Текст книги "Мимолётный Роман (СИ)"

Автор книги: Настя Джордеген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10

По-моему, я попала в какой-то плохой анекдот. Ладно, я сама виновата. Во всех трёх случаях, По-моему, я попала в какой-то плохой анекдот. Ладно, я сама виновата. Во всех трёх случаях, кроме одного: какого хрена Роман Михайлович припёрся?

Смотрю на бывшего мужа, блестит, как начищенный самовар. Что у него случилось, что такой довольный? Может, миллион в спортлото выиграл и готов отдать деньги, которые занимал?

– Это что? – гневно шиплю на бывшего мужа, который сжимает в руке водяной пистолет с маленьким праздничным бантиком приклеенным на двухсторонний скотч.

– Подарок.

– Кость, твоему сыну двенадцать. Какой на хрен пистолет?

– Ну я бы в его возрасте порадовался такому.

– В его возрасте мы о приставках знали только из фильмов. Диски с компьютерными играми покупали на блошиных рынках и молились, чтобы запустилась. О сетевых играх мы и мечтать не могли, потому что тогда был модем и подключение через телефон.

– Ох, крутые времена были. Помнишь, как бегали в компьютерный клуб рядом с твоим домом?

– Помню. Но сейчас не об этом. Вот это, – киваю на игрушку в руках Костика, – уже года два как не актуально.

Лезу в сумку и достаю диск, который купила.

– Держи. Он будет счастлив.

– Нет, – Костя начинает злится, – меня достало, что ты вечно во мне сомневаешься. Никогда не верила в меня. Спрячь свой «крутой», – рисует кавычки свободной рукой, – подарок. Сыну понравится мой. Кстати, а где он?

– Изучает по-настоящему крутой подарок, – бубню, понимая, что даже скейт проиграл жёлтой твари.

Главное – пережить этот вечер без драк и выяснений отношений, надеюсь, Роман Михайлович и Гордей всё-таки уедут сейчас.

– Дениска, к тебе тут папа пришёл.

Сын прибегает не сразу. Костик даже волноваться начал, что это сын к нему не спешит.

– Привет, пап.

– Привет, парень, – он треплет сына по волосам, – с днём рождения.

Сын скептически смотрит на водяной пистолет, но забирает и даже улыбается.

– Спасиб, пап, – Дениска передаёт игрушку мне, – а вы что тут стоите? Ма, мы сейчас с дядей Ромой придём на кухню. Тумбочку только выберем.

Отлично. Они ещё и тумбочку выбирают. С одной стороны, меня это дико бесит, а с другой стороны, я рада, что мне не придётся тратиться на мебель.

Сын убегает, а вот его недовольный папаша не спешит проходить, рассматривает три пары мужской обуви.

– Это ещё что? Ты что тут устроила??

– Оргию, конечно же. Что я могу ещё на день рождения сына устроить. Тебя одного ждём. Присоединишься?

– Стерва.

Костя меня грубо отодвигает в сторону и проходит на кухню.

– Это кто?

– Знакомься. Гордей.

– А третий где?

– В спальне. Готовится.

Бывший муж кидает на меня испепеляющий взгляд и выходит из комнаты. Смотрю на гостей. Гордея вся эта ситуация забавляет, сидит лыбится. Брат укоризненно качает головой, но ничего не говорит. Он единственный в моей семье, кто не боготворит Костика.

– Почему какой-то незнакомый мужик сидит наедине с моим ребёнком? Ты, Люд, совсем с ума сошла? А если он извращенец?!

Гордей не выдерживает и начинает громко ржать.

– Кем Ромыча только не называли, но вот такое слышу впервые.

Игнорирую слова начальника. И пока муж не успел дальше распалиться, припоминаю ему старый грешок.

– А не ты ли ребёнка с проституткой оставил?

Лицо Кости идёт красными пятнами, он опасливо косится на брата, переживает, что тот расскажет родителям, и нимб с его головы слетит.

– Это была не проститутка, а стриптизёрша. Всего один раз и на два часа! Мне надо было срочно по делам отъехать. Мы всё уже выяснили. Давай не начинать по двадцатому кругу.

Молчаливо прикрываю глаза в знак согласия. И не потому, что мне нечего ему сказать, а просто Дениске меньше всего надо, чтобы родители ругались. Тем более сейчас слишком много свидетелей, а я не настолько истерична, чтобы устраивать скандал при всех.

