Текст книги "Забвение (СИ)"
Автор книги: N. Begder
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Одна незаконченная картина тут же попадается взору, привлекая своей таинственностью и красотой. Синяя, небесная гладь, а в ней высоко летают две черные птицы. Не смотря, что работа над этой картиной не завершена, она уже завораживает и приковывает к себе взгляд.
Мое внимание привлекают стопка картин, что лежат в самом дальнем углу возле большого мольберта. Мольберт, как и картины, накрыты белой простыней. Интересно, что там такого изображено, что они скрыты? «Наверное, обнаженная Люси» – хихикает мое злобное подсознание. От такой перспективы завтрак подкатывает к горлу.
Любопытство и здесь берет надо мной вверх. Уверено шагаю в этот угол комнаты.
Даже если, на них изображена голая Люси, тем даже лучше. Тогда я сразу же уберусь со своей ревностью отсюда.
– Можно войти? – выглядывает из-за двери голова Лефроя.
– Твоя же мастерская. Конечно, – отвечаю я.
На самом деле, мне не очень хочется видеть его реакцию, когда я буду лицезреть картины, что скрыты от глаз белым полотном.
– Что делаешь?
– Смотрю на твои картины. Безупречная работа.
– Спасибо.
– А что на тех картинах? – не удержавшись, спрашиваю я, тыкая пальцем в угол комнаты.
– А ты сама как думаешь? – спрашивает он, складывая руки на груди.
– Ты, правда, хочешь знать? – недоверчиво выгибаю бровь.
– Поверь, очень.
– Ну, мое подсознание предполагает, что там изображена обнаженная Люси. Я же думаю, что там могут быть изображены ее великолепные блюда, – морщу нос.
Челюсть Лефроя отвисает, а большие глаза становятся еще больше от моих предположений, я полагаю.
– Ты, в самом деле, так считаешь? – обиженно спрашивает он.
Его глаза темнеют. Это плохо. Неужели, я угадала?
– Я угадала? – озвучиваю свой мысленный вопрос.
– Посмотри сама, – раздражено бросает он.
О, хорошо. Я согласна. Сейчас я разоблачу твое вранье.
– Окей.
Пересекаю маленькое расстояние, что разделяет меня и эти загадочные картины. Нагибаюсь и срываю белую простыню с них. От резкости моих движений картины плюхаются на пол одна за другой с оглушительным звуком.
Колени подкашиваются, а дыхание обрывается, когда я не нахожу на этих картинах не прекрасных блюд Люси, ни саму Люси. На них я. Всюду. Откуда?
На самой первой картине, что ближе всех лежала ко мне, изображена моя довольная гримаса. Волосы собраны в высокий пучок, но некоторые пряди падают на лицо. Я смотрю куда-то, при этом с довольной улыбкой на лице. Вторая картина, что лежала за этой, передавала мой образ, когда я бываю чем-то недовольна. Волосы в беспорядке, губы поджаты, ямочки на щеках, а глаза обращены к небу. Третья вырисовывала мое красное, заплаканное лицо, при этом заломив запястье, я пытаюсь утереть слезы. На четвертой мое сонливое лицо с надутыми губами. На всех картинах я нарисована по пояс. Откуда? Как он смог меня нарисовать так точно? Ведь мы никогда не встречались с ним раньше. Это безумие. У меня нет даже таких снимков, чтобы он мог срисовать их оттуда.
Голова идет кругом, а уши закладывает, словно я нахожусь под водой. Сглотнув, делаю шаг назад и срываю простыню с большого мольберта. На большой картине снова изображена я, только по плечи. Густые, черные, кудрявые локоны обрамляют белоснежное лицо. Подбородок приподнят, черные, большие глаза, обрамленные густыми ресницами, широко распахнуты. В общем, лицо спокойное, умиротворенное. И эта единственная картина, где мои глаза обращены в, так называемый, объектив.
Мне кажется, я задохнулась. Вопросы утопили меня в моих же безумных предположениях. Такое возможно? Разве такое реально? Как он сделал это? Как он нарисовал точную меня в различных настроениях, при всем том, что мы никогда раньше не были с ним знакомы, и я ему не позировала?
– Нашла Люси? – раздается позади меня низкий, тихий голос Лефроя.
Оборачиваюсь к нему и с большим вопросительным знаком во взгляде, поднимаю на него глаза.
