Текст книги "Девушка лучшего друга"

Автор книги: Nogaulitki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Отбросив глупые мысли, я встряхнула головой и попробовала снова. Я стояла, как рыба, то открывая, то закрывая рот, а Марина терпеливо ждала и, сложив руки на груди, смотрела на меня, чуть изогнув левую бровь.

– Я не могу, – наконец, выдохнула я, устав с собой бороться, и опустила взгляд в пол. На Марине были смешные носки с пандами.

– Не можешь что? – негромко переспросила она, явно озадаченная моим странным поведением.

– Я пришла сюда, чтобы извиниться, чтобы сказать, что мне жаль, что я накинулась на тебя вчера, что я была пьяна… Точнее, очень пьяна, что я ничего не соображала, что поступила, как свинья, и что мне очень стыдно, – скороговоркой выпалила я и подняла на нее взгляд.

– И… что ты не можешь? – все еще не понимала меня Марина.

Я вздохнула. Голова слегка кружилась. То ли от похмелья, то ли от того, что в моей крови сейчас адреналина было столько же, сколько вчера алкоголя.

– Я не могу всего этого сказать, потому что это не так, – грустно усмехнулась я, переводя взгляд на светлую ровную стену. – Точнее, мне, конечно, стыдно, но… Мне не жаль. И я, конечно, была пьяна, но я понимала, что делаю. Я… – я пожевала губу, все еще чувствуя на себе пристальный взгляд Марины. – Я люблю тебя, Марин. И эта самая большая ошибка, которую я делала в своей жизни. Потому что Женька – мой лучший друг. А ты с ней. И у вас все прекрасно. А тут я. Со своими поцелуями и своими чувствами. И мне жаль, что я вываливаю все это на тебя, просто… Ты ни в чем не виновата. Я знаю, ты бы ничего не сказала Женьке и даже, наверное, не подала бы и виду, но… Я так не могу, Марин. Каждый раз, когда я рядом с тобой, меня на куски разрывает. И я бы отдала все, что у меня есть, чтобы либо избавиться от этих чувств, либо чтобы каким-то чудесным образом ты посмотрела на меня не просто как на друга. Но еще есть Женька. И я не могу с ней так поступить. Вы вместе, вы пара, и, честное слово, ты положительно влияешь на Федорову, ее вполне можно теперь терпеть без успокоительных, – хмыкнула я. – Но я не хочу быть «другой женщиной», разлучницей или просто сукой, плетущей интриги за спиной лучшего друга. Она, конечно, та еще заноза в заднице, но она не заслуживает такого. Да и вообще, непонятно зачем я тебе все это говорю, потому что ты и так с Женькой. Ты там ее любишь и все такое. А я… Я должна уйти. Прости меня за вчерашнее и не держи зла, ладно? Я просто не соображала немного. Я слишком много выпила. В общем, прости, – я спешно развернулась и начала открывать дверь.

– А мое мнение ты не хочешь спросить? – услышала я вопрос в спину.

– Твое мнение? А что это изменит? – грустно улыбнулась я, поворачивая голову. – Ты с Женькой. Я – третий лишний. Это бессмысленно. Даже если на секунду представить, что в какой-нибудь параллельной вселенной ты могла бы посмотреть на меня, как на девушку, куда я дену одно из неотъемлемых слагаемых – Федорову? Это обречено на провал даже в моих фантазиях. Поэтому я только могу попросить тебя ничего ей не говорить. У нее и так только один друг, пусть она считает, что я не так плоха, как есть на самом деле, – обернувшись, я вышла в подъезд и направилась к лестнице, минуя лифт. Марина не окликнула меня, ничего не сказала вслед, но как закрывалась дверь я тоже не слышала.

***

Я не смогла сразу поехать домой. Мы с Греттой отправились в парк, где она гуляла почти два часа, бегая за белками, а я мерзла на лавочке, пытаясь понять, как жить дальше.

Уже темнело, когда мы с собакой поднимались в квартиру, обе голодные и уставшие. Лично я была вымотана не только физически, но и эмоционально. Я оплакивала свои чувства, одновременно пытаясь придумать, что же мне сказать Наташе, чтобы девушка поняла, что между нами ничего не может быть, но и не возненавидела меня при этом. Хотя… Пусть ненавидит, уже плевать. Я столько накосячила за вечер, что одним недовольным больше, одним меньше – какая разница.

