Текст книги "Любовь с привкусом горечи (СИ)"
Автор книги: Nata Ast
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Глава 29
Мирослава
Тщательно нарезаю овощи для салата, а сама думаю о том, как сказать Ване о своей беременности. Хоть он и говорил, что мы не будем откладывать момент, но… Все же небольшой страх имеется.
– Помочь? – Агата подходит настолько бесшумно, что я вздрагиваю.
– Я уже почти закончила, – улыбаюсь.
– Какая-то ты задумчивая.
– Обычная, – пожимаю плечами.
– А вот и нет, – хитро улыбается, – у вас все хорошо?
– У нас все лучше, чем хорошо, – широко улыбаюсь, – я так счастлива, – слезы сами по себе появляются на глазах, не уж то уже гормоны дают о себе знать?
– Э-эй, – тут же хмурится сестра, – ты чего ревешь?
– От счастья, – обнимаю сестру.
Тут в коляске начинает рыдать мой крестник и Агата сразу же переключается на него. Берет ребенка на руки и уходит наверх в комнату, чтобы покормить.
Смотрю на неё и мечтаю также, эх, скорее бы.
Тетя Клава без настроения сегодня. На все мои расспросы отвечает односложно. Тот мужчина, Андрей, оказался глубоко женат на нелюбимой женщине. У него двое взрослых детей. Сразу после той истории и его отъезда из деревни, он нашел девушку, чуть ли не первую встречную и женился на ней. Только после рождения ребенка осознал, что натворил. Но вернуть то ли не хотел, то ли не мог. По итогу, тетя Клава отпустила его, она привыкла отпускать…
Подхожу к ней и мягко обнимаю.
– Тетя, что с тобой? Мне-то ты можешь рассказать?
– Все хорошо, Мирочка, – похлопывает меня по руке, – хорошо.
– Знаешь, – подходит ко мне мама Аня, как только тетя Клава выходит на улицу, – я думаю, что Тимофей Николаевич тому виной!
– А? – не понимаю я.
– Наш сосед новый, – заговорщицким тоном продолжает она. – Переехал с месяц, на полгода старше Клавы. Бывший военный! Симпатичный, – подмигивает мне, и я смеюсь.
– И поэтому она в состоянии апатии?
– Ну, – пожимает плечами, – может быть. Они ведь с первого дня как кошка с собакой! А он, – хмыкает, – тоже хорош, сам доведет её, а уходит и лыбится как дурачок. Ей богу! – я хохочу, детский сад какой-то. Не зря говорят, что стар, что мал.
Беру тарелку с салатом и фруктами, выхожу на улицу. Ваня разговаривает с Марком и смеется. Как же я люблю его смех, сама невольно улыбаюсь.
Ставлю тарелки на стол и просто смотрю на своего мужчину. Высокий, крепкий и невероятно сильный, как физически, так и морально. Редкое сочетание в наше время.
Помню в детстве, когда я не понимала, почему наш отец так к нам относится. Мама говорила, что люди относятся к тебе так, как ты того заслужила. Мудростью она не отличалась, но доля истины есть в её словах. Не знаю, чем я заслужила такое испытание в своей жизни, но мне воздалось в десять раз.
– Бу, – подпрыгиваю и чуть не роняю пачку салфеток.
– Пашка! – психую, напугал.
– Ты просто застыла, – смеется, – не прилично так пялиться.
– Мой мужчина, хочу и пялюсь, – складывая руки на груди отвечаю. – А ты не завидуй.
– Вот еще, – фыркает, – мне внимания хватает.
– Ну-ну.
Празднование проходит весело и по-семейному. Родители рассказывают о детстве Вани, каким он был серьезным и рассудительным ребенком. А также всякие каверзные ситуации из его жизни. Ваня в шутку злиться, но по его глазам видно, что он в восторге.
Вечер наступил так быстро, что мы даже не заметили. Только когда ночные фонари включились, я поняла, что на улице давно стемнело.
– Ребят, мы поедем, – первыми прощаются Агата и Марк, – Санька раскапризничался.
– Ему просто скучно, – весело говорит Ваня, – да, малец?
Сашка дрыгая ножками у Марка на руках начинает хохотать, будто понял шутку дяди.
– Ну да, компанию ему надо, – внимательно смотрит на меня Агата, и мне кажется, что догадалась о моем положении.
