Текст книги "Союзник (СИ)"

Автор книги: Mouse-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Ч-что?! Н-нет… я не мог…

– Восемь лет назад, – подсказал ему Ким почти ласково. – Ты, Ха Ихван и Кан Дживон получили от Ли Кёнсу игрушку. Ну же, сука, харэ кривляться! Тебе только хуже будет.

Зрачки Квона расширились, в глазах отразился ужас. Джеджун удовлетворенно осклабился – без сомнений, бывший мучитель узнал его. И понял, что шансы выжить равны нулю.

– Ну что, вопросы закончились?

Пынхэ был, кажется, ошарашен и испуган, а потому промолчал. Дже пожал плечами и быстро просунул трубку в прорезь, после чего заклеил рот Квона. Песня забылась. Как и ощущение легкости. Вернулась легкая головная боль и усталость, скопившаяся в спине. Джеджун думал уже уйти, когда его взгляд упал на небольшой переносной пресс для металла. Недолго думая, он поднял его и в пару движений прицепил к краю стола у ног жертвы. Квон дернул конечностью, замычал. Врач сжал губы, решительно ухватил стопу мужчины, всунул между двумя толстыми скобами и принялся крутить ручку. Металл врезался в ногу, сжал. Чем сильнее стальные челюсти сжимали два пальца, безымянный и мизинец, тем в большее неистовство впадал Пынхэ. Из его глаз покатились слезы, захлюпал нос. Лента с треском отстала от истерзанных губ, когда он распахнул рот и завопил от боли. Забряцали кандалы, заскрипел стол. А Джеджун медленно проворачивал ручку.

– Вы так имели меня, что я ног не чувствовал! Ну, каково это? Нравится?!

Хлюпнула кровь, громко затрещала кость. Пынхэ орал, не переставая, но Джеджун слышал только треск дробящихся костей и хрящей. На пол закапала густая кровь. Над головой загромыхали шаги. В подпол влетел Юнхо. Его разбудили вопли, и он примчался, как был, в домашних штанах и босиком.

– Простите! – Заорал Пынхэ, давясь слюнями. – Простите меня!

Джеджун не чувствовал, как по собственной щеке сползла слеза.

– Поздно, тварь…

– Простите!

– Ненавижу!

Стиснув зубы, Дже шагнул назад. Подняв правую ногу, он с силой пнул по ручке. Металл с ужасающим скрежетом расплющил два крайних пальца Пынхэ, обезобразив стопу. Во все стороны брызнуло красным. Мужчина взвыл нечеловеческим голосом, забился так, что катетер вылетел, и подпол заполонил запах мочи. Джеджун тяжело дышал, словно задыхаясь.

– Дже, – Юнхо подошел к нему, дотронулся до плеча.

Ким повернул к нему бледное лицо, покрытое крохотными капельками чужой крови, из глаз покатились слезы.

– Он не сожалел… Ни тогда, ни сейчас… Срался от страха, но врал, что не знал…

Юнхо почувствовал сильное желание обнять врача. Но не посмел. Только лишь дотронулся до щеки, снимая кусочек плоти, что недавно был частью пальца Квона. Пынхэ стонал и хныкал, его лицо было мокрое, футболка прилипла к груди, на трусах тоже темнело пятно. Он пытался сжаться в комочек, хотел подгрести ноги, обхватить руками, чтобы успокоить невыносимую боль. Кандалы впивались в его конечности, гремели.

– Эректильное возбуждение, – пробормотал Ким.

– Что?

– Частый пульс, холодный пот, учащенное дыхание и расширенные зрачки. Поднялось давление, – Джеджун вздохнул, успокаивая собственное сердцебиение. – У него болевой шок. Через несколько минут он потеряет сознание. Давление снизится, реакция на боль затупится, возможна кома.

Дже вытащил трубку из рта, выбросил в ведро. Пришлось приложить немало усилий, чтобы раскрутить ручку пресса в обратную сторону. Уродливая культя, в которую превратилась нога Квона, сильно кровоточила.