Я открыла дверь, и в нос ударил запах гари. Первая мысль была, что Наташа разозлилась, что я сбежала, и решила в отместку спалить мою квартиру. Пока я думала о том, где мой телефон, чтобы вызвать пожарных, из кухни в прихожую вышла моя неожиданная гостья. У меня чуть челюсть на пол не упала.

Примечание к части

Девятнадцатая, двадцатая и двадцать первая части уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

19

– Федорова?! – я почти не верила глазам. Даже на секунду подумала, что от всех этих внутренних переживаний окончательно слетела с катушек.

– Тебя где носило? Я обзвонилась вся, – сердито пробурчала Федорова, стоя в моей футболке и моих шортах, уперев руки в бока.

– Я… Черт, – я достала телефон из кармана. Беззвучный. Ну, конечно. Несколько пропущенных от Женьки, от Наташи… Много пропущенных от Наташи. От Нины и пара сообщений о каких-то акциях и промокодах. – Звук выключен был.

– У тебя все как обычно. То звук, то зарядить забыла, то потеряла. Пойдем, гулена, я есть хочу, – с этими словами она отправилась обратно на кухню.

Я вытерла лапы Гретте и отправила ее ужинать, сама же вымыла руки и тоже пошла на кухню, все еще не понимая, какого лешего Федорова готовит на моей кухне.

– Тебя выселили из дома? – спросила я, осторожно принюхиваясь к пережаренной (начисто горелой) курице с овощами.

– Что? Почему? – нахмурилась Женька, тоже усаживаясь за стол.

– Ну… Ты готовишь… на моей кухне. Что-то случилось? – я отщипнула менее черный кусок мяса и отправила его в рот.

– Да нет, просто… Блин, произошло слишком много, чтобы обсуждать это насухую, – Женька полезла в холодильник и достала мартини. Видимо, приперла с собой. – Давай лучше ты расскажешь мне, почему, когда я пришла к тебе, тебя самой не было дома, зато в твоей кровати валялась вчерашняя именинница? – хитро подмигнула Женька, наливая мартини в бокалы, которые она тоже достала из шкафа.

– Ой, – поморщилась я. – Я вчера слишком много выпила. И мы… И она… И я…

– Вы протрахались всю ночь, – закончила за меня Женька.

– Типа того, – я приняла бокал с напитком и посмотрела на подругу. – Она тебе открыла?

– Не, я звонила в дверь, но никто не отзывался, хотя я жопой чуяла, что дома кто-то есть. Думала, может, ты еще спишь. Ну и открыла своими ключами. Я сказала Наташе, что у тебя там важное дело, короче, постаралась прикрыть тебя. Но, думаю, у нее есть к тебе пара вопросов, – пожала Женька плечами и почти в три глотка осушила бокал. – Как же хорошо. У меня голова весь день раскалывается, – пробормотала подруга и налила себе новую порцию.

– А во сколько ты приехала? – я пила крошечными глотками, опасаясь, что меня быстро развезет на старых дрожжах.

– Около двух, – ответила Федорова, откусывая кусок курятины, – может, в половину третьего.

Я мысленно подсчитала и поняла, что примерно в это время я была у Марины.

– А почему ты приехала? Ты вообще, как вчера вечер закончила? – стараясь говорить будничным тоном, спросила я, одновременно пытаясь прожевать «резиновое» мясо. Как у Федоровой получается так? Курицу она сожгла, но мясо – сырое.

– Да блин… Тут чет так странно все получилось, – протянула Женька, чуть выпрямляясь. – Ты же знаешь, что Маринка домой уехала вчера раньше? – при упоминании имени девушки, меня чуть не передернуло, но я лишь сдержанно кивнула. – Ну вот, я хотела с ней поехать, но она типа такая: «Вот, у меня голова болит, зачем тебе ехать, веселись», короче я осталась. И неплохо так «набралась», думала к тебе потом поеду. А тут узнаю, что ты тоже уже свалила. Ну, что делать, пришлось остаться, домой не хотелось. Ну… И в итоге… – Женька замолчала, покусывая внутреннюю сторону щеки. Когда Федорова здорово косячила, она всегда так делала, и я поняла, что вчера что-то произошло.

