Текст книги "Соmеdiе dе Frаnсе (СИ)"

Автор книги: Нэйса Соот'Хэссе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 13. Старый замок

После того непрошенного поцелуя что-то, казалось, давно уже умершее, снова проснулось у Кадана в душе. Он снова, как когда-то в детстве, стал видеть сны – и в каждом из них был Луи.

То Луи представал перед ним в рыцарском белом плаще с красным крестом на груди, то в волчьей шкуре, с огромной головой, лежащей на плече – но сомнений быть не могло: это всегда был Луи. И Луи целовал его там, во сне, гладил и проникал в него, наполняя все существо Кадана разноцветными искорками.

Реальность мешалась со сном, и Кадан уже переставал понимать где что. Ему и в голову не пришло взять обратно свои слова – сказанные там, на заднем дворе. Они казались единственно правильными среди всех, какие он говорил когда-нибудь.

И Луи, казалось, понял его. Он больше не пытался оскорбить его, хотя временами Кадан все еще видел в его глазах злость – когда с губ Кадана срывалось имя "Рауль".

Тот факт, что Кадан принадлежал его брату, Луи воспринимал как нечто неестественное, нарушающее нормальный ход вещей. Он не желал признавать этих отношений и тем более слышать о них.

И Кадан его понимал. Шесть лет жизни с Раулем, в которых еще недавно были и горе, и радость, теперь казались ему выдуманными, невозможными. Дурной постановкой в исполнении не слишком умелых актеров, попытавшихся изобразить то, для чего не годен ни один из них.

Рауль и сам не приближался к Кадану, и с потаенным страхом тот ожидал разговора с ним, избежать которого было нельзя. Он не знал, что будет делать – сможет ли соврать или скажет правду… И если правду, то что тогда? Луи ничего ему не обещал. Самому Кадану были не нужны от него никакие клятвы: внутренним чувством, биением сердца он ощущал, что Луи – единственная его судьба.

Оставленный без присмотра, лишенный своей огромной свиты, он большую часть времени тратил на прогулки по торфяникам и лесу, расположившемуся по другую сторону от него.

Луи настигал его, едва Кадан отъезжал от стен замка достаточно далеко. Кадан замедлял ход, едва расслышав стук копыт его лошади вдалеке, и дальше они ехали рука об руку – по большей части молча. Кадан не знал, что может рассказать человеку, который так не похож на него. Луи и вовсе не привык много говорить.

– До сих пор я всегда ездил здесь один, – сказал он как-то.

И Кадан только кивнул. Ему захотелось поцеловать Луи, и он пошел на поводу у своего каприза.

Целовать Луи было совсем не так, как целовать Рауля. Поцелуи с Раулем были изощренной игрой, где самым изысканным пируэтом для себя Кадан считал укусить побольней. С Луи он просто тонул в бесконечном тепле, в бархатистой мягкости его рта, а если тот еще и касался его – Кадана вовсе смывало пьянящей волной.

В тот вечер они заехали слишком далеко. Начинался дождь, а на лес уже опускался сумрак, и Луи, обычно легко находивший дорогу в любой чаще, вдруг сказал, что не знает, как до темноты добраться в поместье Клермон.

– Скоро ручьи выйдут из берегов, самая короткая дорога ведет напрямик – но в такую погоду кони увязнут в болоте по колено.

– Вы не хотели сказать об этом раньше? – поддел его Кадан, но Луи лишь пожал плечами.

– Я не оракул, чтобы предсказать, какая погода будет через час.

– Тогда что делать? – спросил Кадан, прижимая кобылу боком к его коню. Ему вдруг стало неуютно под взглядами высоких сосен, упиравшихся вершинами в небо.

– Я знаю, куда вас отвести, – сказал Луи без тени волнения, – следуйте за мной.

Однако, вопреки спокойствию его голоса, чем дальше они ехали по заброшенной дороге, тем сильнее билось его сердце, и тем крепче пальцы сжимали поводья. Луи не беспокоили ни лес, ни хищные звери, живущие в нем, ни разбойники, промышлявшие в этих местах. Но он не знал, как воспримет Кадан то место, куда он его везет.

Наконец вдали заблестела река. Они направили коней к пересекавшему ее мосту. А на другом берегу за серой пеленой дождя темнели стены старинного замка, куда более древнего, чем игрушечный замок, служивший поместьем семье де Ла-Клермон.