– Язык он себе уже не откусит, сил нет. Проверим его через пару часов, сам не сдохнет, тогда убьем.

Отцепив пресс, Ким взял его подмышку и уволок наружу, чтобы почистить. Юнхо оставил подпол открытым, чтобы хоть немного проветрить от смердящей вони. Набрав в ведро воды, Дже сел за домом, опустил железку на дно. Подошел Чон с влажным полотенцем.

– Вытри лицо.

Джеджун молча подчинился.

Закат был прекрасный и величественный. На небе, окрашенным в ярко-красные и желтые тона, не было ни единого облака. Ветер стих, а потому в воздухе порхали ночные бабочки и стрекозы. Умиротворение приносила трель цикад. Джеджун флегматично курил на крыльце и смотрел в небо. Он ни о чем не думал, просто дышал, просто сидел, просто жил. Сзади неслышно подошел Юнхо. Чтобы не напугать ненароком, специально наступил на неплотно прибитую доску, чтобы заскрипела.

На голову Дже опустились наушники, прижали уши. Пара кликов по экрану, и заструилась мелодия. Та, что так взволновала сердце. И в то же время успокоила. Рядом на пол легли плоскогубцы, коими предстояло вырвать зубы, и нож. Джеджун не смотрел на инструменты. Его вниманием завладело небо.

Когда тьма поглотила алый пожар, мужчина встал, сграбастал в кулак железки. И пошел к дому, где в подполе доживал последние секунды его обидчик.

========== Часть 9 ==========

– Как же я мечтаю о душе.

– Говяжьи ребрышки и соджу.

– Лучше пиво.

– От него грудь растет, не переусердствуй.

– На мой век хватит, – Юнхо лихо обогнал еле плетущийся трейлер, вернулся на свою полосу. – Фигово быть врачом. Вокруг столько вкусноты, но ты знаешь, что вот тут переизбыток холестерина, это ведет к раку, а то – к диабету.

– Меньше всего мы думаем о том, что может нас убить. Иначе были бы сплошь параноики.

– Или алкоголики.

Дорожный знак указал, что до Сеула осталось не более десяти километров. Вдали уже можно было увидеть высотки. Машин стало больше, их количество начало сковывать движение.

– Разбежимся на сутки, отдохнем и выспимся. Завтра узнаем, где носит ублюдков и снова возьмемся за дело, окей?

– Заедем в банк. Я сниму обещанные восемьдесят тысяч.

– Ладно.

Каждый раз по возвращению в мегаполис Джеджун испытывал смутное чувство чужеродности. Словно бы он отсутствовал в городе не три дня, а три года. Ему казалось, что он отвык от хаотичного и неудержимого потока вечно занятого народа. Улицы и светофоры становились незнакомыми, глаз невольно цеплял новые закутки лапшичных, которые появлялись, как грибы после дождя, и так же быстро исчезали. Ким не любил это чувство, оно приносило дискомфорт, сравнимый с зудом от укуса насекомого.

– Будь готов завтра к шести.

– Хорошо.

– Звони если что.

Джеджун кивнул и вылез из машины. Его почтовый ящик был забит рекламой и бесплатной периодикой. Ким почистил его, чтобы не создавать видимость слишком долгого отсутствия, чтобы не провоцировать домушников. Конечно, дом был оборудован камерами, но мужчина верил, что если очень надо, можно обойти любые препятствия. Теперь он верил.

Горячий душ и чашка кофе расслабили его. Рухнув на постель, мгновенно отключился. А когда открыл глаза следующим утром понял, что этой ночью кошмар обошел его стороной. Не то чтобы это было непривычно, но все же исключением из правил. Пустой желудок напомнил о себе громким урчанием. В холодильнике было пусто, выходить на улицу не хотелось. Мужчина заварил рамен и плюхнулся на диван, принялся изучать каналы. Пискнул телефон. Джеджун подгреб к себе гаджет, на дисплее высветилось имя Юнхо. Он сообщал, что приедет к восьми из-за возникших неприятностей с машиной.