– В итоге? – спросила я, боясь услышать самое банальное.

– Ну, там девушка была… – Женька продолжала пялиться в тарелку.

– Федорова, – вздохнула я, – ты опять за старое?

– Да блин, так получилось! – начала оправдываться Женька. – Я вообще не хотела… Ну как… Я хотела, но не собиралась. Короче, неважно.

– И что ты наделала? Целовалась в туалете с очередной незнакомкой? – я потерла переносицу, понимая, что очень устала.

– Ну… – Женька вытянула ноги и поковыряла вилкой овощи. Мои глаза расширились от удивления.

– Не говори, что ты к ней в трусы залезла, – простонала я. Нет, я, конечно, знала, что для Женьки переспать с кем-то, это как для меня чаю попить, но она уже давно хранила верность Марине. Вроде как.

– Если быть честной, то не один раз, – поморщилась Женька.

– Женя… Ты такая дура, – тихо проговорила я, отодвигая тарелку. Есть не хотелось совсем.

Черт побери, почему так? Почему я, та, которая готова носить на руках Марину, сижу тут, горюя о своей нелегкой доле, а та, которую Марина выбрала, трахается с другими?! Где справедливость?!

– Да блин, я не думала, что так получится. Ты же знаешь, я Маринке до этого не изменяла. Ну, один раз с девчонкой-курьершей пообедала, но это не считается. И вообще, я искренне считаю, что в измене виноваты оба человека.

– Да? – скептически подняла я бровь. – И в чем вина Марины? В том, что она слишком хороша для тебя?

Черт. Это было опасно. Слишком. Женька странно посмотрела на меня, ее глаза приобрели холодный оттенок.

– Извини, – тут же пробормотала я. – Я немного не в себе.

– Да, я заметила. Может, магнитные бури? Или как там… ретроградный Меркурий в какой-нибудь фазе. Все какие-то психованные.

– Может быть, – слабо улыбнулась я. – Так что там с этой девушкой?

– С ней ничего, просто перепихнулись. Я говорила о том, что в измене есть вина обоих. Обеих. Мы с Мариной в последнее время… Как бы сказать… В общем, сложно все. Я даже не помню, когда у нас секс был последний раз. У нее то дела, то «эти дни», то на работе задерживается, то голова болит, то еще что-то. Какая-то нервная вся, напряженная… А я не люблю, когда баба мозги мне выносит.

– Может, стоило у Марины спросить, что не так? – предложила я и прикусила язык. А если это из-за всей этой истории? Начиная с того моего падения.

– Да я чет пыталась как-то… Ты же знаешь, я всего этого вот не умею. Разговоры все эти, чувства… В общем, уже неважно. Она меня бросила. Прикинь, – хмыкнула Женька и налила себе в бокал еще мартини. И мне заодно.

– Кто? – глупо хлопая глазами, спросила я.

– Маринка. Будешь доедать? – Женька встала, чтобы убрать со стола тарелки.

– Почему? – я пялилась на Женьку, не замечая ничего вокруг.

– Что «почему»?

– Почему вы расстались?

– Не знаю, – Женька открыла нижний шкаф, вытряхивая остатки ужина в урну, отчего ее голос звучал глухо.

– Не знаешь?

– Ну как… – Федорова выпрямилась и поставила тарелки в раковину. – Она сказала, что очень тепло ко мне относится, но чувствует, что я не тот человек. Ну, типа не «та самая». Она не хочет тратить мое время, и что, вроде как, ей нравится кто-то другой. Но поступать плохо и некрасиво за моей спиной она не хочет, поэтому решила быть честной и все сказать мне в лицо.

Я сидела, открыв рот. Кто-то нравится? Сердце тут же бешено забилось, допуская крошечную вероятность того, что это могу быть и я. Потом осознание, что это ничего по сути не меняет, и холодный рассудок взяли верх, и я спросила:

– Когда… – прокашлялась, потому что предательская хрипота тут же дала о себе знать. – Когда это было?