– Кто ты? – спрашиваю я.
Кто он, черт возьми? Что за способности у него?
Глава 4.
Я сижу на краю большой кровати, на втором этаже с все еще потрясенным видом. Молчу. Голова безумно болит и давит в висках. Мой взгляд устремлен на Лефроя, что мерит маленькими шагами комнату. После увиденных мною его картин, мы играем в молчанку. Я жду, когда он объясниться, но он не торопиться. С хмурым видом он ходит туда-сюда по комнате. Глаза потемнели. Он красив. Безумно. Безнадежно. Безоговорочно. Очень красив.
– Мне нужен холодный душ, – нарушаю тишину я.
– Ванная на первом этаже, – мрачно отвечает он.
– Хорошо.
Поднимаюсь с места. Пересекаю комнату. Спускаюсь по скрипучим лестницам, оставляя Лефроя наверху совсем одного.
Холодный каскад воды падает на мое, покрытое пупырышками, тело. Подставив лицо под струи воды, я пытаюсь избавиться от глупых мыслей. На полке в душевой кабине замечаю шампунь. Такой же шампунь, каким я пользуюсь. Зеленое яблоко.
– Ох, – выдыхаю я.
Сумасшествие.
Приняв бодрящий душ, заворачиваюсь в махровый, синий халат моего размера, что висел на крючке на стене. Собираю свои вещи, открываю дверь и иду наверх. Поднимаюсь по лестнице и оказываюсь в комнате.
Лефрой сгорбившись, сидит на кровати. Голова с безумной, темной шевелюрой покоится на руках, согнутых в локтях, что упираются в колени. Ноги широко расставлены. Он переоделся. На нем серые, спортивные штаны и черная майка.
– Привет. Я тут намочила как-то свои вещи, поэтому надела этот халат. Надеюсь, ты не возражаешь? – как ни в чем не бывало, лепечу я.
Лефрой поднимает голову, разглядывая меня с ног до головы.
– Он твой, – отвечает он.
– Значит, не возражаешь. Куда я могу повесить вещи, чтобы они высохли?
– Брось в стирку, – отвечает он.
– В чем же я буду ходить? В халате? – возмущаюсь я.
Ничего не ответив мне, он встает и подходит к стене. Тянет за невидимую ручку и стена отодвигается.
О, здесь скрытый шкаф.
– Твои вещи с правой стороны, – сообщает он. – Нижнее белье во втором ящике.
– Ты мне вещи купил? – смеюсь я.
– Мне выйти, чтобы ты смогла переодеться?
– Да, – отвечаю я.
Лефрой уходит, а я подхожу к невидимому, встроенному в стену шкафу.
С левой стороны в платяной части шкафа висят его рубашки, футболки, свитеры и даже есть пару смокингов. На полках сложены его вещи. Открываю правую сторону шкафа. Мою сторону.
Дежавю. Я снова замираю.
– Вот черт, – шиплю я.
В шкафу висят платья, рубашки, свитера. Мои вещи. Вот, что он имел ввиду. В точности до рисунка на каждой рубашке. Все мои. Такие же вещи, в таком же порядке висят в моем шкафу. Он, что перевез мои вещи? Когда? Я ведь только сегодня утром заглядывала туда. Все было на месте.
Заглядываю на полки и вытаскиваю, оттуда все свои худи, джинсы, майки. Здесь даже есть моя любимая, фланелевая пижама. Есть даже джинсы, что мне страшно малы, после одной стирки. На нижней полке нахожу белые, черные и синие кеды, ботинки, сандали и даже туфли на каблуках, которые я покупала на выпускной в школе. Вот это да!
Переодевшись, спускаюсь на первый этаж.
– Отвези меня домой, – прошу я.
– Джанин, я… – его голос ломается.
Боль потери отражается в его глазах, и я снова спешу его переубедить.
– Я не ухожу от тебя. Я просто хочу побыть наедине. А со дня твоего появления, ты ни на минуту не оставляешь меня в покое. Мне нужно подумать. Пару дней, – прошу я.
Глава 5.
– Мы сделали это, детка. Мы, наконец, сдали последний экзамен, и теперь нас ждет великолепное лето, – пищит Миранда, обнимая меня.
