Текст книги "Прикоснуться к тебе (СИ)"

Автор книги: Недочасовщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Почему я туда иду? – думал я, идя в школу.

Потому что там может быть Ник, а мне нужно с ним поговорить. Я заставлю его дать мне ответ, пусть отрицательный, но он будет.

Но на первом уроке Никита не появился. До самой литературы я сидел, словно на иглах, вздрагивая каждый раз, когда дверь в кабинет открывалась. Что же он со мной сделал?

– Андрюш?

Через минуту должен был начаться урок. Ну вот что ей от меня надо?

– Ты что-то хотела, Рит?

– Поговорить. Уделишь мне пару минут?

Что это с ней? Она так вежливо никогда ни с кем не говорит.

Прогулять литературу я согласился при условии, что далеко от кабинета отходить мы не будем. Я все еще надеялся на то, что Ник придет.

– Андрюш, ты меня знаешь, я всегда получаю то, чего хочу, но в твоем случае даже я бессильна. Мы созданы друг для друга, и я хочу, чтобы ты был моим, но так просто увести тебя у Никиты я не в силах. Я оставлю вас в покое, но…

– Но?

Я был поражен. Рита, королева самолюбия и эгоизма уступает? Может это пришелец в ее теле?

– Но у меня есть условия.

А, нет, это все же Рита. Кто бы сомневался…

– Я весь во внимании.

– Я скажу всем, что это я тебя бросила и ты меня не достоин, – я кивнул. На отношение ее друзей, да и людей в целом мне было абсолютно плевать. – А еще я хочу поцелуй.

Вот это требование заставило меня подавиться воздухом.

– Чего?! А не жирно будет?

– Просто поцелуй меня так, как еще не целовал и я не буду мешать вам с Ником.

Я видел, как ей неприятно произносить его имя, и меня это немного злило. А не пойти бы ей…

– Согласен. Только давай не здесь.

– Никто же не видит.

А, черт с ним…

Притягиваю девушку к себе за талию и впечатываюсь в податливые губы со вкусом сладкой вишни. А у него губы еще слаще. А целовать ее с каждой секундой становится все противнее, но я держусь. Мой язык пробирается в ее рот, касается неба, проводит по ряду ровных зубов, встречается с ее языком и они сплетаются в неизвестном танце.

Я не знаю, сколько прошло времени. Знаю только то, что я даже перевыполнил свое задание. Восстанавливая дыхание, я открыл глаза, перед ними изображение немного размывалось.

Через пару секунд я смог разглядеть стоящую недалеко фигуру низкого хрупкого мальчика.

Желудок сделал двойное сальто, рухнув куда-то в пятки.

– Ник?

Его голова отрицательно качнулась, ладонь, дрожащая словно на морозе, прикрыла приоткрытый рот. Остекленевшие глаза расширились, наполнившись обидой в высшей степени.

– Ник, я объясню.

Он разворачивается, но не убегает, а просто уходит, пусть и быстро. Почему он медлит? Я спешу за ним и хватаю за руку, разворачивая к себе. Такое полюбившееся лицо искажено болью и злостью.

– Не прикасайся ко мне!

Его голос сорвался на крик, подобный истеричному. Глаза наполнились слезами. В этом его взгляде было так много эмоций… Обида, предательство, ненависть, а где-то совсем глубоко – страх.

Теплая ладонь вырывается из моей руки, и он убегает, а я не могу двинуться, я могу только кричать.

– Ник, я люблю тебя!

Но это его уже не остановит. Он убегает, расталкивая выходящих из кабинетов людей, наверняка обжигаясь.

А мне становится так его жаль. Чувствую себя моральным уродом. Какой идиот, кретин, дурак, слабоумный!

Я ударил кулаком стену, содрав кожу на костяшках пальцев.

Как же мне стыдно. Я так виноват перед ним…

Я ему напишу, нет, лучше позвоню. Нет, буду писать и звонить, пока он не ответит. Я хочу извиниться, рассказать, как все было на самом деле.

Я не могу так просто потерять его, хотя, то, чего я смог добиться – его доверие, я уже потерял. Теперь мне остается только пытаться объясниться и надеяться на прощение.

Я же не врал и не преувеличивал, когда говорил, что люблю.

========== 1.Часть 8. ==========

Pov Никита.

