Текст книги "Любовь с привкусом горечи (СИ)"

Автор книги: Nata Ast

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

Иван

Молчит, лишь глаза бегают. Растеряла всю решительность?

– Так что? – подталкиваю её.

– Ты хочешь всего и сразу, – усмехается она, опускает взгляд на ладони. Делаю тоже самое, вижу, как дрожат её руки. Боится? Или волнуется?

– Я такой, – киваю. – И если ты решила продолжить, то свыкайся с этим. А еще я мнительный, честный, вспыльчивый, но… отходчивый. И сегодня я вспылил, – тушу сигарету и закидываю мятную конфету в рот. – Я ведь в тебя с пол-оборота, – усмехаюсь, – а тебе не мил.

– Вань, – двигается чуть ближе ко мне, – ты не прав.

– В чем же? – скрещиваю руки на груди.

– Что не «мил» мне, – вскидывается.

– М-м-м, тогда иди ко мне.

– Что? – пугается.

– Ближе сядь, – смеюсь, – не съем я тебя.

Пересаживается рядом со мной, бедром чувствую её тепло. Так хочется обнять, почувствовать запах кожи. Аж руки зачесались, тру ладони друг об друга.

– Рассказывай, – опираюсь локтями на колени.

– Только не перебивай, – громко сглатывает. Киваю.

– Моё полное имя Лаврентьева Мирослава Вячеславовна, родилась пятнадцатого августа девяносто четвертого, высшее образование, обожаю… обожала рисовать, – улыбается, – моя страсть к живописи и сделала меня такой. – вытирает ладошки об джинсы, видимо от волнения потеют руки. – Однажды, я рисовала в парке, в Питере, я оттуда. И со мной познакомился парень. Я была наивна, ведь обычно парни считали меня блаженной, не нормальной, – сжимаю кулаки, каждому бы зубы выбил, но молчу. – И поэтому было в новинку общение так скажем «с интересом». – вздыхает. – Он ухаживал за мной, дарил цветы. Я влюбилась, наверно. Хотя сейчас думаю, что просто сильно увлеклась.

– Дальше, – после минутного молчания прошу.

– А дальше, он начал приставать, – голос задрожал, – а я…я не хотела. Я с детства считала, что у меня будет один мужчина на всю жизнь и…

– Берегла себя для мужа?

– Ну да, – сажусь в полубоком, чтобы видеть её эмоции. – А он, он был очень настойчив, агрессивен. И в один из таких моментов ударил… Я убежала тогда, сообщила родителям, но… он их подкупил, заявил, что я его невеста и скоро мы поженимся, они о таком зяте и мечтать не могли. – морщится.

– О каком таком? Он богат и влиятелен?

– Его отец, – кивает, – ну и он соответственно. Когда он ударил меня второй раз и пытался, пытался…

– Я понял, – перебиваю её.

– Я пошла в полицию, написала заявление. Ваня, – неосознанно хватает меня за руку, пытаясь доказать, что так и было, глупая, я итак вижу, что ты не врешь, – я честно хотела, чтобы он отстал от меня и моей семьи. Я его очень боюсь, – вижу её слезы. Но я должен услышать рассказ до конца, если обниму она еще больше разрыдается. – Но, что может молодая девушка против системы. Как только увидели на кого я написала заявление сразу же порвали его, а меня вытурили.

Вот суки, ну я найду то отделение, не переживай девочка.

– Я пошла домой и снова просила защиты у отца, но он наорал, ударил и запер в спальне. Кричал, что он растил нас столько лет и теперь мы ему должны. И если я сама не готова «рогатку» раздвигать, то он вполне может помочь в этом. – слышу скрип своих зубов. Старый утырок, он тоже ответит. – В итоге мне хотела помочь моя сестра, Агата. Но у нас не получилось сбежать. Люди того мол…

– Имя, Мира! – злюсь, почему она прикрывает его.

– Алексей.

– Полностью.

– Сокольников Алексей Андреевич.

– Понял, – депутатов все знают, тем более в оргструктуре.