– О, да. Твои слова кажутся мне вполне реалистичными, – улыбаясь во весь рот, отвечаю я, когда мы покидаем стены колледжа.
– Нам обязательно нужно это событие как следует отпраздновать! – прыгая от радости, словно маленькая девчонка, кричит Миранда.
– Несомненно, – поддерживаю я.
– Меня заберет Лукас, а где твой Лефрой? – спрашивает Миранда, пока мы неспешно приближаемся к воротам колледжа.
– Не знаю, – пожимаю плечами.
Миранда ничего так и не знает о его помешательстве и о моих сбывающихся снах. Я не говорила ей и вряд ли когда скажу.
– Привет, девчонки! – довольная гримаса Лукаса совершенно неожиданно появляется возле веселой мордашки Миранды.
– Привет, – тихо отвечаю я.
– Тебя подбросить? – заботливо спрашивает подруга, когда мы подходим к машине Лукаса.
– Нет, я, пожалуй, прогуляюсь, – отвечаю я.
– Ты уверена?
– Да.
– Я позвоню тебе. Мы отметим это событие прежде, чем ты уедешь к своей тетушки, – сообщает Миранда, обнимая меня.
– Конечно. Пока, – чмокаю ее в щеку.
Я плетусь по уже заученной тропинке, сокращая путь до дома.
Недолго думая, перехожу через дорогу и захожу в то самое кафе.
– Привет, – тихо произношу я, когда нахожу, сидящим ко мне спиной, Лефроя за тем самым столиком, за которым мы сидели, обсуждая все странности, что случились в нашей жизни, где я оставила его, думая, что он псих.
– Джанин, – наконец-то замечает меня. – Что ты решила? – спрашивает он, когда я, усаживаясь напротив него.
Мешки под глазами говорили о том, что он не спал эти три дня, как и я.
Не успеваю я ответить, как возле нас появляется официантка с блокнотом в руках.
– Добрый день. Что будете заказывать?
– Мне, пожалуйста, латте…
– С карамельным сиропом, – заканчивает за меня Лефрой.
Я слабо улыбаюсь. Мой ответ очевиден. Он должен знать. Я не могу без него, и уже никакие сверхъестественные события не смогут заставить меня покинуть его.
В ответ я вижу, как уголки его губ тянуться вверх и ямочки появляются на его щеках. Он знает.
* * *
– Мне нравится твой дом, – восторженного говорю я, когда мы оказываемся у него дома, после долгой посиделки в кафе.
– Переезжай ко мне, – спокойно отвечает он, следуя за мной.
– Что? – Я резко останавливаюсь и недоверчиво смотрю на него. – Жить с тобой здесь?
– Да, я хочу, чтобы ты всегда была рядом.
– Я не думаю, что это хорошая идея. Я не готова…, – честно признаюсь я. – К тому же я люблю свою квартиру и вряд ли смогу с ней расстаться.
– Тогда я перееду к тебе, если ты не возражаешь, – подходит в упор и смотрит на меня совершенно серьезно с высоты своего роста.
– В самом деле? – удивляюсь я, – Ты готов оставить этот шикарный дом, – обвожу руками в воздухе. – И переехать в мою каморку с минимум удобств?
– Ты видимо еще не поняла, что для меня значишь, – шепотом говорит он и тепло смотрит на меня.
Не знаю, сколько времени я грелась в тепле его ярко-зеленых глаз.
Вы когда-нибудь испытывали такое чувство, будто все плавится внутри и рушиться вокруг, а вы утопаете в любимых глазах и точно знаете это и есть волшебство? Волшебство существует и находится рядом. Всегда. Теперь я это точно знаю.
– Чем займемся? – Лефрой нарушает наше многозначительное молчание.
– Не знаю, – пожимаю плечами, – Хочу говорить с тобой. Хочу узнать о тебе больше.
– Валяй, задавай свои вопросы, – широко, улыбаясь, заявил он, забираясь на большую кровать.
Я следую его примеру. Забираюсь на кровать, складываю ноги по-турецки и, схватив первую попавшуюся подушку, прижимаю ее к груди и приступаю к эдакому психоанализу.
С ним я почему-то чувствовала себя свободно и наперекор забывала про стеснительность. Поначалу мои вопросы были простые: о его семье, о сестре и маме, о его детстве и жизни в школе, в колледже, о хобби, о предпочтениях в еде, вплоть до любимых цветовых гамах и любимом времени суток. Мне хотелось знать его так же, как он знал меня: всю его подноготную, каждый уголок его души, вдоль и поперек.
