Текст книги "Лелеттер. Феникс-чернокнижник (СИ)"

Автор книги: NeitoDorio

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Но он учит меня всему, что есть в книгах.

– Не все, чем можно овладеть, в них описано. Умеешь ты что-то поистине красивое? Что нравится тебе?

– Ну, – немного подумав, Лелеттер раскрыл перед лицом Азриала ладонь и на ней загорелись один за другим яркие языки пламени. – Мне нравится огонь. Иногда, когда я смотрю на него, мне кажется, его движения похожи на взмахи крыльев.

– Огненные крылья? – хитро переспросил колдун, страстно желая пробудить в юноше забытые воспоминания, но тот лишь убрал огонь и улыбнулся.

– Думаю, это было бы красиво, – он встал с пола, поднял книгу и, отряхнув ее, положил обратно на стол. Мечтательно он посмотрел на свои рисунки и прошел вдоль стены, касаясь бумаги кончиками пальцев. – Во сне я все время летаю. Над всем кланом неба, спускаясь к озеру и снова поднимаясь в горы. Иногда я вижу там это место, когда здесь еще не было нашего дома. Возможно, это всего лишь моя искаженная память.

– Ты помнишь, как попал к Хоакиму? – Азриал встал на ноги и посмотрел на Леля, стоя к нему боком.

– Я… был тогда совсем ребенком, кажется, – задумчиво ответил юноша. – Сколько же мне было тогда? Вы ведь знали меня, господин Азриал? Учитель Хоаким говорил, вы строили этот дом вместе, говорил, что я был здесь, когда вы ушли.

– И ты никогда не спрашивал о своем детстве?

– Бывало, но… учитель говорит, что нашел меня одного у леса. Возможно, мои настоящие родители оставили меня там, или что-то случилось с ними.

– Не думаешь, почему ты забыл свое детство? Тебе немало лет, ты уже взрослый. 10 лет тому назад ты бы явно смог запомнить себя. Ты не думал об этом?

С улыбкой вздохнув, Лелеттер встряхнул свой новый рисунок и, расправив его, повесил на стену: «Что ж, возможно, тому есть причины».

========== 4. На птичьем дворе ==========

– А вот я все упорно не понимаю, что ты все еще здесь околачиваешься!? – услышал Лелеттер, стоило ему поутру спуститься на завтрак.

Там он увидел неприятную, но уже знакомую ему картину, ведь колдун Азриал, с чьего лица ни на миг не пропадала улыбка, остался ночевать у них, да так и не изволил по просьбе Хоакима уйти с рассветом. С лица самого рыжего колдуна улыбка пропала надолго. Азриал сидел за столом, улыбаясь смотрел на старого друга, а тот не оставлял попытки прогнать его по неизвестной тогда Лелеттеру причине.

– Тебе нечего делать здесь. С собой беду в любой дом принесешь ты! Не дам тебе жизнь мальчика разрушить! Что ты предлагал ему там, наверху!? К тебе в чернокнижники… Не бывать тому! – видимо, стараясь не разбудить Леля, он пытался кричать как можно тише и каждый раз сдерживал себя при каждом желании со всего маху ударить кулаком по столу и метлой вытолкать Азриала из дома.

– Ох, что ты, брось, – искренне не понимая волнения друга, вздохнул виновник скандала. – Ты в помыслах моих сомневаешься? За дела свои я сполна отмучился в королевской темнице. Вернулся, чтобы с чистого листа все начать. Не веришь?

– Не начать такому как ты все с листа чистого.

– И не веришь ты в грехов искупление?

– Не тебе об искуплении говорить, – упрекнул его колдун. – За один грех твой и я сполна отплатил.

– Учитель Хоаким? – окликнул его с лестницы Лелеттер.

– Ох, Лель!? Проснулся уже? – суетливо Хоаким отошел от старого приятеля и направился к ученику.

– Да, учитель, но, что за шум? – обеспокоенно произнес юноша, глядя то на него, то на все еще улыбающегося Азриала.

– Ох, не забивай себе этим голову, – Хоаким подошел к окну и выглянул во двор через полупрозрачные узорчатые шторы. – Вот и пришли, – произнес колдун, суетливо подходя к двери и открывая ее перед пришедшей к нему девушкой.

