Текст книги "Шорох вереска (СИ)"

Автор книги: Нифилетсар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Я думал, вы съедите друг друга живьём, – заметил Бильбо, поворачиваясь к двери.

– Обычное дело, – махнула рукой Нило, направляясь к своему месту.

– У тебя не будет неприятностей из-за меня? – хоббит виновато посмотрел на кузину.

– Не бери в голову, – отмахнулась Нилоэла. – Тебе не удастся уйти от ответа…

– Спокойно! Я и не помышлял об этом, – примирительно сказал Бэггинс, замечая в глазах Нило недобрый огонёк.

– Итак… – подтолкнула она.

– Даже не знаю, как сказать, – замялся полурослик и, отведя взгляд, принялся взволнованно теребить подлокотник кушетки.

– Прямо, – начиная злиться, бросила Нилоэла. – Бильбо!

Она схватила кузена за руку, заставляя посмотреть в глаза. Бэггинсу на мгновение показалось, что огоньки свечей стали больше, походя на языки пламени. Испугавшись, полурослик выпалил:

– Домерик Праудфут умер.

Кузина выпустила его руку и отодвинулась.

– Что? Но… Как? – растерянно пробормотала Нило, отказываясь верить в то, что хоббит, которого она когда-то любила, покинул этот мир.

– Подхватил хворь в весеннее половодье, да и слёг, – ответил Бильбо. – Шестеро ребятишек без отца остались… Положение у них бедственное, честно сказать… Что? Куда ты?

Теперь пришла очередь Бэггинса недоумённо вопрошать, потому что Нилоэла поднялась на ноги и направилась куда-то в глубину покоев.

– Нило?

Ответом Бильбо стал шум перебираемых вещей.

Спустя какое-то время его кузина вернулась, неся в руках маленькую серебряную шкатулку.

– Вот. – Нилоэла открыла овальную крышечку и достала инкрустированное алмазами колье из чистого золота. – Отдай его вдове Домерика…

– Но… – Бэггинс изумлённо переводил взгляд с украшения на кузину.

– Или продай и отдай вырученную сумму, – добавила она, вкладывая колье в руки кузена. – Только не говори, что это от меня.

Бильбо коротко кивнул, продолжая удивлённо хлопать ресницами.

***

Они легли далеко за полночь. Бильбо заснул прямо на кушетке, несмотря на все попытки Нилоэлы отправить его в гостевую комнату. Сама Нило долго ворочалась с боку на бок. Сон не шёл. Вместо него голову посетила сумасбродная идея.

«Тётушка До всегда говорила: «Лучшее лекарство от бессонницы – прогулка на свежем воздухе“. Значит, надо прогуляться!»

План побега созрел моментально. Сперва нужно было раздобыть одежду, подходящую для долгой пешей прогулки…

«Одолжу у Бильбо! В его наряде меня, если и заметят, то примут за гостя короля, совершающего утреннюю прогулку…»

Выскользнув из-под одеяла, Нилоэла поспешила в гостиную. Бильбо похрапывал, уютно устроившись на куче подушек-думочек.

«Даже будить жаль», – подумала Нило, встряхнув кузена за плечо.

– Что? Кто? – сонно пробормотал полурослик, завертев взлохмаченной головой.

– Бильбо, мне нужна твоя помощь, – серьёзным тоном заявила Нилоэла. – Раздевайся!

Выпучив глаза, хоббит удивлённо открыл рот и тут же закрыл, спросонья не найдя, что ответить. Через несколько минут он сидел на кушетке, завёрнутый в одеяло по самый подбородок.

– Скажи хотя бы, куда ты собралась? – спросил Бэггинс, наблюдая за кузиной.

Она, уже переодетая в его вещи, стояла перед зеркалом и собирала волосы в пучок.

– Прогуляться, – коротко ответила та, вставляя очередную шпильку.

– А поконкретнее? – недовольно уточнил Бильбо. – Нужно же будет назвать место, когда меня будут пытать.

Нило весело хихикнула. Закончив с причёской, она повернулась к кузену:

– Не переживай. Вернусь до рассвета. Никто и не заметит.

– А как же стража? – недоверчиво сузив глаза, спросил полурослик.

