Текст книги "Защитник Рэдволла (СИ)"

Автор книги: Nataly_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава первая ==========

День накануне Летнего Солнцестояния выдался пасмурным. С самого утра над Краем Цветущих Мхов нависли тучи, готовые вот-вот пролиться дождем.

“Непогода в Долгий День – дурное предзнаменование!” – говорили, поглядывая на небо, старики. Но лесная молодежь этим старым приметам не верила и беспокоилась лишь о том, чтобы проливной дождь или град не испортили завтрашний Праздник Победы и Турнир в Рэдволле.

И, разумеется, никакие громы и молнии не отвратили бы юного Питера Долгохвоста от честолюбивых планов на завтрашний день.

В яблоневом саду перед отцовской норой Питер соорудил что-то вроде полосы препятствий. Белая тряпочка на ветке боярышника отмечала старт. Дальше, поперек расчищенной дорожки высились один за другим несколько барьеров, сооруженные из ящиков, сломанных скамеек и всякой рухляди, попавшейся под руку. Каждый из них был выше предыдущего. Следом шла узкая жердочка, укрепленная на осиновых колышках примерно в футе от земли. По этой-то жердочке и пробирался сейчас Пит, словно канатоходец на канате, высунув от напряжения кончик языка и балансируя хвостом.

Добравшись до конца жердочки, он присел, на мгновение замер, измеряя взглядом расстояние до старой яблони, с ветки которой свисал истрепанный канат. Затем прыгнул, повис на канате и с необыкновенной быстротой полез вверх.

По другую сторону от ряда яблонь, возле второй ленточки, обозначающей финиш, сидела на траве хорошенькая юная крыска. Она с волнением следила за братом, то и дело переводя взгляд на стоящие рядом песочные часы. Часы эти, старинные, штучной работы (“Настоящий антиквариат!” – говорил о них господин Долгохвост, и всегда добавлял, что нечего таскать их из норы, тем более, ради всяких глупостей), изображали дерево, корни которого подтачивали две мыши, черная и белая – древний символ Времени. В полом стеклянном стволе “дерева” бодро струился белый речной песок – и, между прочим, оставалось его уже меньше половины.

“Быстрее, Пит!” – хотела крикнуть крыска, но промолчала, понимая, что не стоит его отвлекать.

Питу предстояла самая сложная задача: перебраться с одной яблони на другую по свободно болтающейся веревке, закрепленной высоко на ветвях. О том, чтобы идти на двух ногах, здесь и думать не приходилось: юный крыс лег на веревку животом, обхватил ее лапами и пополз, цепляясь за веревку и с усилием подтягивая себя вперед. Крыска следила за ним, затаив дыхание.

Он достиг уже середины пути, когда порыв холодного северного ветра зашумел в яблоневых ветвях, наклонил ветку, к которой крепилась веревка, и едва не сбросил Пита вниз. Лапы акробата соскользнули, и он повис вниз головой, лишь каким-то чудом в последний миг успев уцепиться за веревку хвостом!

Крыска ахнула и закрыла мордочку лапками.

Но страшного глухого удара оземь она так и не услышала. А несколько секунд спустя, боязливо поглядев сквозь щелочку в растопыренных пальцах, увидела, что Пит висит на хвосте, подтягивается, хватает веревку лапами и осторожно продвигается дальше. Вот он уже у цели… вот, как-то невероятно извернувшись, взлетает в воздух и словно прилипает к стволу второй яблони, впившись в него когтями… вот, сбежав по кривым сучьям, как по лестнице, прыгает на землю и со всех ног несется к сестре.

Он достиг финиша, когда из часов еще не высыпались последние песчинки.

– Есть! – в восторге завопил Пит. – Рози, ты видела? Я прошел! Прошел за три минуты! Все, считай, первый приз завтра мой! Эй, Рози… ты чего такая бледная?

– Ты чуть не сорвался! – прошептала крыска, не сводя с него огромных испуганных глаз. – Пит, ты же мог умереть!

– Глупости! Не сорвался же, верно? Да и не так уж там высоко. Вечно ты трусишь, – снисходительно добавил он.

Между тем круглая дверь крысиной норы растворилась, и послышался голос матери:

– Питер! Роза-Лилия! Обед на столе!

И тут же, словно по сигналу, упали на землю первые тяжелые капли дождя.