– Садись за стол. Пойду позову всех.

Звать не пришлось. Роман Михайлович и Дениска сами пришли.

– Мам, мы выбрали тумбочку. Смотри.

Он забирает телефон из рук мужчины и протягивает мне.

– Правда, крутая?

Мне нравится. До того момента, пока не пролистываю ниже и вижу цену.

– Давай что-нибудь другое посмотрим?

Нет, я всё понимаю, платить не мне. Но даже из чужого кармана я не готова столько тратить.

– Может, тебе понравилось что-то ещё? Попроще?

– Я же говорил тебе, что мама не разрешит.

Когда они только успели на «ты» перейти? Сына не одёргиваю. Смысл? Если взрослый разрешил к нему так обращаться, то к чему навязывать другое обращение.

Дениска забирает у меня телефон, что-то быстро перелистывает и отдаёт обратно.

– Вот.

Саму тумбочку на этот раз не смотрю, сразу интересуюсь ценой. И, скрепя сердце, соглашаюсь. Мне всё дорого, с теперешними ценами тем более. Но и табуретку за пятьсот рублей не поставишь, к сожалению. Можно считать эту тумбочку компромиссом. Только чего он будет стоить для меня? Кинутые деньги на кровать ещё помню. Значит, однажды Роман Михайлович захочет забрать долг.

– Хорошо.

Сын довольно улыбается, отдаёт телефон Роману Михайловичу, а вот Костик, наоборот, хмурый.

– Тебе нормально, что левый мужик твоему сыну мебель покупает?

– Можешь ты купить, – пожимаю плечами, – выберите что-нибудь подходящее с Дениской.

Костя ещё больше хмурится.

– Я недавно в крупное дело вложился, – важным тоном говорит, – отложим до конца месяца.

– Па, Бамблби нельзя так долго на полу жить.

– Это ещё кто? – кажется, сегодня этот вопрос занимает почетное первое место в рейтинге популярности.

– Рома ящерицу подарил, – радуется сын, а потом добивает отца: – а мама скейт. Правда, круто?

Костя откладывает вилку. Губы плотно поджимает и начинает бегать глазами по присутствующим. Гордей и Петя даже не прячут злорадных усмешек. Ну что за люди? А вот Роман Михайлович сидит с непроницаемым лицом, мясо потихоньку жуёт.

– Этот водяной пистолет – шутка, Денис, – выдавливает из себя улыбку недопапаша, – настоящий подарок тебя в выходные ждёт.

– Угу. С бабушкой подарит.

Петя говорит шепотом, но слышат все. Мне становится стыдно перед начальниками. Поэтому вспоминаю, что кто-то недавно хотел свалить.

– Роман Михайлович, вы же по делам спешили.

– Люд, он напутал всё. Дела у него завтра.

Не ожидала такой подставы от начальника. Лучше бы я ему шоколадку купила в благодарность, чем решила на чай пригласить.

Роман Михайлович обаятельно улыбается и кивает. Даёт понять, что уходить никто никуда не будет.

– Ма, мы с Ромой ещё Бамблби не кормили. Будем червяков давать.

Сын явно в восторге от такого экзотического животного, а мне становится дурно. Это что, у нас ещё червяки в доме будут?

– Денис, давай маме потом про питание расскажем, – спокойно говорит Роман Михайлович и добавляет: – хотя бы не за столом.

Сын кивает, начинает с Петей обсуждать питомца. Рассказывает, каким большим вырастет.

– У Ромы в кабинете он вообще здоровый!

– Ты был у него в кабинете? – тут же навострил уши Денис.

– Ага. Перед концертом к маме на работу заезжал, помнишь, я тебе говорил?

– Новый сотрудник? – спрашивает Денис.

– Мамин начальник, – с гордостью сдаёт меня сын и тут же добавляет, чтобы наверняка добить теперь меня: – Гордей тоже.

– У тебя был другой начальник.

– Работу поменяла.

Стараюсь говорить равнодушно, подумаешь, поменяла работу. Но уже готовлюсь, что завтра позвонит мама и вынесет мозг.

– Зачем? Стабильную компанию променяла на какую-то шарашкину контору, – от этого заявления мы с Петей одновременно закашливаемся. Кусок еды не в то горло попал, по крайне мере, у меня, а Гордей громко ржёт. Но следующий вопрос меня привёл в чувства: – как сына собралась содержать?