– В общем, нас поймали и отвезли к нему на дачу. Я не знаю, что было с Агатой, мы не обсуждали тот день до сих пор. Но насколько я знаю, она не пострадала.

– А ты? – голос хрипит.

– А я, – убирает руку, – пострадала.

– Конкретней. Мира, пойми, я должен все знать. Если мы хотим что-то построить…

– А мы хотим? Разве для тебя это не маленький романчик? Такой мужчина не может быть один, вдруг тебя там девушка ждет, или жена…

– Никто меня не ждет. Кроме работы и пустой квартиры. И для меня это не мимолетное увлечение. Я как тебя увидел, еще тогда вдали на огороде, сразу въехал по самое не хочу! Таскаюсь за тобой как щенок на привязи, а ты мне про мимолетность? – сам не замечаю, как повышаю голос.

– Вань, – как же нежно звучит моё имя из её уст, – поцелуй меня. А потом я расскажу, а то вдруг после рассказа не захочешь.

Вот, дурочка! Сам злюсь, но поворачиваюсь к ней полностью. Кладу руку на правую щечку и глажу бархат под пальцами. Смотрю как плывут её глаза, как она трется о мою руку словно кошка, которой не хватает ласки.

Приближаю лицо.

– Давай сама, – шепчу.

Она немного теряется, но после пяти секунд раздумий поддается вперед и целует. Легко, совсем невинно. Сдерживаю себя, а самому всосать её хочется. Нежно ведет губами по моим губам, слегка касается языком.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты вкусный, – шепчет прямо в губы. И меня срывает. Притягиваю её за затылок еще ближе. Впиваюсь в губы. Язык тут же ныряет в долгожданное тепло. Вот она точно вкусная, как клубничное мороженное. Терзаю её губы, и она отвечает с не меньшим пылом.

Пересаживаю её на колени, глажу по спине, не разрывая поцелуя. Только когда уже не хватает воздуха отрываемся, соприкасаясь лбами тяжело дышим. И тут вдруг она начинает смеяться. Так красиво и заливисто. Раньше мне доставалась лишь легкая улыбка, а тут смех и такой искренний.

– Я что так плохо целуюсь? – смеюсь в ответ.

– Нет, – обнимает за шею поглаживая волоски на затылке. – Я просто рада, что смогла.

– Расскажи мне.

– Думаю, что ты уже итак все понял, – сразу тушуется и пытается убрать руки. Не позволяю, перекидываю одну её ногу через себя и притягиваю еще ближе.

– И все же.

– Он изнасиловал меня, – её снова трясет, глажу её руки пытаясь успокоить. – Как оказалось, это продолжалось в течении трех дней. Но я так часто проваливалась в небытие, что даже толком не помню ничего. Только боль во всем теле.

– Тихо-тихо, – обнимаю её, утыкается мне в шею и ревет навзрыд. – Тише, малышка, больше тебя никто не обидит. – укачиваю её как младенца. Когда всхлипы стихают решаюсь продолжить. – Ты подала на него? Побои снимала?

– Нет, когда я очнулась, он валялся на полу без сознания. Как я позже узнала, ему надоело играться с «тряпичной куклой» и он решил сделать тоже самое с моей сестрой. Но она как-то удачно толкнула его, и он отрубился. Это и спасло нас. Я бежала голая по лесу, истекая кровью и в какой-то момент силы меня покинули. – вытирает щеки от слез. – Меня грибники нашли, думали я мертвая. Вызвали полицию, а те… – вздыхает, – видимо, я была не первой. Они уже знали, что делать. Отвезли меня в какую-то клинику. Около месяца меня там лечили, а потом отправили в дурдом. – смотрит на мою реакцию. Но я держу лицо. – А для всех я умерла. Только благодаря Марку и Агате я сейчас здесь он нашел меня, помог встать на ноги… – хм, надо поблагодарить того бугая.

– Спасибо, что поделилась. – чмокаю её в губки.

– Тебе не противно?

