Текст книги "Если рассказывать эту историю (СИ)"

Хозяйка в домашних тапках спускалась по ступенькам. Андрей жил с ней достаточно, чтобы узнать шаг.

Одна только мысль об этой женщина разбудила его, и, мельком глянув в окно, он увидел, что ещё едва светает. Тишина стояла, точно после шторма. Оглушающий штиль.

– Ты здесь… – охнула хозяйка и наклонилась, чтобы лучше рассмотреть лицо напротив. – Я всю ночь глаз не сомкнула, не знала, куда ты средь ночи кинулся. А ты тут…

– Извините, – с трудом разлепил полоску рта тот.

– Так, а ну вставай! Ты что, всю ночь так просидел?!

Андрей неопределённо пожал плечами, однако подниматься не спешил.

– Ну что ты? Что-то случилось? – хозяйка забеспокоилась всерьёз. – Что-то болит? Ты не можешь встать?

Студент разрывался – ответить грубо или промолчать – затем успокоил порыв и простым, беспомощным движением раскрыл руки, показывая проснувшегося одновременно с ним кота.

Тот повернул морду и ведьмацкими глазищами с сужающимися от яркого света зрачками уставился на женщину.

Андрей почувствовал, как впиваются напрядённые когти в его пижамные штаны и поспешил укрыть питомца обратно.

– Извините, – ещё раз вынуждено повторил.

Недолгая пауза.

– Ясно, – хозяйка неожиданно присела на корточки на последней ступеньке. – Можешь не рассказывать, у нас все соседи знают, что ты его подкармливаешь. И что же с вами делать?

– Я его не оставлю, – поджал губы студент. Запнулся: – Если… Если Вы разрешите оставить его хотя бы пока не потеплеет, я… я, – он в порыве приподнялся и просяще заглянул женщине прямо в глаза, – я заплачу за него, как за ещё одного жильца, всю стипендию отдам, работать буду, а заплачу.

Удивлённая хозяйка непроизвольно немного отпрянула от такого напора и сомкнула губы, а смущённый порывом Андрей сел обратно, забиваясь в угол.

Что с ним? Совсем на него не похоже. Он же так старался сдерживать себя – быть достойным сенсея и чёрного пояса.

Женщина молчала. Видно было – хотела отказать, но что-то ей мешало.

– Что же с вами делать… – поднялась, отряхнула складки на юбке, рассеянно нахмурилась. Потом вздохнула: – Не знаю. Неси его пока домой, а там видно будет.

Студент, не ожидавший даже такого согласия, вскочил, скрывая улыбку до ушей под опущенной головой.

Всё утро, вплоть до времени, когда наступила пора отправляться в универ, Андрей точно мамаша провозился с кошаком. Умудрился даже помыть его, исцарапав все руки, и долго потом извинялся, расчёсывая мокрую шерсть своим гребешком для волос.

Принёс питомцу поесть, а перед уходом запер в комнате.

Надевая пальто, заглянул на кухню к колдующей над плитой хозяйке. Признательно улыбнулся:

– Спасибо Вам.

От такой улыбки хозяйка не растаяла, но немного смягчилась:

– Иди уже, опоздаешь.

Андрей кивнул, в последний раз заглянул к коту, натолкнувшись взглядом на книгу.

Тихо выматерился сквозь зубы, хапнул её в рюкзак и побежал ловить маршрутку – доехать до метро.

Уже приближаясь к трёхэтажному каменному зданию, он понял – день пропал – потому что сейчас пропал он, на самом деле его здесь нет, он пожран и захвачен в плен остатком недочитанных страниц. И они звали его, как профессиональные некроманты призывают из глубин вод утопленников. А он откликался – неохотно, но неуклонно, хотя бы потому, что в них лежала правда – искорёженная, покалеченная. Чужая и его собственная.

Строки въедались в память – выжигали своё клеймо.

А когда он поднял голову, оглушённый, то неясным, мутным зрением различил на последней странице – карандашом, мелким почерком: «Дочитал? Позвони мне. А»

И издевательское, ниже:

«+380…»

========== Глава 3: Просьба ==========

I tear my heart open, I sew myself shut

My weakness is that I care too much

My scars remind me that the past is real

I tear my heart open just to feel

Papa Roach – «Scars»

Тяжело живётся, когда иногда ты нормальный человек, а иногда топографический кретин. Сам пригласил, а теперь, дурак, забыл, какими путями туда дойти. И телефон, как назло, замёрз на таких температурах, глючит и знать не желает, чего этот идиот-хозяин от него хочет.

