Текст книги "Прикоснуться к тебе (СИ)"

Автор книги: Недочасовщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Ну хоть убейте, не могу привыкнуть к такому его виду. Предательская краска наползает на лицо.

– А…ты же говорил, что уехал.

– Да. Вот, вернулся пораньше. Дело оказалось пустяковым.

Я облегченно вздохнул.

– Рад, что все обошлось.

Какое-то время мы стояли напротив друг друга молча.

– Может зайдешь?

– Нет. В смысле… У меня еще заказы.

Я потупил взгляд и опустил голову, словно меня резко заинтересовали носки моих кроссовок.

– За деньгами. Может ты сможешь найти для меня пять минут?

– Может и смогу.

Веду себя как идиот. Как влюбленный идиот.

– Вот и отлично. Проходи.

Квартира была…очень…очень большой. Как только я вошел, оказался в просторнейшей гостиной с диваном, большим, висящим на стене телевизором, тут же, почему-то, была большая двуспальная кровать и неприличных размеров шкаф. В другом конце зала была кухня и бар. Бар. Там же недалеко кухонный стол и рабочая зона. Стол, на полках вокруг которого покоилось нереальное количество книг. Описывать сие жилое пространство можно было бы бесконечно. В целом… Просто мечта.

– Эм… Уютно у тебя.

– Спасибо.

Больше всего меня привлекло панорамное окно на всю стену между гостиной и кухней. Из окна открывался потрясающий вид на город. Наверняка ночью это зрелище еще красивее.

– Нравится?

Я киваю. Да. Очень.

– Ты один живешь?

– Да. Сам не знаю, зачем мне столько места. Подарок отца на совершеннолетие. А ты значит…на работу устроился.

– Да. Вот, катаюсь.

– Ты водишь?

– Права пару месяцев назад получил.

Вот и все. На этом темы для разговора кончаются. Меня это не напрягает, просто как-то необычно. За прошедшее время я привык говорить с людьми, обсуждать разные темы. А Кастров наверняка думает, что я все еще предпочитаю молчать.

Тихо ухмыляюсь, смотря в окно, стоя к нему вплотную.

Где-то рядом слышны его шаги. Тихие, плавные. Босыми ногами по холодному полу. Приблизился сзади, я почувствовал его руки у себя на талии. Шею, совсем рядом с краем воротника расстегнутой куртки опалило горячим воздухом.

Я развернулся, упираясь руками в сильную грудь.

– Не сейчас. Мне уже бежать надо.

– Конечно, – мне протянули купюру, номинал которой я не разглядел. – Тысяча сто. Я прав? – киваю. – Тогда остальное тебе на чай.

Меня целуют. Я этого почти не замечаю. Мысли заняты другим. Я хочу продолжить то, что этот человек напротив только что начал. Но не могу. Не могу.

– Что такое? – спрашивает он, отстранившись.

– Ничего. Все…все нормально, – поправляю очки. – Спасибо… за чаевые. Очень щедро с твоей стороны. Мне правда…нужно идти.

– Ник, что не так?

– Говорю же, что ничего. Я правда пойду. Но сперва…скажи ему, чтоб выходил.

Так. Спокойно, Никита. Все нормально. Ты ничего другого и не мог ожидать.

– О чем ты?

– Да брось, – я вырываюсь из его рук и иду к столику у кровати. – Это же не твое.

Я поднимаю со столика футболку зеленого цвета. Она мне мала. Не то, что этому парню напротив.

– Ник…

– А? А что, еду уже привезли?

Из ванной, дверь в которую я увидел недалеко от кровати, вышел молодой человек. Чуть выше меня и такой тощий, что своим видом напоминал скелет. Мокрые, черные как смоль волосы падали ниже плеч. С прядей на грудь скатывались капельки воды. Глаза парня были неестественно большими, словно были готовы выкатиться из орбит.

– Да, – тихо говорю я, оставляя на столике футболку и лист, сложенный вчетверо. – Мне уже пора. Хорошего вечера.

Я развернулся и быстрым шагом покинул квартиру, на ходу поправляя очки.

– Никит!

Перестань. Прошу, остановись. Хватит уже!

– Шаг назад!

Он замирает в каких-то сантиметрах. Я тоже почему-то останавливаюсь.

