут же подскочил и чуть не с поклоном стал приветствовать вошедших в кабинет людей. Их было двое – женщина и мужчина. Сема пожал руку невысокому парню в костюме и представился:

– Добрый день, меня зовут Семен Семенович, можно просто Семен. Я руководитель группы проект-менеджеров. А это, – он показал рукой на меня, – Ирина, именно она занималась подготовкой плана и анализом данных.

– Очень приятно, Игорь, – несмело отозвался парень, – менеджер по развитию.

Семен уже переключился на женщину, пожимая и ей руку:

– Светлана Эдуардовна, заместитель генерального директора. Но, прошу вас, всю информацию – Игорю, он непосредственно осведомлен с цифрами и прочим, – спокойным голосом, с небольшой хрипотцой сказала она. От звука ее голоса у меня мурашки пробежали по коже. Невероятно сексуальный голос. Я поняла, что не на одну меня это произвело впечатление, так как мне даже показалось, что этот бедный Игорь вздрогнул. Интересно, а она с ним тоже спит? Или он ее просто хочет? Потому что в том, что он ее хочет, я даже не сомневалась. Это было написано у него на лице. В общем, это было не удивительно. Ее сложно было не хотеть. Высокая, статная, ухоженная. Я не знаю, сколько она спускала в месяц денег на всякие салоны, массажи, косметологов и прочее, но судя по тому, как она выглядела, это окупалось. Светлана рассказывала, что ее муж женился на ней только из-за ее внешности. И еще потому, что у нее мозги работают как надо. Это она много сделала, чтобы их фирма имела такой успех. Когда я спросила, зачем она с ним живет, если он ее не ценит, женщина ответила, что он как раз ценит. И боится потерять такой удачный вариант. У них также было двое детей, оба младше меня лет на пять, которые жили отдельно, еще они владели большим домом и вообще удачно сожительствовали с мужем. Они привыкли, притерлись и эти "соседствующие" отношения устраивали их обоих. Я этого не понимала, но в целом, мне было плевать.

В общем, когда мы все попережимали друг другу руки и перезнакомились, то сели за стол. Светлана Эдуардовна сидела напротив меня, а Игорь напротив Семы, который прежде чем начать рассказывать наши идеи, предложил гостям кофе. Через пару минут вновь появилась Оленька с подносом, на котором было четыре чашки и какие-то угощения на красивой тарелочке. Как она умудрялась так быстро делать кофе, я никогда не могла понять. Сделав несколько глотков, Сема начал представление.

Непонятно, зачем он звал меня, потому что мужчина тараторил не переставая. Минут через пятнадцать я уже плохо слушала и глазами блуждала по кабинету, пока не наткнулась на взгляд пронзительно-голубых глаз Светланы. Она смотрела прямо на меня и мне стало неловко. Женщина ни одним жестом не дала понять кому-то из них, что мы с ней знакомы. Теперь она сидела, просто вперившись в меня взглядом, пока Сема махал перед этим Игорем бумажками, графиками и тыкал электронной указкой на экран с диаграммами.

Я вопросительно подняла бровь и чуть повернула голову, отвечая на взгляд Светланы Эдуардовны. В следующее мгновение я почувствовала, как по моей ноге поднимается ее нога, осторожно, даже нежно прикасаясь. Я дернулась, но осталась на месте. Наш стол для переговоров был не очень широкий, а ноги Светы были длинные. Она водила своей ногой вверх и вниз по моей голени, не отрывая от меня глаз. Я сидела и почти не дышала. Учитывая обстановку и наше окружение, это было весьма и весьма возбуждающе. Я как раз думала о том, чтобы пригласить ее вечером к себе, как почувствовала, что ее нога не остановилась как прежде на уровне колена, а двинулась дальше. Когда ее туфля прошлась по внутренней стороне бедра и уперлась мне между ног, я не выдержала. Я закашлялась и, дернувшись, отодвинулась. Света тут же опустила ногу, а на ее лице ни один мускул не дрогнул. Семен прервал свой рассказ и строго посмотрел на меня, пока я заходилась кашлем:

– Что с тобой?

– Может, воды? – участливо спросила Света, как ни в чем не бывало. Я гневно зыркнула на нее и замотала головой.

– Нет, спасибо, я в порядке, – прохрипела я и глотнула кофе.

