Текст книги "Не нападай (СИ)"
Автор книги: Naru Renji
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Не нападай
Es. Rebelde
Глава 1. Шторм
Пункт первый. Вервольф вступивший в фазу активной трансформации обязан пройти инициацию в подготовительном лагере. При достижении совершеннолетия молодой оборотень получит на руки удостоверение личности, а также необходимые документы для проживания в человеческом обществе.
Пункт второй. Раскрывать людям свое происхождение и любую другую информацию, касаемую стаи запрещено. Исключение составляют супруги и их дети.
Пункт третий. Браки с людьми не желательны. Вступление в брак с человеком согласуется с Советом. Прошение на вступление в брак рассматривается не ранее шести лет проживания совместной жизнью.
Пункт четвертый. Любые контакты с Истинными строжайше запрещены.
Пункт пятый... Отбрасываю ненавистный листок в сторону, задевая ребром ладони деревянную поверхность стола. В аудитории душно, будто тебя заткнули в брюхо анаконды. Липкий пот заставляет ненавидеть все вокруг, а больше всего эти бесполезные правила, которые приходится повторять изо дня в день, начиная с самого прибытия в Д-12. Кому, в более-менее сносном уме, придет в голову иметь дело с чокнутыми фанатиками из Истинных, а уж тем более вступать в брак с кем-то из людишек.
Взъерошиваю светлые волосы обеими руками и откидываюсь на жесткую спинку стула. Серые разводы, образовавшиеся из-за пропускающей воду крыши, действуют на нервы. Одно из грязевых пятен нависает прямо над моим столом, с каждым днем черная гниль захватывает все больше пространства как болезнь, пожирающая все на своем пути. Неужели так сложно выкрасить этот треклятый потолок! Ударяю по ножке рядом стоящего стула и несчастная деревяшка с грохотом падает на пол, выставляя свои костлявые, облезлые рогатюли. Где-то в кармане брюк должны быть сигареты, рассеяно похлопываю по боковым карманам военных брюк, пока острый угол пачки не задевает ладонь.
– Здесь не курят,– куратор, следящий за учебным процессом, недовольно прищуривается, и змеевидные морщинки собираются в уголках его бледно-карих глаз. Несколько молодых вервольфов оборачиваются и тут же спешат отвернуться, встретившись со мной взглядами.
– Плевать, – щелкаю металлической пластиной на зажигалке и подкуриваю.
Слава Луне, через несколько дней я навсегда распрощаюсь с этим мерзким местом, и единственной моей проблемой будет не менее гадкое имя, которым придется пользоваться в человеческом социуме.
Д-12 располагается в самом сердце лесной зоны на севере. Обширный смешанный лес раскидывается на многие километры, и люди не забредают сюда в страхе заблудиться или стать жертвой диких животных. А если какие-то безумцы и оказываются возле лагеря, то не видят ничего кроме сплошной трехметровой стены и таблички с надписью «Частная собственность». Но, здесь, за стеной, в тени деревьев уже множество лет располагаются тренировочные площадки, теснясь с жилыми и учебными корпусами. Каждый вечер, едва заходящие солнце касается стен еще теплым полотном света, молодые волки, подгоняемые инстинктом, уходят в лес на охоту.
А возвращаясь, посвящают все свободное время изучению наук, умению управлять собой, жизни в социуме и зубрению треклятых правил. Здесь нет выходных и праздников, зато есть яма позора, в которую тебя отправляют сидеть от трех дней до двух недель за неповиновение приказам.
Такое ощущение, будто меня можно напугать этим. Сидеть в промозглой грязной яме, упираясь плечами в осыпающиеся земляные стены, ничто по сравнению с тем бредом, который мне приходится выслушивать здесь раз за разом. С промывкой мозгов, которая начнется прямо сейчас в Зале Заседаний.
Разношерстные члены стаи толпятся, рассаживаясь на узкие лавки, расставленные полукругом в несколько рядов и спускающиеся вниз, наподобие Амфитеатра. В центре этой пародии на греческую архитектуру стоит Лидер, закинув руки за спину. Мужчина с густой черной бородой и шрамом на щеке, скорее похож на байкера, нежели на главу клана.