– Я всё предусмотрела! – оживлённо парировала Нилоэла и принялась пояснять: – Недавно Бофур рассказывал мне о том, как эреборские торговцы ведут дела… А именно, сбывают товар в Дейле. Завтра как раз ярмарочный день. Ещё засветло гружёные телеги отправляются в путь… Мне не составит труда спрятаться в одной из них…

– Что?! Ты собралась прогуляться не по Эребору?! – схватившись за голову, взвизгнул полурослик, но вовремя спохватился, вновь заворачиваясь в соскользнувшее одеяло.

– Именно. Мне нужен свежий воздух, – спокойно ответила Нило, уперев руки в боки.

– А обратно? – не отступал взволнованный Бильбо. Даже тяжёлый взгляд кузины не смог заставить его перестать задавать вопросы.

– Признаться, об этом я ещё не думала. – Нило задумчиво нахмурилась, потирая подбородок.

– Предусмотрела она всё, – раздосадовано покачал головой хоббит.

Заметив, как взгляд кузины с каждым мгновением становится всё грустнее, Бильбо снисходительно протянул:

– Ну ладно… Только не реви. – Нило вскинула на кузена блестящие глаза. – Есть у меня одна штука. Она сделает тебя невидимой…

– Но как? – ошеломлённо спросила Нилоэла, приближаясь к кушетке.

– Все вопросы потом, – отрезал утомлённый хоббит. – Тебе нужно торопиться.

– И где эта штука?

– В моей, то есть твоей жилетке. – Бильбо кивнул, указывая взглядом на правый карман.

Нило нащупала металлический ободок и вытащила из кармана кольцо.

– Надень его, и никто тебя не увидит.

– Спасибо! – Нило порывисто обняла кузена, поцеловала в макушку и побежала к двери.

– Только очень прошу, не задерживайся, – крикнул Бильбо ей вслед, но

Нилоэла его уже не слышала.

***

Едва кольцо оказалось на пальце, сердце будто кольнули иголкой. Схватившись за грудь, Нилоэла сбавила шаг, выравнивая сбившееся дыхание. По коже пробежали мурашки, зрение помутилось, а звуки слились в шипящий кокон. Тряхнув головой, Нило продолжила путь, постепенно приноравливаясь к новому состоянию.

«Бильбо не предупредил, что эта диковинка так бьёт по голове… – собирая разбегающиеся мысли в кучку, подумала Нилоэла. – Забыл, наверное».

До лавки Бофура она добралась почти без происшествий. Разве что пару раз слишком громко шлёпала босыми ступнями, привлекая внимание караульных. Но тем оставалось только с недоумённым видом вертеть головами, тщетно пытаясь отыскать источник звука.

Массивные двери лавок и мастерских были закрыты, когда Нило добралась до торговых ярусов. Встав подальше от факелов, она принялась ждать. Прошло пять минут, но ей они показались вечностью.

«Неужели я опоздала?» – Волнение скользнуло за воротник, холодной змеёй обвиваясь вокруг шеи.

Но вот дубовые створки дрогнули, и по гладкому камню застучали копытца пони. Признав в вознице Бофура, Нило тенью прошмыгнула к крытой повозке. Забраться в неё бесшумно оказалось довольно сложно. Дрожащие руки соскальзывали, а ноги вовсе отказывались подчиняться. Наделав немало шуму, Нилоэла всё-таки достигла цели. С размаху шлёпнувшись животом о дно телеги так, что выбило дух, она отползла вглубь и забилась между деревянными ящиками. Сердце рвалось наружу, а правая ладонь ныла, требуя вытащить занозу.

«Только бы не попасться», – мысль стучала в голове, словно молот по наковальне. Нило забыла, как дышать, и о своей невидимости, к слову, тоже. Но Бофур ничего не заметил. Он задумчиво покуривал трубку, изредка понукая пони. Возможно, ещё дремал, возможно, цокот копыт заглушил шум, поднятый Нилоэлой. Другие повозки потянулись лишь спустя какое-то время.

Нарастающий шум движущегося камня заставил Нило встрепенуться. Осторожно, стараясь не потревожить больную руку, она подобралась к плотной белой ткани, которой была крыта повозка. Лёгкий ветерок едва всколыхнул её и забрался внутрь. В ноздри ударила свежесть летней ночи, с которой всё ещё мешался застарелый запах дракона. Казалось, присутствие давно мёртвого зверя всегда будет ощущаться в Эреборе.

