Текст книги "Marvel/DC. Мы - Павук (СИ)"

Автор книги: Несущий Слово

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Бешеные псы Рагнарека

Виктор Крид не задавал Локи вопросов. Он сразу признал его вожаком. Сильным, могущественным и способным вести за собой стаю, большего для Саблезубого не требовалось, он всегда преклонялся перед силой, ибо с момента своего рождения являлся живым воплощением права сильного. Локи стал силой недостижимой, во всех смыслах божественной, которой можно было подчиняться без колебаний, без риска, что это приведет к слабости.

Ромул, прародитель таких, как Крид, не понял этого. Его разум затмила былая слава властителя Римской Империи и варварских орд, пришедших ей на смену, как и подавляющая мощь на фоне рядовых смертных. Виктор принял правила игры, поэтому он сейчас жив, поэтому он Верховный Конунг обугленного мира смерти, поэтому его кости покрывает адамантий, содранный со скелета Ромула, а в жилах течет его кровь вместе с ихором ледяных великанов.

Локи вел свою игру, в которой Саблезубый был не более чем пешкой, но подобный расклад вполне устраивал обе стороны. В некоторых случаях лучше не пытаться прыгнуть выше головы и просто плыть по течению.

Джеймс всегда думал, что брата можно будет убить отрезав ему голову. За столетия их дружбы и вражды им не повезло познать на себе боль обезглавливания, а рисковать никто не хотел. Когда они встретились в последний раз Логан впал в буйство берсеркиера, но, в отличии от Виктора, он был куда ближе к человеку нежели животному и не смог себя контролировать, адамантий легко рассек плоть и кости, ошметки Виктора Крида были сброшены в море. Он срастался во едино несколько недель и, наконец, когда пропитанная соленой влагой туша выползла на берег, его поджидал бог Лжи и Коварства.

Предложение от которого невозможно отказаться.

Когда он сказал "Да" жизнь сделала лихой финт и свечкой устремилась в небо.

Да, он не был уникальным, всего лишь один из многих генералов тщательно выпестуемой армии, и тем не менее, это куда лучше, чем шататься среди смертных, развлекая себя резней. В какой-то момент ему даже понравилось, он втянулся и понял, что не предаст Локи, ибо он крепко сидит на крючке даже без учета того факта, что бог Иллюзий буквально может вырвать его скелет из тела, власть – лучший наркотик из всех, которые сумели придумать разумные формы жизни. Он был на сходке вожаков других стай, конченые ублюдки навроде него, собранные со всех уголков Вселенной. Каждый крут, каждый – живая машина смерти, каждый усилен подарками своего нового покровителя, каждый правит целой планетой, спрятанной в незаселенных секторах реальности, сокрытой даже от вездесущего взора Хеймдалля. И населяют эти миры не вшивые людишки уровня планеты Земля, нет, каждый там – это выпестованный с рождения убийца, элитный воин, укрепленный частичкой крови йотунов.

Локи готовился к войне, войне, которой еще не видывал этот мир. Виктор знал с кем придется воевать и это знание жгло подкорку его мозга радостным предвкушением. Против всех. Против Асгарда. Против Девяти Миров. Против Таноса. Против Дарксайда. Против демонов и ангелов. Против людей и монстров. Против богов и хтонических чудовищ. Против всех, кто не перейдет на сторону Искусителя. Это даже близко не стояло с Вьетнамом, Второй и Первой Мировой, с Гражданской и остальными войнами, где они с братом резали людей в капусту.

Виктор справился с возложенной на него задачей, извлек максимум пользы из умирающей планеты, идеального полигона сверхголоворезов. Склады ломятся от пищевых брикетов из нидавеллирских грибов, артефактного оружия и брони. Одно его слово и ярлы соберут под знамена миллионы хирдманнов, бойцов, которых не возьмет большая часть вооружения обитаемых миров, только что-то реально серьезное. Орды троллей, великанов, големов, зверолюдей, оборотней, как и легионы драугров с эйнхериями готовы выступить в любой момент.

