Текст книги "Прикоснуться к тебе (СИ)"

Автор книги: Недочасовщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Но я почему-то хочу пойти. Нет, не так. Я думаю, что если пойду, мне придется меньше его терпеть. А если я не явлюсь, Кастров будет меня доставать, звонить, посылать цветы.

От воспоминаний я невесело ухмыльнулся.

Мы просидели остальные уроки молча, не перекинувшись и парой слов. И хорошо, зато у меня было время подумать.

Пойду, да, я пойду с ним. Пусть я и обижен, злость как будто утихает, и это чувство интересует и настораживает меня одновременно.

Я вышел из школы. Странно, мои мысли почему-то вернулись к Кристине. Я совсем про нее забыл. Может наша с ней уловка сработала, и ее парень начал относиться к ней лучше? Может быть. Эх, хоть бы позвонила, сказала бы, как обстоят дела.

Я был в пяти минутах ходьбы от дома, когда зарядил сильный дождь. Где-то не очень далеко пронзила небо молния.

Ливень кончился так же быстро, как и начался. Я шел и не мог выбросить из головы Кастрова. Что с ним такое? Почему нельзя просто меня забыть? Чем я заслужил такое внимание к своей скромной персоне?

Мне кажется, что он просто не хочет отступить, потому, что не считает возможность проигрыша вероятной. Козел. Он уже не просто напрягает. Он меня откровенно бесит.

Я проходил мимо торгового центра, когда уловил едва заметный запах гари. Он немного давил на легкие, чем причинял несильный дискомфорт.

И тут я увидел его. Горящий многоэтажный дом на краю улицы. Пламя до небес, жуткий черный дым и не позволяющий дышать запах. Стало немного не по себе.

Напротив дома стояла толпа людей, кто-то в ожогах, кто-то с грудными детьми на руках. И все в шоке. Именно эта эмоция на лицах этих людей.

Машины «скорой», а вот пожарных почему-то нет. Где-то далеко раздается гул сирен.

Я не хочу подходить ближе, не хочу дышать этим воздухом. Но меня останавливает женский крик.

– Кто-нибудь! Умоляю, помогите!

Что у нее случилось? Вроде ожогов на ней не видно. Женщина лет тридцати в домашнем халатике и босиком.

– Там остался ребенок! На втором этаже!

Она кидалась к мужчинам, что не проявляли особого желания возвращаться в этот дом. Многие качали головой. Однако самое страшное ждало меня впереди.

– Дождемся спасателей.

Это было последней каплей. Все мысли в один момент унеслись из моей головы, а ноги сами понесли меня к двери. Я бежал и знал, что если остановлюсь сейчас, никогда не смогу себя простить. Из-за такого человека когда-то сломалась моя жизнь, и если я смогу вытащить ребенка из этого дома, я смогу…

Мысль оборвалась, как только я переступил порог. Везде был огонь. Легкие сводило от дыма, а глаза под очками слезились. Я приказал себе идти вперед. Как можно быстрее, нужно идти как можно быстрее.

На втором этаже все, казалось, было в разы хуже. Кислорода не было совсем. Я хотел позвать, хотел закричать, но при попытке что-то сказать, я закашлялся от очередной порции дыма в легких.

Я зашел в одну из квартир, зажимая рот и нос собственным пальто. До моих ушей донесся детский плач откуда-то слева. Там был коридор и закрытая дверь в самом его конце.

Я понесся к ней, уворачиваясь от летящих кусков горящих обоев. Я хотел открыть дверь, но обжег руки о металлическу ручку.

Так что, разбежавшись, я выбил эту треклятую дверь, сильно приложившись плечом. Пальто на этом месте порвалось вместе со школьной рубашкой. От плеча по руке прошла волна боли. Я кое-как смог различить на руке кровь.

На кровати, завернувшись в одеяло, сидела девочка лет трех и плакала. Я, будучи не в состоянии объяснять ситуацию, подхватил этот одеяльный кокон на руки и понес прочь из этого дома, стиснув зубы и пытаясь терпеть боль в плече.

Из здания я практически выползал. Дышать было ужасно тяжело, да и нести на ослабевших в один момент руках девочку было занятием не из легких.

Люди у дома встретили меня криками. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то крутил пальцем у виска. Я почти ничего не видел, стекла очков запачкались и запотели. На улице снова шел дождь.