– Нет, – говорю уверенно, это действительно так, – ты ни в чем не виновата. Вообще не понимаю, как можно винить женщин в насилии. Даже если она на пляже без трусов лежит, закрой глаза и пройди мимо, если ты адекватный. Он болен, Мира. А ты очень сильная, ты смогла все это пережить и не сломаться…

– Я сломалась, – мотает головой, – ты не представляешь, каких усилий мне стоило все это рассказать и…

– Послушай меня, – фиксирую её голову, чтобы смотрела мне в лицо, – ты молодец! А то что было, то прошло. Ведь чтобы увидеть радугу, нужно пережить дождь.

Глава 8

Иван

Ожидание и реальность полные противоположности друг друга. Согласны?

Я ожидал подобный рассказ, но оказался абсолютно к нему не готов. Хотя не так, работая в органах чего только не услышишь и не увидишь. И я не кисейная барышня, чтобы падать в обморок при слове «насилие», но… Ты воспринимаешь ситуацию абсолютно по-другому, если это касается человека, который тебе дорог.

К примеру, я часто слышу, как убили какую-нибудь молодую девушку. Да, грустно, не справедливо. Но на следующий день, ты забудешь об этом инциденте. А вот если то же самое случится с сестрой, матерью, племянницей? Согласитесь, что дело меняет оборот? Это становится твоей личной трагедией.

Произошедшее с Мирой – моя трагедия. И я узнаю об этом деле всё. И виновные понесут наказание.

– Замерзла? – она так и сидит на моих коленях. Хоть ночи и теплые, но прохладу ощущаю даже я.

– С тобой тепло, – произносит тихо. А мне становится еще теплее на душе от её слов. – Твоя очередь.

– Ты не рассказала о шраме, – усмехаюсь. – Так что, моя очередь еще не наступила.

– Я рассказала о душевном рубце, – отрывается от моей груди в возмущении.

– И все же, я очень хочу узнать об этом, – кончиками пальцев провожу по белесому бугорку.

– Укус, – отводит глаза.

– Никогда не отводи глаза, – поворачиваю её за подбородок к себе. – Так ты показываешь свою неуверенность и испуг. Значит моя очередь? Что ж…

Как бы тяжело не было, но я обещал.

– Думаю ты уже знаешь, что я работаю в полиции, – вижу кивок, – так вот год назад у нас была операция, – перевожу дыхание, – в моей группе было восемь человек, восемь профессионалов. СОБР – это не просто работа, это семья. Ты каждый день доверяешь свою жизнь другому человеку, а он доверяет тебе свою…Ты бежишь зная, что спина прикрыта. Стреляешь зная, что, если не увидишь шальной пули, тебя толкнут. – смотрю мимо нее. – Нам надо было задержать одного государственного деятеля, – хмыкаю. – Мы разрабатывали его около года. Следили, пасли, знали всю его подноготную вплоть до прапрадедов. Знали во сколько он ложится и встает, во сколько уезжает и приезжает, во сколько ест и даже во сколько ходит в туалет, – горько усмехаюсь. – Но нам это не помогло. Ничего не может помочь, если кто-то выше, тоже из структуры, идет против. Тот, кто не горит за дело, а ищет только выгоду. Нас слили. Всех моих бойцов убили, самым варварским способом. Не буду тебе все описывать. Но меня, как главного, заставляли на все это смотреть. В день по человеку. А после мне доставалось ровно десять ударов плетью. Вот откуда эти шрамы, Мира. Но это все ерунда. Главный шрам у меня внутри, – прикладываю руку к груди.

– И у меня. Тебя почему отпустили?

– Преподнесли урок, чтобы не лез куда не нужно. – грустно усмехаюсь.

– Знаешь, чего я опасаюсь? – закрывает предыдущую тему.

– Поведай.

– Что наше влечение – это лишь тяга двух "шрамов" друг другу.

– Нет, Мира, – смеюсь, – наша тяга иная. Ты просто женщина, а я просто мужчина. Мы встретились и притянулись. Неважно что было до. Память к сожалению, не сотрешь, но жизнь продолжается.