Я лежал в ванной со льдом. Странно? Еще как. Но как бы я не старался, я не мог выйти из этого жуткого состояния. Все тело жгло, я почти задыхался, даже несколько раз терял сознание. Я хотел спать, просто адски хотел, но уже вторые сутки не мог сомкнуть глаз. Сегодня воскресенье. Как же хорошо, что не надо в школу… А в прочем даже если мне надо было бы идти, я остался бы дома. Я больше никогда не вернусь туда. Да что там, я больше никогда не выйду из дома.

Я в депрессии, в глубокой депрессии. Не хочу никого видеть и с кем-то говорить. Как хорошо, что Оксана уехала на пару дней по работе. Я предоставлен самому себе. Я ничего не ел уже…второй день, но голода почему-то нет.

Только практически нестерпимое жжение под кожей и десятки литров ледяной воды. И сколько бы я не сидел в ванной, легче мне не становилось. Я кажется простыл. Плевать.

Я молчу, ничего не говорю даже самому себе. Иногда выбираясь из ванной, чтобы до смерти не замерзнуть, я сидел на полу в своей комнате и рвал свои рисунки. Резал свои пальцы, промахиваясь по бумаге и шел в ванную, смывать кровь.

Я проходил мимо зеркал в квартире не поднимая глаз. Я не хотел видеть. Сейчас я походил на приведение, на неживую размытую тень.

Телефон разрывался от звонков. Я хотел поднять, но во время отдергивал руку. Мне звонил Андрей. Звонил, писал и снова звонил. Он наверняка хотел оправдаться и соврать о том, что все, что я видел вышло случайно. Не поверю ему. Никогда не прощу. Из-за него я не могу выйти из дома, только слоняться из одного конца квартиры в другой. Меня раздражает собственная слабость. Возможно, если бы я не страдал этой тупой фобией, я бы сейчас так не убивался. Я бы просто надломился, но нет…мне нужно было рассыпаться в пыль и загореться…

Ну когда я наконец догорю?! Меня сводит с ума этот ненормальный жар. Мне плохо и больно.

И снова я в ванной. Холодно-то как…но выбраться я не могу. Я знаю, что если выйду, вернется огонь, заберется под кожу и снова начнется пытка. Я устал от постоянного жара, слишком устал.

Кажется становится немного легче. Глаза сами собой закрываются и я не замечаю, как уснул.

***

Не пошевелиться, не могу двинуться. Мое тело, я его не чувствую. Хочу выбраться. Боже, как холодно. Ну почему я не могу найти середину, чтобы не покрываться мурашками от холода или не кричать от жара.

Что это? Что это за чувство? Кто-то трясет меня за плечо, от прикосновения по телу волной расходится жар, но оттолкнуть я не могу. Я даже глаза открыть не могу. Еще секунда и меня выдергивают из холода, кожу обдает горячим воздухом. Меня подхватывают на руки и куда-то несут. Не надо…нет, я…я не хочу… Не могу двинуться. Сколько я пробыл в этой самодельной проруби? Ведь недолго, да?

Кожа встречается с чем-то теплым и мне становится по-настоящему плохо. И больно. Щеки горят от чужих ударов, а на плечи ложится что-то мягкое. Оставьте меня, я не хочу согреваться, не хочу…

– Не н…надо…

Язык не поворачивается, я не могу и слова нормально сказать.

– Дурак. Ник, какой же ты…

По телу прошла стая электрических разрядов, из глаз посыпались искры, а в руки, дрожащие и отмороженные, вернулась сила.

Я отталкиваю его, распахивая глаза. Я сижу на кровати в своей комнате, завернутый в одеяло, а рядом, почти вплотную, примостился Андрей.

– Все хорошо.

Ага, как же! Успокоил он меня, блин.

– Ух…ди, я н… хоч… т…бя вид…еть.

Отворачиваюсь и шмыгаю носом. Меня бьет крупная дрожь, кожу по всему телу неприятно покалывает. Мне плохо, черт возьми!

– Никуда я не уйду, – он подсел ближе. Такой теплый, об него хочется греться. Так, стоп, хватит! – Не уйду, слышишь? Я тебя в таком состоянии ни за что не оставлю.

Тогда почему скорую не вызвал? Должно быть не сильно переживал? А что он вообще здесь делает? Как он вошел?

– Тебе в ванну горячую нужно.

