Текст книги "Девушка лучшего друга"

Автор книги: Nogaulitki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Девушка назвала адрес, и я мысленно обматерила Женьку – мне было совсем не по пути, но вот когда мы ехали с аквапарка, это было как раз по дороге. Чертова сводница.

Мы добрались до Наташиного дома спустя почти полчаса. Девушка трещала всю дорогу, рассказывая в основном о себе. Это была настоящая реклама. Такая же навязчивая и утомительная. Но я слишком устала, чтобы переводить разговор в другое русло, поэтому лишь кивала и улыбалась.

Наконец, я услышала от нее: «Вот, этот подъезд», и это были первые слова из ее уст, которые меня действительно порадовали.

– Что ж, было приятно снова с тобой увидеться, – дружелюбно улыбнулась я, думая лишь о том, как я хочу побыстрее оказаться дома, включить какое-нибудь глупое телешоу и ни о чем не думать.

– Ты не хочешь зайти на кофе? Или чай? – пустила Наташа старую, как мир, уловку. После того, как она чуть не в трусы ко мне залезла сегодня, сомневаюсь, что дело дошло бы до кофеварки.

– Спасибо, но я очень устала. Мне кажется, усну прямо по дороге. Как-нибудь в другой раз, – стараясь выглядеть милой, ответила я и чуть не зевнула для убедительности.

– Ловлю тебя на слове, – лукаво улыбнулась девушка. – Хорошего тебе вечера.

– Спасибо. Тебе тоже, – кивнула я, уже чуть ли не открывая ей дверь.

Наташа стала отстегивать ремень безопасности, но он не поддавался. Странно, он никогда раньше не заедал.

– Не вытаскивается, – Наташа посмотрела на меня самыми честными глазами. Я вздохнула и, отстегнувшись сама, повернулась к ней, чтобы помочь ей уже вывалиться из моей машины. Как только я протянула руки к «замку», чтобы отстегнуть девушку, все остальное произошло как-то слишком стремительно. Наташа притянула меня к себе за ворот куртки и буквально впилась в меня поцелуем. Я даже не поняла, что происходит, когда почувствовала ее горячий язык на своих губах. Серьезно? И пяти секунд не прошло, а она уже пытается достать мне до гланд. Я не слишком рьяно ей отвечала, словно находясь в какой-то прострации. Вероятно, это меня и спасло. Через пару минут девушка отстранилась и улыбнулась:

– Вот теперь – хорошего вечера, – после чего легко отстегнула ремень и вышла из машины.

Я еще минут пять сидела, тупо пялясь на подъездную дверь, которая закрылась за Наташей, и пыталась переварить только что произошедшее.

***

Был четверг, когда я направлялась к Марине. Я не видела ни ее, ни Женьку почти полторы недели. Хотя Федорова постоянно мне звонила и заставляла позвать Наташу на свидание. Та, конечно же, разболтала обо всем Марине, а Марина рассказала Женьке. И хоть я и пыталась объяснить подруге, что это было практически насилие, та продолжала глупо хихикать надо мной. Более того, Наташа достала мой телефон, и с ней мы тоже общались довольно часто. Я списывала невозможность увидеться на огромную занятость, в чем, к слову, даже не обманывала – один из бухгалтеров ушел на больничный, поэтому я вкалывала за двоих, а то и троих, лишь надеясь, что осенняя простуда не «зацепит» больше никого из моих подчиненных. И вот, когда я более-менее разобралась с делами, Женька уговорила меня приехать к Марине. Взяла с меня слово разобраться с картиной, из-за которой она чуть не переломала себе ноги, а заодно отметить «очень-очень выгодный контракт».

И я, вооруженная перфоратором и небольшим сюрпризом для Марины, поднималась на лифте в ее квартиру. Женька должна была приехать к ней еще полчаса назад, я специально задержалась, чтобы не находиться с Мариной наедине, но когда я уже подъезжала к ее дому, подруга прислала смс, что у нее слишком срочное и слишком неожиданное совещание.

Я лишь чертыхнулась, получив это сообщение. Каждый раз, после того, как мы с Мариной были вдвоем, возвращаясь к себе домой, я не могла думать ни о чем, кроме того, что я готова продать кому-нибудь душу, чтобы поменяться с Женькой жизнями. И теперь мне снова придется вечером скулить в подушку, потому что я глубоко и по уши в любви.