После обеда Ким заскучал. По ящику крутили дорамы для домохозяек, еды по-прежнему не было, кофе и сигареты заканчивались. Пришлось-таки одеваться и топать в супермаркет. Джеджун жил в добротном районе, в котором жилые дома соседствовали с офисами и частными клиниками. По дороге из магазина он присел на лавочку в небольшом сквере, чтобы подымить в свое удовольствие. Большой экран щелкал, проворачивая рекламные листы. Дже игнорировал его, но тот упрямо подсовывал телефон психолога. Джеджуну стало любопытно. Западные фильмы постоянно показывали светлые, просторные кабинеты с большим удобным диваном, на котором можно было развалиться и вылить на психолога все свое дерьмо. Решив занять вечер беседой, по поводу результатов которой он не питал больших иллюзий, Ким набрал номер.

И вот в четыре часа, гладко выбритый, одетый в чистую футболку с портретом Дарта Вейдера на груди, Ким возлежал на удобной кушетке и ждал, когда зеленый чай с травками настроит его на задушевный треп. Специалист, который оказался единственно свободным, носил имя Ким Ёран и третий размер груди. Слегка за сорок, психолог была миловидна, ее умные глаза скрывали стекла очков. Поначалу беседа носила нейтральный характер, ибо Ким задавала вопросы, на которые мог ответить любой. Потом уже Дже предложили выговориться.

Джеджун закутался в мягкий плед, почувствовав озноб.

– Мне часто снятся одни и те же сны.

– Это беспокоит вас?

– Сейчас нет, я уже привык. Скорее наоборот, если утром я ничего не помню, чувствую себя не в своей тарелке, – психолог молчала, а потому Ким продолжил. – Картинки в моей голове такие яркие… Иногда мне кажется, что повседневность мне только снится, а настоящая жизнь начинается, только когда я закрываю глаза. Когда видишь сны наяву это признак сумасшествия?

– Не обязательно.

– Сны это… скорее фантазии. У обычных людей, я имею в виду. Не думаю, что кто-то мог бы мечтать о подобном будучи в трезвом уме.

– О чем они?

– О прошлом, – уклончиво ответил Джеджун.

– Они как-то влияют на ваше настоящее?

– Да. На мое восприятие.

– Восприятие чего?

– Справедливости, – пожал плечами Ким.

– Вам кажется, что по отношению к вам поступили несправедливо?

– Вы бы охуели, когда узнали насколько несправедливо, – с весельем подумал Ким, а вслух же сказал. – Справедливость – это не то, что получаешь, а то, что исходит от тебя. Мы не отвечаем за действия других людей, но хотим, чтобы они относились к нам так, как вы к ним.

Психолог мягко улыбнулась.

– Похоже на цитату из табличек в храме.

Дже покосился на женщину.

– Могу подбросить еще одну. В этом мире живут хищники и их жертвы.

– Продолжайте.

– Ты либо с одними, либо с другими, – умничал Джеджун.

– Вы слишком упрощаете, сводите к крайностям, – мягко возразила женщина. – Черно-белый мир прост и удобен, но является самообманом. Давайте разбавим красками. Что насчет друзей? Им есть место в таком мире?

– Есть, – подумав немного, произнес Ким. – Все те же животные, они хотят получить либо защиту, либо компанию. Опять же зависит от того, хищник ты или чмо травоядное. Однако у тех и других есть общий принцип: ты либо получаешь что-то, либо отдаешь. Мы пользуемся друг другом.

– Это тупиковое мышление. А как же альтруизм?

– Это когда славный парень делает что-то по доброте душевной? – уточнил Дже. Дождавшись кивка специалиста, он хмыкнул. – Я им не верю. Даже больше, терпеть таких не могу. Говорят, добрые люди делают хорошие вещи, даже когда на них не смотрят. Так вот, это полная чушь! Мы совершаем благие поступки с умыслом, либо же ими воспользуется кто-то другой, и обязательно в дурном ключе.

– Вот как? Можете пояснить?