Еще минут через пятнадцать Семен закончил презентацию и настало время вопросов и уточнений от представителей компании. Тут была моя очередь говорить. Я видела, как волнуется Семен, но только мысленно усмехнулась. Я была подготовлена на высшем уровне, поэтому примерно через час мы все вышли из кабинета, пожимая друг другу руки и улыбаясь. Договор был подписан. Семен утащил Игоря вперед по коридору, что-то продолжая рассказывать, а мы со Светой шли за ними.

– Ты что устроила? Нас же могли увидеть! – тихо шипела я.

– Не увидели же. Я соскучилась по тебе, что вечером делаешь?

– Вечером? – я сделала вид, что задумалась, – а, да, у меня были планы, – сказала я и увидела, что Света подняла бровь, – я надеялась, что одна очень сексуальная блондинка навестит меня сегодня, – еле слышно сказала я, наклонившись в ее сторону.

– О, – усмехнулась она, – я ей передам, думаю, она согласна.

– Отлично. Буду ждать, – улыбнулась я и еще раз пожала ей руку, стоя у лифтов. Семен все еще что-то обсуждал с Игорем, поэтому я попрощалась с мужчиной и направилась обратно в офис.

– Ты ведь знаешь, что твой менеджер по развитию от тебя без ума, верно? – спросила я, медленно выводя пальцем узоры по обнаженной спине женщины.

– Игорь? – лениво отозвалась Света, – это только слепой не заметит. Он так краснеет, когда я его отчитываю за что-нибудь, – усмехнулась она.

– И ты... – я не знала, могу ли я это у нее спрашивать, я вообще не знала, зачем я это спрашиваю, поэтому, начав предложение, я замолчала.

– Сплю ли я с ним? – догадалась Света.

– Да.

– Нет. Меня не привлекают молодые незрелые мальчики.

– Тебя привлекают молодые девочки? – ухмыльнулась я.

– Нет. Ты – это сплошное исключение, – ответила Светлана, поворачиваясь ко мне лицом.

– Почему это? – я вопросительно пошевелила бровями.

– Ну, тебе двадцать пять, я на двадцать лет старше. У меня никогда не было любовников, настолько моложе меня. И любовниц тоже, – добавила женщина, угадывая мой следующий вопрос.

– И почему тогда ты здесь? – спросила я. Мы никогда не говорили, что нас свело. Если с моей стороны все было очевидно – я не искала обязательств, мне просто нравилось периодически проводить с ней время, то что она делала со мной – для меня было загадкой. Света никогда не была обделена вниманием и могла заполучить практически любого. Или любую.

– Ты мне показалась очень интересной. Знаешь, с какой-то загадкой или тайной.

– Серьезно? – усмехнулась я.

– Да, – кивнула женщина и, задумавшись на секунду, продолжила, – и с какой-то болью. У тебя в глазах была такая невыносимая тоска, что мне сначала даже не по себе было.

– Тоска? – я выдавила из себя улыбку, – наверное, я просто тогда устала. И не хотела идти в тот ресторан. Он был с корейской кухней. Ненавижу корейскую кухню, – пошутила я, стараясь увести женщину от этого разговора.

– Нет. Эта тоска до сих пор в твоих глазах. Всегда. Тебя кто-то очень сильно обидел? – серьезно спросила Света, пристально смотря на меня.

– Никто меня не обижал, – ответила я, стараясь продолжать улыбаться, – ты же знаешь, меня не так просто обидеть. Я сама кого хочешь обижу, – усмехнулась я, приподнимаясь и стараясь выбраться из-под Светы.

– Куда ты? – спросила женщина, чуть отодвигаясь.

– Пойду в душ, – ответила я, сидя на кровати и натягивая на себя белье. Настроение испортилось сразу. Всем надо знать, что за трагедии были в моей жизни. Будто других тем для разговоров нет.

– Ира? – женщина приподнялась и положила ладонь на мое плечо.

– Да? – ответила я, не оборачиваясь.

– Нельзя всю жизнь бегать, – тихо проговорила она.

– О чем ты?

– Почему, по-твоему, ты проводишь время со мной? – спросила Света, вновь откидываясь на подушки.

– Потому что мне нравится проводить с тобой время, это не очевидно? – раздраженно пробормотала я. Только сеанса психоанализа мне не хватало. Отлично.