Текст книги "Прикоснуться к тебе (СИ)"

Автор книги: Недочасовщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== 1.Часть 1. ==========

Pov Никита

Я иду по коридору, сложенному из человеческих тел. Ко мне тянутся десятки мертвенно бледных рук. Они хотят схватить, утянуть во тьму. По коже скользит что-то холодное и я загораюсь, сгораю до тла и таю. Меня держат. С всех сторон только чужие руки. Нет. Отпустите.

– Нет!

Вокруг тьма. Я тяжело дышу. Я протягиваю руку в пустоту. По спине катится холодный пот.

Рядом открывается дверь и на пороге возникает моя мать.

– Все нормально, – отвечаю я на ее немой вопрос. – Просто кошмар приснился.

– Вставай. Тебе сегодня в школу.

Смотрю на часы. Половина восьмого. Она улыбается и уходит. Наверное на кухню.

Я встаю с кровати, надеваю очки и включаю свет, выхожу из комнаты и иду в ванную. Чищу зубы и умываюсь. Один и тот же алгоритм, повторяющийся изо дня в день. Я привык делать все по схеме.

На кухне меня ждут бутерброды и холодный чай. Сажусь за стол, но еду не трогаю, словно жду разрешения.

– Кушай, сынок, – она вновь улыбается, а я наконец откусываю от бутерброда.

– Мам, – я делаю глоток чая. – Может не нужно мне сегодня туда идти? Я просто…

– Тебе нечего бояться, там тебя никто не тронет.

– А вдруг…

– Все работники школы предупреждены. Тебе нечего страшиться. Даю тебе слово. А теперь мне пора, долг зовет. Доедай, собирай вещи и иди в школу. Деньги я оставлю на тумбе в коридоре.

Она еще раз улыбается и уходит. Оставляет меня одного. Но я не расстраиваюсь. Наверное вы сейчас думаете, что она безответственная мать, что нельзя вот так просто оставлять ребенка в его первый день в школе, ведь он наверняка нуждается в поддержке. Нет, это про кого угодно, но только не про меня. Я увереннее, когда я один. Не нужно бояться внезапного удара со стороны окружающих. Так намного проще жить.

Я доедаю, мою посуду, одеваюсь и собираю сумку. Беру мешок с физкультурной формой, надеваю на руки тонкие черные перчатки, не закрывающие пальцы, поднимаю ворот рубашки и обматываю шею тонким шарфом. Беру деньги с тумбы, ключи, телефон, обуваюсь и выхожу из квартиры, спускаюсь на лифте, вставляя в уши наушники, включая музыку на полную громкость.

Да, я кое-что забыл.

Меня зовут Никита Озерцов, мне семнадцать лет. Я живу со своей приемной матерью, Оксаной. Она взяла меня из детдома месяц назад, скорее всего из жалости. Постоянные истерики, попытки суицида и многое другое, из-за чего от меня рады были избавиться. Я был благодарен Оксане. До своего совершеннолетия я бы не дожил.

Дорогу до школы я уже знал, иногда гулял здесь летом.

На дисплее телефона было 8:49. Я немного опаздывал, а у школы меня уже ждали. Молодая миловидная женщина в костюме. У нее на руках были перчатки. Предусмотрительно однако, с серьезностью отнеслись.

– Ты наверное Никита.

Они специально самого милого сотрудника отправили меня встречать? В ответ на вопрос я только киваю.

– Меня зовут Наталья Юрьевна, я буду твоим классным руководителем. Иди за мной.

Она направилась к зданию школы, а я просто следовал за ней.

– Ты будешь учиться в десятом «б». В этом классе очень хорошие ребята и я надеюсь, что ты со всеми подружишься.

Я фыркнул.

– Я не умею заводить друзей.

– Мы это исправим, – она улыбнулась, но ее голос заметно посерьезнел. – Никита, наша школа первый раз принимает…

Она не может подобрать слово.

– Сумасшедшего, – помог ей я.

– И мы бы хотели создать для тебя все условия. Если тебе что-то понадобится – просто скажи мне или любому другому работнику.

– Спасибо, я это очень ценю, – я мило улыбнулся, от одного представления моего вида тянуло блевать.

Мы дошли до школы, я снял шарф, переобулся и проследовал за Натальей на второй этаж. Кажется, пока я переобувался, я слышал звонок на урок. Так лучше. В коридорах никого нет.