– Нам необходимо урегулировать данный инцидент пока местные жители не стали слишком много болтать, – плешивый старый волк, потирает свой дряхлый, испорченный рытвинами подбородок. Одобрительные покачивания головой волной прокатываются по залу.
– Правительство не знает о нашем существовании, только потому, что мы ведем себя скрытно, но такое поведение подрывает все наше сообщество.
– Возможно, придется заплатить необходимым людям.
– Нельзя допустить, что бы люди начали догадываться, – и вновь, как у заводных болванчиков, головы присутствующих клонятся вниз.
Сборище лицемеров и людоблизов, которые всячески стараются прикрыть свои хвосты.
– Люди то, люди сё, – я невольно фыркаю,– Почему просто не убрать правящие круги и парламент, поставив во главе наших. Не надоело преклоняться и вечно прятаться от людишек, когда мы высшая раса, верхушка пищевой цепи.
В Зале Заседаний воцаряется тишина, и присутствующие поворачивают головы в мою сторону. Недовольство и презрение, это то, что читается в нескольких сотнях блестящих глаз.
– Мы тоже наполовину люди, Шторм, – укоризненно произносит вожак. Он не выглядит рассерженным, но взгляд сохраняет присущую ему суровость.
– И что, теперь прикажете лизать им носы ботинок? – я закладываю руки на груди и приподнимаю подбородок – давно пора перегрызть глотки этой надоедливой расе.
В зале поднимается ропот, медленно превращаясь в гул множества голосов. Лидер поджимает губы и делает знак рукой, призывая к тишине. Если он опять посадит меня в яму для коррекции поведения, плевать, меня достала эта система.
– Выйти всем, кроме членов Совета, – от грубого баса главы северного клана внутренние органы решают сыграть в вышибалы.
Стоя за массивными дверьми, я остаюсь один, созерцая темные стены, никто не стремится оставаться рядом с ненормальным, агрессивным изгоем. В большей степени, потому что любой комментарий в мой адрес вызывает у меня жгучее желание свернуть шею умнику, открывшему рот, а свои желания я никогда не подавляю.
Уже возле тренировочных корпусов я понимаю, что мои карманы пусты и рука на автомате ловит воздух там, где должна находиться пачка сигарет. Вот же...
– Несмотря на то, что он сын старого вожака, мы не можем закрывать глаза на его антисоциальное поведение и буйный нрав. Многочисленные наставления, а также различные меры наказания не произвели должного воздействия, скорее наоборот, усугубили его агрессию. На прошлой неделе он ввязался в драку из-за нелепой шутки и теперь трое выпускников лежат в лазарете. Это первый случай, когда в яме позора находятся более двух недель без еды и воды. Мы не можем выпустить его за пределы Д-12 вместе с выпускниками, но и здесь ему не место, он угроза для всего клана. Возможно, его следует вернуть в Тишь.
Я в неверии замираю возле закрытых дверей Зала Заседаний. Только что поднятая пачка сигарет выпадает из рук и с глухим звуком шлепается на пол.
Глава 2. Шторм
Заржавевшая замочная скважина с царапающим скрежетом поддается длинному волчьему когтю и, издав глухой щелчок, проворачивается. Ноготь, который успел принять исходную, человеческую форму, начинает неприятно зудеть из-за ковыряния в металлической щели, перекликаясь с покалывающими и тянущими ощущениями в деснах от пережитых барабанными перепонками двух тысяч герц.
Кабинет главы клана выглядит так, будто он вырезан из кинопленки прошлых лет. Возле окна стоит массивный дубовый стол с г-образной лампой в зеленом плафоне и слабый свет льющийся из окна скользит по кожаной поверхности кресел отражая бледные узоры некогда бежевых обоев прошлой эпохи. Обитель матерого следователя, не иначе.
Дойдя до третьего яруса металлического картотечного-шкафа, хранящего официальные документы, мое терпение начинает иссякать. Выдвигая один за другим многочисленные ящики и перебирая пожелтевшие папки, я не вижу необходимой мне. Перед глазами мелькают разномастные имена членов клана и единственное чему я благодарен, так это то, что они не официальные, иначе все провалится. Своего человеческого имени я не знаю и даже не могу предположить, что за мерзость там может скрываться. Игорь, Святослав, Валентин…?