У меня забрали ребенка, а самого усадили в машину «скорой». Раздели, осмотрели, что-то спрашивали в процессе наложения повязки на плечо. Привезли в больницу на рентген, снова что-то говорили, что-то про шок и состояние моего плеча, а я невнятно отвечал, и с моих губ срывались тихие, несвязные слова.

Меня отпустили домой, сказав, что если мне станет плохо, срочно позвонить в больницу. Я понял, где все это время находился, и вздрогнув, поспешил уйти.

Дождь все не кончался. Скатывался по лицу и падал тяжелыми каплями с волос.

В мыслях не было совершенно ничего. Я словно выпал из реальности. Было плохо, хотелось плакать, и в итоге редкие слезы смешивались с дождем.

Зачем я туда поперся? Все было бы…а как бы было, не бросься я в тот дом? Я спас жизнь маленького человека и горжусь этим.

Должно быть я был слишком самонадеян. Я думал, что такого рода происшествие на меня не повлияет, но сам не знал, насколько заблуждался. Я такой слабый. А еще дурак.

Я подходил к своему дому, параллельно расстегивая пальто. Хотелось охладиться.

У самого подъезда я увидел высокую фигуру. В голову ударили мысли о том, куда я должен был идти. Но это не вызвало должных эмоций. Я лишь немного замедлил шаг, думая, смогу ли что-нибудь ему сказать.

– Никит? Где ты был? Я тебя уже час жду… Что с тобой?

У меня что, все на лице написано? Ну отлично, сейчас он докапываться начнет.

Мне плевать на то, что он сейчас скажет. Я просто подхожу и утыкаюсь лицом ему в район ключицы. Он холодный и пахнет сигаретами. Плечо отдает болью. Я уже не сдерживаю слезы. Мне страшно, и я хочу, чтобы меня утешили.

– Ш-ш. Малыш, что такое?

Одна его рука на моей талии, вторая гладит меня по волосам.

Нет, я не смогу сказать ему и слова. Их словно выкачали из моей головы. Я могу только всхлипывать и шмыгать носом, прижимаясь к Кастрову сильнее.

– Ты замерз. Пойдем домой.

Я только киваю, медленно идя за ним. Словно в трансе, я открываю дверь и поднимаюсь на свой этаж, прохожу в квартиру, а после в комнату. Тихо вскрикиваю, когда Кастров снимает с меня пальто, задевая плечо. Он останавливается, внимательно смотрит мне в глаза, и, должно быть, поняв меня, начинает делать это нежнее.

Да, врачи были правы, я действительно в шоке. В здравом уме я бы не позволил Кастрову просто так меня раздевать.

Левое плечо болит, на правом лежит его теплая рука. Он снимает с меня рубашку, оставив меня только в джинсах.

Какое-то время он молчит, просто смотрит на меня. И у меня мурашки бегут по коже от этого его взгляда.

– На тебе лица нет.

Я бы на тебя посмотрел.

– Снова злишься?

Я что, сказал это вслух?

Он сжимает мою ладонь, кожу обжигает. Следы от ожогов горят. Отдергиваю руку.

Мне нужно сказать ему что-нибудь. Давай, Ник, возьми себя в руки.

– Не…

Он поднимает взгляд от моих рук и смотрит в сторону двери. Он что, собирается уходить?

– Не оставляй меня одного.

Сапфировые глаза расширяются. В них удивление и непонятная мне радость. Вижу, что он хочет кинуться ко мне, задушить в объятиях, или того хуже – поцеловать. Но он не двигается с места.

Мы сидим на кровати и смотрим друг на друга как два идиота. Пальцы Кастрова лежат в моих ладонях, и я не могу отнять руки. Мне станет плохо, если я перестану чувствовать его тепло.

Постойте. Что это за чертовщина? У меня в груди как будто кто-то работает отбойным молотком. И больно, и почему-то приятно. Как-то непонятно тепло. Я хочу, чтобы этот миг не кончался. И Андрей думает точно так же.

– Ник?

– М?

Отвлекаюсь от мыслей о самопознании и переключаюсь на Кастрова.

– Знаешь, я…когда я сейчас тебя увидел, я понял, как сильно на самом деле переживал. Я пытался выкинуть тебя из головы весь этот год, но не смог. Я…я люблю тебя.