Та, встав на пороге, удивилась, но тут же прошла, уважительно поклонившись хозяину дома: «Доброе утро, дедушка Хоаким». Услышав это, Азриал прикрыл рот ладонью, чтобы не засмеяться и отвернулся к стене, внимательно слушая далее их разговор:

– Доброе утро, Анита, как там дочь? – спросил колдун, вежливо проводя девушку в кухню, где ты села недалеко он Азриала и все время далее поглядывала на него косо с опаской.

– Спасибо, ей уже намного лучше! Я пришла попросить лекарства для бабы Наты: она приболела. Знаете ведь, внуков у нее нет, вот я и вызвалась попросить за нее. Вы ведь поможете?

Они недолго еще говорили о болезни старой одинокой деревенской бабки, что всего год назад и сама могла прийти, да вот теперь слегла и помогали ей всем селением, чем могли, добрые люди. Внимательно слушал девушку Хоаким и еще внимательней наблюдал за ними Азриал, вникая в каждое сказанное слово. Он смотрел на старого друга, пытаясь понять, было ли, в правду, ему дело до деревенских, что так часто, по их же словам, являлись в его избу за помощью? И от той мысли, что постаревший колдун думал только лишь об этом, становилось ему только дурно. Не узнавал Азриал Хоакима, будто и не были они знакомы. Осталась в нем прежняя доброта и желание помочь всем, кто нуждался, но ранее не забывал он и при себя, не давая угасать огню в своих, таких ярких и чистых когда-то, глазах.

Лелеттер же все это время стоял за стеной и также слушал, что говорит его учителю Анита, перебирая пальцами хвост своей длинной косы. Глядя на него, черноволосый колдун никак не унимался, так хотелось ему схватить со стола кухонный нож, да отсечь по плечи зачарованные рыжие локоны. Увлеченный этой навязчивой мыслью, он даже не заметил, как гостья покинула их дом, попрощавшись.

– Учитель Хоаким? – Лель вышел в кухню и посмотрел на рыжего колдуна, что задумчиво смотрел на полки со снадобьями. – Могу я помочь Вам чем-то, учитель?

– Да, думаю, ты справишься, – колдун протянул ученику пожелтевшую и помявшуюся от времени книгу, раскрытую на середине. – Снадобье, что делали мы неделю назад. Бабушке Нате снова нездоровится.

– Я возьму все что нужно?

– Конечно, Лель. Меня не теряй, уйду в лес за травами ненадолго. Прости, что оставил тебя без завтрака.

– Ох, что Вы! – улыбнулся юноша, уже направляясь в другую комнату. – Я вполне могу что-то сам приготовить.

– Не покормишь птиц, как все закончишь? – спросил его Хоаким напоследок. Лель застыл в дверях на три секунды, и после молвил, нехотя, размышляя о том, какая на этот раз разгорится битва между ним и гордым петухом: «Да, никаких проблем».

– Растратишь ты так, друг Хоаким, все свое колдунство, – усмехнулся Азриал с долей досады, когда юный ученик скрылся из виду. – Ну, не гоже такому как ты заниматься простым знахарством. Неужели, больше нет на свете достойных занятий? Колдун ты, или лекарь деревенский?

– Ты, Азриал, сиди, ешь, пей, а мне не мешай, – проворчал Хоаким, быстро собираясь, – гнать не гоню, но и жаловать у себя не буду! – на этом слове колдун громко хлопнул дверью, оставив старого друга наедине с его расплывшейся до ушей улыбкой.

Недолго еще он сидел так, закинув ногу на ногу, и смотрел на небогатое убранство кухни. Мысль о том, что теперь он один на один остался в одном доме с тем, что было поистине необыкновенно и чудесно, будоражило его ум, и, встав, он направился в ту комнату, что была и рабочей для колдунов-знахарей – туда, где сейчас находился Лелеттер. Остановившись у двери, Азриал застыл, продолжив наблюдать за юношей оттуда. Все так же раздражала его эта длинная рыжая коса, что так и просилась под острый нож. Казалось колдуну тогда: как только локоны падут без жизни на землю – так расправятся в живом порыве огненные крылья плененной в людском теле великой птицы.

А Лелеттер вовсю возился с колбами, забитыми под завязку травами и засушенными ягодами. Заваривал в небольшом металлическом блюдце, взвешивал на старых кухонных весах все с придирчивой точностью. Что-то взбалтывал, что-то насыпал, отлучался в другую комнату за следующими ингредиентами. Все перепроверял вновь и вновь, доводя до абсолюта.