Лямки болотно-зеленого рюкзака назойливо давят на плечи, напоминая, что пора убираться отсюда, оставить ненавистный клан и пресмыкающийся народ. Рука невольно опускается, по привычке касаясь кармана в поисках сигарет и душевного равновесия. Преимущество оборотня – быстрая регенерация, твои легкие никогда не превратятся в гниющую плоть. Но приходиться одернуть себя и продолжить поиски, сейчас не время, нужно найти бумаги и сваливать.
Наконец в моих руках оказывается объемная папка с подписью в верхнем левом углу: «Шторм, сын Молниеносного и Летучей». Плюя на аккуратность, запихиваю злосчастные документы в рюкзак и прислушиваюсь, жалея, что не сделал этого раньше. Меня могут запросто поймать и тогда, я уже точно не отверчусь прозябанием в темной, пятиметровой яме. Взлом и кража, до чего я опустился. Хотя, кого я обманываю мне плевать, давно было пора выбраться из этого прогнившего места.
В коридоре справа захлопывается дверь, и я осторожно выскальзываю с добычей, закидывая рюкзак за спину.
Поверить в то, что я с лёгкостью смог выбраться из Д-12, не представляется возможным. Пусть, я и один из немногих, кто знает подробный план лагеря, все ходы и лазейки, это было слишком просто, настолько, что, когда в нескольких сотнях метров ломается сухая ветвь, я инстинктивно пригибаюсь и замираю.
Рука погружается во влажный лесной торф, принося с собой запах грибов и опавшей листвы. Несмотря на то, что я выжидаю достаточно времени, ветер так и не приносит с собой намека на чужаков. Если бы я был так глуп, то непременно бы вышел из укрытия. Злая усмешка медленно расцветает на моем лице. Если кто-то здесь есть, то он идет с подветренной стороны.
На шестьдесят градусов правее кричит птица и с тяжелым хлопаньем крыльев взлетает над лесом – один. Размеренный шелест хвои под копытами лани, животное вскидывает голову, цепляясь рогами за низкие ветви, и всхрапывает. Один – два. Два – один. Лани не ходят на двух конечностях – второй.
Так уверены в себе, что послали только двух стражей. Разрыдайся и умри. Бросаю рюкзак на землю и выпрямляюсь, обнаруживая свое местонахождение. Лучше разобраться с ними сейчас, когда до города осталось всего несколько километров. Не привлекая внимания и не сдерживаясь.
Первый решает напасть со спины, точнее я позволяю ему это сделать. Наивно сосредоточившись на скрытом нападении, глупец не успевает среагировать на ответный выпад. Горло противника оказывается в тисках, и он обвисает, будто задушенная курица в моих руках. Слабак. Булькающий хрип вырывается из сдавленного горла, когда когти смыкаются на хрупкой шее. Сам сдохнет, бросаю жертву на землю и разворачиваюсь лицом ко второму приближающему смельчаку.
Он успевает почти полностью преобразиться и теперь выглядит, будто жертва генетических экспериментов, с недоразвитыми передними волчьими лапами и перекошенной, наполовину волчьей мордой, но все еще на двух ногах. Мерзость. Либо трансформируйся ровно на половину, либо полностью, а это просто убожество. Плюю на землю и демонстративно разминаю шею. Кажется, второго стража задевает такое пренебрежение, громила кидается вперед, явно намереваясь сбить меня с ног, что слишком медленно и предсказуемо. Отклоняюсь в бок, в тот самый момент, когда страж проносится от меня на расстоянии вытянутой руки. Когтистая лапа рассекает пустой воздух, и амбал с рыком разворачивается для новой атаки. Шаг в сторону. Разъяренное недоразумение пролетает мимо, яростно взревев. Слишком скучно, это начинает надоедать, и кого только назначают в стражи клана, совершенно бесполезные создания. Может среднестатистический вервольф и не справится со специально обученным бойцом клана, но я никогда и рядом не стоял с этими служебными собачками. Мой коэффициент силы в несколько сотен раз превосходит весь этот сброд. Думаю, глава должен был это понимать.
Хватаю неповоротливого стража за вытянувшуюся волчью морду и швыряю об землю, вкладывая большую часть своих сил. С изяществом мешка картофеля туша падает на землю.
Когда до них всех дойдет, что они мне не ровня. Тягаться с бывшим наследником клана, все равно, что пытаться идти против ветра в ураган. Если бы не мой бесполезный родитель, мне не пришлось бы подчиняться новому вожаку. Им бы стал я.