– Не двигайся. Не нужно ближе.

– Ник, ты все не так…

– Не хочу слышать.

Давай, еще немного. Всего пара шагов. Вот так. Еще чуть-чуть. Просто иди вперед. Не надо думать. И даже не думай проливать слезы. Ты не слабак.

Я киваю собственному голосу внутри, когда уже сижу в машине.

Словно в трансе развожу оставшиеся заказы, приезжаю за новой партией, но меня отправляют домой, сославшись на отсутствие на моем лице…лица.

Вот я дома. Здесь пусто. В прочем, как и всегда. Мама на дежурстве до завтра. Я один.

Я совсем, совсем один.

Не успев дойти до комнаты, валюсь с ног в прихожей. Опираюсь на стену спиной. Поджимаю ноги. Руки покоятся на коленях. По лицу бегут укрывшиеся от воли слезы.

Спокойно, без криков и истерик. Что-то делать не осталось сил. Я просто устал. Устал проявлять эмоции.

И даже сейчас, когда чувства должны бить через край, их нет. Моя душа истощилась.

Я, должно быть, просто не могу осознать. Да, до меня еще не дошло.

Все повторяется. История перезапустилась, когда я впервые в этом году увидел этого человека. И повторяться эта история может бесчисленное количество раз, но я уже не буду ее частью. Нет.

Я устал быть главным героем. Устал быть безвольной куклой в тонких руках обстоятельств. Оголенным нервом в мире каменых людей. Я устал.

Возможно завтра я смогу что-то сделать, возможно смогу что-то говорить… Но не чувствовать, нет. Не буду. Я просто…

Не хочу.

========== 2.Часть 20. ==========

– Я что-то не так сказал? Андрей?

– Помолчи.

– Но я не думал, что…

– Эль, заткнись. Иди к себе.

Знаю, с ним нужно быть помягче, но просто не могу сейчас выдать что-то дружелюбное.

– Ну и ладно. Ты злой!

Мальчик швырнул в меня подушкой и убежал к себе в комнату, чуть не скользя на полу мокрыми ногами.

Я же просто упал на кровать и закрыл руками лицо. Когда же это кончится? Ну что за проклятие? Я хочу быть счастливым, так нет же. Вместо того, чтобы дать мне жизнь, Вселенная пытается ее отнять. Нет… Она хочет, чтобы я сам ее отдал.

И от этого становится паршиво. Никита… Вот дурак. Я же говорил, что к брату еду. Ему нужно было именно сегодня выйти на работу, привезти мне заказ и увидеть Эля.

– Что за несправедливость?

Да, этот полувменяемый ребенок в теле взрослого парня и есть мой брат. И я не хотел, чтобы о нем здесь кто-нибудь знал. У Эля немного…поехала крыша. Не помню, когда это началось, не помню его нормальным и взрослым. Он просто остался ребенком. И сейчас в свои двадцать ведет себя как семилетний. И Природа неудачно пошутила, наградив его крутыми мозгами. Он мог учиться, а с отклонением его не брали на нормальные факультеты.

Ну забрал я его из Нью-Йорка. Потому что врачи сказали, что он идет на поправку и ему необходимо общение с близкими людьми.

Но чем Вселенной так насолил именно я?! Почему я должен оправдываться перед Миром. Да что там…перед самим собой.

Сажусь на кровати. На глаза попадается свернутый вчетверо лист бумаги, который оставил Ник.

Беру в руки и разворачиваю. Роняю. Делаю вдох. Поднимаю бумагу с пола и всматриваюсь в черты лица человека на рисунке. Это бесспорно я.

Я сидел так минут десять и просто улыбался, вспоминая, как попросил моего мальчика нарисовать меня. Он так отпирался. Говорил, что на меня нет времени. Я тогда немного расстроился…

Стоп. Здесь же чего-то не достает. Татуировки нет. И что это значит? Может просто не успел…или не захотел нарисовать. А может…

– Ему не все равно…

Я готов был выпрыгнуть из окна в подтверждение своих слов. Я знал, знал, что я ему небезразличен! Есть! Теперь дело за малым. Объясниться и помириться с ним.

Я не сдамся. Я доведу дело до конца. Я добьюсь его любви, чего бы мне это не стоило.