Андрей не показал бы это место никому, даже близким друзьям, даже Наде, но сейчас ему нужна уверенность – уверенность, что его молчание не примут за страх, а желание укутаться в плёд и, забившись в уютный уголок, вздремнуть – за высокомерие. В том красочном, ярком кафе-доме всё показалось бы естественным – там очень уютно молчать.

Наконец, спустя полчаса блужданий, дом нашелся. Игорь уже сидел на цветном диванчике. Читал что-то, пил чай. Андрей вытер о коврик ноги, снял куртку, оплатил кофе и только потом подошел.

– Привет, – Игорь на звук поднял голову.

Андрей уселся напротив:

– Ты знал это место раньше.

– Только по слухам, – парень улыбнулся. – Никогда не было повода зайти. Оно популярно среди книжных червей и интровертов.

Андрей кивнул, подпёр ладонью щеку. Поглядел на книгу, не узнал ни автора, ни названия, решил, что это может стать хорошей темой для разговора.

Но перед тем как задать вопрос – вдруг закрыл глаза. Зачем он здесь? Что он здесь делает? Он пришел, чтобы задавать глупые вопросы о книжках или чтобы попросить помощи?

Ну нет, нельзя же просить вот так сразу?.. Или можно?

Открыв глаза, Андрей понял, что на него внимательно смотрят, и выпалил:

– Мне некуда деть кота. Поможешь?

– Вот, значит, зачем ты меня позвал, – фыркнул Игорь и улыбнулся. – Ну, рассказывай. Чем смогу, так сказать.

Андрей сначала хотел возмущением скрыть смущение от первой фразы, но потом выпустил набранный для колкости воздух и рассказал всё как есть.

Слова лились лёгким потоком. Не так саркастично-плавно, как в той книге, а просто – искренне.

А Игорь слушал – внимательно и открыто.

Совсем иначе, чем однокурсники, приятели, родственники, с которыми он говорил. Они думали – да и активно убеждали в этом «наивного студента», мол, кот – это ерунда. Он же бродяжка, коли надо, сам найдёт чего пожрать, где поспать и согреться. А пропадёт – невелика беда, что их таких мало – котов…

Да и нафига брать на себя чужие проблемы, если своих вагон.

И в конце концов под грузом неоспоримых циничных доводов Андрей переставал говорить, переставал спорить. Молчал, клал трубку. Сдерживал сухие слёзы от несправедливости и безразличия, от невозможности помочь кому-то маленькому, беззащитному, невероятно близкому. Куску своей вдруг разморозившейся души.

Он впервые, выйдя из родного гнезда, столкнулся с людским безразличием, и это – уже не забором – каменной стеной отделило его от них.

Хозяйка хмурилась и тонко намекала, что если пушистый вредитель не покинет помещение, ему придётся самому пойти подыскивать другое жильё для хозяина.

Андрей перебирал телефонные номера, когда вспомнил…

И вот, он здесь.

И то, о чём он говорил, Игоря действительно интересовало.

– Ты же местный, и я подумал, – закончил Андрей рассказ и выжидательно поглядел на собеседника. – Возьмёшь его?

Он неосознанно внутренне сжался в ожидании отказа, но Игорь не стал медлить – обыденно кивнул:

– Возьму.

И Андрей почувствовал, как грудь переполняет тёплое чувство признательности.

– Но почему никто из твоих приятелей не захотел взять его себе, хотя бы на зиму?

Тот пожал плечами:

– Одним предки не разрешают, другие живут в общаге, у третьих уже есть и больше не надо, четвёртым кошачьи проблемы не нужны. Каждому своё.

Игорь понимающе покивал, и они разговорились о котах. Потом о книгах, о кино, о чём-то ещё, очнувшись, только когда хозяйка вежливо окликнула их, извинившись, что через пять минут кафе заканчивает работу.

Парни удивлённо переглянулись, одновременно поглядели на часы и рассмеялись.

Когда Андрей кутался в куртку, Игорь предложил.

– А поехали ко мне. Пива выпьем, расскажешь, как тебе книга.

– Сразу скажу – ужасно, – фыркнул Андрей. – А к тебе – не могу. Кота кормить кто будет?

Но Игорь не слушал и уже на буксире тянул его к станции метро.

– Хозяйку попросишь. Заодно обрадуешь её, что она эту живность больше не увидит. И вообще, ты мне должен, понял.

Андрей подумал, сдался, набрал на расчехлявшемся в тепле телефоне номер хозяйки.