– Эти земли когда-то принадлежали роду де Труа. Затем их унаследовал мой дед, и потом – мой отец.

– А теперь? – Кадан искоса посмотрел на своего спутника, который, казалось, глубоко погрузился в воспоминания о былом.

Луи не ответил.

Они пересекли мост и въехали во двор. Все ворота были распахнуты настежь, а донжон и башни – пусты.

– Я иногда приезжал сюда, – сказал Луи, – когда ссорился с опекуном. Так что мы сможем спокойно провести здесь ночь. Коней можно оставить в заброшенной конюшне – их не уведут, хотя овес наверняка промок.

Устроив лошадей, они двинулись по направлению к одной из пристроек, льнувших к центральному сооружению.

Дверь со скрипом открылась, впуская их. Луи, оказавшись внутри, принялся колдовать над очагом, а Кадан огляделся по сторонам. Казалось, здесь никто не бывал уже много лет. На старинных комодах лежал толстый слой пыли, а дорогие портьеры из испанского бархата, какого теперь было не купить, уже начинали тлеть.

В центре, изголовьем к окну, стояла широкая кровать, на которой могли бы поместиться несколько человек. Зеленый бархатный балдахин нависал над ней, укрывая от сквозняка.

В ставни закрытого окна стучал дождь, и тонкие струйки, просачиваясь в щели, сбегали по подоконнику и падали на каменный пол.

Наконец огонь заплясал в очаге, и Луи, поднявшись в полный рост, подошел к Кадану. Он молчал – как будто ожидал от того каких-то слов. Но Кадан не знал, что должен сказать. Он просто приник к нему и поцеловал – неторопливо и осторожно, понимая, что впереди у них еще целая ночь.

– Мне не нравится, – сказал Луи, отстраняясь от него, – что для вас это так легко. С ним – или со мной…

Губы Кадана дрогнули, но он не отодвинулся. Только уткнулся лбом Луи в плечо.

– Я ни с кем в этой жизни не был, кроме него. И иногда мне кажется… Что произошла какая-то огромная ошибка. Что я принял его за вас. Это звучит смешно… Но это так.

– Если и так, вы все же решили остаться с ним.

– Луи, – Кадан отстранился и попытался вывернуться из его рук, но Луи удержал его. Он вплел пальцы в длинные волосы Кадана, промокшие насквозь, и, заставив его наклонить голову, принялся целовать – сначала висок, потом скулу и наконец венку, бешено бившуюся у подбородка.

Кадан выдохнул и, подхватив его за поясницу, прижал к себе. Руки его зашарили по телу Луи, стараясь освободить его от одежды, но сумели стащить только камзол.

Луи, напротив, раздевал его медленно, как будто старался запомнить навсегда каждый момент, каждое прикосновение рук. Он присел на краешек кровати и, стянув с Кадана сначала шейный платок, затем рубашку, принялся покрывать поцелуями его грудь и живот.

Кадан стоял, лаская плечи Луи и не смея шелохнуться, только бы не разрушить наваждение, которое соткала для него эта ночь.

Закончив раздевать его, Луи опустил Кадана на кровать и снова навис над ним, покрывая поцелуями горло и плечи, спускаясь вниз. Замерев у самого паха, он запечатлел на бедре последний поцелуй и принялся стремительно раздеваться сам.

Кадан лежал, широко раскинув ноги, и зачарованно смотрел на него.

– Возьми меня, – попросил он, – возьми меня насовсем. Я хочу быть только твоим.

– Тебе решать, – Луи снова наклонился к нему и поцеловал. Он был уже обнажен, и Кадан наконец получил возможность исследовать его кожу, одновременно незнакомую и как будто давно забытую.

Луи раздвинул его ноги еще шире и, проникнув пальцем между ягодиц, стал растягивать его, не переставая целовать. Кадан был податлив и отзывчив, и в этой нежной уступчивости Луи тоже чудилось нечто давно забытое, предназначенное только для него.

Наконец, удерживая Кадана под коленками обеими руками, Луи вошел. Кадан теперь был целиком открыт для него, и, медленными сильными толчками двигаясь внутри него, Луи зачарованно наблюдал, как приподнимается при каждом движении впалый живот.

Кадан, не имея возможности дотянуться до любовника, провел рукой по собственной груди и чуть стиснул сосок.