Спустя несколько томительных минут Нилоэла отодвинула полог, вглядываясь в предутреннюю темноту. Когда глаза немного привыкли, она увидела вдалеке жёлто-зелёные огоньки, парящие в воздухе. Они плавно кружились, образуя мерцающий круг, который стремительно рос.

«Светлячки», – радостно улыбнувшись, подумала Нилоэла и легко выскользнула из повозки. Слабость и боль больше не терзали тело. Разум был ясен, а глаза видели чётко. Вдохнув полной грудью ночной воздух, напоённый росой и лёгкими ароматами спящих трав, она двинулась к блуждающим огонькам. Небо на востоке начинало светлеть, разливая по долине сизо-алые краски. Едва слышно шуршал вереск, хотя утро было безветренным. Он заботливо касался ног, словно хотел удержать, но щекочущие прикосновения только заставили Нилоэлу ускорить шаг.

«А ведь они танцуют, – весело усмехнувшись, отметила Нило. – Мне повезло увидеть танец светлячков».

Но вдруг голову пронзило воспоминание. До боли ясное. Оно заставило резко остановиться и поморщиться, словно от боли.

«Светлячки танцуют в ночи с мертвецами до рассвета. Запомните, детки! Они заберут вас с собой, если не вернётесь домой», – сквозь года Нилоэла слышала скрипучий голос бабули Порытвинс. Этой присказкой мудрая старушка загоняла в кровати хоббитят, заигравшихся на улице допоздна. Сейчас она звучала как пророчество.

Внезапно круг из светлячков остановился и начал таять, сливаясь с золотистой дымкой, ползущей из-за горизонта. Раздался протяжный гул, от которого, казалось, содрогнулась гора. На самом же деле его слышала только Нило. Она беззвучно вскрикнула и дёрнулась, собравшись бежать со всех ног обратно в Эребор. Но стопы будто вросли в землю, не позволяя сделать и шага.

Крик застрял в горле, когда Нилоэла увидела, как из предрассветной дымки к ней медленно плывут бестелесные фигуры. Она стояла лицом к востоку, и вместе с зарёй к ней приближались те, кого она любила и потеряла.

Первой приблизилась темноволосая женщина, у виска которой болталась короткая косица – отличительный признак малых гномов. Насколько Нило могла разглядеть – она была пропитана кровью. Платье незнакомки было изодрано, а в груди зияла глубокая рана. Гномиха устало улыбнулась, протягивая руку. Первым порывом Нилоэлы было отшатнуться, но тело не слушалось. Оставалось только закрыть глаза…

Родное тепло разлилось по венам, выводя Нило из гипнотического оцепенения. На щеках заблестели горячие слёзы. Подняв веки, Нилоэла увидела, как образ гномихи изменился: платье больше не покрывали прорехи и дыры, а раны зажили, будто по волшебству. Женщина радостно улыбнулась и, дотронувшись до щеки Нило, исчезла без следа.

– Мама. – Слабый шепот растаял в воздухе.

Вторым был светловолосый хоббит с россыпью веснушек на носу. Нилоэла заметила, что у него проломлена голова. Но когда полурослик наклонился, чтобы обнять её, рана затянулась сама собой. Это невесомое прикосновение успокоило мятущееся сердце отеческой любовью. Мгновение спустя он растворился в золотистой дымке.

Третьим был седой кряжистый гном со строгим взглядом льдисто-голубых глаз. На шее старика чернели следы удушья. Когда же рассвет начал поглощать и его, они исчезли, а в голове Нило звучала лишь одна фраза: «Лунная моя малышка». И Нилоэла поняла, что именно он дал ей имя. Она знала – за имянаречение у гномов отвечает старший мужчина в роду.

А когда из золотящегося тумана выходили один за другим: дедушка Тук, Бифур и даже Домерик – уже не плакала. Счастливая улыбка не сходила с бледного лица Нило при встрече с теми, кого она уже не чаяла увидеть в этом мире.

«Где же ты? – немой вопрос повис в воздухе, тревожа душу. Нило переступила с ноги на ногу. – Сейчас ведь твой час… Час волка».

Стоило последнему слову растаять в сознании, как из искрящейся дымки показался Лаурион. Его белоснежная шерсть не была запятнана кровью, а шкуру не бороздили раны от клыков и когтей варгов. Янтарные глаза светились солнечным светом. Он медленно подплыл к хозяйке.