Я усердно замотал головой, но добился только мерзкого хруста в шее.

– И никаких возражений.

Я пытался вырваться, но его руки держали крепко, будто боясь отпустить. Чего, интересно, он так боится? Того, что я сильно заболею, или того, что я могу повесить все на него?

Меня окунули в горячую воду. Было невообразимо больно, но я заставил себя молчать и просто пытался привыкнуть. Я положил голову на бортик ванны и прикрыл успевшие устать глаза.

– Ник?

Я не знаю, сколько прошло времени перед тем, как в воздухе пронеслось мое имя. Но я даже не повернул головы. Я не хочу с ним говорить. Это последнее, что я бы стал делать.

– Есть хоть малейший шанс, что ты меня простишь?

– Нет.

Меня удивило то, насколько четко прозвучал мой ответ. Мне наверняка уже становится лучше.

– Хотя бы позволь мне объяснить.

Я промолчал, мол, говори что хочешь. Я уже сказал, что не прощу, так чего он хочет добиться?

– В тот день ко мне подошла Рита и сказала, что не хочет нам мешать. Она попросила только никому не говорить, что это не она меня бросила и…и прощальный поцелуй.

Я удивлен. Надо же, так придумать. Да я скорее поцелую Риту, чем поверю в то, что она отступилась сама. Прощальный поцелуй. Ничего более оригинального в голову не пришло?

– Не представляешь, как мне было противно. Я не хотел ее целовать, просто мне хотелось, чтобы у нас все получилось.

Я нашел в себе, где-то очень глубоко, силы говорить. Пусть я не совсем понимал того, что именно говорю, но думаю, что основной смысл так или иначе дойдет до этого идиота.

– Я тебе не верю. Хоть убей, не верю. И потом, даже если бы я не увидел этот поцелуй, с чего ты взял, что я ответил бы тебе «да»? Я не хочу так жить. В постоянном неведении и страхе. Ты не даешь повода тебе доверять и я не могу верить тебе. Ты ненадежен и не признаешь никаких правил. Мне кажется…что я тебя ненавижу.

Вот если он сейчас скажет, что от ненависти до любви один шаг, я его стукну.

– Почему ты не можешь дать мне шанс? Я же старался стать для тебя…

– Кем? Кем-то близким? Прошу простить, но у тебя не вышло. И знаешь что? Уходи. Позвони Рите, она наверняка будет только рада, если ты к ней вернешься.

– Не говори так. Мне нужен только ты.

– А ты мне без надобности. У меня все было хорошо, пока ты не протаранил мою жизнь.

Мои нервы начинали сдавать, воздуха хватать перестало уже давно. Я не мог сейчас отключиться, не мог показать себя слабым. Я должен на него злиться, должен ненавидеть, а я… кажется просто влюбился в него по уши.

– Ник?

Глаза, до этого сверлящие взглядом стенку, все же закрываются. Меня обступает липкая тьма и я задыхаюсь, утопая в ней.

Может уже хватит меня таскать? Так и надорваться можно.

– Мне не в тягость, тем более ты легкий.

От неожиданности дергаюсь и выскальзываю из кольца теплых как закатное солнце, рук. Падаю и больно ударяюсь об пол.

– Простипростипростипрости! Давай помогу.

– Отстань, – отмахиваюсь от его ладоней. – И вообще. Какого черта ты до сих пор здесь?

Он все же помогает мне подняться. Замечаю, что одет. Домашние шорты до колен и футболка. А вот волосы еще мокрые. Может прошло не так много времени, как мне показалось?

– Никит, ну прости меня, пожалуйста.

– Я тебе уже все сказал.

Я отталкиваю его и иду на кухню, держась за стену. Сейчас главное – не упасть. А так как я уже третий день не ем и еле переставляю ноги, вариант с падением кажется вполне вероятным.

Открываю холодильник, оттуда на меня смотрит торт с надписью «С днем рождения, сынок!». Достаю это произведение кулинарного искусства на свет, и, удостоверившись, что срок годности еще не вышел, ставлю тортик на стол, после подходя к столешнице у плиты и включая стоящий на ней чайник.

– А по какому случаю праздник?

– У меня день рождения. Теперь я могу пить, курить и вести сексуальную жизнь… Ну, в общем пить и курить.

– Никит, я не знал. Ну, с праздником, что ли.

– Премного благодарен, но обойдусь без поздравлений.