– Привет, – Марина улыбнулась, запуская меня в квартиру. Выглядела она немного уставшей.

– Привет, – я разулась и, прислонив перфоратор к стене, протянула ей коробочку. – Небольшое пополнение в твою коллекцию.

Марина вопросительно подняла бровь и стала распаковывать подарок. Это была кружка. С очень оригинальным рисунком кошки. Точнее, ее морды. Он был выполнен прямыми линиями и походил больше на татуировку. Но смотрелось здорово.

– Спасибо, она очень красивая. Мне нравится, – она искренне улыбнулась, а ее глаза засветились. Ну вот, день прожит не зря.

– Не за что, – улыбнулась я в ответ и подняла перфоратор. – Я его поменяла, так что сегодня мы точно все сделаем.

– Это хорошая новость. Проходи в гостиную, а я пока поставлю мою новую кошечку, – она указала рукой направление, которое я и так знала, и пошла в кухню.

Я зашла в комнату и поняла, что тут была явная перестановка. По бокам от висящего телевизора стояли стеллажи с книгами, а напротив – небольшой уютный двухместный диван бежевого цвета. Рядом стоял стеклянный кофейный столик, на котором лежал пульт, книга, какие-то журналы и фантики от конфет «Бешеная пчелка». Еще на нем была красивая изящная ваза, в которой стоял букет неизвестных мне цветов. Неужели Федорова все еще таскает Марине цветы? Обычно все ее ухаживания заканчивались в момент, когда девушка оказывалась в ее постели. Хотя с другой стороны, она ни с кем так долго не встречалась, как с Мариной.

– Ну как тебе? – я услышала голос Марины у себя за спиной и от неожиданности чуть не подпрыгнула. Как она так тихо ходит, я не понимаю, ведь тут нет ковров.

– Знаешь, мне нравится, – честно ответила я. – Очень уютно.

– Женька сказала, что скучно, – усмехнулась девушка, сложив руки на груди. – Она ворчала об этом все время, пока двигала мебель.

– Ну… – протянула я, – у Федоровой своеобразный вкус. Однажды я ее еле отговорила от покупки стула, окрашенного в цвета радуги.

– Правда? – засмеялась Марина.

– Честное слово, – кивнула я. – Ну что, где ты хочешь повесить картину?

– Думаю, эта будет хорошо смотреться здесь, – Марина подошла к стене и показала примерную высоту, где она хочет видеть работу ее отца.

– Окей, – кивнула я и повернулась, чтобы воткнуть вилку в розетку. Когда я снова развернулась к нужной стене, то чуть не столкнулась с Мариной. – Прости, – нервно улыбнулась я, делая шаг назад.

– Это ты извини. Знаешь же, как я люблю мешаться под ногами, – Марина выдала смешок, который мне показался тоже нервным. Атмосфера была какая-то напряженная, а я не могла понять, почему. Ведь мы столько уже знаем друг друга, столько раз мы общались наедине, что изменилось сейчас?

Я решила об этом не думать и включила перфоратор. Как только я поднесла его к стене, Марина спросила:

– Вы встречаетесь с Наташей?

Я чуть не продырявила себе руку. Я выключила машинку и посмотрела на Марину.

– Что? С чего ты взяла?

– Ну, она просто сказала, что вы целовались, – спокойно ответила девушка, разглядывая свой маникюр.

– Не мы целовались, а она поцеловала меня, – уточнила я. – Не думаю, что мое мнение тогда кто-то спросил. И нет, мы не встречаемся. Так, общаемся периодически. А что, это… Это проблема? – осторожно поинтересовалась я, все еще стоя с поднятым перфоратором.

– Нет, я… Нет, – выдохнула Марина. – Наташа хорошая девушка. И, кажется, ты ей действительно… ну, нравишься.

– Ясно, – тихо ответила я, ощущая какую-то горечь в желудке.

Нет, а чего я хотела? Чтобы Марина сказала, что не хочет мной «делиться», даже как другом? С какой стати? Чтобы она приревновала? С какой стати в квадрате?