Ближе к десяти все гости разошлись, мы вымыли посуду и убрали оставшиеся блюда. Я так объелась, что с трудом передвигалась.
– Может прогуляемся? – предлагает Ваня, – чтобы жирок не завязался.
– До пруда? – весело уточняю.
– Можно и туда.
Беру теплую кофту, обуваю теплые калоши, все чисто по-деревенски.
Ваня всю дорогу шутит, а я хохочу на всю округу. Мы обнимаемся и целуемся, словно подростки.
– У меня для тебя подарок, – дойдя до пруда говорю я.
– Я весь во внимании, – обнимает меня за талию, притягивая к своему теплому телу.
– Вот, – достаю из кармана маленькую коробочку и протягиваю ему.
Он хмурится, ему приходится отпустить меня. Открывает коробочку и пытается прочитать записку. Темно хоть глаз коли. Достает телефон и подсвечивает им. Меняется несколько раз в лице.
– Это? – его голос дрожит.
– Да, – киваю для убедительности, – да, – повторяю и плачу. – Ты скоро станешь папой.
Он подхватывает меня на руки и начинает кружить. Смеюсь сквозь слезы и подвизгиваю. Спускаюсь вниз.
– Сладкая моя, – целует нежно в губы, – как же я тебя люблю. – гладит по щеке вытирая слезы. – Не плачь.
– Оно само, – еще больше рыдаю.
– Тш-ш, – притягивает к груди, – пойдем скорее, а то замерзнешь, малыш спасибо нам не скажет.
Спустя пару метров, хватает меня на руки и несет к дому. Всячески его отвлекаю, то за ухо укушу, то в шею поцелую. Ваня буквально рычит и ускоряет шаг.
Домой вваливаемся со смехом и шумом. Ваня растирает мои руки и ноги. Идет на кухню ставить чайник. Горячий чай с тортом, то что нужно после прогулки.
Поднимаюсь наверх и переодеваюсь. Надеваю домашние штаны и футболку, волосы собираю в хвост, еще немного и они достигнут прежней длины. Мою руки и спускаюсь к столу.
Вся семья уже за столом. Такие милые, домашние, такие любимые и близкие мне люди. Разве может быть, что-то дороже, чем родные?
– Хватит косяк обнимать, – смеется Ваня, – идем сюда, – хлопает по своим коленям. Но я сажусь на стул рядом с ним, наши руки тут же переплетаются.
– Родители, – начинает Ваня, смотрит на меня, киваю, смущаясь. – У нас для вас новости, – отпивает чай.
– Не тяни уже, – не терпится маме.
– Вы переходите в новый статус.
– Какой еще статус? – не понимает папа.
– Ответственный!
– Ваня! – не выдерживает мама.
– Статус бабушки, – смотрит на маму, – и дедушки, – смотрит на папу.
Повисла пауза, я даже услышала, как тикают часы в прихожей. Напрягаюсь, не уже то не рады?
– Господи, – первой отмирает мама, – счастье-то какое! – соскакивает с места и начинает поочередно целовать и обнимать нас.
– Спасибо, дочка, – вытирает слезы папа, – спасибо.
Я снова начинаю плакать.
– Ну вот, – стонет Ваня, – потоп устроили. – все начинают смеяться, вспоминая подобную сцену из знаменитого фильма «Любовь и голуби».
Глава 30
Иван
Если меня спросят, боялся ли я когда-нибудь так сильно? Я отвечу НЕТ.
Что может быть страшнее чем, когда твоя любимая женщина рожает твоего ребенка? НИ-ЧЕ-ГО.
Это жутко, ведь ты ничем не можешь помочь. Ты слышишь её стон, буквально физически ощущаешь, как ей больно, думаешь только о том, что вот сейчас за этой дверью два самых близких человека борются за жизнь.
Месяц.
Нам оставался какой-то месяц, но воды отошли пару часов назад…
Я был на работе, когда Мира позвонила мне. Моя девочка вообще очень мужественно переносила беременность, старалась не тревожить меня, даже если было не хорошо. Поэтому я сразу напрягся, увидев входящий.