– Сегодня, вот, перед тем, как приехать к тебе, я заезжала к ней. Конечно, я не собиралась признаваться ей в том, что я всю ночь кувыркалась с другой девицей, но…. Честно говоря, я не ожидала, что она меня кинет. Это… необычно. Ну, ты понимаешь, – помахала Женька рукой, поймав мой все еще ошарашенный взгляд.

Я понимала. Никто обычно не уходил от Федоровой сам. Всегда она решала, когда отношения начнутся и когда закончатся. И я не знала, что мне сказать. Слишком много мыслей было в моей голове. Начиная от того, стоит ли поддержать Женьку, расстроена ли она и до вопроса, что было бы, приедь я к Марине на полчаса раньше. Очевидно, что я приперлась аккурат после ухода Федоровой. Я не могла усмирить поток мыслей, поэтому залпом допила мартини и протянула бокал Женьке.

– Ну и… как ты? – осторожно поинтересовалась я.

– В смысле? – Женька положила ноги на пуфик под столом, откинувшись на спинку стула.

– Ну, ты расстроена? В депрессии? Разбита?

– С чего я должна быть расстроена? Ну, как, конечно, мне немного обидно, но… Мы не давали друг другу клятв верности, я ей не признавалась в любви, она мне тоже. Ничего такого не произошло, – пожала плечами Женька.

– Но вы долго встречались, – пробормотала я, не понимая, радоваться ли мне этой новости или нет. Но, то, что ни одна из них не признавалась в любви, меня, несомненно, порадовало.

– Долго, – согласилась Женя. – Для меня особенно. Но… Если она кого-то встретила, то… Не знаю, я не хочу ей мешать. Зачем? Мы неплохо проводили время вместе, но не более. Она классная, правда. Но я не была поглощена ей так, чтобы теперь страдать. Она там реально заинтересована, кажется. Я плохо поняла, что она имела в виду, но на горизонте у нее, вроде как, кто-то есть. Я лишь надеюсь, что Марина не крутила ничего за моей спиной, – добавила Федорова после секундной паузы.

– Но ты же сама ей изменила, – напомнила я подруге.

– Это просто секс. Я эту девчонку не увижу больше. А то, что сказала Марина, там все серьезнее. Ну, то есть это должно продолжаться какое-то время, по идее. Но она сказала, что не было никаких романов и все такое. Просто, что ей кто-то нравится. Может, этот «кто-то» и есть ее «та самая»? – вслух размышляла Женька. – Что вообще это за понятие «та самая»? У тебя была когда-нибудь «та самая»? Что это за баба, как она выглядит? Та самая, – фыркнула Женька, а я улыбнулась, глядя куда-то в стену. – Эй, Хьюстон! – Федорова помахала бокалом перед моим лицом. – О чем задумалась?

– Ни о чем, – покачала я головой.

– Нет уж, давай. Ты явно думала о «той самой». Кто она? Ты же вроде не была никогда влюблена ни в кого особо? – прищурилась Женька.

– Не была, – уклончиво ответила я.

– Ну, так что? Что тогда?

– Просто… Не знаю. Я думаю, у каждого человека есть «тот самый» или «та самая».

– О, понятно. Подожди, – Женька залезла в холодильник и достала нарезанные фрукты. – Так слушать эту ванильную ересь будет интереснее. Продолжай. Итак, у каждого человека есть «тот самый» или «та самая».

– Иди в задницу, – усмехнулась я, глядя на Женькино лицо, что выглядело как лицо семиклассника, слушающего про пестики и тычинки.

– Нет, правда, расскажи, что ты думаешь. Мне интересно, – уже серьезнее добавила Женька, отправляя в рот виноградину. – Только если ты начнешь мне впаривать про «Это когда ее глаза освещают твой мир» или «Ее смех – лучшая музыка для ушей» – я кину в тебя бутылку, – сказала Женька и угрожающе пошевелила бровями.

– Нет, так я говорить не буду, – засмеялась я.

– Прекрасно. А то я не смогла дочитать один лесбийский роман из-за такой херни, – проворчала Федорова. – Ну так что? Какая она, «та самая»?

– Ну… – я уселась поудобнее, и невольно перед моими глазами всплыл образ Марины. –Помнишь Сашку Иванова? Из твоей группы?