И вот что-то у него не заладилось. Азриал пригляделся, но рассмотреть, что же там лежало на столе, не смог. А Лелеттер упорно на что-то, то давил, то пытался раскрыть и сколупнуть. Были слышны звуки несильных ударов, и один раз Лель даже едва вскрикнул, видимо попав себе по пальцу. С необузданным любопытством Азриал стал подбираться все ближе. Лелеттер взял тем временем молоток побольше. Нацелившись расколоть непослушный орех, он замахнулся, сперва, легонько, подумал мгновение и поднял руку выше, но, вздохнув, тут же ее опустил. Черноволосый колдун подкрался еще ближе, а Лель, не раздумывая далее, со всего духу замахнулся, разбив случайно Азриалу его до жути любопытный длинный нос. Обернувшись на странный звук, юный ученик удивленно оглядел пустую комнату.

Азриал как мог быстро скрылся в кухне и, тихо на цыпочках проковылял на улицу, придерживая пальцами кровоточащую переносицу. Признаться, такое ничуть не разозлило и не расстроило черноволосого колдуна – напротив же, глаза его загорелись еще большим азартом.

– Ох, Лелеттер, – усмехнулся он, стирая кровь, – а бил ты нарочно, осталось бы что-то от меня? – неподалеку, на полянке, огражденной частоколом, кудахтали курицы. Азриал подошел и посмотрел на них через забор. – Ну, конечно, – вздохнул он, – конечно у вас с этим мальчиком особые отношения. Эх, Лелеттер, знал бы ты, кем видят они тебя… – какие-то птицы захлопали крыльями на крыше курятника – то были голуби, сидевшие в просторных клетках. Отвлекшись на них, колдун подумал, будто такой же клеткой был этот дом для юного рыжевласого ученика. – Куры, голуби, феникс… Ох, а я посмотрю так, у Хоакима к птицам нездоровое пристрастие! На каком же моменте он так помешался?

Пока о том размышлял Азриал, стоя у курятника, другая птица уже вышла из дома и, прихватив лейку, отправилась на огород. Подвязав длинные волосы, чтобы те не касались земли, Лелеттер принялся за дело и колдун, заметив это, притаившись, стал наблюдать из-за угла. Воробьи садились на пугало и деревянную оградку, чтобы посмотреть на юношу поближе.

– Прилетели? – спросил их Лелеттер. – А я вам приготовил, – из кармана он достал платочек и, развернув его, просыпал на землю пригоршню зерна.

– Однако не все птицы его не любят, – про себя заметил Азриал.

Поставив лейку, Лелеттер закружился в танце, подхваченный блаженным пением птиц. Сняв сапоги, юноша помчался во двор босиком, напевая ангельским голосом:

Птице крылатой

Место не в клетке тесной!

Птицы иные

На воле поют.

Птице крылатой

Мил яркий свет небесный!

Видит цветные

Сны как в раю.

Птице крылатой,

Будто бы в сказке,

Видятся скалы

Под облаками.

Птице крылатой

Заботы и ласки

Дали мы мало

Не понимали.

Выбежав за ограду, он, будто паря над землей, мчался вниз по склону, и птицы кружились вокруг него, подпевая на разные голоса. Срывая на ходу цветы, Лель сплетал из них венок, не прекращая петь:

Птице крылатой

Место не в клетке тесной!

Птицы иные

На воле поют.

Птице крылатой

Мил яркий свет небесный!

Видит цветные

Сны как в раю.

Птице крылатой

Хочется взвиться!

Выше и выше

Плавно взмывая!

Птице крылатой

Пели в столице

Люди: «Ох, что же

За птица такая!»

Увенчав свою голову ярким веерком, Лелеттер закружился на самом краю обрыва, допевая последним припев:

Птице крылатой

Место не клетке тесной!

Птицы иные

На воле поют.

Птице крылатой

Мил яркий свет небесный!

Видит цветные

Сны как в раю.

– Эх, вот куда делать ТВОЯ молодость, Хоаким, – вздохнул Азриал, наблюдая за мальчишкой со двора. – Кто бы мог подумать.

