Текст книги "Бывало ли с вами такое? (СИ)"

Автор книги: Nicols Nicolson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Несколько раз, по вечерам, беседовал с атаманом Василием Крутиусом. В основном он рассказывал, о боевых походах казаков, отмечал тяжесть жизни народа в добывании хлеба насущного. Возмущался непомерным «аппетитом» отдельных польских управителей в Черкассах. Каждая беседа, была для меня открытием, так как я полный профан в истории. Единственное, что помнил, это о воссоединении Украины с Россией в тысяча шестьсот пятьдесят четвертом году. Самая яркая для меня, тогдашняя, личность – гетман Богдан Хмельницкий. До известных мне событий, еще более тридцати лет. Поэтому, слушаю и запоминаю.

На девятый день, въехали в Черкассы. Город не впечатлил. Небольшой «островок», одноэтажных каменных зданий в центре, остальные сплошь деревянные. Улицы узкие, грязные, запашок везде.

По распоряжению Крутиуса, я разместился на постой, на окраине города, в доме, пожилой вдовы, тетки Марии. Приняла она меня хорошо. В крепкий сарай поставил лошадей, нехитрый свой скарб, занес в дом. За талер в месяц, обещала предоставлять крышу и кормежку. Поставила жесткое условие, не пьянствовать и не водить гулящих девок. Кто бы возражал, сам  не намерен, так поступать, не тот характер.

Статус казачьего лекаря, на первом этапе, закрепления в городе, меня устраивал. Но хирург военно-полевого направления, коим я был, чтобы не потерять квалификацию, обязан практиковать, резать и шить. С этим наметились проблемы. Помещения нет, клиентура, пока тоже отсутствовала. Потолкался на базаре, послушал народ. По интересующей меня теме, информации не получил. Поспрашивал тетку Марию, об организации, так сказать, здравоохранения в городе. Лекарский корпус Черкасс, по ее словам, представлен: двумя травницами – они же повитухи, вредным дедком – костоправом, и иноземным лекарем – при городской управе. Между собой врачеватели, воедино никак не связаны, друг другу не помогают. Иноземный лекарь, простой люд не лечит, по причине их низкой платежеспособности. Получается, места среди лекарской элиты мне не найти.

Пошел к атаману, поделился своими проблемами.

– Тю, на тебя, Андрей, я думал, действительно что-то стряслось, – смеялся атаман, – с таким кислым лицом, заявился. – Молодец, что думаешь о народе, и о себе не забываешь. Когда в кошеле, позвякивает серебро, душе радостно и покойно. Найду я тебе не один дом, а несколько. Сразу думал предложить, не знал, как ты, к этому отнесёшься.

 В пятнадцати верстах от Черкасс, есть у меня небольшой хуторок, еще дед ставил и владел. Там все есть. Восемь домов, баня, сараи, сеновалы, живность разная. Жильцов там немного, два старых казака и три бабы. Частоколом крепким хутор обнесен, от дикого зверя и лихого люду. Вышку дозорную в прошлом году поставил. Управляется там моя дочка с крестной своей Варварой. Дочка у меня увечная, но красивая девка.

– Атаман, да я готов, хоть сейчас ехать! Дай только проводника.

– Ну-ну, не горячись, поедим, денька через два. Управлюсь с делами пока.

  Глава 14

Атаман, сотник Салоед, я и два молодых казака, выехали на хутор утром, в назначенный атаманом день. Расстояние небольшое, но осенний холодный дождь, напрочь, испортил всем настроение. Хорошо, что я, за период не долгого пребывания в Черкассах, с помощью тетки Марии, приобрел себе целый ворох разной, в том числе и  теплой по сезону, местной одежды. Внешне теперь меня отличить от местного жителя, было почти, невозможно. Не привык, правда, еще к местной моде.

Скромничал Василий Крутиус, называя свой маеток, хуторком. Хутор, располагающийся на возвышенности рукотворного внушительного острова, больше походил на небольшую крепость, с мощной, в три человеческих роста деревянной стеной. Не удивлюсь, если эта стена, построена из дубовых бревен.  Имелся широкий, обложенный диким камнем, и наполненный водой ров. Через ров, к въездным воротам, построен мост, последняя секция которого, подъемная. Когда проезжали через ворота, я заметил, что сделаны они из половинок дубовых бревен, до полуметра толщиной. Серьезное укрепление получилось. Весь двор, тоже  был выложен диким камнем, так, что чистота обеспечена.