– Никогда не понимала выражения: «время лечит». Оно не лечит, – мотает головой, – просто привыкаешь к боли, что внутри.

Смотрю на неё и не могу поверить, что вот она сидит на моих коленях, прижимается и даже целует. Сегодня после нашего купания, я хотел уехать. Ведь она явно дала понять, что претендовать не стоит. Вы когда-нибудь пробовали смотреть на любимое лакомство, но при этом не есть его? Вот и я не мог смотреть на эту молодую женщину и не прикасаться, знать, что ничего никогда не светит.

– Иван, – слышу окрик отца, Мира сразу дергается и встает с моих колен.

– Мы здесь, – отвечаю я.

– Задубели уже наверно, – подходит ближе. – Здравствуй, Мира.

– Здравствуйте. Вань, уже поздно я пойду.

– Я провожу.

Проходя мимо входа в дом, на ходу ловлю кофту, брошенную мамой. Укрываю Миру, и приобнимаю за плечи. Идем молча. Но при этом так хорошо и легко, может так и встречают свою судьбу?

– До завтра? – у калитки разворачиваю девушку к себе и обнимаю за талию.

– До завтра, – смущенно отвечает она.

Тянусь к её губам, нежно ласкаю, очень медленно наслаждаясь вкусом и ощущениями. Прижимаю еще ближе и углубляю поцелуй. Но долго наслаждаться мне не дают, Мира начинает улыбаться и отталкивать меня. Отстраняюсь и смеюсь.

– Окей, – поднимаю руки вверх. – Сладких снов, красавица.

– Доброй ночи, – кидает мне кофту и быстро скрывается за дверью, при этом тихо хихикая.

Влюбленность поистине чудесное чувство. Будь тебе пятнадцать, тридцать или пятьдесят в любом возрасте влюбленный человек ведет себя как ребенок. И каждый сам для себя решает во что перерастет это чувство, в крепкую любовь или в самый страшный ад.

На следующий день, пробежав километров пятнадцать и позавтракав, размышляю о том, как провести сегодняшний день. Все-таки мы в гребаной деревне. Тут нет ресторанов и кино для проведения досуга с девушкой. Засада.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мои размышления на тему времяпрепровождения прерывает телефонный звонок. Смотрю на экран: «Недочеловек».

– Да.

– Привет, как дела? – раздается спокойный женский голос.

– Все отлично. Что хотела?

– Даже не спросишь, как мои? – усмехается.

– Нет, мне не интересно.

– Ваня, прекрати вести себя как обиженный ребенок. Я все осознала и хочу вернуться. Все мы делаем ошибки.

– Верно, Маша, мы все делаем ошибки. Ты моя ошибка! И это ты ведешь себя как ребенок, которому давали яблочный сок, а тут вдруг посадили на воду. Если закрылась кормушка, возвращайся к маме.

– Ты же знаешь, что я не могу вернуться туда! Ты же любишь меня! – буквально орет в трубку. – Так давай поженимся, возможно получиться как-то зачать. Хотя я не хотела бы, ну знаешь тело будет уже не то, грудь и попа обвиснет.

– И твои трахали перестанут тебя хотеть? Я похож на оленя, Мария? Я итак дал тебе возможность остановиться…

– Короче, – перебивает, – я могу зайти? Я под твоими окнами стою, меня консьерж не пускает.

– Да пошла ты, Маша, – смеюсь и скидываю. Кидаю номер в черный список.

Пора добавить другой номер в записную книжку.

Надеваю серые джинсы и бирюзовое поло. Привычным жестом делаю прическу, точнее расчесываю пальцами. Пшик одеколона. Красавчик!

– Мам, – выглядывает из кухни, – я к Мире, машину возьму, съездим в Тверь. – беру портмоне, ключи и обуваюсь.

– М-м-м, – улыбается, – поздно вернетесь?

– Как получится, – подмигиваю и иду в гараж. Ухаживания никто не отменял!

