Текст книги "Замуж выйти-не напасть (СИ)"

Автор книги: Не-Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Вернувшись в свои комнаты, князь рухнул на кровать, не раздеваясь, и отключился. Но даже во сне его преследовал сладкий голосок, продолжающий молоть чушь с непередаваемым энтузиазмом.

Глава 3

Одеваясь к балу, главнокомандующий гонял в голове мрачные мысли, то вяло поддаваясь им, то остервенело отмахиваясь. Двухчасовой отдых немного прибавил физических сил, но кошмары, которые не покидал нежный Эрик в пышных ленточках, окончательно вымотали его морально. Перспектива брака с этим существом неопределённого пола начинала пугать и вызывать неконтролируемую агрессию. Если полдня в обществе жениха способны настолько выбить мужчину из равновесия, что же будет, когда они поженятся? Эта весёлая непосредственность глупого щенка и детская навязчивость прогрызали изрядную дыру в броне самообладания, и Габриэль чувствовал, что ещё немного, и он овдовеет, так и не вступив в брак. Просто придушит принца, чтобы тот, наконец, заткнулся и перестал выедать мозг одной лишь неотвратимостью своего присутствия. Несколько минут упорной медитации и бокал крепкого вина позволили немного унять колотящееся в жажде побега сердце. Необходимо было взять себя в руки и выработать приемлемую тактику поведения. В конце концов, Эрик не первый в его жизни навязчивый воздыхатель, а князь уже не мальчик и вполне способен контролировать ситуацию. Позже, когда его права расширятся, можно будет заняться воспитанием супруга вплотную. А пока терпение, терпение и ещё раз терпение.

Габриэль очень жалел, что бездарно уснул и не смог переговорить с Марвисом и Дароном, найти у них, если не поддержку, то пару поднимающих бодрость духа шуток, после которых начинаешь проще смотреть на вещи.

Костюм цвета тёмной бирюзы дополнила идиотская брошь, которую принц, огорчённый тем, что не увидел её на обеде, пожелал видеть на своём женихе вечером. Волосы переплести в праздничный рисунок, это успокаивает. Две пряди от висков на плечи – признание свершившегося выбора спутника жизни. Да, Габриэль всё решил. Решил! Никаких истерик! Он воин и бывал в переделках похуже. Глубокое ровное дыхание. Медленно досчитать до двух дюжин.

Эрик просто мальчишка, слабый и глупый, будет легко его подчинить и подправить все недостатки воспитания. Только почему же мечется сердце в странном предчувствии?

В последний раз князь испытывал подобное перед тем, как влюбился. Но то было в далёкой наивной юности, и объект был во всех отношениях достоин чувства – его учитель по фехтованию, наставник. Это было предсказуемо и нормально. Через это проходит большинство мальчиков. А сейчас – исключено, значит, причина в другом, и предчувствие может быть только плохим. Впрочем, что может быть хуже, чем влюбиться в ванильное нечто в бантиках? Ну уж нет! Бред. Точно бред. К тому же нужно сосредоточиться на вычислении противника, пытающегося сорвать свадьбу. Того, кто нашёптывает Эрику, как себя вести и чем сделать «приятное» Габриэлю. Страшно подумать, какими последствиями может обернуться фантазия врага и доверчивость принца. Зато есть надежда, что устранив провокатора, удастся вздохнуть свободно и получить вполне сносного, хоть и неумного юношу в супруги.

Бальная зала поражала размерами. Архитектор этого дворца, создавая фасад и помещения для различных сборищ, явно тяготел ко всему огромному, под стать великанам. Одни двери высотой в четыре человеческих роста чего стоили! У каждого был шанс ощутить себя мелкой букашкой в утробе мироздания. Оркестр надрывался в экстазе. Гости улыбчиво неспешно перетекали живой ртутью по залу, шевелили губами в неслышных с королевского помоста разговорах, бросали любопытные взгляды на главных героев вечера. Когда первая партия крошечной закуски была уничтожена, а вино растеклось по жилам, слово взял король.

Габриэль опасался, что тот снова произнесёт какую-нибудь длинную речь, но Клавдий лишь объявил, что открывать бал будут виновники торжества – первый танец влюблённых сердец. Такое мог ляпнуть либо невменяемый романтик, либо глупец, либо плохой шутник. Кем из них являлся будущий родич, пока трудно было определить.

