сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
— Да, на пятом курсе мы вчетвером распили бутылку огневиски. Я и не подозревал, что Сириус годами тайком выпивал, у Римуса — и у Римуса необычный метаболизм, а у Питера немного тяжелее чем у меня, — объяснил он с кривой улыбкой на лице, вспоминая тот момент. — Мне стало так плохо. Но мои друзья позаботились обо мне и убедились, что у меня не будет неприятностей с Макгонагалл.
Гермиона рассмеялась, подумав о том, что подумала бы профессор Макгонагалл, если бы увидела Гермиону прошлой ночью. Потом она вспомнила, что старшая ведьма понятия не имела, кем она была в это время.
Поздний обед закончился, Гермиона чувствовала себя намного лучше, и ее похмелье наконец-то спало. И все же она думала, что еще долго не будет пить виски.
— Тогда давай сходим с тобой за покупками, — сказал Джеймс, оставляя на столе достаточное количество купюр для их ужина. — Я немного опустошен. Я думал, что ты просто большой поклонник Паддлмира.
Гермиона снова усмехнулась при мысли о том, что она супер фанатка квиддича.
— Нет, на самом деле у меня нет любимой команды. Хотя моему хорошему другу действительно нравятся пушки Педдл.
Джеймс был ошеломлен.
— Пушки? Но они так плохо играют!
Когда они завернули за угол, Гермиона увидела огромный маггловский универмаг, в который он ее привел. Чересчур прохладный воздух был приятен, когда она бродила по проходам, а Джеймс следовал за ней, как щенок.
Гермиона выбрала две пары джинсов и несколько простых блузок и джемперов, но ей не хотелось разглядывать трусики и лифчики со своей тенью. Повернувшись, она натянуто улыбнулась Джеймсу.
— Не мог бы ты, пожалуйста, походить где-нибудь в другом месте? — вежливо спросила она.
Глаза Джеймса загорелись, когда он увидел, что они стоят перед полками с трусиками.
— Ты не собираешься позволить мне помочь тебе? — спросил он, надув губы, застав ее совершенно врасплох. — Было бы забавно смоделировать их для меня. Я выскажу тебе свое честное мнение.
Она была уверена, что ее рот приоткрылся от удивления, когда она поняла, что Джеймс Поттер флиртует с ней. Это было неприятно, особенно учитывая, насколько сильно он был похож на Гарри, который практически никогда не делал ничего, что указывало бы на ее женственность.
Ее щеки порозовели.
— Ни в коем случае! — настаивала она.
— Да ладно, ты же знаешь, я уже видел твои трусики этим утром, — добавил он, приподняв брови. Его карие глаза лучились весельем, он явно пытался заставить ее присоединиться к шутке.
Но Гермиона смутилась еще больше, когда заметила, что пожилая женщина качает головой, глядя на них двоих.
— Джеймс! Пожалуйста, просто пойди посмотри на что-нибудь другое, — настаивала она. — Я найду тебя, когда закончу.
— Хорошо, — согласился он с той высокомерной ухмылкой, которая, казалось, была ему по душе. — Но если хочешь знать мое мнение, я думаю, ты бы отлично смотрелась в этом черном комплекте, — добавил он, подмигнув, прежде чем оставить ее наедине с собой.
Верный своему слову, Джеймс действительно оставил ее выбирать остальные предметы первой необходимости, даже не взглянув, когда она пошла платить за всю одежду.
Когда они вернулись обратно в квартиру, Сириус был в гостиной и читал книгу.
— Я бы не приняла тебя за человека, который любит читать в свободное время, — поддразнила Гермиона, зная, как сильно он разозлил ее за то, что она провела каникулы, отсиживаясь в библиотеке на площади Гриммо.
Сириус фыркнул.
— Это рабочее задание, — сказал он, держа в руках тонкую инструкцию. — Распознаю признаки проклятия Империус.
Гермиона села рядом с ним на диван, оставив свои сумки с покупками на столе. Джеймс направился на кухню.
Прочистив горло, Гермиона повернулась и виновато посмотрела на Сириуса.
— Я просто хотела сказать… спасибо тебе за то, что ты хорошо обо мне позаботился прошлой ночью, — сказала она, глядя на свои колени. — И за то, что одолжил мне свою майку. Я постираю ее и верну тебе.
Сириус ласково похлопал ее по колену.
— Никаких проблем, котенок. Это случается со всеми нами, — сказал он. — И не беспокойся о майке, ты можешь оставить ее себе.