– Ботаник тот? В пиджаке замызганном ходил все пять лет? – удивилась Женька. – Ты что, влюблена в него была? С ним не получилось, и ты стала по девочкам?

– Федорова, ты дура? – скептично вздёрнула я бровь. – Я не об этом. Помнишь, на четвертом курсе он операцию на глазах сделал? Потом все еще удивлялись, что он на самом деле очень даже симпатичный без этих уродских огромных окуляров.

– Ну? – недоверчиво протянула Женька.

– Вот когда ты не с теми, ты будто в этих уродских очках. Вроде бы и видишь все, а не так как-то. И неудобно, и ты в них как дурак выглядишь… А когда появляется «она», то… Все меняется. Все вообще по-другому. Будто рождаешься заново. Видишь по-другому, чувствуешь по-другому, даже, кажется, что дышишь по-другому. Будто впервые полной грудью.

– Э-э-э, батенька, да вы романтик, – нараспев сказала Женька, качая головой. – И что, ты это все испытывала? К кому? Кто она? Почему ты мне не говорила? – тут же устроила мне допрос подруга.

– Ну, это так, мысли вслух. Ничего конкретного. Просто мне так кажется, – слукавила я. Ну не говорить же ей правду!

– Ну, если все действительно так, тогда да, к Марине у меня ничего такого не было. Она мне, конечно, нравилась, да и секс был хорош, но… Вот этих очков и всего такого не было.

– Значит, все впереди, – насильно вытянула я из себя улыбку, стараясь не думать про Женю, Марину и секс.

Женька молчала несколько минут, потом спросила, не переводя на меня невидящего взгляда:

– А если нет?

– Что именно? – не поняла я, чувствуя, как тепло от выпитого заполняет все мои внутренности.

– Ну, если не встретится никогда той самой? Что, если всегда будут такие… одноразовые? – Женька посмотрела на меня, и я впервые увидела это в ее глазах. Страх. Там был страх одиночества.

– Жень, я уверена, что ты встретишь свою «ту самую». Просто, может, нужно выбирать девушек не по обложке?

– Что ты имеешь в виду? – постепенно хмелеющая Федорова серьёзно смотрела на меня.

– Ну ты всех своих девушек выбираешь чисто по внешним параметрам, – начала я пояснять. – Тебя цепляет только картинка.

– Ну, мне же должна девушка нравиться внешне, – начала протестовать Женька.

– Никто и не спорит, – согласилась я. – Но дальше что? Ты не узнаешь о них ничего. Не хочешь понять их, узнать лучше, как людей, понимаешь?

– Не очень, – призналась Женька.

– Блин. Ну… Например, что ты знаешь о Марине? – скрепя сердце, спросила я.

– В смысле?

– Помимо того, сколько ей лет, кем она работает и когда у нее день рождения. Что ты о ней знаешь?

– Ну… У нее отец художник.

– Хорошо, что еще?

– Эм-м-м… Она… готовить любит.

– Ладно. Дальше. Любимый цвет? Книга? Чай? Блюдо?

– Боже, мы же не десять лет с ней прожили! – возмутилась Федорова. – Откуда мне знать такие подробности?

– Цвет зеленый, точнее, изумрудный. Книга «Мастер и Маргарита». Черный листовой чай со вкусом жасмина. Любимое блюдо – то, где есть рыба. Определенного нет.

Федорова смотрела на меня вытаращенными глазами.

– Черт, Лера, ты встречалась с ней тоже?

– Нет, – грустно усмехнулась я. – Просто мы разговаривали. И многое из этого она упоминала при тебе. О чем я и говорю – ты не узнаешь их. Как людей, как личности.

– Да… Возможно, будь я, как ты, она бы не ушла. Это тебе надо было с ней встречаться, – усмехнулась Женька.

– Наверное, – в тон ей отшутилась я, совершенно не чувствуя веселья.

– Ладно, я поняла тебя. Буду теперь узнавать у девушек все их анкетные данные и их генеалогическое древо до восьмого колена, – оставаясь верной себе, засмеялась Женька.

– Лучше до десятого, а то мало ли, – засмеялась я в ответ и наполнила наши бокалы.

