Текст книги "Любовь с привкусом горечи (СИ)"
Автор книги: Nata Ast
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Любовь с привкусом горечи
Nata Ast
Пролог
Вода собиралась по потолку и стенам образовывая тяжелые капли, они с легкостью летели вниз, разбиваясь о бетонный пол.
Я насчитала около трех тысяч упавших капель. Интересно, с какой периодичностью они падают? Возможно так я смогла бы посчитать время, проведенное в этом подвале.
Темно, холодно и страшно. Вот моё ему описание.
Хотя к страху я привыкла, но в данный момент мне жутко страшно. Может потому что я знаю, что меня ждет, а может причиной тому ОН.
Боже, как много я не успела сказать ему. Сейчас я бы во все горло кричала, что люблю… Люблю больше жизни…
Мне всегда казалось, что любовь – это аморфное чувство. Она делает человека безвольным, слабым, зависимым. Я думала, что тогда, в прошлом, я любила Лёшу. Я думала, что он тот самый и как же мне повезло, первая любовь и на всю жизнь…
М-да, как точно я подметила: «на всю жизнь», ведь он думал, что я мертва… И лучше бы так оно и было.
Не знаю, смогу ли я пережить все это вновь. Даже не так, как раз пережить я бы это не хотела. Пусть он убьет меня, а потом делает с моим телом все, что захочет.
Боже, как страшно…
Я даже не чувствую холода, только мерзкий запах сырости и писк крыс. Лучше бы они прикончили меня…
В такие моменты, безумного страха, действительно вся жизнь проносится перед глазами.
Вот мне пять лет, и я бью мальчишку детской пластиковой лопаткой по голове, за то, что он кинул песок в мою сестренку и она заплакала.
Десять, играю в «резиночки» с девчонками во дворе. Прыгаю, что есть сил, ведь я непременно должна выиграть.
Пятнадцать, убегаю от одноклассников, с мольбертом и красками в руках, ведь я «чушь малюю».
Двадцать два, рисую в парке, после окончания пар. Краска ложится не так как мне того хочется, от чего я психую и хмурюсь.
– Морщинки будут, – слышу голос слева. Оборачиваюсь стоит молодой, симпатичный парень и ехидно улыбается.
– Не будут, – уверенно отвечаю и смущаюсь.
– Вы правы, на таком красивом лице и морщины будут украшением. Я Алексей, – протягивает ладонь.
– Мирослава, – протягиваю в ответ для пожатия, но он перехватывает тыльной стороной вверх и целует.
– Очень приятно, – осматривает меня с головы до ног. И мне хочется спрятаться от этого взгляда, но я почему-то расправляю плечи.
Потом были красивые ухаживания, поцелуи, объятья. Мне, немного замкнутой и непонятой этим миром, казалось, что вот это то самое.
Я с юности думала, что у меня в жизни будет лишь один мужчина, которому я подарю себя лишь после свадьбы. Я прекрасно понимала, что живу старыми устоями, и сейчас хранить целомудрие уже не в моде.
Помню даже, как подслушала разговор однокурсников. Они рассуждали о том, что если девушка не подходит в сексе, то и жениться на ней нет смысла.
Видимо, у Лёши были те же понятия. Или у больных людей их не бывает? Но, я поняла это слишком поздно. Сначала были просто намеки, затем зажимания, а после…
Первый удар был не сильный, легкая пощечина. Но уже после неё я поняла, что нужно оборвать все связи с этим человеком, что я и сделала.
Но Алексей Андреевич Сокольников не привык отступать. И если жертва выбрана, он как падальщик будет кружить над ней и выжидать.
Он втерся в доверие к моим родным, объявил меня своей невестой и сально смотрел на мою сестру. Но никто кроме меня этого не замечал.
Второй удар или серия ударов, была жестче. Синяки сходили около двух недель, на которые он меня и покинул. Я обрадовалась, что он наконец-то отстал, но не тут-то было. Пришел через две недели с цветами, как ни в чем не бывало, сказал, что был в командировке.