***

Pov Никита.

Я днями сидел у себя в комнате. Отказывался что-либо объяснять Оксане, потому что считал разговоры бессмысленными. Только силы тратить. Нет, я лучше помолчу.

Я не выхожу из дома в школу и на работу. Почему-то теперь я думал, что вся эта затея была пустой тратой времени. А его я мог потратить на учебу.

Сегодня суббота. Сейчас примерно семь вечера. А может позже. Или раньше. Я совсем потерял ощущение времени.

Сижу за столом и рисую. Нет, не его. Просто какого-то человека. Я специально крашу его волосы в черный. Угольно черный.

Из прихожей доносятся голоса. Один точно мамин, а второй я помню смутно.

– Здравствуйте. А Никита тут живет?

– Да, я сейчас его позову. Ник!

Она стоит на пороге в мою комнату, а из-за ее спины выглядывает парень с огромными глазами.

– Какого хе…черта ты здесь забыл?

Оксана попятилась назад.

– Я вас оставлю. Только попрошу без драк.

– Обещаю!

– Обещать не могу.

Ответы прозвучали одновременно. Я с ненавистью уставился на этого…этого…короче на него.

– Привет. Я Эль. Мы виделись

– Ага, я тебя помню.

Я снова развернулся к столу. Эль подошел и встал за моим правым плечом, наблюдая за тем, как я рисую.

– На моего братика похож, – он широко улыбнулся, обнажая ряд идеальных зубов. – Только у моего Андрюши волосы светлые, знаешь?

Я выронил карандаш. Какое-то время в комнате была тишина.

– Ах да, аха, я забыл. Вы же с ним знакомы. Прости, из головы прилетело, ой, хах, вылетело.

Он чуть стукнул себя по лбу, продолжая ухмыляться. Странный он какой-то. На сумасшедшего похож. Так, но сейчас же не это главное.

– Ты его брат?

– Угу. Старший. Я, Эль, кстати. А, уже говорил, прости. Я чего пришел… Вау… Это все ты нарисовал?

А я совсем забыл, что развесил самые удачные портреты по стенам.

Киваю.

– Так зачем ты зашел?

– А, да. Так вот. Я переживаю за брата. Он какой-то грустный в последние дни. Да и из комнаты почти не выходит, а мне одному скучно. Может сходишь к нему? Он сегодня как с утра в ванной закрылся, так и не выходил. А я его зову-зову, а он все «отстань» да «отстань». Злой он.

Я сидел и не мог переварить все, что только что на меня опрокинулось. И то, что Кастров мне не изменял.

Черт, мы же и не встречаемся вообще-то.

И то, что он не наврал про Нью-Йорк.

Хотя я не знаю, правда это или нет. Вот чувствую, что правда.

И еще то, что он возможно в плохом состоянии. Может ему помощь сейчас нужна? Он один в пустой квартире. А если он что-то натворит, или того хуже – сделает с собой что-нибудь?!

я подорвался с места, на ходу натягивая первые вещи, которые попадались под руку. Кажется это футболка, свитер и какие-то джинсы.

Эль сидел на краю моей кровати и болтал ногами в воздухе, кажется совершенно не понимая, что происходит вокруг.

– Эль? Дай ключи от квартиры.

– А… Откуда? Мне твоя мама открыла. А! От квартиры брата. Прости, не понял. Вот, держи.

– Спасибо.

Я выхватил связку ключей из его руки и помчался в прихожую, не забыв взять телефон.

– Ник? Ты куда?

Это Оксана выглянула из кухни.

– К другу.

Я не сказал больше ни слова. Оставляя все позади, маму, этого необычного парня, собственные планы и какие-то идиотские мнения с моей стороны, я бежал по лестнице от лифта, а потом просто по улице. На меня оборачивались прохожие, смотрели как на придурка. Ну да, я же забыл надеть пальто. Хорошо хоть, что не босиком побежал.

Но ноги быстро промокли от луж, свитер неприятно лип к коже, промокнув от дождя. Волосы лезли в лицо, а я все бежал и бежал, судорожно сжимая в руке связку ключей.

Казалось, что прошла целая вечность перед тем, как я остановился у двери в его квартиру. Я пытался успокоить бешено колотящееся сердце и выровнять дыхание, но выходило плохо.