Снова заглядывает в глаза, сволочь. И его, такие искренние и честные. Ну что, я тоже могу быть честен.

– А я не знаю, что чувствую к тебе. Но могу заверить, мне по крайней мере не все равно.

Я не хотел продолжать разговор, так что принял горизонтальное положение так быстро, как смог.

Хотелось отвернуться от него, но не позволило больное плечо.

Вот, какой я на самом деле. Слабый. Не могу совершить поступок без последствий. Захотел погеройствовать, а на самом деле жаждал лишь того, чтобы понять, что я здоровый и совершенно нормальный. Не понял. Осознать мне удалось совершенно обратное.

И уже успевшие стать ненавистными слезы катятся по щекам. Я закрываю глаза, но это не помогает.

– Ш-ш…

Чужая рука у меня в волосах и тепло где-то совсем близко. Приоткрываю один глаз, картинка расплывается, но я все равно вижу его. Лежит рядом и нежно гладит меня по голове. И мне хорошо, становится так спокойно и тепло.

С меня снимают очки, я снова закрываю глаза, на этот раз почти сразу проваливаясь во тьму.

========== 2.Часть 15. ==========

Комментарий к 2.Часть 15.

Неприлично долго автор трудился над этой главой. Надеюсь, что не напрасно. Комментируем, оцениваем, наслаждаемся)

Слышали выражение «беда не приходит одна»? Так вот, оно правдиво. Мало того, что я чувствовал себя нереально плохо, мне снова начали сниться кошмары. Были огненные коридоры, горящие руки. И лица. Все как одно – жутко страшные, все в ожогах, с выгоревшими глазами и иссушенными языками. Ужас.

Однако я был рад тому, что вскоре после начала очередного ужастика я проснулся от телефонного звонка.

Я лежал на кровати на правом боку. Прямо передо мной лежал телефон. Я хотел поднять левую руку, но очень быстро об этом пожалел. Руку обожгло болью, от плеча до самой кисти словно прошел разряд тока. Больно-то как…

Я изловчился и взял все еще надрывающийся телефон правой рукой. Звонила Оксана.

– Мам, привет.

– Ник Озерцов, немедленно объяснись!

– Ты о чем?

Я после сна еще не очень хорошо соображал.

– Я включила новости. Знаешь, кто по всем каналам? «Молодой человек спас ребенка из горящего дома».

– Стоп. Это что, по телевизору показывают?!

Я бы вскочил с кровати, если бы не было этого ощущения присутствия свинца в мышцах. Я буквально чувствовал, как в моих глазах зажглась паника.

– Я приеду через три дня. Готовься, потому что тебе не удастся скрыться от моего праведного гнева.

– Такому высказыванию грех не поверить.

Я как-то не очень весело рассмеялся. Наверное именно эта интонация насторожила Оксану на том конце провода.

– Ты сам-то как, герой?

– Нормально. Мам, я еще поспать хотел.

– Ладно. Через три дня, не забудь.

– Конечно.

Я повесил трубку. Говорить не хотелось ни с кем.

Мне в голову ударила мысль о том, что Кастров скорее всего уже ушел. Сам не понял, почему, но мне стало немного тоскливо. А еще я хочу есть.

Переступив через себя, я все же поднялся с кровати и медленно поплелся в ванную, шлепая босыми ногами по холодному полу. Встав напротив зеркала, я захотел его разбить. Да, на краткое мгновение в моих мыслях проскользнула такая идея, но я все же ее отбросил.

По ту сторону зеркальной глади стоял помятого вида молодой человек. Растрепанные волосы лезли в глаза, на лице, странно бледном, виднелись красноватые следы от ожогов. Глаза, уже упомянутые в описании нынешнего меня, были пустыми и какими-то размытыми. В прочем я и не видел четких граней предметов вокруг себя. Очки остались в комнате.

Кое-как умывшись, я так же кое-как почистил зубы и направился в сторону места мечты моего желудка.

На кухне было темновато, так что до потолка я подскочил не сразу, а спустя время, когда наконец заметил шевеление за столом. На скатерти, сложив руки перед собой и оперев на них голову, мирно спал Кастров, даже не думая просыпаться, однако когда я закричал, глаза этого спящего красавца распахнулись.