Мой взгляд полный ужаса и отчаяния заметила лишь Агата. Сестра… Я ведь и её чуть не погубила…
Идея бежать была спонтанной и даже не моей. И как оказалось, абсолютно провальной. Не знаю, что чувствовали другие жертвы насилия. Но могу описать, что чувствовала я.
Пустоту.
Хорошо, что я вырубилась в то время как это животное глумилось надо мной. Ну как вырубилась, он меня вырубил. Очнулась уже под конец, его искаженное гневом и похотью лицо до сих пор стоит перед глазами, а слова: «вот так, сучка, я всегда получаю, что хочу» бьют набатом в голове.
Но мне на тот момент уже стало все равно, тело болело, будто его пропустили через мясорубку, а душа… Душа молилась о том, чтобы вся чувствительность тела меня покинула.
Когда он кончил, слава богу не в меня, я снова отрубилась. Привел меня в чувство только грохот. Кое-как открыв опухшие веки, а увидела, что он валяется на полу без сознания. Еле-еле поднялась и схватив разорванную футболку поплелась на выход. Кровь текла по лицу и ногам, боль мешала передвигаться, но я упорно шла вперед. Дойдя до лестницы, я заглянула в комнату, где была моя сестра. Убедившись, что её нет, я осторожно спустилась вниз. Двигалась на пределе возможностей тела, но все-равно казалось будто иду по беговой дорожке и расстояние между мной и монстром не сокращается…
А после была больница, психушка и вандалы, называющие себя врачами…
Скрип двери выводит меня из воспоминаний, свет бьет в глаза, я вижу очертания его силуэта в дверях.
– Ну что, сука, соскучилась по мне?
Глава 1
Иван
– Я ухожу, – кричит Маша. – Как же меня это достало! Когда я соглашалась быть с тобой, я не думала, что все выльется вот в это.
Я сижу в кресле и смотрю на неё в упор. Когда-то любимая мной женщина сейчас кидается словами, пытаясь ударить побольнее, но мне абсолютно все-равно. Наверно так и умирает любовь?
– Ты после той операции абсолютно изменился, а твоя, к-хм, проблема и вовсе не выносима, – зыркает на мой пах. – Не знаю, что было на том задании, но…
– И лучше тебе этого не знать, – произношу хрипло, все-таки сигареты скоро убьют мои легкие, но без них нервной системе придёт окончательный конец.
Достает чемодан, с психу ломая одно колесо. Сижу и не двигаюсь. Наблюдаю. Раньше бы я кинулся к ней, отобрал бы чемодан и вымаливая прощение подарил пару тройку оргазмов и ей, и себе.
В принципе, и сейчас могу, но только ей… Врачи называют мой недуг аноргазмией. Переводя на человеческий язык, я не могу кончить, не достигаю оргазма. А причина в голове…
Год назад я пережил сильнейший стресс, даже для бойца СОБРа это было через чур. В итоге это вылилось в проблему не только в психологическом плане, но и в физическом.
– Ты даже не будешь меня останавливать? – некогда любимое лицо исказилось от слез. Я знаю, что ей больно. Но не от великой любви ко мне, а от потери той жизни к которой она привыкла. Мы не женаты, но должны были пожениться еще месяц назад. Я отменил свадьбу, потому что понял, что обрекать её на жизнь с собой не хочу. И оказался прав, потому что в тот же вечер она трахнулась с каким-то ушлепком в клубе. И продолжала трахаться весь этот месяц. Я все это знаю…
– Тебе что все-равно? – сжимая в руках толи кофту, толи штаны, вопрошает она.
– Да, – произношу уверенно. – Собирайся, я отвезу на вокзал, или куда ты там поедешь. Ключи верни, – смотрю на часы, – и поживее, у меня через час планерка.
– Да пошел ты, Бесидский! – уже орет, морщусь от её фальцета.
– Маша, я серьезно, быстрее давай, – встаю и иду на балкон. Закуриваю. Легкие наполняет дым и голову отпускает. Отключаю слух, прикрываю глаза и пытаюсь переключить эмоции. Хоть и не люблю её больше, но все-равно себя дерьмом чувствую. Словно это не она прыгала из койки в койку, а я.
