Текст книги "Не нападай (СИ)"

Автор книги: Naru Renji

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 23. Шторм

Никому не доверять, не подставляться, забыть о привязанностях. Когда ты должен стать следующим главой клана после отца, любой попытается играть с тобой комбинируя масками, чтобы в конечном итоге использовать и погубить.

Временные, непрочные связи с теми, кого после я оставлял позади, это то, что должно было стать моей защитой и гарантией на долгую жизнь, но оказалось проклятьем. Я все больше погружался в презрение к окружающим в полной уверенности в собственной силе. Никто не указ, ничто не потревожит и не сможет причинить вреда. Один. Сам себе хозяин и вершитель судьбы.

Никто… не придет на помощь.

Но она протянула руку, прикрыла собой, зная, что может пострадать. Она не колебалась. Девушка с огненными волосами и бледной кожей, овечка, оказавшаяся благороднее волка.

– Это неправильно – Мира отталкивает меня и склоняет голову, чтобы я не мог вновь коснуться ее губ. – Я не вещь, Шторм, нельзя сначала показать все свое призрение ко мне, а после признаваться в чувствах. Не манипулируй мной.

Шоколадные глаза смотрят на меня со всей серьезностью, я не могу понять, что творится в голове у этой девчонки. Я знаю, что начал нравится ей, даже если она сама в этом не уверена. Ее сердце трепещет стоит мне оказаться рядом и пропускает удары под моим взором. Отчетливое биение слабого человеческого органа не может обмануть хищника.

Стоя друг напротив друга, глядя прямо в глаза, на расстоянии нескольких сантиметров, мы будто застыли в какой-то мыльной киноленте. Мое дыхание играет с медным локоном, выбившимся из прически, я ловлю каждый ее вздох и взмах пушистых ресниц.

– Я не презираю тебя. Больше нет.

Моя жизнь слишком непредсказуема, чтобы впускать кого-то, но сейчас я готов поиграть. Ты будет принадлежать мне, чего бы мне это не стоило.

– Хорошо, – девушка шумно выдыхает и отступает назад, прибирая за ухо выбившуюся прядь. Ее огромные глаза лесного оленёнка все так же печальны.

– Ты мне не веришь?

– А должна? Ты говоришь и делаешь слишком противоречивые вещи.

– Может я просто не умею выражать свои чувства?

– Да, нет – неожиданно она фыркает, – это как раз ты прекрасно демонстрируешь.

Я вспоминаю как разозлившись сломал велосипед, до смерти напугав мальчишку. Бедный металлический звонок жалобно звякает у меня в голове. Вот что, а свои чувства, я действительно, никогда не скрываю. Мира улыбается вместе со мной, интересно вспоминаем ли мы сейчас одно и тоже?

Протягиваю руку вперед, и девушка вздрагивает, намереваясь отойти в сторону, но после секундного колебания остается на месте. Я понятия не имею как это делается, но очень хочу… Касаюсь ладонью огненных волос и между моих пальцев струятся мягкие, почти невесомые локоны, принося свежий аромат человеческого тепла и ее любимого шампуня.

***

Небольшое кафе недалеко от центра города пестрит яркими постерами прошлого столетия и вывесками с цитатами известных людей. Его интерьер напоминает слияние старины и современных веяний. Почти все немногочисленные столики этого заведения заняты, что прибавляет работы для Миры, которая согласилась подменить какую-то свою знакомую.

Слишком заметно, как неуверенно она чувствует себя при таком скоплении людей, ее руки вспотели, а между бровей то и дело залегает усталая складка. Постепенно помещение начинает пустеть, и я вижу, как девушка расслабляется, ее плечи больше не напряжены и испуганный взгляд перестает поминутно искать мои глаза в толпе. Чувствую себя якорем, за который она держится все это время, будто мое присутствие защищает ее.

– Я отойду на минуту – девушка, сидящая с подругой за соседним столиком изящно, поднимается со своего места. Она поправляет длинные светлые волосы, ярко контрастирующие с голубыми глазами, и направляется в мою сторону, покачивая бедрами.