– Ты можешь приходить на уроки после звонка. Учителей предупредили.

Я снова кивнул, поражаясь. Обо мне здесь пекутся так, словно я суперзвезда.

– Проходи.

Она открыла передо мной дверь двадцать седьмого кабинета, пропуская внутрь. Я вошел. На меня устремили свой взор два десятка пар глаз. Я ощутил, как жжет кожу на лице и кончиках пальцев. Я встал у доски, а Наталья Юрьевна подошла ко мне и остановилась рядом, призывая класс к тишине.

– Друзья, у меня приятная новость, – приятная. Ага, как же. – В нашем классе будет учиться очень приятный молодой человек, – я услышал, как зашептались на задних партах. – Расскажи о себе.

Я замялся, кожу жгло.

– Ну… Меня зовут Никита, мне через неделю исполняется восемнадцать. Я люблю рисовать и пить холодный чай. Мечтаю не выходить из дома и не видеть людей, всегда быть один. У меня все.

У некоторых ребят широко раскрылись глаза. Я их понимаю. Я странный.

Получив от учительницы кивок, я отыскал пустую парту и приземлился на жалобно скрипнувший стул.

Я достал из сумки учебник, тетрадь и ручку, сразу отключаясь от того, что происходило вокруг. Я сконцентрировался на историческом монологе учителя и не заметил, как на тетрадном листке появился рисунок: погнутые гвозди, связаные в узел, лежащий в луже крови. Несмотря на рисунок, я мог дословно повторить то, что все это время говорила учительница. Природа наградила хорошей памятью. Дверь кабинета отворилась, кто-то зашел в класс. Все повернули головы, а я не отрывал глаз от тетради, нервно перебирая пальцами железную сережку-гвоздик на моем левом ухе, иногда касаясь кончиками пальцев шрама на левой щеке. Он шел от скулы до уха и был довольно заметен, вызывая своим видом воспоминания, те, о которых я старался забыть.

– Андрей, я же говорила, что после еще одного опоздания последует наказание. Ты половину урока пропустил.

– Простите, Наталья Юрьевна, я больше не буду.

По классу пронесся приглушенный смех.

– Нет, не прощу, а в качестве наказания будешь помогать нашему новенькому. Чтобы я тебя без него в коридорах не видела.

Сказала как отрезала, и не поспоришь. Помогать… Не нужна мне помощь.

Только сейчас осмеливаюсь поднять на него взгляд. Высокий блондин с синими глазами. Черты лица грубые, острые, плечи широкие. На нем чернильного цвета рубашка, светлые джинсы и кроссовки. На бледной коже шеи виден край татуировки. Какой идиот будет набивать тату в…сколько ему? Семнадцать? Восемнадцать? Мой новый «помощник» окидывает холодным взглядом класс в поиске свободного места. Поздно понимаю, что единственное такое – рядом со мной. Парень пожимает плечами и подходит, опускаясь на стул слева от меня. Я испуганно отодвигаюсь на край парты. Мне неуютно, лицо горит, горит, он одним своим присутствием обжигает. Учитель решает продолжить урок.

– Привет, – звучит совсем рядом. Не обращай внимания, он просто сидит рядом, это нормально. Он просто поздоровался, это тоже нормально. Медленно вдыхаю, словно пробую воздух. Горячо.

– Как тебя зовут? – все также шепотом, все также слишком близко.

– Лучше не говори со мной, – выдохнул я, стараясь дышать ровно.

– Ты чего такой злой? Я же по доброму.

Кажется он улыбнулся, а в его голосе мелькнула обида.

– Ник. Меня зовут Ник.

– Ник. А я Андрей. Очень рад.

Протягивает мне руку, сволочь.

– Андрей, не отвлекай Никиту от урока, – взорвалась учительница. Как же я ей благодарен. Мой новый знакомый надул губы, но руку все же убрал. Понимает с первого раза, это хорошо.

–…А на следующей странице можно увидеть…

По кабинету разнесся звук перелистывания страниц. И что там на следующей?