Затягиваюсь на пределе возможностей, пропускаю дым через ноздри и выдыхаю. Чувствую, как горит носоглотка, но это именно то, что мне сейчас необходимо.
– Я собралась, – слышу за спиной.
– Поехали, – вхожу в квартиру, хватаю чемодан и две сумки, м-да, обжилась. Пропускаю её вперед, хотя хочется пнуть для ускорения. Но меня не так воспитывали. Папа с детства вдалбливал, что женщина самое ценное и хрупкое создание. Мама прививала, как ухаживать и заботиться. Но как оказалось, все это срань господня, если это хрупкое создание, окруженное заботой в итоге, кидает тебя в сложной для тебя ситуации.
Закрываю дверь, забираю у нее комплект ключей. Надо поменять замки, этой женщине больше веры нет. Нажимаю кнопку лифта, жду. Она стоит рядом и всхлипывает. Пытается давить на жалость, бесполезно.
– Так куда тебе? – завожу машину.
– А то ты не знаешь, – фыркает в ответ.
– В том то и дело, Маша, – усмехаюсь, – что знаю.
Выруливаю из двора, Москва как обычно погрязла в пробках. Встаю в поток и снова закуриваю, она морщится и закашливается, но мне насрать.
Довольно-таки быстро доезжаю до дома её хахаля. Вытаскиваю сумки из багажника, ставлю чемодан на землю. Он проседает, колесо то сломано, сверху кидаю её сумки, вся эта конструкция падает на землю. Захлопываю багажник и иду к водительской двери.
– Ты совсем офонарел?! – верещит хозяйка вещей. – Я что сама должна это тащить?
– Пусть любовничек поможет, – сажусь в машину и уезжаю, резко стартанув с места. Вижу в зеркало заднего вида, как она пинает свои же вещи и машет руками, видимо посылает проклятья в мой адрес. Плевать, хочу лишь одного все забыть, как страшный сон.
Мне тридцать четыре, я подполковник специального отряда быстрого реагирования. Я заточен на порядок, команды и быстрые, безошибочные решения. Холост… Детей нет.
Дети… Родители уже выели весь мозг с внуками. Но как объяснить, что не хочешь иметь детей от тех женщин, с которыми были хоть какие-то отношения. Даже с Машкой не хотел, я и жениться-то на ней решился только из-за нытья матери. Якобы мне уже больше тридцати, а я все никак.
Сбавляю скорость и прибавляю звук радио. Там вещают о политике и курсах разных валют. Переключаю станцию и вслушиваюсь в слова песни:
«Ну зачем же я в тебя влюбился?
Ну зачем мне это надо было?
Твоя вечная любовь так мало длилась,
Твоя вечность о любви имеет срок.»
Очень жизненно! Рука снова тянется к сигаретам. Одергиваю себя, нервы не к черту!
Торможу у конторы и быстрым шагом иду внутрь.
Все бесит! Даже цвет краски на стенах, сержант на входе, прапоры разговаривающие по душам, уборщица моющая пол…
– Не день, а пиздень! – ругаюсь себе под нос, захлопывая дверь кабинета.
– Бес, ты что ругаешься? – без стука врывается в кабинет мой друг и коллега Пашка Котов.
– На жизнь, – скидываю гражданскую одежду и надеваю форму.
– Ну да, – хмыкает, – семафорит от тебя знатно, – кривится.
– Разговорчики! Сколько осталось?
– Две минуты, товарищ подполковник, – прикладывает руку к голове и вытягивается по стойке смирно.
– Отставить, – смеюсь. – Пойдем, послушаем Бороду.
Доходим до нужного кабинета, как оказалось, все уже собрались. Прохожу и сажусь на свое место. Полковник Бородатов Евгений Михайлович, мужик строгий, но справедливый. Ему пятьдесят пять, женат, двое парней. Один пошел по стопам отца, только подался на Дальний Восток. А вот второй проблемный, гуляет, веселится, думая, что папа отмажет…
– Значит так, сегодня будем пасти Шорохова, – все внимательно слушают, – поступил сигнал, что он планирует крупный сбыт наркоты на северо-востоке. Команда человек пятнадцать максимум. Бесидский, руководишь. Свободны.