Одобрительное хлопанье в ладоши возвращает меня в реальность.
– А ты хорош, – широкая улыбка обнажает длинные клыки бледнолицего оборотня. Его темные волосы небрежными прядями спадают на лицо, закрывая тонкие шрамы, идущие от переносицы к вискам. Ловчий. Раньше я только слышал рассказы о них, но ошибки быть не может, передо мной один из диких охотников мира вервольфов.
– Меня зовут Яро – юноша почтительной кланяется и вокруг его глаз скапливаются лучики, странная улыбка на лице не выглядит наигранно. Ловчий совершенно искренне, мило скалит зубы, безумец. – Если я предложу мирно сдаться, ты же не согласишься?
Он еще более невменяем, чем я предполагал, неужели он думает, что я буду вести с ним светские беседы. Приподнимаю подбородок и готовлюсь к нападению, не сводя глаз с опасного противника.
– Как я и думал. Ах, как жаль, что мы неравные соперники – Яро печально усмехается, и через мгновение мое левое плечо пронзает жгучая боль. Паутина режущих кинжалов опутывает грудину и предплечье. Как он успел так быстро сократить расстояние?
Встряхиваю головой, отгоняя болезненные спазмы, и принимаю прежнюю стойку. Отблеск серых глаз охотника, словно только что выплавленная сталь клинка, и он направлен против меня. Следующий удар приходится в торс, но я скорее вижу, чем чувствую его. Кровь брызжет через ткань, орошая землю под ногами. Тяжелый металлический запах ударяет в нос.
Слишком быстрый, слишком...дикий, мне не справиться, если только... Собираю оставшиеся силы и вдыхаю как можно больше воздуха.
– Помогите! – горло обдает огнем, кожу внутри будто содрали живьем. Город совсем близко, я слышал несколько часов назад гул мотора, значит, здесь есть эти люди. Политика конфиденциальности в этот раз мне на руку.
– Прошу, помогите!
Ловец ошалело смотрит на меня и я, пользуясь его секундным замешательством, хватаю рюкзак и бегу в сторону трассы.
– Глупец, – грудной, раскатистый смех ловца разносится по лесу за моей спиной. Он не преследует меня.
Глава 3. Шторм
Город так близко, что, даже не смотря на изматывающий бег и кровоточащие раны, которые отдают пульсирующей болью при каждом соприкосновении подошв ботинок с землей, я чувствую человеческий запах. Едкий душок со слегка сладковатым привкусом выдает людские поселения с начала веков.
Между деревьями то появляются, то исчезают мимолетные просветы и обрывки высотных зданий вдали. Все так размыто, что я не могу определить, где нахожусь, листва перед глазами превращается в сплошной зеленый шум. Хочется думать, что это происходит из-за быстрого бега, но, кажется, рваные раны от когтей ловчего дают о себе знать. Сильнее прижимаю ладонь к кровоточащему боку и пытаюсь свободной рукой снять рюкзак со спины. Там должна быть чистая одежда, если люди увидят мои травмы, незаметно покинуть район северного клана не получиться.
Манипуляции с рюкзаком заставляют отвлечься от дороги, как что-то теплое врезается в область открытой раны, которую я безуспешно пытался зажать. Ребра будто полощет кислотой, и я оказываюсь, опрокинут на жесткий асфальт. Боль мгновенно поднимается вверх, охватывая грудь и гортань, выбивая последние силы с остатками чистого разума.
Что произошло? Из-за полученных травм в глазах давно помутнело и было сложно держаться курса, но все же, я был на ногах, и постепенно начинал исцеляться, пока меня что-то не сбило.
В нос ударяет запах свежей крови и сквозь шум в ушах отчетливо пробивается чужое дыхание. Перед глазами появляется светлое, расплывчатое пятно, которое спустя мгновение принимает смутные очертания испуганной девчонки.
Надо же было вляпаться. Давай, подумай, что на меня напал медведь и убирайся отсюда.