Примечание к части

Двадцатая, двадцать первая и двадцать вторая части уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

20

Придя на работу в понедельник, мучаясь от жуткого похмелья, и с ощущением, что мне снова двадцать, я получила великолепную новость от начальства – меня ждала почти недельная командировка в самую жопу области. Так как главбух того филиала неожиданно уволилась, а налаживать документацию перед проверкой больше некому. Поэтому, позвонив Нине и упросив ее приглядеть за Греттой, а еще лучше переселить ее на неделю к себе, я укатила в отдаленный город, чтобы налаживать работу отделения. Спустя три дня я поняла, что это «неожиданное путешествие» мне даже на руку. У меня появилось время подумать обо всем. Обо всем, кроме Марины. Я понимала, что с Наташей мне нужно расставить все точки над «i». Еще в то пьяное воскресенье я написала ей, объяснив свое внезапное и невежливое исчезновение неотложными делами. И еще я понимала, что не могу расстаться с ней по смс. Хотя бы потому, что мне не пятнадцать.

Я старалась не думать о том, что рассказала мне Женька. Я и так себя еле удерживала, чтобы не бросить все и не сорваться к Марине с предложением руки и сердца. Да, конечно, вероятно, она говорила не про меня, но, а вдруг? Неужели я не могу допустить хотя бы мысль, что девушка мечты может ответить мне взаимностью? Пока я не знала правды, я могла надеяться. Но чем больше я «не думала» про Марину, тем больше я хотела к ней.

***

В город я вернулась в пятницу вечером. Предварительно договорилась о встрече с Наташей. Нужно было закончить эту игру.

Я приехала к ней, позвонила в домофон и уже через пару минут девушка открывала мне дверь, широко улыбаясь. Я старалась держать себя довольно прохладно, но не грубо. Я чувствовала вину и меня опять стала напрягать ее настойчивость. Она чуть до желудка мне не достала, когда у порога накинулась с поцелуями. Я вежливо отстранилась, пробормотав что-то про усталость.

– Проходи, малыш, ты, наверное, голодна? Мы как раз ужинаем, – прощебетала Наташа, исчезая в стороне кухни.

Я еле подавила рвотный рефлекс от слова «малыш», но заставила себя глубоко вдохнуть и отправиться вслед за хозяйкой. Где-то на краю сознания вертелся вопрос «кто это – мы?», но, зайдя в кухню, я смогла лишь открыть рот. За столом сидела… Марина. Мы уставились друг на друга так, будто видели впервые. Она буквально сканировала меня взглядом, а я тупо на нее пялилась. Я слишком давно ее не видела. Почти неделю. Это было слишком долго. Мне тут же захотелось упасть к ее ногам и просить, умолять дать мне шанс. Рассказать ей, как сильно я люблю ее, как эти чувства мучают меня уже который месяц, но когда я почувствовала теплую руку на своем плече, я вспомнила, где я нахожусь, и зачем, собственно, пришла.

– Присаживайся, малыш, поужинай с нами, – Наташа подтолкнула меня к табуретке.

Тут до меня дошло, как это выглядит со стороны. Что подумает обо мне Марина? Я призналась ей в любви, а сама кручу с ее подругой? Хороша партия. А что ей Наташа наговорила? Не удивлюсь, что уже расписала, какие у нас будут красивые дети.

Мысленно матерясь, я уселась на табурет за свободной стороной стола и взяла негнущимися пальцами вилку. Я чувствовала взгляд Марины на себе. Но не могла поднять глаз. Я не могла ей все объяснить прямо сейчас.

– Ну, как командировка? Все сделала? – Наташа сидела с другой стороны, постоянно что-то переставляя на столе и периодически касаясь моей руки. Это жутко нервировало. Марина, казалось, была полностью поглощена ужином, хотя когда я чуть подняла голову, то увидела, как ее взгляд впился в руку Наташи, которая лежала на моем предплечье.

Было ощущение, что мы абсолютно не нужны Наташе для беседы. Она задавала вопросы, и сама же на них отвечала. Вот, кто никогда не будет страдать от недостатка тем для разговоров. На крайний случай, всегда сможет поболтать сама с собой.

