Текст книги "Узоры на твоей коже (СИ)"

Автор книги: Natali_art

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Отворив для нее двери своей академии, они пригласили их в свой мир, и не скрыли правды, хоть она и легла тяжелым грузом на ее сердце, будто Гермиону ошпарили кипятком прямо в лицо. Она перебарывала свой внутренний возглас о том, что стоило бы очнуться от собственного горя и воспротивиться той руке, что якобы предлагала ей помощь.

Вдруг эта правда была умело завуалированным новым слоем лжи, который Грэшер так филигранно накладывал на ее открытые раны?

Она дрожала в попытке пересилить себя и ступить на лестницу. Гермионе нелегко давалась вера в слова этих людей. Они скрывались от магического мира, пряча под своей крышей десятки, а может быть и сотни студентов с темной магией внутри. Что могло сулить их скопище?

До сих пор остро ощущались отголоски войны, которые не прошли бесследно для всех в ее окружении, и что, если все эти люди лишь водят их за нос, создавая за спинами всей магической Британии новую армию, которая принесет возмездие и завершит дела Темного лорда?

Грэшер молча оперся на трость и не спеша зашагал в сторону Драко. Гермиону пробрала дрожь, но она успокоилась, как только увидела, что он осторожно переместил его на кушетку и нанес несколько заклинаний защиты.

– Для вашего же успокоения я поставил защиту. Снять ее сможете только вы. Магия его крови связана с кровью первенца в вашем чреве, – Грэшер оправил костюм и взглянул на Нотта, неловко переминающегося возле своего друга.

– Я не причиню вам вреда, но вы вправе не верить нам, и я смогу вас понять. Вот только потеря самых близких людей слишком дорого обойдется вам за нежелание принять правду, – закончив эту фразу, он переключил свое внимание на Тео. – Мистер Нотт, оставайтесь здесь и не беспокойтесь за свою безопасность. Это крыло академии полностью принадлежит только мне и Софии.

– Может быть, мне стоит пойти с Гермионой? – обеспокоенно спросил он и стал не похож сам на себя. Его беспечный вид приобрел оттенки замешательства.

– С миссис Малфой отправлюсь я. А вам лучше приглядеть за другом. Если он очнется, мы сразу же примем меры.

– Что ж, Гермиона, иди. Я побуду с Драко. Этот мужчина не внушает мне особого доверия, – произнес Тео чуть тише, но Грэшер покачал головой и сжал губы на его излишнюю самоуверенность, – но если он поможет нам вытащить Драко из этого состояния, то наверное, мне придется извиниться за только что сказанное.

Грэшер ничего не ответил. Он лишь последовал вперед к лестнице, оставляя позади Тео и Драко. Поравнявшись с Гермионой, он дотронулся до ее плеча. Его рука отцовским искренним прикосновением вселила в девушку уверенность продолжать подниматься. Страх перед встречей с Софией исчез, сменяясь на желание как можно больше узнать судьбу этой женщины, и понять, чем они смогут им помочь.

Преодолев лестничный пролет, они оказались на площадке перед большим дверным проемом. Его створки были обильно украшены лепниной и вензелями, покрытыми золотом. Фрески с сюжетами по мотивам Истории Магии не спеша двигались по стенам. Гермиона ошеломленно вскинула брови, читая надписи на латыни, и разглядывая творения руки великого мастера

Магия ощущалась здесь совсем иначе. Она была более плотная и густая, а ее шлейф висел в воздухе подобно грозовым тучам перед тем, как разразиться ливнем. Но, на удивление, она не была отрицательной. Ее трансформация из темной магии была чем-то граничащим со светлой, будто колебалась на самой грани. Явление, которое захватывало и подбадривало ее ступать дальше, следуя за мистером Брюсом, который уже приоткрывал дверь, пропуская девушку вперед.

– Прошу, – он проследовал за ней в покои своей супруги и аккуратно прикрыл двери.

И тут Гермиона окунулась в атмосферу кромешной печали и сочувствия по незнакомому ей до этого момента человеку.