Поставили лошадей в конюшни. Салоед с молодыми казаками, ушел к местным старикам, а меня Василий повел знакомить с домочадцами.

Зайдя в горницу, я увидел Оксану. Невероятно! Я вижу, мою Оксану из двадцать первого века, сидящую в кресле!

– Оксана, золото мое! – воскликнул я, и, не отдавая отчета, своим действиям подхватил ее на руки.

Я обнимал ее, целовал глаза, губы, шею. Кружился с ней по горнице. Я ощущал ее упругие груди, я слышал ее частое дыхание. Чувства переполняли меня. Сколько длилось это приятное безумие, точно не скажу, потерял время.

– Лекарь, угомонись, – вернул меня к действительности, спокойный голос атамана. – Посади Оксану на место. А как ты узнал ее имя? Я тебе его не говорил. Смотри, смутил мне дочку, вон сидит, вся красная и лыбится. На первый раз прощу, так и быть, но попробуй еще раз распустить руки и губы, получишь от меня.

На ходу придумал историю о вещем сне, который приснился мне, перед самым отъездом на хутор, где основным действующим лицом была Оксана. Не знаю, поверил мне  атаман, или сделал вид, что поверил, но не огрел нагайкой. Крутиус, стоял, и ухмылялся в свои роскошные усы.

Весь красный как рак, я опустился на колено перед Оксаной.

– Милая Оксана, меня зовут Андрей, – глядя в зеленые глаза девушки сказал я. – Прошу прощения, если я доставил неудобства своим бурным проявлением чувств. Поверь, я не хотел тебя обидеть. Все случилось помимо моей воли, таким  явственным был сон, я его запомнил очень хорошо. Захожу, а тут ты, Оксана, из моего сна, ну и не удержался. Беру Господа нашего в свидетели и заявляю, что помыслы мои чисты!

– А что еще тебе снилось? – тихо спросила Оксана.

– Если твой отец не рассердится, то скажу.

– Говори Андрей, чего уж там, – сказал, присаживаясь за стол Крутиус. – Ты, не робей,  ты же казак.

– А была, ты во сне Оксана, моей любимой женой, матерью наших троих очаровательных близнецов, двух мальчиков и одной девочки. Стояли мы с тобой, обнявшись,  на берегу  моря. Теплые волны, касались наших ног. Детвора строила замок из песка. Небо было синее-синее. Нам было хорошо и спокойно.

– Красиво, – мечтательно сказала Оксана, – теплые волны моря. – Я не видела моря и не знаю, какое оно. Детки – близнецы, да еще и трое, это Божий дар. Очень жаль, что мне в жизни не суждено испытать такую радость.

Оксана опустила голову, и по щекам покатились слезы.

– Оксанка, солнышко мое, не плачь, все у нас будет хорошо, – пытался утешить девушку.

– Кому нужна калека? – всхлипывала Оксана. – Мне уже восемнадцать лет, из них три года, я сижу в этом кресле. Упала неудачно с лошади, и теперь, не могу ходить, левая нога изувечена.

– А я тогда зачем здесь? Все свои знания и умения приложу, но тебя на ноги поставлю. И не только поставлю, но к осени, под венец поведу, если на то будет отцовское благословение.

– Прыткий ты Андрей, – только и выговорил Крутиус. – Первый раз девку увидел, и сразу под венец. Не давай обещаний, которые не можешь выполнить, а если слово дал, то умри, но сдержи его.

– Вот я его прямо сейчас и начну держать. Как лекарь, прошу атаман, покинь помещение, я начну осмотр больной девушки. Тебе незачем здесь находиться. Крестная будет присутствовать, смотреть,  чтобы никто потом не подумал, что я с Оксаной занимался непотребными делами.

Окинув меня удивленным взглядом, Крутиус вышел из комнаты.

– Вас, как по отчеству, уважаемая Варвара? – спросил крестную.

– Петровна, – недоуменно, ответила крестная.