Все бросил, летел наплевав на правила и камеры. Схватил «тревожный чемоданчик», скорчившуюся от боли Миру и рванул в больницу. И вот теперь она там, а я по другую сторону…
Слышу очередной её стон боли и сжимаю кулаки. Надо отдать ей должное она не кричит, как из соседней палаты «сирена». Уже прошло шесть часов с момента как мы приехали в больницу и час как она в родовой палате.
– Давай же, любимая, – шепчу.
Слышу вскрик и детский плачь, прислушиваюсь не показалось ли, точно мои?
Ребенок ревет сильнее, и я понимаю, ДА, мои!
Хватаюсь за голову и несколько раз провожу по волосам. Улыбаюсь как больной и приплясываю на месте, ожидая, когда же мне разрешат их увидеть.
– Поздравляю, – выходит уставший врач, – у Вас дочка! Красавица! Вес три сто, рост сорок девять сантиметров, время рождения, – смотрит на часы, – одна минута второго. Сейчас мы обследуем их и привезем в палату. Пока можете пройти туда.
– Спасибо, – киваю, – как моя супруга?
– Хорошо, – вытирает лоб, – она у Вас настоящий боец.
Улыбаюсь и иду в палату, ждать моих принцесс. Мы до последнего не узнавали пол. Решили сделать себе сюрприз. Но я мечтал о дочке.
Палату я оплатил, чтобы моим девочками было комфортно и ничего не мешало их восстановлению.
Завтра нужно будет поговорить с Бородой и перенести отпуск. Писал на январь, но…
Раскладываю вещи из сумки, так чтобы Мире было удобно. Памперсы, пеленки, вещи. Брали нейтральные цвета. Теперь у меня есть минимум три дня для покупки розовых вещичек и украшений.
Родителям не звоню, жду моих малышек. Вот когда буду уверен, что с ними все прекрасно, тогда и сообщу всем. Хотя… Ночь на дворе, утром.
– А вот и Ваш папа, – оборачиваюсь на голос. Медсестра ввозит каталку, на ней моя любимая. Уставшая, мокрая, волосы растрепаны, в глазах слезы. Но я смотрю на неё и чувствую огромную любовь и нежность.
Помогаю переложить Миру на кровать.
– Малышка пока на обследовании, примерно через час привезем.
– Как ты, любимая? – аккуратно беру её руку.
– Я счастлива, она такая красавица. На тебя похожа, – улыбаюсь.
– Красавица она в маму, – целую в лоб, – спасибо тебе.
– Это тебе спасибо!
Спустя минут пятнадцать обтираю Миру салфетками, договариваемся что душ завтра. Она очень слаба. Почти сразу засыпает. Сижу в кресле, охраняю её сон.
– Вот и Ваша девочка, абсолютно здоровая!
И тут я вижу её.
Несмотря на то что красная и сморщенная, она и правда очень красива. У нее брови и носик Миры, остальные черты походят на мои, но толком еще ничего не разобрать.
Аккуратно беру её на руки, какая же она кроха. Руки трясутся, а на глаза наворачиваются слезы.
– Привет, моя маленькая, – шепчу, она внимательно смотрит на меня, – я твой папа. – медсестра уходит, оставив меня с моей семьей. – Мамочка уже спит, – несу в кювез, укладываю, – мы же не будем её будить, да?
Малышка молчит и смотрит на меня, спустя минут пять её глазки закрываются, и она засыпает. Выдыхаю.
Тихонечко встаю и гашу свет, оставляя ночник.
– Отдыхайте, мои маленькие, папа завтра придет. – прикрываю дверь и переговорив с врачом о питании Миры еду домой.
Приняв душ, ставлю будильник и ложусь спать.
Утром бодрячком, первым делом звоню всем родным и радую новостью, сам при этом еду в машине на работу. Там тоже все гладко, меня поздравляют и спокойно отпускают. Пишу своей девочке СМС, что доделаю дела и сразу к ним. Получаю их фото и тут же ставлю на заставку.
Покупаю постельное белье для малышки, разные подушки и коляску. Хм, не розовую, серую, но с розовыми вставками. Её мне Мира скинула, пришлось тащиться через весь город, но чего не сделаешь ради моих дам.
В больницу приезжаю уже ближе в одиннадцати. Купил все самое полезное, и в кафе попросил приготовить еду так, чтобы можно было кушать молодым, кормящим мамочкам.