Я протянул руку к учебнику, почти неглядя. Эх, зря я это, очень зря. Андрей, чтоб его, тянется к учебнику. Понимаю, что отдернуть руку уже не успею и задерживаю дыхание, готовясь к удару. Холодные пальцы коснулись моих и меня отбросило в сторону. Я слетел со стула, падая на пол и ударяясь головой о соседнюю парту. В ушах шумит кровь, в легких не хватает воздуха, а пальцы левой руки страшно жжет, их будто сунули в огонь. Распахиваю глаза, приходя в себя и не понимаю, сколько прошло времени, минута, секунда или час. На меня смотрят прифигевшие одноклассники, в глазах учителя беспокойство, а в Его – страх. Он не понимает.

– Извините, – сам не понимаю, откуда беру силы это сказать. – Не хотел отвлекать. Прошу, продолжайте, – последнее было адресовано Наталье.

– Д…да, конечно. Как я уже говорила…

И снова лекция. Я слушал, запоминал и рисовал в тетради. На бумаге появлялось пламя, окутавшее чью-то руку. Мне хотелось дышать полной грудью, но я не мог. Рядом был ничего не понимающий Андрей.

– Не бери в голову, – бросил я ему, словно это могло его успокоить.

– Красиво рисуешь, – а это тут причем? Он смотрел на огонь в моей тетради и на секунду в его глазах мелькнула сомнительная догадка. Не то чтобы я смотрел на него, просто это было заметно. – У тебя какая-то повышенная чувствительность или типа того?

– Типа того, – передразнил я. Мне не хотелось с ним говорить. Мне ни с кем не хотелось говорить. Эта идея со школой была полным бредом.

Прозвенел звонок. Он был моим спасением. Домашнее задание дано, учебники убраны, в тетрадях покоятся готовые конспекты. Только не в моей. Конечно, я занесу в тетрадь все, что сказали на уроке, но делать это буду уже дома, в тишине и покое.

За мной из класса, под томные вздохи девушек выплыл Андрей. Красавчик, блин, звезда школы. Ему на шею кидается вылетевшая из соседнего кабинета ярко накрашенная блондинка в немного СЛИШКОМ короткой юбке.

– Андрюш, я соскучилась.

– Тебе ночи увлеченного общения не хватило? – похоже он очень от нее устал. Это просто жутчайший передоз сарказма.

Блондинка притворно засмущалась, тут же целуя Андрея в губы. Мерзость.

– Пойдем вместе на урок?

– Тебе же в другой конец школы.

– А ты меня проводи, – она надула ярко-красные пухлые губы.

– Нет, прости, не могу. Я должен показать Нику школу.

А из него вышел бы хороший актер. Такая милая, извиняющаяся моська у него выходит, что хочется ему верить. И девушка поверила. Я вообще-то и сам могу найти кабинет. Его глаза умоляли меня согласиться на прогулку по школе, что я собственно и сделал.

Мы шли по коридорам. Я лавировал между норовящими толкнуть меня людьми, а перед Андреем ребята расступались. Он здесь настолько известен? Да уж, настоящая звезда.

– Как думаешь, сколько я буду за тобой присматривать?

– Не знаю, пока тебе не надоест.

– Или пока не надоест нашей классной, – он ухмыльнулся, обнажая ряд белоснежных зубов. – Так что с тобой?

– Ярко выраженная гаптофобия.

– А по человечески?

– По человечески? В гугле поищи, – я на секунду замолк. – Я боюсь, что если меня коснутся, я сгорю. И я чувствую жар, только ожогов не остается. Это психосоматика. Мне только кажется, что мне больно, но убедить себя в этом на сто процентов я не могу.

Он ошарашенно смотрел на меня, наверняка думая, что на такое заявление можно ответить.

– Прости. Я не хотел и…

– Я же сказал, «не бери в голову». И да, не вздумай меня жалеть. Я это ненавижу.

В молчании мы дошли до кабинета, в котором с минуты на минуту должен был начаться второй на сегодня урок – английский.

Настоящий капец ждал меня после третьего урока, в столовой. Я смотрел на толкающихся у буфета подростков и мне становилось дурно. А есть хотелось сильно.

– Ты чего завис?

Андрей так и ходит со мной везде. Да я и не очень-то против.

– Есть хочется. Придется звонка ждать.

– Деньги есть?

Я достал из кармана сторублевую купюру.

– Стой здесь и не двигайся.

Он взял из моей руки деньги, нарочито не касаясь кожи и скрылся в непролазной толпе. Какой бы звездой он ни был, в столовой даже он становился простым смертным.