– Не любишь праздновать? Расскажи, почему…

– Хватит!

Он от такого чуть не выронил кружку, мою любимую, что за минуту до этого взял из шкафчика над раковиной.

– Хватит! Перестань! Зачем тебе все портить? Я не раз сказал, что ты мне не нужен и никогда не будешь нужен! Ты мне никто! Я ненавижу тебя, слышишь? Уходи, убирайся, проваливай! Я не хочу тебя видеть! Ненавижу!

Я метнул в него блюдцем, и то, разбившись об стену, оставило одним из осколков тонкий порез на его шее.

– Как я могу уйти?

– Так же, как вошел. Катись!

Сажусь за стол и роняю голову на сложенные передо мной руки. Я прячу лицо, потому что не хочу, чтобы он видел мои слезы. Словно не от себя слышу тихий всхлип, а после только отдаляющиеся шаги и тихий хлопок. Это закрылась входная дверь, выпуская моего нежданного гостя.

Он ушел. И мне должно стать легче, должно! Но ничего не происходит. Наоборот, мне становится только хуже. Пробивает дрожь, руки трясутся, а глаза нестерпимо жжет. Почему мне не становится легче? Почему грудь словно сдавило тугим кольцом? Какого черта мне так тяжело даже думать?

Все донельзя понятно и просто. Я не хотел, чтобы он пропадал.

Я…кажется…кажется я люблю его.

Комментарий к 1.Часть 8.

Фух, наконец-то у меня вышло это написать. Было сложновато, а вот получилось или нет – это уже вам решать. Ну и…как?

========== 1.Часть 9. ==========

Я простыл. Основательно так. Уже неделю валяюсь на кровати, глотая таблетки и сироп от кашля. Никогда не любил болеть. Приятного в таком состоянии мало. Однако было одно обстоятельство, которое по природе своей могло обрадовать только меня. Меня знобило, температура держалась на отметке 37.6. Было именно так, как я хотел. Тепло, но без особого вреда для здоровья. Со мной уже все случилось.

Оксана днями и ночами пропадала на работе, а я сидел дома. Рисовал и смотрел телевизор, лишь иногда выходя в сеть. Я впал в апатию. Не хотелось абсолютно ничего.

А как больно было сердцу… Нет, я не сентиментален, просто когда мои мысли заходили не в то русло, в груди неприятно щелкало. На чистых листах, что бы я не хотел изобразить, появлялось его лицо. Я резал эти рисунки и выбрасывал к чертям.

А ведь в моей жизни все должно было стать как прежде. Я бы рано просыпался, пил холодный чай, ходил бы в школу и был одиночкой. Мне было бы так хорошо. Если бы не одно «но». Я не мог так просто восстановить свое доверие к миру. Просто смотреть на людей мне уже больно. Я даже от Оксаны шарахаться начал. Превратился в оголенный нерв. Как же хреново…

А так хотелось дышать полной грудью, не оглядываться каждые пять минут… Хотя… Зачем мне это? Я собираюсь не выходить на улицу еще довольно долго. А что мне там делать? Дышать свежим воздухом? Не могу. Сходить куда-нибудь? Ах да, я же не могу. Встретиться с друзьями? А, чуть не забыл. У меня их нет.

А я так верил, что смогу вылечиться… Так хотелось закончить прятаться от мира, пожить наконец по-настоящему. Однако веру у меня отобрали вместе с доверием.

И вот снова. Где-то в груди щемит. Не больно, понятно, почему.

Вскакиваю с кровати, подхожу к окну и распахиваю его. Тело прошибает холодным ветром. Делаю вдох, глубокий, опаляя ледяным воздухом легкие и слегка морщась. На моей шее шарф, а на плечи наброшена кофта с капюшоном.

Смотрю на дорогу, на машины, даже пробую бросать короткие взгляды на людей. Невольно вспоминаю кипу цветов перед зданием школы. По щекам бегут теплые слезы, но я успеваю их утереть. Нельзя. Мне нельзя быть для самого себя слабым.

Смотрю вниз. Замираю. Слышу, как пропускает удары сердце. Там, на асфальте, прямо перед моей парадной, стоит до боли в груди знакомый человек, докуривая уже далеко не первую сигарету. Даже с такой высоты вижу, как дрожат его плечи, а кожа, белая как снег, поблескивает в лучах почти негреющего солнца.

