Текст книги "Танец на стеклах (СИ)"

Автор книги: Недочасовщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Интересно, он придет завтра в школу? Наверное да. Зачем пропускать занятия из-за какого-то меня? Я не хочу завтра туда идти. Конечно можно надеть свитер с высоким воротником и наглотаться обезболивающих, но как избежать косых взглядов и разговоров за спиной? Ненавижу это. Если людям есть, что мне сказать, пусть говорят прямо, я могу принять любой удар. По моей спине пробегает стая мурашек, когда я слышу за моей спиной какой-то беспричинный обвинительный треп. Бесит.

Очень сильно.

До дома я добирался долго. Жутко болела нога, да и свежие порезы начинали ныть. Действие таблеток заканчивалось.

Я благополучно наплевал на домашнее задание и, раздевшись, залез в ванну. Горячая вода, набранная немного ранее, заставляла в прямом смысле скулить от боли, но я стойко держался, понимая, что постоянно быть под дозой болеутоляющего – не лучшая идея.

Я вышел из ванной, перевязал руки и отправился в свою комнату, где сразу упал на кровать, забываясь сном.

Сегодня был хороший день, полный событий. Однако самое интересное ждет меня впереди. Меня и мою жертву, которая еще не подозревает, что является таковой.

====== (5) мини глава. ======

Pov Антон.

Кто придумал школу по субботам? Наверняка какой-нибудь душевнобольной. В моей старой школе была пятидневка. Это было удобнее и спать можно было больше шести-семи часов.

Знаете, почему я оттуда ушел? Со мной обошлись как с мусором. Попросту вышвырнули из этой школы.

Школа для детей богатеньких родителей.

Когда я получил травму ноги, дорога в мир спорта была для меня закрыта и я ушел из дома. Устроился работать в Стрип клуб недалеко от моей школы. Разумеется о моей работе узнали мои одноклассники. Эти мрази записали мое выступление на видео и разослали всей школе. Меня презирали, избивали, шептались за спиной и выплевывали в лицо оскорбления. Наверное именно тогда на мое лицо начала наползать маска. Я стал сильнее и перестал бояться издевательств. Я отвлекался и делал это весьма своеобразно. Вы когда-нибудь встречали восемнадцатилетнего стриптизера, алкоголика и курильщика в одном лице? Нет? А я таким был. На людях я был хладнокровен и жесток, мог ответить на любое оскорбление, что летело в мою сторону, а когда оставался один – просто забывался в литрах дорогого алкоголя и танцах до поздней ночи.

Не поверите, но я правда решил измениться. Я не огрызался на одноклассников и учителей, даже стал лучше учиться, но окружающие меня люди не подумали, что я становлюсь лучше. Они все как один считали, что я расслабился, размяк. Меня били, заставляли рыдать, словно я был сопливой девчонкой, а я резал себе вены и медленно превращался в себя нынешнего. Я играл с человеческими душами и это приносило мне удовольствие. Я радовался, когда кто-то страдал.

Нападки со стороны людей не прекращались и мне становилось тяжело. Я не выдержал, взбесился и выпрыгнул из окна четвертого этажа. Провел в коме неделю, а потом очнулся. За час до того, как меня хотели отключить от аппарата, что поддерживал во мне жизнь.

Я получил свидетельство о собственной смерти, скопировал, заверил, прикрепил к школьной доске объявлений и Антон Голодов был официально мертв.

Вот вся моя история.

Я сменил адрес, школу и телефон, но нормальной жизнью жить не смог. Я танцевал и играл. Разве что с курением и алкоголизмом пришлось завязать.

И сейчас я, сидя на первом на сегодня уроке, вспоминаю все это и уже в который раз с улыбкой заявляю сам себе.

« Я свободен »

====== (6) Договоренность, друг, враг и приступ. ======

Pov Антон.

Как же больно… Говорил себе «нужно принять болеутоляющее» и что теперь? Я сижу на уроке и стиснув зубы жду звонка. То, что у меня после выступления разболелась нога – еще пол беды. Надо было так покалечиться. Особенно ноют руки. Пальцы, щедро обвязанные пластырями, трясутся. Я выраниваю ручку. Наклоняюсь, поднимаю и с губ срывается глухой стон.

Добрая половина класса смотрит на меня.

– Антон? – Учительница физики обеспокоена.

Все, хватит, не могу больше терпеть.