Пришлось танцевать. В лучах сияющего улыбкой принца князь слегка сник, но изобразил ответную и принял манерно протянутую ладошку.

Танцевал Эрик на редкость хорошо. И, если бы не приторно-сладкий запах его духов, забивающий ноздри и вызывающий отчётливую головную боль, Габриэль даже мог бы получить удовольствие от слаженного движения под музыку. Ну и конечно, если бы принц молчал. Если бы. В течение всего нескольких минут главнокомандующий узнал всё о звучащей композиции, её авторе, его любовницах, детях, собаках, дальних родственниках, друзьях и хромой лошади соседа его знакомых. Сквозь удушающий запах повествование виделось трагичным. К тому же принц так рьяно прижимался в танце, что обоняние вскоре отказало князю. Габриэль попытался отстраниться, но выяснилось, что в результате этих прижиманий тонкие ленточки, которыми был увешан лиловый костюмчик Эрика, зацепились за проклятую брошь и запутались. Дотанцевали в тесных объятиях друг друга, на радость умилённой публике, увидевшей в этом лишь признаки зарождающейся на их глазах влюблённости. Под шёпот экзальтированного жениха о том, что это сама судьба скрепляет их союз. Габриэлю чудом удалось незаметно освободиться, «нечаянно» сломать проклятую безвкусицу, покаянно извиниться и клятвенно пообещать тотчас же отослать её ювелиру для починки. К финальным аккордам Эрик ему почти поверил, расслабился под безудержным натиском комплиментов и немного успокоился. Притих оркестр, и под оглушительные аплодисменты пару тут же осыпал дождь из лепестков.

Закат наступил точно по расписанию. Повсюду зажглись свечи, в саду замигали огоньками разноцветные фонарики. Гости рассыпались стайками, парами и одиночными странниками между деревьев и кустов. Аллея фонтанов оказалась очень красивым местом, и прогулка по ней могла бы стать приятной, но незабываемое общество Эрика привносило особые отравляющие нотки. Тот изо всех сил пытался быть обольстительным, от чего выглядел глупее обычного. К его бесконечному щебетанию князь почти привык и мог не вникать в суть, интуитивно улавливая моменты, требующие какой-то реакции – улыбки, кивка, ничего не значащей фразы. Судя по довольной мордашке принца, реакция была правильной. Публика не спускала с них глаз, делая вечер ещё менее уютным.

У одного из фонтанчиков жених внезапно разрезвился, заскакал зайчиком, восторженно попискивая, сорвал с куста кусочек розы, дернув за цветок, и подбросил в воздух, видимо намереваясь повторить дождь из лепестков. Не получилось, слипшийся в ладошке обрывок шмякнулся на белоснежный воротник Габриэля, испачкав его едкой пыльцой. Эрик не смутился, и его веселье только прибавило обороты.

– А Габриэль, это ведь женское имя, да? Ваши родители хотели девочку? – пронзительно щебетал он на высокой радостной ноте.

– Нет, Ваше высочество, это имя мужское, а его женский вариант – лишь производная, – неслышно поскрипывая зубами, улыбался главнокомандующий.

– Так не интересно! Вот если бы Ваши родители хотели девочку, а родились Вы, они бы одевали Вас в женскую одежду. А потом Вы бы выросли и жалели, что не родились девочкой. Но Вас бы не понимали. И всякий раз, когда Вы надевали бы платье, над Вами бы смеялись и обижали. Вы были бы так несчастны и так прекрасны в своей трагедии! А я бы полюбил Вас ни смотря ни на что, и Вы бы были мне всю жизнь благодарны за это… Жаль, что это мужское имя… Ах! Я буду звать Вас Габи! Это так интимно… – с придыханием осчастливил его Эрик.

– Не стоит торопиться с выбором прозвищ, Ваше высочество. Это может быть неверно истолковано, – внутренне передёрнувшись, чрезмерно вежливо отпирался «Габи».

– Вы запрещаете мне? – губки принца надулись и задрожали в готовом родиться плаче, глаза увлажнились, прибавляя глянцевого блеска стеклянному взгляду.