– Ты поможешь. Алименты никто не отменял.

Как бы мне не хотелось сделать этот вечер замечательным, он всё равно оказался испорченным. И всё нашими с Костей руками – фиговые мы родители, похоже. Если бы не жёлтое чудовище, этот день можно было бы записать в худший из дней.

После ужина Роман Михайлович и Дениска убегают кормить Бамблби. Костя следует за ними. Надзиратель. Я начинаю убирать со стола. Брат помогает мне. Когда Гордей уходит в уборную, начинает закидывать вопросами.

– И что сегодня за слёт мужиков?

– Не знаю, – устало признаюсь. Хочется всех выгнать и отдыхать.

– Порог квартиры феромонами обработала?

– Отстань.

Петя становится серьёзным, выглядывает в коридор, будто проверяя, что нас никто не услышит и спрашивает:

– Что у тебя с этим Ромой?

– Ничего.

– Врёшь. Он на тебя так собственнически смотрит. И ты…

– Что я? – с возмущением спрашиваю.

– Тебе он интересен. Никогда не видел, чтобы ты пялилась на мужиков.

Отворачиваюсь от брата, чтобы не увидел мои истинные эмоции. Я и правда весь ужин украдкой смотрела на Романа Михайловича. Манеры, расслабленная поза, мимика – взгляд сам приковывался к нему.

Да. Он мне интересен. Но связываться с боссом глупо и недальновидно. Я понимаю, почему Гордей против отношений на работе: отвлекает. А после расставания так и вовсе будет невыносимо видеть, как человек, с которым ты был счастлив, теперь счастлив с другим. С начальником так и вовсе непонятно как сложится твоя карьера после.

– Глупости, Петь, – вру куда-то в сторону, – меня давно мужчины не интересуют.

– У-у-у, сестра, а это уже хуже.

Беру полотенца, что так удобно под рукой оказалось и, с удовольствием, бью им по плечу младшего брата.

– Люд, а если серьёзно, я очень хочу, чтобы рядом с тобой был надёжный человек, но пока ты его не встретила, почему бы просто не провести хорошо время с мужчиной, который явно тебе нравится.

Потому что есть десятки причин не делать этого. И все они основаны на страхах.

Брат приобнимает меня за плечи.

– Подумай об этом. А сейчас пошли выгонять твоих поклонников, иначе будут сидеть до позеленения и ждать, когда другие уйдут. Собрала тут вокруг себя коллекцию ревнивых мужиков.

– Неправда, – бубню обиженно, – не собирала я ничего. Оно само.

Вообще я удивлена, когда Петя успел вырасти. Уже советы о личной жизни даёт. А сейчас не боится идти к взрослым мужикам, чтобы выгнать из моего дома.

Рома с Дениской о чём-то оживлённо болтают. Костик крутится вокруг них, он мне сейчас напоминает муху, такую бесячую, от которой сколько бы не отмахивался, но пока не прихлопнешь – не избавишься. Гордей стоит в проходе, плечом подпирает дверной косяк.

– Костя собирайся, пора домой, – уверенно заявляет братец, потом смотрит на моих начальников, – вам тоже пора.

– Я с сыном хочу побыть.

– В выходные побудешь.

Костик сверлит недовольным взглядом всех присутствующих. Больше всего его ненависти достаётся Бамблби. Я даже проникаюсь сочувствием к этой жёлтой гадости. Но заметив, что никого не впечатлил, кивает и идёт в коридор.

– Ромыч, пошли.

Роман Михайлович даже не смотрит на Гордея.

– Денис, если что, звони, договорились?

– Ага. Спасиб, Ром.

Отлично. Они и номерами обменяться успели. Ещё сюрпризы будут, или можно выдыхать?

Я с облегчением смотрю, как трое мужчин обуваются и покидают мою квартиру. Гордей молча выходит первым. Потом Роман Михайлович. Он на мгновение задерживается, будто хочет что-то сказать, но вместо этого кивает и переступает порог.

Я уже представляю, как захлопну дверь и забуду этот вечер, как страшный сон, осталось лишь дождаться, когда свалит бывший муж. Но он мнётся, переступая с ноги на ногу.

– Люд, поговорить надо.

– Прям сейчас?

– Ну можем потом.

– Вот потом и поговорим.