– Так точно, – отвечаю и поднимаюсь с места. Мои коллеги выходят по одному, плетусь в конце.
– Иван, – громыхает сзади. – Задержись.
Останавливаюсь, и жду пока все покинут помещение.
– Присядь, – указывает на кресло, напротив. – Почитал я твой рапорт…
– Евгений Михайлович…
– Цыц, – поднимает руку, – так вот. После операции я тебя отправляю в отпуск, месяца на два. Съездишь к родителям, или на юга, отдохнешь, приведешь голову в порядок. То, что ты написал, – смотрит строго, – не в какие ворота! Ты офицер и знаешь, чем такое грозит!
– Знаю! Поэтому и написал.
– Я тебе еще раз повторяю, в себя приди! – выдерживаю взгляд чисто на упрямстве. – Ты ведь как сын мне, – сдается, – мы с тобой и огонь, и воду… И ты знаешь, что я всегда помогу…
– Но не сейчас, – усмехаюсь.
– Но не сейчас! Все, я все сказал, ты все услышал. После операции чтобы два месяца тебя не видел. Свободен!
– Есть, – выдаю вяло. Выхожу из кабинета. – Ну здравствуй, деревенская жизнь!
Глава 2
Мирослава
– Мирочка, – сквозь сон, слышу голос тети, – вставай, завтракать пора.
Кое-как разлепляю веки. После вчерашней бани и вкусного ужина, спала как убитая. Как же хорошо в деревне. Солнышко светит в окошко, мягкая перина подпирает бока, а из открытого окна дует теплый, свежий ветерок, без примеси газа и бензина.
– Встаю, – потягиваюсь, хорошо!
Встав, иду умываться и чистить зубы. После процедур, надеваю легкий халат, собираю короткие волосы в хвост и иду за стол.
– А Агата с Марком где? – спрашиваю я, увидев за столом лишь тетю.
– Так уехали, тебя беспокоить не стали, – машет рукой, – дали выспаться.
– Жаль, – вздыхаю, – я бы хотела попрощаться.
– Зачем прощаться? Свидитесь еще. – намазывает мягкий хлеб толстым слоем домашней сметаны и сует мне в руки. – Ешь, а то смотреть страшно.
Я смеюсь и вспоминаю слова Агаты о том, что меня пора откормить. И это так и есть, больница не прибавила мне килограмм, но хотя бы немного вытащила меня из состояния амебы. Спасибо психологу, работавшему со мной, если бы не он я бы так и лежала на кровати пялясь в потолок.
– Чаво замечталась?
Улыбаюсь и качаю головой. Делаю обжигающий глоток чая с травами и откусываю щедрый кусок хлеба.
– Нас в гости позвали, – деловито выдает тетя.
– Кто? – говорю с набитым ртом.
– Соседи. Анна Сергеевна заходила утречком, молочка свежего взяла, да интересовалась, что за гости у меня. Вот и позвала вечерком на ужин.
– Ты иди, – отвечаю тускло, – а я…
– И ты пойдешь, нече дома сидеть и вздыхать. Я тебе не сестра, спуску не дам. Давай кушай плотненько и пойдем на огород, полоть надо. – обрывая любые попытки сопротивления, тетя одним глотком допивает чай и уходит мыть кружку.
Вздыхаю. Мне еще трудно общаться с людьми, если близких я еще подпускаю к себе, то чужих боюсь. Но тетя права, надо жить как-то дальше, а не хоронить себя, хотя могила у меня и была…
Доедаю, убираю оставшиеся продукты в холодильник, посуду тщательно мою и переворачиваю на чистое полотенце, чтобы стекла лишняя влага.
Иду в комнату и достаю шорты и футболку, переодеваюсь.
– Платок повяжи, – сует мне в руки белый платок с синими цветочками, – солнце разгулялось.
Послушно завязываю платок, беру ведро и иду за тетей. Вчера я успела разглядеть огород, поэтому с легкостью нахожу картофель и иду убирать лишнюю траву. Тетя собирает жуков, эта колорадская сволочь никак не дает покоя ни одному региону страны.