Нилоэла ощутила, как шершавый язык слизнул горячие дорожки со щёк. На мгновение звериное дыхание коснулось кожи. Помнится, при жизни она ругала волка за такие проделки. Сейчас же сердце невыносимо щемило от мимолётного счастья. Тем временем Лаурион отступил назад и, задрав голову, пронзительно взвыл, возвещая о восходе солнца. Будто золотой дракон, оно восставало из-за горизонта, расправляя гигантские крылья.

Внезапно раздался глухой хлопок и всё исчезло. Нило, обессилев, упала на колени, вцепившись в жёсткий верещатник. Слепящее сияние залило долину, начался новый день. Сколько она просидела так, комкая в руках вереск, Нило не могла понять. В себя её привёл звук собственного имени, которое кто-то громко выкрикивал. Оглянувшись вокруг, Нилоэла увидела Фили, который беспокойно метался в нескольких ярдах от неё. Его доспехи воинственно бряцали, а в руках он сжимал меч. В отдалении виднелся отряд вооружённых гномов.

«О, Махал! – горько подумала Нило. – Лучше мне не снимать кольцо».

И всё же она с лёгким сердцем попыталась снять украшение. Удалось ей это не без усилия. Пришлось повертеть золотой ободок, прочно засевший на пальце.

– Я здесь! – помахала Нилоэла, медленным шагом направляясь к замершему на месте гному.

Он преодолел разделяющее их расстояние за считанные мгновения. Нило только поразилась, как он умудрился так легко двигаться в тяжёлых доспехах.

– Ты с ума сошла! – прокричал Фили, мёртвой хваткой вцепившись в плечи Нило. – Ты хоть представляешь, что могло случиться?!

– Извини… – кротко обронила она, мысленно сравнивая любимого с разъярённым драконом. Только у драконов не дрожат от волнения губы.

– Тебя могли убить! – продолжал бушевать Фили, встряхнув Нилоэлу. Заметив в её глазах непонимание, он добавил, сдерживая клокочущий гнев: – Недавно прямо здесь вырезали целый торговый караван гномов, прибывший из Красных гор…

– Но… – пискнула Нило, взгляд её растерянно заметался.

– Откуда, по твоему, Сигил и Лайя? – спросил Фили, начиная догадываться, что Нилоэла ничего не знает.

– Кили сказал, что они сироты из Железных Холмов… – запинаясь, произнесла Нило. – Отец погиб в Битве Пяти Воинств, а мать умерла от хвори. Их приютили родственники, что живут здесь…

– Кили… – выдохнул Фили и удручённо покачал головой.

========== Последняя луна осени ==========

Tasmin Archer – Sleeping SatelliteКогда мы замахиваемся на звезды,

Идя семимильными шагами вперед,

Отдаем ли себе отчет в том,

Есть ли у нас силы вынести это?

Или нам проще закрыть глаза?

Как стрельба вслепую, пусть промажем,

Зато утолим жажду приключений.

Ягоды рябины горели, словно раскалённые угли. Снег оседал на них, образуя белые шапочки. Медленно падая с неба, затянутого серыми тучами, он с каждой секундой заполонял всё вокруг. Босые ступни не чувствовали холода, касаясь хрусткого ковра, устилавшего мёртвую землю. Каждый вдох давался с трудом, наполняя грудь горячим воздухом.

«Почему здесь так жарко?» – единственная мысль билась в сознании.

Огромная луна выглянула из-за туч. Пепельно-голубая, с лиловым отливом, она закрыла собой половину небосвода. Силуэт одиноко стоящей рябины чернел в холодных лучах. Переспелые грозди зловеще алели, приковывая взгляд. Слегка подвявшие, они светились багровым светом. Казалось, жар, наполняющий пространство, исходит от них.

«Если сорву, это прекратится!» Одно короткое движение, и руку опалила ослепительная боль. На обожжённой ладони возник цветок ромашки. Послышался шорох крыльев. На одну из веток дерева уселась птаха с ярко-алой грудкой. Повертев чёрной головкой, она принялась клевать плоды рябины.

«Снегирь», – слабая улыбка тронула губы.