Он притянул ее с покупками к себе.
— Итак, что ты купила в магазине? — поддразнил он, прежде чем взять лифчик. — О, черное кружево! Я бы вообще об этом не догадался. — Он слегка подмигнул ей.
Джеймс, у которого горели уши, высунул голову из кухни и посмотрел на нее.
— Я знал, что ты последуешь моему совету, — сказал он со смехом. — Я просто хотел бы, чтобы ты сначала дала мне посмотреть, как ты это примеряешь.
Гермиона покраснела, выхватывая свой новый лифчик из рук Сириуса и запихивая его обратно в сумку. Она не могла поверить, что отец Гарри намекнул, что хотел бы увидеть ее обнаженной! Все определенно шло совсем не так, как она ожидала. Она не могла припомнить, когда в последний раз волшебник флиртовал с ней так открыто со времен Кормака Маклаггена.
Но Джеймс нравился ей гораздо больше, чем Кормак.
Прикусив нижнюю губу, Гермиона беспокоилась о том, что чем дольше она здесь пробудет, тем больше вещей в конечном итоге изменится. Ей нужен был план, как вернуться домой как можно быстрее. Ей нужно было рассказать Дамблдору все, особенно после того, через что она прошла за последний год.
— Это исключено, — сказала Гермиона, скрещивая руки на груди. — Мне действительно нужно поговорить с Дамблдором. Кто-нибудь из вас может помочь мне отправить сову?
========== Chapter 4. ==========
Комментарий к Chapter 4.
Приятного чтения!!!
Сидя за столом напротив директора Дамблдора, Гермиона вежливо отхлебнула немного имбирного чая, которого на самом деле не хотела. Дамблдор был достаточно счастлив, чтобы договориться с ней о встрече, хотя и не спрашивал, по какому поводу. Но даже сейчас Гермиона была удивлена тем, с каким безразличием Дамблдор относился к ней.
Разве он не знал, что она из будущего?
Было ли это то, что Гарри чувствовал на пятом курсе, когда директор игнорировал его?
Когда она просто больше не могла выносить чай, печенье и любезности, Гермиона, наконец, затронула интересующую ее тему.
— Я должна вернуться, — решительно сказала она.
— Куда вернуться? — спросил он, глядя на нее поверх оправы своих очков-полумесяцев.
— Назад в мое будущее, конечно, — раздраженно ответила она. Она рассказала ему, что произошло, когда очнулась в лазарете. Рассказала ему, как ее подруга отправила ее на столько лет назад, несмотря на то, что война все еще бушевала в предсмертной агонии.
— Боюсь, нет абсолютно никакой возможности отправить вас обратно, мисс Грейнджер, — сказал он, сверкнув голубыми глазами.
Мерлин, это было досадно.
— Но во время моего путешествия сюда маховик времени остался цел и невредим, — возразила она. — Отправить меня обратно не составит труда.
Некоторое время он молча сидел, глядя на нее поверх сцепленных пальцев.
— Ты когда-нибудь раньше пользовалась маховиком времени? — спросил он.
— Да, на третьем курсе мне разрешили использовать маховик времени для дополнительных занятий, — с гордостью сказала она. Гермиона знала, что это необычно — возлагать такую большую ответственность на четырнадцатилетнего подростка.
— Тогда вы, конечно, помните, что маховики времени могут только отправить вас назад во времени, — критически сказал он. — Они не могут отправить вас вперед.
Он разговаривал с ней так, словно она была идиоткой.
— Но вы величайший волшебник нашего времени. Я имею в виду… наверняка у вас есть какая-нибудь идея…
Дамблдор прервал ее, пренебрежительно подняв руку.
— Кроме того, вы знаете, что маховикам времени удается вернуться назад всего на несколько часов. Отправить кого-то на двадцать лет в прошлое — это неслыханно. Тебе повезло, что ты вообще сейчас жива.
Она вздохнула, понимая, что он прав.
— Мы не можем рисковать, отправляя вас на двадцать лет вперед. Это убило бы тебя, — сказал он решительно.
Гермиона прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать слезы, навернувшиеся на глаза.
— Но так много всего уже изменилось, — посетовала она. — Просто потому, что я находилась здесь, без сознания. Джеймс и Лили должны были пожениться. Через два года у них должен был родиться сын Гарри. Он был моим лучшим другом.
Дамблдор попытался изобразить сочувствие, но у него ничего не вышло.
— Мне очень жаль, мисс Грейнджер, — сказал он.