Но сегодня он выступит не как Верховный Конунг безымянного куска льда и камня, вращающегося вокруг безымянной звезды, нет, он вожак Дикой Охоты, отряда элиты элит, своих сыновей, обагренных кровью Ромула и Фенрира, закаленных в сотнях рейдов, отмеченных дланью Локи и благословленных вибраниумом, сросшимся с их скелетом.

Арка портала закрылась за их спинами.

Египет... давно он не бывал на Земле.

Голос Искусителя, звучащий в голове каждого Конунга, дал предельно четкие инструкции. Мертвые пошли против живых, Дикая Охота должна катком пройтись по только формируемым укреплениям, не дать египетской армии изолировать отродий пирамид, запереть их в котел и медленно додавить, пока они не вошли в полную силу. Нежить должна прорвать ослабленные стаей рубежи и чумой растечься по Ближнему Востоку, координируя действия с Десятью Кольцами и Интербандой. Иллюзии Локи сокроют факт их вмешательства, как от посторонних глаз сущностей высшего порядка, так и от смертных-наблюдателей, зрачков спутников, видеокамер.

Стая раздула ноздри, вдыхая сладкий аромат бойни, окаймленный всепожирающей жарой, едва-едва разбавленной прохладой сумерек. Дым пожарищ, кровь, боль и смерть смешивались в пьянящее амбре насилия. Виктор воздел голову к ночному небу и завыл голодным волком. Стая ответила тем же.

Глава 18. Его имя – Павукберт Павуксон

У него было две памяти.

Первая – несколько пропитанных паранойей и истерикой минут клеточной памяти, памяти тела, втекающей в меня через хоботки хелицер. Бэтмен... Готэм... Церковь Ужаса... маски мешкоголовых... Пугало... смерть... Мим... страх... разрозненный калейдоскоп смутных, смазанных обрывков, где особняком стояли выжженные в подкорке формулы. Ровно три. "Фобос". "Веном" И... химические формулы последнего плясали в восприятии, вырисовывая собой кровожадный оскал Темного Принца Готэма, ночного кошмара обывателей, старины Джокера.

А вторая... вторая не имела отношения к плоти и просачивалась напрямую в мой разум, в Паутину, вступая с ними в причудливый, богомерзкий и богопротивный союз, союз двух ублюдков из разных реальностей, слившихся в единое целое. Я уже знал про Мультивселенную, Омнивселенную и прочее пространственно-временное говнище. Этот тип каким-то образом переместился сознанием в тело Джонатана Крейна из мира где не существовало супергероев и суперзлодеев, и мне передались основные и наиболее часто вспоминаемые аспекты его разума, то что являлось фундаментом его внутреннего "Я". Можно сказать, что в какой-то мере я заразился от него, стал попаданцем, ибо наши знания спрессовались в однородную кашу, к счастью, в ней моя личность доминировала над осколками его, окончательно перетирая их в труху и выуживая кусочки "сакральных истин", перенимая некоторые привычки, мысли, эмоции и рассуждения.

Я вдруг понял, что если захочу, то вполне сносно смогу говорить на русском. Его знания и знания Петрищева удивительно для выходцев совершенно разных, пусть и немного схожих культурных срезов, органично дополняли друг друга. Меня пропитывали локальные шутки, переживания, девизы, лозунги, точки зрения, философии, идеологии, религиозные взгляды и терзания. Но я не терялся в этом месиве, взяв четкий курс на маяк Паутины. Она привычно архивировала информацию, подавая ее мне скромными дозами, это спасло мое "Я". Кажется, меня ебанул микроинсульт. И до кучи пара психиатрических проблем схожих по сути с шизофренией, биполярным расстройством, ложной памятью и проблемой самоидентификации.