Как-то незаметно мои вопросы приобрели более сложный и неоднозначный характер. В какой-то момент я настолько увлеклась, что решила даже провести для него несколько тестов, что я читала, когда изучала психоанализ Фрейда по психологии. Лефрой терпеливо и насколько было возможно, полно отвечал на абсолютно все мои вопросы, за что я ему была безмерно благодарна.
– Ты закончила? – с неким облегчением спросил он, когда я замолкла на минуту, обдумывая всю информацию.
– Вообще-то нет, но если ты устал, ты можешь взять перерыв, – крепче сжимая подушку, отвечаю я.
– Пожалуй, я возьму перерыв, – полуулыбаясь и наигранно стирая пот со лба, просит он.
– Как скажете, мистер Мидланд, но не слишком долго. У меня в запасе еще куча вопросов, на которые я обязательно хочу получить ответы.
– Не сомневаюсь, а пока иди, ляг со мной рядом. Я уже безумно соскучился по тебе.
Смутившись и в мгновение покраснев, все же неуклюже добираюсь до него и ложусь рядом. Моя голова покоится на его плече, а пальцы правой руки вырисовывают какие-то незамысловатые узоры на его груди. Его щетинистый подбородок касается моего лба, правая рука обнимает за плечи, а левая ладонь поглаживает мою покрасневшую щеку.
Вспомнив еще один вопрос, что интересовал меня, долго раздумывая, решаюсь задать его, не смотря на договоренность о временном перерыве.
– Лефрой, а когда в Твоей другой Жизни мы с тобой встречались…расскажи мне об этом, – совершено бездарно сформулировав вопрос, к тому же запинаясь, спросила я.
– Что именно тебя интересует? – целует меня в лоб и теснее прижимает к себе.
– Как все было…, – не скрывая интереса в голосе, спрашиваю я.
Мой вопрос кажется неоднозначным, и мне становится немного неловко.
– Это было…, – на мгновение он замолкает, словно подыскивая более подходящего слова, чтобы описать свои чувства. – Это было волшебно. – Его низкий голос становится до невозможности нежным и теплым, будто он описывал что-то поистине волшебное.
Молчание, пусть и не тягостное, пролегло между нами и тянулось уже больше получаса. Мне о многом хотелось с ним поговорить, но я все не решалась. Время тикало, а тишина продолжала властвовать над нами.
Спустя еще несколько минут проведенных, в уже напряженной для меня, тишине, решаюсь посмотреть на него. Его глаза закрыты. Он спит. Блаженно улыбаюсь и аккуратно высвобождаюсь из его объятий.
Половицы лестниц предательски скрипят, когда я пытаюсь бесшумно спуститься вниз. Не сразу решившись, захожу в его мастерскую, тихо затворив за собой дверь. Включаю свет. На этот раз неспешно, словно в музее, я изучаю каждую его картину. У него безграничный талант.
Спустя долгих лавирований между картинами, добираюсь и до тех, что спрятаны за белым полотном. На этот раз аккуратней стаскиваю простыню и опускаюсь на колени, чтобы внимательней их изучить. Неоднократно провожу пальцами по полотну, не имея возможности объяснить самой себе, что же происходит в моей жизни.
Чудо это или помешательство? Сон иль явь? Все слишком сказочно, чтобы быть простой правдой. Что есть истина? Не та ли истина, в которую мы сами бездоказательно веруем? Я верю ему, не смотря на эти странные обстоятельства. Пока живет моя вера в нем, он будет моей истиной...
– Джанин! – крик, пронизанный страхом, возвращает меня в реальность.
Я вздрагиваю и в ужасе оглядываюсь по сторонам. На улице сумерки. Бог мой, сколько же я здесь просидела?
Вскакиваю и морщусь от неприятного ощущения: ноги затекли, видимо, я долго сидела без движения. Словно ошпаренная, вылетаю с его мастерской. Со скоростью света поднимаюсь на второй этаж по скрипучим лестницам, но в комнате его не нахожу. Не успеваю я двинуться, чтобы снова спуститься и поискать его на улице, на второй этаж пулей влетает Лефрой. Волосы взъерошены, дыхание прерывистое, а глаза широко распахнуты.