Спустя минут двадцать, после шестого «малыш» в мой адрес и выпитого кофе, Марина поспешила откланяться. Наташа ее не задерживала, похабно мне подмигнув, намекая, что нам и вдвоем не будет скучно. Марина это увидела, но ничего не сказала. Я лишь заметила, как ее губы дрогнули на секунду, а потом снова расплылись в улыбке, пока ее провожала и обнимала на прощание подруга. Я лишь сдержанно кивнула и пробормотала еле слышное «пока».

Когда они стояли в прихожей и о чем-то шушукались, я репетировала речь. И так увлеклась, что не заметила, как горячие, чуть шершавые губы Наташи оказались на моих губах.

– Я так соскучилась, – жарко прошептала девушка, пытаясь забраться мне на колени. – Я хочу тебя прямо сейчас.

– Стой-стой, подожди, пожалуйста, – я остановила ее, взяв за запястья и приподнялась. Наташа непонимающе на меня посмотрела, но перестала пытаться оседлать меня. – Нам нужно поговорить.

***

Когда я выходила от своей несостоявшейся пассии, чувствовала себя последней тварью. Не нужно было с ней тогда спать. Сразу же было ясно, что она слишком настойчива. Конечно, она расплакалась, когда я ей все объяснила и предложила остаться друзьями. Какая тупая фраза, вот честно. Потом она пару раз попыталась пристать ко мне, надеясь увлечь в секс и закрыть эту беседу, но в итоге – я – сука, которая использует людей. Я не стала спорить с этим заявлением, лишь быстро ретировалась. Интересно, как Женька с этим справляется постоянно? Она же вечно кого-нибудь бросает. Ну, кроме Марины. Марина. Что ты сделала со мной, моим сердцем? Почему ты? Почему не Наташа, ведь это было бы так просто?

Так как я была без машины, то пришлось снова вызывать такси. И когда водитель приехал, я назвала адрес Марины.

***

Я звонила в дверь уже минуты две, но мне никто не хотел открывать. Я знала, что она дома – видела свет в окнах. И это лишь давало мне надежду, что Женьке она говорила обо мне. Что этот «кто-то», кто ей нравится, это я. Что она заревновала меня и все такое.

Когда я начала не только звонить, но и стучать, соседняя дверь открылась, и из нее выглянула светлая взъерошенная голова девушки примерно моих лет.

– Чего долбишь? Если не открывают, значит никого дома нет, – недовольно заметила соседка, испепеляя меня взглядом.

– Извините. Мне надо с ней поговорить. И она дома, – ответила я и снова начала долбить в дверь.

– Если дома, но не открывает, значит, не хочет тебя видеть. Че непонятного? – уже спокойнее ответила девушка и зевнула.

– С этим я могу согласиться, – вздохнула я и снова нажала на звонок.

– Баба твоя что ли? – бесцеремонно поинтересовалась соседка, смотря на меня с неподдельным интересом.

– Нет. Это… Неважно, – помотала я головой. Какое ей вообще дело?

– А, ну ладно. Я тут недавно живу. Видела пару раз твою кралю. Красивая, – хмыкнула девушка, очевидно не собираясь никуда уходить.

– Красивая, – пробормотала я, опуская руки. Ну, что мне ее, караулить?

– Слушай, у нас лоджии совмещенные. Там пожарный ход есть. Если надо – могу тебя пустить, – неожиданно предложила моя новая знакомая. – Ну, типа романтично, все дела. Женщины такое любят.

Я на секунду задумалась. Не знаю, какого черта было в моей голове, но я решительно развернулась и пошла по направлению к девушке:

– Показывай свою лоджию.

Когда мы убрали хлам, что валялся на балконе девушки, которую, к слову, звали Настей, я встала, молча пялясь на заветную пожарную дверь, соединяющую две огромных лоджии.

– Ну, чего тормозишь? Иди давай к своей невесте, – подтолкнула меня девушка, а я моргнула, словно очнувшись, и перевела взгляд на нее.

– Как ты вообще узнала? – решила я поинтересоваться. Не скажу, что я образец женственности, но и за лесбиянку меня редко кто мог бы принять. По крайней мере, сходу.

– Да я своих за версту чую, – знающим тоном протянула Настя. – Иди уже. Я спать хочу. Надеюсь, обратно пойдешь уже через дверь.

– Спасибо тебе.

– Ага, сочтемся, – кивнула блондинка и снова подтолкнула меня.