– Что такое?

– Ты какого черта здесь делаешь?!

– Да я…подумал, что с кровати ты меня столкнешь, так что когда ты уснул, я сюда пришел.

Ловлю себя на невольной мысли о том, что нахожу милым такое выражение на его лице. Заспанные, все еще сонные глаза, прищуренные от включенного секунду назад света. Длинные светлые волосы растрепались и торчали небрежными прядями. Я неосознанно улыбаюсь, но быстро прихожу в себя и стираю эту эмоцию со своего лица.

– Так, ладно…ты кофе будешь?

– Ага… Стоять!

Я снова подскочил, чем вызвал разряд тягучей боли во всем теле и гневное шипение, адресованное Андрею.

– Быстро садись, я сам все сделаю. Тебе может вообще вставать с постели нельзя.

А он…раздражает еще больше, когда пытается ухаживать за кем-то. А в особенности за мной.

Этот идиот усадил меня за стол, принес из комнаты мои очки и телефон, заварил кофе, себе черный, мне с молоком. Завтракали мы печеньем. Я пресек попытку Кастрова кормить меня с рук. Не думаю, что нужно объяснять, почему.

Тишина слишком давила, так что я решил включить телевизор, что я, как мне показалось позже, сделал очень и очень зря.

Новости. Любительская съемка на камеру телефона. Вот какой-то отчаянный несется к горящему дому на всех парах, вот люди кричат что-то ему вслед, а вот через пару минут он выходит, довольно медленно так выходит, держа девочку лет трех на руках.

Толпа восторгается, хвалит героя, а на его лице можно прочитать только шок. Комментариев ведущей я не слышал. Просто пытался отключить голову или просто начать думать о чем-то другом.

– Никит, это что, ты?

Я не поднимаю глаз от кружки, в которой уже какое-то время абсолютно пусто.

– Ну да. Я вчера, когда из школы шел, увидел этот дом. А потом там женщина была, носилась, умоляла ее ребенка со второго этажа вывести. Ну вот я и…

– Дурак! Зачем ты только туда поперся?! Ты же убиться мог!

– Я что, должен был оставить ее там? Просто наплевать на возможные последствия? Если бы она выжила, ее жизнь могла сломаться, а я…я… Я не мог этого допустить.

Если до него и дошло то, о чем я хотел сказать, он наотрез отказался это показывать. Просто уставился на стену пустым взглядом.

– Просто когда…когда я получил свою фобию, кто-то такой же, как эти люди не постарался меня вытащить. Никто не вспомнил, что в здании был ребенок. А я задыхался от дыма и получал ожоги, как мне тогда казалось, от самого воздуха. Я не мог просто пройти мимо, понимаешь?

Зачем я все это ему рассказываю? Буквально душу выворачиваю наизнанку, а на его лице ноль эмоций, словно этот идиот меня совсем не слышит. Должно быть думает, что сказать или сделать… Ну хоть чему-то его научило общение со мной. Сначала думать, Андрей, сначала думать.

– Слушай, – захотелось сменить тему. – А тебе в школу не надо? Я наверное пока на больничном.

– Не хочу сегодня туда идти.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он мне ответил.

– Да что с тобой такое? То ты искришься энергией, то вдруг затихаешь.

– Не твое дело, – огрызнулся он.

У меня внутри все упало. Нет, ну с ним точно что-то не так.

– Андрей, что случилось?

Это что еще такое? В его глазах. Вот же…у этого каменного человека слезы на глаза наворачиваются.

– Эй…

Внезапно все мои обиды отошли на второй план. Мне стало больно от того, что плохо было Кастрову.

Я хотел взять его за руку, но парень отдернул ладонь, вскакивая из-за стола.

– У меня дела. Я позвоню. Возможно.

И он ушел, негромко, но вполне ощутимо хлопнув дверью.

Вдруг стало тоскливо, я бы даже сказал, паршиво. И немного холодно.

Я не нашел ничего лучше, чем пойти к себе в комнату. Там, упав на кресло у стола, я открыл ноутбук. Проверяя почту я наткнулся на одно заинтересовавшее меня письмо.

« Никита Озерцов, вы были приняты на работу в наше кафе, однако на рабочем месте мы вас не увидели. Все ли у вас в порядке? Для подписания кое-каких обязательных бумаг вам необходимо быть в офисе сегодня в 13:00. С уважением, Екатерина. »

Черт, работа.