– А знаешь, Мира, помню, когда была в твоем возрасте, всегда в клуб местный бегала. – мечтательно закрывает глаза, вспоминая. – И вот повадились приезжать с соседней деревни пареньки в наш клуб. Девчонки все как с ума посходили. И был среди них такой холёный, Петька звали, ходил петухом. – смеется. Рву траву и слушаю рассказ, не понимая к чему она завела этот разговор. – Только в Петьке том и было, что гонору много, а как наши парни их гонять начали, так и сдулся петушок.
– Ты это к чему? – кидаю траву в ведро и вытираю пот со лба, все-таки солнце очень печет.
– К тому, что чем громче ведро гремит, тем больше шуму от падения, – подмигивает и уходит в сторону сарая.
Стою и смотрю ей вслед пытаясь связать свою жизнь с данным высказыванием. Кто в моей истории ведро? Я, что так громко упала? Или Лёша? Но ведь он как раз на коне…
Примерно часа три я еще провозилась на огороде, размышляя о разном. Пока тетя не позвала на обед.
– Щец наварила, – приговаривала она, нарезая зеленый лук. – Ты таких в своем городе и не ела никогда, – подмигивает. – Давай умойся и за стол, пока горячие.
Быстро умываюсь и тщательно мою руки, траву не так легко отмыть, но мне удается. Улыбаюсь, даже такая победа меня почему-то радует.
Щи действительно необычайно вкусны, и я съедаю всю тарелку, при этом закусываю хлебом с салом.
– Спасибо, – вытягиваюсь на стуле, как сытый кот. – Очень вкусно!
– Вот и славненько, – смотрит на часы. – Платье-то у тебя есть какое?
– Вроде, – пожимаю плечами. Я собрала все вещи в больнице, но особо в них не вглядывалась, их приносила Агата.
– Иди сумку разбери и в баню, я воды нагрела, – убирает тарелки, и я помогаю, мою. – Обмоемся и будем в гости собираться. Я пирог морковный в духовку поставила, чтобы остыть не успел.
Раскладываю вещи и удивляюсь насколько хорошо меня знает сестра. Все подобрано со вкусом. С моим прошлым вкусом. Сейчас мне хочется все изменить, выглядеть по-другому, чтобы никому в голову не пришло воспользоваться мной. Стираю одинокую слезу, и хватаю нежно-голубое платье, светлое белье, полотенце и иду в баню. Быстро освежившись, одеваюсь и сушу волосы полотенцем. Выхожу на солнце и перебираю пряди руками. Волосы короткие, поэтому сохнут довольно быстро.
– Готова? – тетя выходит при полном параде, я даже чувствую шлейф духов. Улыбаюсь этому факту.
– Да, давай понесу. – забираю горячий пирог и иду к калитке.
До дома соседей, пригласивших нас, добираемся быстро, всего-то перейти через дорогу и пройти пару домов в бок. Дом большой, два этажа. Обложен кирпичом, даже кажется новым.
– Они недавно к нам переехали, как закончили стройку, – поясняет тетя.
На воротах звонок, нажимаем и слышим лай собак. Я вздрагиваю и чуть не роняю тетино произведение на черный асфальт. Но быстро беру себя в руки, сглатываю, это всего лишь псы.
Калитка открывается и нас встречает женщина лет шестидесяти, в красивом желтом платье, очень ухоженная для деревенской.
– Ой, уже пришли, я что-то припозднилась, утка еще не допеклась, – тараторит она, – проходите, пока дом посмотрите.
Кошусь в сторону лая и не могу сделать и шага.
– Не бойся, – ласково говорит женщина, – они в вольере, он закрыт. Меня зовут Анна Сергеевна, а тебя?
– Мира, – прочищаю горло, – Мирослава.
– Очень приятно, Мирослава, – она настолько дружелюбна, что я тоже растягиваю губы в улыбке. – Клава, Мира, пойдёмте в дом.
Мы идем по дорожке выложенной плиткой, смотрю на цветы, посаженные вдоль дома и возникает огромное желание их нарисовать, запечатлеть эту красоту на бумаге.