– Нет, что Вы?! – спохватился князь и тут же пошёл на попятную. – Когда мы наедине, Вы можете меня так называть, если Вам это по душе.

– Хорошо! – мгновенно развеселился жених и кинулся к фонтану.

Габриэль вынужден был следовать за ним. И тут же пожалел об этом. Вконец расшалившийся Эрик игриво забрызгал его водой с головы до ног, жизнерадостно хохоча и выкрикивая «Габи, Габи!» словно детскую дразнилку.

Похоже, этот брак будет ещё менее беззаботным, чем казалось в начале.

– Теперь нам следует уединиться в моей любимой беседке, – многообещающе зашептал принц, утягивая князя в колючие заросли. – Пойдёмте, тут ближе. Я тут с детства хожу. А иначе придётся обходить через весь сад. Это разрушит романтичность момента.

Габриэль романтичность не оценил, потому что наступил пяткой во что-то вязкое, оцарапал руку и задохнулся от хлынувшего со всех сторон запаха роз. Но когда увидел саму беседку, удивлённо присвистнул. Пожалуй, ради такой красоты стоило пожертвовать каплей крови и насквозь пропитаться цветочным ароматом. То, во что он наступил, судя по отсутствию вони, было всего лишь грязью.

На небольшом пригорке под куполом высоких деревьев стояло сооружение из резного дерева, больше всего похожее на кружевную полусферу. Его насквозь просвечивали последние закатные лучи, просачиваясь между стройными стволами и раскидистыми кронами, дробясь в ажурных решётках беседки. В этой части сада не было кустарника, и свет блуждал, рассыпаясь на узкие полосы, сливаясь в потоки, рассеиваясь и бледнея. Князь замер, заворожённый зрелищем.

– Это только моя беседка. Другим сюда нельзя без моего разрешения, – ревниво надулся Эрик и потянул жениха за руку.

Внутри беседки было просторно, и узорчатые тени казались черным рисунком на досках пола.

– Ну же… – топнул ножкой принц.

– Что? Простите… – растерялся Габриэль.

Юноша устало вздохнул, как учитель над непонятливостью малыша, и шагнул вплотную, прижимаясь всем телом. Князь покачнулся от такого неожиданного напора и едва не упал, но успел схватиться рукой за решётку. Эрик снова вздохнул, чуть запрокинул голову и прижался губами к его губам. А не встретив никакого отпора, принялся старательно целовать, точнее, тщательно обслюнявливать их. Кто бы ни учил принца целоваться, убить того мало. Габриэль с трудом оторвал от себя жадный рот парня, вынул платок и вытер их обоих. А потом, не дожидаясь обвинительной речи, поцеловал сам, по-настоящему, не давая проявить ненужную инициативу и, на всякий случай, придерживая голову Эрика руками. Самое странное, что целовать его было приятно. На вкус принц оказался намного лучше, чем на слух и по запаху. Это окончательно запутало и сбило с толку. Будто раскусил виноградину, а она разлилась во рту свежестью малинового сока. Безответно расслабленные губы легко сминались, податливо расступались под давлением языка и едва заметно подрагивали. В голове воцарился полный сумбур непонятного происхождения.

– Вот вы где! – ненатурально удивился кто-то за спиной.

Князь оторвался от занятия, которым неожиданно для себя увлёкся, отступил, спрятав руки за спиной, и обернулся. Мокрая одежда противно холодила кожу, добавляя его внутреннему состоянию ещё больше разлада, укореняя неприятную неуверенность в реальности происходящего. Возле беседки стоял король в сопровождении кардинала и нескольких человек из личной свиты.

– А я смотрю, у вас тут заладилось, – подмигнул Клавдий и улыбнулся. – Не волнуйтесь, всё это останется между нами. Но не стоит надолго оставлять праздник, даже ради такого приятного занятия. Нас ждёт представление!

По мнению Габриэля, всё, что остаётся между таким количеством хранителей секретов, непременно станет достоянием общественности, но озвучивать свою мысль он воздержался.

– Думаю, придётся ускорить помолвку, пока вы оба не наделали глупостей, – доброжелательно пожурил пару король, подхватывая их под локотки и увлекая за собой.

