Текст книги "Прикоснуться к тебе (СИ)"

Автор книги: Недочасовщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Мое сердце пропустило удар, затем еще один. По коридору ко мне двигался Андрей, держа в руке белый цветок.

Мне стало трудно дышать. Это все для меня? Зачем? Это же наверняка очень дорого. Столько цветов.

На его ладони лежит цветок. Губы парня тронуты нежной виноватой улыбкой.

– Ты простишь меня?

Он протягивает мне цветок. Я не решаюсь его взять, я делаю вид, что думаю. Но я знаю, каким будет мой ответ. Не нужно долго думать, чтобы догадаться, что я отвечу. Я все же беру цветок с его ладони. Он облегченно выдыхает.

– Нет, – хрупкий стебель ломается пополам и падает на кафельный пол. С бутона срываются лепестки.

Андрей, как в прочем и все, кто стоит рядом, смотрят на меня ошарашенно.

– То есть как?

– Нет, не прощаю. И будь добр, не подходи ко мне больше никогда.

Я разворачиваюсь и хочу уйти, но он хватает меня за руку. Я зажмурился и стиснул зубы, ожидая удара, но…ничего не происходит. Его рука, прохладная и нежная, сжимает мою ладонь.

Притягивает меня к себе и собственнически впечатывается в мои губы. Снова ничего. Его язык вторгается в мой рот и я начинаю неосознанно отвечать, пусть и целуюсь второй раз в жизни. Я и не думал, что это может быть так приятно. Так тепло… Всего остального мира словно нет. Я растворился, я не здесь.

Эта сладкая пытка прекращается, когда нам перестает хватать кислорода. На губах остается привкус чего-то сладкого.

Всех, кто был рядом, словно ветром сдуло. Мы в коридоре совсем одни.

– Повтори.

Я изменил свое мнение. Наверное именно так он сейчас и думает.

– Нет. Я тебя не прощаю, – я слышу в собственном голосе сталь.

– Как? Как так? Я же извинился. Что еще я должен сделать?

– Мне больно, черт тебя побери! Перестань строить из себя нормального парня. Ты ведь не следуешь правилам и никого не слушаешь. Я попросил тебя не подходить и вот. Как ты не понимаешь? Ты только один из семи миллиардов спичек. Я не хочу сгореть.

Я поворачиваюсь к нему спиной и иду в сторону раздевалки. Не хочу здесь оставаться, просто не могу. Вся эта идея была полной чушью. Я не хочу страдать только потому, что подсел ни к тому человеку. Не прощу. Уже никогда.

Почему, когда я думаю о нем, у меня щемит сердце? Так хочется быть ближе, но этот истеричный страх я удержать не в силах.

========== 1.Часть 4. ==========

Я шел домой. Мои руки почему-то дрожали. Может я просто чувствовал жар, что исходил от упрямо следующей за мной спички.

Зачем он за мной идет? Ну что ему еще нужно? Я же сказал, что не прощаю. Почему он не может смириться и продолжать жить нормальной жизнью? А почему я сам не могу смириться? Это же бессмысленно.

Он украл мой первый поцелуй, заставил гореть в его руках, а теперь еще и выставляет меня капризным идиотом перед всей школой.

Но когда я думаю о нем, мне становится тепло. Так спокойно, словно я могу ему доверять. А на самом деле. Могу ли? Он ведь не сделал мне ничего такого, о чем бы знал. Поцеловал, но не знал, что это мой первый поцелуй. Обжег, но не думал, что все настолько серьезно. Извинялся на глазах у половины школы, но просто хотел совершить высокий поступок.

Так, стоп! Я что…оправдываю его? Этого самовлюбленного эгоистичного… Нет. Нет, нет и еще раз нет!

За своими мыслями я не заметил, как подошел к дому. У подъезда терлись какие-то подозрительные личности.

Громкие голоса, высокие фигуры трех парней и одной девушки. Я смутно помнил их лица, но никак не мог понять, откуда.

– О, какие люди! Это ж Ник!

Компания дружно повернула ко мне головы.

И тут мне захотелось провалиться под землю. Это были ребята, с которыми я жил, когда был в детдоме. Отморозки еще те. У меня ухо до сих пор болит.

– Привет, – может проканает, а? – Вас по семьям разобрали?