Через минуту он уже подходил ко мне и улыбался. В его руках было два пирожка и две коробочки яблочного сока.

Он протянул мне сдачу и булочку с соком. Мы сели за столик.

Я не трогал еду. Не мог, я всем своим видом просил, разрешения начать трапезу.

– Ты чего застыл? Ешь давай, – сказал Андрей, делая глоток сока через трубочку.

Я наконец смог приступить. Пирожок был с мясом. Он был теплым. Хорошо, что не горячим.

– А эта твоя гапо…гарпо…

– Гаптофобия.

– Да, она. Это лечится?

– Не знаю, скорее всего да. Просто никто не заботился о том, чего я боюсь.

– Почему твои родители не обратились за помощью к врачу?

Да, как у тебя все просто.

– Нет у меня родителей.

Он непонимающе и немного виновато посмотрел на меня.

– Мать умерла от рака когда мне было двенадцать. Отец много пил и его лишили родительских прав. Примерно год я жил в детском доме, а потом меня оттуда забрала Оксана. Она – моя приемная мать. Может она найдет врача, а может нет. Мне как-то все равно.

Не знаю почему я все это ему рассказываю. Наверное потому, что я долго молчал. За тот год, что я провел в детдоме, я чаще всего говорил «отойдите» или «прошу, не трогайте меня», но никогда никому не говорил о себе, своем прошлом. Так почему Он стал исключением?

– С этим, наверное, очень тяжело жить, – он рассуждал вслух. Говорил же, что ненавижу, когда меня жалеют.

– Привыкнуть можно.

– А общественный транспорт?

– Хожу пешком.

– А лифты?

– Приходится подниматься по лестнице.

Он спрашивал о таких вещах, без которых вполне можно было жить. Во многом все гораздо сложнее. Я не могу обнять свою маму, не могу ходить в рестораны и кафе, не могу заниматься спортом и многое, многое другое. Мы медленно, но верно подбираемся к моей любимой части. Секс. Да, я в свои почти полные восемнадцать лет, все еще девственник. Я могу сказать больше – я никогда никого по настоящему не целовал. Если эта чертова фобия не пройдет, так и останусь на всю жизнь один. Перспектива впечатляет, правда? Я горько ухмыльнулся.

Мы с Андреем доели и отправились на следующий урок. Так прошел мой первый школьный день. Единственная приятная новость заключалась в том, что мне выписали справку об освобождении от физры. Мол, меня могут толкнуть или еще чего похуже, на меня может кто-нибудь упасть и тогда без истерики не обойдется. Я был рад освобождению. Весь последний урок я просидел в раздевалке, так как «быть» на уроке все же должен был. Однако, как только раздевалка стала заполняться народом, я поспешил оттуда ретироваться.

Андрей, выйдя из душной комнаты и спросив не нужно ли мне идти куда-нибудь еще, загорелся идеей проводить меня до дома. Я не возражал.

Мы шли по улицам и почти не разговаривали. В повисшей между нами тишине раздался звук скольжения по асфальту резиновых колес. Какую-то машину вынесло на тротуар. Я понимал, что она движется прямо на меня, но не мог сделать и шага в сторону. Меня парализовал ужас.

Внезапно что-то обхватило мою руку, буквально вытягивая из-под колес. Я не удержал равновесие и упал прямо на грудь спасшего меня человека. Я поздно понял, что чужая ладонь держит мою руку. Это нереально, мне только кажется. Мне не больно, не больно. Ожогов не будет, не будет.

И ничего. Я стою, уткнувшись лицом в его грудь и не чувствую ничего, кроме… благодарности?

Андрей быстро понял что к чему и хотел отпустить мою руку, но теперь уже я его держал. Я поднял наши руки на уровень своих глаз, затем посмотрел на него. Я не понимал, а он так же непонимающе смотрел на меня.

– Как… – срывается с моих губ перед тем, как из горла вырывается крик. Горячо. Больно. Страшно. Вырываю руку и бегу в сторону своего дома.

Он держал мою руку. Нет, я держал его за руку. Как это возможно? Это было так… приятно. У него прохладные нежные руки. Так странно. Я так давно не держал кого-то за руку. Успел отвыкнуть.

Я сбежал. Меня, наверное, можно понять, вот только я сам не понимаю, что тогда почувствовал. По моему телу не прошелся электрический разряд или что-то в этом роде.

Было… спокойно.