– Ну как вы тут? – целую Миру и малышку.
– Хорошо, – улыбается, – она почти не кричит, только если кушать хочет. Разве бывают такие спокойные дети?
– Наверно, это мой первый ребенок, – смеюсь.
Забираю я их на пятый день, пока взяли все анализы и пришли их результаты. Мои родители тоже приехали, посмотреть на внучку. А вот тетя Клава не смогла, но сказала, что обязательно приедет в гости. Агата с Марком ждут уже второго, поэтому тоже не смогли сорваться, да еще и Сашка непоседа, требует постоянного внимания.
– Я уже не могу без неё, – вечером, после небольшого застолья, признается Мира.
– А я не могу без вас обеих. Люблю тебя, малышка, – слышу кряхтение из кроватки, – и тебя люблю, Ариша.
Мирослава
Арине уже полгодика, и она чудо, а не ребенок. Просто так не капризничает, только если что-то болит или проголодалась. Ваня шутит, что этим она в него. Но он тот еще болтун, поэтому скорее в меня.
Материнство дается мне легко, мы много спим, гуляем. Сейчас научились сидеть и ползать. Родители не могут нарадоваться на внучку. Постоянно шлю им фото и видеоотчёты.
Ваня замечательным отец. Любую свободную минутку он старается проводить с нами. Недавно его повысили, теперь он полковник, Бородатов ушел на пенсию, решил, что хватит ему воевать, пора и отдыхать. Поэтому времени у моего любимого почти нет.
Но все эти трудности никак не повлияли на наши чувства. Мы по-прежнему очень горячо проводим ночи и постоянно пишем/говорим друг другу о любви. Даже если уже нет сил, даже на простые слова, ему достаточно взять мою руку, и я понимаю его без слов.
– Я дома, – кричит Ваня из прихожей, – где папина дочка, вот она! – слышу заливистый смех Ариши и тоже улыбаюсь.
– Скоро все будет готово, – отзываюсь из кухни, чувствую, как теплые ладони ложатся на талию, поцелуй в шею.
– Соскучился, – шепот на ушко, – у меня хорошие новости!
– Какие? – выключаю плиту и достаю тарелки.
– Через неделю мне подписали отпуск, сможем вырваться из города и поехать к родителям.
– Правда? – разворачиваюсь так резко, что едва тарелки не разбиваю.
– Да, – целует, при этом не отпуская Аришу из рук, та уже обсосала ему всю футболку. Режутся зубки, и она тянет в рот буквально все!
И вот спустя две недели мы паркуемся возле дома родителей. Они так нам рады, что нацеловывают всех. Ариша хохочет и закрывается как может. Дед хватает внучку и уносит в гостиную играть. Мы заносим сумки и помогаем маме разобрать гостинцы.
– Ну как у вас дела, Мирочка? – спрашивает мама.
– Все хорошо, мам, – честно отвечаю.
– Не обижает? – и столько заботы у неё в глазах, что мне хочется её обнять, что я и делаю.
– Вы воспитали самого лучшего мужчину, мужа и отца! Я не устану благодарить Вас за него!
Вечером мы сидим с Ваней в беседке и пьем горячий чай.
Тетя Клава уехала на моря со своим военным, да-да, они «доругались» и даже съехались.
Ариша с дедулей и бабулей, поэтому можно расслабиться и посвятить время друг другу.
– Ты счастлива? – перебирая мои волосы спрашивает Ваня.
– Очень! – целую его в подбородок.
– А я как счастлив! – улыбается, – и все же у нас получилось, – подмигивает.
– Благодаря тебе… Все благодаря тебе!
Эпилог
19 лет спустя
Иван
Пятьдесят пять! Кто бы мог подумать, что свой юбилей я буду встречать на Мальдивах.
Наконец-то я могу позволить себе путешествовать по миру. Сначала работа, потом маленькие дети… Теперь же мы с Мирой наслаждаемся отдыхом.
– Интересно как там Сёма?
– Родная, ему уже семнадцать, он давно не ребенок, скоро в армию.
– Какая армия? – опять двадцать пять. – Ему учиться нужно, – взбрыкивает она.
– Армия – школа жизни.
– Ваня, всё, мы уже сто раз это обсуждали.
– Значит обсудим в сто первый. Вон Сашка, заканчивает уже военную академию…
– Это ты его настращал!