– Где ты была? – кричит он.
Я в чем-то провинилась? Инстинктивно делаю шаг назад и втягиваю шею, поднимая плечи, словно при опасности.
– В мастерской. Что случилось?
– В мастерской? Что ты там делала? – его голос понижается и звучит уже тише.
– Смотрела твои картины. Что происходит Лефрой? Что-то случилось? – тревога проскальзывает в моей интонации.
Без слов, быстрым шагом он направляется ко мне, сокращая расстояние между нами. Обнимает за плечи и прижимает к себе. Я молчу, не имея представления, что же так его могло напугать.
– Что случилось? – тихо переспрашиваю я.
Делает шаг назад, обхватывает ладонями мое лицо и смотрит своим странным бледным взглядом. Сейчас, в эту минуту, он кажется мне таким беззащитным. Мне хочется пожалеть его, утешить, обнять и укрыть от всех тревог, что мучают его бедную душу.
– Я боюсь тебя потерять,… что ты вдруг снова исчезнешь, – словно на исповеди, признается он.
Глава 6.
Я пытаюсь, вести себя вполне естественно, после того, как час назад, его помешательство и страхи стали вырываться наружу. Это не нормально и я понимала, но ничего не могла сделать. Я ничем не могу ему помочь, и это огорчает меня, пожалуй, даже больше, чем все странности, что происходили в моей жизни. Мне не справиться самой – это все, что я знала на данный момент. Здесь нужна работа хорошего специалиста, а такое предложение лишь разозлит его, но никак не вразумит. Что же делать? Притворяться, будто все и так хорошо? Но это ведь так эгоистично будет с моей стороны.
Я громко вздыхаю. Я слишком мала, чтобы решать такие взрослые вопросы. Ухмыляюсь этой мысли и устремляю свой взгляд на Лефроя. Он сидит, сгорбившись, на полу, недалеко от меня. Длинная челка падает на лоб, взгляд сосредоточенный, а длинные пальцы набирают нужные кнопки на телефоне. На нем широкие, спортивные, серые штаны и черная футболка.
Вот он подносит мобильный к уху и его лицо становится таким невозмутимым и серьезным. Я отвлекаюсь и снова уставляюсь в книжку, что читала минутами ранее.
– Готово. Заказ пребудет примерно через час. Сюда доставка долго добирается. – Снова устремляю на него взгляд и мило улыбаюсь.
– Хорошо, но я могла бы что-нибудь приготовить сама.
– Я не хочу, чтобы ты лишний раз утруждалась.
– Это меня нисколько бы не утрудило, – буркнула я и снова принялась за чтение.
– Что читаешь? – усаживается рядом со мной на диван и кладет свою тяжелую голову с безумной шевелюрой мне на плечо.
– Рэй Брэдбери «Вино из одуванчиков», – закрываю книгу, удерживая указательным пальцем нужную страницу, показываю обложку уже потрепанной книги.
– И как? Тебе нравится?
– Очень, – искренне отвечаю я. – Вот, послушай, какая потрясающая цитата: «Надо только хорошенько выспаться, или пореветь минут десять, или съесть целую пинту шоколадного мороженого, а то и все это вместе, – лучшего лекарства не придумаешь». Правда, здорово?
– Вполне.
Лефрой оказался прав, и доставка прибыла только через час. А пока она добиралась, мы успели посмотреть две серии мультика «Время приключений» и прогуляться на заднем дворе.
Пока Лефрой искусно орудовал китайскими палочками, поглощая роллы, я пыталась хотя бы сделать вид, что могу ими пользоваться. Спустя не малое время поняв, что сегодня мне не научиться этому сложному делу, принимаюсь, есть суши руками.
– Чем займемся? – спрашиваю я, когда мы, наконец, покончили с едой и досмотрели очередной мультик.
– Чем хочешь, – кротко улыбается и ямочки появляются на его небритых щеках.
Я устремляю свой вдумчивый взгляд на потолок, будто там было написано о том, чего я хочу. Это всегда работало, когда я училась в школе. Правильные ответы всегда были на потолке, как это ни странно. Вот и сейчас в мою голову пришла потрясающая идея. Я довольно улыбаюсь, поджимая губы, и отвечаю:
– Нарисуй меня.