========== 1.Часть 2. ==========

Комментарий к 1.Часть 2.

Прошу простить за задержку. Хочу обрадовать. Главы теперь будут выходить чаще))

Приятного чтения.

Pov Никита.

Я пришел домой, на дорогу ушло от силы минут пять. Наверное это потому, что я почти все время бежал.

Оксаны дома не было, поэтому я до вечера был предоставлен самому себе, что меня конечно радовало. Я сходил в душ, поел, переписал в тетради конспекты с уроков, сделал домашнее задание и даже успел посмотреть фильм. Нужно было себя чем-то занять. Я ждал Оксану. Мне хотелось поскорее рассказать ей о том, что сегодня со мной было. Я держал за руку человека. Живого, самого что ни на есть настоящего.

Эту новость я хотел сообщить перед изложением ситуации в классе на первом уроке. Ну, когда я из-за парты вылетел.

Мои мысли копошились в голове. Мне не оставалось ничего, кроме как заварить себе чай и пойти рисовать. Я хотел отвлечься.

Я рисовал в небольшом блокноте карандашом. На бумаге появлялись острые грани чужого лица. Немного узковатый разрез глаз, прямой нос, тонкая линия губ и светлые, немного тронутые воображаемым ветром волосы. Молодой человек с этого рисунка был похож на ангела, что дарит людям надежду, которую Андрей в какой-то степени подарил мне. Когда я закончил за окном было уже темно. Я слышал как в замке входной двери повернулся ключ.

– Никит, я дома, – донеслось из прихожей.

– Привет. Как дела на работе?

Я вылетел из своей комнаты, от чего-то улыбаясь.

– Все нормально. Пациенты были легкие. Я смотрю, ты весь светишься.

Она сняла плащ, сапоги и прошла в кухню.

– Ну, рассказывай, – она разогрела себе макароны с курицей. – как первый день в школе? Кушать, кстати, будешь?

– Нет, спасибо. Мам, я хочу тебе кое о чем рассказать.

– Давай, я слушаю.

Я решил начать издалека.

– У школы меня встретила моя классная, оказалась довольно приятной. В классе никто со мной не говорил и все было хорошо, пока не пришел Андрей.

– Андрей?

– Да. Он опоздал и Наталья Юрьевна в наказание приставила его ко мне. Мы сидим за одной партой, а в столовой он помог мне прорваться к буфету. Мы много говорили, после уроков он провожал меня домой. Кажется быть рядом со мной ему совсем не в тягость.

Оксана улыбнулась, ее глаза счастливо сверкали.

– Так ты нашел себе друга.

Я кивнул.

– Я горжусь тобой, Ник.

– Спасибо, но есть еще кое-что.

Я не знал, как точнее выразить то, что произошло сегодня днем, поэтому на какое-то время замолчал.

– Что?

– Я…я держал его за руку.

Я смутился. Я понимал, как это звучит, но Оксана поняла это по своему и довольно предсказуемо.

– То есть как? По-настоящему держал? Ты не шутишь?

– Нет.

– И…что ты почувствовал?

– Не знаю, я убежал, прежде чем успел что-то понять.

Я виновато опустил глаза. Рука матери легла на мое плечо. Благо, на мне была футболка с длинным рукавом.

– Ты молодец, Ник. Это можно считать первым шагом к лечению.

Спасибо за поддержку, Оксана. Да и за все остальное – спасибо. Сегодня я спал мертвым сном без сновидений. Я ждал следующего дня, предвкушая встречу с одноклассниками и учителями, встречу с ним, давшим мне надежду.

Я проснулся раньше будильника. Хотелось подняться с кровати и идти уже на уроки. Нехотя ползу в душ, потом так же нехотя ем. Маме сегодня в ночную смену. Сейчас отсыпается. Надеваю светло-синюю рубашку и синие узкие джинсы. Накидываю ветровку, повязываю на шею шарф, надеваю перчатки. Сумка, ключи, деньги, телефон и вот я уже стою на лестничной клетке, ожидая прихода лифта. Но вот неудача. Кабина оказывается не пустой. У стены стоит красивая девушка, кажется, живет двумя этажами выше. Решаю рискнуть и захожу в кабину.

– Ты же Ник, да?

Не понимаю, про какого Ника говорит эта девушка, но потом до меня доходит, что она это мне.

– Да.