Луи закусил губу и попросил:

– Еще.

Кадан послушно принялся играть с собой. Сквозь чуть опущенные веки он смотрел на любовника и тяжело дышал. Одна рука его скользила по соскам, лаская то один, то другой, а другая принялась поглаживать член. Сердце билось бешено, и в конце концов он не выдержал – поймал Луи за талию и притянул к себе, вовлекая в долгий, полный безумия поцелуй.

Луи кончил внутри него и, поймав руку Кадана, опустил ладонь поверх нее. Так, вместе, они еще какое-то время ласкали его член, а бедра Луи медленно колыхались, выжимая последние капли удовольствия.

– Люблю тебя… – прошептал Луи.

– Я тоже тебя люблю, – Кадан обнял его, и они надолго замолкли.

Никто из них не спал в эту ночь – они лишь мягко ласкали друг друга, иногда добираясь до самых сокровенных мест.

– Я хочу остаться здесь навсегда, – сказал Кадан, прижимаясь щекой к груди Луи, – хочу, чтобы не было больше ничего вокруг. Только дождь и ты.

Луи поцеловал его в висок и замер, прикрыв глаза. Тепло тела Кадана обволакивало его, и он никогда еще не чувствовал себя таким цельным, как теперь.

– Этот дом будет принадлежать мне, – сказал Луи наконец, когда молчание стало перетекать в вечность. – Если я женюсь. Так сказал герцог.

Кадан вскинулся.

– На ком?

– Не знаю, – Луи качнул головой и провел ладонью по его волосам, – у меня никогда не было желания выбирать себе жену. Тем более, что Эрик ни в чем не отказывал мне. Перспектива получить власть над своим наследством… была далекой. По большей части он хорошо управляет моей землей.

– Я не хочу, чтобы ты вступал в брак, – Кадан поджал губы и плотнее прижался к его плечу.

Луи качнул головой.

– Не знаю, что тебе сказать. Таков закон. Таково завещание моего отца. Пока я не исполню его волю – мне нечего тебе предложить.

– Себя… – тихо сказал Кадан.

Луи промолчал. Кадан и сам понимал, почему. Хорошо было мечтать о любви в заброшенном замке, когда в их распоряжении была всего одна ночь. Но чтобы жить здесь всегда, нужны были деньги, слуги, еда.

– Я бы все равно предпочел остаться с тобой, – сказал он, – даже если бы у тебя не было ничего. Лучше умереть вместе с тобой, чем жить с ним до конца своих дней.

Луи качнул головой.

– Я не хочу говорить о плохом, – сказал он.

– Хорошо, – согласился Кадан и принялся целовать его. Потом опрокинул на спину и, устроившись верхом, уже сам стал исследовать губами грудь и живот. Каждый поцелуй как молния пронзал его насквозь – как бы красив ни был Рауль, с ним такого не было никогда.

– Люблю тебя, – прошептал он, ловя губами уже начавший подниматься член Луи и нежно втягивая его в себя.

Подняться с постели с утра оказалось нелегко. За окном продолжался дождь, и Кадан предпочел бы остаться здесь, пока он не пройдет.

– Нас будут искать, – ответил на его предложение Луи, и Кадану пришлось признать, что это в самом деле так. Каждая минута их совместной прогулки играла в ущерб ему.

Наконец, собравшись с силами, они оделись и оседлали коней.

К середине дня дождь утих, и они выбрались на торный путь. А вечером, раньше, чем успело стемнеть, уже въезжали в ворота замка Клермон.

– Никогда не оставляй меня, – шепотом попросил Кадан, прежде чем отпустить руку Луи, которую все это время держал в своей руке. Он чувствовал, как нечто новое, живое и настоящее, наполняет его – и тем более бессмысленным и мелким казалось все, что было с ним до сих пор.

– Месье Локхарт, – окликнул его с порога Жульен. Кадан повернулся к нему, не узнавая собственного слугу – как будто с момента их последней встречи прошел ни один день, а целая жизнь, – месье Локхарт, вас немедленно требует к себе маркиз. Советую вам поспешить.

ГЛАВА 14. Предложения, от которых невозможно отказаться

Кадан не успел даже привести себя в порядок – Жюльен едва не силой втащил его в двери и поволок по крутым лестницам и узким коридорам на второй этаж.

Рауль стоял у окна и смотрел на реку, протекавшую невдалеке.