Открыв пожарный ход, я оказалась на лоджии Марины. Осторожно толкнув балконную дверь, стало ясно, что она заперта. Но в этот момент я увидела в кухне саму Марину, завернутую в большое махровое полотенце и с мокрыми волосами. Я дура. Она не «не открывала» мне дверь, она просто мылась, черт побери! А я повела себя, как маньяк. Первая мысль была – бежать. Я осторожно сделала пару шагов назад, но поняла, что Настя предусмотрительно заперла дверь обратно. Делать было нечего. Либо дать о себе знать, либо замерзнуть прямо здесь.

Снова подойдя к балконной двери, я тихо постучала. Марина, которая в этот момент доставала что-то из холодильника, подпрыгнула, как ужаленная. Обернулась и заорала. Не знаю, как я бы отреагировала на такое, но, вероятно, я визжала бы еще громче и еще дольше.

Марина, приложив руку у груди и пытаясь восстановить дыхание, подошла к балкону и открыла дверь.

– Какого черта, Лера?! Как ты туда попала?! Ты меня чуть до инфаркта не довела! – не знаю, чего я ожидала, пока без приглашения лезла на ее балкон, но вариант, что она будет орать на меня, как-то в голову не приходил.

– Извини, я... Не хотела тебя напугать. Я просто…

– Ты влезла на мой балкон, и думала, что я не испугаюсь?! Серьезно?! – продолжала негодовать Марина.

– Прости, правда. Я как-то не подумала… Просто ты не открывала, я решила, что ты не хочешь со мной разговаривать, а мне нужно с тобой поговорить, – пробормотала я, все еще стоя в ботинках и пальто.

– Я была в душе. Я просто не слышала, – вздохнула девушка. – Сними пальто и… разуйся Бога ради. Я только вчера мыла полы.

– Да. Извини, – скромно улыбнулась я, тут же снимая одежду и обувь.

Когда я вернулась в кухню уже без верхней одежды, Марина поставила чайник:

– Что малыш будет? Чай или кофе? – спокойным голосом, но с явной издевкой, спросила она.

– Можно просто воды? – пропищала я, чувствуя себя последней идиоткой.

– Конечно, – девушка налила из фильтра воды в стакан и протянула мне. – Я переоденусь и вернусь.

Сказав это, Марина вышла из кухни, оставив меня поглощать воду и думать о том, что же я хочу ей сказать.

***

Девушка вернулась слишком быстро. Слишком быстро для того, чтобы мои мысли, разбежавшиеся, как тараканы по кухне, напуганные резким включением света, смогли выстроиться в единую и, что важнее, логичную и связную речь.

Поэтому, когда девушка вошла, уже одетая в фирменные спортивные штаны, оголяющие ее щиколотки, и футболку, я могла лишь сидеть на стуле, нервно потрясывая ногой в такт своей какой-то внутренней музыке, звучавшей у меня в голове.

– Ты не надумала выпить чаю или кофе? – Марина прошла к столешнице, где стоял чайник.

Серьезно? Да упади сейчас метеорит ей во двор, вряд ли меня бы это отвлекло. Я была полностью поглощена своими мыслями, в голове роились сотни вопросов, а сердце гулко стучало где-то в желудке, словно перед ощущением какой-то неизбежной опасности. Это действительно сводило с ума, поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как ляпнуть первое, что пришло на ум, не особенно задумываясь над логичностью или уместностью вопроса:

– Почему ты порвала с Федоровой?

Вопрос прозвучал слишком громко и слишком резко. Даже мне это было ясно. Да, Лера, терпение и такт – не про тебя, верно?

– Прости? – Марина на секунду замерла, а потом снова продолжила доставать кофе, сахар и какие-то вазочки.

– Ты слышала, – уже более спокойно проговорила я, продолжая сверлить девушку взглядом. Мне терять уже было нечего – я ей все высказала несколько дней назад, подталкиваемая, по всей видимости, абстинентным синдромом.

– Я слышала, – медленно кивнула она, насыпая кофе в кружку, – просто я не понимаю, каким образом моя личная жизнь или личная жизнь твоей подруги, точнее, как ты любишь выражаться – твоего лучшего друга, касается тебя. У тебя своя история, свои отношения…