Поговорил с ней, ёжась от холода, на автомате покивал на её указания сидеть в тепле и не рыпаться, потом спохватился и «задакал».

Так же автоматически попрощался. Что говорила хозяйка, до него доходило, как через туманную пелену – он глядел в спину тянущего его человека и пытался сообразить, как им вообще удалось поладить – таким разным.

И как он ещё не выбил дух из нахального котяры… кот, ага… Вот кого напоминал Игорь – ещё одного хитрого игривого котяры – из таких, которые долго выслеживают и играются с птичкой, прежде чем её выпотрошить.

Андрей мысленно поёжился и пообещал себе не поддаваться предубеждению и пока не получит доказательств, считать это впечатление обманчивым.

Они ехали в метро, и студентик слышал, как в наушниках соседа грохочет «Palladio» в исполнении Эскалы. Свой плеер он забыл, поэтому слушал чужое, пока они не вышли на свежий воздух.

Последний тралик будто только их и ждал – и они бежали как ненормальные, в темноте, на свет этой табуретки, сигналя, чтобы она остановилась. Они больше не чувствовали холода.

Снег кружил вокруг и скрипел под ногами.

Запыханные, они сели на первые попавшиеся кресла.

– У тебя сейчас зимняя сессия? – Игорь глянул на соседа, откинувшись на спинку, одним глазом.

– Ага. Три экзамена осталось.

– А потом куда?

– К родителям. У меня законные выходные.

– Это сколько вы отдыхаете?

– Месяц почти.

– Нихрена себе. А я, помню, только пару недель зимой ваньку валял.

– Это потому, что зима холодная. Мы потом по субботам наверстывать будем… Это сколько бы мы пешком петляли, если бы не успели?

Игорь помолчал. С обаятельной улыбкой выдал:

– Ну… долго.

Андрей представил себя, пробирающимся сквозь метель скалолазом, на пути к юрте и почувствовал, что готов дьявольски засмеяться:

– Мда. Пронесло.

– И не говори.

– К середине пути я был бы готов зайти в первую попавшуюся многоэтажку и попросить приюта и помощи.

– Ахах, в следующий раз попробуем.

– Да ты издеваешься. Тебя всё равно никто в дом не возьмёт.

– Почему это?

– Ты слишком вредный. Кто вообще сможет вытерпеть тебя больше, чем двадцать минут?

– Ты, например. Я бы сказал, ты уже.

– Это чистой воды случайность. Я больше так не буду. И я, тем более, не собираюсь за тебя заступаться, когда хозяева выставят тебя вон.

– Ты оставишь меня на холоде? В обществе бомжей?

– Оставлю.

– И не почувствуешь угрызений совести, когда меня найдут бездыханным на твоём пороге?

– Это будет не мой порог.

– Ну, на пороге твоих приютителей.

– Моя совесть уже доугрызалась и завяла.

– Ты меня что, даже не похоронишь?

– Я тебя кремирую и поставлю в рамочку на полочку.

Договорившись до абсурда, они поглядели друг на друга и зафыркали.

– А, наша остановка, – спохватился Игорь. – Водитель, останови здесь.

Здание выглядело таким же тёмным, как все остальные, а на дверях подъезда не стоял ни домофон, ни замок с паролем.

На пролете между вторым и третьим этажом вяло стряхивал пепел в прикреплённую к решетке на окне консервную банку из-под горошка какой-то седой мужчина. Игорь с ним поздоровался и повёл Андрея дальше.

Замок щёлкнул два раза, впуская молодых людей в темноту.

– Первый выключатель клацни, пожалуйста, – попросил Игорь, пропуская гостя внутрь первым.

– Ок, – Андрей кивнул, разулся, шагнул вперёд и тут же нагребнулся мизинцем о ножку тумбочки: – Уй, – запрыгал на одной ноге. – Твою ж дивизию.

– Пфф, что уже случилось? – фыркнул от смеха Игорь.

– Это всё ты, ирод несчастный, – выдавил студентик, баюкая пострадавшую конечность.

Потом он прыгнул «не туда», поскользнулся на дорожке и долбанулся спиной о стену. Выматерился и затих.

В итоге свет включил Игорь. Поглядев сверху, подал руку:

– Ты ж говорил, что каким-то спортом занимаешься?

– Тут не карате надо, а кун-фу и энергию ки. У меня просто ещё чакры не открылись.

Может, это был ещё одним предубеждением, но квартирка Андрею тоже не понравилась. Всё аккуратно, чисто, но… что-то не то.