Только когда дверь хлопнула за спиной Кадана, он повернулся к юноше лицом.

– Выглядишь отвратительно, – констатировал Рауль. Шагнув к любовнику, он бесцеремонно взял его за подбородок и вздернул вверх, будто бы разглядывая лицо.

– Извини, время, проведенное на кухне, не прошло для меня даром. А твой слуга не дал мне времени навести марафет.

– Хочешь сказать, что ты ночевал на кухне? Жюльен не заметил тебя там.

– Так он приставлен следить за мной?

В следующее мгновение пальцы Рауля выпустили его подбородок, и хлесткий удар обжег щеку. Голова Кадана мотнулась вбок, но он устоял на ногах.

– Не смей так разговаривать со мной, – процедил Рауль. В глазах его запылал незнакомый Кадану огонь.

Кадан стиснул зубы, но вслух ничего не сказал.

– Никогда, Локхарт – слышишь – никогда не забывай, кто ты, а кто – я.

Губы Кадана скривились в презрительной усмешке. Вспышка Рауля пугала его – но в то же время вызывала злость. Только теперь он по-настоящему ощутил то, что испытывал к своему благодетелю уже давно – отвращение, вперемешку с презрением.

– Кто же я такой? – почти пропел Кадан. – Безродный актеришка, которому ты дал все? Так тебе сказал твой отец?

– А он не прав? Ты представляешь из себя что-то еще?

– Нет, не прав, – Кадан ловко увернулся от пальцев Рауля, снова попытавшихся зажать его подбородок в тиски, – кем бы я ни был, Рауль де Лузиньян, герцогом, принцем, актером или последним рабом – я тот, ради кого ты всегда будешь готов на все. Я тот, ради кого ты умрешь. И я тот, кто никогда не будет принадлежать тебе.

Мгновение Рауль смотрел на него, как будто видел насквозь, а затем рывком развернул и, ткнув носом в стену, попытался раздеть.

– Давай, – выдохнул Кадан. – Возьми меня силой, мой господин. Докажи, что тебе никогда не добиться своего иным путем.

Рауль замер. Руки его лежали на плечах Кадана, до боли сжимая их, но дальше он не шел.

– Ты был с моим братом, да? – тихо и зло спросил он.

– Может быть, так – а может, и нет.

– Может, ты решил, что он сумеет тебя защитить?

Кадан повел плечом, сбрасывая руку Рауля, и, повернувшись, посмотрел на него. Ярость его выдохлась – он больше не хотел доказывать ничего. Только остаться в одиночестве и никого – вообще никого – к себе не подпускать.

– Может, ты собираешься уйти от меня к нему? – продолжил Рауль, и злая улыбка, не тронувшая глаз, заиграла на его губах.

Кадан молчал.

– Я купил тебя, Локхарт. Я дал тебе все – и я отниму у тебя все. Ты не можешь уйти от меня – никогда об этом не забывай.

Рауль отодвинулся и оправил камзол.

– Уверен, церковные святоши будут рады узнать, что твои языческие сцены больше не защищает никто.

Не дожидаясь ответа, он двинулся к двери и лишь с порога бросил, обернувшись через плечо:

– Сегодня вечером я жду, что ты придешь ко мне. Отсосешь и немного поиграешь со мной – ничего необычного. Я слишком утомился, чтобы делать что-то самому.

Дверь захлопнулась, а Кадан остался стоять. Кровь отлила от его лица. Он не был удивлен. Рауль будто бы снял с себя маску, которую носил с тех пор, когда Кадан увидел его в первый раз.

Какое-то время Кадану потребовалось, чтобы прийти в себя. Он вызвал Жульена и приказал не только проводить его в выделенные ему комнаты, но и приготовить все необходимое для омовения.

Здесь, в отдаленном поместье, не было ванн – хотя ничто, казалось бы, не мешало Эрику устроить хотя бы одну, но отец Рауля, очевидно, был для этого слишком суров.

Пришлось довольствоваться ведерком с ледяной водой и обтираниями, которые организовал для него Жульен.

Закончив, Кадан повалился на кровать и уставился в потолок. Ему не хотелось никуда выходить. От длительной поездки он и без того достаточно устал и сейчас лишь радовался тому, что не обязан спускаться на обед.