– Тогда так, Варвара Петровна, накройте стол чистой скатертью или полотном все едино чем. Избавьте от одежды Оксану, оставьте одну нательную рубаху. Я ее уложу на стол и буду осматривать. Только не пугайтесь, подол рубахи я скатаю до самой поясницы, оголив попу и лоно.

– Ты в своем уме Андрей, если кто узнает, что ты задирал подол Оксане, это позор? – возмутилась Варвара Петровна. – Не каждый муж, видит свою жену полностью без одежды.

– Вы никому не скажите, я никому не скажу и Оксана, тоже молчать будет. Кто тогда узнает и от кого? Это не моя прихоть, просто посмотреть на голую девицу, мне нужно выяснить, почему Оксана не может нормально ходить.

Ворча себе что-то под нос, Варвара Петровна застелила стол, и начала раздевать девушку. Оксана, так и сидела, мне кажется, еще не осознавала, что   здесь происходит.

Все готово. Я положил Оксану на стол, начал осмотр.

Левая нога имела явные следы закрытого перелома. Хорошо, что ступня и пальцы не потеряли чувствительность. При легком вращении ступни, Оксана испытывала боль. Неизвестный мне костоправ, в общем – то собрал ногу, но не совсем правильно. Большая берцовая кость  сложена, и срослась нормально. А вот с малой берцовой, костоправ схалтурил, от  не знания. Там, вероятней всего, был осколочный перелом со смещением. Похоже, мой коллега, просто подтолкнул кусочки к линии перелома, наложил лубки, и все. Предполагаю, что кость срослась вкось и вкривь.  При прощупывании определил, что осколок или осколки кости  вошли в мышцы, может даже задевали ахиллово сухожилие, о чем говорит, по словам Оксаны, пекущая боль, при воздействии на ступню. Эх, как не хватает рентгена!  Работы над Оксаной предстояло очень много. А с учетом того, что за три года мышцы на ноге почти атрофировались, то реабилитационный период будет очень трудным и долгим. Не зря я сказал об осеннем венчании, ой, не зря. Самоуверенно заявил, это да. Вдруг не глянусь девушке, и пошлет она меня к чертям. А может, все же Господь действительно снизошел к нам, и станем мы самыми счастливыми людьми в мире. Ладно, оставим лирику, надо работать.

– Все милые дамы, можно одеваться. Извините, если заставил вас обеих краснеть.

– Андрей, ну, что? – одеваясь, спросила Оксана. – Ты говори правду, не скрывай от меня ничего, натерпелась я уже.

– Мне нечего скрывать. Вылечить я тебя смогу. Нужно делать операцию, и придется снова сломать одну кость на ноге. Потом поносишь на ноге специальное приспособление. Оно поможет правильно срастись костям. Будем учиться заново ходить. Готовься к боли, после которой, наступит облегчение и радость свободной ходьбы.

– Так хочется быть здоровой и  самой ходить. Ты точно вылечишь?

– Милая, я в лепешку разобьюсь, но вылечу тебя. Ну не нести мне, в конце концов, тебя под венец, на руках,  не поймут люди.

– Шутишь все. Вот возьму и соглашусь пойти с тобой под венец. Что тогда скажешь?

– Скажу, что сделаешь правильный выбор. Стану тебе надежной опорой в жизни, любящим мужем и отцом наших близнецов. Думаю, мой сон, окажется вещим. Пока думай, а я пойду, расскажу твоему отцу, и начну готовить все необходимое для операции. Тебе Оксана наказ, по несколько раз в день сгибать и разгибать левую ногу в колене, как бы больно ни было. Я поселюсь на вашем хуторе, все буду контролировать.

Атамана нашел в обиталище местных казаков. Сидели, травили байки, покуривая люльки. Вызвал Крутиуса на беседу на свежий воздух. Подробно рассказал ему о состоянии дочери и о перспективе успешного лечения. Атаман, сгреб меня в объятия, сжал так, что я дышать перестал.

– Порадовал, ты меня Андрей, очень порадовал, – хлопая меня, по плечу говорил Василий. – Дочка, это  моя радость, я для нее на все готов. Помощь, нужна какая, говори.