– Ты серьезно? – его брови сходятся на переносице, а на лице проскальзывает недоумение.
– Да. Я хочу посмотреть, как ты работаешь. К тому же мне было бы приятно повесить свой портрет у себя в квартире, если это, конечно, не нарушит твоих авторских прав, и ты будешь не против.
Разгибаю согнутые ноги и встаю с дивана. Поправляю одежду, тем самым показывая, что я готова прямо сейчас ему позировать.
– Ладно, – пожимает плечами, склоняя голову на бок.
При этом его лицо становится таким безмятежным и счастливым. По всей видимости, рисование – одно из наивысших радостей в его жизни.
Тем временем, солнце спряталось за горизонтом, и сумерки покрыли землю своей таинственностью. Я, молча, наблюдала, пока Лефрой выбирал необходимые ему графитные карандаши, ластики различной формы и нужного размера альбом в его мастерской.
– Здесь не очень хорошее освещение. Это не будет проблемой? – спрашиваю я, разводя руками по сторонам на втором этаже в его комнате.
– Нет, – коротко ответил он.
После того, как я попросила его нарисовать меня, он стал каким-то замкнутым и сосредоточенным. Меня это немного нервировало и настораживало, но я не собиралась отступать. Мое подсознание подсказывало мне, что это верный путь понять его природу и ход его мыслей. Занимаясь любимым делом, человек всегда оголяет свою душу, снимает многочисленные маски и все стены, возведенные против боли и страданий, рушатся в такие моменты. Может именно это и пугало его.
– Может мне сменить одежду? – Я надуваю губы и вопросительно выгибаю бровь, разглядывая одежду, что была сейчас на мне. Черные треники и белая футболка. Ничего привлекательного.
– Если хочешь, – пожимает плечами и снова принимается точить карандаши.
– Да, я бы хотела, – тихо отвечаю я.
– Хорошо.
Быстрым шагом пересекаю комнату и подхожу к встроенному шкафу. Открываю свою сторону и долго думаю, что можно было бы надеть. Лефрой по-прежнему молчит и ведет себя очень тихо.
Эх, была бы здесь Миранда. Она бы придумала мне отличный лук. Но ее нет, и придется справляться самой. Не знаю, в какой момент мне в голову пришла эта безумная идея, но с каждой минутой она кричала о себе еще громче и полностью подавляла все остальные.
– А можно я надену что-нибудь из твоей одежды? – дрожащим голосом, но уверенно спрашиваю я.
– Хорошо, – почти шепотом отвечает он.
Я открываю его сторону шкафа и долго не раздумывая, вытаскиваю изумрудно-зеленую футболку. Она почти такого же цвета, как его глаза, когда его настроение настолько шаткое, что невозможно понять, сердиться он или нет.
– Мне выйти? – спрашивает он, заметив, что я, наконец, сделала свой выбор.
На минуту задумавшись, я разворачиваюсь к нему спиной и тихо отвечаю:
– Нет.
Мне вовсе не хочется его соблазнять. Я просто хочу показать, что я ему доверяю, не смотря на все то, что случилось в моей жизни. Ему я доверяла. Именно это я и хотела показать. Чтобы он тоже смог мне довериться. Чтобы построить крепкие отношения – необходима вера.
В таком же положение, спиной к нему, стаскиваю майку и бросаю ее на пол. Надеваю его футболку и снимаю треники. Футболка оказалась мне велика, как я и предполагала. Глубоко вдыхаю и чувствую его запах и все маленькие страхи, что стали подкрадываться тут же отступили обратно в темноту.
– Ну вот, я готова, – на пятках разворачиваюсь я.
Лефрой ничего не ответил. Он, наконец, перестал точить свои карандаши и теперь принялся тащить из угла один из пуфиков в середину комнаты.
Бросает синий пуфик в нескольких метрах от кровати так, чтобы перед ним открывался хороший и нужный обзор.
– Мне сесть на кровать? – спокойно спрашиваю я, заметив напряжение в его глазах.
– Да, – коротко ответил он.
– Окей.
Я пересекаю комнату и скромно присаживаюсь на край кровати.
– Может, тебе лучше стоит лечь?
Молча, без ответа, я разваливаюсь на кровати, тяжело дыша и краснея по неизвестной тому причине.