Женщина преклонных лет лежала в своей постели, и то, что она таяла на глазах, было видно невооруженным глазом. Силы покидали ее. Она действительно не протянет и нескольких часов. Скорбь заранее вселилась в воздух огромной комнаты и накидывала свою вуаль на плечи всех вошедших. Тишина была наполнена горем и неминуемой утратой.

Грэшер так и остался стоять позади, позволив Гермионе пройти вперед и познакомиться с человеком, который хотел ее предостеречь от невидимого врага, но, судя по всему, так и не смог выполнить своего долга.

Морщинистое лицо со впалыми щеками делало эту женщину еще более старой и немощной, чем она являлась на самом деле. Ее слабые руки лежали по бокам, а мертвенно бледные пальцы слегка подрагивали. Смотрев до этого только прямо перед собой, она перевела свой взор на Гермиону и потянула к ней свою ослабленную руку.

– Девочка моя, – произнесла Софиа, и из ее небесно-голубых глаз скатилась крупная слеза. Она разбилась о подушку и впиталась в ткань, оставляя мокрое пятно. – Я думала, что никогда не увижу тебя. Что мне не придется узнать, что ты у меня есть. Но Мерлин милостив ко всем в этом мире. Он даровал мне встречу со своей внучкой, пусть и в такие темные минуты моего существования. Я благодарна судьбе за то, что покидаю мир живых, потому что знаю: ты сможешь дать жизнь нашему роду, Гермиона. Твой первенец обязательно увидит свет и познает великую магию. Поверь, он будет горд тем, что у него в роду были такие маги и такие сильные родители, которые не поддались и не сломились под всеми обстоятельствами.

– Но как вы… Мы же с вами не можем быть родственниками, мистер Брюс уверял, что вы мне никто!

Гермиону совершенно выбило из колеи от известия о кровном родстве с этой женщиной. Догадки всё больше обретали ясность. Оказаться полукровкой с ведьминской кровью внутри уже не было безумием. Но, черт возьми, как?

– Грэшер поступал так только из-за боязни раскрытия нашей академии. О нашей с тобой связи он ничего не знал до недавнего момента. И, да, – она помолчала несколько секунд, касаясь трясущейся ладонью кудрявых волос девушки. – Я всегда знала о тебе, сразу же, как ты родилась.

Рукав ее светлого платья обнажил фиолетовые опоясывающие круги на запястьях, и Гермиона отскочила от женщины. Софиа понимающе зажмурилась и озвучила то, что не было смысла скрывать.

– Это результат действия Непреложного обета, Гермиона. Однажды я совершила громадную ошибку в своей жизни, и позже очень сожалела о ней. Но юность так наивна, что я легко поддалась внушению и заключила этот пакт о неразглашении. – Софиа убрала хрупкую руку от волос Гермионы и опустила ее обратно на постель. – Но, с течением времени, чары не рассеялись, как я думала, а лишь усилились, и приносят мне невыразимую боль. Он ближе, чем мы все думали, Гермиона. Тот-кого-нельзя-называть никогда не умирал. Волдеморт слишком хитер и умен. Когда он был юн и полон решимости захватить мир, его абсолютно ничего не останавливало.

– Вы были с ним знакомы?

– Том нашел меня там, в Колдовстворце, и смерть того юноши была не случайна, – София покрылась испариной и задышала чаще. Ее руки затряслись сильнее при упоминании о Волдеморте. Гермиона оглянулась на Грэшера, и тот подошел к постели.

– Софиа, дорогая. Тебе нельзя, ты же помнишь, позволь проводить Гермиону к Омуту.

Гермиона застыла с вопросом на губах, не смея пошевелиться.

Понимание нахлынуло на нее потоком ледяной воды и застыло в жилах. Метка Драко появилась не просто так. Волдеморт вновь возрождался. Только на этот раз под удар попал не Гарри, а Драко, который когда-то оказался очень слаб в руках Темного Лорда.

Но почему он, а не кто-то другой?

Вопрос остался без ответа. Грэшер успокоил Софию, которая забилась в агонии, и увел Гермиону. Он притянул ее к себе, и они аппарировали в темную комнату с зеркальными стенами. В нише одной из них находился постамент со знакомыми ей очертаниями Омута памяти.