– Извините, мне нехорошо. Разрешите отойти в медпункт.

– Конечно иди.

Поднимаюсь, кидаю тетрадь и ручку в рюкзак, выхожу из класса.  В медпункте меня ждал сюрприз, а точнее – полное отсутствие людей. Даже медсестры не было.

Сюрприз был приятным. Я захотел открыть ящик с лекарствами, но тот не поддался. Заперто.

– Ты что-то хотел? – раздалось совсем рядом.

За моей спиной стояла стройная женщина, я бы даже сказал, девушка в белом халате.

– Да, – я мило, как мне самому показалось, улыбнулся. – Хотел попросить обезболивающее. Посильнее, если можно.

– На каком основании, позволь узнать.

– Меня беспокоит нога, – терпеливо объясняю я. – а свои лекарства оставил дома. Не могли бы вы…

– Исключено.

– Но…

– Иди на уроки, а если у тебя травма, то нужно было согласовать возможную выдачу лекарств с начальством. Я не могу позволить.

Некоторое время я раздосадованно молчал, обиженно глядя на девушку.

– Может вы могли бы сделать исключение? Уверен, вы бы не хотели, чтобы я страдал.

Делаю шаг ей навстречу, она передергивает плечами.

Еще одна улыбка. Ну давай же, давай.

– Только один раз, – на вдохе произносит она. В голосе слышится заметная неуверенность.

– Один раз и нужен, – фальшивая улыбка не сходит с моего лица. Победа.

Победителю достается таблетка болеутоляющего, а проигравшей придется отчитываться перед начальством, за то, что выдает лекарства кому ни попадя.

– Вы спасли мне жизнь. Никогда не забуду вашей доброты, – открыто переигрываю, но ей уже все равно.

– Да что ты, не стоит благодарности. Это как-никак моя работа.

На щеках девушки появляется румянец.

Секундную тишину разрушил звонок, оповещающий о конце пятого урока. Сегодня суббота. Устрою себе выходной.

– Еще раз спасибо, – бросил я на выходе, не забыв обворожительно улыбнуться напоследок.

Я шел к раздевалке, мне хотелось домой. Слишком лень было оставаться на музыку.

Однако у выхода из школы меня ждал приятнейший на сегодня сюрприз.

У дверей стоял Максим, явно о чем-то думая, опустив глаза в пол.

– Земля вызывает Макса, – я подошел к нему. – Эй! Все нормально?

Я помахал рукой у его носа.

– А? А, прости, задумался кое о чем. Ты в порядке? Куда собрался?

Снова это выражение. Ну почему каждый наш разговор превращается в допрос, не успев толком начаться?

– Я домой, не очень хорошо себя чувствую, вот и отпросился у врача.

Тупая ложь, но звучит так искренне, что грех не поверить.

– Ясно.

Так, что-то явно не так. Где ты витаешь? Ладно, если он не в состоянии говорить – за него все сделаю я.

– Знаешь, я хотел спросить. Ты еще не передумал учить меня, а то мало ли что.

Он чуть помедлил с ответом, словно притворялся, что думал над ним.

– Нет. С чего ты взял? Я просто…

– Голова другим забита? Прости, не хотел отвлекать от мозгового штурма.

Я улыбаюсь и хочу уйти, но в последнюю секунду останавливаюсь.

– Если не передумал. Может во вторник? Ты свободен?

– Д…да, разумеется.

Интересно, он спал два часа или три?

– Тогда я подъеду часикам к шести.

Получаю в ответ утвердительный кивок и наконец ухожу, оставив его наедине со своими мыслями. Я уверен, что он думает обо мне. Это не гордыня, нет, просто я бы тоже не мог перестать думать о парне, которому хватило смелости и наглости меня поцеловать.

Ухмыляясь я садился на мотоцикл и так же, с улыбкой, жал на газ. Остановился у своего дома и вынул из кармана джинс телефон, что уже вторую минуту пытался привлечь внимание к своей металлической персоне.

– Да.

– Антон, привет, – звонил Кир. – Ты не занят? Говорить можешь?

– Ближе к делу. Для тебя у меня всегда найдется время.

Конечно, ведь он мой лучший друг. Единственный, когда-то спасший мне жизнь и терпящий все мои заскоки человек. Я его обожаю, хоть и произношу подобное только с долей сарказма в голосе.

– Не можешь подъехать к Перекрестку? У меня к тебе разговор, – его голос звучал серьезно.