– Я Кристина. Ник, а ты красивый.

Я подавился воздухом. Простите…

– Что?

– А у тебя девушка есть?

– Нет. И вряд ли когда-нибудь будет. Не люблю я…

– Никит, ты что, гей?

Я нервозно закашлял. Нет, ну она точно ненормальная.

– Нет…или да, не знаю. Я гаптофоб, так что отношений быть не может в принципе.

– Гаптофоб? И что это значит?

– В гугле поищи.

Я вышел из вовремя открывшего свои двери лифта. Как же неприятно. Жуть.

На дисплее телефона было 8:23 когда я подошел к воротам школы. Черт. Только сейчас понял, что приперся слишком рано. Индюк. Да, да, Ник, я это о тебе.

Мысленно давая себе пинка я раздевался. В школьной раздевалке никого не было, так что я справился с этим без проблем. Я сел на одну из скамеек, включил музыку в наушниках и прикрыл глаза, растворяясь в звуках любимых песен.

Я почувствовал, как чья-то рука легла мне на плечо. От неожиданности я дернулся, впечатавшись затылком в стену.

Перед распахнувшимися глазами была моська Андрея с извинением в синих глазах.

– Привет.

– Зачем так пугать?

– Прости. И да, Никит, ты меня за вчерашнее тоже прости, я машинально тебя за руку схватил.

От такого заявления я немного прифигел. Он меня из-под колес машины вытащил, а теперь еще и извиняется.

– Это я должен был просить прощения. Я вчера сбежал.

– Ну, – ответил он мне после минутного молчания, – думаю, мы друг друга простили.

– Ты сегодня рано, – начал он разговор, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.

– Проснулся сегодня в хорошем настроении, – я улыбнулся. – Я…спасибо тебе.

– Что, прости?

Я почувствовал, как мои щеки начали краснеть.

– Ну, просто вчера ты…вытянул меня из-под колес, вот я и подумал, что неплохо было бы поблагодарить… – я замялся, отчего-то нервничая. – А еще я уже шесть лет…не держал никого за руку.

– Поэтому убежал?

– Я испугался, – я пожал плечами и сел на скамейку у кабинета физики. Андрей приземлился рядом и я чуть отодвинулся. Скорее рефлекторно, чем осознанно.

– И до сих пор боишься? – он склонил голову на бок, смотря мне в глаза.

– Может немного, – я уклонился от прямого ответа. Что-что, а уклоняться я научился от всего.

– Шесть лет… Это наверное пытка? – опять он заладил. – Я не представляю, как можно жить без людских прикосновений так долго.

– Очень просто. Представь, что ты весь вымазан в горючей жидкости, а все люди вокруг – подожженные спички. Один неверный вздох, и ты погибнешь. Даже сейчас я боюсь дышать полной грудью.

Он, должно быть понял намек и отвел взгляд, садясь немного дальше.

– Значит мир для тебя – коробок спичек? – он улыбнулся.

– Скорее он похож на минное поле. Такое огромное, что его конца нельзя увидеть.

На какое-то время меж нами воцарилась тишина.

– Шесть лет… Это началось после смерти твоей матери?

Идиот. Ну нельзя же так прямо…

– Да.

– Расскажи.

Я на секунду задумался.

– Когда моя мать скончалась, я не хотел от нее отходить и сидел у ее кровати в больнице. Отец не знал, где я, был в очередном загуле. Я успокоился, ну, как смог, и хотел уйти, но что-то загорелось в соседней палате. Начался пожар. Была глубокая ночь. Я вышел в коридор, чтобы вызвать помощь. Там творился такой кавардак… Туда-сюда сновали люди в горящих белых халатах, хватали меня за руки, в предсмертном бреду прося о помощи. Пожарные приехали через двадцать минут. Я двадцать минут дышал дымом и убегал от людей с горящими руками и искаженными болью лицами. Это были самые жуткие минуты в моей жизни.

После начались проблемы…меня положили в психбольницу на лечение. Я шарахался от людей, даже от одноклассников. Мне там стало еще хуже. Отца, что навещал меня раз в месяц, если не реже, за пьянство и наплевательское отношение к ребенку лишили родительских прав и меня поместили в детдом. Там… Не хочу об этом сейчас рассказывать. Ну вот он я, сижу перед тобой и изливаю душу.

Я рассмеялся.