Глядя на прекрасного Леля, он все больше видел в нем своего старого друга в первые годы их знакомства. Тот же рыжий юноша, что радовался каждому новому дню. Тот же деревенский парнишка, что выбегал на рассвете, смотреть на восход, а после весь день трудился у отца-кузнеца. Ох, стоило девушкам увидеть его, выходящего из кузницы в слегка запачканном халате, как те моментально влюблялись. Да, колдуном Хоаким был и без своих знаний – красотой своей он очаровывал всех, кто видел его. Его голос и улыбка, его прекрасная осанка, его широкие плечи и сильные руки, его милейшие веснушки, будто солнечный поцелуй! Приятный голос, заразительный смех! А его песни и музыка, что играл он по вечерам, могли унести в пляс любого.

Таким он был до смерти отца, и таким он оставался, когда вместе с Азриалом стал учиться колдовству… каким он стал теперь… за 10 лет постарел он на 50. Уже почти не улыбался, забыл о музыке. Теперь все в округе кликали его «дед Хоаким». Знахарь-колдун, что живет у опушки леса.

========== 5. В город, что неподалеку ==========

К вечеру хозяин дома, дед Хоаким, вернулся в избу. Все так же, как обычно, Лелеттер помогал ему по дому и с травами, как прежде они готовили ужин вместе. Сидел в стороне один лишь Азриал, но его это совсем не беспокоило: все внимание колдуна было обращено на него – прекрасного рыжевласого ученика. Азриал не слышал, о чем говорит он с Хоакимом, он думал лишь о том, как мерцали изумрудные глаза юноши в лучах заката каждый раз, когда он поворачивался к окну. Он наблюдал за каждым его движением, за легкой походкой, за тем, как колышутся при движении его волосы, как его ловкие ангельские пальчики берут что-то со стола. Что сотворило сию красоту? Что могло сделать образ Лелеттера еще прекрасней?

– Завтра надо будет спуститься мне в город. Не все лекарства в лесу растут, – вздохнул Хоаким, раскладывая собранные им травы. – На весь день за старшего будешь.

– Он-то? – очнулся Азриал.

– Лелеттер все здесь знает: кого когда кормить, что во сколько поливать.

– А я чем в «старшие» не годен? – просил колдун, но тут в голову его пришла занятная идея. – Ох, Хоаким, друг, – встав, он приобнял старика за плечи, – а может, в город Лелеттера и отправишь?

– Глупости не говори!

– А что? Взрослый он уже! Отпусти на денек – пусть мир мальчишка повидает, хоть глазком!

– Одного не пущу! – стукнул ложкой по столу Хоаким.

– Так я же с ним отправлюсь! Покажу ему, что да как. Ярмарки, девушки, танцы! Помнишь нас в былые годы?

– С тобой?! – удивился Хоаким, но не забыл и насторожиться от такого резкого предложения.

– А что же здесь такого? – Азриал посмотрел на Леля, ожидая, что тот кинется упрашивать учителя, и не прогадал: на лице юноши медленно, но все же появилась та самая улыбка, от которой он уже был без ума.

– Можно? – робко спросил он, глядя то на Азриала, то на Хоакима. – Учитель, мне, правда, можно в город?

– Замучил старик беднягу, – подумал черноволосый колдун, – он ведь света белого не видел!

– Ох, – старый колдун с грустью смотрел на ученика. Он долго не решался ответить, но все же подошел к Лелеттеру и положил руку ему на плечо. – Иди. Можно. Иди, мой мальчик, – произнес он, и глаза юноши засияли еще ярче.

Стоило солнцу выглянуть на утро из-за горизонта, как Лелеттер, окрыленный мыслями о предстоящем дне, выбежал во двор, чтобы еще до выхода управиться со всеми делами по дому и огороду. Не без привычной драки с петухом, он покормил кур и голубей, полил грядки и даже успел сходить на поле за травами. Когда проснулись Азриал и Хоаким, юноша уже хлопотал у печи.

– Заботливая у тебя хозяюшка, – усмехнулся тогда черноволосый колдун.

После завтрака, распрощавшись с Хоакимом до вечера, Лель и Азриал выдвинулись в путь, прихватив с собой сумку для покупок.

– Лелеттер, смотри, не отставай! – крикнул колдун, в то время как сам юноша закрыл за собой калитку и поспешил вслед за ним.