Хотя – не он здесь живёт, так что пофиг.

– Ты бы в душ сходил, согрелся.

Андрей кивнул и, получив комплект большеватых для него шмоток, поплёлся в ванную.

Под горячей водой он совсем разомлел и, едва заставив себя хотя бы переодеться, поплёлся в зал.

– Прости, – язык немного заплетался. – Такое марево накатило, я на боковую.

На столе стояло пиво, снедь в разных шелестящих пакетах, но до них студентику уже не было дела.

Игорь пожал плечами и указал на свободную кушетку, где Андрей под убаюкивающий голос телеведущей мигом отрубился.

Он не заметил, ни как его потрепали по голове, ни как большой палец лёгким касанием прижал его нижнюю губу к зубам.

Не желая разбудить, Игорь поднялся с корточек, надел тапки и вышел в подъезд. Спустился на пролёт, но соседа и след простыл.

Звук чиркающей зажигалки и огонёк горящей сигареты в полутьме – на втором недавно сгорела лампочка.

Он не понимал этого влечения и не хотел разбираться в его природе. Хотел наслаждаться общением и не просить большего.

Не получалось.

Сколько часов они провели вместе? – Ерундово, а упрятать ничего не получалось.

Разве так бывает? Чтобы с первого взгляда – и зацеловать хотелось? Чтобы хотелось прикоснуться – сидеть и чувствовать рядом – твоё, живое.

Андрей… хах, трогательный мальчик.

Глаза у него – как лужи на асфальте, отражающие лица проходящих мимо людей.

Трогательный мальчик. Тронуть и не отпускать.

Игорь с силой сжал в зубах фильтр от сигареты и запутал в волосы пальцы.

– Идиот, – разнесло эхо подъезда. – Конченый сукин сын.

Он влюблялся в парней раньше – но не так. А как-то… по-другому, обычно. И уж точно не с первого взгляда.

Успокоившись, он пообещал себе забить на дурную прихоть или не связываться с мальчишкой вообще.

И всю зиму звонил и принимал звонки с известного номера – болтал, пока их не отключали, когда заканчивались деньги или исходили заветные полчаса. Пополнял счёт, перезванивал. И улыбался, когда ночью, часа в два, гремел в раздражении телефон и выдавал оповещение об угрожающем СМС:

«Ты не спишь? Я знаю, не спишь».

На тумбочке сверкал глазами котяра, а Игорь отвечал: «Позвонить, или у тебя там все спят?»

А потом на запряженной ласточками колеснице примчалась Весна.

========== Глава 4: Desperation ==========

Мы так любим дешёвые драмы

С непродуманными диалогами,

Где актёры немножечко переиграли

Со вздохами, криками, стонами…

Где мы, неувлечённые ролью,

В дурацких костюмах со скованной грацией

От бульварного прячемся шума,

В обшарпанных декорациях…

Сцены ревности, сцены разлуки -

Мы готовы, мы с текстом сверились!

Мы как будто не знали друг друга,

Мы как будто случайно встретились…

Валентин Стрыкало – «Дешевые драмы»

Этой весной Андрей не ходил – летал. Он почти не сидел на сходках – хотя если бывал – оставался до последнего. Всё больше – с кошаком.

Одним и вторым. Объяснить не получалось, но Игорь тоже почему-то воспринимался как один из породы кошачьих. Не таких, как их питомец – другим, хищным и опасным, но всё же – котярой. С его плавной походкой, оскалами на все тридцать два и ленивыми валяниями в часы досуга, поочерёдно – то на разных предметах мебели, то на полу – определённо. Иногда Андрей даже ловил себя, что, так же расслабившись рядом, не против бы зарыться рукой во временами отраставшие волосы и потрепать Игоря по холке.

А животина у Игоря обжилась и на удивление вела себя хоть и немного зашуганно, но вполне прилично – по углам не гадила, о стены и мебель когти не точила – скорее норовила забраться Андрею под тёплый бок, свить там гнездо и поселиться навечно.

Андрей теперь, время от времени, закупаясь жратвой, после универа топал прямо к Игорю. А если возвращаться – поздно или влом – оставался ночевать в зале на диванчике, куда около полуночи к нему подкрадывалось и засыпало его животное. Спальню студент почему-то на дух не переносил и предпочитал в неё и в дневное время не совать нос, не то что ночью.