Я не знаю сколько потребовалось времени, чтобы мысли вернулись на круги своя. Я не скин из Питера, я мутировавшее чудовище, пожирающее людей. У меня нет родственников в Подмосковье, я убил своего дядю, мои родители мертвы и, скорее всего, я бы собственноручно их завалил. У меня нет боевого братства с которым я плечом к плечу смогу изничтожать черножопую мразь – я не доверяю людям, только паукам. Я не презираю конкретные нации, идеологии и религии, я ненавижу всех. У меня нет горячей точки за плечами, я и есть горячая точка во плоти, порождающая вокруг себя хаос, кровь и смерть, сколько прошло с момента моего перерождения в Короля Пауков? А Бруклин уже полыхает. У меня нет застарелого шрама от ножа под лопаткой и россыпи белесых полосок от гранатных осколков на затылке, у меня есть тускнеющий ожог на половину морды, а с остальным вполне себе справляется регенерация. У меня нет наколки армейского подразделения на плече и нет татуировки "Blut und Ehre" на спине. У меня есть хелицеры, паутинные железы и паучьи клинки. Свастоны и коловрат не вызывает во мне никаких чувств, но мне очень нравятся мысли о том, как арахниды разрывают на части жалких людишек.

Я открыл глаза, съезжая с тела Пугала. Мутило. Мозг судорожно по кускам собирал новое и старое, покуда я на локтях подполз к телекинетику, дрожащими пальцами оттянул заляпанный мозгами воротник бронежилета и вогнал хелицеры ему под ключицу.

Мир XXI века, где все суперское не более чем яркие комиксные картинки, с помощью которых выкачивают деньги из разномастной школоты. Мечта, да и только.

Он не помнил своего имени. Или помнил, но этот кусочек воспоминаний мне не передался.

Он помнил Киновселенную Марвел, помнил фильмы DC, ролики на YouTube, фанфики и свою прошлую жизнь. ПсевдоПугало был... скажем так, асоциальной личностью, обретающейся преимущественно в компании таких же асоциальных личностей. И все эти асоциальные личности были максимально заряжены извращенным сплавом неоязычества и идеологии одного непризнанного австрийского художника, в их мире "ГИДРЫ" не существовало и тем не менее изрядное количество людей грезило о Новом Рейхе. К сожалению, не Паучьем.

Они дружной компанией проворачивали всякие сомнительные с морально-нравственной точки зрения делишки и в качестве хобби забивали до полусмерти цыган, "чернильниц", дагов, хачей, чурок и прочий, по их мнению, сброд, оскверняющий самим фактом своего существования величие белой расы. Ублюдки пришли на землю славян и начали наводить свои порядки – веский повод, чтобы начать грызть глотки друг другу. Жалкие кожаные мешки... а потом один гнилозубый гандон насадил тушку экс-Крейна на пику точенную, да еще и лицо обоссал, пока он пускал пузыри пробитым легким. Безымянный нацик чувствовал смерть, чувствовал ее в вечерних сумерках каждой порой своей кожи. Он умер. Закрыл глаза, как человек одного мира, увидев напоследок сморщенный волосатый хуй, и открыл, как человек совершенно другого.

Он творил много грязи. Человек, у которого есть Цель, способен практически на все, по себе знаю, и чем величественнее эта Цель, тем на большее он готов пойти. Другой вопрос в правильности поставленной Цели, насчет своей я уверен, а про его даже говорить смешно, славянский пантеон, белая раса, мигранты... понамешали все что было, наверное, я успел слишком быстро зачерстветь и с ходу пришло осознание, что он не более чем разменная монета, боевик, который с радостью лезет в самое пекло, адреналиновый маньяк, вернувшийся из филиала Ада на земле и больше не способный существовать в мирной жизни. Меня должны были шокировать его зверства, как те, что он творил в начавшемся после взрыва ядерных боеголовок в Южной Азии конфликте, так и в пучине цивилизации. Расстрелянные деревни. Трупы "мирняка", сваленные в кучи и подожженные. Столбы смрадного дыма. Детские тела с простреленными черепами, приваленные к стене церкви. Изуродованные пулями и радиацией тела боевиков-фанатиков. Кровь братьев по оружию. Горящие очертания подбитого бронетранспортера. Огонь войны, выжигающий саму душу. А потом городская резня, когда войны официально нет, но она продолжается в разуме. Но нет. Это уже не мой калибр. А вот ядерный замес между Пакистаном, Афганистаном, Ираном и Индией – это интересно. Если не сдохну до того момента, как научусь выращивать устойчивых к радиации пауков, попытаюсь повторить.

Попав в нашу клоаку, он с ходу пошел в разнос.