Рядом с местом, на котором он стоит, на земле выложено «Люблю больше жизни». Цветами. Белыми хризантемами.

Парень поднимает глаза и смотрит на меня, делает шаг навстречу, словно пытаясь дотянуться до меня на такой высоте.

Но мое лицо непроницаемо. Я закрываю окно и отхожу от него, снова падая на кровать и кутаясь в одеяло. Теплее не становится. Ну вот, я снова замерз.

«Люблю больше жизни»

Что это значит? Обычно герои книг умирают во имя любви, произнеся эти слова. Любовь… Непонятное явление, придуманное наивными людьми, чтобы дать корректное определение физической потребности. Это ведь единственное объяснение всему, что произошло. Он хотел мое тело, а я был наивен. Я поверил, но во время одумался, а меня заставили страдать. Уже не тело болит, ноет во мне сейчас только то, что люди называют душой.

«Люблю больше жизни»

А потом будет что-то вроде:

«Умираю без тебя»

Но я не верю. Это не повод для него. Он не станет убиваться просто потому, что я ему не так уж сильно нужен. Он для меня ничего не значит. Нет, не так. Он человек, в чьих неосторожных руках я сгорал и в итоге превратился в жалкую кучку пепла. И я не восстановлюсь, пока окончательно не забуду его, точнее уже никогда не смогу жить.

Где-то далеко хлопнула входная дверь. Я удивился. Оксана сегодня рановато.

Я не хотел вставать, так что просто повернулся лицом к двери в комнату. Никакого «Никит, я дома» не прозвучало. Может она просто не хотела меня будить?

– Ник?

Дверь в комнату тихо отворилась. Я успел во время притвориться спящим.

Он садится на кровать рядом со мной. Матрас прогибается и моя нога под одеялом касается его бедра. Хочу отдернуть, но терплю.

– Я просто хотел, – интересно, а он сам себя слышит? – чтобы ты понял. Я ненадолго, поверь. Просто скажу то, что должен. Никит, я без тебя не могу. Не знаю, как так вышло, но я по уши в тебя влюбился. Я чувствую себя таким козлом. Я заставил тебя так страдать, а сам не приложил должных усилий, чтобы все поставить на свои места. Если тебе будет легче, я уйду и ты меня больше никогда не увидишь. Я уверен, что больно будет нам обоим, но раз ты так хочешь, я постараюсь тебя отпустить. Я больше не приду, оставлю тебя в покое, как ты сам того хотел. Но прошу, позволь мне в последний раз…украсть у тебя поцелуй.

Я почувствовал теплое дыхание на своем лице. От парня напротив пахло сигаретами. Я стиснул зубы и готовился терпеть, но…

Ничего. Его губы на моих были нежными, теплыми и такими аккуратными, что поцелуй вышел почти невесомым. Это длилось долго, словно он старался оставить это в памяти. И с каждой секундой я яснее понимал, что не смогу это так просто забыть.

Он отстраняется, и тепло уходит вместе с ним. Еще какое-то время его лицо находится в паре сантиметров от моего, колкий взгляд синих глаз пронизывает меня насквозь. На секунду мне захотелось поднять веки и взглянуть на него, но я быстро опомнился, беря себя в руки.

– Прощай.

Он уходит, на пару мгновений шаги в прихожей затихают, он остановился, не решаясь идти дальше, но все же делает шаг. Тихо закрывается входная дверь. Вспоминаю, что забыл дышать. Кашляю и делаю рваный вдох.

Открываю глаза. Он ушел, навсегда исчез из моей жизни. Я больше никогда его не увижу.

Я не помню, сколько прошло времени. Я не ел, не пил, даже не вставал с кровати. Просто лежал и измерял пустоту в своей голове. Пару раз у меня появлялась мысль сесть и порисовать, но я ее быстро отбрасывал.

Ближе к вечеру этого невероятно насыщенного и продуктивного дня, с работы вернулась Оксана. Какая-то слишком радостная.

– Никита? Ну как, тебе лучше?

Она стояла у входа в комнату, опершись на дверной косяк. Я продолжал лежать на кровати под одеялом и игнорировать возможность подачи признаков жизни.

– Нормально.

– Кушать хочешь? Хотя, судя по состоянию торта, ты не голоден.

Дело в том, что я тогда торт так и не тронул.