Кожа перестала ныть. Взволнованное сердце было успокоилось, но вдруг ромашка на ладони почернела и рассыпалась в прах; каждая ягода начала расти, шириться, сливаясь с другими в один гигантский шар, овладевающий диском луны.

– На Гундабад! – голосом подгорного короля прокаркал снегирь, обернувшись вороном.

В центре лунного шара появилось чёрное пятно. Оно стремительно увеличивалось, становясь похожим на вертикальный зрачок. Пламенные искры зазмеились от него со зловещим шипением.

Нилоэла резко села, ощутив под собой жёсткий ворс звериной шкуры. Ладонь настойчиво ныла, а грудь холодила перламутровая капля оберега. Взглянув на руку, Нило увидела свежую рану, пересекающую ладонь наискось. Запах крови ударил в нос. Голова пошла кругом. Истово колотящееся сердце забилось сильнее, грозя разбить рёбра. Глаза застила алая пелена, руки похолодели, став ледяными, как у мертвеца. Глубоко дыша, Нилоэла взъерошила волосы, собранные в тяжёлую косу, успевшую порядком растрепаться; уткнулась лбом в согнутые колени и зябко поежилась, стараясь прогнать жгучий холод, липнущий к коже. Сквозь прикрытые веки проникал неверный свет догорающей свечи, мерцающей где-то наверху. Вдруг некто пошевелился совсем рядом. Нило нервно вздрогнула и подалась в противоположную сторону.

– Веснушка, иди ко мне, – раздалось хриплое бормотание.

Нилоэла заполошно оглянулась, не сообразив, что так её может называть только один гном. Почувствовав уверенное прикосновение чуть ниже спины, она только сейчас поняла, почему так сильно мёрзнет: на ней совсем не было одежды. А рядом лежал не кто иной, как Фили. Наполовину прикрытый одним концом мехового ложа, он был обнажён по пояс. Удивлённо вскинув брови, Нило осторожно приподняла край шкуры, который тут же выскользнул из ледяных пальцев. Ниже пояса на гноме тоже ничего не было.

– Что же ты? – уже бодрее произнёс Фили, беря Нилоэлу за локоть.

С трудом скинув оцепенение, она придвинулась ближе и потянулась вслед за его рукой. Тихо выдохнула, устраивая голову на крепком плече. Едва узкая ладошка легла Фили на грудь, он коротко вздрогнул.

– Замёрзла?

Нилоэла согласно хмыкнула.

По телу стало разливаться спасительное тепло, стоило гному стиснуть объятия. Последнее, за что цеплялась память: призрачный вой Лауриона, разливающийся золотым рассветом над Одинокой горой. На безымянном пальце поблёскивало кольцо из мифрила, испещрённое рунами ангертас. Нило попыталась прочитать надпись. Из омута памяти медленным потоком начали всплывать воспоминания. Только сейчас она обратила внимание на затихающую, но такую сладостную боль между бёдер.

***

Сегодня, в день, когда полная луна в последний раз освещала осеннее небо, тронный зал Эребора заливало призрачное сияние множества аглауритов*. Словно застывшие лунные лучи, они светились, впитывая свет ночного светила, проникающего сквозь гигантский резной витраж. Мягкое сияние ручейками струилось по малахитовым чертогам.

Брачные обеты должны были прозвучать впервые под сводами Одинокой горы после восстановления королевства. Пусть с того времени прошёл уже десяток лет, но кхазад не спешили создавать семьи. Будто предчувствуя надвигающуюся угрозу, хотели пережить неспокойное время.

Нило то и дело бросала взгляд на свой оберег, оправленный в серебро. Цепочка из того же металла удерживала аглаурит, покрытый гномьими рунами, на груди. Распущенные волосы украшала причудливая паутинка – свадебный дар Фили – свитая из россыпи мелких аквамаринов, жемчуга и мифриловых бусин. Два лунных камня, окованные серебряной сталью, соединяли это великолепие в единую композицию. Венок, сплетенный из мифриловых листьев, удерживал третий аглаурит – мотылька с расправленными металлическими крыльями.

Переведя взгляд на стоящего напротив Фили, Нилоэла отметила, что её свадебный дар выглядит не менее роскошно. На широком поясе из аксамита**, расшитом золотистыми нитями, сплетающимися в традиционную гномью вязь, поблёскивали золотисто-жёлтые бериллы.