Костя корчит обиженную, несчастную рожицу, ощущение, будто собаку из дома выгоняю. Но чувство вины по отношению к этому мужчине давно атрофировалось. Подталкиваю бывшего мужа в грудь, помогая переступить порог и закрываю дверь прямо перед его носом.

Наконец-то.

– Ма, мы с Петей немного в приставку поиграем?

– Хорошо.

Вспоминаю про диск, достаю его из сумки и вручаю сыну.

– Ма, ты знаешь же, что я тебя люблю?

– Я тебе тоже.

Сын мнётся, но всё же приближается, обнимает меня и быстро отстраняется. Бежит в комнату, на ходу разворачивая подарок.

Я иду следом. Хотелось бы включить какой-нибудь фильм и отдыхать, но вместо этого буду смотреть как мальчишки играют в плейстейшн. Устраиваюсь удобно в кресло и хоть смотрю на экран телевизора, но не замечаю ничего из происходящего. Мысленно проваливаюсь в события этого дня. Зачем-то всё прокручиваю по новому кругу, будто мало было. И о чём бы я не думала, всё сводится конкретно к одному человеку, а потом и к нашей совместной ночи.

Вот же зараза. Будто других проблем у меня нет.

– Люд. Люда.

– А? – непонимающе смотрю на брата, но слышу дверной звонок.

– Дверь откроешь, говорю? Кто-то настойчиво ломится к тебе, – брат не отрывает взгляд от телевизора, у него там важная гонка.

– Давно звонят? – спрашиваю, вставая с кресла.

– Да. Что с тобой? Ты где летаешь?

– Устала, Петь, – бросаю перед тем, как отправиться посмотреть, кого ещё там нелёгкая принесла.

Глава 11

Меньше всего я ожидала увидеть Романа Михайловича. Ещё и такого хмурого.

– Что-то случилось?

Не отвечает, ловит мою ладонь, выдёргивает из квартиры, захлопывает дверь за моей спиной, а потом прижимает к ней. От соприкосновения с металлом на коже появляются мурашки. Или это от того, как мужчина смотрит на меня.

– Прости, малышка, я не хотел портить тебе день.

Смотрит в глаза так проникновенно, что сомнений нет – говорит правду.

– Не ваша вина.

– Твоя. Малышка, прекращай выкать – бесит, – говорит жёстко, сразу чувствуется, что привык отдавать приказы, но тут же смягчается и уже с теплотою произносит: – и да, моя вина тоже есть, но ты молодец, героически выдержала этот вечер.

Выдыхает в самые губы перед тем, как поцеловать. Я отвечаю. Даже не думаю сопротивляться, а смысл, если пару минут назад мечтала об этом.

Рядом с ним я легко забываюсь. Просто растворяюсь в тех эмоциях и ощущениях, что он дарит своими жадными прикосновениями и сумасшедшими поцелуями.

Забываю, что мы стоим в подъезде. Боже, да я подростком даже не целовалась и не зажималась по углам подъезда. Потому что в моей жизни всегда был Костик. Потому что для наших родителей было само собой разумеющимся то, что мы вместе. Они до сих пор считают, что я перебешусь и вернусь к нему.

Забываю, что целуюсь с собственным начальником, хотя соглашалась с условием о запрете на служебные романы.

Забываю, что этот мужчина недавно принял меня за продажную девку. А может быть, до сих пор так считает, поэтому и ведёт себя так.

И главное, забываю, что за спиной в квартире остались сын и младший брат. Кто-то из них может в любой момент выйти искать меня. Посмотрит в глазок и увидит меня, распластанную по двери.

Ещё чуть-чуть, обещаю себе, и я обязательно разорву поцелуй, оттолкну мужчину и больше никогда не подпущу. Но как же сладко. Как приятно чувствовать себя желанной.

– Малышка, – Рома выдыхает мне в губы и прислоняется своим лбом к моему, – мне надо уходить, а тебе отдыхать, но как же не хочется с тобой расставаться.

Когда мои губы больше не терзают чувственным поцелуем, в мозг, наконец, начинает поступать кислород.

– Ром, не надо, пожалуйста.

– Что именно?

– Всего этого. Подарков моему сыну, встреч со мной. Я думала, мы всё обсудили.

– Да, обсудили. Только, Люд, не получается. Тянет к тебе как магнитом.