Наконец я отпер дверь и шагнул в темную квартиру. Я быстро нашел дверь в ванную, хотя сделать это почти в полной темноте было сложно.

Я оперся плечом на дверь и на секунду замер. Что теперь делать?

– Кастров?

Ноль реакции.

– Андрей!

Тишина.

– Идиот. Открой! Открой, или я вышибу эту дверь к чертям!

Мне наверняка показалось, но я слышал что-то за дверью перед тем, как принял окончательное решение ее выбить.

Крепкая оказалась, сволочь.

Только с третьей попытки получилось ее распахнуть. Какую-то секунду я привыкал к яркому свету, а еще через секунду все, что я чувствовал отошло на второй план. Дикая, но быстро угасаюшая боль в плече, резь в глазах и колотящееся сердце. Все стало неважным.

Недалеко от так удачно не задевшей его двери на полу сидел Андрей, оперевшись спиной о стену, а головой о ванну, что был справа от парня. Глаза были наглухо закрыты, а рядом с безвольно лежащей рукой покоилась баночка из-под каких-то таблеток. Пустая.

Я перестал дышать. Кинулся к Кастрову, упал рядом, больно ударяясь коленями и проверил пульс. Живой. Может скорую, или…

– Какого х*ра, Кастров?!

Он сидел на полу и ухмылялся. Я только сейчас понял, что моя рука путается в его волосах, а вторая держит руку. Точнее теперь уже наоборот.

– Ты пришел.

– Я не…

Он открыл глаза и в них были слезы. Радости. Наверное.

Я чувствовал, как начинал дымиться от злости на него. Какая же он сволочь.

– Козел… Урод, кретин! Как ты только додумался до такого?! Это не смешно, слышишь меня?!

Каким-то волшебным образом я оказался у него на коленях. Теплые руки крепко, но нежно держали меня за талию.

– Ты испугался за меня?

Его глаза. Я не могу так просто оторваться. Черт. Что он со мной делает, а?

– Еще как. У меня чуть сердце не остановилось, когда я тебя здесь увидел!

Начинаю бить его в грудь. Я почти кричу.

– Ты вообще не понимаешь, как это страшно, когда твой…

Я запнулся на секунду.

– Кто? Договори.

– Перебьешься.

Я хотел отвернуться, правда хотел. Или же нет? Как же сложно сейчас выбрать.

– Ну вот что? Что ты ржешь?

Он смеялся. Чисто и довольно тихо. Но я же слышал, слышал все.

– Я счастлив.

Наши губы встретились как-то сами. Я отвечал на немного грубые движения, но почти не думал, что именно делаю. Горячо и слишком сладко, слишком желанно и нужно, чтобы противиться.

– Я так испугался, а ты…ты…

– Ш-ш, тише. Прости. Я люблю тебя.

Мне что, не одному тяжело говорить? Даже удивительно. Не только я пьянею от этого поцелуя, который, как мне самому кажется, длится бесконечно долго.

Теплые руки залезают под свитер и я вздрагиваю.

– Ты весь замерз.

– Так согрей.

Что я несу? Ну все. Теперь слова назад не взять. Этот… Андрей уже все услышал.

Я остаюсь без свитера, а после без футболки. По влажной коже проходит неприятная волна холода, но тут же рассеивается, когда я оказываюсь в кольце любящих горячих рук. И так хорошо становится телу, что разум решает все же оставить нас наедине.

Мы целуемся, сидя на полу в огромной ванной. Целуемся слишком долго. Я официально побил собственный рекорд.

– Ник?

– М-м?

Ну, а что? Я не могу сейчас говорить.

– Ты же все еще…

Я только киваю, просто потому, что на большее не способен. И я прекрасно понимаю, о чем он спрашивал.

– Серьезно?

– Нет, блин, шутка.

Я для себя четко определился, чего хочу этой ночью. Я просто хочу это тело напротив. Я хочу сойти с ума вместе с ним.

Я не знаю, кто именно начал новую серию поцелуев, но от них действительно сносило крышу. Было трудно дышать, но я закрывал на это глаза. С ним слишком хорошо. Слишком хорошо, чтобы даже думать о том, чтобы прекратить.