Едва к нему пришло осознание куда он влетел, то в резонанс вступили все его знания о комиксных охуительных историях, послесмертный шок, переизбыток в крови "Фобоса", идеологически-религиозные взгляды и куча проблем тела Крейна. Если по началу это ощущалось не так сильно и он вполне успешно провернул несколько крупных акций по заполучению формул Бэйна и Джокера, организации Церкви Ужаса, свалил в Нью-Йорк к Миму, с которой у них возобновился бурный роман, то с течением времени чердак у него начал постепенно протекать. Он видел различия между киноверсиями, комиксами и фанфиками, мой родной мир ломал, искривлял, уничтожал и до безобразия уродовал все известные каноны, смешивая несовместимое, дабы по итогу получившийся несуразный гомункул пытался переварить сам себя в тщетной попытке дальнейшего существования.

И он стал бояться.

Повелитель Страха испугался. Испугался, что за ним может прийти Бэтмен этой реальности, такой бюджетный Бэтмен-Который-Смеется. И он вряд ли будет иметь пунктик насчет убийств. Пугало зациклился на этой мысли. Фигура мужика в костюме летучей мыши мерещилась ему в ночи, он видел ее силуэт в тенях. Каждая успешная сделка казалась ему шагом в пасть монстру. Каждый провал – еще сильнее сжимающаяся вокруг глотки петля.

Телекинетик не поведал ничего нового, кроме интересной вкусовой палитры. Она отличалась от вкуса Жабы и его подсосов. Вкусно. Воздушный крем-брюле, отдающий приятным теплом в мозжечок и селезенку.

Опираясь на стену, я медленно поднимаюсь на ноги. Колени трясутся. Делаю в Паутине пометку – никогда, блять, не жрать попаданцев. Эту хуйню можно было назвать памятью души и она мне пиздец, как не нравилась. Да, в перспективе – это имба, но здесь и сейчас, я хочу сдохнуть. Ощущения схожи с тяжким похмельем, усилившемся именно в тот момент, когда тушку насилует приступ рвоты и поноса.

Блять. Хуево.

И еще хуевее от осознания двух фактов.

Первый – близится приход Таноса. Я что-то не верю, что с градусом безумия нашей реальностью и тем, что Тони Старк вылитый Роберт Дауни-младший, Тор – Крис Хемсворт, а Халк – Эдвард Нортон, ебнутый кабачок с Камнями Бесконечности обойдет Землю своим вниманием. Это же классика штампов, если какая-то хуйня происходит, то обязательно в США, чаще всего в Нью-Йорке. Сука, осознание того, что я персонаж комикса далось отстраненно-легко. Человек-Паук... ну это пиздец какой-то.

А второй смешал в себе сразу две охуительнейшие новости. В Бруклин уже выдивгаются А.Р.Г.У.С. с морпехами и Национальной Гвардией, а Пугало в суицидальном порыве замочить Брюса Уэйна активировал распиханные по всему городу заначки с токсином Джокера. Улицы уже должны начать наполняться хохочущими психами, грезящими исключительно о старом добром ультранасилии.

Хочу в кокон линьки. Там темно, тепло и нет вот этого вот всего.

Глава 19. Его имя – Павукберт Павуксон

К горлу подкатывал колюче-жгучий комок рвотного позыва, забуксовавший в районе кадыка и стегающий по ротовой полости тягучим привкусом желчи. Я чувствовал, как мысли наждаком обдирают внутренние стенки черепной коробки, ржавыми скальпелями вгрызаются в подкорку. Паутина практически без участия моего разума сняла двоих у входа. Она направила мою руку, соединив дуло французского револьвера и их головы линией автоприцела. Как в тумане, я дважды нажал на спусковой крючок. Кровь брызнула на стену. На ватных ногах проковылял мимо тел.

Клинт Иствуд паучьего разлива, хе-хе, за пригоршню коконов...

Блять. Я потерялся в своих знаниях, Клинт Иствуд – это дед из какого мира?

Пара Стай уже выдвигается сюда, дабы собрать щедрый урожай плоти. После меня буквально остается шлейф из крови и трупов. Солидный показатель, что тут еще можно сказать. Мешкоголовые не активируют бомбы без приказа Пугала, а он мертв. Их и тех, кто все еще борется с огнем, сожрут живьем и утащат под землю. Бочки... что делать с бочками я не знаю, сложные мыслительные действия даются с трудом. Придумаю потом.