– Действие Непреложного обета убивает ее. Софиа рассказала мне всё, что смогла, но, когда от этого ей стало хуже, я запретил ей подвергать себя опасности. Целитель при академии смог взять у нее воспоминания и поместить их в Омут. – Грэшер, опираясь на трость подошел к чаше с жидкостью, заполняющую ее до краев. – Я уже просмотрел их по несколько раз. Будет лучше, если вы увидите все сами. В этих воспоминаниях самые ключевые моменты. Они дадут вам, пожалуй, ответы на все ваши вопросы. Об остальном я расскажу вам сразу же, как вы вернетесь из них.

Пока он доставал флаконы с ниточками воспоминаний, Гермиона парализованно смотрела на чашу Омута памяти. Готова ли она увидеть правду глазами этой женщины? Если опасность воскрешения Волдеморта была известна Софии, то почему она скрывала это от всего магического мира?

– Я отвечу и на этот вопрос, – сказал Грэшер, будто считав ее мысли. – Софиа, как вы уже поняли, была очень сильной ведьмой. В ее крови текла неистовая магическая сила. Темная сила, – уточнил он и продолжил откупоривать флакончики со сверкающими нитями воспоминаний. – Она создавала такие заклинания, эффект которых мог исчисляться десятками лет. Но у любой магии есть свой временной предел. Создав ритуал на основе магии крови, она рассчитала его на ограниченное время. Когда Темный Лорд погиб в Битве за Хогвартс, мы все выдохнули. Софиа ничем не выдавала своего волнения по поводу того, что могло произойти. Она тоже думала, что связь прервалась. Ведь то заклинание по истечению срока давности должно было быть деактивировано. Все крестражи уничтожены, а это означало лишь то, что проклятие спало, ритуал разрушен. Еще одного крестража, созданного ею в молодости, больше нет.

Гермиона не верила своим ушам. Кто мог вообще подумать, что всё это время существовал скрытый крестраж, запаянный в магии и преодолевший около полувека?

– София задавалась тем же вопросом. Она использовала магию отмены, но Непреложный обет сковал ее по рукам и ногам. Ей казалось, что она заслужила смерть после того, какой грех приняла на свою душу. Только когда боль оказалась нестерпимой, а ее состояние – несопоставимым с нормальной жизнью, она открылась мне. Всё, что я мог сделать для нее, содержится в этих нитях воспоминаний.

– Вы пробовали снять обет?

– Это сложнейшее зелье, даже с учетом наличия всех ингредиентов. Мы собирали данные, и у нас не хватает самого главного – порошка из клыка Шведского тупорылого дракона. Добыть его, даже учитывая мое положение нереально.

– Я могла бы помочь, мы сможем спасти Софию! – с надеждой на исцеление воскликнула Гермиона. Заранее понимая, что обрекает их на ложные надежды. Зелье было очень древним и не исследованным. Плюсом ко всему запрещенным.

– На его приготовление уходят месяцы, а принять его необходимо под определенным лунным циклом. Даже если у вас есть недостающий нам ингредиент, времени у нас слишком мало. Оно нам уже ничем не поможет, Гермиона.

Грэшер покачал головой и вернулся к Омуту, вглядываясь в гладь его поверхности.

– После того как вы просмотрите воспоминания, мы вернемся к Софии, и она скажет вам, как отменить связь Волдеморта с кровью Драко. Помните о том, что его магия напрямую связана с вашим еще не рожденным ребенком. Как только Софиа даст вам эту информацию, она погибнет. Ее Непреложный обет разрушится. Она наконец освободится от тайны, которая сковывала ее на протяжении всей жизни.

В горле мгновенно скопилась горечь, и Гермиона отвернулась, чтобы скрыть проступившие слезы.

От нее зависело очень многое. Три жизни, которыми ей доведется распоряжаться. Нет права на ошибку. Нет права допустить хоть малейшую помарку, ведь это не эссе, которое можно переписать. Под угрозой был и их с Драко первенец. Гермиона даже не до конца успела пережить эти эмоции. Теперь она носила под сердцем малыша от так любимого и обожаемого ей мужчины. Драко еще не знал.

Но он узнает.