Представление труппы большого королевского театра устраивалось у подножия той злосчастной лестницы, которую гостям пришлось преодолевать днём. Ступени были уставлены стульями, креслами и диванами для зрителей, имитируя зрительный зал. Королевская «ложа» располагалась на уровне третьей, напротив импровизированной сцены. Перед ней не было никакой мебели, дабы не загораживать обзор монарху, и особо приближённые лица устроились прямо на ступенях, подложив подушки. У ног князя уселся его адъютант, бросив короткий непонимающий взгляд на растерянную физиономию господина. Тот постарался собраться и успокаивающе улыбнуться, мол, всё в порядке. Марвис явно не поверил, но не стал задавать вопросов.

Выступление было впечатляющим, а театр на высоте. Не зря о нём ходили легенды во всех королевствах. Небольшой концерт плавно перешёл в короткую пьесу о любви и завершился сложным танцем под смывающую разум музыку. Особенно Габриэля порадовало непривычное молчание Эрика. Тот сидел, почти не меняя позы, невидящим взором упираясь в сцену, и о чём-то напряжённо думал. Ну, не удивительно, что при этом он не мог изливать обычный поток глупостей на голову жертвы, умственная активность вряд ли легко ему давалась. Однако очень хотелось знать, о чём он вообще взялся размышлять, и каковы мотивы такого подвига.

Во время фейерверка принц уже вновь бессмысленно улыбался и норовил оказаться как можно ближе к будущему супругу, картинно вздыхал и томно поигрывал ресницами. А когда князь со свитой вознамерился удалиться в отведённые покои, печально всхлипнул и позволил ему разжать тонкие пальчики, намертво вцепившиеся в запястье. Такой молчаливый Эрик вызывал невольные подозрения и заставлял опасаться непредсказуемых эксцессов с его стороны.

В своей гостиной Габриэль растёкся по удобному креслу, с комфортом обложившись подушками. Дарон сочувственно посмотрел на главу клана и отрядил слугу за вином и закусками. Марвис вопросительно выгнул бровь, ожидая комментариев господина о его плачевном состоянии. Он-то как раз явно хорошо провёл время, судя по блеску в глазах.

– Этот Эрик меня уморил, – пояснил для него князь и откинул голову на спинку кресла.

– Всё так плохо? – сочувственно уточнил адъютант.

– Нет, всё не так плохо. Всё ещё хуже. Он сводит меня с ума.

– В хорошем смысле?

– Во всех. Я запутался. Мне хочется его удавить, но целовать его мне тоже понравилось. Как думаешь, это можно сделать одновременно?

– Оу… – озадаченно примолк Марвис.

Слуга бесшумно опустил поднос на низкий столик, шустро расставил бокалы, тарелки с угощением и исчез за дверью.

– На всякий случай не экспериментируй до свадьбы, – посоветовал тут же оживившийся друг и принялся разливать густую ароматную жидкость из бутылки тёмного стекла.

– Я постараюсь, – пообещал Габриэль, больше самому себе, чем Марвису, и приняв из его рук полный бокал отпил сразу половину, не чувствуя вкуса напитка.

Дарон слегка сжал его плечо в знак поддержки.

– После свадьбы увезёшь его в Фартр, и всё постепенно наладится, вот увидишь, – попытался он успокоить князя. – Даже животные поддаются дрессировке. А отрезав принца от привычного окружения, управлять им будет легче.

– Не все животные поддаются дрессировке, – позволил себе немножко поныть главнокомандующий.

– Ты не только будущий супруг Эрика, ты ещё и будущий король Ваниалиса. Да продлятся годы Клавдия на десятилетия и да даруют ему духи крепкое здоровье, – вздохнул посол и сделал глоток вина. – Наберись терпения и перестань жалеть себя, это не пристало воину и главе клана.

Габриэль прикрыл глаза, восстанавливая утерянное равновесие, но стук в дверь прервал его медитацию.

– Его высочество принц Эрик, – объявил слуга, распахивая двери.

Князь вскочил, роняя подушки. В комнату вплыло «чудное видение» в своём жутком лиловом наряде, с приторной улыбкой на устах. Вслед за ним вошёл гувернёр и двое молодых людей из личной свиты.