Поэтому я снова включила свою мега-дрель, что появлялась здесь почти так же часто, как и я, и принялась за работу.

Мы повесили картину, которая невероятно удачно вписалась в интерьер, и даже полюбовались ей пару минут. Потом я повернулась, чтобы смотать шнур и вытащить из розетки перфоратор, и тут мое равновесие меня подвело. Провод огибал мою ногу, обернувшись вокруг, поэтому когда я направилась к стене с розеткой, он натянулся, опутав ногу еще сильнее, а я, запнувшись, полетела вниз. Так как я не успела сообразить, что лучше будет просто приземлиться на задницу, я рефлекторно протянула руку, чтобы уцепиться хоть за что-нибудь и постараться не упасть. Этим «чем-нибудь» на мою неудачу оказался стеллаж с книгами. И, конечно же, он оказался не рассчитан на такие нагрузки, поэтому, когда я оказалась на полу, стеллаж и посыпавшиеся из него книги оказались на мне, больно припечатав меня по лицу и телу в целом.

– Господи, Лера! – я слышала взволнованный голос Марины, но не видела ее. На моем лице лежала книга, которая открылась так, будто я, читая, задремала на пляже. – Ты цела?!

Я еле вытащила левую руку и убрала с лица книгу, предварительно ее перевернув и взглянув на обложку:

– Толстой. Не зря я не любила его в школе, – проворчала я, откидывая книгу подальше.

– Ты в порядке? – я слышала явное волнение в голосе девушки, поэтому поспешила ее успокоить.

– Да-да, все нормально, – пробормотала я, когда она подняла «отдыхавший» на моих ребрах стеллаж. – За исключением того, что я устроила небольшой беспорядок.

– Не говори глупостей, – Марина поскидывала с меня оставшиеся книги и заглянула в глаза. – Ты точно в порядке? Тебя неплохо им накрыло, – девушка наклонилась ко мне и словно попыталась прочесть в моем взгляде, правда ли я цела.

– Голову приложило немного, а так все нормально.

– Голову? Где? Давай я принесу тебе лед, не вставай, – снова забеспокоилась девушка и соскочила с места.

– Марин, да не надо, все нор…

– Не вставай! – донеслось уже с кухни, и я вздохнула. Надо было сказать, что все в норме.

Она вернулась через пару минут со льдом, замотанным в полотенце.

– Где болит? О, черт, тут шишка, – ее глаза испуганно расширились, когда она снова оказалась рядом со мной.

– Шишка? – спросила я, хмурясь. – Просто чудесно.

– Давай, поверни немного голову, – она сама повернула меня в свою сторону и приложила лед. – Сейчас, скоро пройдет, – она держала полотенце со льдом и смотрела на меня. А я не могла оторвать глаз от нее. Ее горячие пальцы вперемежку с холодом действовали очень… своеобразно. Я старалась дышать ровно и случайно не застонать. – Ты уверена, что больше ничего себе не повредила? – Марина обеспокоенно осмотрела меня с головы до ног. – Ребра? Руки? Ноги?

– Все нормально, – прохрипела я и поняла, что голос меня предал.

Она нежно провела ладонью по моей щеке, смотря мне в глаза с такой заботой, что если бы я не лежала, а стояла на ногах, то непременно бы оказалась на полу, потому что мои колени ослабели бы под этим взглядом.

Я поняла, что это становится действительно опасным, потому что мой разум словно отключался – то ли от падения, то ли от того, что она была рядом, но я начинала соображать все хуже и хуже. Поэтому я кашлянула и начала подниматься, надеясь уйти от этой близости. Но Марина не спешила оставлять роль медсестры, поэтому когда я приподнялась на руках, мы оказались еще ближе, чем были до этого.