Драко обязательно увидит ее вновь и будет лучшим отцом. Он сможет построить ту семью, о которой мечтал сам.

Его боль – ее боль. И она проживет ее вместе с ним, а после обезвредит, чего бы ей это ни стоило.

Грэшер терпеливо ожидал ее возле Омута. Он готов был принять любое решение Гермионы. Даже если она откажется, они смогут выстоять войну. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Но шансы были неравными. Смерть Софии не могла быть напрасной. Ее род должен был продолжиться.

Гермиона кивнула. В глазах Грэшера отразилась надежда. Не мнимая, а подкованная уверенностью в том, что Гермиона приняла самое верное решение.

Она готова узнать правду. Он прочел это в ее решительном взгляде.

Гладь Омута нарушилась. Лицо Гермионы погрузилось в толщу прозрачной субстанции. Первое воспоминание заволокло глаза серебристой дымкой, затягивая ее глубоко в свои недра.

========== Глава 38. Выбор ==========

Комментарий к Глава 38. Выбор

Треки к главе:

King Plague – Ave Plague

Rail Thompson – Expired Reality

Чужие воспоминания, свидетелем которых она вновь стала, проявились отчетливее перед ее глазами. Весь туман ушел, открывая завесу прошлого.

Гермиона задержала дыхание, не смея нарушить ту сцену, которая предстала перед ней.

Молодой Том Реддл расхаживал по уютной каморке, увешанной травами. Скляночки с зельями плотно стояли рядами на деревянных полках. В чугунках теплилось недавно сваренное зелье. Опустив голову и прислонившись спиной к стене комнаты, стояла юная Софиа. Одна ладонь лежала на ее животе, словно приглаживая платье. Взгляд направлен в противоположную от молодого мужчины сторону.

– Софиа, – настаивал Том, остановившись, наконец, напротив нее. – То, что ты сейчас сопротивляешься, никому не пойдет на пользу.

В глазах девушки промелькнул страх и она покосилась на амулет, который оставила на столе рядом с пучком трав.

– Магия в моей крови не для того, чтобы помогать тебе раскроить свою душу на части, – кинув обозленные слова прямо Реддлу в лицо, она заметила улыбку, которая поползла от краешка его губ.

– Ты уже соучастница моего возрождения, ведьма. Не заставляй меня принуждать тебя силой. Поверь, я не гуманен в методах давления.

– Я не настолько сильна, чтобы создать крестраж, – Софиа мотнула длинными волосами, собранными в косы. – Попроси о помощи более сильных магов.

– Не заговаривай мне зубы, Софиа. Я достаточно долго наблюдал за тобой, мисс Мортенссон, чтобы сомневаться в твоих способностях, – кивнул он и улыбнулся шире, приближаясь к девушке с кошачьей грацией. – Ты – идеальная ведьма, способная сделать то, что мне нужно. Я испарюсь из твоей жизни как только ты создашь крестраж.

– Но ты просишь о магии крови, – ответила она громче, смело вздернув подбородок к высокому юноше. – Это не прихоть и не баловство. От такого могут погибнуть люди. Ты губишь не только себя!

– Да мне плевать на остальных, – искры злобы вспыхнули в глазах Тома, и он мгновенно отступил от девушки. – Ты носишь в своем чреве сына, так ведь, Софиа?

Девушка мгновенно сникла и встревоженно выдохнула. По ее реакции можно было понять, что никто не знал о ее положении.

– Можешь не отвечать, – фыркнул Реддл и подхватил кулон со стола, не дав Софии вставить даже слово. – Его отец – тот самый угловатый старшекурсник, угадал?

– Не смей так говорить о Винсенте. Он ни в чем не повинен и не сделал тебе ничего плохого.

– Ты как пластилин в руках творца, Софиа, – ответил Реддл свойственным ему голосом, схожим со змеиным шипением. – Тебя даже не нужно разгадывать. Ты вся на поверхности.

– Ты не причинишь ему вреда, Реддл, – процедила Софиа сквозь зубы.

– Я сломаю любого, кто помешает мне, – он приблизился к ней вплотную и приподнял ее подбородок двумя пальцами. – Ты не исключение. Если не поможешь мне – потеряешь всех.