Игорь, кстати, категорично отказался оставить животину безыменной и, опытным путём выяснив пол вышеупомянутого, стал звать его Жуком. Правда, непонятно в честь кого – Жукова или Жуковского. Андрей пожал плечами, мол, делай что хочешь, но постепенно сам свыкся с кличкой.

Судя по погоде, Весна торжествовала.

Мать прислала студенту старые резиновые сапоги, чудом остававшиеся впору, и он щеголял в них в погоду и в непогоду.

Игорь ржал: «Ты в них скоро дырки протрёшь», Андрей в ответ фыркал: «Не дождёшься. Они у меня суперпрочные и вообще не поддаются воздействию воды. Советское производство».

Тот не унимался: «А, так это ты по воде ходить учишься? Скоро будешь бабушек и девственниц спасать? Тогда тебе не хватает лосин и плаща».

Такие беззлобные обмены колкостями могли продолжаться часами, с перерывами на жратву, кино или пиво.

Иногда Андрей не мог удержаться от самокопания – почему Игорь с ним возится? Самое опасное время для таких размышлений – полуночь-полуутро, часов пять, когда не гнушаешься сигаретки-другой, а дыра в нутре разрастается до размеров Вселенной и грозит поглотить тебя прежде, чем раздастся первое слово оправдания.

Андрей не раз прочувствовал подобное на собственной шкуре и боялся этого состояния, но всё равно засиживался до времени, когда сон и явь сходятся на равных, переплетаясь как нельзя сильнее. Засиживался, погружаясь глубоко внутрь себя, силясь понять вещи, которые нельзя понять в светлое время суток.

Почему Игорь возится с ним? Игорь – кошак – рубаха-парень, с которым можно поговорить обо всём на свете, который поддержит разумную шалость и подстрахует рисковую. Который не засмеётся, не скажет «да это ерунда, забей» – и это много. Так много, что…

Андрею не нашлось бы друга лучше – даже беря в расчёт собственных братьев. И вот он – студент, без особых примет и отличий, простой и незамысловатый – пень-колода – ну и как? Что в нём такого можно было найти?

Тем более, о главных его достоинствах – карате и гитаре – Игорь не знал. Андрей как-то избегал касаться этого – живого, ценного, боясь показаться хвастуном или пустословом. Да и повода показать – не находилось…

Бывало, Андрей загонялся настолько, что выкуривал пачку за пару часов, строчил СМСки кому ни попадя, чтобы отвлечься, и, грохнувшись на следующий день на кровать, засыпал сном праведника. Утро всё лечило – все раны и ссадины – но не до конца, пока не придёт вечер. Пока снова не заиграет плеер, где накрепко засели Наутилус, Сплин и Кристи с их больными пронзительными аккордами.

Правда, в момент встречи любые сомнения исчезали. Привыкший с детства чувствовать тончайшие переливы звуков, студент улавливал в голосе Игоря, в самом воздухе вокруг – симпатию, заинтересованность, а его глаза подтверждали услышанное.

И тогда зверь в Андрее расслаблялся, втягивал сжимающие нутро когти.

Правда… одним днём всё кончилось.

Тогда Весна, казалось, разозлилась на кого-то, то ли просто поменялась с Осенью – на спор. С раннего утра деревья и трава стояли в кристальной росе, а местный дворник, ёжась, сметал с асфальта мусор и пустые пивные банки.

У входа в метро раздатчик бесплатной газеты «Вести» провожал редких прохожих завистливым взглядом и втягивал шею поглубже в воротник куртки.

Днём, того хуже, пошёл дождь, и Андрей искренне благодарил Бога, что сегодня выходной. Однако позже пришла СМС от Игоря «У меня пицца и вторая часть «Звёздных Войн», и, пораздумывав, парень таки пошаркал. Долго стоял, дожидаясь троллейбуса, чтобы потом пересесть на другой, прямо к точке назначения, и умудрился подхватить насморк в процессе.

На Игоря он натолкнулся в подъезде.

– Ты долго, – заметил тот. – Я уже хотел идти тебя встречать. Пошли, купим чего-нибудь к пиву. Рыбки… Там Жучара нас ждёт…

– Ты видишь, у человека насморк, – вредно запротестовал Андрей и показательно захлюпал носом: – Человеку нужно в баньку и под одеялко.

– Да ладно, – Игорь рассмеялся. – Он у тебя такой трогательный. А если ты ещё фыркать начнёшь, так вообще вылитый ёж.

– Не издевайся, – хмыкнул студентик, легко ударяя его кулаком в плечо. – Тут тебе не «В мире животных».