За обедом, между морковным супом и тушеными грибами в сметане господин Долгохвост отложил ложку, облизал усы и сказал строго:

– Питер! Я хочу с тобой серьезно поговорить.

Пит возвел глаза к потолку. Роза-Лилия с другой стороны стола послала ему сочувственный взгляд.

– Что ты вообще себе думаешь, хотел бы я знать? – экспрессивно, но несколько туманно начал Долгохвост-старший.

Питер, впрочем, прекрасно его понял.

Он бросил отчаянный взгляд на мать. Но госпожа Долгохвост, повернувшись к нему спиной, вынимала из печи горшок с грибами – и, кажется, даже изгиб ее хвоста подтверждал, что она мужа полностью поддерживает.

– Во что ты превратил наш сад? Что это за баррикады? К старой яблоне не подойдешь! Ты у нас скачешь кузнечиком– так, думаешь, и мы с твоей матерью должны скакать, в наши-то сезоны?

– Папа, это только на время тренировок, – тихо сказал Пит. – Я завтра все уберу.

– Сегодня же! Сейчас же, как только кончится дождь, вы, молодой крыс, пойдете и уберете все это безобразие!

Словно вторя его голосу, за круглым окном прогремел раскат грома, и дождь еще сильнее забарабанил по стеклу.

– Я думал, – с трагическими обертонами в голосе продолжал Долгохвост-старший, – что единственный сын продолжит мое дело и успокоит мою старость. А сын вместо этого чем занимается? Посмотри на свою сестру! Почему она не прыгает, как белка, по деревьям, рискуя сломать себе шею, не ищет на свою шкуру неприятностей, а ходит ногами по земле, тихо, чинно, как подобает крысе из хорошей семьи?

На этот раз глаза к потолку возвела Роза-Лилия, а Пит скорчил сестре сочувственную гримасу.

Несколько сезонов назад, увлекшись акробатикой, он попытался приохотить к своему увлечению и сестренку. Однако, впервые взобравшись на дерево, Роза-Лилия обнаружила в себе неодолимый страх высоты. Кое-как она дотащила себя до первой ветки, вцепилась в нее всеми четырьмя, зажмурилась и сообщила замирающим от ужаса голосом, что не двинется отсюда ни назад, ни вперед.

Битый час Пит ее упрашивал, ободрял, стыдил, объяснял, что здесь совсем невысоко. Попробовал даже стряхнуть – но Рози лишь пронзительно завопила и вцепилась в ветку еще крепче. Пришлось звать на помощь родителей. Они стояли под яблоней, растянув одеяло, и убеждали, что здесь совсем невысоко, уже втроем… потом папа пошел за садовой лестницей… а потом мама отпаивала Рози ромашковым чаем и называла бедной девочкой, а Питу еще пару дней было больно сидеть. Мда. Несправедливо – струсила-то Рози, а досталось ему!

С тех пор Питер тренировался в одиночку, а Роза-Лилия стала его зрительницей и верной болельщицей.

– Благодарение небесам, – продолжал отец семейства, – хоть мы и крысы, но в нашем роду никогда не было ни разбойников, ни наемников, ни бродячих скоморохов и прочих сомнительных личностей! И отец мой, и дед, и прадед…

С каждой секундой Долгохвост-старший все больше распалялся от собственного красноречия – и, несомненно, скоро вспомнил бы и прапрадедушку Беренгария; но в этот миг Пита вызволил громкий стук в дверь.

– Кого принесло в такую непогоду? – проворчал отец семейства. Хоть времена разбойников и прошли, но до сих пор в Краю Цветущих Мхов к незваным гостям относились настороженно.

Стук повторился. Госпожа Долгохвост переглянулась с мужем.

– Может, кто из соседей? – нерешительно проговорила она. – Случилось что?

Питер выглянул в залитое дождем круглое окошко. Сквозь пелену ливня на крыльце смутно виднелась высокая темная фигура, ни на кого из соседей не похожая.

– Кто там? – подойдя к двери, крикнул господин Долгохвост.

– Странник, – донеслось из-за двери. – Иду из Елового Бора на праздник в Рэдволл. Позвольте укрыться у вас от дождя!