– Кузнец нужен хороший. Придумку мою сделать надо, для лечения Оксаны. Косорукий и бестолковый кузнец не поймет.

– Искать никого не надо. Вон сидит в доме Тимоха, кузнец от бога.

– С медью, бронзой и серебром работать умеет?

– Я тебе по секрету скажу, он даже монеты золотые чеканить может.

– Тогда я чертеж составлю, завтра потолкуем. А травника в твоем поместье, атаман, случаем нет?

– Травник Феодосий живет возле озера, недалеко от моего хутора. Если надо, то сопроводят к нему.

– Надо, и прямо сейчас.

Сопровождал меня к травнику кузнец Тимоха, в возрасте дядька. По пути разговорились. Я подробно расспросил его о возможности выполнить мой заказ. Тимоха рассказал, что кузнеца оборудована очень хорошо. Есть простенькие станки: токарный, сверлильный и точильный, с ножным приводом. Небольшая плавильная печь, кузнечный горн и полный  набор кузнечного инструмента, вообще предмет гордости кузнеца. Сам Тимоха,  истосковался по сложной работе.

К избушке травника приехали в сумерках.  Встретил нас дед о ста лет. Нет, я не оговорился, это он сам, так себя назвал. Тимоху дед знал, а меня вначале, воспринял, как дополнение к кузнецу.  Я попросил деда поделиться корнями костолома – он же живокост, куском чаги и   плошкой сосновой живицы. С завидной проворностью, травник, выставил запрошенное на стол. Пристально посмотрел на меня и сказал:

– Если просишь эти снадобья, значит, решился врачевать дочку Василия, и знаешь, что нужно. Не видел я тебя ранее, не знаю кто ты. Скажу одно, боишься, не делай, делаешь, не бойся.

Меня словно током ударило. Похожие слова, я слышал от своего отца. Как давно это было!

– Ночь уже на дворе, – глядя в маленькое окно, сказал травник. – Переночуете у меня, нечего коням ноги, а себе головы в лесу по темноте ломать. Закусим, чем бог послал, а утром, поедете на хутор.

Возражать не стали. Дед накормил нас  пшонной кашей с мясом. Запили ужин прохладным березовым сок. Интересно, где дед хранит сок? Не испортился до осени, удивительно.

  Глава 15

Прогрессорствовал с Тимохой три недели с утра до вечера. Изобретали аппарат Илизарова. Для меня, было сложным объяснять Тимохе размеры, местная метрическая система, это что-то. Точность станков, тоже желает быть лучше. Изготовление гаек и нарезание резьбы, это из разряда танцев с бубном шамана.  Больше всего, намучились с серебряными спицами. Радовались, как дети, когда все получилось. Пробная сборка изделия, подтвердила его функциональность и надежность.

Все три недели, я все свободное время, коего было мало,  уделял Оксане. Она оказалась послушной больной. Тренировала ногу в соответствии с моими указаниями.

 У нас с девушкой, установились тесные, не переходя дозволенных рамок, теплые  взаимоотношения. Я рассказывал ей смешные истории из моей врачебной практики, анекдоты, естественно адаптированные к средневековью, делился планами на будущее. Как сказал бы мой друг психоаналитик, оказывал психо-нейролиптическое воздействие на девушку в нужном мне направлении.

Я, без ума полюбил Оксану, но старался не форсировать события. Девушка  должна сама во всем разобраться и определиться, хотя я уже заметил, что смотрит она на меня по-особенному. Значит, мое воздействие достигает нужного результата!

В один из вечером, когда мы с Оксаной остались наедине, девушка поведала о своих переживаниях.

– Когда ты первый раз вошел в горницу, – опустив глаза, сказала Оксана, – у меня бешено заколотилось сердце. – Высокий, статный и красивый казак. Вот бы мне такого мужа, подумала. А потом ты неожиданно, взял меня на руки, и начал целовать. Я раньше ни с кем из парней, не целовалась. Груди мои превратились в камень, внутри меня появился жар, который спускался все ниже. Потом, во мне что-то как бы лопнуло. По телу разлилась нега и истома. Только не смейся, ладно. У меня даже лоно влажным стало. Вы разговаривали, а я ничего не понимала, мне было очень хорошо и приятно. А чуть позже, меня обожгла мысль, о чем думаешь глупая, вон он какой, а ты убогая калека. Но я эту мысль прогнала, не хотелось думать о плохом.