– Я прокляну тебя! – выплюнула она и дернулась в его руках.

– Винсент уже мертв, глупенькая, – он взглянул на девушку с торжеством во взгляде. – Прокляни меня, давай же! Твой ребенок будет следующим.

Гермиона застыла вместе с Софией от стеклянного шока в ее глазах. Весть об умершем возлюбленном прожгла ее нутро кипятком. Слезы заструились по щекам. Слова о том, что Реддл доберется и до еще нерожденного ребенка, привели Софию в неподдельный шок.

– Ты лжешь! – в истерике она не понимала, с кем имеет дело, и оттолкнула Тома от себя обеими руками. – Я доверяла тебе, думала ты помогал!

– Услуга за услугу, – Реддл склонил голову набок, не переставая ухмыляться. – Скрывать такую магию, знаешь ли, мне пришлось похлопотать, – он отряхнулся от ее недавних касаний, брезгливо кидая амулет Софии обратно рядом с зельем.

– Какое шикарное будущее ждет тебя. Изгнание из Колдовстворца с позором, лишение магии и скитания до самой смерти неприкаянной. Я сдам тебя сегодня же.

– Нет, Том!

Сцена воспоминания оборвалась и закрутилась так быстро, что Гермиона едва не рухнула на пол, оказавшись в новом. Комната всё та же, но в ней витала явная тревога, которая сразу же просочилась и в сердце Гермионы. Напряжение висело плотной завесой, и даже дыхание давалось с трудом.

– Ты творишь благо, Софиа, – твердил Том, нависая над девушкой, которая держала в одной руке тонкий кинжал, а второй придерживала вырывающуюся сипуху.

– Какой же ты бездушный и не способный хранить в себе хоть каплю любви, – проговорила она, сдерживаясь от слез. – Как ты живешь с этим?

– Любовь слишком сковывает и обременяет. От нее одни проблемы, – улыбнулся Реддл, усаживаясь на краешек стола, на котором всё было готово для обряда. – Я же свободен.

Он развел руки в стороны.

Софиа смерила его взглядом исподлобья и снова переключилась на бьющуюся в руке птицу. Она хлопала крыльями, поднимая в воздух заготовленные травы и опрокинула ступку со светлым порошком.

– Не буду тебе мешать, – Том улыбнулся и спрыгнул со стола.

Когда он скрылся за дверью, Софиа согнулась над столом, ослабляя хватку на теле птицы. Та легко выпорхнула и стала метаться по комнатушке. Кинжал выскользнул из ее пальцев и ударился о пол. Рыдания Софии смазались, унося Гермиону в новое воспоминание.

На этот раз уже знакомая комната была залита лунным светом и блики очерчивали острые скулы Реддла. Том вертел в своих пальцах монету и смотрел на Софию с прищуром.

– Хорошая работа, мисс Мортенссон.

– Не произноси это так, будто действительно относишься ко мне с уважением. То, что ты сотворил с Винсентом… – она помолчала, сглатывая ком в горле, – я никогда тебе этого не прощу.

Реддл поджал губы, немного хмуря брови. Он присел на шаткий стул и покачал головой.

– Единственное, что я люблю – это игры со смертью. Благодаря тебе, Софиа, я стал бессмертен. И смогу возродиться тогда, когда никто не станет ждать. Когда все решат, что меня больше не существует. И уже никто не сможет меня уничтожить. Твое непрощение мне безразлично.

– Ненавижу тебя, – выдавила девушка и отошла в глубь комнаты.

– Не забывай, я покрываю все твои выходки, – ответил Том и расплылся в улыбке. – И еще, – как будто вспомнил он и встал со стула. – Ты должна всё сохранить в тайне. Но не просто пообещать мне молчать.

– Чего ты хочешь, Том? Разве тебе не достаточно?

– Я хочу Непреложный обет. Немедленно.

– Не смей связывать себя со мной этими узами!

– Мне очень жаль, дорогая Софиа, – продолжал он со смесью иронии на губах. – Власть, которая мне нужна, не должна рухнуть в один момент по неосторожности такой юной девы. Ты поклянешься мне, что ни одна живая душа не узнает о том, что ты сделала для меня. Ну же, перестань дрожать, – Реддл подошел к Софии и с наигранной нежностью погладил ее костяшками по щеке.