Вместе они спустились по склону и ступили на то тропу, по которой возили из соседних деревень товары на городской базар. Через полчаса они миновали несколько холмов, а спустя час уже шли мимо небольшой деревни, расположившейся по берегу озера Лам. Город был уже в двух шагах, шум из-за высоких ворот разносился по округе. Были слышны веселые крики, громкие разговоры, темы которых нельзя было разобрать издали. Пройдя небольшой досмотр на первой посту, путники вошли в город.

Прекрасная Эквалия предстала пред ними во всех красках сезона. Глаза изумленного юноши не знали на чем остановиться, беспорядочно глядя то вправо, то влево, то вверх, рассматривая крыши домов, украшенных разноцветными флажками. На балконах, перекинутые через прочную веревку, висели пестрые платки и покрывала, на ограждении стояли глиняные горшки с цветами.

Маленькие дети бегали по улице, то и дело задевали прохожих, размахивали деревянными мечами, флажками и леденцами на палочках. Их родители шли чуть позади, останавливались у прилавков с утварью и одеждой, заводили беседы с продавцами, знакомыми, торговались за понравившийся товар.

Пока Лелеттер с истинной радостью наблюдал за городскими людьми, издали наблюдали и за ним. Молодые девушки, притаившись за углом, смотрели на незнакомого юношу с неподдельным восторгом. О чем-то шептались, боясь показать на него пальцем, но так хотели подойти поближе и познакомиться.

– А ты, птица, гляди, не отставай, – наказал Азриал, поняв, что Лель не следит за дорогой.

– Почему Вы так меня зовете? – удивился тот.

– А ты перья из волос достань, – усмехнулся мужчина и убрал с его головы петушиное перо, с которым тот шел всю дорогу (видимо, не заметив, как оно туда попало во время очередной драки с петухом).

Они продолжили свой путь по длинной и широкой главной улице, больше похожей на бесконечный базар. По обеим сторонам стояли торговые лавки. Каждый продавец кричал что-то о своем товаре, зазывая покупателей и, в отличие от Леля, который смотрел на все больше это с удивлением, Азриал поистине наслаждался этой прогулкой.

– Ох, было время, мы с твоим учителем гуляли здесь! То за семенами для огорода, то за обновкой. Ах, какие были здесь праздники! 10 лет прошло, а ничего, будто бы, в мире не меняется. Меняются люди, а мир остается тот же, – повествуя об этом, колдун и не заметил, как его юный спутник затерялся в толпе. Обернувшись, Азриал испуганно оглядел улицу. – Птица? Птица! Вот же, просил ведь!

Сам Лелеттер тем временем, не замечая отсутствие впереди колдуна, шел дальше по улице, смотрел то туда, то сюда: на людей, на дома, на небо, едва закрытое высокими пиками домов. Все для него было ново, все необычно. Весело и задорно играла музыка вдали, на площади. Под нее с песнями танцевали горожане, унося с собою в пляс все больше людей.

– Глянь! Видел его? – спросил мальчишка, что следил и за Лелеттером, и за тем, как наблюдали за ним местные девчонки. – Откуда он такой взялся, а?

Лель стоял на площади, но не подходил к шумному хороводу так близко, что люди в танце смогли бы достать и его. С улыбкой он слегка пританцовывал, это было едва заметно, но ему казалось, что он отплясывает, как и все эти горожане.

– Мне так нравится здесь, господин Азриал, – произнес он, но, не услышав ответа, обернулся: колдуна не было нигде поблизости. – Господин Азриал? – поняв, что потерялся, Лелеттер решил вернуться тем же путем, каким шел сюда, в надежде встретить мужчину по дороге.

Лель осторожно начал пробираться через плотную толпу людей, собравшихся на площади. Где-то оступился, где-то задел кого-то локтем, извинился, и выпал из скопления где-то в почти безлюдном дворе. Он явно свернул не туда, пока не видел дороги. Осмотревшись, Лелеттер понял, что идет почти в нужную сторону, но слегка правее. От той улицы, по которой он шел вместе с Азриалом, его отделял один ряд домов, между которыми были узкие переулки.

– Эй, ты! – вдруг окликнул его кто-то, стоящий позади. – Ты! Да, ты! К тебе обращаюсь! – повторил он, когда Лель обернулся с удивлением. – Ты кем будешь?