– У Вас очень красиво, – делаю комплимент.
– Спасибо, – женщина расцветает еще больше, – я рада, что ты оценила, мои мужланы этого не ценят. – смеется.
Заходим в дом, современный ремонт и лучшая техника. «Хорошо нынче в деревнях живут», – думаю я.
– Мы недавно переехали, – замечает мой взгляд Анна Сергеевна, – из Москвы.
Киваю. А что я могу ответить? С моей стороны было не очень красиво такое поведение. Смущаюсь.
– Анечка, – подает голос тетя, – а где твои домашние?
– В райцентр поехали, – забирает у меня пирог, – скоро будут. Вы проходите в гостиную.
Тетя тут же идет в заданном направлении, не забывая щупать все углы. А мне некомфортно, не знаю куда себя деть.
– Давайте, я Вам помогу, – когда делом занят, голова отключается от бредовых мыслей.
– Хорошо, отнеси пожалуйста в столовую эти салаты, – указывает на две хрустальные тарелки, а сама поливает подрумянившуюся утку жиром.
Отношу тарелки и вижу огромное окно, выходящее во двор. Каких только цветов тут нет, я настолько залюбовалась, что ничего вокруг не слышала. Пока за моей спиной не прозвучал хриплый голос:
– Добрый вечер!
Глава 3
Иван
Две недели бездумной колки дров. Что может быть лучше для взрослого мужчины?
Конечно можно было поехать куда-нибудь в Сочи или Крым, но плескаться в море и клеить местных обольстительниц не было никакого желания.
Желание…. Это первое что я испытал, увидев её.
Я просто шел с местного магазина – закончились сигареты. Увидел дорогую иномарку у одного из соседних домов. Там жила одинокая женщина, мама покупала у неё молочку и яйца, мало ли вдруг прессует кто? Решил вмешаться.
Во дворе мужик колол дрова, заметив меня остановился и вопрошающе посмотрел. Решив, что вымогатели вряд ли рубят дрова одиноким женщинам, решил познакомиться, так сказать по-соседски.
Тут то я и увидел на огороде хрупкую фигуру. Она стояла полубоком и собирала овощи, при этом аппетитно выгнувшись. В паху затвердело, не то чтобы у меня не вставал, с эрекцией проблем никаких, а вот с её окончанием огромные. По этой причине я уже и женщин толком не воспринимал, очередное разочарование в себе как в мужчине хуже пули. Не заметно оттянул спортивные штаны, а вот мужик рядом напрягся. Его, что ли? Внутри что-то не приятно зажгло, что за чувство такое?
– Твоя? – решаю сразу уточнить.
– Моя в доме, это её сестра., – оборачиваясь, отвечает. И я выдыхаю, сам не заметил, что затаил дыхание, как перед боем.
– Ой, Ванечка, – раздается голос тети Клавы, – в гости зашел? А я видишь, нашла помощника, – смеется. – Вы хоть и городские, но рукастые.
– Здрасьте, Клавдия Петровна. – здороваюсь.
– Да перестань, теть Клава, да и все. Приходи к нам в баньке попаришься.
– Да мы свою затопили, благодарю, – а сам глаз с девушки отвести не могу.
– Ивану, пора наверно, за баней смотреть надо, – мужик выразительно смотрит на меня. Перевожу на него взгляд, защищает, усмехаюсь.
– Верно, до свидания, теть Клав. – ухожу быстрым шагом, главное не оглядываться.
Захожу во двор и иду на задний двор, там большая беседка. Сажусь и закуриваю. И чего эта девчонка запала мне? Но мозг так и воспроизводит картинку с её изображением. Тру шею, бред какой-то.
– Опять куришь? – дергаюсь, услышав голос мамы.
– А ты опять подкрадываешься? – тушу сигарету и выкидываю в мусор. Мама не любит дым и при ней я стараюсь побороть свою привычку.
– Ты же офицер, – журит меня, садясь рядом, – так скоро и километра не пробежишь.
– Значит поползу, – обнимаю маму.
– Что-то случилось? – вот как ей удается так чувствовать нас?
– С чего ты взяла? – убираю руку и поправляю одежду.