– Ага…

– А у меня для тебя подарок.

Не поздновато? Неделя со дня поздравлений прошла.

– Вот, взгляни.

На кровать рядом со мной на кровать лег конверт. Нехотя вытягивая руки из-под теплого одеяла, я его распечатал. Внутри оказались билеты на поезд.

– Я поеду в Москву?

– Почти угадал. Мы поедем в Москву. Там есть очень хороший врач, который готов помочь тебе с твоей проблемой.

Я забыл, что болен, что предан, что сожжен. В данный момент я был просто счастлив. Так хотелось ее обнять. Крепко-крепко и долго-долго не отпускать.

– Ты не шутишь?

– Нет. Я договорилась о квартире и работе в местной клинике. Ты согласен ехать?

Я был вне себя от счастья.

– Да, на все сто.

Pov Андрей.

– Прощай…

Сказав это, сам не понимая, как, я, как и обещал, ухожу. Уже в прихожей я останавливаюсь. Опускаю голову и не решаюсь сделать еще один шаг от него. Хочется подбежать, забраться к нему в кровать и прижать к себе, никогда не отпускать.

Как меня угораздило? Влюбиться в парня, которого знаю всего пару недель. Абсурд. Хотя многие с остервенением доказывают существование любви с первого взгляда. Я раньше вообще не верил в любовь, а теперь… Ради этого недотроги я изменил своим принципам. Я пообещал себе, что никогда не влюблюсь, но не смог сдержать данного слова. Мне было паршиво. Да что там? Мне плохо уже неделю.

Я ведь тогда хотел просто извиниться, а потом увидел его. Он был похож на мертвого, кожа с непонятным синим оттенком и лиловые губы. Он лежал в ледяной воде без сознания. Мне тогда так хотелось его согреть. Я жаждал того, чтобы он был жив, я искренне молил об этом.

И он ожил, такой холодный, простывший, похудевший и не способный связать и пары слов… Мне было так стыдно. Я не хотел делать хуже, но получалось в точности наоборот.

Он на меня накричал. Это было его правом. Он мог говорить и мог сказать «нет». И почему от этого «нет» так больно в груди? Я сам виноват. Я все испортил.

Я выхожу из его квартиры, тихо закрыв дверь и быстро бегу по лестнице, не в силах дождаться лифта. Мне нужно бежать как можно быстрее, чтобы внезапно не развернуться и не вернуться к нему. Мне больно. В легких заканчивается кислород, но я все равно бегу. Прочь отсюда, прочь! Мне нужно убежать как можно дальше, чтобы не сорваться, чтобы не нарушить обещание, которое я дал. Чтобы не провалить миссию, на которую я назначил себя сам.

Я не подойду к нему больше никогда. Может быть он еще сможет передумать. Может очень не скоро. Но я готов ждать его прощения, чтобы дать самому себе шанс начать все с начала.

Может он сможет заново…полюбить меня.

Комментарий к 1.Часть 9.

Ну что ж, дорогие мои… Автора поперло продолжить писать, пусть мне изначально и хотелось закончить фф на этом. Продолжение будет, так что читайте и оставляйте отзывы и критику.

Ваш Автор)

========== 2.Часть 10. ==========

Год спустя.

– Ну, как доехал?

– Все отлично, я уже подхожу к дому. Надеюсь, там не много пыли накопилось. Уберусь, поем… Все как обычно.

– Ты хотел найти работу.

– Да, и найду.

– Я буду через неделю. Смотри, чтобы никаких вечеринок. Люблю тебя.

– А я тебя. Пока, мам.

Я повесил трубку как раз тогда, когда заходил в лифт.

– Ой, подождите!

Я придержал дверь лифта и в кабину проскользнула худенькая девушка в легкой курточке.

– Спасибо.

– Да не за что.

Я только пожал плечами.

– Подожди, ты же тот парень, что жил двумя этажами ниже. Никита? А что ты здесь делаешь?

– Да, это я. Вот, вернулся после лечения, – я поправил очки и мило улыбнулся девушке, на чьих щеках заиграл румянец.

– Ну что ж, тогда… с возвращением.

Двери лифта отворились, и я уже хотел выйти, как тонкая ручка вцепилась в рукав моей ветровки.

– Может как-нибудь выпьем кофе? Зайдешь ко мне вечером? Квартира пятьдесят семь.