– Я знаю… знаю… – неожиданно от солнечной улыбки не остаётся и тени, сменившись убийственной серьёзностью. – Только ты всё равно…

– Э-э-э…

То, что произошло в следующий миг, Андрей не смог разобрать до конца. Нет, по движениям – он бы среагировал инстинктивно, если бы к побеленной стене подъезда с новыми железными дверями его прижал не Игорь. С любым другим – запросто, а ударить или оттолкнуть Игоря – стра-а-ашно. Ведь если после удара он отвернётся, закроется, перестанет писать и разговаривать… а что тогда?

И именно поэтому Андрей в ступоре замер, глядел в его бездонные глаза под поволокой тоски и силился понять – что не так и не он ли причина?

А тот поглядел исступлённо, прямо. И словно пожаловался:

– Не могу. Хоть убей, не могу больше рядом с тобой спокойно находиться.

И безжалостно вовлёк друга в односторонний поцелуй.

Андрей даже не сообразил – зачем? У него в голове то лихорадочной вереницей пробегал косяк золотых рыб, то на следующую милисекунду наступал полный штиль. Но, наконец, опомнившись и не видя другой возможности выбраться, он несильно, но ощутимо ударил Игоря в пах, освободил прижатые к побелке запястья и выкрутился.

Обернулся, отдавшись внутренней дрожи, а когда Игорь, разогнувшись, попытался удержать его, попятился, пробормотал: «Н-нет… нет», и вовсе бросился, куда глаза глядят. Лишь бы прочь, лишь бы выпихнуть из головы чувство, будто здесь произошло что-то отвратительное и ужасное. Лишь бы не знать, лишь бы стереть и про себя: нет-нет-нет…

Нет.

Он бежал, не разбирая дороги, падая и поднимаясь, будто в каком-то кошмаре, где за ним гонятся – хуже, чем черти – его собственные я. Я перепуганные, злонамеренные, скалящиеся или безразличные, точно случайные.

Окончательно выдохнувшись, студентик пришел в себя в невзрачном переулке, знаменательно – рядом с мусорными контейнерами, в одном из которых сознательно рылось нечто живое.

Где-то рядом гремела стройка. Андрей поглядел вверх, рассеянно пронаблюдав, как копошились на железных балках рабочие, а один, с громкоговорителем в руке, что-то кому-то вещал на русском матерном.

Немного оглушенный, парень поглядел на себя – грязного, промокшего, несчастного и нервно расхохотался.

– И что это б-было? – выдавил, обращаясь неизвестно к кому.

С трудом поднявшись, он с трудом доковылял до ближайшего метро.

Хозяйка на появление квартиранта отреагировала испуганным: «Ох, кто ж тебя так избил?» Тот прикусил язык и вместо «жизнь», выдал путаное объяснение, из которого членораздельным оказалось что-то вроде «шел, ограбить хотели, споткнулся по лестнице», после чего разувшись и скинув куртку, пошел в душ.

Удивительно, но Андрей почти не покалечился – синяки на коленях и локтях, да пара ушибов – недорогая цена.

Не в порядке – нутро.

Копошащийся беспокойный клубок, не спешащий развязать хотя бы один свой узел. В голове билась единственная главная мысль: «Что за?..» и с ней наряду полмиллиона слепых, посторонних, несвязных – почему он так? Шутканул? И его… выражение? Больно? О чём он думал? Хотел? Знал?

Неполноценные, они болтались рядом, мешая сосредоточиться.

Душ всё же помог. Совсем чуть-чуть, но по крайней мере, вытирая влажные волосы, Андрей не так – слишком, ощущал нависший над головой груз чего-то весомого, нелёгкого и непоправимого. Он уже не сгибался под этим весом, как под могильной плитой, а всего лишь пошатывался, не в силах поднять голову.

На автомате достал из куртки телефон, открыв все три СМС.

15.25. «Где ты?»

15.37 «Как ты?»

16.12 «Как бы ни было, надеюсь, ты благополучно добрался. Прости за – ты понял, что. Но я серьёзно».

Значит, не шутил? Значит, он реально? А что потом? Затащил бы в комнату – трахаться. И изнасиловал бы? Значит, он пидорас и насильник? Грязная тварь, годная на убой и только? Не человек?

Эти оскорбления и Игорь настолько не укладывались в голове одновременно, что Андрей остановил себя, на ватных ногах шмыгнул в комнату и закрылся там, пытаясь переосмыслить последнее СМС. Он заглушил внутренний голос и попытался мыслить рационально.