– А то я не вижу, что ты вернулся какой-то возбужденный, – конечно мама не имела ввиду сексуальное возбуждение, но при этом слове перед глазами снова предстала соседская девушка.
– К тете Клаве родня приехала, – начал я, маму все-равно не обманешь, прокурорское чутье, чтоб его. – Там девушка…
– Понравилась? – щурится.
– Понравилась, – отвечаю честно, – но не для меня.
– Это почему же? – заглядывает в лицо пытаясь поймать взгляд.
– Молодая очень, – пожимаю плечами.
– Молодость не порок, – повторяет мой жест плечами.
– Зачем молодой, привлекательной женщине такой как я? Мужик старше неё лет на десять минимум, с опасной работой, да еще и проблемный…
– Сынок, – мягко накрывая ладонью мою руку, останавливает меня мама, – все перечисленные тобой «проблемы» у тебя в голове. И кто сказал, что молодой, привлекательной женщине не нужен надежный и сильный мужчина? – с этими словами она уходит, оставляя меня с моими мыслями.
Раньше, когда я встречал женщин, с которыми в последствии строил отношения, в душе ничего не ёкало. Ну да красива, да сексуальна, но тяги нет. Не знаю, как лучше описать, но как говорит мой папа: «Когда встречаешь ту саму тебе хочется трех вещей: любить, защищать и детей». Я всегда смеялся над этим, ведь никогда ничего подобного не испытывал. А тут, просто увидел её издалека и захотелось любить, защищать и детей. Хотя с последним могут быть проблемы. Чёрт!
– Иван, – кричит папа, – ужин.
Прям как в детстве, усмехаюсь и иду в дом.
– Как насчет того, чтобы пригласить гостей? – попивая чай из изящной кружки, говорит мама.
– Кого? Только не говори, что твою сестру, – клянчит папа, – меня приступ хватит от её сноба-мужа!
– Нет, – смеется она, – соседей. К Клаве родня приехала…
– И при чем здесь мы? – не понимает отец.
Выразительно смотрю на маму, я уже понял, что она решила заняться сватовством. Но если раньше меня это бесило, то теперь я очень даже ЗА!
– Мы? – думает. – А ничего, что у нас никого в гостях после переезда не было?! Ты знаешь, как я люблю общение, а ты вечно занят, то рыбалка, то охота, то наставничество, – маму понесло.
– Ладно-ладно, – папа поднимает руки вверх, сдаваясь. – Зови, как раз утку приготовишь. – поднимается и уходит, бурча что-то себе под нос.
К вечеру тяга не проходит и вот я уже опять стою у соседских ворот. Тетя Клава во дворе, шашлык что ли жарит?
– Не женское это занятие, – вхожу во двор.
– Ванечка, – улыбается, – а я и за мужика, и за бабу, – смеется.
– А кто это у Вас в гостях? – хочу понять родственную связь, и перспективу.
– Племянницы мои, одна с мужем уедет завтра, вот и решили посидеть, не часто приезжают. – рассказывает женщина.
– А вторая? – вылетает само.
– Мирочка-то? Останется погостить у меня.
– А что за интерес, – влезает в разговор Марк, кажется?
Оборачиваюсь, смотрит на меня. Оглядываю его, крепкий и явно переживающий за родственницу, что за опека?
– Обычный, мужской, – засовываю руки в карманы, чтобы не видел кулаки.
– Ей не интересно, – психует он.
– Это ты за нее решил? – походу кулаки в ход все же пойдут.
Он не успевает ответить, дверь в баню открывается. Выходит, распаренная девушка, в халате и полотенцем на голове. Красивая с ума сойти.
Застывает в дверях, увидев меня теряется. Глаза расширенные, испуганные. Странная реакция! Мужик закрывает спиной мне обзор на неё. Начинаю еще сильнее психовать, как будто отбирают что-то ценное.
– Мира, заходи в дом, – приобнимая её за плечи провожает в дом.
– Не буду мешать, – выходит с рычанием. Прохожу мимо мужика и толкаю его плечом, бесит сука!
Ну ничего завтра он свалит и мы наконец-то познакомимся!