– Я же тебя всего второй день знаю.

– Прости, я просто хочу тебя узнать. Мне не стоило…

– Андрюша!

О нет, это опять она… Из-за поворота на лестницу к нам бежала девушка. Ее юбка, казалось, была еще короче, чем вчера.

Девушка бросилась к Андрею, проносясь мимо меня и заставляя меня спрыгнуть со скамьи.

Ну вот зачем так выделываться? – думал я, вставая с пола и отряхиваясь.

– Андрюш, на сегодня планов не строй, мы идем в кино. Там такой милый фильм вышел, закачаешься. Потом в кафе-мороженное пойдем, ну, а после свидания ко мне.

Интересно, сколько она придумывала этот план?

– Прости, не могу. У меня дела. Иду со своей второй половинкой на триллер, а потом пиццу есть.

Вот это поворот! Я такого не ожидал. Девушка на секунду растерялась, не зная, что сказать, но быстро пришла в себя.

– Мог бы прямо сказать, что хочешь на триллер. Зачем такое представление разыгрывать?

– Рит, я не могу. И вообще, тебе не пора на урок?

Вторя его словам над нашими головами пролетел звук звонка.

Девушка, притворно обидевшись, поспешила скрыться, не забыв напоследок тряхнуть идеально уложенной копной светлых волос. Андрей лишь закатил глаза.

– Она настолько раздражает? – спросил я у него, когда мы сидели в столовой.

– Даже не представляешь, как сильно. Я даже бросить ее нормально не могу.

Парень, судя по всему, не хило страдал из-за этой дуры.

– Так ты…измени ей. Поцелуй кого-нибудь у нее на глазах. Вопросы у нее отпадут сразу.

Он ненадолго задумался, видимо восприняв мое предложение всерьез.

– Это, конечно, мысль, но я…

– Что?

– Только при условии, что ты мне поможешь.

– Ты конечно милый, но… Что?! Нет, нет и еще раз нет! Думать об этом забудь!

Он смотрел на меня так, словно впервые видел.

– Никит, ты гей?

Мы сидели в столовой. Вокруг было так много народа…

– Прошу, не надо так орать.

–…Вау.

– Молчи.

Боже, как стыдно…

– Да ладно тебе. Так ведь даже лучше.

– Я сказал «нет». Тем более есть одна маленькая загвоздка. Я, бл*ть, людей боюсь.

– Но ты же сам сказал, что только я могу до тебя дотрагиваться.

– Не говорил.

– Но это так. Не пытайся доказать, что тебе не хочется проверить свою теорию на практике.

========== 1.Часть 3. ==========

Комментарий к 1.Часть 3.

Читаем, наслаждаемся, комментируем)))

После шестого урока в коридоре третьего этажа не было никого.

Никого, кроме нас с Андреем.

Мы шли рядом. Этот…парень никак не мог от меня отстать.

– Я же сказал, нет! Мало что ли свободных парней вокруг?

– Но я хочу тебя.

– Знаешь, пошел ты со своим хочу.

– Ладно. Если ты не хочешь, могу тебя и не целовать. Больно надо.

Вот, спасибо, блин.

– Андрюш! Ты снова без меня уш…ел…

На какой-то миг в глазах парня промелькнула паника. Он схватил меня за локоть, притянул к себе и поцеловал.

Какой…идиот.

Губы обожгло огнем, перед глазами замелькало пламя, а ноги подкосились. Мне хотелось кричать, так, чтобы слышал весь мир. Мне больно, черт возьми!

Он оторвался от моих губ всего на секунду.

Рядом возникла Рита и отвесила Андрею звонкую пощечину.

– Между нами все кончено! – завизжала она, уносясь по коридору на своих неприлично высоких шпильках.

Я задыхаюсь.

– Нечем дышать…

Я все-таки падаю. Пытаюсь вздохнуть, но животный страх где-то глубоко не позволяет мне этого сделать.

– Эй, Никит? Дыши! Прошу тебя, Ник!

Он трясет меня за плечи, касается руками оголенной шеи и мне становится хуже. Я не здесь. Я теряю сознание.

Прошу, не будите меня.

Проснулся я на кушетке в мед. кабинете. Приподнялся на локтях, а после и вообще сел.

Интересно, где все?

Выглядываю из-за приоткрытой двери. Там стоит Андрей, сложив руки на груди.