– Ну да, – смеюсь.
Саша сын Агаты и Марка решил пойти по моим стопам, остался год, и он закончит. Кира их дочка, учится на журналиста, та еще оторва. А самому младшему Егору недавно исполнилось десять.
Наша Ариша учится на дизайнера, этим она в маму. Хорошо рисует, но предпочитает направлять свой талант в архитектуру.
Младший у нас Семен, закачивает одиннадцатый класс, и это тот случай, когда ребенок совершенно не управляем. Мира его совсем избаловала, а меня почти постоянно не было, так что выросло, что выросло. Но ничего, теперь то я его приструню.
Мира преподает детишкам рисование. То помещение мы все-таки выкупили, и она открыла свою художественную школу. Её ученики очень талантливые ребята, постоянно что-то завоёвывают, а Мира потом без конца об этом рассказывает.
Живу с этой женщиной более двадцати лет, а никак не могу насытиться. Я зависим от её голоса, её тела, запаха. Запах женщины, это не просто наименование известного фильма. Это истина, не знаю, как мужики могут прыгать от одной к другой. Ведь там все иначе.
– Вчера Арина писала, – начинает она как-то неуверенно, я знаю все её интонации.
– Ну? – снимаю солнечные очки.
– Мне кажется она влюблена, – закусывает губу.
– И кто этот смертник? – тело тут же напрягается.
– Почему сразу смертник? – фыркает.
– А кто еще в здравом уме…
– Ваня, – показывает рукой, чтобы я заткнулся, – твоя дочь уже взрослая женщина…
– Не продолжай, – закатываю глаза. – Не могу с этим смериться, – смотрю на волны.
– Придется, – говорит тихо, – только пообещай мне, – садится ко мне на колени. Даже в таком «пенсионном» возрасте у нас очень активная сексуальная жизнь. Я готов с ней всегда и везде. Член тут же выдает все мои мысли, а Мира смеется. – Кхм, пообещай, что с ней никогда не произойдет…
– Клянусь, – затыкаю ей рот поцелуем.
Возвращаемся в Россию загорелыми и счастливыми.
Мира тут же набирает моих родителей. Да-да, столько лет, а мои старики еще будь здоров! Ждут правнуков, а вот я еще не готов стать дедом!
– Папочка, – машет встречающая нас Арина.
– Привет, принцесса, – обнимаю дочь, она навсегда останется для меня малышкой. – Ну как Вы тут, рассказывай? – сам кошусь на сына.
– Пап, он молодец, – тихо докладывает дочь, – не знаю, что случилось, но Сёмка стал другим.
– Мда? – скептически отзываюсь, – И как это проявилось? – получаю багаж и выходим из аэропорта.
– Он меня слушался все две недели! Делал домашку и даже исправил несколько предметов.
Торможу, если бы можно было озвучить, это был бы визг покрышки об асфальт.
– Причина?
– Вася!
– ЧТО-О?
– Василиса, – и ржет. Нет, вы посмотрите на неё, чуть отца до инфаркта не довела. – Новые соседи, – подмигивает, – у них дочка Василиса, с Сёмкой в одном классе. И он старается быть лучше, ради неё.
Приехав домой я убедился в её словах. Семен и правда изменился в лучшую сторону. И я рад, что не пришлось прибегать к кардинальным мерам.
– Ты здесь, – бесшумно ступая на балкон, Мира обнимает меня со спины, прижимаясь щекой.
– Да, смотрю на закат, который ты так любишь.
– Да, он, необычайно красив, – смеется.
– Наша с тобой жизнь как этот закат, – говорю я.
– ???
Разворачиваюсь и обнимаю её, целую в носик.
– Вначале все пылало алым, – продолжаю свою мысль, – ты сопротивлялась, находила тысячу причин… Потом алый разбавился желтым, ты призналась в своих чувствах не только мне, но и себе… – замолкаю.
– А потом?
– А потом, эти два цвета смешались с нежно-голубым – безграничной любовью и верностью. А ты как это яркое солнце, осветила всю мою жизнь.
– Невзирая на то, что моя любовь с привкусом горечи? – вспоминает мои слова, сказанные сто лет назад.
– Невзирая на то, – улыбаюсь, – что горечь сменилась ванильной сладостью.