Я смотрела в ее красивые, сводящие меня с ума глаза, и пыталась вспомнить, как нужно дышать. Кислорода не хватало. Она также пристально смотрела на меня, не двигаясь. А потом я сделала еще одну ошибку. Я опустила взгляд. На ее губы. На губы, которые были так маняще приоткрыты. Сочные, полные, чувственные. Мне оставалось буквально несколько сантиметров до того, чтобы исполнить свою мечту, которую я хранила в себе не один месяц. Я смотрела на ее губы и так хотела ее поцеловать, как не хотела еще никогда и ничего. И в тот момент я поняла, что мое желание настолько велико, что я готова послать все к черту и гореть в аду в котле, который специально предназначен для предателей своих друзей, лишь бы почувствовать ее губы на вкус. Лишь бы узнать, какого это – когда такая девушка целует тебя. Лишь бы вдохнуть ее аромат и запечатлеть на ее чувственных губах хотя бы один поцелуй. Хотя бы один.

Примечание к части

Пятнадцатая, шестнадцатая и семнадцатая части уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

15

Сердце билось где-то в районе горла. Мои пальцы от напряжения начало покалывать. Я буквально разрывалась между желанием притянуть ее и впиться в ее губы своими и сбежать из этой квартиры как можно быстрее. А еще лучше не только из ее квартиры, но и из страны. Я была слабой. Я не могла просто встать и уйти, прекратить все это. Ни моих сил, ни моего контроля не хватало, чтобы это сделать. Но Марина оказалась сильнее. Может, конечно, она и не была загипнотизирована всей этой ситуацией и не ощущала всю силу момента как я, как наверняка и было, но тем не менее именно она закончила все это.

Девушка моргнула, чуть тряхнула головой и отодвинулась от меня, вставая на ноги:

– Ты можешь встать? Я помогу тебе подняться, – она протянула мне руку, и меня, наконец, «отпустило».

– Я в порядке, – я решила не искушать судьбу и самостоятельно встала с пола.

В том, что она поняла, о чем я думала, у меня практически не оставалось сомнений. Иначе чем еще объяснить ее легкий румянец и взгляд, опущенный в пол. Она не хотела смотреть на меня. А мне было стыдно встретиться взглядом с ней. Я такая идиотка.

– Марин, я, наверное, пойду. Голова разболелась что-то, – в этом я даже не соврала. Было ощущение, что моя черепная коробка вот-вот треснет. – Извини за… Извини, в общем, – пробормотала я и нагнулась, чтобы поскорее собрать свои вещи и уйти отсюда, как можно быстрее.

– Женя сейчас придет, – тихо сказала Марина, не поднимая глаз. Даже не совсем было ясно, к кому она обращается.

– Да. Я ей позвоню, скажу, что… Скажу, что нехорошо себя чувствую, – пробурчала я и направилась в коридор, не видя смысла объяснять что-то еще. Марина меня не задерживала. Прошла в прихожую за мной, поблагодарила за помощь и закрыла за мной дверь, слегка улыбнувшись на прощание. Думаю, ей было неловко. Не так как мне, конечно, но все-таки. Мне лишь оставалось надеяться, что она решит, будто это все от падения. И не будет думать, что я втрескалась в нее, как подросток, и чуть не поцеловала. Черт, чуть не поцеловала девушку лучшего друга. Если она думала так – то у меня были большие проблемы.

Я написала Женьке, что плохо себя чувствую и отключила телефон. Я ехала домой, проклиная свою глупость и слабость. Вот какого черта меня дернуло сидеть там и пялиться на нее? Зачем я вообще смотрела на ее губы и еще думала о том, что хочу ее поцеловать? Я была уверена, что еще минута или две, и это непременно бы произошло. И что было бы потом – остается лишь гадать. Вероятно, я бы вышла из окна, потому что умерла бы от чувства вины и стыда. От чувства вины не только перед Женькой, но и перед самой Мариной за то, что втянула ее во все это. Но, к счастью, Марина оказалась сильнее и умнее меня. И ничего не произошло. Ничего же не произошло? Я не прикасалась к ней, ничего не сказала, ничего не сделала. Тогда почему внутри так гадко?

***

Я повернула голову и обнаружила копну темных волос на подушке рядом со мной. Зажмурившись, я снова открыла глаза, решив, что мне это привиделось. Я точно помнила, что когда прикончила почти целую бутылку виски накануне вечером, то ложилась спать одна. Я была в этом практически уверена. Но темноволосая макушка по соседству говорила мне об обратном. Черт, неужели я… Додумать я не успела, так как голова повернулась, а я только ахнула вслух. Рядом со мной лежала… Марина. Я вытаращилась на нее во все глаза, разрываясь от радости и ужаса одновременно. Как? Как она здесь оказалась? Что вчера произошло? Я ни черта не помнила, но была почти уверена, что брежу. Может, я допилась до «белочки» и у меня галлюцинации? Тогда я хочу быть вечно пьяной, если каждый раз у меня будет именно такое видение.