Гермиона не была уверена, что Дамблдор понимал ту боль, которую она испытывала в данный момент. Гарри сейчас ничего для него не значил, но, может быть, если бы он знал…
— Было пророчество о Гарри. Он был Избранным — человеком, который мог победить Волдеморта, — сказала она, не дрогнув. — Волдеморт узнал об этом и попытался убить Гарри. Лили жертвует своей жизнью ради своего сына. Смертельное проклятие отскакивает, и ослабляет Волдеморта.
— Пожалуйста, перестаньте делиться подробностями будущих событий. Это может привести к катастрофе! — настаивал Дамблдор.
— Но ведь нет никакого возможного способа отправить меня обратно в мое будущее? — спросила Гермиона, склонив голову набок.
— Верно, — согласился Дамблдор.
— Итак, я единственный человек, который знает, что ждет нас в будущем. Я единственная, кто поймет, если что-то изменится, — сказала Гермиона с решительным выражением на лице.
— И все же…
Она оборвала его, еще больше упираясь каблуками.
— Моя временная шкала уже безвозвратно разрушена, — сказала она, и эти слова заставили ее почувствовать себя реальной. — Итак, я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы облегчить страдания, которые будут вызваны этой войной.
Дамблдор выглядел удивленным, услышав это.
— В ваше время война все еще продолжается, — просто сказал он.
Гермиона торжественно кивнула. Неужели он действительно не верил ей раньше?
— Все должно было закончиться. Волдеморт должен был быть мертв, — объяснила она. — Но он создавал крестражи. И я провела последний год в бегах, разыскивая их и уничтожая.
Мрачное выражение восхищения и ужаса промелькнуло на лице профессора.
— Волдеморт создавал крестражи? В смысле, больше одного? — спросил он.
— Вообще-то, семь, — сказала Гермиона, с удовольствием наблюдая, как искажается лицо мужчины. — Но я думаю, что на данный момент у него есть только пять. Хорошая новость в том, что я знаю, где должно быть большинство из них. Самое трудное будет найти что-нибудь, чем можно их уничтожить.
— Как вы уничтожили их раньше? — спросил он. Наконец-то он, казалось, начал воспринимать ситуацию всерьез.
— Яд василиска для большинства из них. Но дьявольский огонь тоже сработал, — сказала она ему. — Тайная комната была открыта на моем втором курсе, и Гарри убил василиска мечом Гриффиндора. Потому что меч сделан гоблином…
— Оно было бы пропитано ядом, — оборвал ее Дамблдор. — Но как бы мы теперь раздобыли яд василиска?
— Гарри был змееустом. Если у вас нет ни одного из них, я думаю, нам нужно будет поискать другие пути, чтобы найти его, — сказала она с серьезным выражением лица. Она не думала, что даже директор Хогвартса смог бы открыть Комнату грубой силой.
— Мисс Грейнджер, как у вас с зельеварением? — спросил он после минутного молчаливого раздумья.
— Лучше, чем хорошо, если это не слишком напыщенно с моей стороны, — честно оценила она. Она вспомнила, с каким восхищением профессор Слизнорт относился к ее блестящим знаниям по зельеварению на шестом курсе, даже если она и не сравнивалась с Гарри. Неужели это действительно было всего год назад?
— Нам нужно установить вашу личность здесь, — сказал он. — Конечно вам нужно будет сдать ЖАБА. Как скоро, по-вашему, вы сможете их сдать?
Она поджала губы. Заботились ли она вообще больше о экзаменах? Она больше года не думала об учебе, слишком заботясь о том, чтобы остаться в живых. Теперь ЖАБА казались такими обыденными, такими тривиальными по сравнению с тем, что ей пришлось пережить за последний год.
— Может быть, неделю, — честно ответила она ему.
Дамблдор провел пальцами по своей длинной белой бороде.
— Как только ты восстановишь свои оценки по ЖАБА, я смогу найти тебе работу по изготовлению зелий для Министерства. Гораций собирался сделать это за них, но он уже так много жалуется на то, что просто варит для лазарета. Для вас это будет хороший способ заработать деньги, и это не должно вызвать слишком много удивления, если вы начнете наводить справки о покупке яда василиска.
Гермиона была удивлена. Это было довольно великодушно со стороны Дамблдора.
— Спасибо вам, сэр. Для меня это было бы более чем приемлемо, — сказала она.