Не хочу к нему подходить.

Однако выйти приходится.

– Ты чего такой нервный?

Замечаю, как он стучит пяткой по напольному покрытию.

– Боже, Никит, я…

Двигается навстречу.

– Шаг назад! – выставляю вперед руки. – Не подходи!

– Что здесь происходит? – в кабинет вошла медсестра. – Никита, там твоя мать приехала.

– Да, спасибо, мне уже лучше. Я пойду.

Отворачиваюсь от Андрея и иду к двери. Он хочет пойти за мной, но почему-то останавливается.

Ну и черт с ним.

Как же я злюсь. Это просто ужасно, вот так плевать на мнение других. Я этого еще в детдоме натерпелся. Там я прятался от людей как мог, но меня все равно доставали. Шутили и били, хватали за руки, а я мог только терпеть.

Однажды пару ребят бросило в крайность и у меня в левом ухе появился закрученый в спиральку гвоздь. За него было удобно таскать.

А сейчас мне больно. Но как-то по-другому. Я начал ему доверять, а он вот так…

– Никита!

Я сидел на пассажирском сидении маминой машины.

– А?

– Я спросила, что там случилось.

– Андрей…меня толкнули, а он меня подхватил. Извини, я тебя с работы выдернул.

Зачем я соврал? Просто я еще сам не понимаю, как отношусь к этому…инциденту. Мне хочется начать ненавидеть его, но я не могу. Сам не понимаю, почему.

***

На следующий день я не хотел идти в школу. Однако после недолгого разговора с Оксаной, я все же начал собираться.

Белый свитер с высоким воротником, серые джинсы, перчатки, пальто и шарф. Будет жарко? А, плевать, главное, что безопасно.

По дороге в школу меня встречали спички. Людей на улицах было больше, чем обычно. Наверное я просто иду раньше.

У кабинета биологии еще никого не было, так что я просто сел на самый угол скамейки и принялся копаться в телефоне. Оксана подарила его в мой первый день у нее.

Увлекшись одним из многочисленный приложений я не заметил, как кто-то приземлился рядом. Однако находясь на безопасном расстоянии.

– Привет.

Я повернул голову. Рядом со мной на скамье сидела та самая Рита.

– Привет. Чем обязан самым высоким шпилькам школы?

Я сам не понял, как такое ляпнул и уже приготовился к расправе, но девушка мою колкость продинамила.

– Что в тебе такого? Ты же не красивый, умом не блещешь, да к тому же еще и сумасшедший.

Нда…она наверняка привыкла говорить все в лоб.

– И что ты вынесла из этого сборника фактов?

– Ты должен уступить мне Кастрова. Понимаешь, я и Андрей, мы созданы друг для друга…

– Так не думает даже он сам. Вы с ним слишком разные и оба привыкли диктовать свои правила, так что у вас ничего бы не вышло.

Я восстанавливал дыхание, когда ладонь девушки врезалась в мою щеку. Меня отбросило назад, я полетел на пол, пытаясь успокоиться, но выходило плохо.

Воздуха не хватает.

Так, соберись! Вставай!

Я поднялся с пола. Сверля Риту злобным взглядом.

– Послушай, если тебе нужен Андрей, то забирай. Мне он не нужен. Не цепляйся ко мне.

Прозвенел звонок, и я, спасенный этим ласкающим слух звуком, влетел в класс, занимая свое место за последней партой.

На биологии было скучно. Учитель что-то бормотал себе под нос, а я не находил занятия лучше, чем рисовать.

Все как обычно, гвозди огонь и темные контуры. Мне не хотелось рисовать что-то еще. Просто хотелось отвлечься на что-то обыденное, не заставляющее думать.

Я сидел один. Сегодня Андрей наверняка не придет в школу. Может чувствует себя виноватым? Может и так. Вот только это ничего не меняет. Я злюсь и никогда не прощу.

После биологии я вышел в коридор. У одного из окон собралось большое количество народа. Все что-то говорили и шептались, так что я не мог разобрать слов.

Внезапно толпа расступилась, пропуская меня к окну. Мне немного страшно, когда вокруг так много людей, да и дышать приходилось через раз.

Однако то, что я увидел за окном, стоило моего страха.

Окно выходило во внутренний двор школы. На земле можно было увидеть слова, выложенные из блестящих на солнце белых хризантем.

«Никита, прости меня»