Голос Торина, находившегося рядом с ними, доносился будто издалека.

Ni kham khazad Danuk-khizdin ka Azanulinbar-Dum

Ana Mahal kham

Ka nitir merin ghashil.

Eder lasa min, Mahal,

Ka blis bindin.Я созываю гномов Эребора и Железных Холмов

К Махалу вознести свои моленья

И возжигаю праздничные свечи.

Яви свою нам милость, о Создатель,

И освяти супружеские узы.

В нишах гигантской арки из монолитного камня, под сенью которой они стояли, вспыхнули сотни жёлтых огоньков. Благоговейную тишину нарушили восторженные возгласы тех немногих, кому было дозволено присутствовать на церемонии: участники похода, пережившие Битву Пяти Воинств, члены королевской семьи, владыка Железных Холмов с супругой, Огонёк и даже Беорн.

Нилоэла на мгновение подняла восхищённый взгляд вверх и тихо ахнула: золотое мерцание многочисленных язычков пламени растворилось в молочным свете луны, рождая перламутровый туман. Опустив взгляд, она заметила, как два кинжала с узким лезвием блеснули в серебристо-жёлтом свете. Они ждали своего часа на подушечке из тёмно-бордового бархата, лежавшей на высоком каменном постаменте. Закончив первую часть традиционной речи, Торин взял один из них.

«Это мой, – смятённо подумала Нило. – Надеюсь, мы с Огоньком хорошо потрудились».

Венчальные кинжалы, по традиции гномов, ковались женихом и невестой лично, но так как Нилоэла не имела ни малейшего понятия о ковке оружия, ей в этом помогал ближайший родственник.

Сердце подскочило и застряло в горле. Наблюдая, как король оставляет порез на правой ладони Фили, Нилоэла молилась, чтобы лезвие оказалось достаточно отшлифованным. Ей не хотелось ранить будущего мужа сверх необходимого.

«Ох уж эти традиции…» – Нило с усилием проглотила ком в горле, когда Торин повернулся к ней.

Положив окровавленный кинжал обратно на тёмно-бордовый бархат, он взял чистое ритуальное оружие. Нилоэла протянула подрагивающую руку; хотела зажмуриться, но вместо этого заворожённо смотрела, как сверкающее лезвие рассекает кожу. Казалось, рука принадлежит не ей. Боль вспыхнула лишь спустя пару мгновений.

Король тем временем взял белую ажурную ткань, поднесённую леди Дис, чтобы связать окровавленные руки непривычно серьёзного жениха и взволнованной невесты после того, как они обменяются кольцами.

Свой подрагивающий голос, произносящий слова клятвы, Нилоэла услышала со стороны:

Клянусь, что буду верною женою,

Во всех делах поддержкой и подмогой

Отныне стану своему супругу

И стыдно за меня ему не будет.

Свидетели мои – Огонь и Камень.Takse, ye wedin ni banath,

Katha bad tarukin ka yanakhim

Idau taido ghanul

Ka gurud nad niyu hul umu taido.

Tekme niyal – Ghash ka Mbiril.

Голос Фили звучал гордо и уверенно:

Клянусь, что буду я супругом верным,

Своей семье надежною опорой,

Кормильцем и заступником я стану,

Но никогда – причиною несчастья.

Свидетели мои – Огонь и Камень.

Takse, ye wedun ghanu,

Yaredinul balathin abattarik,

Zarun ka azagun ni taido,

Umu – telcharu kallabin.

Tekme niyal – Ghash ka Mbiril.

Пока Торин произносил заключительную часть традиционной речи, огоньки в арке постепенно гасли, оставляя после себя терпкий запах.

Отныне клятва эта нерушима,

И пред лицом Махала вы – супруги.

Но помните в пути своем совместном —

Семья нужна для продолженья рода,

Чтоб оный род вовеки не пресекся,

Чтоб дети ваши славили Махала

И мастерство его перенимали,

Традиции достойно продолжая.

Вот догорают праздничные свечи,

Благоуханный дым взлетает к небу,

К Махалу вознося моленья наши.

Яви свою нам милость, о Создатель,

И освяти супружеские узы.Idau takseth si tulukin,

Ka nibul Mahal mi – bessian.