– Не, восемнадцать стукнуло, – отвечал Саша. Самый сильный из всех. – А ты, я смотрю, живешь богато. Поделишься финансами со старыми друзьями?

Он не спрашивал, а почти утверждал. Сердце ушло в пятки.

– У меня нет денег, давайте как-нибудь в другой раз.

Что-то я осмелел. Раньше слова не мог ему сказать, а теперь еще и отказываю. Попадет мне, ой попадет…

– Да ладно тебе, Ник.

Сильная рука хватает за плечо и прижимает к стене. За закрывшими мне обзор широкими плечами слышится издевательский смех.

– Нам немного нужно. На пивас и сиги. По-хорошему просим.

Я задрожал, а голос предательски сорвался. Становилось трудно дышать.

– Сказал же, что у меня нет денег. Что вы ко мне прицепились?

Я хотел оттолкнуть его, но осекся. Шею обожгло, воздух вокруг меня пропал, грудь сдавило спазмом.

Это всего один палец, уткнувшийся в ямочку меж ключиц. Мне хотелось вырваться, но руки ослабели, перед глазами потемнело. Меня бьют по щекам и я сгораю. Так больно, что хочется кричать, но мои легкие сожжены.

Ну почему я не могу привыкнуть и не обращать внимания на этот жар?

Ноги подкашиваются и я падаю, но меня подхватывают, аккуратно сажая на землю.

В карманах роются, ищут деньги. Я же говорил, что у меня ничего нет.

– Он походу не врал…

– И че терь делать?

– Че, че? Валим.

Шаги, удаляющиеся и ласкающие слух. Я приоткрываю глаза и кажется вижу у другого конца дома знакомую фигуру.

Пусть он уйдет…

– Какого хрена, Ник?!

Не так громко, прошу.

– Ты меня вообще слышишь? Может скорую?

Через силу открываю глаза и мотаю головой.

– Ты идти можешь? Давай донесу?

Он все равно не послушает отказа, так что я просто прикрываю глаза. Меня поднимают над землей. Открывают дверь ключом, что был у меня в кармане и немного встряхивают.

– На какой этаж?

Интересно, может ли говорить кусок пепла? Но я же не настоящий…

– Дес…ятый. Сорок седь…ая квар…квартира.

Снова вырубаюсь. Его присутствие почему-то успокаивает, и мне становится немного легче. Я медленно собираюсь из хлопьев пепла, приобретая человеческую форму. Мне уже не так жарко, но из тела как будто выжали все соки. Мне тяжело дышать.

Не знаю, сколько прошло времени. Открываю глаза. Я лежу на кровати в своей комнате, без верхней одежды. Мне кажется, или за окном стало как-то темнее?

Сажусь на кровати и оглядываюсь. На самом ее краю, положив под голову собственный локоть, спит Андрей.

Протягиваю руку, хочу потрясти его за плечо, но останавливаюсь. Я боюсь его коснуться, боюсь снова загореться.

Из-за страха не нахожу ничего лучше, чем швырнуть в парня подушкой.

Сонные глаза открылись, и он словно подпрыгнул на кровати, сразу смотря в мою сторону.

Я сам не понял, как оказался в кольце прохладных рук, прижавших меня к сильной груди. Перехватило дыхание, но жара не было. Было что-то другое. Спокойствие, чувство защищенности.

– Ты почему остался? – стараюсь говорить как можно непринужденнее, не выходит.

– Не мог оставить тебя одного без сознания. Я волновался.

Волновался он. Ага, конечно. Так я ему и поверю.

– Андрей? Отпусти меня пожалуйста.

Но он не отпускает, сжимает сильнее, воздуха не хватает.

– Мне больно.

Наглая ложь, но иначе он не отпустил бы. Я его не понимаю. Вроде такой хороший, а на деле…все такой же. Как же сложно. Хочу, чтобы его не было в моей жизни. Хотя, нет. Хочу, чтобы он никогда в ней не появлялся. Просто, если он вдруг исчезнет, мне будет нехватать чего-то такого. Мы сидим напротив, он держит мою руку и даже не думает отпускать, а я не хочу врать. Мне хорошо. По-настоящему. Так хочется, чтобы этот момент не кончался. Однако нарушить тишину все же приходится.

– Который час?

– Почти девять.