– Л… Лелеттер, – робко ответил юноша.

Он взглянул на того, кто позвал его – это был мальчик, лет 14-15 на вид, с ссадинами на коленях и небольшим синяком под правым глазом. Одетый слегка неопрятно. У незнакомца были светло-русые растрепанные волосы и сероватые бирюзовые глаза. Рядом с ним стояли еще двое его друзей, такие же неопрятные и слегка побитые.

– Колдун? – строго спросил он, глядя Лелю в глаза.

– Ученик, – ответил Лелеттер.

– Вот как… Ты откуда взялся такой, а? Чего здесь надо?! – мальчик подошел ближе, прожигая юношу уничтожающим взглядом.

– Я… был с господином, а потом…

– Вали-ка ты отсюда, пока цел! – оскалился мальчик. – Ишь, красивый какой нашелся! Мы красоту твою-то пообрежем! – только Лель кинулся бежать, как незнакомец ухватил его за длинную косу и рывком притянул к себе! Он сжал волосы у самых корней до того, что Лелеттер тихо вскрикнул. Тогда мальчик достал из кармана раскладной ножик и, насмехаясь, поднес к лицу юноши. – Гляди, как отрастил, – обратился он к друзьям.

– На девчонку похож! – засмеялся один из них.

– Режь! И личико подправь! – залился второй.

– Резать? – ухмыльнулся он. – Да ну, обойдется. Руки об него еще марать! – он уже подставил под нож золотые волосы феникса и замахнулся, как вдруг его друзья испуганно закричали его имя, которое Лель не смог разобрать.

Когда юноша открыл глаза, которые зажмурил от страха, напавший на него мальчуган стоял все так же, не шевелясь. В глазах его застыл ужас, и не сразу Лелеттер разглядел небольшой ножик, что парил в сантиметре от глаз обидчика. Мальчики, стоявшие с ним, тут же бросились бежать, кто куда, но этот не двинулся. Нервно глотая слюну, он смотрел на сверкающее острие.

– А ну, пусти его! Живо! – раздался в переулке гневный голос Азриала.

Мальчик отпустил Леля и тот упал на землю перед ним. Подойдя, колдун помог ему подняться и спрятал у себя за спиной. От испуга юноша дрожал и едва не плакал: такое с ним, привыкшим к теплу и покою, еще не случалось. Азриал протянул руку и его нож послушно вернулся к нему, оставив напавшего мальчика стоять в том же положении. Когда наконец-то паника отпустила его, и он смог вдохнуть, как в первый раз, будто бы уже задыхался, колдун молвил, разминая кулаки: «И что же сделать мне с тобой?»

– Н… не… не убивайте! – тут же запричитал тот, отступая назад.

– Да ну? Есть куда более изощренные наказания! – он резко схватил мальчишку за руку и произнес, прожигая его взглядом. – Этими руками ты едва не навредил ему, ими и поплатишься! – после он толкнул его и тот кинулся бежать со всех ног. Вздохнув, Азриал обернулся к Лелю, который прижался к нему и все так же дрожал. – Испугался, бедолага, – усмехнулся колдун, похлопав юношу по плечу. – Ну, ты что?! Я ведь пообещал Хоакиму, что ничего с тобой не случиться. Мое слово крепко.

– Господин Азриал, – всхлипнув, Лелеттер поднял взгляд и улыбнулся, – спасибо Вам, господин Азриал!

Быстро покончив с покупками и пройдясь по городу еще раз, они свернули домой. Шли все той же дорогой, то в гору, то под склон. Миновали деревню у озера и одиноко растущие на пути деревья, под которыми делали привал обычно путники в знойный день. И вот та горная земляная тропа, тот холм у леса. Виднелась крыша родного дома.

Увидев Леля, Хоаким тут же кинулся к нему. Осмотрел со всех сторон, как дорогую хрустальную вазу, проверил, кажется, каждый рыжий волосок. Как и обещал юноша Азриалу, он не стал говорить о том, как напал на него местный мальчишка. Не хотел расспросов, не хотел волновать учителя, Азриал же не хотел еще одного скандала, ведь только-только его старый друг вновь стал ему доверять, и доверил Хоаким ему самое дорогое.