Пока я размышляла в какой из параллельных вселенных именно я нахожусь, тело, лежащее рядом, перевернулось на другой бок – лицом ко мне. И уже через секунду Марина оказалась сверху. Нас разделяли несколько сантиметров, она смотрела мне в глаза и улыбалась.

– Что… – вместо моего обычного голоса послышалось какое-то сипение. Поэтому я прочистила горло и попробовала еще раз. – Что ты здесь делаешь? Что происходит?

Она, казалось, не слышала моего вопроса, потому что вместо того, чтобы ответить, начала целовать мое лицо. Щеки, скулы, подбородок. Я могла только пытаться дышать между этими поцелуями, стараясь вспомнить хоть что-нибудь, что могло бы объяснить ее нахождение здесь. Возбуждение не заставило себя долго ждать, и я почувствовала, как приятный жар растекается по моему телу. Больше всего мне хотелось прикоснуться к ней. Но руки словно налились свинцом, я не могла пошевелиться. Я чувствовала прикосновения Марины, чувствовала огонь, который она вызывала во мне. В один момент я испугалась, что эти ощущения разорвут меня на куски – такими интенсивными они были. Ее руки, ласкающие меня, нежные пальцы, мягкая кожа – все это было слишком сильно и слишком много для одной меня. Все чувства готовы были вырваться наружу, и я ничего не могла с этим поделать. Это действительно было сильнее меня. Поэтому я смогла только прошептать, закрыв глаза:

– Я люблю тебя. Боже, как же я тебя люблю.

В этот момент ее движения прекратились. Я непонимающе и практически возмущенно открыла глаза и чуть не вскрикнула – на меня смотрела… Наташа.

Какого черта?! Что она тут делает? Где Марина?

– Я так долго этого ждала, – сказала Наташа, глядя на мои губы, и в следующее мгновение поцеловала меня. Я думала, мои глаза выпадут из глазниц, так я вытаращилась на девушку.

– Что происходит? – спросила я, отворачиваясь от настойчивых губ. – Где Марина?

– Лера, я ведь думала, мы друзья, – услышала я уже другой голос и резко повернула голову. На мне лежала Женька. Я заорала. Увидеть на себе голую Федорову я никак не ожидала.

Подпрыгнув на кровати, я огляделась в кромешной темноте. Помотав головой, дотянулась до лампы на прикроватной тумбочке и включила свет. К счастью, ни Марины, ни Наташи, ни, прости Господи, Женьки в моей постели не было. Со мной была лишь жуткая головная боль, вызванная моим вечерним «свиданием» с бутылкой. Ну и поделом. Так мне и надо. Я посмотрела на часы. Было 04:37 утра. Я вздохнула и снова откинулась на подушку. Приснится же такое. Марина, Наташа, Женя. Во сне я более востребована, нежели в жизни. Сразу трое за одну ночь. Потрясающе.

Я не пошла на работу. Проснувшись от будильника, поняла, что просто не смогу ничего сделать на рабочем месте и решила притвориться больной. Мне поверили – осенняя простуда никого не удивляла. Я обнаружила несколько пропущенных – от Женьки и Нины, а также пару сообщений от Федоровой, где она спрашивала, какого хрена я уехала и все ли со мной в порядке. Я решила не отвечать ей, а просто сказаться жутко занятой, если она продолжит мне трезвонить. Если врать, то всем. На деле же я собрала небольшую сумку с самыми необходимыми вещами и вышла из дома. Заехав по дороге в магазин и купив там несколько бутербродов, воды, и какой-то полуготовой провизии, я отправилась в место, где скрывалась от всех забот – на свою дачу. Мой личный островок спокойствия и тишины. Где практически не ловит связь, нет интернета и людей. Именно то, что мне сейчас нужно. Трех дней мне должно хватить, чтобы более-менее прийти в себя и жить дальше так, будто ничего не произошло. Будто не было вчерашней неловкой ситуации, не было ничего, что могло бы вбить клин в отношения между мной, Женькой и Мариной.