Будто услышав мои мысли, человеческое создание болезненно съеживается и косится на темную чащу леса. Перед глазами все плывет, и я не могу четко разглядеть ее. Если не свалит сейчас, придется убить, чтобы не оставлять след и прямую дорогу к своей поимке. Рыжий всполох проносится перед глазами и исчезает, похоже на волосы…
Зеленые кроны умиротворенно шелестят над головой, заглушая посторонние звуки вместе с отголосками мыслей. Боль куда-то пропала, кажется, я начинаю отключаться.
– Нельзя спать, – теплая рука осторожно касается моей щеки.
Не ушла, все-таки придется свернуть ей шею. Интересно насколько сильно девчонка удивилась, почувствовав жар, исходящий от моей кожи, аномальный для людей с их тридцати шестью градусами по Цельсию. Совершенно холодные по сравнению с нами, волками.
Едва сдерживая болезненный вздох, я сажусь. Все намного хуже, чем казалось на первый взгляд, ран куда больше, и они выглядят воспалено.
Уберу девчонку и залягу где-нибудь до полного исцеления.
При попытке встать, мир вокруг делает сально и я, плотно сжав зубы, начинаю оседать вниз, пока неожиданно не упираюсь в маленькое, хрупкое плечо.
– Можешь идти? – тихий голос едва долетает до моих ушей, кажется, я опять начинаю отключаться.
Глава 4. Шторм
Сквозь сон льется красивая песня на незнакомом языке. Мягкий голос произносит слова, которые я никогда не смогу разобрать, будто эльфийский и ангельские языки сплелись в единую мелодию. Теплые ладони на моих ранах, чьи они?
Края разорванной плоти покалывает, кожа стягивается, скрывая и оставляя без следа прошлые увечья. Где я?
В сонной дымке мелькают огненные сполохи, приносящие с собой запах корицы с мимолетными прикосновениями к обнаженной коже. Где-то неподалеку плещется вода и что-то холодное касается моего лба. Возникает ощущение дежавю, словно мама как прежде опускает пушистое полотенце в чашу с прохладной водой и нежно обтирает разгоряченное от игр детское лицо. Мама!
Резко поднимаюсь и наталкиваюсь на держащую таз девчонку. Зеленая пластмасса выпадает из ее рук, расплескивая вокруг чистую воду.
***
Серый пепел падает на рваную футболку, оставляя за собой шлейф из запаха тлеющей бумаги и табака. Горький привкус дыма приносит спокойствие, в отличие от раздражающей человеческой девчонки. Думаю, она уже жалеет о том, что притащила незнакомца в свой дом. Ее грудная клетка опускается и поднимается так редко, что, кажется, будто она вообще не дышит. Отчаянно стараясь не подать вида, девчонка изредка делает короткие спасительные вдохи, но упорно продолжает услужливо стоять рядом. Смешно, будто дым сигарет убьет ее.
Наверняка человечишку пугает, то, что я смотрю в одну точку, будто, не замечая ее существования. Но на деле не обращать внимания на раздражающее громкое, учащенное сердцебиение просто невозможно. Это как нервный тик, медленно перерастающий в желание разгромить раздражитель, который его вызывает. Она словно надоедливый будильник, который хочется швырнуть об стену.
Некогда яркие медные глаза юноши, теперь кажутся мутно-медовыми и потухшими, но плечи и сама поза, сидящего на постели, излучают горделивость и силу. Его грубые черты лица вызывают смешанные чувства, незнакомец, красив и одновременно пугающе отталкивающ.
Встретившись с ним обычным днем на улице, я бы восхитилась или ужаснулась? Будто почувствовав вопрос, незнакомец переводит взгляд на мое лицо и легкая тень касается его переносицы так, что внешний вид юноши становится враждебным.
– Что? – равнодушный, холодный голос неприятно режет слух. Чувствую себя виноватой за то, что так нетактично разглядывала пришельца.
– Сейчас принесу тебе воды и...
– Я ухожу, – не дав договорить, зло бросает юноша, и брезгливо посмотрев на сигарету в руках, поднимается с постели. Он не выглядит здоровым, темные тени залегли под глазами и скулами, перепачканный кровью он будто вышел из фильма ужасов после встречи с серийным убийцей.
Спешно выхватив из зелёного рюкзака толстовку, юноша натягивает ее поверх рваной окровавленной футболки.
– Может...