Мира на ее фоне выглядит ребенком, хотя, несомненно, блондинка уступает в возрасте. Рыжее недоразумение незаметно поправляет ворот насыщено зеленой футболки и заправляет выбившиеся края ткани в джинсовый комбинезон. В таком виде, ей явно не соревноваться со старшеклассницей– моделью, она больше похожа на яркую детскую тряпичную куклу.

Легкий скрежет стула возвращает меня в реальность, заставляя обратить внимание на садящуюся напротив девушку.

Выбеленные вонючей краской пряди, прямой нос, слегка вытянутое лицо с явно очерченными скулами и пухлые, обведенные несколько раз красной помадой, губы. Устало вздыхаю, она красива, но не более чем все подобные ей девушки. Если бы не резкий запах от ее крашеных волос и дешевой помады, может она бы даже мне понравилась.

– Привет, – до тошноты приторный голос касается моих ушей. Никогда не понимал, зачем издеваться над своими связками, пытаясь заигрывать с парнем, неужели на это слащавое кваканье кто-то попадается, – почему сидишь здесь один?

– С чего ты взяла, что я один? – скучающим тоном отвечаю блондинке, и поворачиваю голову в зал, полностью игнорируя вытянувшееся от удивления лицо.

– И с кем же ты? – она наигранно хлопает ресницами и, вытянув шею, осматривается.

– С ней, – оборачиваюсь в пол-оборота, облокотившись о спинку стилизованного под старину стула и, ухмыляясь, указываю пальцем на девушку, у которой падает чек. Она на лету пытается его поймать, забавно размахивая руками. На девушку с рыжими волосами в нелепом детском комбинезоне.

Блондинка устремляет свой взор вслед за моим пальцем и в ее глазах появляется понимание.

– А, ты из этих, – разочарованно тянет девушка и расстроенно вздыхает, – с виду и не скажешь.

– Из этих?

– Ну, которые периодически собираются по вечерам у реки для своих собраний.

Глава 24. Шторм

Лучи восходящего солнца разбегаются по поверхности воды золотистыми бликами с легким розовым отливом. Здесь веет прохладой с запахом уходящего лета и засыпающей природы. На лесной поляне, расстелив широкие покрывала, расположились люди в светлой одежде. Они не выглядят опасными или сумасшедшими. У Миры, как и у остальных девушек в волосы вплетены цветы, а ее свободное голубое платье легко колеблется на ветру. Несколько человек с улыбкой подходят к ней и по их губам, можно прочитать слово «здравствуй». Я ни разу не видел прежде, чтобы девушка была настолько счастлива. Она склоняет голову вниз, пряча улыбку, которая не сходит с ее лица.

Я много раз видел, как девушка уходит по утрам накинув на плечи легкий плащ и догадывался, куда именно лежит ее путь, но каждый раз оставался в комнате, замкнув дверь, чтобы она не могла позвать меня с собой.

Шаги позади, оповещают о приближении одного из Истинных и раскрытии моего укрытия.

– Не хочешь подойти? – мужчина средних лет останавливается рядом с раскидистым кленом, в тени которого я все это время оставался незамеченным.

На секунду его взгляд задерживается на моем лице, и я чувствую, как учащается человеческое сердцебиение.

– Интересные линзы, – скомкано произносит мужчина и нервозно сжимает по бокам хлопковую ткань бежевых брюк. После неловкой паузы он вытягивает раскрытую ладонь в сторону собрания людей:

– Что ж, добро пожаловать.

Увидев меня из далека, девушка удивленно приподнимает бровь, но быстро совладает с эмоциями и хлопает по месту возле себя. Истинный кивнув Мире в знак приветствия задерживается возле нас. В солнечном свете морщины добавляют ему возраст, но это не ничуть портит его. Они будто навечно запечатлели живые эмоции, добродушные лучики скопились вокруг глаз и уголков губ мужчины.