Глава 9

Мирослава

Просыпаюсь от какого-то разговора за окном. Сладко подтягиваюсь. Пальцы накрывают губы. Улыбаюсь, вспоминая вчерашний вечер.

При всей внешней брутальности и серьезности Ваня очень нежный мужчина. Мозг тут же начинает сравнивать. Вспоминаю поцелуи Леши и меня пробивает дрожь. Даже когда все только начиналось, мне не нравились его прикосновения и слишком слюнявые поцелуи. Тело невольно передергивает.

Встаю, звуки с улицы приближаются к дому.

– Я же говорю, – голос тети, – спит она. Чего в такую рань тебе приспичило?

– Так полдесятого теть Клав, – уже Ваня. Пришел так рано? Улыбка становится шире. – Я бы хотел с Мирой в Тверь сгонять.

– А? – возмущенно, – зачем это? Уж не глаз ли ты на нее положил? – в этот момент явно представляю тетино лицо. Хитрющие глаза и плутовская улыбка.

– Глаз, глаз, – смеется Ваня. – Ну так что? Разбудите?

– Чавось не разбудить, раз благое дело. Ты входи, без завтрака я её никуда не отпущу.

Выглядываю в коридор. Тетя заходит, неся в руках свежие огурцы. Следом за ней Ваня. Какой же он красивый! Это вообще законно быть таким красавчиком?

– Доброе утро, – голос чуть хрипит спросонок.

– Доброе, – Ваня тут же застывает и оглядывает меня. – Ты не простыла? – подходит и губами прикасается ко лбу. – Вроде нет температуры.

– Нет, – улыбаюсь и прочищаю горло. – Все хорошо, проходи, – киваю в комнату. – Мне умыться нужно.

Беру полотенце и иду умываться. Смотрю на свое отражение в зеркале.

Кто это?

Я вижу красивую девушку, с блестящими голубыми глазами и розовыми щечками. Причесываю короткие волосы. Чищу зубы. Косметики у меня нет, лишь гигиеническая помада. Но смысл её наносить, если завтрак в меня затолкают.

Пробегаю быстро в свою комнату. Надеваю светло-голубые джинсы mom, белый бюстгальтер и белую футболку с изображением утки Дейзи. Утиные истории мой любимый мультфильм.

К моему приходу стол уже накрыт. Тетя нажарила яичницы с колбасой, нарезала свежих овощей, намешала творога.

– Пока не поешь никуда не поедешь, – строго махнула рукой.

Смеясь сажусь за стол и откусываю кусок огурца. Сочный, хрустящий овощ настолько вкусный, что закрываю глаза в удовольствии. Открыв, вижу внимательный взгляд Вани, он так пристально и серьезно смотри на меня, что мне вмиг становится жарко.

– Что? – интересуюсь.

– Приятного аппетита, – теперь уже хрипит его голос.

– Ты не простыл? – возвращаю ему его же фразу и улыбаюсь.

Он ухмыляется и отводит глаза.

Попив чая с ягодным вареньем, мы выходим из плена тети.

– А зачем мы поедем в Тверь? – Ваня открывает мне дверь большого внедорожника.

– А ты знаешь иной досуг? Мы же в гребаной деревне, – захлопывает дверь и садится за руль.

Внутри пахнет свежестью и кожей. Мне нравится сочетание. Не люблю резких и приторных запахов, сразу начинает мутить.

– Могли бы погулять, – пристегиваю ремень. Отъезжаем.

– Вокруг дома? – смеется. – И обязательно за дом выходить нельзя, а то приедут злые дяди и увезут в лес.

Сглатываю.

– Извини, – тут же хмурится он, кладет руку на мое колено слегка сжимая. – Неудачная шутка.

– Ничего, – кладу свою руку на его и соединяю пальцы.

– Любишь кино? – уходит от неудобной темы.

– Ну не сказать, что прям люблю, но посмотреть можно. – отвечаю. – Помню в детстве, когда нас отправляли к тете на лето, сюда приезжал передвижной кинотеатр. Мы с Агатой всегда бегали посмотреть. Но так как там показывали взрослые фильмы, нам быстро становилось скучно, и мы наблюдали за людьми. Молодые парочки обжимались, не обращая внимания на экран, а пожилые цокали и хмурились, – улыбаюсь своим воспоминаниям.