– Ну смотрите, допустим, через лес проложили дорогу, поставили кафешку и пару-тройку зон отдыха обустроили, но животные продолжают ходить своими тропами, невольно сталкиваясь с людьми. Когда вы видите медвежонка, роющегося в мусорном баке, вы начинаете сочувствовать ему, бросаете еду. И подкармливаете снова и снова, пока дикое животное не превращается в ручное. Он начинает доверять, он ждет вас. Вами движет добро, ведь вы спасаете малыша от возможной голодной смерти. Но в один прекрасный день на вашем месте окажется браконьер. Медвежонок как обычно выйдет за угощением, а получит пулю. Но разве тот хороший парень предполагал такой исход?

– У вас очень мрачный взгляд на жизнь.

– Угу. Знаете, жизнь – это дар вселенной. Сложный механизм… Дать-то нам ее дали, а инструкцию по применению положить забыли. И мы совершаем одну ошибку за другой.

– Никто не идеален. Главное, это анализировать свои поступки, не позволять неудачам выбить нас из колеи, удерживать гнев и отчаянье. Это невозможно, если окрасить жизнь в черное и белое, согласитесь.

– И мы плавно вернулись к друзьям, – подвел итог Дже несколько цинично.

– Неужели вы совсем одиноки? – недоверчиво покосилась Ким. – Человек не может без друзей.

– Есть один… не друг, но… мы вроде как понимаем друг друга. Он не добряк, хоть и помогает мне.

– И что же связывает вас по вашим умозаключениям? Кто из вас дает, а кто получает?

Джеджун открыл рот, но ответа у него не нашлось. Юнхо, конечно, дал ему возможность по-другому взглянуть на непростую ситуацию. Да, точно, он дал ему возможность примерить шкуру хищника, позволить диктовать условия и держать в страхе. Сам Дже принял это, рассматривая как шанс освободиться от преследующих его кошмаров. Но что имеет с их союза сам Юнхо? Неужели все это, лишь бы сбежать от одиночества? Как-то слишком просто.

– Вы ему доверяете? В вашей системе есть место этому чувству? Даже звери не лишены его.

Дже опять погрузился в молчание.

– Пожалуй, доверяю, – проговорил он медленно.

– Но? Вы это хотите сказать? Есть что-то, что смущает вас?

Зазвонил телефон. Джеджун вытащил гаджет из кармана. Это был Юнхо.

– Мне нужно идти, спасибо вам, – Ким принял звонок. – Иду.

Схватив объемный пакет с логотипом супермаркета, Джеджун вышел из фойе и отправился домой. У подъезда его поджидал знакомый автомобиль. Дже не стал заносить продукты, бросил на заднее сидение машины. Глянув на едва заметную вмятину на крыле, он уселся рядом с водителем.

– Поехали к Кан Дживону.

– Как скажешь.

Вечером город представлял собой одну сплошную пробку. Было довольно душно. Юнхо красовался в свободной майке, в вырезы которой можно было сосчитать его ребра. Подперев кулаком щеку, он управлял машиной одной правой.

– Хватило денег?

– Угу.

– Дома был?

– Да.

Джеджун ощущал потребность поговорить. Наверное, во всем была виновата Ким Ёран.

– А я был у психолога.

Юнхо удивленно взглянул на него.

– Зачем?

– Стало вдруг интересно. Ни разу там не был, даже в моменты самого темного отчаянья не думал изливать душу, а тут само собой получилось.

– И как?

– После первого раза не понял.

– Первого? Ты что, не ходил по психоаналитикам после изнасилования?

– Я какая-то неправильная жертва, – Дже закурил, и лишь это выдавало его нервозность, ибо голос мужчины был спокоен. – После всего того, что случилось, не боюсь ходить по ночам в одиночку. Я не резал вены и не посещал анонимные клубы по интересам. Я даже… – затянувшись, он словно бы раздумывал, стоит ли продолжать говорить. – Даже продолжал заниматься сексом.

– У тебя были партнеры?

Джеджун поперхнулся дымом, закашлялся.