– Ты не против, если я помогу тебе лечь так, как мне бы хотелось? – его низкий, хриплый, тихий голос эхом звучит в ушах.
Я сглотнула:
– Конечно…
По указаниям Лефроя, я легла по диагонали кровати и запрокинула голову, чтобы быть в зрительном контакте с художником.
Лефрой осторожно взял мое левое запястье и положил мою слегка согнутую руку так, что пальцы касались лица, а вторую руку оставил лежать на животе.
– Я думаю, что тебе лучше подогнуть обе ноги в коленях, – таким же отрешенным тоном произнес он.
Молча, я приняла указанное положение.
Лефрой еще некоторое время возился с моими волосами и в итоге они шлейфом ниспадали с края кровати.
– Хорошо, – еще тише произнес он, – Теперь, постарайся не двигаться.
В ответ я, молча, кивнула. Лефрой нагнулся и едва касаясь, поцеловал мои волосы.
Усевшись на синий пуфик и подобрав с пола альбом и карандаши, Лефрой откуда-то достал пульт управления и нажал необходимую ему кнопку. С тихим шорохом что-то стало открываться, но я не сразу поняла, что именно это было.
Нарушив обещание: лежать смирно и не двигаться, я повернула голову и заметила, что створки жалюзи стали тихо сдвигаться к краям треугольной крыши.
– Ух, ты, – выдохнула я.
Передо мной открылась потрясающая картина ночного, усыпанного миллионным количеством звезд, неба. Это было потрясающее зрелище, которое я вряд ли когда забуду. Благодаря тому, что крыша была весьма низкой, мне казалось, что я нахожусь под открытым небом, а не в комнате.
Все мои проблемы: маленькие и большие, стали невидимыми, нереальными. Когда видишь подобные природные чудеса, ведь это именно чудеса, понимаешь, что ты сам и все твои проблемы – ничтожны.
Где-то я читала, что звезды – это вовсе не ночные светила, а дырочки, сквозь которые просвечивает другой мир. Сейчас глядя на это изумительное небо, я была на грани того, чтобы поверить в это. Наверное, потому, что мне казалось, что я уже близка к этому другому миру, к этой другой жизни. Отчасти это и было так. Только в моей реальности. В моем мире. В моей жизни.
– Лучше будет, если ты будешь смотреть на меня, – тихим шепотом возвращает меня на землю голос Лефроя.
– Да, конечно, – отвечаю я и оборачиваюсь к нему.
Он улыбается краем рта и удобнее усаживается в пуфике.
– Включить музыку? – совершенно неожиданно спрашивает он.
Я вопросительно смотрю на него. Что? Музыку? Наверное, он рассчитывает, что музыка может меня расслабить, и я буду выглядеть более естественной, нежели сейчас – один большой комок напряжения.
– Мхм, – одобрительно качаю головой.
Лефрой снова тянется к своему, по всей видимости, универсальному пульту и включает невидимый для моих глаз проигрыватель.
Комнату заполняет мелодичная и красивая музыка. Странно, но она мне знакома. Точно. «All of the stars» называется песня, которую исполняет Ed Sheeran. Это саундтрек к фильму «Виноваты звезды», что вышел в этом году. Я читала книгу, по которой был снят этот фильм. Роман Джона Грина. И меня он потряс до глубины души, заставив плакать целых добрых полчаса, если не больше.
Лефрой стал еще более напряженным. Его внимательный взгляд вцепился в мое лицо, изучая его. Мне становится тяжело дышать. Я сглатываю.
Его пронзительный взгляд скользит неспешно по моему лицу, в поисках изъянов или достоинств: я не знаю.
Когда среди тихой музыки я различаю, как начинает скрежетать бумага от грифеля его карандаша, мое тело ослабевает, напряжение улетучивается, и я успокаиваюсь.
Теперь я испытующе слежу за ним. Его длинное тело сгорбилось. Левой коленкой он подпирает свой альбом. Его волосы кажутся мне почти черными при таком освещении. Густые брови нахмурены. От того, что его глаза глубоко посажены, длинные ресницы постоянно касаются его верхнего века, когда он смотрит на меня. Мой взгляд продолжает свое путешествие по его прекрасному лицу и останавливается у его рта. Несмотря на полное напряжение, сквозившее от его позы, от взгляда – его губы оставались едва приоткрытыми и выглядели расслабленными. Его нижняя губа была немного больше, чем верхняя и немного оттопырена, потому что рот его приоткрыт.