– А я родился и вырос в Москве. С детства рос по распорядку. Когда родители заняты работой, то ребенок живет по определенному режиму. В подростковый период я устраивал забастовки и часто хулиганил. – усмехается. – После очередного привода меня и образумил Евгений Михайлович, мой нынешний начальник.

– Ого! Что же он такого сказал, что ты решил пойти в органы?

– Он сказал, что все возвращается бумерангом, – коротко посмотрел на меня. – Хочу ли я через года, так же забирать своего непутевого ребенка из ментовки? Или же стану наконец мужчиной, которым будут гордиться? Я долго думал над его словами. И как не странно перестал кипишевать. По-другому посмотрел на свои поступки. И после окончания школы поступил в школу МВД. После закончил еще юридический ВУЗ. Затем все же пошел в армию, там познакомился с Пашкой, это мой друг. Вместе потом проходили все испытания, чтобы нас взяли в спецназ. И нас взяли.

– Главное вовремя одуматься, – делаю выводы из его рассказа.

– Да, Мира, главное вовремя. – он замолчал, и это обрывание фразы пульсировало у меня в голове.

Мы довольно быстро добрались до Твери и даже успели на сеанс какого-то боевика. Не люблю такие фильмы, но этот мне пришелся по душе. Там мужчина спасал девушку, попавшую в беду. Возможно, я примеряла историю героини на себя, но как же классно, когда есть человек, который поддержит тебя в любой ситуации.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Проголодалась? – ведя меня за руку по торговому центру спросил Ваня.

– Не много.

– Какую кухню предпочитаешь?

– Домашнюю, – вырвалось у меня. – Эм, любую.

– Ясно, – поцеловал тыльную сторону моей ладони. – Хорошо готовишь?

– Вроде, – пожимаю плечами, – два года без практики.

– Ну ничего, будем жить вместе и будешь практиковаться на мне.

После этих слов встаю как вкопанная. Что? Жить вместе?

– А не быстро ли? – задаю вполне логичный вопрос.

– Тебя пугает мой напор? – разворачивается ко мне и заглядывает в глаза, для этого ему приходится нагнуться.

– Я считаю, что это поспешное решение.

– Мира, мы же взрослые люди. К чему топтания на месте?

– А если мы не уживемся? Если ты храпишь, и я не смогу спать? Или я пинаюсь, а для тебя это не приемлемо. Или…

– Слишком много или, не находишь? Мы либо пытаемся, либо нет, Мира. Я не буду сейчас уверять тебя в том, что не будет сложностей. Они будут. Но совместная жизнь куда быстрее покажет сможем ли мы быть вместе, или нам в разные стороны.

– Ты прав, прости. – утыкаюсь лбом в его плечо. Он тут же обнимает меня и поглаживает по спине.

Ресторан мы все же находим, но кухня там узбекская. Заказываем очень вкусную чучвару, пхали и их фирменный лимонад, настолько вкуснющий, что я едва не проглатываю язык.

Потом едем на набережную и гуляем. Много целуемся и смеемся.

Как оказалось, сегодня в Твери день города. И мы так кстати попали на вечерний салют. Пока в небе разрывались разноцветные разряды, Ваня страстно целовал меня, обнимая за попу. И как не странно, мне не хотелось отстраниться и сбежать, как это было с Лешей. Наоборот, хотелось вжаться в него, чтобы быть еще ближе, лучше всего кожа к коже.

Ваня, красив, и завистливые взгляды мимоидущих девушек мне это подтверждали. Но надо отдать ему должное, он не обращал на это никакого внимания. Смотрел на меня будто в этом мире только я существую. Только я имею значение.

– Ты моя, Мира, – шептал на ушко между поцелуями. – Никогда не отпущу. – этот возбужденный шепот зарождал на моем теле миллионы мурашек. Может все же любовь существует??