– Да. Ты сейчас там? Буду минут через десять.

Не дождавшись ответа я бросаю трубку, кладу телефон в карман и даю по газам. Любопытно. Что могло понадобиться Кириллу от меня, да еще и в день моего законного отпуска? Странно. Обычно он меня несколько дней после выступлений не трогает, лишь изредка наведывается проверить, как я.

Кстати, я же так про него и не рассказал. Кирилл Постов, двадцать лет. Студент второго курса медицинского института. В Перекрестке работает барменом. Обладает довольно яркой внешностью. Светло-русые волосы, вечно перекрашенные в какой-нибудь неестественный цвет, глубокие серые глаза, прямые черты лица, спортивное, даже, я бы сказал, накаченное тело. Он выше меня на голову, что создает впечатление, будто я его младший брат.

Как и обещал, через десять минут я был уже у клуба. В дверях меня ждал Кир.

– Привет, – бросил я ему, слезая с мотоцикла.

– Привет, – ответил он.

– Знаешь, у меня на сегодня запланировано кое-что, так что давай сразу к делу.

Признаю, я иногда, даже часто, очень выбешиваю Кира, но тот стойко переносит все мои бзики и подобное.

– К делу, так к делу. Антон, у тебя скоро выступление и я хочу, чтобы ты приходил на репетиции.

Моя челюсть изъявила желание встретиться с асфальтом, но я ей этого не позволил.

– Я ведь уже говорил, что не тренируюсь. И не один раз говорил. До тебя не дошло?

И все же с каждым из своего окружения я разный, пусть сами люди этого не замечают. Парень не желал сдаваться.

– Ты же понимаешь, что сам делаешь себе хуже?

Делаю хуже. Что ты имеешь в виду?

– Я продумываю каждый шаг перед тем, как выступить, а затем выхожу на сцену и делаю все идеально. Тебе не нужно волноваться.

– Ты можешь тренироваться и этим подвергать себя меньшей опасности.

Он меня раздражает. Знает ведь, что меня так до приступа истерии довести можно.

– Я сказал нет, – холодно отрезал я. – Будь другом, не подходи ко мне эту неделю. Я придумаю новый номер и все будет как обычно. Знаешь, у меня есть дела, так что я пойду.

Разворачиваюсь и собираюсь уходить. Мое хорошее настроение упало ниже плинтуса. Поеду домой, посмотрю фильм и подумаю над номером…

– Кто это? – летит мне вслед.

– Не понимаю, о чем ты, – Не твоего ума дело.

– Кто на этот раз? Девушка или парень?

Он ведь не отстанет. Вот же проницательная тварь.

– Парень. Из него выйдет хорошая игрушка, так и хочется сломать, – коварно улыбаюсь, мечтательно прикрывая глаза.

– Смотри не заиграйся. Если он узнает…

– Только в самом конце, когда он будет абсолютно и бесповоротно влюблен.

Говорю это так, словно считаю оправданием. – Не волнуйся, – я сел на мотоцикл. – Я буду осторожно разбирать его сердце на отдельные части.

Даю по газам и уезжаю, напоследок оставив своему другу улыбку, искрящуюся от фальши.

Я пришел домой, скинул уличные вещи и сел на пол в прихожей, оперевшись на дверь. Я смеялся. Громко. Меня должно быть слышно на первом этаже, если не в соседней парадной.

Я не знаю, почему сейчас из моей груди вырывается истерический смех. Не знаю, так просто иногда случается, обычно тогда, когда мне нужно выплеснуть эмоции застоявшиеся в душе. Есть два варианта – корчиться от смеха на полу в прихожей или корчиться от боли на полу в ванной, лежа в луже собственной крови. Как наверное ясно, я выбирал меньшее из двух зол. По крайней мере до того момента, пока у меня не пропадала возможность выбирать.

Через какое-то неопределенное количество времени моего прибывания в невменяемом состоянии, я пришел в себя. Неоценимую помощь мне оказал так вовремя зазвонивший телефон.

– Да.

Я даже не взглянул на экран. А надо было…

– Антон? – нет, бл*ть, Папа Римский. – Как я волновался. Ты в порядке? У тебя все хорошо?

– Ты наверное уже обзвонил все больницы и морги? Прими мои соболезнования, я все еще жив.

Я фыркнул. Этого человека на том конце я хотел слышать в последнюю очередь.