В какой-то неопределенный момент меня резко поднимают с пола. Я оказываюсь висящим на Кастрове, обхватив его ногами за бедра. Наверное я слишком легкий, раз мы так долго так простояли. Не важно.

– Я так больше не могу… – выдыхает он мне в губы, снова целуя.

Мы движемся и через какое-то время падаем. Я оказываюсь под ним. Не хочу отстраняться от него. Я так боялся, что не успею, что что-нибудь случится. Но вот он, передо мной, живой, настоящий, мой.

Влажные губы припадают к шее, я вздрагиваю и чуть царапаю оголенную спину Кастрова ногтями, когда чувствую, что на шее сомкнулись острые зубы. Оставляет нежный поцелуй в самом уголке губ, как бы извиняясь, а я, закусив губу изнутри, терплю. Я хочу наброситься на него и разорвать. Просто за то, что не хочу его отпускать. Не желаю его ни с кем делить.



Не помню, когда на нас обоих не осталось одежды.

Я помню его поцелуи, оставленные на каждом, даже самом бледном следике от шрама, затуманенные страстью глаза, сверкающие в темноте, тихий нежный шепот на ухо, все эти признания и собственные тихие и громкие стоны, которые не успевали вырываться на воздух. Их у меня забирали. В его руках было нестерпимо жарко. Я плавился и сгорал, понимая для себя все больше. Почему я так и не оттолкнул его навсегда? Я не боялся этого огня. Я просто жаждал гореть вместе с ним.

Боль, слезы, рваные поцелуи и сдавленные крики, извинения, все смешалось в одну гамму чувств, разобрать по ниточкам которую совершенно невозможно. Сладостная боль расплывалась по телу, отдавала колючими искрами на кончиках пальцев.

В этой неразберихе эмоций и ощущений проскользнули слова. Перед самым финалом. Слабо и тихо, но слишком важно, чтобы просто так пропустить.

– Я люблю тебя.

И это говорил я.

Весь мир затих. Даже рвущееся из груди сердце замерло.

– Ч…что?

Мы оба задыхались. Я не мог больше терпеть. Кто просил его остановиться?

– Я люблю тебя…люблю.

Я улыбаюсь, смотря на слезы в его глазах. Слезы радости. Я в этом уверен.

Больно стукнувшись зубами, он впивается в мои губы поцелуем. И снова чувство, будто я в Раю. Это слишком круто, чтобы быть правдой.

Я не верю сам себе. Только…только его губам напротив. Истерзанным и сладким, родным.

Где-то в животе словно взорвали фейерверк. Тысячу фейерверков разом. Я не чувствовал собственного тела. Только цунами из удовольствия, накрывшую нас с головой.

Я лежал, положив голову на его грудь. На моих плечах покоились теплые руки. Дыхание еще немного сбивалось, по лбу катился пот. Я лежал и смотрел немного наверх, встречаясь с сапфировыми глазами и почему-то краснея.

– Я люблю тебя. Прости.

Тихий шепот чуть нарушает идиллию. Я могу ответить, хочу ответить, знаю, что ответить и отвечаю.

– Я люблю тебя. И прощаю.

Я отвожу взгляд, но знаю, что он сейчас улыбается. Смотрит на меня, может гладит по немного влажным волосам.

А я…

А я просто отправляюсь в царство Морфея с улыбкой на лице. Впервые за довольно долгое время.

Комментарий к 2.Часть 20.

Ну что, спешу сказать, что эта часть предпоследняя. Это неведомое что-то близится к своему финалу. Эх, даже как-то грустно стало(

========== 2.Часть 21. ==========

Как же хорошо…когда не надо рано вставать утром. На самом деле именно сегодня благодарен Вселенной за предоставленное воскресенье.

Так тепло. И дышать легко-легко. И глаза не хочется открывать. И все тело как будто налилось свинцом. И движение кажется невозможным. А еще у меня болит зад. Знатно так, сильно.

Кастрирую этого идиота.

Глаза все же приходится открыть. На лицо непроизвольно наползает улыбка. Вот он я. Лежу под боком у Кастрова, положив голову на сильное плечо, а чужая рука обнимает за плечи. Он тихо сопит во сне, жмурится. Наверняка видит сон.

И нефиг спать, когда я уже бодрствую.