– Раз ты приглашаешь, просто не имею права отказать.

Девушка покраснела пуще прежнего, скрывшись в закрывающихся дверях лифта.

Ключ поворачивается в замочной скважине и дверь квартиры с легким скрипом отворяется. Эх, как же пахнет пылью… А душно… Жуть.

Пробегаю по всем комнатам, открывая настежь все окна. Ну что, еда подождет. Нужно убрать все это, иначе я сегодня заснуть не смогу.

Пока я навожу в этом Богом забытом жилом пространстве порядок, выведу вас из наверняка возникшего состояния замешательства.

Меня зовут Ник Озерцов, мне восемнадцать лет, год назад я пережил психологический кризис на почве отношений с одним человеком, имя которого я отучился произносить даже в мыслях. Год лечения у найденного моей матерью врача и вот я уже совершенно нормальный парень. Не бегаю от людей и не боюсь огня. Вот такая история. Сейчас же я вернулся в родной город. Закончу обучение, найду работу… Решил поступать я на архитектурный, так что каждую свободную минуту уделял учебе. Даже в поезде по дороге из Москвы, я штудировал книги и интернет сайты.

Жизнь у меня налаживается. Я очень давно не чувствовал себя так легко.

Были конечно у моей новой жизни и минусы. Я начал курить, но от обычных сигарет быстро перешел на электронные, я часто болел, потому что постоянно одевался не по погоде. Мою мать это не очень напрягало, хоть я и слышал от нее упреки по поводу моего, не очень здорового образа жизни. Ну, а что? Раньше я просто не мог себе этого позволить, а теперь могу. Так почему бы не начать брать от жизни максимум?

К вечеру квартира сияла чистотой. Чтоб вы понимали, я даже плинтуса протер.

Есть хотелось жутко, а время уже близилось к восьми. Я вспомнил, что обещал той милашке прийти к ней на кофе. Может мне и поесть что-нибудь перепадет.

По-быстрому натянув джинсы и зеленую футболку, я запрыгнул в кеды и вышел из квартиры, не забыв закрыть за собой дверь.

Пока я поднимался по лестнице, пытался вспомнить имя девушки, к которой шел. Да, получилось бы неудобно. Кристина. Да, кажется Крис.

– Привет. Уже думала, что не придешь.

– Извини, что без цветов.

Я развел руками, и мы оба рассмеялись. Она пригласила меня войти. Квартира оказалась такой же, как у меня. Может интерьер был немного светлее и разнообразнее.

– Пойдем в гостиную. Тебе чай или кофе?

– Если можно, чай.

– Конечно.

Я ждал ее на диване в гостиной. Рядом со мной стояло напольное зеркало. Невольно засматриваюсь на себя любимого. За то время, пока меня не было, я успел измениться. Волосы стали немного длиннее, губы тоньше, ухудшилось зрение, поэтому я и носил очки. Телом я почти не изменился. Те же худые плечи, та же немного кривая спина. Шрамы стали еще бледнее и едва различались. Тот, что на лице, остался заметным, но меня это не сильно волновало. В конце концов, шрамы украшают мужчин.

– Извини, что долго.

– Ничего.

Мы сидели на диване и пили чай с пирожными. Говорили о пустяках. Она рассказывала, как дела в школе, в которой я учился. Оказалось, что она учится в параллельном.

–…Так вот тот парень с тех пор в школе и не появлялся. Говорят, что на домашнее обучение перешел. Никит? Ты слушаешь?

– Да, конечно. Перешел на домашнее обучение. А как его зовут, не скажешь?

– Какой-то Андрей. Ты как ушел, он сразу такой понурый ходить стал. Отрешенный, что ли.

– Да, такое могло случиться… Крис?

– А?

– А зачем вообще все это? – я развел руками, указывая на журнальный столик, заваленный сладостями и прочей едой на совершенно любой вкус.

– Ну, хотела, чтобы тебе понравилось.

Ее плечи опустились, а улыбка потускнела.

– Ник. Я хотела попросить кое о чем. Мой…парень совершенно ко мне равнодушен. Ты не мог бы помочь?

– Ну…

– Помоги мне заставить его ревновать.

Эти большие глаза напротив. Бездонно-золотистые, полные надежд.

– Ты очень его любишь?

Она кивает.

– Эх, что с тобой делать. Ладно.

– Никита!