– Не собираюсь я смеяться, понимаю твое состояние, сам такой. Увидев тебя впервые, я понял, вот она моя половина, о которой всю жизнь мечтал. Полюбил я тебя, Оксана, с первого взгляда, с первого прикосновения. Ты поселилась в моем сердце навсегда. Если ты согласишься, и я тебя не отпугиваю, то я буду просить у твоего отца, разрешения на обручение, а на осень венчаться.

– Потом, когда ты рассказывал о лечении, – продолжила девушка, – я заглянула в твои глаза. – Я утонула в них. Такие глаза обмануть не могут. Ты уехал, а я не находила себе места, я хотела быть рядом с тобой, видеть тебя, и стыдно признаться, чувствовать твои руки на своем теле. Днями, молилась я за себя и за тебя, и знаешь, поняла, что ты, Андрей мой суженый, Богом данный. Люб ты мне, и я готова всю жизнь прожить с тобой  в любви и согласии.

После этих слов, я взял Оксану на руки, и спокойно поцеловал, не забывая поглядывать на входную дверь, вдруг Варвара Петровна появится. Не появилась и не помешала.

На следующее утро я ускакал к атаману в Черкассы.

Оставшись с Крутиусом наедине, я сказал ему, что мы с Оксаной любим друг друга, не мыслим иной жизни, окромя совместной. Поэтому, если атаман не против, прошу руки его дочери. В качестве веского аргумента добавил, что на операционном столе, Оксана будет без одежды, могут пойти пересуды и тому подобное. Предложил атаману согласиться на наше с Оксаной обручение. По осени к алтарю, моя любимая потопает своими ножками.

Крутиус слушал меня, не перебивая.

– Тебя Андрей, я услышал, – резюмировал атаман, – хотелось бы послушать Оксану. – Варвару расспрошу, она точно скажет, снизошла ли на вас благодать божья, для любви и совместной жизни. На том и решим. Крикни, пусть седлают моего жеребца, едем.

На хуторе, без моего участия Крутиус учинил допрос дочери и ее крестной. Долго общались. Потом Крутиус позвал меня в дом.

– Вот такое мое слово Андрей, – пристально глядя мне в глаза, сказал Василий, – а вот моя рука тебе. – Будь любящим мужем моей дочери, а мне сыном.

– Да батьку, буду.

– Раз так, отправлю Тимоху за попом, чего оттягивать.  Может, вы в церковь хотите поехать?

– Можно и в церковь, – ответил я. – Но не знаю, как люди посмотрят на то, что я обручаемую, на руках понесу в церковь и всю службу на руках держать буду.

– Да, людишки разные, – почесал затылок атаман, – на чужой роток не накинешь платок. – Привезет Тимоха попа сюда, тут все сладим.

Обручение прошло буднично. Священник прочитал, положенные в данном случае молитвы, справился о нашем согласии. Мы обменялись кольцами, которые я, загодя, прикупил в Черкассах. В застолье участвовали все обитатели хутора. Произносились положенные тосты и наставления. Теперь я приобрел право безбоязненно, естественно не на глазах у всех, законно целовать свою  будущую жену.

  Глава 16

Морально и технически я был готов к проведению операции. В мыслях и на листе бумаги проработал ее ход. Технически, такая операция не сложная, при наличии квалифицированной бригады. А если бригада в одном моем лице, то нужно учесть все нюансы, исключить неожиданности.

 Усовершенствовал обеденный стол, установил крепкие ремни, для фиксации больного, оббил толстой свиной кожей, легче кровь смывать. Застелил стол, прокипяченной, считай стерилизованной простынкой. Принес пять подсвечников. Смотался в Черкассы, купил два десятка толстых восковых ароматных свечей. Завтра в субботу, пятнадцатого ноября оперирую Оксану.

В импровизированной операционной нас трое, я, Оксана и Варвара Петровна. Петровну пригласил специально, будет контролировать состояние Оксаны, по ходу операции.