Он отстраняется, делает шаг назад. Смотрит на меня совсем по-другому: из прекрасного незнакомца в один момент превращается в босса.

– Хотел поговорить потом, в другой обстановке, но вижу, не получится отложить разговор. – Скажи, что тебя пугает? Договор? Увольнение? Давай, составим новый. Укажу, что ни я, ни Гордей не имеем права тебя увольнять.

Усмехаюсь. Не уволят, так выживут.

– А если ты решишь уволиться сама, обещаем выплатить оклад за несколько месяцев. Сама укажешь любой срок.

– Тридцать шесть месяцев?

– Хорошо.

– Дорого обойдусь.

Рома скалится.

– Оно того стоит. Что ещё тебя пугает?

– Пойми меня правильно. Дело не только в том, что мы работаем вместе, точнее, что ты мой начальник. Я вообще не хочу отношений. Была одна ночь, мне понравилось, на этом всё.

– Малышка, ты, видно, не так меня поняла. Я не зову тебя под венец, не предлагаю настругать кучу детишек. Я тебе предлагаю просто хорошо провести вместе время.

– Просто секс?

– Свидания тоже будут. Не смогу отказать себе в удовольствии поужинать в хорошем ресторане в приятной компании или выбраться вместе в кино.

– В кино?

Чувствую себя испорченной. Он мне про кино, а я ему о сексе.

– Да, Люд. Предлагаю роман. Мимолётный. Просто какое-то время будем наслаждаться обществом друг друга, а как только надоест – разойдёмся. Но если хочешь, можем встречаться только ради секса.

– И как долго продлится наш мимолётный роман?

– Не знаю. Месяц или три.

Звучит заманчиво: никаких обязательств, только удовольствие. Не нужно никого впускать в своё сердце. Да и это лучше случайных знакомств в клубе. Тем более речь идёт о Роме. Нам и правда было хорошо. Я слишком часто вспоминала ту ночь, и будет глупо отказаться.

– Никаких подарков мне или моему сыну.

– Сегодня у Дениса день рождения.

Поджав губы, упрямо качаю головой.

– Даже по праздникам. Никаких подарков. Это был единственный.

– Хорошо.

– Ты не лезешь в мою жизнь. Советы, защита, финансовая помощь – всё мимо.

Теперь Рома поджимает губы. Смотрит прямо мне в глаза. Думает, передумаю? Да щас… Благодаря моей матери я чемпион в «гляделках». Спустя какое время мужчина всё-таки сдаётся и едва заметно кивает. Отлично. Осталось последнее.

– На работе никто об этом не должен знать. Мы полтора месяца не пересекались, надеюсь, так и останется.

– Согласен. Всё?

Задумываюсь, пытаюсь вспомнить, не упустила ли что-нибудь важное, но, кажется – нет.

– Да, – произношу, и тут же вспоминаю ещё одно важное условие, – нет, последнее: ты не пытаешься подружиться с моим сыном. Даже если вы случайно пересечётесь, ты просто мой начальник.

– Договорились, – хищно улыбается, и мне становится страшно, что всё-таки я где-то просчиталась.

Рома делает шаг. Я снова оказываюсь в ловушке, прижата его горячим телом к прохладной двери.

– Я рад, что ты согласилась. – опаляет своим дыханием, одурманивает разум.

Чёртов змей-искуситель. Прекрасно понимаю Еву: тут не только яблоко попробовать согласишься, но и на роман подпишешься.

Губы сами собой приоткрываются и тянутся навстречу к мужчине, но в этот раз поцелуй короткий. Едва ощутимый. Я даже не уверена, что он был. Слишком быстро всё прекращается, и Рома отстраняется.

– Я позвоню, Люд, а сейчас беги отдыхать, у тебя был слишком насыщенный день.

Больше не сказав ни слова, Рома разворачивается и уходит. А я стою, не в состоянии пошевелится.

И правда, денёк выдался что надо.

Домой заходить не спешу. Перевожу дух. Как я покажусь мальчишкам с красными щеками, дыханием, как после марафона и горящими глазами? Вот и пытаюсь успокоиться, а заодно осознать, на что только что подписалась.

Лишь спустя время звоню в дверной звонок, проклинаю, что установила автоматически защелкивающиеся замки, потому что мальчики не спешат меня впускать.

– А ты че здесь? – спрашивает брат, когда наконец пускает меня в квартиру.