А я и забыл про нее. Не знаю, как далеко смогу уехать в таком состоянии, но попробовать стоит.

Я решил не отписываться о своем самочувствии, так как посчитал, что и так уже заставил людей ждать, что было немного…

Сколько, говорите, сейчас времени?

Половина двенадцатого. Черт, черт, черт…

Одевался я минут двадцать. Из-за плеча поднимать руку было нереально больно, но я заставил себя сжать зубы и одержать победу в битве с белой толстовкой.

Захватил паспорт, деньги, ключи, телефон… Минут сорок в дороге и еще десять пешком. Как хорошо, что само кафе находится в моем районе, а только офис расположен на другом конце города.

На входе меня встретила девушка лет двадцати в рубашке и черной, немного коротковатой юбке. Она проводила меня в кабинет, по пути спросив, не тот ли я парень из новостей, на что я нехотя ответил. Правду, разумеется.

Она назвала меня героем, похвалила, после чего удалилась, оставив меня один на один со своим начальником.

– Ну что ж… Вы хотите работать у нас. Я не имею ничего против найма такого пунктуального человека, как вы, однако есть одна деталь.

– Какая, позвольте узнать?

Мы сидели за столом напротив друг друга, мужчина лет тридцати в деловом костюме сверлил меня взглядом.

– Ваша…детская травма, я боюсь, может отразиться на…

– Уверяю вас, я полностью оправился после тех событий в моем детстве. Их последствия никак не отразятся на работе, я вам обещаю.

– Ловлю на слове. Когда сможете приступить?

– Если это возможно, я бы хотел начать через неделю. Я получил травму, так что работать будет проблематично.

– Вот и хорошо, тогда ровно через неделю заступаете на должность курьера.

Ушел я оттуда с чувством выполненного долга. На душе стало легче, так что я решил побаловать себя чем-нибудь вкусненьким в ближайшем кафе.

Зайдя в кафе на соседней улице, я попросил у официанта молочный коктейль и ванильное пирожное. Ожидая свой заказ, я смотрел на экран телевизора, висящего на стене недалеко от моего столика.

По ящику шли новости. Снова и снова я смотрел сюжет о парне-герое, от чего хотелось пройти и как следует проблеваться. Я не герой. Я идиот. Самый настоящий.

Когда официант подошел с моим заказом, он так посмотрел на меня, будто увидел мировую звезду, после чего негромко сказал:

– Это за счет заведения.

Я кивнул его ухмыляющейся мордашке и попытался выдавить из себя что-то хотя бы отдаленно похожее на улыбку. Вышло не очень хорошо.

А по телевизору показывали очередной сюжет. Внизу экрана бежала строка с текстом, которую я начал читать просто затем, чтобы чем-то себя занять.

«…известный бизнесмен Дмитрий Кастров сегодня утром был доставлен в городскую больницу. Врачи утверждают, что повода для беспокойства нет, но о конкретном состоянии бизнесмена считают нужным умолчать…»

Дальше я не читал. Ложка с куском пирожного упала в коктейль. Я подорвался с места и ринулся к выходу, сразу ловя такси.

В голове начал собираться пазл. Я вспомнил, что утром Андрею на телефон пришло «смс», а после он как ошпаренный из моего дома вылетел. Так вот, что случилось. А я думал, что он на меня так обиделся. Боже, Озерцов, что ты несешь? Весь мир не вращается вокруг тебя.

По прибытию на место, я отдал таксисту деньги, даже не взглянув на номинал купюр. Да мне и не до этого было.

Я остановился перед самым входом. Стоп. А как я просто так сюда зайду? Нет уж, увольте. Больше я в больницу, какой бы она не была, и на шаг не войду.

Так, что за бред?! Возьми себя в руки, тряпка!

Я пару раз ударил себя по щекам, после чего, приободренный, все же вошел в здание клиники. Белые стены, большие окна, на стенах планы пожарной эвакуации, с которыми я ознакомился. Просто так, на всякий случай.

В регистратуре я спросил у девушки в белом халате, в какой палате лежит Дмитрий Кастров, объяснив, что пришел поддержать его сына. Меня легко пропустили, даже странно как-то.