Rin u badunul —

Yaredin gharan aya onoroan,

Du zi onon kyel,

Du ibunil menul zu-Mahal

Ka ishan hul khil,

Zimrathil fanai har.

Eh badus mberan merin ghasnil,

Inzilul usukun wilma ana minulun,

Ana Mahal khal minu.

Eder lasa min, Mahal,

Ka blis bindin.

Губы Фили были сухими и горячими во время церемониального поцелуя. При этом он с силой сжал локоток Нилоэлы, которая смогла, наконец, бессильно зажмуриться.

***

Poets Of The Fall – Moonlight Kissed

Я вижу тени и свет, ласкающие туман,

И слышу возрастающие голоса, твердящие о нашем желании

О мирных снах в ночи, поцелованной лунным светом.

Осторожно ступая по гладкому камню, Нило старалась не отставать от леди Дис. Пляшущий свет факела выхватывал из кромешной темноты древние стены потайного хода, поблескивающие влагой. Затхлый запах говорил о том, что тайником давно не пользовались.

– Последней невестой, которая прошла здесь, была моя мать, – с грустной улыбкой сказала леди Дис и с сожалением добавила: – Я знаю, ты встречалась с ней, но то была лишь её безумная тень.

Нилоэла не сразу поняла смысл сказанных слов. Она пребывала в смятённых чувствах, вновь и вновь вспоминая, как на свадебном пиру было объявлено: через год объединённые армии Эребора и Железных Холмов выступают на Гундабад. Заручившись поддержкой Азагхала, короля Красных Гор, гномы вновь обрели надежду вернуть цитадель праотцов.

Мысль о том, что уже совсем скоро придётся вновь расстаться с Фили, выбила её из колеи. Смятённый дух требовал ответа на вопрос «почему он не сказал раньше, что собирается в поход?» Разум приводил ответы один за другим, но разболевшееся сердце не хотело слушать. В нём всё сильней закипало негодование.

– Мне жаль… – чуть помедлив, нашлась с ответом Нило.

– Прости, дорогая, мне не следовало вспоминать об этом сейчас, – старательно пряча слезу в голосе, произнесла леди Дис. – Вот мы и на месте.

Впереди показалась низкая дверь из цельного куска дерева. Войдя в помещение с высоким сводчатым потолком, Нилоэла в очередной раз восхищённо выдохнула. Покои, предназначающиеся молодой чете, поражали богатством обстановки: пол устилали ковры, тисненные золотыми нитями; на стенах висели гобелены, изображающие воинов, сражающихся с драконами, и королей из рода Дурина, осенённых светом несметных богатств; по левую руку пылали три старинных камина, но они были не единственным источником света. Повсюду горели свечи, однако даже их света хватало лишь для того, чтобы создать таинственный полумрак – настолько помещение было огромным. В этот момент Нило остро ощутила, как сильно ей не хватает солнечного света и дала себе зарок: совершать прогулки по внешней галерее на рассвете и закате.

– Только центральная зала столь обширна, – поспешила заметить леди Дис. – К ней примыкают пять комнат меньшего размера: помещение для прислуги, купальня, кухня, кладовая и детская.

– Детская, – эхом отозвалась Нилоэла. – Конечно же.

– Но сегодня ты будешь принимать ванну здесь, – произнесла гномка, указывая на низенькую ванну из белого мрамора, чьи изогнутые ножки поблёскивали в свете камина. – Старая купальня слишком обветшала, но скоро её приведут в должный вид.

Нило покорно кивнула в ответ. Ей отчаянно хотелось погрузиться в источающую пар воду и расслабиться.

– Давай я помогу, – предложила леди Дис, увидев, как Нилоэла пытается неловкими пальцами расшнуровать лиф платья.

Стеснительно улыбнувшись, Нило позволила свекрови помочь. Наблюдая за проворными движениями гномки, она вдруг вспомнила, как однажды это уже делал Фили: в их первую ночь. И невольно похолодела, осознавая, что должно произойти.

Мельком взглянув на невестку, леди Дис ободряюще улыбнулась:

– Фили рос очень чутким ребёнком. И не растерял это качество, не смотря на то, что пережил… – Когда со шнуровкой было покончено, она добавила, целуя Нилоэлу в лоб: – Не волнуйся. Всё будет хорошо.