– На завтра ничего не планируй. Мы вместе пойдем к врачу.

Вот же гнусный…

– Прости, пап, не выйдет. У меня дела, – я попытался добавить в голос немного раскаяния, но выходила только насмешка.

– Дела могут подождать. Это важнее…

– Я уже сказал, что свою ногу ни одному врачу не отдам. Даже под пытками, – я посерьезнел, а точнее просто придал такой оттенок моему голосу. Где-то внутри до сих пор слышались отголоски неудержимого дикого хохота.

– Я консультировался со специалистом и… – ну да, давайте все послушаем. – он сказал, что твое нежелание лечиться вызвано чем-то в твоем сознании. Врач оказался человеком приятным и согласился принять тебя в любое удобное время.

В его, если честно – уже надоевшем голосе было столько энтузиазма, оптимизма и воодушевления, что меня потянуло блевать.

– Во сколько за тобой завтра заехать?

Подавив рвотный порыв, я нашел в себе силы ответить.

– Как насчет без пяти минут никогда? – мне показалось, что я слышал, как сжались его кулаки на том конце. – Если я правильно тебя понял, то ты не собираешься открывать мне доступ к кислороду. Я не хочу лечиться. Мне вполне хорошо и так.

– Но тогда ты не согласишься на операцию.

– Да как до тебя не дойдет?! – рявкнул я, теряя терпение. – Я не буду исправлять ни мозги, ни тело. Меня все устраивает, слышишь?! Я не лягу на операционный стол и никогда не вернусь в спорт! Ни-ког-да!

Похоже я немного переборщил. Он сейчас взорвется.

– Я не позволю тебе загубить свою жизнь! Я не могу разрешить тебе поступать как вздумается только потому, что ты хочешь!

– По закону я имею право на жизнь, – я начал понемногу успокаиваться. – Ты, эгоистичный ублюдок, не можешь позволять себе так говорить. Я все сказал. Прошу, забудь мой номер.

– Я…

Я бросил трубку, а потом швырнул телефон в сторону. Тот ударился о стену, но не разбился. Противоударный корпус. Захочешь – не сломается.

Я, успевший встать на ноги, падаю на колени и кричу, почти вою. Я в ярости. Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу!!!  Хочется рвать и метать, вымещать свой гнев на всем, что попадет под руку. Мое внимание привлекла стена, оклеенная черными обоями. С ней встретился мой кулак, потом второй и снова первый. Я бил, бил и бил, не прекращая попытки выгнать из своей головы ненавистный голос. «проблема кроется где-то в моем сознании» Бред! Я не псих, я не сумасшедший!

Кажется я выкрикнул последнее вслух. Громким эхом фраза отдалась в моей голове. Перед глазами начало темнеть. Я, кажется, отключаюсь. Нет, нет…

– Не спать!!!

Я бью себя по начинающей ныть голове, возвращая ясность все еще мешавшимся мыслям.

Когда я успел подняться на ноги и дойти до ванной? Не помню. В ящичке за зеркалом лежат лезвия и нити, тонкие полосы разномастных игл переливаются и играют в свете тусклой лампочки.

Лезвие проходит по белой ткани бинтов на руке, разрезая. Повязка падает на пол. Распарывается бледная кожа, на тот же пол, сперва стекая вниз по локтю, падает разделенная на отдельные капли кровь. Алая, словно заходящее солнце, исчезающее за горизонтом.

Я режу не вдоль, а поперек. Я не хочу умирать, совсем нет. Я просто хочу, чтобы мне было больно. Настолько, чтобы я не мог даже думать. О лишении возможности кричать, уже даже речи не шло.

Один, два, три, четыре, пять, шесть разрезов на левой руке. Я стою в лужице крови, рубашка, которую я не снял еще со школы – безнадежно испорчена. Недостаточно…

Мне мало!!!

Я откладываю лезвие и беру иголку с ниткой. Завязываю на конце последней небольшой узелок и делаю стежок, затем еще один и еще. Так ровно, что я невольно начинаю любоваться своей работой. Шесть длинных и довольно глубоких порезов зашиты белыми, стремительно приобретающими красный цвет нитками. Обычными, что продаются в швейных магазинчиках.