Чего?! Сколько же я проспал? Я давно так надолго не вырубался. Должно быть я просто отвык от огня. Все эти прикосновения сделали меня слабее. Я превращаюсь в оголенный нерв. Эта беззащитность бесит меня еще больше, чем моя фобия и этот гад напротив.

– Тебе наверное пора. Моя мать скоро вернется.

И снова ложь. У Оксаны сегодня ночная смена в больнице, будет только завтра днем.

– Никит, послушай, – он чуть сильнее сжал мою ладонь, по телу пробежала стая мурашек, – Прости меня. Я сам не знаю, что на меня нашло. Запаниковал. Понимаешь?

Я кивнул, сам не понимая, почему. Я был все еще зол на него, но то, что Андрей сделал сегодня, заслуживает как минимум благодарности.

Он смотрит так открыто, виновато, что мне начинает хотеться его простить.

Собираюсь с силами, подаюсь вперед и оставляю в уголке его губ поцелуй.

Тут до меня дошло, что я сам захотел прикоснуться к человеку. Сам, без принуждения. Раньше инициативу проявлял только Андрей, а теперь… Это чувство не передать простыми словами.

Замираю в паре сантиметров от его лица, чувствую, как дыхание опаляет кожу. Но я не боюсь этого жара. Не боюсь этого человека. Я ему доверяю. Эта грань слишком тонка, но я стараюсь сохранить равновесие хотя бы на один краткий миг.

– А это за что?

– За сегодняшнее. И за цветы. Они были очень красивыми.

Он улыбается, как самый счастливый человек на свете. Не много ли в его поведении фальши? Возможно над вопросом доверия еще придется подумать.

– Позволь мне…

Не успеваю ответить, как чувствую на губах приятное тепло. Так невинно и нежно. Я не отстраняюсь, но и не отвечаю. Я все еще боюсь.

Прохладная рука обнимает меня за талию, Только сейчас понимаю, что на мне кроме футболки и джинс… А, черт с ним.

Я отвечаю. Сначала неуверенно, после пылко. Его руки были везде. Я не мог нормально дышать, но мне это нравилось, и я не хотел прекращать.

Поцелуи сместились на шею, дальше на плечи, грудь. Я очень плохо соображал, что происходит, так что очнулся только когда очутился под сильным телом.

Губы Андрея осыпали легкими поцелуями мое лицо, а руки блуждали по дрожащему телу.

Я хочу оттолкнуть. Не хочу, чтобы все так…

– Не надо…

Язык заплетается и мне становится сложно говорить.

– Больно?

Дрожащие пальцы путаются в светлых волосах.

– Нет, просто…

– Тогда что не так?

Он злится? Ну да, я бы тоже злился, окажись я на его месте.

– Я не хочу, чтобы все так… Просто я не готов, вот и все.

Я понимал, что несу какой-то бред, но этот бред подействовал на парня отрезвляюще.

Он лег рядом, после садясь на край кровати, должно быть собираясь уйти.

– Позволь мне остаться.

Так тихо, что я едва его слышу. Не понимаю, снова ничего не понимаю. Зачем ему все это? Чтобы узнать меня? Вряд ли. Может я для него просто объект влечения? Может и так.

– Только не слишком близко.

Соглашаюсь, сам не понимая, почему. Спать хотелось адски. После такого нагруженного дня я мог только развалиться на кровати, лечь под одеяло спиной к верху и провалиться в сон.

Но я все равно слышал чужое дыхание и чувствовал шевеление рядом с собой. Где-то совсем близко.

Комментарий к 1.Часть 4.

Комментариев мне!

========== 1.Часть 5. ==========

Комментарий к 1.Часть 5.

Извиняюсь за задержку. Читаем и комментируем, дорогие мои)))

Ко мне тянутся сотни и сотни рук. В беспросветной тьме они подступают со всех сторон и я почти не вижу их, только чувствую, как тонкая кожа тлеет под горячими пальцами. Я пытаюсь позвать на помощь, да что там, просто закричать, и с моих губ почему-то срывается именно его имя. Где-то далеко проблескивает свет и я движусь к нему, но меня держат. Вязкая тьма утягивает меня от света, залезает в рот и нос, не позволяя мне сделать вдох, застилает глаза и выжигает на коже узоры, отдающие болью. И одна, холодная как лед, чужая рука касается моего плеча. Я ослеп и оглох, я не могу повернуться.