Едва скрипнула дверь потайного хода, Нило подняла склонённую голову и глубоко вздохнула. Радуясь наступившей тишине – не звенящей, как на венчальной церемонии, а мягкой, обволакивающей, – она быстро вылезла из громоздкого свадебного платья. Сгребла его в охапку и бросила на широченную кровать, занимающую пространства больше, чем её спаленка в Тукборо.

«Махал, какая же она огромная! – подумала Нило, сдерживая нервный смешок. – Как бы мужа в ней не потерять…» – поперхнувшись последней мыслью, она закашлялась, утирая выступившие в уголках глаз слёзы.

Приложив руку к груди, почувствовала сквозь тонкую сорочку, как неистово бьётся сердце, мешая дышать. Холодные пальцы нащупали оберег и погладили его привычным движением. Стало легче. Лёгкая ткань скользнула вниз, ласково касаясь кожи, разливаясь шёлковой лужицей у ног.

В несколько плавных движений она добралась до ванны, наслаждаясь прохладными прикосновениями воздуха к обнажённому телу. Осторожно попробовав воду пальцами ног, медленно погрузилась в благоухающую ванну. Откинув голову на закруглённый бортик, расправила волосы, чтобы не намочить. Они густыми волнами заструились к полу. Расслабленно вдыхая сладкий аромат масел, шедший от воды, Нилоэла потеряла счёт времени. Она методично поглаживала оберег одной рукой, а другой водила по поверхности воды, словно гладила кошку.

Но вот до чуткого слуха донёсся неясный шорох. Нило невольно нахмурила брови и неторопливо села. Она знала, кто должен появиться, но привычного трепета не было. Вместо него внутри росло недовольство, закрывая сердце, словно щит. Звук становился всё громче, и вот уже стали отчётливо слышны знакомые шаги. Фили передвигался легко и уверенно, не стараясь скрыть своё приближение.

«Наверное, даже сейчас самоуверенно поводит плечами», – уголками губ ехидно ухмыльнулась Нилоэла, напряжённо наблюдая за дверью в отдалении, скрытой красноватым сумраком. Дрогнув от тихого скрипа, выпрямила спину, взявшись за мраморные бортики. Выражение лица Фили трудно было различить из-за расстояния, разделяющего их. Лишь глаза мерцали в полумраке.

Нило бесстрастно наблюдала, как он переступил порог и неспешно двинулся к ней. На ткани атласной сорочки, доходящей до колен, всё сильней играли блики пламени камина. Теперь Нилоэла с уверенностью могла сказать: пусть Фили немного устал и бледен, но всё так же непоколебимо уверен в себе. Может быть, тусклый свет виноват или шалящие нервы, но Нило ошибалась. И эта ошибка подтолкнула совершить неожиданный поступок. Решив во что бы то ни стало вывести его из равновесия, она резко поднялась, уперев руки в боки. Вода с протестующим шумом выплеснулась за края ванной. Фили остановился как вкопанный. Золотистые брови удивлённо взметнулись вверх.

– С каких это пор у тебя секреты? – пошла в атаку Нилоэла. – Почему я узнаю о походе последней?!

Он не спешил отвечать. Задумчиво поглаживая бороду, оценивающим взглядом скользил по женской фигуре: округлые формы лоснились в отблесках камина высыхающей влагой; длинные волосы спадали на грудь тяжёлым плащом и расплывались по воде, словно водоросли. Поблёскивающая в золотистых локонах паутинка придавала жене сходство со статуями, что украшали сады Ривенделла. Жена – новый статус любимой будоражил воображение. Нило продолжала что-то запальчиво говорить, выставив вперёд указательный пальчик. Её губы двигались, но Фили не слышал ни единого звука из-за шума крови в ушах.

– Ты слышишь меня?! – сердито топнув ножкой, Нилоэла подняла фонтан брызг, желая привести Фили в чувство, но вдруг поняла, что теряет равновесие.

Неловко взмахнув руками, она наклонилась вперёд и непременно бы впечаталась лицом в ковёр, если бы не отменная реакция её новоиспечённого мужа.

Уткнувшись носом в мощную грудь, покрытую влажным атласом, она сердито засопела и вскинула голову, встречаясь с глазами, в которых прыгали озорные смешинки.

– Отпустить? – горячее дыхание Фили обожгло её ухо.

Мгновение ещё хотелось кричать и вырываться, но скорее для виду.