Завязываю еще один, последний узелок и выравниваю иглу. Я закрываю глаза и чувствую, как почти нестерпимая боль от руки передается всему телу. Я не кричу. С моих губ не срывается ни единого стона. Я просто не успеваю как-то показать, должно быть самому себе то, насколько мне больно, просто проваливаясь в забвение, утопая в липкой удушающей тьме.

От автора)

Дорогие мои читатели (если вы конечно есть). Я очень люблю писать. Ну просто ОЧЕНЬ, но пока еще не совсем освоилась в мире такого искусства. Я прошу вас, оставляйте комментарии, критику (ну, я типа промолчу про мое желание видеть лайки на своих работах). Для меня мнение вас, читателей, очень важно. Прошу, ну просто умоляю оставить пару слов.

P.s. Тапки принимаются. Желательно конечно, чтобы по мягче.

====== (7) Утро, драка, “я”, поцелуй и обещание. ======

Pov Антон.

Я проснулся оттого, что захотел есть. Честно. Ощущение отсутствия руки пришло после. Что вчера было? Помню школу и как договаривался с Максимом. Помню Перекресток и Кира, а потом звонок отца и…все. Что я успел натворить?

Поворачиваю голову и вижу свою руку. Меня бросает в дрожь. На самом запястье близко друг к другу шесть разрезов, зашитых швейными нитками. Вся рубашка в крови, на полу ситуация не лучше. Голова раскалывается, а костяшки пальцев стерты. Я словно стену колотил. Шатаясь поднимаюсь на ноги, опершись правой рукой на раковину. Достаю из шкафчика за зеркалом перекись и бинты. Пока набирается ванна пытаюсь промыть раны молча. Не выходит. Стон за стоном, порез за порезом. Разрезаю и вытаскиваю из своей руки нити. Нужно будет купить медицинские.

Кидаю в корзину джинсы, рубашку и трусы. Медленно опускаюсь в набранную ванну. Вода горячая. Держу пострадавшую руку на поверхности. Прикрываю глаза.

Какой сегодня день? А сейчас вообще день? Может воскресенье, а может уже понедельник. Не знаю сколько я провалялся без сознания. Сколько раз я говорил себе выбросить все. Лезвия, иглы, нити, спички. Я не хочу уродовать и без того не самое красивое тело. По крайней мере намеренно. То, когда я танцую не в счет. Как же меня достало собственное…я. Я ведь сам решаю, когда и что мне резать. Или не я?

Я сошел с ума.

Я не сумасшедший!

Мне нужно лечиться…

Даже не думай! Тебе хорошо и так, слышишь? Не игнорируй меня.

– Прочь из моей головы! – выкрикнул я, распахивая глаза.

Не выйдет. Мы связаны навсегда. Я – это ты. Твоя настоящая сторона.

Ты не настоящий, не настоящий!

Обхватываю голову руками и закрываю уши, но это не помогает. Его, такой до боли знакомый голос, звучит у меня в голове.

Ты никогда от меня не избавишься. Впрочем, есть один способ и он тебе известен.

Бросаю взгляд на край раковины, там с вечера лежит блестящее лезвие.

– Не дождешься! Я не умру, слышишь меня?! Я хочу жить.

Молчание.

– Эй, я к тебе обращаюсь!

Снова тишина.

Он исчез, ушел, но по-моему, пообещав вернуться. Мое «я» одержало победу. Я не говорю «настоящее я», потому что сам не уверен. Он лишь фантазия, что закрепилась в моем сознании и живет своей жизнью. Но как я могу утверждать то, что сам не являюсь плодом чьей-то фантазии?

Выхожу из ванной, по пути туго перевязывая руки. Одеваюсь в синие джинсы и белую водолазку. Не нахожу ничего в холодильнике и решаю пойти поесть в кафе. Еще в аптеку зайду.

Выяснив, что сегодня именно воскресенье, я обулся, взял деньги и ключи, поднял с пола телефон.

Выхожу из квартиры. Медленно. Нога болит. Сильно.

Так не хочется куда-то идти, но мой желудок отчаянно пытается оповестить соседей о том, что я над ним издеваюсь.

На наручных часах половина четвертого. Сколько же я провалялся?

Кожу на руке неприятно жжет. Пойду пешком. Не хватало еще с мотоцикла грохнуться.

Вот так, медленно, но уверенно я шел в кафе. Зайдя внутрь я сел за самый дальний столик и попросил у официантки, милой девушки с короткими рыжими волосами, порцию блинчиков с вишневым джемом, горячий черный кофе и ванильное пирожное.