***

Я открыла прочную деревянную дверь и поежилась. По ночам здесь холоднее, чем в городе, поэтому дом сильно остыл. Я тут же закинула несколько поленьев в печь, а также подключила радиаторы. Минут через десять здесь будет тепло. Поставив чайник, вытащила из сумки вещи и выложила в холодильник еду.

Через полчаса я жевала бутерброд и запивала его горячим чаем. Ну, не так уж все и плохо. Да, я влюблена в девушку своего лучшего друга. Да, есть вероятность, что она об этом догадывается. Да, я ее чуть не поцеловала. Но по сравнению со всеми бедами мира типа голода, торнадо, ужасных пожаров и наводнений, мои проблемы – ничто. Именно этим я и буду себя успокаивать все эти три дня, что буду здесь.

***

Самым разумным решением после всех произошедших событий было бы абстрагироваться от всего, не думать о Марине, занять себя чем угодно, лишь бы освободить свой разум от мыслей о ней. Но я уже давно поняла, что когда дело касается этой девушки, мой мозг отказывается работать, и я поступаю всегда, как полная идиотка. Поэтому два дня я провела в тоскующем бреду, разглядывая ее фотографии, которые я иногда делала, когда мы проводили время втроем. Я увеличивала фото так, чтобы на экране оставалось только ее лицо, и практически часами вглядывалась в ее светло-зеленые глаза.

К концу субботы я поняла, что мне нужен кто-то, кому бы я могла отдать свою любовь, и кто примет ее безоговорочно. Может, это простое совпадение, может, вселенная или кто-то сверху меня услышал, но утром в воскресенье, когда я вышла, чтобы принести несколько дров из сарая, я кое-кого встретила.

Небольшого роста, рыжая, длинноногая собака стояла около сарая и смотрела на меня, наклонив голову. Я стояла с поленьями в руках и смотрела на нее. Мы гипнотизировали друг друга минут пять, прежде чем я сказала:

– Ну привет. Как ты сюда попала? – я посмотрела за собаку на забор. Калитка была закрыта. Как она оказалась тут – было загадкой. Может, пролезла сквозь заросли кустарника через соседей?

Рыжая наклонила голову в другую сторону и переступила с одной лапы на другую, словно в нетерпении.

– Ты чья, собачка? – спокойно спросила я, осторожно положив дрова на землю, чтобы ее не напугать. Сделав пару неуверенных шагов по направлению к собаке, я внимательно следила за ее реакцией. Но она как стояла на одном месте, так и не собиралась никуда уходить.

Я подошла ближе. Собака с интересом меня разглядывала. Я присела на корточки и осторожно протянула руку:

– Ты же не будешь меня кусать, верно? – рыжая чуть повела носом, коснувшись моей ладони, принюхалась и, снова приняв прежнюю позу, продолжила смотреть на меня.

Я протянула руку вперед и коснулась влажной шерсти под шеей. Слегка погладила ее, не отрывая глаз от моей новой подруги.

– Ты ничейная, да? – снова попыталась я вовлечь собаку в диалог, оглядывая ее уже более смело. Грязная и вся в колтунах шерсть, украшенная редким репейником, сказала мне о том, что, скорее всего, у нее не было хозяев. – Ну что, ты одинока, я одинока. Пойдешь ко мне жить? – спросила я ее, почесывая за ухом. Собака уже села на пятую точку и с удовольствием принимала мои ласки.

Через несколько минут я притащила ее в дом и угостила бутербродом. Больше у меня ничего не было. Она с большим аппетитом его съела и посмотрела на меня в ожидании следующей порции.

– Прости. Больше ничего нет, – развела я руками. – Я как-то не ждала гостей.

Конечно же, она мне ничего не ответила. Но прошла в комнату и легла, свернувшись калачиком у моей кровати.

***

Когда я выезжала со своим новым питомцем домой, я была более чем воодушевлена. У меня появился тот, с кем я могу поделиться всем. Тот, кому я могу отдать все свое нерастраченное тепло. Если бы эта собака не нашла меня, то кто знает, решилась бы я сама на то, чтобы завести себе кого-нибудь. А тут у меня практически не было выбора.