Еще в период подготовки к операции долго думал над вариантом анестезии. Это сейчас я выбираю, пока есть из чего, а когда закончатся, имеющиеся запасы, что тогда делать, пока не знаю. Принял решение, применить спинальную анестезию. Да сложный вид, но надежный. Добраться до малой берцовой кости, через сплетение мышечных тканей будет не просто. Для этого, нужно время.  Примерно два-два с половиной часа продлиться вся операция, поэтому нужно качественное обезболивание.

Усадил Оксану на операционный стол, объяснил, как нужно согнуться, чтобы мне было удобно вводить спинальную иглу, а потом и сам препарат. Молодец, девчонка, все поняла с первого раза. На худенькой спинке Оксаны, найти пятый и четвертый позвонки, вообще не проблема.  Вколол анестетик блоккос. Уложил девушку на живот.

– Оксана солнышко, верь мне,  все будет хорошо. Лежи смирно, разговаривай со мной, с Варварой Петровной. Если станет больно, обязательно скажи, я добавлю лекарств. Ну, тогда с Богом.

Пауза, жду реакции тела Оксаны на укол. Нижняя часть туловища обезболена. Дальше все по схеме. Затяжка жгута. Первый разрез. Раздвинув мышцы, обнаружил, что приличного размера, обломок малой берцовой кости, лежал не в той плоскости, не был установлен в место перелома. Малая длинная берцовая мышца, обвила обломок своими тканями.  Пришлось, обломок аккуратно  извлекать из мышцы, стараясь не повредить ее. Обрабатываю обломок антибиотиком. Надо отметить, что этот же осколок, задевал ахиллово сухожилие, вызывая, жгучую боль.

 За три года, на месте перелома образовалась уродливая очень тонкая, как папиросная бумага, костная мозоль, удивился, почему она не окостенела. Скорей всего, у Оксаны была  нехватка соответствующих витаминов. В любой момент, при ходьбе, или при не сильном ударе, могло произойти разрушение мозоли. Дальнейшие последствия, не предсказуемы, в том числе возможен был летальный исход, учитывая уровень медицины. Мозоль удаляю. Открывшееся место перелома, тщательно осматриваю, на предмет, наличия малых осколков. Не обнаружив таковых, все дезинфицирую.  Дальше стало легче, работаю, как учили.

Вот и последний стежок на рану наложен. Аппарат Тимохи – Андрея, в девичестве аппарат Илизарова, занял положенное место. Операция успешно завершена, мысленно поздравил себя, за мастерство. Перенес Оксану на заранее приготовленную, со специальным ложементом под левую ногу, кровать. Сейчас, она еще не испытывает боли, а пройдет действие анестетика, боль пожалует. Ничего, пока препараты у меня в арсенале есть, помогу.

Первую неделю после операции, я не отходил от кровати Оксаны. Контролировал температуру, колол антибиотики и обезболивающие препараты, помогал отправлять естественные надобности. Ежедневно омывал теплой водой.

Разработал для девушки рацион питания. Включил в него фрукты, овощи, творог, сыры коровьи и козьи. Пыталась Оксана вначале отказаться от перечня продуктов, или ограничить размер порции, но мое обещание выпороть ее, возымело действие, ропот прекратился. На второй неделе добавил к обязательному приему лекарств, настойку из живокоста и порошок из свежей куриной скорлупы. Волевым решением, заставил Оксану заниматься лечебной физкультурой, показал ей не сложные упражнения. На третьей неделе начал ставить ее на ноги. Сначала на несколько минут, а затем, постепенно увеличивал продолжительность. Первые шаги с моей помощью Оксанка сделала в конце четвертой недели, боялась, конечно. С уговорами и поцелуями,  понемножку дело пошло на лад. По моим чертежам, Тимоха, изготовил легкие, подмышечные костыли. Теперь Оксанка могла, без моего участия, под присмотром Варвары Петровны, передвигаться по комнате. Таким образом, лечение, моей будущей жены, продвигалось по намеченному мной плану.