– Мира, тебя зовут, – истинный кивает головой в сторону. У опушки леса в окружении нескольких человек стоит Алек, он резко взмахивает рукой подзывая девушку к себе.

– Все нормально?

– Не беспокойся, Марк, все в порядке, – Мира беззаботно отмахивается, но я чувствую, как внутренне девушка напряжена. Она поднимается и говорит, чтобы я подождал ее здесь.

Сколько бы я не старался, но услышать, о чем говорят те двое не получается. Они отошли к краю леса и сквозь гомон множества голосов людей на поляне невозможно различить их слов. Но не нужен суперслух, чтобы понять, что эмоции говорящих набирают обороты. Мира выдергивает плохо закрепленный, болтающийся возле виска белый цветок и бросает под ноги, не обращая внимания на отчаянно жестикулирующего руками истинного. В конце концов тот поджимает губы и указывает пальцем в мою сторону.  Появляется желание все-таки сломать ему пару фаланг.

Я вижу, как девушка резко что-то резко отвечает и не дожидаясь ответной реплики уходит. Ее лицо раскраснелось, а грудь тяжело вздымается, быстрым шагом она приближается, смотря прямо на меня, в ее оленьих глазах можно растворится.

– Не сейчас, – истинная опускается рядом со мной, заранее прерывая мои вопросы.

Возле самой кромки реки выстроились в ряд несколько человек. Они заходят в воду, и все начинают петь на незнакомом мне языке. Голос Миры словно бархат укутывает меня, я не знаю, о чем песня, но мелодия будто пробирается тебе под кожу, очищая сознание и дух. Неожиданно мой руки касается нежная ладонь и тепло распространяется по всему телу, так я понимаю, что она поет для меня.

Внутри будто все оживает и освещается невидимым светом. Кажется, еще миг и я смогу петь вместе с ними на их прекрасном языке.

Когда песня заканчивается, находящиеся в воде выходят на берег встречаемые одобрительными похлопываниями.  Я чувствую, что их запах изменился, он стал более четким и ярким, будто кто-то убрал все лишнее.

– Что это?

– Посвящение, к нам сегодня присоединились новые люди, – Мира убирает ладонь, и я снова ощущаю холодный ветер обдувающий со всех сторон.

Глава 25. Шторм

    В городском парке почти нет людей. Высокие, стройные деревья осыпают узкие асфальтированные дорожки россыпью желтых, красных, оранжевых листьев, тихо шуршавших под ногами. Мира наклоняется и поднимает с земли один за другим яркие, пахнущие вступающей в силу осенью, листья. Это отвлекает ее от мыслей, дает возможность игнорировать мое близкое присутствие. Но меня не обмануть, я слышу, как сердце в ее груди волнуется и трепещет, словно ночной мотылёк около бушующего пламени.

   Девушка изредка бросает взгляд в мою сторону, задумчиво прикусывая нижнюю губу. Разноцветные листья уже не помещаются в ее маленькой ладони и, шелестя, выпадают из рук, медленно кружась в воздухе, но кажется, она слишком погружена в себя, чтобы это заметить.

    Мне достаточно лишь чуть наклониться в бок и протянуть ладонь, как осенние листья оказывается у меня в руках. Подношу букет всех оттенков желтого и красного к ее лицу. Огненно рыжие волосы и бледная кожа красиво контрастируют с осенью. Они будто созданы друг для друга – четкие контуры лица девушки и выразительны глаза кофейного оттенка откликаются в плавных линиях листьев, создавая эффект нереальности, разве бывают настолько идеально сочетающиеся вещи?

    Сам того не замечая, замираю на несколько мгновений, восхищаясь их красотой. Мира удивленно приподнимает бровь, и я опускаю букет.

    Ты принимаешь не того, кто лелеет твое самолюбие изо дня в день, а того, кто оказывается рядом в нужный момент. Какая вышла глупость – человеческая девчонка рядом со мной. Такая странная, хрупкая и наивная.

    Мы почти незнакомцы, но я чувствую себя живым в ее аромате и сбивчивом дыхании, а она принимает мою безумную злость и кажется, больше ничего не нужно.