До города оставалось минут сорок пять, когда я ехала по пустой дороге, по обеим сторонам которой было только поле, и думала лишь о том, чтобы мне хватило бензина до ближайшей заправки. Я совершенно не подумала о том, чтобы наполнить бак, когда сбегала из города в пятницу. И теперь был риск застрять черти-где. Лампочка почти пустого бака горела с самого начала пути, но я старалась оставаться оптимистичной. До заправки не так уже и долго – всего каких-то двадцать минут быстрой езды. Я уверена, мы с моим стареньким «Ниссаном» сможем «дотянуть».

Мы не смогли. Минут через пять машина «заквохтала», несколько раз дернулась и остановилась. Я успела срулить на обочину и опустила голову на руль.

– Черт побери, – простонала я и ойкнула, когда почувствовала что-то холодное на своем ухе. Собака ткнула меня влажным носом и лизнула в щеку. – Спасибо, дорогая, мне уже лучше, – улыбнулась я и почесала ее за ухом. – Ну что, попробуем поймать попутку? Чтобы нас дотащили до заправки?

Я вылезла из машины, включив аварийку, и закрыла дверь. Собака начала неистово лаять. Я открыла дверь и вопросительно посмотрела на нее, когда она замолчала. Снова закрыла дверь. Она опять стала лаять и смотрела при этом прямо мне в глаза. Я вновь открыла:

– Что ты кричишь? Я же тут. Я никуда не ухожу. Мне нужно поймать попутку, чтобы мы смогли доехать до города. Там дом. Там тепло и есть еда. Ты же хочешь еды? Там я смогу тебя накормить. И помыть. Что важнее, – я понимала, что разговариваю с собакой. Но ее карие глаза были такими умными, что мне казалось, она все понимает. Когда я снова закрыла дверь, она молчала.

Пятнадцать минут я провела на холоде, пытаясь найти помощь. Мимо меня за это время проехало машин десять, но ни одна не остановилась.

– Да что с вами, люди?! – в сердцах выкрикнула я и достала телефон. План «А» с треском провалился, придется использовать план «Б». Я включила аппарат и пока ждала, когда он загрузится, размышляла – какое из зол будет меньше – Нина или Женька. Я не включала телефон все три дня, и догадывалась, что именно они захотят мне обе сказать, после того, как я, не перезванивая им, написала, что со мной все хорошо, и вырубила сотовый. Решив, что гневу Женьки будет противостоять все же проще, набрала ей, игнорируя десятки посыпавшихся сообщений на «оживший» телефон.

Федорова ответила после второго гудка.

– Лера, какого хрена?! – вместо приветствия проорала она, а я поморщилась. Надо было звонить Нине.

– И тебе привет.

– Привет?! – продолжала орать Женька. – Привет?! Засунь себе этот привет в задницу! Где ты, черт тебя подери?!

– В моей заднице и так достаточно проблем, чтобы засовывать туда еще и это, – парировала я. – Мне нужна твоя помощь.

– Что случилось? Ты в порядке?! – больше взволнованно, чем сердито, продолжала спрашивать Женька.

– Я в порядке. Я была на даче, – призналась я, уже предчувствуя гору упреков.

– Ты издеваешься?! Я ездила к тебе домой, звонила на работу, там сказали, что ты заболела. А ты написала, что с тобой все хорошо! Какого хрена, Лера?! Я даже Нине звонила!

– Нине? – глупо переспросила я.

– Ну, а кому еще?! Девушки у тебя нет, других твоих друзей я не знаю. Кстати, Нина сказала, что тоже тебя искала, но ты ей прислала то же, что и мне. Так что готовься, уж она-то надерет тебе задницу!

– Блин, извините. Я просто… хотела побыть одна, – пробормотала я, чувствуя себя гадко.

– Я все понимаю, Лер, но мы… Я… Я волновалась. Я думала, что ты заболела, что тебе стало плохо, что ты, может, сознание потеряла. Благо, у меня есть ключи от твоей квартиры. Ты просто словно исчезла! – продолжала возмущаться Женька.