– Никита! Ник!

Слепые глаза распахиваются и я снова жив. Я могу дышать и двигаться, могу слышать биение сердца совсем рядом. Поворачиваюсь и вижу беспокойные глаза, сверкающие как пара сапфиров в ночной темноте. Холодная рука лежит на моем плече.

– Прости, что разбудил. Просто кошмар, не обращай внимания.

Я все еще сбито дышал. Он слышал, что я его звал? Было бы очень неловко.

– Ты кричал. Все точно хорошо?

С каких это пор он такой заботливый? Беспокоится он, блин.

Я фыркнул и повернулся к нему спиной, чувствуя тепло от его взгляда. Мне не было жарко. Я просто наслаждался, сам не замечая, как снова заснул.

Не любите вставать по утрам? А я люблю. Скажете, что я ненормальный? Я и так не совсем обычный. Просто человеку, которого из ночи в ночь мучают кошмары, приятно просыпаться и осознавать, что он не будет видеть своих страхов еще какое-то время.

Вот с такими филосовскими мыслями я сегодня утром поднимался с кровати. Ну как, пытался.

Ночью, пока я преспокойно спал, этот идиот лег слишком близко, да еще и руку мне на грудь положив. Так что чтобы выбраться из этого кольца, мне нужно было сначала разбудить Андрея.

Толчок в ребра и я свободен. Ну, а Андрей, кашляя, поднимается с пола.

– Доброе утро, – бросил я ему, уходя в ванную.

Водные процедуры отняли у меня минут десять. Я вышел из ванной и мне в нос ударил запах чего-то вкусного, доносящийся с кухни.

Спешно натянув джинсы, я направился прямо к источнику прекрасного запаха, коим оказалась пока еще не полная тарелка блинчиков.

Андрей стоял у плиты в одних джинсах. Конечно я мог сделать замечание о том, какие охренительные мышцы у этого идиота, но не стану. Моим вниманием завладела татуировка на его шее. Теперь я смог различить рисунок. Это был виток колючей проволоки, обмотанный вокруг шеи. Кое-где на полосе черного просматривались бутоны белых и красных роз. Красота была странной, но притягивающей взгляд. Хотелось рассмотреть поближе.

Я сел за стол, продолжая наблюдать за парнем. Его взгляд зацепился за мою персону и через секунду Андрей подскочил на месте, обжигая пальцы о сковородку и шипя на меня.

– Как приведение, Ник!

– Да ладно тебе, это не так уж и больно.

– Теперь я кажется тебя понимаю.

Я только неопределенно пожал плечами.

Через пару минут передо мной стояла тарелка блинчиков и кружка кофе. Андрей уже во всю уплетал щедро залитые джемом блины.

Я тоже очень хотел, но притронуться к еде не мог.

– Ты чего? Не любишь?

– Можно?

Наверное это смотрится, да и звучит просто нереально глупо.

– Да, конечно, ешь.

Я бросил ему благодарный взгляд и принялся за еду. Готовил Андрей восхитительно.

– Ник? – поднимаю на него глаза. – Что у тебя с плечом?

Я не сразу понял, о чем он и даже хотел повернуться и посмотреть, но потом до меня дошло. Андрей – первый человек за шесть лет, который видит меня без футболки.

– Шрам от ожога. Еще такой же на спине и на ребрах. Знаю, уродство.

Я отвечаю так, словно мы говорим о погоде. Непринужденно и просто.

– Похож на ладонь.

– Чем оставляли, то и получилось.

Мы молчали довольно долго. Мой кофе успел остыть. Так хотелось что-нибудь сказать, но я не знал, как правильно подобрать нужные слова, чтобы звучало как-то серьезнее. Хочу сказать, что он мне нужен. Я медленно становлюсь от него физически зависим, и мне это не нравится. Хочу, чтобы он пропал, но не могу так просто отпустить.

– Ник?

– А?

– Ты позволил мне остаться, и…

– Это ничего не значило. Я после приступа еще плохо соображал, так что можешь считать это полусонным бредом.

А хотелось сказать совсем не это. Ну и пусть.

Я тяжело вздохнул, поднимаясь из-за стола.

– Мы так в школу опоздаем, – бросил я ему невнятно, уходя в комнату.