Это во мне говорил эгоизм. Разум же, еще не восстановившись после вчерашнего, тихонько спал где-то глубоко.

Я немного поерзал в кровати и перевернулся на живот. Медленно так, поморщившись. Сложил лапки на ключицах Кастрова и начал щекотать пальцами шею.

Парень промычал что-то нечленораздельное и легко дернулся.

Ах значит так? Сам же напросился.

По залу разнеслось некромкое «Ау!», а после ко мне прилетел немного…удивленный взгляд Андрея, от которого просто нельзя было не засмеяться. Ну укусил его в шею. Что так удивляться-то? Я улыбался, перебирая пальцами шелковые волосы.

– Доброе утро, – сказал я.

– Доброе. Только раннее, – мне послали улыбку. – Что такое?

Я не знал, как сказать, поэтому решил просто промолчать, но предательски покраснел.

– Что, мой котенок хочет поиграть? Так я не против.

Я не успел и слова вставить, как оказался прижат к кровати. Тихо зашипев от боли, я стер с его лица улыбку.

– Еще чего. Этому «котенку» нужно в душ, – фыркнул я, закусывая губу. – Отнесешь?

Он наклонился и поцеловал меня в губы. Нежно.

– Извини.

– Ты меня в душ отнесешь?

С улыбкой на лице Андрей подхватил меня на руки и понес в сторону ванной. Я обнимал его руками за шею, устроив голову на сильном плече.

Меня бережно поставили на пол, но я благополучно подскользнулся и точно бы упал, если бы меня не подхватили руки.

– Тише. Сам справишься?

Я обиженно и наигранно зло нахмурил брови, складывая руки на груди.

– Понял, ухожу.

Улыбка, и Андрей удалился, оставив меня одного в огромной ванной комнате. Ходить было дискомфортно, поэтому много я не прошел, остановившись в душевой кабине.

Мыло пахло шоколадом. Шампунь – ванилью и сахаром. Я стоял под струями горячей воды и думал. Ну как…пытался. Голова была пустой. В мыслях сейчас был только Андрей.

Так значит…мы с ним теперь встречаемся? Любим, ходим на свидания, тра…спим вместе.

Почему бы и нет. Действительно, чего я так боялся? Предательства? Наверное да. Может мы оба поняли наконец, что никуда друг от друга не денемся. Я признался себе в зависимости. И за эту одержимость я себя не виню, ведь это одержимость человеком. Привязанность… Нет…

– Это любовь.

Я широко улыбнулся своему отражению в запотевшем зеркале. Сейчас, выйдя из кабины, я начищал до блеска зубы. Пускай его щеткой, но какая разница?

Обернув вокруг бедер полотенце, я выскользнул из ванной, быстро перемещаясь к кровати и находя недалеко от нее свои джинсы вместе с трусами.

Быстро приведя себя в надлежащий вид, я прошел на кухню, откуда уже доносился приятный запах завтрака.

– Яичница с беконом?

– Яичница с беконом, – отозвался Кастров, стоя ко мне спиной. Он колдовал над сковородкой, временами тихохонько ругаясь. Он постоянно задевал горячий участок рукой.

– А по-моему она получится с кровью. О… И со скорлупой. Ты о чем думаешь?

– О вчерашнем, – перекинул он фразу через плечо, а она, разбившись о мое лицо, окатила его краской.

Я встал рядом, немного потупляя взгляд.

– Не ты один.

Ну, а что? Если быть честным, то во всем.

– Больно?

– Терпимо.

– Прости.

– Заткнись. Ну не порть момент, такое классное утро. Что ты себя накручиваешь? Я вот просто говорю, что вчера был самый крышесносный секс в моей жизни.

Андрей насмешливо фыркнул.

– Насколько мне известно, тебе особо не с чем сравнивать.

Черт. Нда, человеку скоро девятнадцать, а он в девственниках ходит. Ходил.

Так, хватит. В голове слишком много мыслей, которые сейчас совершенно не важны.

Андрей снял наш завтрак с плиты и уже хотел потянуться за тарелками, как я его остановил, возникая в скудном промежутке между ним и мраморной столешницей.

– Вот как раз и сравним.