    Теперь утром меня встречает яркий, цветочный аромат свежезаваренного зеленого чая и сладковатый запах бисквитного печенья, что девушка приносит из ближайшего кондитерского магазина. Я начинаю забывать, зачем пришел в ее дом и что мне придется скоро его покинуть.

    Мира постоянно улыбается и теперь даже бросает в меня подушки, говоря о том, что я просто невыносим. Несколько дней длятся как вечность, будто мы находимся вне времени и пространства. Это то, что люди называют влюбленностью и привязанностью?

    Девушка не прикасается ко мне, а я не могу взять ее силой. Каждый раз, как я хочу дотронуться до хрупкого человеческого тела, она вздрагивает и что-то внутри меня ставит блок. Я бьюсь будто потерянный, в бессилии пытаясь пройти сквозь невидимую, бетонную стену – моей ошибки, того грубого, доминирующего поцелуя. Мира не доверяет мне, и я остаюсь ни с чем, без нее.

    Я подмечаю каждую перемену ее лица, но все равно не понимаю, что творится в маленькой рыжей голове. Иногда она вздрагивает от посторонних звуков на улице, и тихонько поджимая губы напряженно ждет. Запах дикого, всепоглощающего страха медленно разливается по комнате. Приходится подниматься с теплой постели и выглядывать в окна, чтобы вновь успокоить ее. Страшный сон о пришельце в спальне до сих пор не отпускает Миру.

   Как же мне оставить ее одну?

Глава 26. Мирослава

Мао с видом победителя забирается на спинку дивана и, растянувшись, ложится позади Шторма. Усатая мордочка касается его правого плеча, а хвост свободно свисает с противоположной стороны, изредка вздрагивая под удовлетворительное урчание. Эдакий живой воротник с музыкальным сопровождением. Юноша поджимает губы, стоически перенося кошачий порыв нежности.

– Не любишь животных? – в очередной раз нажимаю кнопку переключения сети, в попытке настроить телевизор в гостиной. Маленькое помещение, превращенное в общую комнату отдыха, долгое время, закрытое из-за отсутствия постояльцев.

– Я никого не люблю, – отрезает юноша.  Но через мгновение тяжело выдыхает, продолжая, – не люблю кошек.

Шторм замолкает и комнату наполняет звук фонящего экрана, который, наконец, решил подать признаки жизни.

– В детстве, там, где я жил было много кошек. Они были повсюду, и чтобы ты не делал, всегда несколько пар глаз наблюдали за тобой.

– Это пугало тебя?

– Нет, я ненавидел их.

– Почему?

– Они противно кричали, требуя еду и тотчас ее получали, хотя и не были голодны. Отец наглаживал их жирные, лоснящиеся бока, в то время как меня ждало избиение металлическим прутом… под довольное кошачье урчание.

Экран загорается: крики, и звуки пулеметных очередей врываются в повисшую тишину. Я вздрагиваю.

От произнесенных слов изнутри поднимается тошнотворное чувство, отдавая тупой болью в груди. Сломленный, беспощадный мальчик.

– У тебя звонит телефон, – Шторм отодвигает с плеча сонную морду Мао и пересаживается на несколько сантиметров дальше кота. Его светлые волосы небрежно взъерошены и красиво отливают золотом в солнечных лучах, льющихся через окно.

Прислушавшись, действительно слышу едва уловимую трель звонка и догадываюсь, кто это может быть. После того как на собрание пришел проклятый, оставалось только ждать, когда об этом доложат Наставнику. Никто не должен приводить не проверенных, потенциально опасных для сообщества существ.

– Я сейчас, – поднимаюсь с колен и, взяв пульт, прибавляю громкость в транслирующемся блокбастере.  Шторм хмыкает. Несмотря на то, что он стал спокойнее, пассивное недовольство не дает забыть о том, насколько постоялец опасен в плохом расположении духа.

Вернувшись, я чувствую повисшее напряжение.  Взгляд Шторма сосредоточен на стене поверх моей головы, а губы превратились в жесткую линию.