Это было к лучшему. Если она собиралась навсегда застрять в прошлом, ей нужно было наладить свою жизнь здесь. Это означало найти работу и освоиться. Она была уверена, что позже, когда правда действительно откроется, она будет плакать и оплакивать потерю своей прежней жизни, но сейчас все, на чем она могла сосредоточиться, — это двигаться вперед и делать будущее лучше, чем то которое было при ней.
— Если кто-нибудь спросит, скажите им, что вы посещали «Колдовстворец» в России для получения образования. Тамошний директор в долгу передо мной, и он достанет вам кое-какие бумаги, — объяснил он. — Кроме того, они хорошо известны тем, что выпускают зельеваров высшего уровня.
Гермиона улыбнулась. Она всегда хотела узнать больше о таинственной школе Колдовстворец и задавалась вопросом, есть ли книга а-ля Хогвартс, История, которую она могла бы прочитать об этом. Было бы хорошим способом узнать больше о школе, если бы кто-нибудь попытался проверить ее историю на фактах.
— Итак, где находятся крестражи? И какую форму они принимают? — нажал он.
— Я не думаю, что нам следует перемещать их, пока у нас не будет способа их уничтожить. Прямо сейчас у Волдеморта нет причин полагать, что они не в полной безопасности, — предупредила она. — Не говоря уже о том, что они ужасны для вашей психики. Они шепчут… ужасные вещи и заставляют вас в них верить.
Она вздрогнула, вспомнив тяжесть медальона Слизерина у себя на шее.
— Если… это именно так, по-вашему, мы не сможем с этим справиться, — сказал он, явно раздраженный тем, как все обернулось. Ему нравилось быть кукловодом, дергать за все ниточки. — Но у Ордена Феникса будут возражения против задержки. В конце концов, чем дольше у него есть крестражи, тем дольше он неуязвим. Возможно, если бы вы могли дать нам некоторые подробности… в знак вашей осведомленности, это их успокоило бы.
Гермиона прикусила нижнюю губу, прежде чем кивнуть.
— Потерянная диадема Когтеврана находится здесь, в школе, — сказала она, наблюдая, как глаза Дамблдора расширились при мысли о том, что в Хогвартсе хранилась небольшая часть души Волдеморта. — Есть также кольцо, принадлежавшее Марволо Мраксу. Я не знаю, где он находится, потому что в прошлый раз вы нашли и уничтожили его.
Его глаза заблестели от удивления и некоторой гордости.
— Продолжай, — настаивал он.
— Медальон, который принадлежал Салазару Слизерину. Я не знаю, где это, но я знаю, кто будет знать его местонахождение. Но это займет некоторое время. Дневник, принадлежащий Тому Реддлу, который, вероятно, находится во владении Люциуса Малфоя, — продолжила она, пересчитывая крестражи на пальцах. — И кубок Пуффендуя, который, вероятно, находится в хранилище Беллатрисы Лестрейндж.
— Есть ли… что-нибудь еще, о чем мне следует знать? — многозначительно спросил он ее. До сих пор его совершенно не волновали те два имени, которые она ему дала.
— Я не знаю, как все это обернется, из-за того, как все изменилось, — сказала она, глубоко вздохнув. — Лили и Джеймс ушли в место защищенное Фиделиусом, когда было раскрыто пророчество. Их местонахождение было выдано их тайным хранителем. Друг, которому, как они думали, они могли доверять.
— Сириус Блэк? — удивленно спросил Дамблдор.
Гермиона покачала головой. Она была ошеломлена тем, как быстро он назвал имя Сириуса. Неужели он действительно думал, что она жила бы с Сириусом, если бы считала, что это правда?
— Нет, это был Питер Петтигрю, — призналась она.
Дамблдор уставился на нее в полном недоумении.
— Невозможно, — произнес он. — Питер — всего лишь простой мальчик. Он не может быть Пожирателем Смерти.
— Я знаю, это может показаться неправдоподобным, но именно это и произошло, — настаивала она. — Он бросил своего друга и работал на Волдеморта.
— Мне жаль, мисс Грейнджер, но, должно быть, это еще одна вещь, которая изменилась. Точно так же, как отношения мистера Поттера и мисс Эванс, — печально сказал он.
Она нахмурилась, понимая, что в любом случае у нее нет возможности доказать преданность Петтигрю. Но, возможно, Дамблдор был прав. У нее не было возможности узнать, когда Питер Петтигрю перешел на другую сторону в ее первоначальной временной шкале. Ей бы не хотелось осуждать невинного человека за то, чему, возможно, никогда не суждено сбыться.