– Отвали, окей? – парень проталкивается мимо и болтающимся в руках рюкзаком задевает ногу, которую я поранила, упав от столкновения с ним на тропинке. Помимо воли с губ срывается всхлип, и голень становится теплой от крови. Взгляд незнакомца мимолетно опускается вниз, но он, скептично приподнимает бровь и проходит мимо.
Дверь позади захлопывается.
Какая-то туповатая человеческая девчонка попалась или они все такие? Даже на улице, я все еще слышу тихие всхлипы, доносящиеся из дома. Да и луна с ней!
Если не строить далеко идущие планы мне нужно срочно придумать, как избавиться от хвоста и уехать подальше от владений северного клана. Если последнее никаких трудностей не вызывает, то ловец со своими гончими серьезно ухудшают ситуацию. Полагать, что я смогу свободно выбраться из города самонадеянно даже для меня. Можно попробовать перебить свой запах и забраться в чью-нибудь машину, но не думаю, что ловец настолько глуп, чтобы не отправить гончих следить за выезжающими из города автомобилями. Может взять заложника, и угрозами добиться амнистии? Или раскрыть правду о настоящем положении пищевой цепи в этом мире...
– Вот же гадство, – руки невольно сцепляются на затылке, задевая еще не затянувшуюся рану от когтей шрамированного, в голове всплывает его изуродованное лицо.
Какое же увечье надо получить, чтобы остаться уродом на все жизнь. Как там его звали? Яро? Высокомерная шавка, улыбался так, будто я не более чем вошь на его пути. Яро...Яро... Ярость. Посмотрим, что сильнее, стихийное бедствие или импульсивная эмоция.
Город мне не знаком, что затрудняет создание плана действий и за несколько часов блуждания по улицам, я выясняю только, что меня жутко раздражают бестолковые людишки с их непрекращающейся беготней и вонью. Слабый шлейф волчьего запаха тянется через весь город, а это значит, где-то есть место, облюбованное вольными оборотнями. Скорее всего, это какое-нибудь дешёвое кафе возле окраины, куда люди не суются, а вервольфы могут не слишком напрягать себя рамками законов. Светиться там не стоит, не зная наверняка кто в курсе происходящего.
Небо постепенно становится темнее, а люди встречаются на пути все реже. Каждый шорох, может стать дыханием преследователей, только что делать дальше я так и не решил. Ясно лишь одно, наступает идеальное время для нападения, а моя временная защита тает с каждым уходящим с улицы прохожим. Нет людей, нет вероятности раскрыться, нет проблем, чтобы схватить цель.
Неожиданно в голове всплывает девчонка с неприятным цветом волос, будто ее ранее рыжую голову сунули в лужу. Может она их не моет? Хотя вони я не учуял, скорее запах корицы и пыли. От воспоминаний в носу щекочет и появляется навязчивое желание чихнуть. Встряхиваю головой, отгоняя бесполезные мысли. Давай! Думай!
Рядом с постелью, на которой я очнулся, среди заваленного книгами стола лежала стопка объявлений о сдаче комнаты. Бинго! Воспользуюсь девчонкой как живым щитом, пока не придумаю, что делать дальше. В крайней случае, пригрожу свернуть ей шею, если карательный отряд решит прийти поздороваться.
В одной из комнат горит свет и по полу тянется длинная тень сидящей за столом девушки. Она что-то усердно чертит, но ее взгляд постоянно отрывается от бумаги, и очередной скомканный лист летит в дальний угол. Судя по звуку, там их скопилось не мало. Комната более чем скромна и явно находится в стадии ремонта. Деревянные полки с огромным количеством книг расположились в несколько рядов на полу, там же стоят ведра краски и нагромождение картонных коробок. Единственное, что здесь выделяется огромное, почти до потолка дерево в напольном горшке, раскинувшее свои ветви в дальнем углу.
Тишина прерывается шуршанием бумаги и скрипом отодвигаемого стула. Девушка подходит к переполненной корзине и с раздражением бросает туда исчерченные ранее листы.
– Все так плохо? – мой голос звучит чуждо в этом месте. Человеческая девчонка вздрагивает и оборачивается. От испуга ее темные карие глаза расширяются, а, и без того невыразительные тонкие губы бледнеют сливаясь с кожей.
– Ты, кажется, искала постояльца, – не дожидаясь ответа, бросаю на стол приготовленные заранее денежные купюры – этого достаточно?