Поднявшись на второй этаж, я прошел пару коридоров. После очередного поворота была только одна дверь и двое внушающих страх охранников в деловых костюмах.

Я нервно сглотнул, подходя ближе. Как только я оказался напротив двери и уже хотел спросить, здесь ли Андрей, как из палаты, налетев на меня и сбив с ног, вышел Кастров.

Приземлившись на собственный локоть, я громко вскрикнул. Больно было так, что перед глазами вспыхнули искры.

– Черт! Смотри куда прешь, придурок!

– Ник? А ты что…что ты тут делаешь?

Парень помог мне подняться. Смотрел он отрешенно, куда-то в пустоту.

– Я слышал про твоего отца. Подумал, что хорошо бы зайти, спросить, как дела.

Кастров выдохнул, избегая моего взгляда. У него в глазах начали собираться слезы.

– Эй, перестань.

Я приобнял его одной рукой, заставляя положить голову мне на здоровое плечо. Чувствуя его дыхание на своей шее, я на секунду забылся.

– Он не приходит в себя. Врачи говорят, что нужна будет операция. А хирург сейчас не в стране…

– Так, успокойся. Устроил здесь Бог знает что.

Я почувствовал, как он кивнул.

– Давай так. Ты сейчас успокаиваешься. Иди, выпей воды и умойся. Я буду тебя здесь ждать.

Он снова кивнул и ушел. Я достал из кармана джинс телефон и набрал номер.

– Алло?

– Привет. Послушай. Отец моего…друга нуждается в срочной операции, но его хирурга нет в стране. Ты можешь приехать?

– Не знаю, может быть успею. Я как раз хотела звонить. Только что звонили из клиники, Дмитрию Кастрову нужна…

– Я о нем и говорю. Ты приедешь?

– Да, разумеется приеду. Никит, с тобой все хорошо?

– Да, я в полном порядке. Спасибо, мам.

Я бросил трубку, облегченно выдохнув. Невольно ухмыляюсь. Как быстро, однако мы с ним поменялись ролями… И я странно себя чувствую на его месте, может до конца это и не осознаю.

Задумавшись над тем, как мне себя вести, я не заметил, как вернулся Андрей. Выглядел он плохо.

– Ты здесь остаешься?

Блин, Ник, что ты несешь? Разумеется он останется.

Но Кастров отрицательно мотает головой, смотря в пол.

– Хочешь уйти?

– Только с тобой.

Он подходит ближе.

– Ты что…

Он меня целует. Как-то смазано, но с особым желанием. Я не сопротивляюсь, просто жду, когда он закончит.

И Андрей отстраняется, смотрит на меня и словно чего-то ждет. Наверняка того, что я сбегу. Ну или как минимум двину ему по лицу. Должен признаться, это было заманчивой перспективой, но я решил, что ударить его смогу и потом.

– Пойдем со мной?

Я не узнаю его голос. В нем мольба и грусть. Я медлю, как герой какой-то драмы.

– Если честно, мне не очень приятно здесь находиться. Пойдем.

Из больницы мы выходим взявшись за руки. Ему это наверняка нужно, а я не возражаю.

– Андрей?

– М?

– Я позвонил кое-кому. Твоего отца прооперируют завтра.

Он остановился посреди улицы, точно вкопанный.

– Повтори.

– Я нашел твоему отцу хирурга высокой квалификации.

Он меня обнял. Так крепко, что кости затрещали, а плечо, казалось, отвалилось совсем.

– Спасибо.

– Она бы и без моего звонка приехала. Черт, идиот, больно же!

Кастров тут же меня отпустил, даже извинился.

– Я уже говорил, что люблю тебя?

– И поверь, далеко не один раз.

– Ник, я…

– Не сейчас. Не порть момент, когда мы почти кажемся друзьями. И да, я кажется должен тебе поход в кино?

– Ты серьезно?

– Пошли, пока я не передумал.

Он вновь сжал мою ладонь, притянул к себе и оставил на щеке поцелуй, от которого я не смог увернуться. Люди на улице смотрели как-то странно, а мне почему-то было плевать.

– На какой фильм?

Я отвечаю, должно быть слишком быстро.

– На комедию.

– На комедию, так на комедию.