Я вернулся через пару минут в белом свитере и такого же цвета джинсах. В таком наряде я был похож на…

– Снежинка. Хотя нет, белая хризантема, – Андрей улыбался, стоя в прихожей.

– Пошел ты, – огрызнулся я, тут же об этом пожалев. Я ожидал выяснения отношений, или какого-нибудь вопроса, но парень молчал. Это молчание продолжалось и во время дороги в школу.

Я не выдержал первым. Ну, мне так показалось.

– Почему ты со мной носишься?

– Почему ты меня отталкиваешь?

Вопросы прозвучали одновременно, вызвав собой уже начинающую надоедать тишину.

Я решил сначала выслушать его ответ и усердно продолжал молчать, а сказать хотелось так много… Я не понимал самого себя. Впервые после пожара я начал копаться в себе по-настоящему, и меня это немного пугало. Я так не старался даже тогда, когда лежал в сумасшедшем доме и от моего состояния зависила моя дальнейшая жизнь.

Ну не хотел я, чтобы что-то кроме моей фобии менялось. Я не хотел начинать другую жизнь и не хотел обременять себя чувствами к…

Стоп! Это еще что за бред?! Не, не, Озерцов, даже не думай. Ты вообще-то натуралом себя считал. Да и из-за этой фобии ты фиг знает, когда с кем-нибудь переспишь.

Спасибо, мое любимое подсознание. Что бы я делал без твоих советов?

Глубоко вздыхаю. Мозги кипят. Хочу отвлечься. И школа предоставляет мне такую возможность.

На химии ничего интересного не было, так что я рисовал. На тетрадном листе появлялись человеческие силуэты, льнущие друг к другу. Сильные руки сжимают в объятиях хрупкое тело. На глазах мальчика слезы, а парень, что его обнимает, как-то горько улыбается.

– Красиво, – раздается над моим ухом, отчего я вздрагиваю. – А мой портрет нарисуешь?

– Как будто у меня времени для этого навалом. Больно надо тратить на тебя досуг.

Ну вот что ты несешь? А если он исчезнет? Что ты тогда будешь делать? А? Озерцов, я тебя спрашиваю.

Я не знаю. Не знаю, что буду делать без него. Андрей просто заслужил мое доверие, а потом я сам сделал из этого доверия одержимость. Я так хочу забыть его, так хочу…

– На что ты злишься?

Я задумался. И правда, на что? На то, что он оказался единственным, кто может находиться со мной рядом? На то, что я сам не могу преодолеть свой страх даже перед ним. Я понимаю, что могу ему доверять, но так просто пересилить себя не могу.

– Я не знаю.

– Дай мне шанс.

И снова молчу.

– Зачем? Я тебе не нужен, так что…

– Нужен. Я…

Его слова утонули в шуме звонка.

Мне не хотелось оставаться в школе, но я храбро отсидел еще пять уроков. Мы с Андреем не говорили, я лишь иногда ловил на себе теплые взгляды с его стороны. Я не находил слов, чтобы описать то, что я чувствую. И чувствую ли вообще? Иногда прохладные пальцы украдкой касались моей руки. Было немного неприятно, но я терпел. Так хотелось отдернуть руку, но я не мог. Я жаждал вот таких прикосновений, я изголодался по чужим рукам, по теплу, такому нежному, что рядом с ним хочется греться снова и снова.

Я голоден, но взять то, что хочу, я не в силах. Я не могу держать его рядом с собой только потому, что хочу иногда согреваться. Я не хочу быть эгоистом.

Мы с Андреем шли по улице. Я хотел взять его за руку, но не стал. Молчать становилось в тягость, но я продолжал. Не мог я понять, что останавливало меня перед тем, чтобы сказать что-нибудь.

– Ник?

– М?

– Послушай, мне надо тебе кое-что сказать.

К тому времени мы уже подошли к моему дому и стояли у самой двери.

Он взял мою руку, я почувствовал, что его пальцы мелко дрожат.

– Все нормально?

– Никит, я…

– Ну говори уже!

– Я кажется…кажется я тебя люблю.

========== 1.Часть 6. ==========

Я кажется…кажется я тебя люблю.

Сердце пропустило удар, а после еще череду таких же. Воздух кончился и грудную клетку изнутри обожгло. Это не больно, нет, но…

Я не знаю, что могу ему сказать. Любит? И что это за «кажется»?