Включу на Уолл-стрит, ну просто, а хули нет?

Приваливаюсь плечом к дверному косяку. Ночь ласкает кожу лица.

Сука, ящеры, раскидавшие культистов, почти неотличимы от Коннорса версии дилогии с Гарфилдом, но не тем, который рыжий и ненавидит понедельники, а тем, который "По соображениям совести". Хе... эта мысль вспухает во мне гнойным нарывом. Все трое кроме роли Человекав-Пауков снимались в военных драмах. "По соображениям совести", "Братья" и "По наклонной". Мне почудился в этом какой-то злорадный смысл. Ехидная насмешка.

Хотелось курить.

Блять. Экзистенциальный кризис, ебать его в рот. Хотя нет, он возникает при потере смысла жизни, мои приоритеты остались прежними, разве что чутка видоизменились от новых вводных. Несколько нервирует факт наличия фиолетового мужика, способного на кулаках уничтожить Халка и со своим мечом-вертолетной лопастью вывозить против Железного Человека, Тора и Капитана Америки вместе взятых, который повернут на обнулении половины населения этой реальности. Если все пойдет по канонам Киновселенной, в стороне отсидеться не получиться. Если бы была гарантия, что я не окажусь в числе расщепленных на атомы, тогда да, без проблем, воспользовавшись хаосом расплодил бы паучьи легионы и поставил всех на колени. А так... в Мстители меня не возьмут, максимум в Отряд Самоубийц, а ходить на задних лапках перед наглой и тупой черномазой бабищей как-то не улыбается, придется делать все по старинке.

Я хмыкнул. Ковыряюсь с ебаными тарантулами и уже прикидываю, как ломать хлебало ночному кошмару всех цивилизованных миров. Классика.

Отлипаю от двери, шмонаю пугаловцев. "Фобос" и бурда Готэмского Клоуна абсолютно не совместимы, при их взаимодействии организм с летальным исходом выворачивает наизнанку лютейший передоз, так что два автомата с обоймами не окажутся лишними. Опускаю забрало на лицо. Постепенно наращивая темп, ковыляю вперед, до пункта назначения два квартала.

Изначально Яд Джокера был именно ядом. Вдыхаешь и умираешь, перед этим дико хохоча, кожа бледнеет, а лицо навечно уродует дикая ухмылка. Но после появления на сцене химиков геноцида Джарвиса Тетча, он же Безумный Шляпник, гибрид анархиста Хита Леджера, комиксного маньяка, чувака из мультсериала "Харли Квинн" и Камерона Монахэна из "Готэма", преисполнился в своем познании и добавил частичку отравы Шляпника в свое варево, сняв все психологические тормоза из голов тех, кому не повезет вдохнуть немного этой дряни. Под истеричный смех они творят самые низменные, грязные и жестокие поступки, на которые только способна извращенная человеческая фантазия. Налет цивилизации слетает, обнажая черное чрево варваров. Поэтично, что пиздец. Это схоже по принципу действия, разве что не заразно и без креста на половину еблета, с тем безумием, описанным в комиксе "Крестоносцы", коий почитывал... как его звать? Безымянный?.. новый кусок моей личности?.. знания двух миров накладывались друг на друга, спрессовывались, конфликтовали, порождая смазанный хаос образов. Гарта Энниса, написавшего "Пацанов", по которым сняли сериал с Карлом Урбаном, "Проповедника", в сериальной версии которого ебейше отличился Джо Гилган, и "Крестоносцев", по мотивам которых замутить что-то хватило яиц только у корейцев с их "Грусть", не существовало в этом мире. Метаотсылка, которую никто никогда не поймет. Интересно, а в моей реальности будет Супермен? Если да, то какой? Как по канону добрый и пушистый с комплексом бога? Конченый и неостановимый Владыка Зла? Или лицемер уровня Патриота версии Энтони Старра? Глотку ободрал дробный смешок. Теперь я знаю что это за Годзилла. Хочется посмотреть как она сцепится с Ктулху и Мистером-В-Очках-Меня-Не-Узнать, а потом сожрать побежденного. Если Супермен заявится на огонек... нужно будет скататься в Смолвиль. Там, согласно сериалу с Томом Уэллингом, плюнуть некуда, сплошной криптонит. Пожрать плоть Кларка Кента... даже если он будет новым мессией в духе Зака Снайдера, это уже веский повод, чтобы его убить. Обмазать хелицеры измельченными зелеными камешками и в кислотные железы их напихать, а там уже можно и в одно рыло всю планету захватить.