– Если что – я в зале, – она мило улыбнулась и отошла, вильнув бедрами, обтянутыми короткой юбочкой. Я усмехнулся. Прости, куколка, но я занят.

Я пил кофе и жевал блинчик, когда в кафе ввалилась шумная компания. Наверное только из кинотеатра в паре минут ходу, так как в руках одного из парней было ведро недоеденного попкорна. Я узнал в этом парне Андрея.

Мне было глубоко наплевать на них. Я все еще не отошел от вчерашнего.

– Эй, так это ж наш новенький, – донеслось со стороны компании.

– Эй, шизик! – крикнул мне Кислов и мне в голову ударило болью. Спокойно, спокойно. Я просто зашел позавтракать, а он просто идиот. Все нормально.

Они все идут сюда, за исключением девушки в очках с коротко подстриженными светлыми волосами. Она осталась за столиком.

– Хей, Тох, как жизнь? – этого кретина кажется зовут Арсений.

Нужно что-то ответить.

– Еще пока живой, но чую бродит рядом смерть. – я улыбнулся, всматриваясь в их лица. Знакомого и нужного среди них не было.

– Тебе вчера плохо на уроке стало. Все нормально? – Андрей как будто беспокоился. Да, друг, актер из тебя никудышный.

– Да, я в полном порядке, спасибо, – как же он меня бесит. Вообще-то он парень хороший, но вот когда начинает строить из себя крутого… Мне же идет образ наивного простачка. На это купился бы даже я сам. Точнее…еще один я.

– А знаешь, я хотел спросить. На кой-черт ты вечно руки заматываешь?

– Просто привычка, – я пожал плечами, чувствуя, как атмосфера между нами накаляется.

– Привычка значит. А это что?

На повязке проступили пятна крови. Бл*ть. Он хватает меня за запястье, поднося к своему лицу и сжимает. Я вскрикиваю и вижу багровые капли на кончиках его пальцев.

Хочу вырваться, но это уже не нужно. Его свободный кулак встречается с моим лицом. Вот с*ка. Я отшатываюсь и падаю на свою пятую точку.

Я не позволю так с собой обращаться! Да как ты смеешь поднимать, а меня руку, ублюдок?!

Нет, прошу, не сейчас, только не сейчас. Замолчи, а дома сможешь сделать, все, что захочешь.

Антон, пойми, он тебе врезал. Ты обязан ответить.

Нет, не обязан. Нет, нет…

– Нет, – звучит так тихо, что я сам себя не слышу.

– Че сказал?

Почему они не пытаются его остановить? Ребята, работники кафе, я сам. Просто стоят и смотрят на меня, сидящего на полу.

Меня охватывает качественно скрытая злость. Я поднимаюсь на ноги и спокойно смотрю на него.

– А тебя что-то во мне не устраивает? Чем я так плох?

– Я уж всяко лучше.

Я улыбнулся, обнажая белые зубы.

– Правда? А что ты обо мне знаешь? По моему ничего. Меня не за что ненавидеть, а тем более бить. Я не люблю, когда люди страдают, поэтому прошу, не веди себя как последний урод.

Он от такого высказывания опешил, смотря на меня глазами-блюдцами.

– Да ты…да ты…

– Я не хочу проблем, – я всем своим видом показывал, насколько серьезен. Вот что мне не нравится, так это предвзятое мнение о человеке.

– Хрена с два.

Я снова падаю, получив сильный толчок в грудь. Носок его кеда прошелся по моим ребрам, когда я уже лежал. Больно, блин.

Ах ты козел. Ненавижу тебя. Ненавижу. Ты одним своим присутствием бесишь! Да гори ты в аду со своими претензиями!

Нет, прошу, не надо.

Зажмуриваю глаза и переношу удар за ударом. Я настолько глубоко ухожу в себя, что не замечаю, как перестаю дышать. Избиение остановилось, чья-то рука легла мне на шею.

– Он хоть живой?

– А что если помер?

– Может в больницу?

– Оклемается. Что ему будет. Он к боли давно привык.

Последним говорил Андрей.

– Что здесь черт возьми происходит?!

Этот голос мне слышать приятно. Я могу различить его даже в толпе. В кафе зашел Максим.

– О, Макс, привет. Присоединяйся, у нас тут такая веселуха намечается. Только кажется главный аттракцион сознание потерял.