Мне хочется коснуться его губ и провести по ним невидимую линию пальцами. От этой мысли я невольно сжимаю пальцы той руки, что лежит у моего лица, и Лефрой замечает этот жест.
Он тут же перестает касаться карандашом бумаги и обращает внимание на мою руку, сжатую в кулак.
– Ты устала? – спрашивает он. – Можем, сделать перерыв.
– Нет, выпаливаю я. – Нет. Я…
Я не могу придумать хоть что-то, что ему ответить, поэтому просто поджимаю губы и расслабляю руку.
Лефрой снова принимается сканировать мое лицо. Не прекращая делать слегка легкие, но резкие движения пальцами, колдуя над бумагой, он смотрит то на меня, то на альбом. На меня. На альбом. На меня. На альбом.
Тем временем в проигрыватели снова звучит знакомая мне песня. На этот раз это – John Legend с песней «All of me».
Глава 7.
Я пролежала без движения всего два часа, когда все мои суставы заныли, а конечности превратились в желе, словно я лежала здесь вечность.
– Перерыв, – требую я, вытягивая ноги и руки.
Растягиваюсь на кровати, как кошка, и довольно мурлычу.
Не смотря на то, что я умоляла показать мне сделанные им эскизы, Лефрой оставался непреклонным.
– Так не честно! – возмущаюсь я, складывая руки на груди.
– Еще как честно! Закончу и покажу, – отчеканивает он.
Переворачиваюсь на спину и устремляю восхищенный взгляд на небо, подобное иссиня-черному полотну, усыпанное миллиардным числом светил. Замолкаю.
– «А этот парнишка, Марк, который сегодня на вечеринке дал мне попробовать это желе, появился, откуда ни возьмись и уставился на небо, и велел мне посмотреть на звезды. Короче, задрал я голову, и оказалось, что мы находимся внутри гигантского купола, похожего на слепленный из стекла снежок, и Марк объяснил, что удивительные белые звезды – это на самом деле всего лишь дырки в черном стекле купола и, когда ты взмываешь в небеса, стекло разлетается вдребезги, а за ним открывается покров звездной белизны, которая ярче всего во Вселенной, но не слепит глаза. Покров этот не имеет конца и края, открыт взгляду и бесшумно тонок, и я почувствовал себя пигмеем», – завершает читать Лефрой.
Его голос мягок и звучит немного хрипло.
Я оборачиваюсь к нему и улыбаюсь. Я читала эту книгу. Он знает.
Он знает, что именно об этом я подумала, когда посмотрела в окно, за которым звездное небо, словно на ладони.
– Стивен Чбоски, – вдруг вспоминаю я автора.
– «Хорошо быть тихоней», – озвучивает название книги Лефрой, что держал в руках.
– Да, – подтверждаю и снова улыбаюсь. – Я верю в это, – честно признаюсь я. – Как не верить? Ты только посмотри на это! – восхищенно прошу я и снова устремляю взгляд в окно.
Лефрой ложится рядом и переплетает наши пальцы. Мы смотрим в небо, чувствуя себя совершенно счастливыми.
Электрические импульсы проходят по мне, передаваясь от его ладони. Чувствую, сильный пульс в сжатой ладошке и мне кажется, что мое сердце находится именно там, в его руке.
– Лефрой…, – задумчиво произношу я его имя.
– Мм?
– Ты знаешь, что у Джейн Остин однажды был летний роман с парнем по имени Лефрой? – спрашиваю я, не отрывая взгляд от окна.
На самом деле эта была его фамилия, а звали его Томас Ланглуа Лефрой.
– Мхм, – отвечает он, перебирая наши переплетенные пальцы.
– Жалко, что меня зовут не Джейн, – печалюсь я. – Тогда мы бы завершили историю их романа, оставшись вместе.
– Ну, хочешь, я буду звать тебя Джейн? Уверен их души останутся, нами довольны, если мы станем ими, и останемся вместе, ни смотря, ни на что, – шепчет он.
– Да. Навсегда, – теснее сжимаю его руку.
Лефрой переворачивается на бок, разрывая наши тесно сплетенные пальцы. Приподнимается на локте и подпирает голову рукой.