 Глава 17

Атаман, сдержал слово. Стал направлять на хутор, болящих из числа знакомых. Под лечебницу, я реквизировал один из домов, оборудовал всем необходимым, даже стол из горницы унес, очень он удобным оказался, как раз под мой рост. Все случаи рядовые, кому нарыв вскрыть, кому руку вправить, и остальное по-мелочи, самый сложный случай, удаление аппендикса, молодому мужчине.  Без напряжения, по три-четыре человека в день принимал. Зазвенело в кошельке серебришко, заработанное лекарским трудом, а не отнятое у разбойников. Я принципиально не ездил к больным, не хотелось таскать за собой инструмент, да и наездник из меня еще не классный. Выпавший обильный снег, пациенты своими санями успели укатать, так, что дорога к хутору была хорошей.

Как-то зимним вечером, я проводил время в компании Оксаны и Варвары Петровны. Женщины посвящали меня в таинства местной кулинарии. Забежал в горницу, запыхавшийся Тимоха. Сказал, что приехал помощник бургомистра Черкасс с болящей женой, срочно требует лекаря.  Раз требует, то лекарь, уже идет.

Принимал я помощника и его жену в лечебнице. Толком, объяснить, что беспокоит женщину, последняя из-за слез, не смогла, просто повернулась ко мне спиной. Бог ты мой! Да у нее на спине, на первый взгляд, настоящий горб.  Я обратился к мужу:

– Я прошу меня извинить, за мою неосведомленность. Как мне к вам обращаться?

– Михаил Казимирович Кшетуский, – разглаживая усы, приосанился мужчина. – Помощник бургомистра города.

– Так вот, Михаил Казимирович, для более качественного осмотра, мне нужно раздеть вашу жену. Предвижу, ваше негодование. Но по иному,  установить причину заболевания и наметить лечение я не могу.

– Делай, что надо. Крутиус сказал, что тебе можно доверять.

Посмотреть было на что. Огромный, килограмма на три жировик, образовался в межлопаточном пространстве. Видел я большие жировики, но чтобы такие, да еще на теле, в общем-то, стройной и не старой женщины, это просто, повергло в шок. Мое удивление не ускользнуло от внимания Михаила  Казимировича.

– Все так плохо? Нельзя ничего сделать?– сыпал вопросами помощник. – Помоги лекарь, пожалуйста, мучается жена, не только физически, но и морально. Я при должности, и обязан бывать на приемах с женой. А каково ей, когда все взгляды устремлены на ее горб? Любые деньги плачу.

– Любые не надо, заплатите столько, сколько скажу. А как долго носит жена сие «украшение»?

– Пять лет уже. Я обращался к нашему городскому лекарю, англичанину Джону Лерою. Он давал жене какую-то, очень дорогую микстуру, обещал, что все рассосется, а теперь только руками разводит.

– Тут без операции не обойтись, надо резать.

– Согласен я, режь.

– Лекарский вопрос мы решили. Теперь вопрос морали. Как вы поняли, при операции и при перевязках, ваша жена будет обнажена. Как быть с этим? Не вызовите вы меня на поединок?

– Упаси бог, какой поединок, жизнь жены мне дорога.

– Мне еще нужна будет помощница, по уходу за больной, помыть, судно подать. Предупреждаю, слуги не годятся, болтливы они.

– Живет у меня старшая сестра жены, вдовица. Женщина скромная. Поможет.

– Тогда поезжайте домой, а завтра с утра с помощницей, милости прошу. Пусть ваша жена возьмет с собой десяток простых нательных рубах. Гостить в моей лечебнице ей, не менее двух недель. Не волнуйтесь, Михаил Казимирович верну вам жену в полном здравии.

Операция по удалению жировика у Софии Кшетуской прошла нормально. Если не считать некоторых шероховатостей. Вначале, ее сестрица Малгожата, чуть не испепелила меня взглядом, когда я раздевал пациентку, а потом упала в обморок при первых движениях скальпеля. Спасибо, удачно упала, не пришлось ее лечить. Размер извлеченного жировика, очень впечатлил, половину деревянного ведра занял. Пришлось удалить лишнюю кожу на спине Софии, чтобы в дальнейшем не было складок. Старался, одним словом.  Уже на третий день заставил Софию прохаживаться по комнате, самостоятельно выполнять элементарные гигиенические действия. И с  Малгожатой у нас все наладилось. Удостоверилась она, что я не пялюсь на обнаженную грудь ее сестры, а делаю лекарскую работу.