– Я пришёл пожелать Вам спокойной ночи, Габи, – пропело оно и окинуло взглядом помещение.

На лице принца появилась недовольная гримаска, его носик сморщился, а губки надулись.

– Габи? – шёпотом уточнил у Габриэля адъютант, даже не пытаясь скрыть издёвку в голосе.

– А Вы, как посмотрю, и не собирались ложиться? – обиженно спросил Эрик.

– Мы, Ваше высочество, всего лишь хотели проводить чудесный день бокалом вина и разойтись, – встрял Дарон, видя, что его господин не собирается раскрывать рот, пребывая в странном ступоре. – Может быть, Вы окажете нам честь и присоединитесь ненадолго?

– Вы тоже просите, князь? – с подозрением уточнил принц у будущего супруга.

– А?.. Да. Да, конечно. Доставьте нам удовольствие, Ваше высочество, – тот начал постепенно приходить в себя от странного тона, заданного женихом в самом начале разговора.

– Хорошо, – благосклонно снизошёл юноша и изящно опустился на краешек дивана. – Но Вы должны понимать, что после нашей свадьбы я не допущу вечерних попоек подобных этой. Благопристойный муж должен ложиться спать после заката солнца подле своего супруга, а не распивать вино с приятелями.

Марвис поперхнулся вином и закашлялся. Эрик презрительно сморщился от таких ужасных манер и принял бокал из рук посла.

– Простите, Ваше высочество. Немного кашляю с дороги. Продуло, видимо, – извинился адъютант.

– Это ничего, вполне простительно после долгого пути, – кивнул принц с таким видом, что сразу стало понятно – после свадьбы присутствие Марвиса в доме не будет приветствоваться.

– О том, что будет после свадьбы, думаю, и говорить имеет смысл после неё, – чуть резковато осадил жениха Габриэль.

– Вы… – губы Эрика тут же задрожали. – Но, Габи…

– Конечно же, я понимаю, что моя жизнь изменится, – тут же смягчил тон князь. – Но, надеюсь, мы сможем пойти на взаимные уступки?

– Вам это, – юноша повёл рукой, указывая на стол и присутствующих, – важнее, чем постель супруга?!

– Вы ещё очень молоды, Ваше высочество, и… – начал было Дарон, но принц резко поднялся, хлопнув ножкой бокала по столешнице.

– Я ухожу. Спокойной ночи, господа. Спокойной ночи, Габи, – крайне обижено всхлипнул Эрик и гордо покинул гостиную.

– Мда… – глубокомысленно прокомментировал адъютант.

– Угу, – согласился посол.

– Вот именно, – подвёл итог князь.

Глава 4

– Всё впустую, – простонал принц, нервно стягивая с себя нелепый наряд и путаясь в многочисленных ленточках. – Сделай что-нибудь, Патрик! Отец же не поленится ускорить помолвку, хотя бы для того, чтобы отыграть эту шутку до конца. А мне ещё нужно время!

Ленточки окончательно переплелись под шеей Эрика, норовя удушить. Это было похоже на заговор. Весь мир против него. Усталость усиливала раздражение от недостаточно бурной реакции жениха на все старания довести его до ручки. Не то чтобы юноша всерьёз надеялся избавиться от претендента в первый же день, но всё же ожидал хоть каких-то проявлений чувств от этого солдафона. А тот проявил их лишь раз и вовсе не так, как было запланировано – когда целовал растерянного принца. Было приятно… но это же, в конце концов, некрасиво – так вероломно ломать чужие планы.

– Эрик, угомонись, – кардинал осторожно приблизился к принцу, будто тот был гадюкой, пребывающей в состоянии крайней ярости, и начал аккуратно распутывать его одежду, постепенно освобождая тело из плена. – Это хорошая партия, он точно способен выдержать все твои закидоны… Будет способен. Со временем.

Юноша извернулся и цапнул зубами руку любовника. Патрик дёрнулся, но своё занятие продолжил.

– Он – непробиваемая статуя, а не человек. Даже когда я облил его из фонтана, он не перестал улыбаться! Может, он дебил?