Кто победит – Танос или Супермен? Хотя, если будет Супермен, то почему бы не быть Дарксайду и вот их замес с кабачком обещает быть зрелищным.

Крысолов выследил неизвестную тварь до ее логова. Она оказалась крысой. Иронично.

Недоскавен был ближе к человеку, чем к грызуну. Вполне антропоморфные пропорции, две руки, две ноги. Рост, приблизительно, метр восемьдесят, вес около сотни килограмм. Узкоплечее, жилистое, костистое, с узловатыми лапами, длинными пальцами, увенчанными короткими тупыми когтями. Глаза красные, с булавочными головками зрачков, заостренные уши, сплюснутый нос, вдавленный в бугристую черепную коробку, и вытянутые вперед челюсти, тонкие сухие губы практически не скрывают крупные, треугольные клыки. Все тело, кроме гибкого хвоста покрыто короткой бурой шерстью.

Оно пыталось говорить, получалось так себе, на уровне Голлума.

–С-смерть... с-смерть... – голос надтреснутый, хрипло взрыкивающий, – навер-рху много с-смерти...

Несколько жирных крыс попискивали у него на плечах, выглядывали из карманов рваных спортивных штанов, единственного элемента одежды. Его зубы легко впивались в кожный покров и тугие мышцы предплечья, разрывая плоть. Он откусывал крупные куски и глотал их, не жуя. Капли крови и кусочки кожи запутывались в волосах.

Хм... ну, думаю он послабее ящеров будет, можно попробовать отловить, а потом высосать, вдруг что-нибудь интересное поведает, о своем появлении, например. Или детях однорукого злобного гения. Сомнений насчет того, кто настрогал рептилий не возникало, Курт Коннорс, без вариантов, только беспокоит вопрос – как он скконектился с Годзиллой? Благо, предысторию ящерки-небоскреба заблаговременно раскидали в лучших традициях киношных злодеев и внезапного прихода Кинг-Конга можно не бояться.

Я вваливаюсь в здание. Типичная пятиэтажка, грохочу подошвами сапогов по облезлым ступеням. Точка на третьем. Была мыслишка ворваться на тусу с дробовиком, но в узких коридорах квартиры от него будет мало пользы. Прислоняю автоматы к стене, приподнимаю шлем. Выщелкиваю барабан револьвера и вставляю в гнезда последние патроны. Армейский нож, обратным хватом, беру ствол и заточку, как в фильмах про копов, левая с ножом перед корпусом, а на ней клешня с огнестрелом. Вдох-выдох, попиздовали. Стучу ногой в дверь. Раз – три – два. Лампочки на лестничной площадке нет, на дворе ночь, вокруг меня сжимается полумрак, а узнанный несколько нетрадиционным способом кодовый стук вполне проканает для обдолбанных "Фобосом" боевиков.

Здесь схрон "Венома", один из нескольких, раскиданных по Бруклину. Пятнадцать доз и усиленная охрана – четыре человека, все при брониках и АК-переделках. Место укомплектовано по красоте, дверь, хоть и выглядит, как кусок дерева, обмазанный говном, но выдержит и роту спецназа, жрачка, рации, оружие, имеется даже пара экспериментальных приблуд за авторством Пугала, начиненные токсином гранаты. Концентрация адовая, а радиус поражения, как у наступательной, вырывается газ, в таких же количествах, как и в их стандартных дымовых шашках, и густо смазанные "Фобосом" осколки, одна царапина и можно хоронить в закрытом гробу. Средство массового поражения против любителей противогазов.