– Шляются тут всякие… – пробормотал себе под нос Долгохвост, а вслух сказал: – Добрый зверь, у нас тут не гостиница. Аббатство Рэдволл отсюда недалеко, какие-нибудь три тысячи шагов – и там всех принимают с радостью. Идешь, значит, прямо до канавы, через канаву переберешься – и направо, пока не увидишь сухую березу, а там…

Но речь его была неожиданно прервана. Роза-Лилия, всегда тихая и послушная папина дочка, встала из-за стола, подбежала к двери и, отодвинув тяжелый засов, распахнула ее настежь.

– Входи, странник, – сказала она, – раздели с нами стол и кров. На улице настоящая буря, а монахи Рэдволла учат нас никому не отказывать в помощи.

Отец и дочь встретились взглядами. Щеки Рози под светлой шерсткой заалели, но она смотрела на отца, не опуская глаз – и господин Долгохвост сдался. Пожав плечами, он сделал неопределенный пригласительный жест.

Незнакомец вошел, пригнувшись под низкой притолокой – и вместе с ним в уютную нору ворвался холодный ветер и запах дождя. Раскатисто прогремело над потолком, и за спиной странника разорвала небо пополам зубчатая молния.

– Благодарю вас, леди, – низким хриплым голосом ответил незнакомец.

Хозяин дома молча указал ему хвостом на место у камина, а госпожа Долгохвост, вздохнув, полезла в буфет за еще одной тарелкой.

Заметно припадая на правую ногу, незнакомец вошел в залу. Он опирался на посох и нес на плече большой дорожный мешок. Черный плащ с низко надвинутым капюшоном скрывал морду и не позволял даже понять, что это за зверь – но, судя по размерам, странник был, по крайней мере, лаской. Роза-Лилия поежилась: рядом с этой темной фигурой родная нора вдруг показалась ей очень тесной и какой-то игрушечной.

Не говоря больше ни слова, гость сел у огня; в мешке, брошенном на пол, что-то глухо звякнуло. Из-под полы плаща показался хвост – голый, с редкими жесткими шерстинками, похожий на змею.

«Все-таки крыс, – подумала Роза-Лилия. – Но какой огромный!»

– Дом Долгохвостов для гостей всегда открыт! – торжественно объявил хозяин. Дети его переглянулись; Пит беззвучно хихикнул, Роза-Лилия покраснела. – Так, значит, на турнир посмотреть идешь, почтеннейший… не знаю, как тебя звать-величать…?

И сделал выразительную паузу.

– Я дал обет, – медленно ответил незнакомец. – Поклялся никому в Цветущих Мхах не называть своего имени и не показывать лица, пока не исполню свое заветное желание. – И добавил, с явным усилием над собой: – Прошу извинить мою неучтивость.

Долгохвост пожал плечами, но настаивать не стал: обеты, даже самые странные, в его глазах заслуживали уважения – как любая старинная традиция.

– Мы тоже завтра будем на Празднике Победы, – сообщил он. – Весь Край Цветущих Мхов там соберется! Надобно тебе знать, почтеннейший – ты ведь пришел издалека и, должно быть, ничего этого не ведаешь, – продолжал он, с нескрываемым удовольствием от того, что может кого-то просветить и похвалиться красноречием, – надобно тебе знать, что праздники эти проводятся уже седьмой год, в честь победы над Клуни Хлыстом и его шайкой. Все действо происходит на лугу перед аббатством.С утра за ворота выносят Меч Мартина, и всякий желающий может поклониться этой священной реликвии. Потом начинаются состязания. Главное из них – поединок бойцов на шестах или деревянных мечах: победитель получает награду из лап самого Маттиаса, Защитника Рэдволла, и право назвать самую красивую девушку из числа зрительниц Королевой Красоты…

– И, если только у победителя глаза будут не на затылке, уж я-то знаю, кого он выберет! – вставила госпожа Долгохвост, одарив дочь нежной улыбкой во все шестнадцать желтых и острых зубов.

– Мама! – страшным шепотом проговорила Роза-Лилия.

Девушка сидела, как на иголках. В странном незнакомце с закрытым лицом, в его неподвижной позе и медленном хриплом голосе она ясно ощущала то, чего не замечали ее родители – подавленную, глухо клокочущую ярость. Неужели напыщенная болтовня отца и тщеславие матери так его раздражают?