Девушка дернула головой в сторону. Выражение ее лица говорило лишь о глубокой ненависти к этому человеку.

– Не бойся, это не больно, – он обхватил ее запястье, крепко сжав его пальцами. – Вот так, посмотри мне в глаза.

Будто очарованная внушением, Софиа подняла взгляд. Том Реддл явно взял ее разум под контроль неким невербальным Империо. Девушка не сопротивляясь вытянула руку, и он широко улыбнулся.

Том поднял волшебную палочку над их соединенными запястьями, и его взгляд изменился на более суровый, не сулящий ничего хорошего.

Гермиона отступила, сжимая холодные ладони от приступа страха. Дым застелил сцену скрепления Непреложного обета и вытолкнул ее в новое воспоминание. В глухом лесу, ей пришлось бежать вслед за Софией, которая от паники и бессилия металась между густыми деревьями, плотно обхватывающими ее. В какой-то момент она устало привалилась к дереву и съехала по стволу вниз, придерживая заметно округлившийся живот.

– Потерпи, сыночек, – шептала девушка, поглаживая ладонью живот поверх разодранного платья. Софиа прикрыла веки и зашептала заклинания на языке, который Гермиона не знала.

Всё вновь закружилось в суматошном ритме и в следующее мгновение Гермиона наблюдала за тем, как Софиа накладывала заклинания на новорожденного сына и, разрезав его крохотную ладонь, соединяла кровь с некой субстанцией, похожей на густую смолу.

Малыш верещал, но она не обращала на это внимания. Очертив рукой невидимые чары, Софиа приложила свою ладонь к его лбу. Ребенок успокоился, задышал ровнее, краснота его заплаканных щек спала и он распахнул глаза, внимательно рассматривая свою мать. Софиа улыбнулась сквозь слезы.

– Том не тронет тебя, ты будешь в безопасности. Однажды чары спадут и ты будешь зол и беспомощен, но ты должен поверить, что это лучшее, что могло выпасть на твою долю. Он убил Винсента, сможет найти и тебя. Я не хочу так рисковать.

В последний раз она прижала к груди малыша, который невозмутимо махал ручками и забыл о ране, которой уже не было видно на его ладошке. Софиа поместила его в корзину и зашагала прочь.

Воспоминание вытолкнуло Гермиону в разрушенную хижину, где Грэшер утешал уже немного повзрослевшую Софию. Прислонившись к его плечу лбом, она сжимала ладонью свой кулон и тяжело дышала.

– Я смогу дать тебе кров и безопасность, – произносил он, поглаживая ее по растрепавшимся и спутанным волосам.

Руки Софии были в чьей-то крови. Чужой или собственной – Гермиона даже не хотела думать. Обстоятельства, которые заставили ее загнать себя в угол, наверняка были устрашающими.

– Моя магия, – прошептала Софиа и подняла руки к лицу, – она причиняет вред не только мне.

– Ты очень напугана, девочка моя, – забота Грэшера в словах окутала ее наравне с его руками на ее плечах. – Ты убила не человека, а лишь животное. Но я научу тебя справляться с этим. Мы укротим эту силу. Не прекращая поиски, я очень многому научился, и теперь могу без сомнения сказать, что умею работать со всплесками темной магии, какой бы сильной она ни была. Знаю, ты не можешь выместить ее иначе как через причинение вреда или увечья живому или неодушевленному, разрушая всё на своем пути. Но со мной ты станешь прежней. – Грэшер приподнял ее голову и заглянул в полные испуга глаза девушки. – Ты обретешь себя, станешь сильной и сможешь владеть своей магией вместо того, чтобы разрушать ею себя и мир вокруг.

Софиа закивала головой и зарыдала у него на плече. Брюс терпеливо прижал ее хрупкое тело к себе.

Это последнее, что смогла увидеть Гермиона прежде, чем с жадностью вдохнуть кислород, выныривая из Омута памяти. Ее ошалевшее лицо исказилось от смешанных эмоций. Информация, которую она получила, бурлила в ней и не укладывалась в голове. Том Реддл принудил Софию создать проклятие на основе магии крови и запечатать его в крестраж.