Поужинав спокойно, все отправились спать. Хоаким остановил Азриала напоследок и прошептал ему устало: «Ты, друг, прости меня, что я в тебе сомневался. Ты был прав, прав, как много раз бывало. Лелю нужно общество, нужны люди, нужны города и новые открытия. Я, наверное, слишком берегу его. Надо однажды дать ему свободу. Надо дать…»

– Бережешь, да не напрасно, – подумал Азриал и незаметно нахмурился. Улыбнувшись Хоакиму, он поклонился и направился в одну из небольших комнат, которую старый колдун выделил ему для проживания.

Ночь эта прошла тихо и спокойно. Даже, несмотря на случившееся, Лель не видел кошмаров: ни прошлых, ни связанных с прошедшим днем. Ему снился город во всех его красках, снились флажки и флюгеры. Он еще не знал, что с появлением Азриала каждое утро будет преподносить ему все новые сюрпризы.

Рано поднявшись, Лель сходил на поле за травами, покормил кур и голубей, прополол грядки и навел порядок в своей комнате. На полу валялись разрисованные листы бумаги, подточенные ножом карандаши, раскрытые книги. Он рисовал увиденный им город, дома, людей – все, что попалось на глаза и не забылось через ночь.

После завтрака в дверь постучали. Хоаким открыл и вежливо пригласил в дом гостей: это была обеспокоенная женщина, незнакомая до этого никому из жильцов. С собой она привела сына, лет 14-и. Мальчик прятал лицо под капюшоном плаща и немного дрожал. Вздохнув, Хоаким предложил обоим присесть за стол.

Лель и Азриал тем временем, не зная о гостях, занимались своими делами: Лелеттер ушел к себе на второй этаж и снова сел за рисование, а черноволосый изъявил желание прогуляться до опушки леса.

– Его проклял злой колдун, – начала мать, поглядывая на сына, – наложил на него чары. Амарис, покажи, что он сделал с тобой, – обратилась она к мальчику и тот, нехотя, снял капюшон и показал свои руки.

Лицо мальчика слегка покрылось волдырями, а руки были усыпаны ими с обеих сторон. Долго смотрел на него Хоаким, пытаясь точно понять, в чем была причина, после чего неожиданно для гостей тихо усмехнулся, и на его лице появилась улыбка.

– Ох, это не темные чары, – ответил он, – так, баловство. Протрем настойкой и пройдет. Чем же ты колдуну не услужил так? – спросил он мальчика, но тот не ответил. – Молчишь? Значит, есть за что тебя, стало быть, наказывать? Обидел ты кого?

– Амарис, задирается, конечно, но разве это повод так его калечить? – запричитала мать.

– Не бойтесь, Вы, исправим быстро, – Хоаким встал и, подойдя к лестнице, крикнул наверх. – Ле-ель! Куда ты поставил настойку из чистотела?

На втором этаже послышались суетливые шаги, юноша пролетел мимо учителя в соседнюю комнату и через минуту вынес из нее несколько наполненных доверху баночек.

– Здесь, – произнес он, – все здесь. Если надо, могу еще наготовить.

– Мое ты золото, – рассмеялся колдун. – Помоги мальчику, будь добр. Решил кто-то из наших «братьев» над ним позабавиться.

– Конечно, учитель, – Лелеттер поклонился ему и вышел к гостям.

Подойдя к столу, он взглянул на мальчика и замер, узнав в нем своего вчерашнего обидчика. Теперь он не выглядел для него таким устрашающим: мальчик, сгорбившись, смотрел в пол и прятал руки и лицо.

– Амарис, ну, поздоровайся же, – попросила сына женщина, и тот нехотя поднял взгляд.

Вскрикнув, мальчик отпрянул назад и перевернулся со стула: «Не надо! Не надо! Прошу, не надо! – закричал он, отползая к стене. – Прошу, я все понял, я больше не буду!»

– Амарис, что случилось?! – еще больше забеспокоилась его мать.

– Это он! Это из-за него! – прерывисто затараторил мальчик. – С ним был колдун!

– Азриал! – воскликнул Хоаким и, нахмурившись, вышел из избы, наказав напоследок. – Ты, Лель с ними будь, а я пойду, найду вредителя!

– Сынок, объясни, наконец, что вчера случилось? – женщина помогла сыну подняться, усадила обратно за стол и посмотрела на него строже прежнего.