– Ты ох*ел?! Какого хрена ты с ним сделал?!

Слышу звук приближающихся шагов. Кто-то опускается рядом с моей бесчувственной тушкой, кладет на плечо руку и тихо трясет. Глаза не открываю.

– Антон! Эй, ты слышишь меня?

Боже, Макс, ты еще заплачь. Прямо как в третьесортной любовной драме.

Медленно приподнимаю веки.

– А ты ч…то здесь…ай!

Попытался встать, но это оказалось сложнее, чем я думал. Если этот урод сломал мне ребро – я его убью. Вот восстановлюсь и убью.

– Не двигайся, – спасибо, блин. – Вызовите кто-нибудь скорую.

– Я уже, – подала голос девушка за столиком.

– Спаси…бо тебе, – я выдавил из себя некое подобие улыбки. Она покраснела.

Через какое-то время подъехала «скорая». Я полулежал на полу, всем своим видом показывая, как я страдаю. Мое второе «я» громко смеялось над ребятами, что окружили меня. Особенно над Максимом и Андреем, между которыми завязалась словесная перепалка.

Меня водрузили на носилки и когда проносили мимо моей игрушки, я прикрыл глаза и коснулся его безвольно висящей руки, обернув это случайностью.

– Может кто-то поедет с ним? – Соня, так звали ту девушку, заслужила мою искреннюю благодарность. Макс посмотрел на меня и тихо сказал:

– Поеду я.

Уря!!! Максик едет с нами! Здорово, правда?

Да, здорово. Знаешь, эта игра была твоей идеей.

В случае чего, я готов взять всю ответственность на себя.

Ага, только есть одна проблема. Мы – один и тот же человек. Эй, ты еще здесь?

– Антон! – ну зачем так орать, а?

– Да? Что?

Со мной говорил врач. Когда мы успели доехать до больницы?

– Будьте добры назвать фамилию.

– Голодов. Но вам это незачем. Моей мед карты у вас нет.

– Почему же вы так уверены?

– Ну, не думаю, что карта каждого мертвеца района есть у вас в архиве, – я усмехнулся.

Мужчина укоризненно посмотрел на меня, крутя в руках рентген-снимок. Стоп. Когда успел?

– У вас трещина в ребре, но это несерьезно. Обычная фиксирующая перевязка и через пару недель…

– Пару недель? Но мне нужно быть целым к воскресенью.

Стоящий рядом Макс уставился на меня с пониманием и беспокойством. Что, зайка, я на столько тебе нравлюсь?

Слишком самоуверенно утверждать такое после недели знакомства.

Ой, да заткнись ты.

– Тогда никаких физических нагрузок. Полный покой.

– Отлично. Что ж, я могу идти?

– Я бы хотел взглянуть на ваши руки.

По спине пробежал холодок.

– Это излишне.

Я поднялся с кушетки на которой лежал и, стиснув зубы, направился к выходу. Максим пошел за мной, бросив краткое «спасибо» доктору.

– Антон, подожди.

– А?

– За что он тебя?

– Наверное сегодня не с той ноги встал. С людьми такое бывает.

Я пожимаю плечами, мол, не бери в голову.

– Урод.

– Прости?

– Какой же он урод. Ничего о тебе не знает, а с обвинениями лезет.

– Да ладно, ничего. Я привык. И не злись на него. Он твой друг, а я просто попался под руку.

Давай, ответь мне то, что я хочу услышать.

– Я никому не позволю поднять на тебя руку, слышишь?

Бинго!

Скажи мне, как ты это делаешь? Вы же знакомы всего неделю.

Я умею находить подход к людям.

– Вот как. Знаешь, – мое лицо озаряется, улыбкой. – Я рад, что встретил тебя.

Я вытягиваюсь в струнку и достаю губами до его губ. Жду, что он отстранится, но этого не происходит. Он обнимает меня за талию, а я кладу руку на его затылок, путаясь в темных волосах и притягивая ближе.

Воу, Антон, ты что творишь? Вы посреди улицы стоите, идиот. Перестань, кому говорю!

Кусаю Орлова за нижнюю губу. Это не я, это не я.

– Прости, – тихо произношу я, отстраняясь и восстанавливая дыхание. – знаешь, я наверное пойду. Увидимся в школе.

Я улыбаюсь и ухожу. До моего дома шагать всего пару кварталов.