Именно он убил того юношу, от которого, судя по всему, и была беременна Софиа. Он заставил ее подчиниться Непреложному обету, применив непростительное. Омерзительное манипулирование заставило девушку с темной магией в крови пойти на поводу у этого сильного волшебника.

Грэшер молча стоял напротив Гермионы. Он кивнул, когда Гермиона, наконец, нашла в себе силы и отошла от чаши с воспоминаниями. Немного пошатываясь, она прислонилась к стене и еле сдержала подступающие слезы.

– Тот мальчик – это мой отец, – сказала она больше в форме утверждения, чем вопроса. Мистер Брюс утвердительно кивнул.

– Да, Гермиона. Софиа спасла сына от рук Волдеморта сильнейшим заклинанием, скрывающим магический след. Твой отец большую часть жизни прожил и не подозревая, что он потомок ведьмы с магией в крови. Она подкинула его молодой паре после обряда и потом еще долго скрывалась, перемещаясь по различным точкам аппарации. Хоть и силы ее были на пределе, она неминуемо разрушала себя. Она не стала Обскуром, она стала страшнее. Софиа была источником темной магии, которая убивала ее и всё вокруг.

– Но вы смогли найти ее, – проговорила Гермиона, садясь на скамью и, наконец, переставая дрожать.

– Не знаю что было бы, если бы я не взял ее под свое крыло. Вероятно, она бы погибла.

– Если бы тогда погибла Софиа, не было бы и меня.

– Сейчас ты выступаешь главным звеном в жизни многих людей, в том числе тех, которые еще не появились на свет. Когда-то этим звеном был и я. Тебе предстоит нелегкая задача. Софиа расскажет тебе.

– После того, как она скажет… – Гермиона выдохнула и сжала кулаки, чтобы не поддаться эмоциям, – ее не станет.

– Увы, только так мы можем получить нужную нам информацию. Иного способа нет. Она не боится умереть. Теперь она знает, что у ее рода есть продолжение. Она верит в тебя. Мы все верим в тебя.

Его «мы» означало что-то действительно глобальное. Гермиона не понимала, каким образом переняла на себя роль спасителя мира, с тех пор как ее выполнял Гарри. Сейчас же она должна была взять на свои плечи ношу, которая спасет магический мир. Вот что чувствовал Гарри, пытаясь справиться со всем этим. Ему приходилось выдерживать слишком многое. Жаль, его не было рядом. Гермиона хотела обнять его, чтобы услышать слова поддержки от друга, ставшего для нее практически братом. Родным настолько, что и другим невдомек.

Груз реальной ответственности нависал над ней глыбой, которая придавливала ее своим весом. Но зная, что за всем этим стояло всё их будущее, Гермиона подавила в себе страх. Он мог невовремя завладеть ею и сбить с пути. И она не могла позволить ему взять над собой верх.

Они все доверяют ей, они все надеются на ее силы. Гермиона не откажется от ответственности, сбросив её с себя. Она не сможет разорвать нити, связывающие ее в «сегодня» с ней в «завтра». Ведь в «завтра» она сможет увидеть Драко живым, настоящим, здоровым и исцелившимся.

Его образ не выходил из её головы ни на минуту. Каждое из воспоминаний Софии еще больше подталкивало Гермиону решительно действовать. Она готова пойти хоть на край света, чтобы дать будущее всем им. Прежде всего, своему ребенку, которого Драко просто обязан увидеть.

Рассвет близился, но цена его была слишком высока.

Пришло время её заплатить.

Поднявшись со скамьи, Гермиона кивнула Грэшеру, и он молча отвел ее обратно в покои Софии.

Женщина умирала, иссыхая на глазах. Ее магия, прежде сильная, теперь таяла и погибала вместе с владелицей. Их шаги казались ей излишне громкими в этой тишине.

Подойдя вплотную к постели своей бабушки, Гермиона опустила ладонь на руку женщины. Девушка понимала, что Софиа уже смирилась со своей участью и слабо боролась за жизнь. Ей хотелось подарить ее другим, а после уйти в вечную ночь. В ее глазах не было страха, в них плескалось лишь безжизненное отчаяние.