Она бросилась мне на шею, на какую-то секунду дыхание перехватило, но я быстро взял себя в руки и приобнял девушку за талию.

– Спасибо!

Она отстранилась от меня и поцеловала. Благодарно и невинно.

Я отстранился первым.

– Вау.

Ее щеки залил румянец ярко-пунцового оттенка. Мы просидели в тишине еще минуту. После обменялись телефонами и допили чай, уже успевший остыть.

– Я наверное пойду. Уже поздно, нам завтра в школу.

– Да. Я тебя провожу.

Проводила она меня до самой двери. Своей квартиры. Я, хоть и с трудом, смог убедить ее, что со мной ничего не случится. Ха, шутка. Ну да ладно.

– Я буду ждать у парадной утром.

– Надеюсь, что без цветов.

Снова смех и краткий поцелуй на ее щеке. Я скрылся за поворотом на лестницу раньше, чем она смогла что-то понять.

Уже дома, упав на кровать, я думал. О том, на что согласился. Я согласился встречаться, пусть и не по-настоящему, с девушкой. Ну, хоть что-то от нормального человека во мне есть.

Сон не шел, несмотря на загруженный день, так что я отправился рисовать. Карандаш, лист бумаги и пол часа работы. С белоснежной поверхности на меня смотрел молодой человек с сапфировыми глазами. Его волосы, светлые и собранные в небрежный хвостик на затылке, находились в художественном беспорядке.

Под кожей пробегает стая искр. Становится душно. Нужен свежий воздух.

Подхожу к окну и распахиваю его, вдыхая полной грудью холодный воздух. Заболею ведь. А, плевать.

Лист бумаги, порванный и смятый, покоится на дне мусорной корзины.

Спасительная прохлада остывших простыней и мысль о том, что на ночь не мешало бы закрыть окно. Однако я уже не успеваю открыть глаза. Я проваливаюсь в пустой, успокаивающий сон.

Утром я не мог повернуть голову. Серьезно. Пока я спал, мне надуло шею, так что следующие несколько дней смотреть я буду только вперед.

Когда я смог посмотреть на часы, я чуть не грохнулся с кровати. Опаздываю. Быстро в ванную, приводить себя в порядок. Прическа, умытое лицо, дважды почищенные зубы… Теперь, вперед одеваться.

Так, не видно же ничего. Исправляю это надеванием очков. Черная футболка с длинным рукавом, а сверху наброшено легкое серое пальто с высоким воротом. На ногах черные джинсы и белые кроссовки, за спиной рюкзак.

Выхожу из квартиры я примерно в восемь тридцать. Нормально. Еще успею встретить Кристину. Мы договорились, что если кто-то придет раньше, один уйти не может. Так что я стоял у парадной, докуривая сигарету и ждал мою названную девушку.

– Привет. Прости, задержалась.

На ней была курточка синего цвета. Из-под нее было видно только черную школьную юбку, стройные ножки в капроновых колготках и изящные полусапожки на невысоком каблуке. Рыжеватые волосы девушки были собраны в длинную косу.

– Ничего. Идем?

Я выбросил сигарету, что не укрылось от пристального внимания Кристины.

– Ты куришь?

– Да. Это исключительно в лечебных целях.

– Объяснишь?

Мы шли к школе быстрым шагом, чтобы не опоздать на занятия. Я бросил в рот жвачку и начал свой недолгий рассказ.

– Ну, когда затягиваешься, легким становится горячо. Раньше я такое испытывал, когда человек находился близко. Теперь же жара я не чувствую. Для контраста курю, но исключительно когда я один.

– Понятно. Ты сам придумал?

– Да.

Я притворно гордо задрал нос. Мы оба рассмеялись.

– Крис. Так что я должен делать?

– Ну… Просто когда Саша будет появляться на горизонте, ты…как бы…

– Играть роль заботливого милого мальчика.

– Грубо говоря – да. Только не слишком переигрывай.

– Если случайно перейду черту – можешь смело меня бить.

Мы снова смеялись, а на горизонте уже показалась наша школа. До здания мы дошли молча. Только Крис сказала, что если этот загадочный мистер x будет рядом, она подаст сигнал.

Эх, чувствую себя шпионом на сверхсекретной операции.

Девушка схватила меня за руку у самых дверей. Я развернулся и легко приобнял ее, поцеловав. В щеку.