– Да, я знаю. Извини. Я не думала, что все так будут беспокоиться… – пробормотала я, чувствуя себя провинившимся школьником.

– Но мы беспокоились, – с чувством сказала Женька. Я была удивлена, честно говоря. За столько лет нашей дружбы Федорова никогда не была так эмоциональна. Это было для меня сюрпризом. Может, это Марина на нее так влияет? При воспоминании об этой девушке мне опять стало грустно.

– Извини. Я не хотела. Слушай, ты можешь мне помочь?

– Да, конечно, – опомнилась Женька. – Что случилось?

– Да я ехала домой, но у меня кончился бензин. Я забыла заправиться. И… короче, я стою на дороге, и никто не хочет останавливаться, чтобы помочь мне.

– Скинь геолокацию, я приеду, – тут же отозвалась Женька, не задавая лишних вопросов.

– Хорошо. Спасибо.

Я скинула свое местоположение и села обратно в машину. Посмотрев на мирно сидящую рядом собаку, я сказала:

– Сейчас приедет Женька. Она мой друг. Она тебе понравится. Она бывает порой несносной, но она хорошая.

***

Женька приехала спустя час. К этому времени мы достаточно замерзли, поэтому привезенному горячему кофе в термосе были очень рады. Ну, я рада. Собака кофе пить не стала. Женька очень удивилась моей компании, но потрепала грязную голову и даже попыталась придумать собаке имя.

– Может, Терри? – спросила подруга, закручивая канистру.

– Для Терри она слишком крупная, мне кажется, – почесала голову я.

– О, слушай, я как-то читала книгу, детектив. Там у главного героя, сыщика, была рыжая собака. Ее звали Гретхен, – с чувством проговорила Женька.

– Ты предлагаешь мне назвать собаку Гретхен? – скептически подняла я бровь. – Чтобы я сломала язык, когда буду звать ее на улице?

– Ну, можно сократить. Гретти. Гретта. Ретти, – предложила Женька.

– Гретта, – словно пробуя имя на вкус, пробомотала я. – Гретта. Тебе нравится? – повернулась я к собаке, которая спокойно лежала на сидении и наблюдала за нами.

– По-моему, она не против, – сказала Женька, улыбаясь.

– Мне тоже так кажется, – согласилась я. – Значит, Гретта.

– Отлично. Привет, Гретта. Теперь ты составишь компанию этой милой барышне, которая не знает, что такое ответственность, – пропела Женька, косясь на меня.

– Я извинилась, – закатила я глаза.

– Ага. Что произошло? Почему тебе понадобилось сбежать из города? – серьезно спросила Женька.

– Я не сбегала, – отчаянно врала я, – просто хотела отдохнуть.

– Как ты себя чувствуешь? Марина сказала, что на тебя упал шкаф, – неожиданно перевела тему Женька.

– Не шкаф, а стеллаж, – поправила я. – И все хорошо. Пара синяков, ничего серьезного.

– Поэтому ты убежала, не дождавшись меня, а на следующий день скрылась ото всех? Может, ты ударилась сильнее, чем тебе показалось? – продолжала допрос Женька.

– Мне просто было нехорошо. Голова болела, там была шишка, и я решила, что не буду портить вам вечер своей кислой миной, – пожала я плечами.

– Ну, ты ничего особо не испортила, – пробормотала Женька. – Марина тоже была особо не в настроении. Мы чуть не поругались из-за какой-то ерунды, поэтому я уехала вечером к себе.

– Вот как, – протянула я, задумавшись. Что же произошло с Мариной?

– Ага. Но на следующий день она извинилась, сказала, что у нее ПМС и что она просто сорвалась, – продолжила Женька, чем снова меня удивила. Тема Женьки и отношений, как правило, самая закрытая тема. А мы уже минут пять об этом разговариваем.

– И тебя это… беспокоит? – мне не было приятно говорить с Женькой о Марине, но она же не виновата, что я влюбилась в ее девушку.

– Да нет, – неопределенно махнула рукой она. – Все нормально. Ну что, поехали? – вот это больше похоже на Федорову. Она всегда так неожиданно «закрывается», что у меня постоянно остается ощущение какой-то недоговоренности.