– Может, у него это нервное? – хохотнул кардинал. – Ваше высочество, мне кажется, Вы не вполне адекватно реагируете на этого индивида. Я знаю Вас достаточно давно и начинаю подозревать, что у Вас к нему личный счёт.

Эрик, шипя от злости, оторвал оставшиеся ленточки и сбросил лиловую тряпку на пол.

– Ванну! – гаркнул он, сердито стягивая штаны.

– Уже готово, – спокойно сообщил Патрик и крепко обнял любовника за плечи, попутно блокируя руки. – Успокойся. Я не раз говорил тебе, что любая интрига, даже замешанная на мести, требует холодной головы и точного расчёта. Ты ошибся в противнике, скорректируй план, но не психуй и не дёргайся. Эмоции равны поражению.

– Поэтому я и вымещаю их на тебе, – почти умиротворённо ответил принц и одним точным движением въехал пяткой кардиналу под колено, тот охнул и разжал руки. – Я устал. Оставь меня.

– Эрик, прошу тебя, прекрати этот спектакль. Вас всё равно поженят, этого ни один из вас не сможет изменить. Оба государя слишком сильно настроены именно на такой вариант союза. Клавдий не допустит к трону никого другого.

– Даже меня? Своего сына?! – взвился юноша.

– Тебя в первую очередь. Да в собачонке королевской фаворитки больше чувства ответственности, чем в тебе.

– Вот как? – прищурился принц. – Я прошу Вас покинуть мои покои, Ваше высокопреосвященство. Немедленно.

– Эрик, не дури, – растерялся Патрик.

– Уходи. Пожалуйста, – вздохнул тот и потёр руками лицо. – Я очень устал и хочу побыть один. Мне надо подумать.

– Чем тебе насолил этот Хамелл?

– Ничем. В первый раз его вижу. Меня бесит, что это не мой выбор, понимаешь?

Кардинал осторожно приобнял юношу, поглаживая по голове.

– Потому что этот выбор важен не только для тебя, – принц в его руках дернулся, но ожидаемого взрыва не произошло. – Если не можешь изменить обстоятельства, попробуй изменить своё отношение к ним.

– Попробую, когда действительно не смогу изменить ничего другого, – упрямо засопел принц.

В спальню вошла служанка и смущённо замерла на пороге.

– Его величество просил напомнить, что Вам запрещено проводить много времени наедине.

– Я всего лишь поддержал мальчика в столь волнительный для него день! Неужели, это в нашей стране отныне стало непристойным?! – вопросил у потолка Патрик с непередаваемой горечью в голосе.

Голый «мальчик» в одних белоснежных гольфах невнятно хрюкнул в его шею и честно постарался не смеяться.

– Король ждёт Ваше высокопреосвященство в малой гостиной, – окончательно смутилась девушка, почтительно поклонилась и исчезла за дверью.

– Я скоро руки сотру, – пожаловался Эрик. – Он вообще никого ко мне не подпускает, а некоторых и вовсе выслал из страны.

– Это ужасно, – ненатурально посочувствовал кардинал, суровой волей монарха избавленный от бурного темперамента и неукротимого энтузиазма юноши. – Я тоже скучаю, – а вот это звучало, как чистая правда.

– Подумай о том, как ты будешь скучать, когда меня увезут в Фартр.

– Это всё равно случится, рано или поздно. Ты в любом случае когда-нибудь вступишь в брак и уедешь. Да и я не становлюсь моложе.

– О-о-о-о… завёл любимую песню. Всё-всё, убирайся отсюда, зануда, – принц отстранился и подтолкнул любовника к выходу.

– Убираюсь, – легко согласился Патрик. – А ты бросай эту дурацкую затею, а то окажешься замужем за психопатом, который при виде тебя будет впадать в буйство.

– Было бы забавно, – мурлыкнул Эрик и танцующей походкой направился в ванную.

Кардинал тихонько заскулил, облизывая глазами нагое тело. Принц обернулся на пороге, игриво подмигнул, отбросив золотую прядь с плеча, и многообещающе улыбнулся.

– Подумай, что теряешь, – пропел он.