– А еще там будут состязания по бегу с препятствиями, – не удержавшись, вставил Питер. – И в этом году, вот увидите, я непременно приду первым!

– Питер, ты меня с ума сведешь! – всплеснул лапами господин Долгохвост. – Хоть при чужом звере постыдился бы! Отроду среди Долгохвостов не было бегунов, прыгунов и прочих подобных… фигляров! Что сказал бы о тебе Беренгарий Долгохвост, основатель нашего рода?

И величественным жестом указал на старинный портрет над камином, откуда сурово взирал на потомков престарелый крыс в латах и с пышными усами.

– Твой прапрадедушка, в одиночку одолевший кота-крысоеда – а сезонов ему, между прочим, было тогда не больше, чем тебе…

– Фиг бы он победил кота, если бы не тренировался на турнирах! – проворчал Питер, красный, как рак. В кругу семьи он бы, может, и пропустил очередную выволочку мимо ушей – но не мог стерпеть, что его распекают на глазах у посторонних.

– Питер, негодник, ты как разговариваешь с отцом?! – Однако, покосившись на молчаливого гостя, Долгохвост-старший почему-то ощутил желание сбавить тон. –Гм… разумеется, прадед Беренгарий был искусным воином, в этом сомневаться не приходится. Но, во-первых, вспомни, какое было время тогда – и какое сейчас. И во-вторых, это же совсем другое дело! Разумеется, война – страшное зло, а всяких там разбойников и наемников мы, законопослушные крысы, решительно осуждаем. И все же воинское искусство – занятие достойное, хотя и заслуживает всяческого порицания, однако для мужчины… – Тут господин Долгохвост почувствовал, что зарапортовался, и поскорее выбрался на твердую почву: – В конце концов, это для нас традиционно! И если бы ты учился драться – я бы тоже тебя осуждал, но осуждал бы с пониманием. А ты чему учишься? Удирать и прятаться?

Питер вскочил.

– Папа! – ломким от обиды голосом воскликнул он. – Это называется «аджилити», и это вовсе не…

– На войне, – проговорил вдруг незнакомец, – быстрота и ловкость порой побеждают там, где проигрывает сила.

Говорил он негромко, словно про себя, не отрывая взгляда от пляшущего в камине пламени; и все же отец и сын разом умолкли, глядя друг на друга один – смущенно, другой – с торжеством. Спокойный и веский тон незнакомца, властные ноты в его голосе обоим подсказали: он знает, о чем говорит.

Отец семейства невольно поджал хвост – и тут же, надеясь, что никто не заметит этого постыдного жеста, снова заговорил:

– Да в конце концов, о чем мы спорим? Право, можно подумать, кто-то здесь собрался воевать! Все эти турниры, состязания и прочее – просто развлечение, забава для молодежи. Страна Цветущих Мхов – мирный край. Хвала небесам, со времен Клуни Хлыста нет у нас никаких войн – и, смею надеяться, и дальше не будет!

– А вдруг Клуни вернется? – бросил Питер (он был зол на отца и хотел его поддразнить).

– Что ты болтаешь? Из Темного Леса никто еще не возвращался! После того, как Маттиас сразил этого негодяя Мечом Мартина…

– Разве так было дело? – вмешалась вдруг госпожа Долгохвост. – Ведь кума Барсучиха рассказывала: Маттиас обрубил своим чудесным мечом веревку Большого Джозефа, колокол рухнул прямо на Клуни и раздробил ему все кости!

«Какая ужасная смерть! – вздрогнув, подумала Роза-Лилия. – Хоть Клуни и был злодеем, но… как мама может так спокойно говорить об этом?»

– Вот видите, мы даже не знаем толком, как погиб Клуни! – фыркнул Питер. – А что стало с его телом? Где он похоронен?

– Какая разница? Должно быть, разбойники – те, кому удалось остаться в живых и сбежать – унесли тело с собой и зарыли где-нибудь в лесу. Разумеется, без погребения, без могильного камня: не ждать же от этих отбросов общества уважения к традициям! Одним словом, негодяй Клуни убит, его шайка рассеялась, и для Края Цветущих Мхов настали счастливые, мирные времена.