А может я не хочу. Что, если я сейчас пошлю его ко всем чертям и хлопну дверью перед его носом? Открываю рот, но звука нет.

– Ник, давай встречаться.

Нет, не делай все еще хуже, прошу тебя… Я не могу так просто взять и решить. Он лжет, он не может говорить правду. За что? За что он со мной так? Я же…

Мне же все равно. Верно? Или уже нет?

Нет, нет, я не могу, ну не мог я влюбиться в этого идиота! Это просто физическая потребность и не более. Я не питаю к нему ничего…

Я сам себя обманываю. Так хочу сейчас остановить время, чтобы у меня была вечность, чтобы все как следует обдумать.

Но время не останавливается. Напротив меня все те же черты, все те же сапфировые глаза. Тонкие губы приоткрываются и из них вырываются слова.

– Не молчи, прошу.

Как в дешевой мелодраме. Так сопливо, что аж противно.

Я хочу сказать, но не могу. Не могу сказать, что он мне не нужен, но и принять тоже не могу. Это несомненно самый сложный выбор из всех, что мне приходилось делать.

– Я… – нет, все же у меня нет сил, абсолютно никаких. – Прости, я… Мне нужно идти.

Я сбегаю. Я привык бегать от боли, но не привык, что эта боль будет следовать за мной и дальше.

Я ждал, что Андрей кинется за мной, прижмет к стене, будет терзать мои губы поцелуями и требовать от меня ответ, который я все равно не смогу дать.

Я залетаю в парадную, поднимаюсь на свой этаж и, закрыв дверь квартиры, оседаю на пол опираясь на эту самую дверь, восстанавливая дыхание.

Тело жжет даже под одеждой, в глазах почему-то становится темно. Я просто засыпаю, отключаюсь, вот так, сидя на полу в прихожей, запрокинув голову и почти не дыша.

***

В сознание меня привел телефонный звонок. Лениво протягиваю руку и беру трубку.

– Да?

– Никита! Ты в порядке? Я уже второй час дозвониться не могу!

Второй час? На сколько меня вырубило?

– Все хорошо, мам, просто вымотался, вот и уснул. Ты скоро будешь дома?

– Нет, сегодня остаюсь в больнице. Нужно заменить сотрудницу. Ты точно в порядке?

– Да, просто немного устал.

– Люблю тебя, буду завтра утром.

Я положил трубку. Нужно встать и дойти до комнаты. И я дошел, почти сразу рухнув на кровать.

Я выжат и опустошен. Мне хочется забыться сном, что у меня неплохо так выходит.

И снова эти сны. Может хватит с меня кошмаров? Снова эти темные коридоры и горячие руки с длинными, жилистыми пальцами. Так хочется вырваться наконец из этого нелепого водоворота.

Я проснулся часа в три ночи, на полу. Конкретно проснуться меня заставил удар о пол при падении.

Я встал, потирая ушибленное место и поплелся к письменному столу.

Что было дальше я помнил довольно смутно, в памяти отпечатались только кипы бумаги и горы карандашей, краски, маркеры, все цвета, которые у меня были.

Я хотел проснуться и посмотреть, что я такого сделал.

Проснувшись и оторвав голову от настольного покрытия, я осмотрелся, параллельно протирая глаза. Я проспал точно меньше двух часов.

Вокруг меня по всей комнате разбросаны листы. Поднимаю несколько и принимаюст рассматривать.

С каждого из них на меня смотрят Его глаза. Портреты, портреты… Его руки, глаза, губы, знакомые, четкие черты и колючая проволока, обмотанная вокруг сильной шеи.

Я им одержим. Я не видел его… Меньше суток, а уже не могу пересилить себя и не рисовать его. Мне хочется его видеть, хочется слышать, чувствовать тепло его рук. Я не влюбился в него, нет. Это не могло произойти. Я отказываюсь его любить.

Ну не мог я…

– Никит! Дверь открыта, ты почему не в школе?

– Плохо себя чувствую. Не иду в школу.

– Может все-таки сходишь? – Оксана прошла в комнату, оглядываясь. – У тебя все в порядке?

– Да, я… Все хорошо, не волнуйся.

В ее руках покоился лист бумаги с портретом красивого молодого человека.