– Дверь захлопнулась. А вы как-то не спешили меня впускать.

Петя виновато чешет затылок, пытается что-то бормотать в оправдание, но я отмахиваюсь от него, иду в свою комнату и снова падаю в кресло. Хотя с удовольствием уже сейчас бы легла спать и неважно, что ещё рано.

– Кто приходил, мам?

– Роман Михайлович возвращался. Про доставку узнавал.

– Мог бы позвонить.

– У него нет моего номера.

– А адрес есть, получается? – Петя даже от игры оторвался.

Ну да, промашка вышла с отмазкой, но другого ничего не придумала, в голове сейчас такая каша.

– Слушайте, идите-ка из моей комнаты. Завтра поиграете. Отдыхать хочу.

– Ма, ещё десять минуточек.

– Хорошо, я в душ, когда вернусь, чтобы вас и след простыл.

Возвращаюсь уже в пустую комнату, с огромным удовольствием сразу устраиваюсь в кровати, прикрываю глаза и снова думаю, на что же я согласилась, и какие последствия от этой авантюры можно ожидать. Но отказываться не хочу. Вспоминаю старую, но такую верную цитату: «Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о том, чего не сделал». С этой мыслью и проваливаюсь в сон.

Признаться честно, я жду звонка Ромы уже на следующий день, но его нет. Как и следующие два дня. А я, может быть, была бы не против хороших впечатлений, потому что сегодня надо ехать к родителям.

– Ма, хочешь я один поеду.

– Хочу, но бабушку это не устроит.

– Тогда поехали. Раньше приедем, раньше уедем.

Киваю в ответ на мудрость, озвученную сыном. В метро сын пытается меня отвлечь болтовней. В основном, конечно же, о желтом гаде. И это срабатывает, потому что страх перед новым жильцом неплохо так отрезвляет меня.

Когда мы приезжаем, в родительской квартире уже полно гостей. Помимо моих родных ещё родители Костика и даже его бабушка. Наверное, она единственная не считая Пети, кого я рада видеть. И единственная, кто встречает меня тепло, потому что даже старшая сестра встречает с недовольством.

– Ты опоздала.

– И тебе привет, сестра.

Ира окидывает нас строгим взглядом, словно вышибала на входе в клуб, я даже начинаю волноваться, вдруг не впустят. Может, платье не того цвета или макияж яркий. Рука непроизвольно тянется к волосам, поправляю причёску. Вроде уже большая девочка, а под взглядом сестры и матери по-прежнему робею.

– Проходите, – наконец говорит сестра и даже выдавливает из себя скупую улыбку. Она отходит в сторону, пропуская нас вперёд. И мы, как бедные родственники, делаем шаг вперед.

В зале накрыт стол-книжка, который сопровождает каждый праздник ещё с тех пор, как я была маленькая. Меню тоже стандартное, не меняющееся все тридцать лет. Пока я разглядываю всё такое знакомое, все присутствующие разглядывают нас.

– Здрасьте.

– Людочка, проходи скорее, я тебя так давно не видела, – бабушка Костика открыто улыбается мне.

Я спешу к пожилой женщине, крепко обнимаю её и целую в морщинистую щёку.

– Как вы?

– Да что со мной будет? Вокруг меня вон сколько врачей, не дадут помереть раньше времени. Сама как?

Пожимаю плечами вместо ответа, сажусь рядом с нею. Ещё успеем поговорить, а сейчас начнётся самое интересное.

И я не ошиблась.

– Ты поменяла работу? – мама смотрит требовательно.

– Угу.

– Зачем?

– Мам, давай не будем сейчас. Всё-таки у Дениски праздник.

Мама недовольно поджимает губы, но согласно кивает.

К счастью, какое-то время меня никто не трогает. Пока разговор не заходит о Бамблби.

– Кто этот Роман?

Я снова чувствую себя провинившимся подростком. Откладываю вилку и прячу руки под столом. Нервно перебираю край платья подрагивающими пальцами.

– Начальник. Директор компании, в которой я работаю.

– И что, он всех детей сотрудников поздравляет?

Пожимаю плечами, а мне почём знать.

– Ему Денис понравился, вот и решил порадовать. Что в этом плохого?

Губы матери превращаются в тонкую полоску. Мы с ней начинаем играть в гляделки. Отводить и прятать взгляд не собираюсь: мне нечего стыдится.