– А если явится новый разбойник? Какой-нибудь лис, или горностай, или дикий кот…

– Или Серые Псы, – вырвалось вдруг у Розы-Лилии. Почему-то ей пришла на ум страшная сказка о чудовищах, пожирающих все на своем пути, которыми матери пугают непослушных зверят.

Незнакомец – он все сидел, неотрывно глядя в огонь и почти не прикасаясь к ужину – вдруг поднял голову. Лицо его по-прежнему скрывал капюшон, но Роза-Лилия поежилась, чувствуя, что он смотрит прямо на нее.

– Этого еще не хватало! – всплеснул лапами отец. – В доме Долгохвостов – и такие ребяческие суеверия! Нет никаких Серых Псов, деточка, это миф! Во времена прапрадедушки Беренгария еще можно было верить в такие глупости, но сейчас…

Незнакомец вдруг поднялся со скамьи, взвалил на плечо тяжелый мешок.

– Благодарю за ужин и кров, – произнес он. – Но гроза миновала, и мне пора идти. Увидимся завтра на турнире.

Обвел Долгохвостов сумрачным взором из-под капюшона, на мгновение задержав взгляд на младших. Слегка поклонился – даже не поклонился, просто кивнул головою – и, прихрамывая, вышел за дверь.

На несколько секунд воцарилось молчание.

– Странный зверь, – проговорил господин Долгохвост; он явно испытывал облегчение от того, что гость их покинул. – Очень, очень странный. И что это у него за обет, хотел бы я знать, и какое такое заветное желание?

– Должно быть, наемник какой-то, – ответила его жена. – С законом не в ладах, оттого и морду прячет. Убрался, и слава небесам: за все зерна мира я не согласилась бы ночевать с ним под одной крышей!

– А мне кажется, он моряк! – мечтательно заметил Питер. – Корабельные крысы должны быть точь-в-точь такие! Может быть, в море повредил себе лапу, и ему пришлось сойти на берег…

Роза-Лилия промолчала.

«Когда он вошел, – думала она, – то хромал на правую заднюю лапу.А когда уходил… нет, определенно на левую! Выходит, он только притворяется калекой? И что, интересно, звенело у него в мешке?»

========== Глава вторая ==========

Напрасно беспокоились лесные жители: к рассвету Долгого Дня от непогоды не осталось и следа. День солнцестояния выдался солнечным и ясным.

С раннего утра народ начал стекаться к аббатству. Некоторые приходили еще до восхода солнца, чтобы занять места в первых рядах. И кого-кого только не было на Турнирном Лугу! Мыши, крысы, ежи, барсуки, выдры, зайцы, сороки, галки и воробьи, сойки и дятлы, и множество иных лесных племен и народцев, коренные жители Цветущих Мхов и гости из отдаленных земель – все сошлись на Праздник Победы в Рэдволл.

Просторный луг перед аббатством работники-кроты загодя разровняли и окружили невысокой искусственной насыпью, чтобы улучшить обзор со зрительских мест. Мыши, ежи и прочие мелкие зверьки расселись поближе, крупные звери – подальше; птицы и звери-древолазы устроились на ветвях многовековых дубов вокруг поляны. Кто поважнее – принесли с собой складные скамьи или стулья; звери попроще сидели на расстеленных одеялах или просто на земле.

Между рядами сновали мыши-разносчики с сидром, шипучкой и ягодными пирожками от брата Гуго, знаменитого рэдволльского повара. А для тех, кому требовалось что-то посытнее или покрепче – поодаль, под развесистым дубом, красовалась пестрая палатка с вывеской, на которой был намалеван зверь с поварешкой и залихватскими кривыми буквами выведена загадочная надпись «У Летучего Бобра». Несмотря на ранний час, у Летучего Бобра отбоя не было от посетителей.

С утра народ толпился на северной стороне луга, у ворот аббатства – там, где, на резной подставке из драгоценного палисандра, был выставлен на поклонение Меч Мартина. Лишь раз в год – в День Победы – он покидал стены монастыря.

Один за другим звери подходили к чудесному оружию, благоговейно преклоняли перед ним колено, проводили пальцами по прихотливому узору, вытесненному на ножнах. Иные, постарше, даже прикасались к Мечу губами, по старинному обычаю.