Нужно было сосредоточиться на том, что сказал Рауль, понять, что делать теперь – но вместо этого мысли Кадана то и дело возвращались к безумной ночи, которую он провел с Луи. Сны и образы, будто бы давно забытые, водопадом нахлынули на него и сейчас казались явственней всего, что когда-либо происходило с ним. Сюжет пьесы, которую он никак не мог записать, сложился в голове почти целиком, и Кадан подумал, что как только вернется в город – займется ею. Там были Луи и Рауль, и даже для Силвиан нашлось место. Он не знал лишь, каким будет конец.

Кадан потянулся к плащу, который, устраиваясь на кровати, как и в прошлый раз взял с собой. Прижал его к груди и вдохнул почти что выветрившийся аромат. На губах заиграла безумная улыбка, как будто не было ничего, что разделяло бы их.

Он пролежал так несколько секунд, когда раздался стук в дверь.

Кадан резко сел и, на ходу оглаживая волосы рукой, крикнул:

– Мальчик, открой, – он не помнил имени пажа, который должен был дежурить у его постели в этот день.

– Я уже открыла сама, – миновав холл, Силвиан прошелестела юбками и остановилась у самой кровати, сложив руки на груди и глядя на Кадана сверху вниз.

– Я вас не звал, – рассеянно сказал тот. Силвиан пугала его еще меньше, чем Рауль.

– Не вижу за вами права звать или не звать меня.

Силвиан сделала несколько шагов, обходя кровать полукругом и разглядывая обстановку комнаты.

– Вы, должно быть, немало задеты тем, как Рауль устроил вас.

Кадан молчал. Не поднимая головы с подушки, он наблюдал за ней, потому как понимал, что любое слово может быть использовано против него.

– Рауль ведет себя бестактно, – продолжила она, останавливаясь и теперь уже глядя на него в упор, – вся его любовь к вам не стоила ничего.

– Что вы хотите от меня?

– Говорят, вы не ночевали в замке? У вас все прошло хорошо?

Кадан поднял брови и наконец сел.

– В таком глухом месте, безусловно, больше нечем заняться, кроме как обсуждать – когда, кто и с кем заплутал в лесу.

– Я не любительница сплетен, чтобы вы ни думали обо мне. Но я всегда знала – что это произойдет. Стоит вам увидеть Луи – и Рауль будет забыт.

– Для женщины вы, пожалуй, слишком умны.

Силвиан не отреагировала на подкол.

– До свадьбы осталось две недели, – сказала она, отворачиваясь к окну, – я очень давно мечтала о ней. Вы даже представить себе не можете, сколько лет.

– Что ж, очевидно, вы получите ее – Рауль ведь не может жениться на мне.

Силвиан закусила губу и бросила на него быстрый взгляд.

– Я не хотела бы после свадьбы наблюдать вас рядом с ним.

– Это старый разговор.

– Но кое-что изменилось с тех пор, как мы говорили в прошлый раз, разве не так?

Кадан снова молчал. Она, безусловно, была права. Но Кадан не имел ни малейшего желания признаваться в своих чувствах при ней. Тем более он не хотел рассказывать ей о том, что утром сказал ему Рауль.

– Оставьте его, – почти спокойно попросила Силвиан, вновь поворачиваясь к нему. – Забирайте Луи и уезжайте вместе с ним. Каждый получит свое. Зачем причинять мне и Раулю боль?

– Если бы я мог, – сказал Кадан после долгой паузы, – я, возможно, поступил бы именно так.

– Вы можете. Никто здесь не решится помешать вам. Разве что Рауль… Но я удержу его. Просто оставьте нас и никогда больше не попадайтесь нам на глаза.

Губы Кадана дрогнули.

– А если я не послушаюсь вас?

Силвиан прищурилась.

– Тогда кто-то умрет. И в этот раз, возможно, боги начнут с вас.

Силвиан оставила Кадана в одиночестве с неприятным осадком. Слова ее местами неприятно попадали в унисон с его собственными мыслями. Никто, кроме нее, не говорил так: «боги начнут с вас». Кадану иногда казалось, что они говорят с Силвиан на одном языке – но при этом понимают его настолько по-разному, что никогда не смогут преодолеть ненависть, разделившую их.

Он надеялся, что на этом тяжелый день подошел к концу, и его наконец оставят одного – но этого не произошло. Едва минула четверть часа, как снова раздался стук в дверь. На пороге стоял слуга, обычно сопровождавший герцога де Ла-Клермона.