– Говорили обо мне?

– Отец Георгий всегда беспокоится о новеньких в собрании, – отмахиваюсь от вопроса и улыбаюсь, в попытке разрядить обстановку.

– Ты мне врешь.

– Это не так.

– Неужели? – золотые глаза презрительно сужаются, за долю секунды юноша оказывается прямо передо мной. Я ощущаю жар, исходящий от тела Шторма и животный мускусный запах, заставляющий сердце бешено колотится в груди. Юноша подается вперед, сокращая расстояние и вынуждая меня пятиться назад, пока я не упираюсь спиной в слегка шероховатую стену.

– Мне стоит тебе поверить? – Шторм делает глубокий вдох, наклоняясь вперед. Его губы приглушенного абрикосового оттенка настолько близко, что я могу разглядеть мельчайшие линии на нежной коже. Проклятый подхватывает рыжую прядь волос и медленно накручивает на палец.

Внутри все сжимается в липком страхе. Весь телефонный звонок заключался в криках, что я сошла с ума и немедленно должна покинуть город. Прямо мы ни о чем не говорили, мог ли он догадаться? Что будет, если Шторм узнает, о том, что я в курсе его происхождения и об этом знает сообщество, которое он ненавидит?

Рука юноши упирается о стену напротив моего лица, кожа горит под его тяжелым дыханием.

– Ты…

Сердце болезненно вздрагивает и уходит вниз, будто на американских горках.

– Прекрати! – с трудом проглатываю ком в горле, – мне страшно.

Зрачки Шторма загораются неестественно желтым цветом. Он отшатывается назад, шумно дыша и сжимая кулаки.

Гамма эмоций в одночасье проносится на его лице. Все они говорят об одном: ему больно. Я все не так поняла…

– Я бы никогда не причинил тебе вреда! – Шторм разворачивается, и дверь в его комнату с грохотом захлопывается.

В ногах появляется слабость от осознания произошедшего. Он только начал мне открываться, а я ранила его недоверием. Мои слова ни чем не лучше того металлического прута. Сердце трепещет в плохом предчувствии.

Из комнаты доносится активное движение. Осторожно открываю дверь, на постели лежит раскрытый зеленый рюкзак.

– Что ты делаешь? – не сразу замечаю, что произношу слова шепотом, будто из моих легких выбили воздух.

– Ухожу. Я все понял, – Шторм рывком застегивает молнию на рюкзаке.

– Шторм… – протягиваю к нему руку и дотрагиваюсь до напряженной спины.

– Не подходи, – зло бросает юноша, передергивая плечами, – ты говорила, что бы я не манипулировал тобой, но сама сейчас поступаешь так же.

– Прости, – пытаюсь развернуть его к себе, осторожно касаясь ладонью горячей мужской щеки, – я не хотела тебя обидеть.

– Хватит!

Меня отшвыривает в сторону и я, не удержавшись, падаю на пол. Темные тяжелые ботинки проходят мимо. Входная дверь, распахнувшись, впускает холодный ветер, который с шумом проносится по пустым комнатам.

Глава 27. Шторм

    Я заложенный заряд, в котором таймер отсчитывает секунды до взрыва. Каждый шаг от нее сокращает время до неизбежного разрушения. Я слышу каждый удар своего сердца, вторящий звуку соприкосновения подошвы ботинок с гравием, этот шум заполняет мир вокруг. Планируй сейчас отряд охотников нападение, я бы не почувствовал их даже на расстоянии пары метров. Человеческая девчонка не настолько важна для меня, чтобы заставить чувствовать себя паршиво, но единственное, что крутиться в моей голове это пряный запах корицы и сполохи рыжих волос.

    Она должна была понять, что была лишь мимолетным видением в моей жизни, что не стоило привязываться к такому как я. Хищник никогда не щадит жертву. Я знал, что оставлю ее, а она догадывалась об этом, но все равно заплакала, когда за мной захлопнулась дверь. Девушка с по-детски невинными глазами не остановит меня. Она мне не ровня и ей нет места в моем мире.