Лязг замка. Дверь осторожно приоткрывается. Блять, а они и спят в этих ебучих мешках? Я плюнул кислотой в спрятанное за тканью лицо, одновременно с чем, ступней зацепился за край двери, рывком открывая ее на максимум. Жалобно скрипнули петли. У него в руках нет оружия, как и у следующего. Небольшой коридор прихожей, оканчивающийся поворотом вглубь квартиры, точно по центру поворота торчал второй, уже потянувшийся к пистолету на полке для обуви. Я влетаю вперед, зацепившись краем бронекостюма за дверную ручку, почти подхватываю рукой с ножом воющее на уровне ультразвука тело, используя его живым щитом между собой и ходячим трупом. Правая с револьвером проскальзывает у первого под мышкой. Выстрел. Мне нравится завершать все хэдшотом. Он непроизвольно моргнул от дульной вспышки. Откроет глаза уже на том свете, хе-хе. Расстояние мизерное, а с Паутиной просто ни о чем. Пуля пробила лобную кость, перемешала часть мозгов в кашу и вылетела из затылка, застряв в окропленном кровью бетоне стены. Выстрел в голову – это, как говорил Борис Хрен-Попадешь, надежность. Редко кто оказывается достаточно крутым, чтобы после контрольного в черепушку шмальнуть в спину. На них были броники, только в городе началась резня обвешались прибамбасами и ждали команды начальства. Труп сползает по стене, облокотившись торсом о полку. Вталкиваю кислотного внутрь, ему слишком больно, чтобы он мог попытаться сопротивляться. Держится на ногах исключительно благодаря мне.

Здорово, что массовка выглядит, как массовка, глаз не замыливается чертами их лиц. Есть такой древний художественный прием обезличивать тех, кого мочат главные герои, а я так-то герой изуверского комикса и так же подпадаю под это правило. Получается, что ГГ ломает абстрактных врагов, ноунейм-болванчиков и расходных миньонов, а не конкретных личностей. В идеале, конечно, лучше, чтобы враги были какими-нибудь зомби, орками или им подобными уродами. Это конкретно так снижает градус аморальности.

Заворачиваем за угол, о спину незадачливого косплеера Харви Дента разбиваются две короткие очереди. Выстрел. Точно в кадык, пуля рвет гортань и крошит в труху часть позвонка, обрывая спинной мозг. Второй. В переносицу. Упираю ствол в висок тихо скулящей на мне туши. Выстрел. Перестаю держать кожаный мешок и он валится мне под ноги. Четыре трупа меньше чем за минуту. Да я ебучий Джеймс Бонд и Джейсон Борн в одном флаконе.

Пока запирал дверь, стаскивал тела в кучу и откупоривал герметичные пуленепробиваемые контейнеры думал. Эта мысль меня не покидает. Она рвет мое нечестивое нутро сомнениями. Что если бы я не стал Королем Пауков? Или бы стал именно Человеком-Пауком? Остался бы никчемным Питером Паркером. Смешно сказать, но я уже начал забывать свое старое имя, все больше и больше привязываясь к новому титулу. Или вот эта муть про "большая сила – большая ответственность". Меня одинаково выворачивает от размышлений, как о продолжении бытия жалким смертным, так и разбазаривании потенциала на галимую ересь супергеройства.

Какой смысл спасать людей, если ими можно править? Ну или хотя бы использовать свои силы в корыстных целях? Чего добился канонный Питер Паркер? Ничего. За все годы его геройствований у него не было даже части той власти, которая есть сейчас у меня. Это ли не лучший показатель?

Окованные металлом колбы, каждая с мою ладонь размером. В них мерно перекатывается густая зеленоватая жижа "Венома". Пятнадцать доз, каждой хватит на то, чтобы временно превратить любого взрослого человека в машину смерти. Вдох-выдох. Беру первую, резким движением открываю крышку, про себя отметив, что это движение до боли напоминало попытку свернуть шею.

Холодное стекло прикасается к губам. Симбионт беснуется во мне голодным пожаром. Запрокидываю голову, вливая в себя все до последней капли. Отрава куском наждачной бумаги проходится по пищеводу, обжигая слизистые оболочки, и меня разбивает мелкая дрожь.

Мой организм с радостью пожирал особо вкусную пищевую добавку.