Я обхватил руками его лицо и, притянув к себе, впечатался в мягкие губы невообразимо вкусным поцелуем. Чужой язык сразу проник в мой рот, перехватывая инициативу и лишая меня самого способности мыслить. Теплые руки обнимали за талию, мои ноги лежали на его бедрах, сам я уже давно сидел на столешнице.

Это продолжалось бесконечно долго. Пострадала большая часть мебели. Стол, барная стойка, после кресло…прежде чем мы добрались до кровати. Но еще одного раунда в привычной обстановке не было. Я не выдержал и отключился, кажется, слыша где-то рядом тихий смех.

Проснулись мы только под вечер. Оба улыбались. Где-то полчаса мы с Андреем бесцельно провалялись на кровати, а после пошли в душ. На этот раз, как еще утром предлагал Кастров, вместе.

День был сногсшибательным. В прямом смысле, потому что к его концу я плохо держался на ногах. Немного жгло стертую спину, тянуло в пояснице, но я не обращал внимания на такие мелочи.

Наш завтрак после путешествия в микроволновку стал нашим ужином, но после того, как я в третий раз нашел скорлупу в своей тарелке, было единогласно решено заказать пиццу.

Вот представьте себе картину. Лежат на кое-как застеленной кровати двое парней, целуются, кормят друг друга пиццей с рук, иногда бросают отстраненные взгляды на телевизор…

Эх, романтика. Вот почему нельзя было быть романтичным днем, а тра…спать со мной ночью? Чему, собственно, я удивляюсь? У нас с Кастровым все не как у людей.

И знаете, что? Мне это нравится.

***Прошла неделя***

Я шел по школьному коридору. Медленно, никуда не торопясь, хоть и опаздывал на урок.

Сегодня понедельник. Прекрасный день, если не учитывать тот факт, что спал я часа два, если не меньше.

Рядом со мной идет мой парень, держит меня за руку, а когда наши взгляды встречаются, он улыбается мне. Кастров выглядит счастливым.

Оно и ясно, ведь все так хорошо обернулось.

За эту неделю много чего случилось. Эль поступил в местный институт и теперь учится наравне со всеми. Ну как…немного обходит сокурсников по уровню интелекта. Мы ходили в кафе на неделе, так там встретили Риту с какой-то ее подругой. Главным стало то, что на следующий день Рита приехала в школу на машине « Этого неземного красавчика с большими темными глазами». Если кто-то не понял, они с Элем теперь встречаются. Оба, когда видят друг друга, просто искрятся от счастья.

Кристина простила Сашу и у них все хорошо, правда мне приходится реже видеться с девушкой, потому что Саша меня к ней не подпускает. Нужно как-нибудь объяснить, ему, что я уже встречаюсь. С парнем. Нда…

Так о чем это я…ах да. Наши с Андреем родители после операции подружились. Я даже подозреваю отца своего парня в романе с Оксаной, но предпочитаю не вмешиваться.

Живу я с Андреем и очень этому радуюсь. У нас с ним…все хорошо. Я люблю его, он любит меня, и мы с ним счастливы. Не знаю, как долго это продлится. Может мы вместе навсегда. Да, вот такая перспектива меня радует.

Мы стоим и целуемся в школьном коридоре. Учащиеся смотрят на нас с непониманием, а нам плевать. Я просто целуюсь с любимым человеком. Что тут такого?

Улыбаюсь сквозь поцелуй, но появление одного человека в коридоре стирает эту улыбку с моего лица.

– Озерцов!

– Привет, Саш.

Я держу Андрея за руку, готовый в любой момент сорваться с места и улыбаюсь как последний придурок.

– Саш, может не надо?

Только сейчас заметил виновато смотрящую Кристину, что пыталась успокоить своего парня.

– А ну иди сюда!

Я нервно сглотнул, но ко мне быстро вернулось озорство. Я крепко ухватил Кастрова за руку, потянул и хотел бросить краткое «бежим», но парень понял меня без слов.

Мы несемся по коридорам школы, налетая на учеников и учителей, но не замечаем никого вокруг. Для нас сейчас есть только мы. И я не хочу, чтобы это кончалось. Я хочу продолжать. Вот так просто бежать от прошлого навстречу будущему. Будушему счастью.

Навстречу моей…нет…нашей новой жизни.