– Людмила, нам надо поговорить. Пойдём.

– Томочка, дай хоть девочке поесть нормально, – пытается спасти меня бабушка.

– Позже.

Мама первая встаёт из-за стола, я следом. Когда мы проходим мимо кухни, понимаю, дела мои плохи – мы уходим в родительскую спальню, что располагается в противоположной стороне квартиры.

– Людмила, что за мужчины появились в твоей жизни?! Костенька говорит, их у тебя двое.

– И оба начальники, – буркаю, но, когда вижу, как расширяются глаза матери, спешу добавить, – мам, это не мои мужчины. Гордей помогал с подарками для Дениски: забрать, донести. Роман приехал позже, чтобы подарить Денису ящерицу, которая так ему понравилась.

Не помню, когда так последний раз оправдывалась. Чувствую себя глупо.

– Я не стала прогонять мужчин. Это как минимум некрасиво, а вы меня не так воспитывали. Поэтому и решила в благодарность угостить чаем, только и всего.

– Мы учили тебя ценить семью. По крайней мере, я на это надеюсь, а что ты делаешь? Ты хоть понимаешь, что компрометируешь себя? Отрезаешь путь возвращения в семью.

– С чего ты взяла, что я хочу туда возвращаться?

Мама неверяще качает головой.

– Но как же, Люд? У вас сын.

– И что, мам? Это причина быть несчастной?

– А одна ты, значит, счастливая?

– Да.

Мама тяжело вздыхает, смотрит осуждающим взглядом, от которого к горлу подкатывает ком обиды. Знаю, она хочет как лучше, только она не понимает, что наше с ней «лучше» сильно отличается.

– Люд, – мама подходит к своей тумбочки и достаёт оттуда визитку, – Катя нашла вам хорошего семейного психолога. Костенька уже согласился к ней пойти, пожалуйста, и ты не упускай возможность всё наладить.

У меня вырывается истерический смешок. Это всё походит на какой-то абсурд.

– Не спеши отказываться. Мы делаем это для вас. В первую очередь заботимся о внуке. Он должен расти в здоровой атмосфере. Тем более, в такой важный переходный период. У него окончательно формируется характер, мы с отцом переживаем, что без мужского примера из него не вырастет нормальный человек.

Мне не нравится, к чему клонит мама, дурное предчувствие начинает царапать грудь изнутри.

– В общем, мы с отцом всё обсудили, Катя и Денис с нами согласны, поэтому если ты не возьмёшься за ум, мы Дениса заберём к себе.

– В смысле?

– В прямом. Вас троих воспитали, воспитаем и внука.

– Он что, собачка? Как можно забрать ребёнка у родной матери?!

Нет, то, что было раньше – ещё цветочки, оказывается, вот сейчас начинается самый настоящий театр абсурда. Ужасно то, что я понимаю: мама настроена решительно.

Начинаю ходить по комнате из стороны в сторону. Пытаюсь взять себя в руки и не наорать, но вся выдержка летит к чертям, когда слышу следующие слова матери:

– Я уже консультировалась в службе опеки и с юристами, это всё можно оформить. Но ребёнку нужна нормальная семья, а не мать с посторонними мужиками.

Внезапно останавливаюсь, перестаю мерить комнату шагами, не хочу больше сдерживаться. Впервые в жизни чувствую такую сильную злость, граничащую с ненавистью. Отвратительно, что я это испытываю к родной матери.

– Нет, – говорю излишне резко, срываясь на крик. – Идите на хрен со своим психологом, жалким Костиком и желанием отобрать у меня сына! Можете забыть о нас. Попытаешься забрать Дениса, я за себя не ручаюсь.

Больше общаться с матерью у меня нет никакого желания. Я возвращаюсь в зал и прошу Дениса собираться. Говорю грубо, смотрю на всех родственников с ненавистью. Понимаю, что все, кроме Пети и бабушки, были в курсе. Они одни выглядят растерянно, но спрашивать ничего не решаются. И я рада этому, не хотелось бы срываться на них.

Сын слушается моментально, подскакивает со стула, быстро прощается и уходит вместе со мной. Только когда оказываемся на улице, берёт меня за руку и мягко спрашивает:

– Мам, ты как?

– Плохо, Дениска, но я справлюсь.

Ради нас двоих я справлюсь со всем и всеми. Даже с нашими чокнутыми родственниками.