– У тебя будет только один шанс, – прохрипела она старческим надломленным голосом. – Тебе нужно, чтобы Драко нашел силу любви во мраке. Перед этим нужно совершить обряд в Академии. Наши студенты помогут тебе в этом.

Хрип из ее легких стал разрушительнее, и она закашлялась, едва справляясь с давлением Непреложного обета.

– Комната Любви открывается не всем, но ты сможешь в нее войти, я уверена. Только, оказавшись там, не дай себя обмануть увиденному. Ты будешь верить в то, что предстанет перед тобой истиной, но обманешься. Ты пойдешь на зов, что будет плачем, но обречешь себя на беду. Ты увидишь то, что захотелось бы развидеть. Не верь ничему, войдя в ее двери. Любовь капризна как дитя и сильна как тайфун. Ее не приручить, не зная сострадания. Ею не завладеть, не познав утраты. Направляй Драко к свету, что льется прямо из его сердца. Он будет отрицать всё, что ты ему скажешь, но только сила истинной любви поможет вам избавиться от проклятия и исцелить его кровь. Проклятие разрушится, как только вы вновь обретете друг друга.

Тело Софии затряслось и она прикрыла веки. Ее страдания были такими сильными, что Гермиона хотела помочь ей, но Грэшер придержал ее, не дав вновь прикоснуться.

Софиа сорвала кулон со своей шеи и вложила его в руки Гермионы. Ее пальцы оказались прохладными, будто она уже мертвец.

– Возьми его. Он приведет тебя к Драко, только будь осторожна, – кулон засветился в ладони Гермионы и тут же погас. Девушка сжала руку, пряча его.

– Ты должна будешь готова к тому, что Драко переместится в новом приступе. Если ты не найдешь его, мы все будем обречены.

Гермиона испуганно взглянула на Софию и закусила губу. Отправиться в Комнату Любви сродни сумасшествию. Открыть ее не под силу никому. И как она, имея у себя лишь кулон Софии, сможет это сделать? Гермиону накрыла паника, которая как колючий плед прошлась по обнаженной коже. Такая же противная и раздражающая.

Софиа напротив нее уже захлебывалась собственным кашлем. Ее трясло в судороге. Она умирала не самой спокойной смертью.

Гермиона упала на колени и прижалась к своей бабушке, не взирая на Грэшера. Тепло, что остаточно отдавало ее тело, коснулось щеки Гермионы. Софиа обняла ее ладонью, касаясь волос.

Ее кашель прекратился внезапно. Дыхание остановилось, а дрожь унялась. Последние несколько ударов сердца гулко раздались в груди Софии, предвещая о том, что она освободилась.

Теперь ее сердце спокойно. Оно больше не бьется.

Чары Непреложного обета спали, освобождая ее запястья от уродливых синяков. Они стали бледными, как и вся ее кожа.

Грэшер позади стойко перенес кончину супруги. Он поднял Гермиону с коленей и прижал ее к себе, унимая подрагивающее тело девушки. Мужчина дал ей выплакаться, с любовью подставляя свое плечо.

Он не был врагом. Не после всего, что Гермиона увидела в этих стенах, и после того, что просмотрела в воспоминаниях. Отсчет времени для всех пошел, просыпая первые песчинки. Спустя минуту, Гермиона отстранилась и кинулась обратно в холл внизу, где осталися Тео и Драко. Грэшер стоял позади, успев лишь окликнуть ее.

Ступеньки расплывались в ее глазах. Она бежала сломя голову, и, увидев впереди фигуру Нотта, кинулась ему навстречу. Но Тео лишь недоуменно развел руками. На его лице читались разочарование и боль.

– Гермиона, у нас проблемы, – сказал он, пытаясь быть сильным. – Драко исчез.

– Что? – Гермиона оглядела комнату и, не обнаружив тело Драко, обернулась на Тео. – Может быть ты шутишь? Где он?

– После всего, кажется, я вообще разучился шутить, но он и вправду испарился. У него был приступ, я думал он умрет прямо на моих руках, но его тело переместилось неизвестно куда. Просто растворилось в один момент.