Кастров воодушевленно улыбнулся, и мы продолжили путь. Я тоже улыбался, но только в душе и почему-то не хотел показывать эту улыбку Андрею. Это ничего не меняет. Я просто помогаю ему справиться со стрессом. Это ничего не меняет.

Так я думал, когда мы шли к кинотеатру, что оказался недалеко. Я не смотрел на Кастрова, я рассматривал прохожих и асфальт под своими ногами. Больше, конечно же асфальт. Почему-то мне казалось, что этот идиот, что шел рядом, смотрел только на меня. Может я просто привык к такого рода действиям с его стороны.

В мою голову прокралась мысль о том, что я его не боюсь. Боялся, когда увидел в школе, когда он был со мной наедине, пусть и не на долго. А сейчас он стал немного другим. Может он все же нашел ко мне ключ? А что, если он заставит меня в себя влюбиться? И что будет потом? Воспользуется и бросит?

Нет, мне нельзя о таком думать. По крайней мере сейчас, иначе я рискую не только ухудшить свое настроение, но и окончательно вогнать в депрессию Кастрова, которому и без того серьезно досталось.

Так что я просто шел с ним в кино, смотря себе под ноги.

Внезапно тени стали четче и ровнее. Я поднял голову и легко улыбнулся. Оказалось, что впервые за многие дни, из-за темных туч выглянуло еще теплое, яркое солнце.

========== 2.Часть 16. ==========

Комментарий к 2.Часть 16.

Автор психанул и за два часа настрогал еще пару страниц.

Оставляйте комментарии. Вы же знаете, как я их люблю))

Комедия оказалась довольно хорошая. Вот, что действительно умеют снимать в России. Посмеялись мы от души. Конечно я не совсем понял, о чем был фильм в целом, но то, что я делал, стоило того.

Я смотрел на Кастрова, который, в отличие от меня уделил фильму должное внимание. Я слушал его смех, громкий и чистый, словно он был рожден, чтобы это делать.

Так что, проведя почти два часа, пялясь на парня с видом полного придурка, я мысленно пинал себя снова и снова, когда мы вышли из зала.

Не зная, что еще предложить, я остановил свой выбор на походе, а кафе.

Теплый салат, кусок яблочного пирога, из которого я попросил убрать корицу и кофе. Просто, но очень вкусно.

Мы с Андреем почти не говорили, только иногда перекидывались незначительным количеством фраз. Вот, чем отличались наши с ним отношения. Нам было совершенно не о чем говорить.

Когда я уже доел, из моего кармана раздался звонок. Я вынул телефон. На экране было имя. Кристина.

– Извини, это должно быть важно.

Я встал из-за стола и отошел к стене.

– Алло?

– Ник? Слава Богу, дозвонилась. Ты в порядке?

– Да, в полном. Ты только спросить звонишь?

– Вообще…нет. Никит, можешь сейчас ко мне приехать?

Я бросил неопределенный взгляд на свой столик.

– А что случилось?

С той стороны послышались всхлипы.

– Кристин, ты что, плачешь?

– Приезжай, прошу тебя.

– Сейчас буду.

Я бросаю трубку и иду к столику. Снимаю со спинки стула свою куртку.

– Ты куда?

Приехали. И что я ему скажу? Думай, Ник, думай…

– Это Кристина. У нее что-то случилось. Мне нужно ехать.

В потемневших глазах мелькнула тень злости. Хотя нет, неприкрытой ревности.

– У нее что-то случается, а ты уже несешься ее спасать?

– Сегодня я несся спасать тебя.

Бросив ему эти слова, я развернулся и вышел из кафе, сразу ловя такси.

Ох, да я такими темпами точно разорюсь. В следующий раз поеду на автобусе.

Всю дорогу я думал о Кастрове. Ну что он за человек, а? Я говорил ему, что мы с Кристиной просто друзья. Даже не друзья, а партнеры. У нас деловые отношения и ничего больше.

Высадив меня, водитель получил свои деньги и скрылся, а я поспешил к подъезду. Быстрее, еще быстрее.

Буквально влетаю на ее этаж и судорожно стучу в дверь. Не открывает. Нажимаю кнопку звонка. Потом еще раз и еще. Железную дверь я не выбью, даже пробовать не стану. Набираю номер Кристины на сотовом, жду ответа, но вместо него перед моим носом открывается дверь.