– Ничего не хочешь мне рассказать? Я не давлю, но…

– Нет, не хочу. Просто не могу. Я пока сам себе не могу этого объяснить. Как мне вести себя, если…

– Иди сегодня в школу. Я не знаю, что у вас там произошло, но чувствую, что вам надо поговорить. Выслушай его и заставь его слушать тебя.

– И тебе совсем не противно о таком говорить?

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы поборол свои страхи и жил полноценной жизнью. Иди в школу, Ник.

Знаете что? Я ее послушал. Мы еще немного поговорили, а после я, воодушевленный и почти спокойный, начал собираться в школу.

Базовый комплект одежды, синий свитер и черные джинсы. Волосы в беспорядке, который нельзя назвать «художественным», а глаза красные, словно я не спал всю ночь. В прочем, так и есть.

Я иду по улицам, на часах половина одиннадцатого. Улица, еще одна.

Я стараюсь идти как можно медленнее, думая, что буду говорить, когда его увижу. Нужно извиниться, что я тогда ушел, а то неудобно получилось. Этот гад наверное места себе не находит.

Я уже все решил. Я просто пойду и скажу ему. Что нуждаюсь в нем, что симпатия от меня почти превратилась в одержимость, что я влю…влюбился в него по уши. Да. Не знаю, смогу ли сказать все это вслух, но надеюсь, что даже если не закончу, он остальное поймет без слов.

Хочу ли я быть с ним? Наверное да. Да, я хочу. Просто чувствовать его тепло рядом с собой – то, с чего все это и началось. Я изголодался по теплу человеческих рук. Быть может когда-нибудь я смогу вылечиться и жить совершенно нормальной жизнью.

Настроение мое немного улучшилось, несмотря на явное его отсутствие в начале дня.

В моем кармане лежит рисунок, который я нарисовал еще вчера. На нем Андрей утешает меня, его руки на моем затылке и спине. И этой нарисованной версии меня очень уютно в импровизированных объятиях. Хочу, чтобы и в реальности было так.

Вот я подхожу к школе. По моим расчетам, звонок будет минут через десять.

Сегодня пятница, а судя по времени, сейчас у моего класса литература. Я шел по пустому коридору, иногда оглядываясь, нет ли кого-нибудь еще на этой пустынной территории.

Так хотелось поскорее дойти до класса, дождаться звонка и увидеть наконец Андрея. За то время, пока я его не видел, я успел изрядно соскучиться.

На лице не знаю, откуда, появилась улыбка. Как же хорошо, что меня сейчас никто не видит.

– Никто же не видит.

Я остановился перед поворотом, за которым находился кабинет. В коридоре за поворотом стояли парень и девушка, целуясь непристойнее, чем… Даже не знаю, с чем сравнить. Вот бы тихо пробраться к кабинету, а там уже…

Сердце в один момент перестало подавать признаки жизни. Воздух вокруг накалился так, что дышать стало по-настоящему больно.

Это были Рита и Андрей. Вот так просто. Чувствую себя героем третьесортного романа. Я стоял, не в силах пошевелиться. Здесь либо стоять на месте, либо падать. Я весьма ожидаемо предпочел первое.

Они отстали друг от друга и по коридору разнесся звук разорванного поцелуя.

Его глаза, мутно синие, уперлись в мою персону. Еще секунду до него доходило, что только что произошло.

– Ник?

Я не хотел ничего говорить, я просто хотел уйти, убежать как можно дальше, чтобы никогда больше не видеть его.

– Ник, я объясню.

Я разворачиваюсь и ухожу так быстро, как могу. Бежать хочется, но почему-то медлю. Я жду, где-то внутри надеясь, что он погонется за мной, остановит.

И вот прохладная рука касается моей, но вместо отрепетированных, у меня вырываются совсем другие слова.

– Не прикасайся ко мне!

Голос срывается на крик и обламывается. На глазах проступили слезы, а все тело словно пропиталось обидой и жутким жаром.

Отдергиваю руку, но легче не становится.

– Ник, я люблю тебя!

Так больно мне еще никогда не было. Во мне просыпается чувство, которое я хотел забыть. Ненависть. Я ненавижу его, ненавижу!

Словно через бетонную стену до меня доносится звонок с урока. Из кабинетов высыпают ученики.

Я обернулся к Андрею всего на секунду. Я не успел разглядеть его лицо, перед глазами периодически темнело и я ничего не мог с этим поделать.