Амарис долго молчал, слегка вздрагивая, боялась посмотреть на Леля, который так же стоял у стола с другой стороны. Так продолжалось до тех пор, пока с криками в дом не слетели Хоаким и Азриал.

– Да я тебя! – рыжий колдун гнал друга веником. – Ах ты, паразит! Стоило на миг тебе довериться! Опять за старое!

– Меня не жалко – дитя пожалей! – отмахивался тот. – Стоило мне на тот же миг отвлечься, как Лель пропадает куда-то, а потом я нахожу его с ножом у горла! Этот мальчишка остричь золотце твое хотел! Негодник! Паршивец! Как он вообще… – вдруг Азриал заметил Амариса, ужас в глазах которого было не передать. – Да как эта мелюзга смела явиться после такого?! – подойдя к мальчику, колдун навис над ним и прошептал. – Что, живодер, совесть замучила? Или просто жалко себя стало, негодяй?

– Азриал, стой! – схватив колдуна за рукав, Хоаким увел его в другую комнату.

– Что! Ты напал на него? – возмутилась мать мальчика, показав на рыжего юношу. – Что ученик колдуна сделал тебе?!

– Он… он… – всхлипнул Амарис, но Лель поспешил перебить.

– Не ругайте его. Ничего страшного не случилось. Ваш сын лишь напугал меня… – произнес Лелеттер, а сам подумал, что испугался тогда до полусмерти. Но держать зла на мальчика он не мог – не так был воспитан, и прощать научен. – Мне самому стоит принести извинения за господина Азриала. Он очень беспокоится обо мне, и… когда Ваш сын…господин Азриал просто пытался меня защитить… Позвольте мне помочь?

Пока Лелеттер сидел на кухне с Амарисом, протирая его лицо и руки целебной настойкой, Азриал и Хоаким тихо ругались в одной из комнат.

– Прошло бы это колдовство на третий день. А ему уроком бы на всю жизнь это стало! – в который раз пытался оправдать себя виновник переполоха.

– Ничему жизнь тебя не учит, – возмущался Хоаким. – Тебе снова в темницу захотелось? Второй раз король не пощадит!

– Да мы этих королей на сто раз переживем. Ты пойми, Хоаким, я спас твоего ученика. Помнится, волновался ты из-за его волос? Так вот, мальчишка их под корень хотел обрезать! Что бы делал ты тогда?

– Ох… не за то злюсь, что спас его ты – за это навек благодарен, но… чары накладывать… на ребенка… – Хоаким вздохнул и положил руку на плечо черноволосому колдуну. – Азриал, друг, ты пойми, я воспитывал Лелеттера, как собственного сына. За эти десять лет, пусть телом он не изменился, но умом он вырос! Он понимает, что есть свет, а что тьма. Любовь и переживания ему не чужды. Не дури ты ему голову! Глядя на тебя, на деяния твои… кто знает, чем все обернется…

Почти полчаса Лелеттер не вставал из-за стола. Все волдыри на теле мальчика быстро пропадали, не оставляя рубцов, будто их и не было. Амарис пытался не смотреть на Леля: все же было ему стыдно за содеянное прошлым днем. Мать его, рассердившись, на время вышла из избы, показав тем ребенку, что дома будет разговор куда серьезней.

– Вот и все, – улыбнулся Лель, откладывая чашу с разведенной настойкой. – Завтра будешь как новенький. Ты господина Азриала не бойся, он не плохой вовсе.

– Ты… ты не злишься на меня? – удивленно молвил Амарис.

– Хах, нет, а зачем?

– Ну… я тебя чуть не…

– Ой, на всех злиться – жизни не хватит. Ты на зло добром отвечай, а уж что будет – небо решит… Ты спрашивал, откуда я? Я живу здесь.

– Я в городе в первый раз тебя видел.

– Потому что я был там впервые.

– Ты… всю жизнь прожил здесь? – удивился Амарис.

– Да.

– Как это? Ни в деревни не ходил, ни в город.

– Только лес, поле и река неподалеку.

Амарис молча смотрел на Леля и все больше чувствовал себя виноватым. Он не мог понять как юноша, что выглядел старше него самого, ни разу не был в городе. Изумрудные глаза Лелеттера не врали: он говорит чисто и искренне, но ничуть не жалел о прошлом, не жалел о том, что жил почти что взаперти.