– Прости, не услышала звонок…

Но я ее не дослушал. Сжал что есть мочи в объятиях и зашептал девушке на ухо.

– Никогда больше меня так не пугай, слышишь?

Чувствую, как она кивает, шмыгая носом.

Только сейчас отстраняюсь и вижу ее лицо. Заплаканное, грустное до жути. Тушь растеклась, помада смазалась…

– Это еще что?

Под левым глазом девушки виднелся синяк. Неслабый такой.

– Кто это сделал?

Вертит головой. Мы уже успели пройти в гостиную.

– Это он, да? Твой ненаглядный?

Робкий кивок приводит меня в бешенство.

– Что ты с ним носишься? Он же подонок, это видно. Как ты только можешь его терпеть?

Пока я это говорил, искал аптечку, а после того, как нашел, принес с кухни лед, который в свою очередь нашел в морозильной камере холодильника.

На мою собственную боль и съехавшие набок очки мне было плевать. Главным для меня сейчас было ее лицо.

Девушка немного успокоилась, ее выдавали только глаза, горящие тоской.

– Я сама не понимаю, как так случилось. Мы были на свидании, и тут он начал говорить что-то о тебе. А потом…

Я не хотел знать, что было дальше. Подробности можно опустить и выйдет примерно такая картина: Парень Кристины вспоминает обо мне, звереет от его собственного представления о наших отношениях, а после теряет контроль и бьет Кристину по лицу.

– Подонок, – цежу я сквозь сжатые зубы.

– Что?

Она наверняка тоже думала о своем.

– Может тебе бросить его, а? Раз уж он такой несдержанный…

– Нет, что ты. Я же именно этого хотела добиться. Просто немного не рассчитала…

Дальше я ее не слушал. Молча наложил пластырь на синяк и сказал держать у пострадавшей скулы лед.

Сам же я пошел в ванную и снял толстовку. Моему взору предстало вполне здорового вида плечо с небольшой, но довольно глубокой раной, залепленной пластырем. Вокруг этой царапины был серьезного вида синяк. Большой такой, фиолетового оттенка и довольно сильно ноющий. Поднимать руку было больно, да и просто совершать ей какие-либо движения причиняло сильный дискомфорт.

Так, без толстовки, я вернулся в комнату. На диване сидела Крис. Когда я вошел, она сначала покраснела, потом побледнела, а потом снова покраснела, но уже из-за напускной злости.

– Ты что?! Это же обработать надо…

– Да не болит почти. Пару дней и буду как огурчик.

Я как-то криво улыбнулся. Пошел на кухню и принес еще один пакет со льдом, в этот раз уже для себя.

Когда я вернулся в комнату, девочка мирно спала на том же диване.

Я решил ее не тревожить и просто, как можно бережнее укрыл Кристину пледом. Невесомый поцелуй в лоб, и вот я уже ухожу. Стараюсь не шуметь и не хлопать дверью.

Прихватив с собой пакет со льдом, толстовку и куртку, я спустился на свой этаж и прошел в темную квартиру.

Включаю свет и закрываю дверь. Приложив к плечу лед и блаженно прикрыв глаза, прохожу в свою комнату.

В мою голову прокралась мысль позвонить Кастрову. Ну как, «прокралась»… Влетела на сверхзвуковой скорости, больно стукнувшись о заднюю стенку черепа.

Беру телефон и набираю номер. Он долго не отвечает, что я почему-то нахожу странным.

Наконец, после полутора минут мучительного ожидания, я слышу голос. Но он не его. Знакомый такой, громкий.

– Никита? Привет. А ты почему звонишь?

– И тебе привет. Рита, а где Андрей? И что за шум у тебя там?

– А мы просто выпить зашли, Андрей отлучился, а телефон свой забыл. Мы в «Черной розе». Хочешь, приходи, тут весело.

Я посмотрел на часы на стене. Восемь тридцать.

– Видела тебя в новостях этим утром. Ты такой молодец, просто слов нет.

– Ага, спасибо.

Что там делает Андрей? Да еще с этой…

– Рит, а где это заведение? Тоже что-то захотелось…

Она сказала мне адрес, я поблагодарил и пообещал, что скоро буду, попросив не говорить о нашем малосодержательном диалоге Андрею.

Так, что надеть, что надеть…

Как девчонка, честное слово. Аж противно.