Из уст в уста передавалась история о давней утрате этой святыни и ее чудесном обретении. Когда Клуни Хлыст со своей армией стоял у стен Рэдволла, и казалось, что неоткуда ждать спасения – простой мышонок по имени Маттиас услышал голос самого Мартина-Воителя. «Найди мой Меч, – так сказал ему легендарный герой, – займи мое место, стань Защитником Рэдволла!» Неисчислимые труды и опасности пришлось перенести Маттиасу; но он сумел найти Меч, вернул его в Рэдволл и с ним одержал победу. С тех пор в Краю Цветущих Мхов воцарился прочный, никем и ничем не нарушаемый мир.

Каждый хотел прикоснуться к Мечу – и каждый стремился пожать лапу Защитнику Рэдволла. Семь лет миновало с тех пор, как Маттиас стал хранителем Меча; тогда нескладный подросток, теперь он преобразился в статного молодого воина. В праздничной белой котте, расшитой золотом, с алым плащом за плечами, он казался воскресшим Мартином-Воителем. Не было в Краю Цветущих Мхов мальчишки, что не мечтал бы стать на него похож – и не было девочки, что втайне не завидовала бы прекрасной Василике, его молодой жене, сидевшей сейчас рядом с малышом Маттимео на руках.

Но теперь солнце уже перевалило за полдень, и турнир был в самом разгаре. Окончилось состязание в меткости; победитель – грузный барсук с седыми усами – получил из лап аббата Мордальфуса новенькую пращу; выдры-распорядители унесли с луга разноцветные мишени, установили с западной стороны два столбика и натянули между ними алую ленту, означающую конец дистанции. Мыш-герольд поднял свой рожок и протрубил замысловатый сигнал, призывая к тишине.

– Бегут! Бегут! – донесся издали многоголосый птичий крик. Соревнование в беге с препятствиями началось.

В самом выгодном положении оказались крылатые зрители: они могли наблюдать за ходом состязания с самого его начала. Повезло и тем, кто устроился на верхушках деревьев. Но большинству оставалось лишь ждать на финишной прямой – и полагаться на донесения сорок-вестниц, что стремглав носились туда и обратно у зверей над головами и выкрикивали последние новости.

– Первая полоса препятствий! Впереди – Альфред Белк, победитель прошлогоднего турнира! За ним Джулс Пушной, третий… кто-то из хорьков, сверху не разглядишь, кто – с серой полосой на спине, хорьки, узнаете своего?

– Белк лидирует, достиг второй полосы препятствий. Пушной идет за ним след в след. Хорек сорвался с ветки и выбыл! (С той стороны луга, где сидели хорьки, послышался дружный вопль разочарования) Третьим идет… так-так, кто же это?.. а, тот молодой крыс, как бишь его фамилия…

– Это Пит! – воскликнула Роза-Лилия.

Рядом с ней фыркнул и скорчил непередаваемую гримасу господин Долгохвост.

– А? Что? – донеслось с другого конца скамьи, где сидел дядюшка Желтозуб со своими племянниками.

– Наш Питер идет третьим! – крикнул ему в ухо молодой Джаспер Желтозуб.

– Что-что? – И дядюшка полез за слуховым рожком.

– Питер идет третьим! – теперь кричали хором оба племянника и Рози.

– Не понял. В каком берете?

Роза-Лилия сжала кулачки. До того она вертела головой, разглядывая зрителей, высматривала вчерашнего гостя в черном плаще – теперь же не отрывала глаз от сосновой опушки, откуда должны были появиться бегуны.

– Выходят на финишную прямую! – послышался над головой пронзительный сорочий голос. – Долгохвост опередил Пушного на веревочной сетке, идет вторым! Альфред Белк уверенно лидирует!

– Фредди! Давай, Фредди! – раздался звонкий крик с другой стороны лужайки, где, на ветвях столетнего дуба, устроились супруги Белк с выводком бельчат.

Вопил Сэм по прозвищу Молчун – тот самый, что прежде был немым и исцелился, прикоснувшись к Мечу Мартина. Теперь он поддерживал старшего брата во всю силу новообретенного голоса:

– Фредди чемпион! Фредди чемпион!!

Крик подхватили братья и сестры Сэма; вслед за белками закричали и их соседи по дубу – и скоро вся левая сторона лужайки что есть мочи поддерживала Альфреда.

Рози посмотрела на родителей. Мать неловко ерзала на скамье; отец задрал нос в небеса и разглядывал там что-то, как видно, чрезвычайно его заинтересовавшее.