    Я давно нашел лазейку из города и в конечном итоге все равно бы ушел, но почему-то от этого легче не становится. Когда мы посетили человеческий аттракцион ужасов, я понял, что лучшего шанса убраться у меня долго еще не будет. В конце месяца они должны были сворачиваться и по частям перевезти оборудование с декорациями, что заняло бы несколько дней.

     И теперь, через несколько часов я могу стать свободным, уехав с группой организаторов и основной частью декораций. Незаметно забраться в грузовик не составит труда и все должно получиться как нельзя кстати. Шум от перекатывающейся и ударяющейся друг о друга бутафории не позволит охотникам уловить сердцебиение незваного пассажира, а сильный запах краски и резины манекенов скроет мое присутствие.

    С силой сжимаю кулаки. Не стоит разменивать свою свободу на теплые руки человека, я не комнатная собачка.

     Через неделю я уже не вспомню огромные шоколадные глаза и алеющие, искусанные от волнения губы. Уберу с лица непривычную для меня кривую усмешку, сотру из воспоминаний нелепые поддразнивания. Потираю до боли переносицу и обращаюсь в пустоту: «Кто из нас теперь жертва?»

    Не сразу замечаю, что оказываюсь на центральной улице, и прохожие теснят меня к проезжей части. Никто не любит тех, кто не следует течению, даже если это движение в толпе. На тротуаре рассыпаны желтые листья, от которых пахнет пожухлой травой и прелостью, прохладный ветер разгоняет их по сторонам, заставляя цепляться за обувь прохожих и забиваться в щели витрин. Раньше для меня не имело значение время года, но сейчас, кажется, я полюбил осень. Новый порыв ветра приносит с собой едва ощутимый, но смутно знакомый запах.

     Мимо проходит пожилой мужчина, от него веет старостью и неопрятной одеждой пропитанной дешевым спиртом.  Походка пьяницы неустойчива и развязна, но есть что-то еще, что я не могу уловить пока не втягиваю воздух сильнее. Почти выветрившийся аромат с ярким цветочным оттенком. Запах того, с кем пьянчужка недавно контактировал. Я чувствую, как внутри просыпается волк, он скалит зубы и предупреждает об угрозе, но я не могу понять, в чем причина.

    Неожиданно приходит вспоминание о ночи, что я провел, сидя у кровати девушки. Ее комната напоминает безжизненную камеру: пустые стены, пара пыльных стеллажей, кровать и стол, а по голому полу тянется почти неразличимый шлейф цветов. Я будто просыпаюсь от сна и вдыхаю воздух полной грудью.

    Смутная тревога будоражит спутанные мысли. Лилии. Запах цветов, ночные кошмары, черная фигура возле открытого окна.

    Собрание Совета после, которого меня решили вернуть в личный ад, что там обсуждали? Сжимаю виски до боли, пока в голове не появляются знакомые голоса: «необходимо урегулировать данный инцидент», «опасность раскрытия мира вервольфов». Почему?

    Резко останавливаюсь, заставляя идущего позади человека врезаться в мою спину. Нападения свободного вервольфа. Помешанный на кодексе и чистоте расы он вырезает ночных бабочек, что обслуживают сверхъественную клиентуру. Его не смогли отследить из-за отсутствия индивидуального волчьего запаха. Единственная зацепка – сильный цветочный запах на истерзанных телах, который возможно оборотень использует для прикрытия собственного.

     Достаю из кармана кожаной куртки телефон и несколько секунд смотрю вглубь темного экрана. Знаю, что нужно положить его обратно и забыть о глупом совпадении, но волк внутри слишком насторожен. Я помню ее номер наизусть, но, ни разу прежде не набирал его. Я всегда был рядом с ней и мне не нужен был какой-то мобильник.

    Долгие гудки без ответа виснут в воздухе. Мира. От нее пахнет мной. Мой запах на хрупком человеческом теле – приговор.