 Михаил Казимирович навещал жену ежедневно. Очень радовался прямой осанке Софии. Как и обещал, через две  недели, София Кшетуская, в добром здравии, была торжественно отдана в крепкие руки мужа. Михаил Казимирович, отблагодарил меня за лечение жены, кошелем золота, в полкило весом. Я, правда, и цену назвать не успел. Чиновник попросил сумму платы за лечение, держать в тайне.

 Глава 18

Прошло полтора месяца, со дня операции, у Оксаны. Сегодня, очень тщательно осмотрел ее ногу. Измерил обе, не дай бог, левая будет чуть короче правой, прихрамывать будет. Это же позор для меня.  Нет, все хорошо. Снимать аппарат на живую, не решился, пожалел любимую, вколол новокаин. Оксанка радовалась, словно дите малое. Еще бы не радоваться, такую тяжесть с ноги снял. И ножки одинаковые, скажу без лишней скромности, ровные и прехорошенькие такие ножки.  Дальше по плану посещение бани. Планирую распарить Оксанку, и начать применение мазей, приготовленных мною загодя. Порошок из корней живокоста варенный в смальце, порошок чаги на меду, живица сосновая на меду, вот их и буду мазать, поочередно.

Посещение парилки, выход в мыльню, снова в парилку, весь этот путь моя Оксана проделала самостоятельно, без моей помощи. Потом я преподал будущей жене, мастер-класс массажа. На левой ноге, я перебрал все мышцы от ягодиц до подошвы. Оксана визжала и выла так, что сидящая в предбаннике Варвара Петровна, заскочила в мыльню с перепуганными глазами. Увидев, что все в рамках приличия, удалилась обратно, пить чай.

Находившийся  в Киеве Крутиус, не видел первых шагов излеченной дочери. А когда явился на хутор в конце января, то увидел, гордо вышагивающую в горнице Оксанку. У атамана повлажнели глаза.

– Сынку, Андрей, ты не понимаешь, что ты сотворил, – тиская меня, говорил атаман. – Кроме Бога, я знаю одного, кто может свершить чудо, это ты, мой сын и муж моей дорогой дочери. Оксана, так похожа на свою мать – Одарку, царство ей небесное. Хорошая была женщина. Береги мою дочку.

– Берегу и буду беречь, не сомневайся батьку.

– А как лекарское дело движется? Есть желающие лечиться?

– После излечения жены, Михаила Казимировича Кшетуского, денежные больные, прямо толпами повалили. Никому не отказываю, хотя иной раз, просто с ног валюсь от усталости. По секрету скажу, я  у тебя батьку из комнаты, сундук стащил, серебро уже складывать некуда.

– Выходит, тот, что стоял у тебя в лечебнице полный?

– Да. И половина твоего сундука, уже есть. Небольшой такой сундучок, золотыми монетами наполнил.

– Ну, ты и развернулся. Не возгордись, ибо грех это.

– Батьку, так я ж деньги беру только с богатых. Казаков, крестьян и рядовых горожан лечу бесплатно.

– Это хорошо ты придумал, казаков лечить за спасибо, они потом тебя отблагодарят.

Казалось, жизнь наладилась, вошла в спокойное русло. Я не покладая рук, трудился на лекарской ниве. Оксанка восстанавливалась. Все хорошо. Но иногда происходят события, на которые ты никак повлиять не можешь.

Закончив прием больных, и проведав выздоравливающих, я зашел в баню подкинуть дровишек в печку. У нас с Оксаной на сегодня, намечается, очередной сеанс банетерапия. Подойдя к нашему дому, увидел у крыльца крытые сани, с восседающим на облучке кучером. Еще кто-то за здоровьем приехал, подумалось. Открываю дверь, и слышу визг на смеси украинско-польского языков, смачно сдобренный матерными словами. Больные себя так не ведут. Это кто-то залетный.

В комнате было двое. Один, мужчина, лет сорока, не высокого роста, с худым лицом.  Разодетый, как павлин, в богатые одежды. Визжал, как кастрат, на перепуганных Оксану и Варвару. Второй, одет попроще, помоложе и крупнее телом, сопровождает, значит, визгливого.