Девушка перевела отчаянный взгляд на Джаспера.

– Ну как же так? – воскликнула она, схватив его за лапу, почти со слезами в голосе. – А мы-то почему молчим?!

– А в самом деле, чего мы молчим? – Джаспер повернулся к брату: – Ну-ка, давай зарядим вместе: вперед, Долгохвост!

– Вперед, Долгохвост! Вперед, Долгохвост!! – завопили изо всех сил оба парня, и тоненький голосок Рози вплелся в их голоса.

– Что-что? Кто побеждает? – приставив рожок к уху, поинтересовался дядюшка Желтозуб.

Господин Долгохвост запыхтел и отодвинулся на самый край скамьи, всем своим видом демонстрируя, что он тут ни при чем, просто однофамилец.

Однако все больше соседей – и крыс, и не только – оглядывались на молодежь, а затем, увлеченные энтузиазмом молодых зверей, подхватывали их речевку. Спортивный азарт заразителен: и минуты не прошло, как почти вся правая сторона лужайки вскочила со своих мест, прыгала и вопила во все горло, поддерживая Питера.

Наступал волнующий финал: вот-вот бегуны вылетят из леса, стрелой промчатся по лугу – и победителем станет тот, кто первым перекусит алую ленточку.

– Вперед, Долгохвост! Вперед, Долгохвост! – увлеченно выводила Рози.

Джаспер Желтозуб смотрел на нее так, словно видел впервые. Раскрасневшаяся, с взъерошенной шерсткой и блестящими от волнения глазами,крыска была чудо как хороша. На младшую сестренку друга Джаспер привык глядеть свысока; но сейчас вдруг понял, что за один ласковый взгляд этой девушки готов… да хоть сразиться с самим Клуни Хлыстом!

Крики зрителей перешли в ультразвук, когда из соснового бора вылетели две стремительные фигуры. Одна, впереди – рыжая молния, скользящая по траве. Вторая – серая, словно обрывок грозовой тучи.

Бегуны шли почти вровень. На ветвях деревьев, лазать и прыгать по которым Фредди Белк научился раньше, чем ходить, Питеру его обогнать не удалось; но на твердой земле он постепенно сокращал дистанцию.

– Давай, Питер! – завизжала изо всех сил Рози.

– Поднажми, сынок! Не посрами нашу фамилию! –поддержал ее вдруг раскатистый бас господина Долгохвоста.

И Питер поднажал.

– Долгохвост обходит соперника! – тараторила сорока, не в силах выйти из роли комментатора. – Вот обогнал его на голову… вот он впереди уже на полкорпуса… на корпус… на длину хвоста…

Фредди ускорил бег и снова вырвался вперед – но в этот миг Питер взлетел в воздух и в прыжке вцепился зубами в алую финишную ленту! Зрители дружно ахнули; а Питер клацнул мощными крысиными челюстями – и упал наземь без сил, с обрывком ленты в зубах.

Что было дальше, он помнил смутно. Кажется, все вокруг визжали и прыгали; с одной стороны его обнимала Рози, с другой Джаспер, с третьей суетился дядюшка Желтозуб со своим рожком, и надо всем этим гремел неизбежный голос отца: «Да, наша порода! Мы, Долгохвосты, меньше чем на первое место не согласны!» Потом кто-то подтолкнул его в сторону ворот аббатства, туда, где лежал Меч и сидели почетные гости; и Маттиас пожал ему лапу, а Василика вручила венок, сплетенный ее нежными лапками из травы и луговых цветов, и все кричали «Ура!», и какой-то длинноухий верзила с рядом блестящих медалей на груди – только потом Питер сообразил, что это знаменитый боевой заяц Бэзил, герой прошедшей войны – похлопал его по плечу и сказал: «Ну ты, парень, зажег!» – а Питер, у которого голова шла кругом, вместо «спасибо» ответил «здравствуйте», но этого никто не заметил.

– А молодец парнишка! – заметил Бэзил чуть позже, когда шум затих, а выдры-распорядители унесли обрывки финишной ленты и принялись устанавливать по периметру луга веревочное ограждение. – Не каждый день встретишь крысу, которая лучше белок по деревьям скачет!

Аббат Мордальфус неодобрительно покачал головой.