– Мой господин хочет видеть вас, – сообщил он.

Кадану оставалось только кивнуть.

Он накинул на плечи халат, встал и пошел следом за слугой.

Эрик ожидал его в библиотеке – сидя за массивным дубовым письменным столом. Он не сразу поднял глаза от бумаг, так что Кадан какое-то время стоял, изучая взглядом его лицо.

Эрик явно не принимал его всерьез. Или, вернее было бы сказать: Эрик не воспринимал его как человека, на которого стоит смотреть.

Когда он поднял взгляд, Кадан увидел в его глазах собственное отражение и понял, что является скорее досадной помехой для него. Камнем, который нужно вышвырнуть из-под колес, чтобы карета ехала вперед.

– Я бы солгал, – сказал Эрик, не поднимаясь с кресла, – если бы сказал, что рад видеть вас.

Кадан поднял брови.

– В таком случае я могу вернуться к себе и немного поспать?

– Не сейчас, – Эрик откинулся на спинку кресла и продолжал какое-то время молча смотреть на него из-под густых бровей. – Сколько вы хотели бы, месье Локхарт? – спросил он наконец.

– Что? – Кадан невольно изогнул бровь.

– Не прикидывайтесь, нам обоим очевидно, зачем вам нужен Рауль. О титуле мы говорить не станем – наша семья не станет позорить себя подобным прошением перед королем. Но я советую вам подумать и решить, сколько именно денег или земель требуется вам, чтобы оставить нас в покое раз и навсегда?

Кадан с легким удивлением смотрел на него.

– Мне всего хватает, – выдавил он.

– Тогда в чем проблема? Вы собираетесь тянуть средства из моего сына, пока он не потеряет все? Так не пойдет.

Кадан молчал. Кровь прилила к его щекам.

– Я долго вас терпел. Возможно, я бы даже позволил вам остаться с моим сыном после свадьбы – если бы вам нужен был только Рауль. Но вы решили, что сможете застрелить сразу двух зайцев. Ваши амбиции перешли черту.

– Луи… – произнес Кадан невольно.

Эрик поморщился.

– Дело не только в нем. Я хочу, чтобы мои сыновья были счастливы – а вы погубите их. У них и без того достаточно поводов поссориться между собой.

– В таком случае я ничего не прибавлю и не убавлю для них, – попытался возразить Кадан, но не услышал уверенности в собственном голосе. Эрик подавлял его – Кадан сам не знал почему. Совладать с собой он не успел, потому что дверь приоткрылась за его спиной, и Кадан услышал голос Луи:

– Вы звали меня, отец?

На мгновение наступила тишина. Голос Луи прервался на полуслове, а затем тот решительно прошел в центр комнаты.

Теперь только Эрик поднялся из-за стола, чтобы направиться навстречу ему.

– Да, Луи, – сказал он на ходу, – я хотел увидеть вас. Как всегда.

Приблизившись к пасынку вплотную, он без лишних слов подхватил его за талию и втянул в долгий, жесткий поцелуй. Луи замешкался на мгновенье, щеки его заалели от осознания того, что Кадан смотрит на них, но Эрик был сильнее его – да и сопротивляться его рукам он не привык. Тело отозвалось само собой. А Кадан стоял и смотрел на них, пока Эрик не счел необходимым прервать поцелуй.

Мгновение Луи хотел оправдаться каким-то образом – но слов не нашел, а в следующую секунду этот порыв прошел. Его охватила злость при мысли о том, что и Кадан вот так же целовал Рауля у него на глазах.

– Вы поняли, что я хотел вам сказать? – спросил Эрик, поворачиваясь к Кадану.

Тот зачарованно кивнул.

– Подумайте о моих словах. Назовите сумму – и вы получите ее.

– Пожалуй, я последую вашему совету, – быстро проговорил Кадан, не давая ему закончить, – я сегодня же покину этот дом. Мне нужно отдохнуть и побыть одному.

Он развернулся и двинулся прочь – ноги не слушались его, а внутри снова воцарилась пустота.

– Кадан… – негромко произнес Луи ему вслед, но с места не двинулся.

Эрик снова опустился за стол.

– Если вы сегодня не в настроении – можете идти к себе, – спокойно произнес он и сделал вид, что снова возвращается к делам.