Но на любовника это подействовало, словно холодный душ. Тот внезапно вернул себе уверенный вид, снисходительно улыбнулся, кивнул на прощание и вышел. Нет, сегодня решительно все сговорились, и никто не желает реагировать должным образом. Чудовищный день. Ну ничего, завтра наступит другой. Держись, Габи!

Утренняя тренировка проходила в раздражающей обстановке. На выделенной гостям площадке у казарм собралась толпа зрителей. В основном стража дворца, но хватало и зевак из прислуги. Габриэль порыкивал на подчинённых, гоняя их в хвост и в гриву. Те не роптали, чувствуя, что господин не в духе, старались лишний раз не отсвечивать и вести себя примерно.

У старого клёна притулился знакомый посыльный, во все глаза наблюдая за происходящим. Дидл то и дело посматривал на него ревниво, явно недовольный присутствием мальчишки.

– Они что, никогда не видели обычной тренировки? – не выдержал князь, умываясь у огромной бадьи с дождевой водой.

– Обычную видели, – тяжело дыша, согнулся пополам абсолютно вымотанный Марвис. – А такую, на которой воинов доводят до полного истощения, ещё нет.

– А тебе вообще полезно, – поддел его Габриэль. – Совсем зарылся в бумагах, скоро не вспомнишь, с какой стороны за оружие браться.

– Кто-то из нас должен знать грамоту, сиятельный. А зарываться я предпочитаю в юбках, – выдохнул адъютант и сполз по стеночке на землю.

– Надо бы тебя женить, – задумчиво протянул главнокомандующий.

– За что?! – на лице друга проступил неподдельный ужас.

– За компанию, – хмыкнул князь. – Чтобы с пониманием относился к своему господину.

– Да я не о том. За что ты хочешь так поступить с невинной душой, которую предназначил мне в супруги?

– Ты прав. Это бесчеловечно, – улыбнулся Габриэль и тут же переключился на своё маленькое войско. – Закончили!!! Всем разойтись! Дидл, пятерых в моё распоряжение, остальным можно расслабиться!

– Ваше сиятельство, – подбежал к нему десятник и уважительно поклонился. – Могу я просить дать мне сегодня день отдыха?

– А за ночь не наотдыхался? – усмехнулся Марвис, взглядом показывая на посыльного.

– Я прошу вас, господин, сменить тон, когда речь идёт о моём женихе, – сурово буркнул громила и вновь повернулся к князю. – Я приглашён на обед к родителям Алэйна, а после собираюсь сделать ему официальное предложение. Ну и… типа романтика потом всякая…

– Эпидемия! – замогильным голосом взвыл адъютант и отполз от них на пару шагов.

– Хорошо, Дидл. Можешь быть свободен до утра. Оставь вместо себя кого-нибудь посообразительнее.

– Благодарю, Ваше сиятельство, – засветился радостью десятник и умчался отдавать распоряжения.

– Я уже всерьёз начинаю опасаться, что мы тут все переженимся, – проворчал Марвис, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.

– Два случая – ещё не закономерность, – успокоил его князь.

– Ди! – вскрикнул звонкий голосок, и оба обернулись.

Посыльный уже стоял много ближе и высматривал в эпицентре быстро перемещающейся, растекающейся шустрыми ручейками кучки воинов своего громилу. Заметив внимание господ, паренёк смутился и поспешно отступил в тень.

– Вернёмся, сделаю Дидла сотником. Толковый парень, с тремя десятками справляется легко. Да и его десятка лучшая, – размышлял вслух Габриэль.

– И деньги ему понадобятся, – кивнул адъютант. – Я думал, ты и поставил его старшим в этой поездке, чтобы проверить.

– Нет, не подумал как-то. Голова другим была забита.

– Ох, как я понимаю Вас, сиятельный! Такие перемены… Твои глаза зелёные пленяют глубиной. И облака влюблённые плывут над головой… – Марвис сложил руки на груди и мечтательно уставился в небеса.

– Пойдём завтракать, паяц, – плеснул в него водой князь. – По дороге расскажешь, почему я тебя терплю и до сих пор не продал в бродячий цирк.

Они двинулись в сторону дворца, на ходу натягивая камзолы.