Ну вот зачем было все портить? Он же классно целуется, а ты…

Запаниковал. Я же о нас беспокоюсь, а ты этого не ценишь.

Можешь помолчать? Мне нужно работать над выступлением, а ты отвлекаешь.

Хочешь, подкину пару идей? У меня есть…

Нет! Я не на столько извращенец, чтобы ставить номера по твоим идеям.

Как знаешь. Мое дело – предложить. Ладно, работай, не буду отвлекать.

Ну спасибо. Кретин.

Болтовня с самим собой – признак сумасшествия.

Я и не отрицаю.

Я сошел с ума, чокнулся, свихнулся, у меня поехала крыша и знаете, что я хочу сейчас сказать? Мне это даже нравится.

Я пришел домой, по пути заглянув в магазин и прикупив еды на неделю. Открыв дверь своей комнаты я тут же упал на кровать, попутно надевая наушники. Роюсь в интернете около получаса, пока не нахожу несколько песен, под которые можно ставить танец. Слушаю и фантазирую, подбираю движения и настроение. Продумываю все до мельчайших деталей и остаюсь доволен собой. Готово. Может еще передумаю, но это определенно лучшее, что у меня когда-либо выходило. Разумеется я делал расчет на то, что на мое выступление скорее всего придет Он.

А он неплохо целуется для натурала. Ну да ладно, если буду гадать, что творится в его голове – сломаю свою собственную.

Неплохо получилось.

А, это ты.

Ты уверен, что сможешь осилить это без репетиций?

Сомневаешься в самом себе?

Боюсь, как бы не опозориться перед этим важным зрителем. Может разок прогонишь танец?

Даже если я соглашусь… Где мне репетировать? А? Об этом ты не подумал?

Ну, есть спортзал. В школе. Останься как-нибудь после уроков.

Ага, а там меня кто-нибудь увидит. Конечно. Уже бегу навстречу своему позору.

Тебе это так важно? Я предложил, а дальше давай сам.

Подожди, я не…

Его нет. Он ушел. Оставил меня одного. Мое второе «я» на меня обиделось. Круто звучит, правда?

– Ну и иди в задницу. Не так уж ты мне и нужен.

Я ударил себя по лицу.

– Ай! Ты совсем?!

Ты вроде хотел, чтобы я ушел. Я тебя оставлю. Поживи пару дней как нормальный человек. Удачки.

Ненавижу.

Я тебя тоже люблю.

Мне пора лечиться. Проконсультируюсь с врачом, но сначала доиграю. Нужно же иногда баловать самого себя, а если тебя двое? Нужно отрываться по полной.

Pov Максим.

На уроках я сидел словно на иголках. Из моей головы не хотел выходить его образ. Как же достало. Я не могу просто сидеть, зная, что он всего в паре метров. Хочу… А собственно, чего? Почему я вообще…думаю о нем? Каждую секунду. Я не могу сосредоточиться на уроках и улетаю куда-то далеко, выпадая из реальности.

На пятом уроке ему стало плохо и он ушел, забрав с собой вещи. Что с ним? Нога? Или «последствия» его выступления дают о себе знать?

На уроке он так и не появился.

Я вышел во двор школы проветрить голову. И встретил его. Я был не в состоянии говорить и отвечал то, что первым приходило в голову, особо не думая.

Во вторник…к шести. Он приедет ко мне домой. И на кой-черт я согласился? Сказал бы, что не могу. Мало ли, какие у меня могут возникнуть дела? У брата день рождения, или с девушкой в кино договорился пойти… Правда ни брата, ни девушки у меня нет.

Придя домой, я не сделал домашнее задание и не поел, хотя очень хотелось. Я сидел в интернете. Я искал его в друзьях своих друзей и нашел.

На «аватаре» у него стояла тень на фоне разбитого зеркала. Личная информация…

Имя: Антон.

Фамилия: Фант.

Город, точный адрес, телефон… Эти пункты отсутствуют. Только семейное положение гласило «влюблен».

Интересно.

От мыслительного процесса меня оторвало сообщение от Андрея.

Андрей: Мы завтра в кино. С нами идешь?

Максим: А что за фильм?

Андрей: Тот, что недавно вышел. Фэнтезийный.

Максим: Так я уже смотрел. Вы потом расходитесь?

Андрей: Нет, еще в кафешке посидим.

Максим: Тогда я к вам после подойду. Напиши.

Андрей: Ну конечно. Давай, до завтра.