– И все-таки, – проговорил он, – я считаю, каждый должен заниматься своим делом и не лезть в чужой монастырь. Небо – для птиц, деревья – для белок; а кому природой назначено ходить по земле и рыть норы…

– Если бы семь лет назад один мышонок занимался своим делом и не лез в воители, – негромко, словно про себя, проговорил Маттиас, – что было бы сейчас с Рэдволлом?

– Ты – совсем другое дело! – пожал пухлыми плечами аббат. – Тебе явилось видение, ты услышал голос Мартина… такова была воля небес!

– А откуда нам знать, какова воля небес? – спросил Маттиас; и голос его прозвучал так странно, так не по-праздничному, что Василика, лучше всех знавшая мужа, взглянула на него с недоумением и тревогой.

– Что-то не так? – тихо спросила она. – Ты сегодня с самого утра какой-то мрачный.

Маттиас потер ладонью лоб.

– Нет-нет, – рассеянно ответил он, –все в порядке. Просто… а, неважно.

И устремил невидящий взгляд в небо, где высоко-высоко, почти на пределе видимости, кружила над Рэдволлом какая-то острокрылая и клинохвостая птица.

========== Глава третья ==========

– …И что же видят его верные соратники, ворвавшись наконец в замок? Посреди двора, опираясь на меч и утирая кровь, обильно текущую из ран, стоит Беренгарий, а у ног его распростерся труп злодея! Разумеется, все поражены. «Как ты одолел его в одиночку? – спрашивают они. – И как пробрался в его логово?» А он только усмехается. «У крыс, – говорит, – свои секреты…»

Господин Долгохвост сделал паузу, чтобы перевести дух, со стуком поставил на столик пивную кружку и утер усы.

Питер смотрел сквозь него и блаженно улыбался. В голове у него шумело от выпитого пива («Вообще-то тебе, конечно, нельзя, но сегодня можно!»), и сейчас он готов был слушать любые рассказы о подвигах прапрадеда в любом количестве.

– Вот что, дорогие мои, – прервала мужа госпожа Долгохвост, – отметили, а теперь пора и назад. Не то, сохрани небеса, состязание бойцов закончится без нас – и не бывать нашей девочке Королевой Красоты! Роза-Лилия, детка, подтяни ленту, у тебя бант с хвоста сползает. И не забывай: не скачешь, не пищишь, головой не вертишь туда-сюда, сидишь тихо и чинно, как подобает девице из хорошей семьи!

– Мама! – простонала Роза-Лилия.

– Да они там до ночи не закончат, с этой своей жеребьевкой, финалами, полуфиналами… – проворчал Долгохвост-старший; но все же поднялся и не вполне твердым шагом направился к выходу из палатки «Летучего Бобра». Все крысиное семейство потянулось следом.

– И все-таки, Питер, – проговорил отец, плюхаясь на край скамьи, – ты, конечно, у нас молодчина, но лучше бы ты учился окапывать яблони!.. Так… и что это у нас здесь происходит?

На Турнирном Лугу в самом деле происходило нечто необычное. Зрители взволнованно шумели, не сводя глаз с огороженной площадки для поединков. Здесь здоровенный бобер Том Лопаткинс, признанный мастер фехтования, из последних сил отмахивался от наседавшего на него противника в длинном черном плаще: хоть соперник и был намного его мельче, Лопаткинсу явно приходилось туго.

– Что здесь было без нас? – спросил Пит у Джаспера Желтозуба.

– Да сначала все как обычно. Но вдруг вылез этот… фиг его знает, кто он такой – и как начал молотить всех подряд! Наших ребят просто раскидал. Начали выходить против него взрослые, крупные звери – и их лупит, как малых мышат! Смотри, смотри, что делает!

В этот самый миг зверь в черном плаще отступил на шаг назад, затем взлетел в воздух и в прыжке, каким-то мягким, почти ласковым движением взмахнул своим посохом. Конец посоха ткнул бобра в место, где шея соединяется с плечом; удар выглядел совсем несильным – но рослый бобер пошатнулся, выронил свой шест, схватился лапами за шею и упал на колени. Пружинисто приземлившись, противник насмешливо отсалютовал ему своим оружием. Зрители зашумели, а герольд поднес к губам рожок, возвещая конец схватки.