– Потому что ты гуманный человек и понимаешь, скольким людям я способен отравить жизнь, если не буду сосредоточен на планомерном отравлении твоей. Это твой крест, сиятельный. Не ропщи на судьбу, не гневи небеса! Эти руки и эти губы… лишь твои навсегда. Посмотри мне в глаза, ты увидишь в них веру в чудо!

– От губ я бы охотно отказался, они слишком много болтают.

– Извини, комплект.

За завтраком в большой обеденной зале Габриэль понял, что в опале у принца. Тот не смотрел в его сторону, молчал и всячески игнорировал его существование. Казалось бы, есть повод порадоваться, но не получалось. Поди угадай, чего ждать от такого вот тихушника.

Король поглядывал на них с подозрением, пытался вовлечь в общую беседу, но безрезультатно. Эрик охотно отвечал отцу, но реплик жениха будто не слышал вовсе. Спустя полчаса Клавдий не выдержал, поднялся и приказал им:

– За мной. Оба.

После чего сердито потопал из залы. За столом начались приглушённые перешёптывания среди придворных. Дарон смотрел настороженно, в его глазах читалось желание пойти, всем всё объяснить и всех помирить, но он не решался. Князь сделал ему знак не дергаться, и успокаивающе улыбнулся.

Король вытаптывал дорожку в длинном ворсе ковра, от камина к окну и обратно. Когда вошли виновники его волнений, резко развернулся и гневно уставился на них. Немного пожевал губами и обратился к сыну:

– Что происходит?

– Не понимаю о чём Вы, Ваше величество, – Эрик гордо вскинул голову и отвернулся к окну.

– Князь?

– Боюсь, это моя вина, – покаялся Габриэль. – Вчера я невольно огорчил Его высочество.

– Так извинись, и дело с концом! – потребовал Клавдий.

Принц скептически фыркнул, окинул жениха презрительным взглядом и снова отвернулся.

– Эрик, тебе недостаточно извинений? – поинтересовался отец.

– Недостаточно. Я не желаю больше видеть этого человека, – губки юноши задрожали, и по щеке скользнула горькая слеза.

Главнокомандующий, не в силах сдержать удивление, приоткрыл рот.

– Что ты такого натворил? – растерянно спросил у него король. – Вчера же всё так хорошо было. Ну повздорили немножко, бывает… Я чего-то не знаю?

Князь мог только пожать плечами, потому что сам ничего не понимал.

– Этот человек, которого Вы выбрали мне в мужья… Он меня обесчестил! – в отчаянье вскрикнул принц.

– Что-о-о-о-о?! – негодующе протянул отец, сверля будущего зятя испытующим взором.

– Нет! – выставил руки в жесте защиты Габриэль.

– Нет? – удивился Клавдий.

– Нет! – замотал головой подозреваемый, и оба воззрились на Эрика.

– Габи унизил меня в присутствии посторонних, – всхлипнул расстроенный юноша и деликатно высморкался в кружевной платочек.

– Габи? – переспросил король, глядя на князя. Тот лишь состроил обречённую мину и развёл руками под сочувственным взглядом монарха.

– Князь меня не любит! – зарыдал принц, уткнувшись в ладошки.

– Как не любит?! Очень даже любит! Я сам вчера видел! Правда, князь?

Король принялся делать знаки Габриэлю, указывая на сына. Главнокомандующий некоторое время, также знаками, пытался показать в ответ, что не умеет утешать, но вынужден был сдаться, приобнял жениха за плечи и заговорил как можно мягче:

– Конечно же, я люблю Вас, Ваше высочество. Мне очень жаль, что вчера между нами возникло некоторое недопонимание, но может быть я могу как-то исправить это и доказать Вам свою любовь?

Юноша ещё пару раз всхлипнул и поднял на него полный заинтересованности взгляд влажных изумрудов. Князь мысленно отвесил себе хороший подзатыльник, чтоб впредь следил за собственными словами.

– Я право не знаю, стоит ли Вам верить, – трогательно взмахнул ресницами Эрик. – Но, если Вы действительно готовы искупить…

– Да! Да, он готов! – воскликнул папаша, предупреждающе зыркнув на будущего зятя, чтоб не ляпнул чего-нибудь такого, что вновь расстроит малыша.