Я убегаю, расталкивая людей и обжигая ладони. Я почти не вижу того, что происходит вокруг. Так мне плохо.

Рука до сих пор горит, словно ее все еще держат над открытым огнем. Так больно.

Ненавижу это состояние, я очень редко становился таким, но сейчас все намного хуже.

Я же ему доверял, позволял до меня дотрагиваться, а он лишь обескровил меня, превратил в одержимую им куклу. Ненавижу. Мне больно, мне плохо, черт возьми, мне жить не хочется от такого.

Я не помню, сколько еще я ходил по городу, насколько замерз, как скоро пришел домой и сколько проспал. Меня это совершенно не волновало. Я не хотел просыпаться.

Моим единственным желанием было больше никогда не открывать глаза, из которых уже несколько часов, не собираясь прекращать, лились слезы.

Комментарий к 1.Часть 6.

Еще больше комментов!

Ну на самом деле, ребят, для автора комментарии даже важнее лайков, так что пожалуйста, исполните его маленькое желание)

========== 1.Часть 7. ==========

Комментарий к 1.Часть 7.

Прошу извинить за задержку. Глава маленькая, но писать ее для меня было сложновато)

Хочу сказать, что теперь главы будут больше, да и выходить начнут чаще.

Приятного чтения)

Pov Андрей.

Я хотел побежать за ним, но что-то меня остановило. Я сам не понимал, что только что произошло. Я ему признался, сказал, что люблю, а он сбежал. В его глазах был страх, то, чего я так боялся. Я не хочу быть для него просто какой-то спичкой, хочу быть человеком, важным для него человеком, может даже любимым.

Не знаю, когда я понял, что влюбился. Должно быть сразу после этой ночи. Я хотел разозлиться на Ника тогда, но потом понял, что его тело – последнее, что мне нужно. По крайней мере это не самая важная причина моей, как бы сказать, симпатии.

Я его почти не знаю, хоть мне и известно его прошлое. Он такой необычный, не побоюсь этого слова, странный. Не такой, как все, и именно это меня притягивает. Я хочу узнать о нем все, абсолютно. Так хочется притянуть к себе, поцеловать, как еще никогда не целовал и дать ему довериться мне. Для Ника вопрос с доверием, должен быть одним из важнейших.

Мне было больно от того, что он не дал ответа и вот так просто проигнорировал. Но я забывал, что это совсем не просто. Особенно для такого, как он.

Вначале я его совсем не понимал, да что там, сейчас тоже не понимаю. Просто не могу осознать, как он мыслит, что творится в его голове и что он хочет сказать мне, когда я оказываюсь рядом.

Я сам себя не узнаю. Раньше, какую-то неделю назад, я бы ни за что не поверил, что могу вот так убиваться из-за какого-то парня, которого толком не знаю. Он странный, он болен и он, несмотря на сложности, пытается жить.

А я просто привык плевать на правила. Когда-то эти правила, сговорившись с рамками, не хило меня придушили. Я не доверяю людям, а им не хочется доверять мне.

Так почему он стал исключением? Он же никого не подпускал, ни с кем не говорил, только мне ответил. И рассказывал о себе. И рядом со мной он дышал как-то ровнее. Может это все не имеет значения, но я уверен, что ему не все равно. Он просто не может относиться ко мне равнодушно. По крайней мере, если это не любовь…то скорее всего ненависть. Но ему не все равно.

Мне кажется, что я не доказываю это, а просто успокаиваю самого себя, уверяя, что Ник просто не знал, что сказать, растерялся. На его лице было столько эмоций, что за всеми просто невозможно было уследить. Печаль и грусть, какая-то радость и спокойствие, смятение и почти невидимая злость, недоверие и желание согласиться. Я запутался и на какой-то миг утонул в его глазах. Таких искренних, но безжизненных. Я вспомнил, что не видел, как Ник улыбается. От словно хотел, но что-то его останавливало. А так хотелось услышать, как он смеется…

Я не помню, как дошел до своего дома. В голове какие-то обрывки. Вот я открываю дверь, вот прохожу в свою комнату, вот раздеваюсь и падаю на кровать, почти сразу отключаясь.

***

Проснулся я совершенно разбитым. Вставать не хотелось от слова «совсем». Пересилив себя, поднимаюсь с кровати и иду на кухню, протирая глаза.