– Кхе-кхе, забудь, – не успели проехать и километра, как Дже вновь открыл рот. – Ну, а как без того? Я фильм смотрел, мужики тупеют от переизбытка спермы. Кровь от мозга отливает… Чем больше хер, тем безмозглее… Что с лицом? Ой, аха-ха-ха, прости если что… Вообще-то я просто цитировал.

– Слушай, заткнись хоть на пару минут.

– Хорошо, – Ким кивнул, но не удержался и пробормотал. – Просто я…

– Дже.

–… волнуюсь…

– Дже!

– Мне реально неспокойно. Какое-то предчувствие.

– Тебе просто страшно. Так же было и с Квоном.

Джеджун затянулся.

– Как думаешь, его уже сожрали?

– Мы глубоко его закопали, даже волки не учуют.

– А Дживона мы к нему подселим или в другой лес увезем?

Юнхо свернул на небольшую улочку, промолчал, сосредоточившись на том, чтобы объехать припаркованные на обочине машины.

– Иногда я думаю, может, это наказание свыше? Ну, я падший мудак, содомит…

– Ого как политкорректно, – присвистнул Чон. – Послушай, брось ты эту ерунду.

– Все годы я пытался понять, почему Кёнсу сделал это, – Дже почувствовал, как горло перехватило словно рукой, что пыталась задушить его.

– Он завидовал тебе, понял! Твоей чистоте. И хотел сделать грязным, как он сам. Но у него ничего не вышло, – внезапно с жаром произнес Юнхо, резко затормозив. – Даже после всего, что случилось, ты намного лучше их, Дже.

Джеджун закусил губу, смущенный. Двинулись дальше. Оставалось совсем немного. Страх накатывал волнами, появилась неуверенность, как тогда, когда сидел перед клубом в ожидании Юнхо и Пынхэ.

– Юнхо?

– М?

– Ты когда-нибудь раскаивался?

– Нет. Если бы мне представился случай убить их снова, я бы не раздумывал ни секунды.

– Злобный ублюдок.

– У моего отца был знакомый священник. Он пытался говорить со мной, утешить. Пытался наставить на путь всепрощения. Мол, прости и полюби врага своего. Ведь коли они поступили плохо, значит они обижены и озлоблены, потому что с ними в свою очередь кто-то дурно обошелся. Они не простили и тем самым отвергли Бога, а ты, мол, не они, ты сильный и сможешь простить.

– И?

– Я послал его в жопу. И в этом я тоже не раскаиваюсь.

Джеджун закусил губу, но не смог сдержаться и расхохотался.

– Я никогда их не прощу. Если я когда-либо перейду кому-то дорогу, они будут иметь полное право наказать меня, – убежденно проговорил Чон. – Запомни, Дже. Если хочешь добиться правосудия, устанавливай его сам.

Ким отсмеялся и вздохнул.

– Я не дал полиции и шанса. Кто знает, может быть они и помогли бы. Если бы не зассал и подал заявление, сейчас бы не пачкал руки в крови. Хотя… нет, я не добился бы главного.

– Кёнсу, – догадался Юнхо.

– Да, он бы остался безнаказанным. И скорее всего я бы просрался за то, что упек его корешей за решетку.

– Ты принял правильное решение. Все это время ты сидел тихо, ждал кого-то вроде меня. Вдвоем мы достанем его, – пообещал Юнхо. – И тогда ты найдешь покой.

– Спасибо.

Часы показывали двенадцать. В машине негромко играла музыка, которая, разумеется, не шла ни в какое сравнение с той мелодией, что так полюбилась Джеджуну. Ким полулежал на сидении, теребил драный деним на колене. Зазвонил телефон.

– Он на террасе, – негромко проговорил Юнхо, когда понял, что Ким принял звонок. – Подъезжай со стороны бассейна.

Дже бросил трубку на сидение и завел мотор, быстро обогнул здание чимчильбана. Их клиент изволил провести вечер вторника в общественной бане в пригороде. Отсюда и пришлось его вытаскивать, ибо время поджимало. Юнхо ушел внутрь минут двадцать назад. Джеджун, чувствуя несправедливость от того, что Чон старается больше него самого, предлагал поменяться ролями. Однако Юнхо отказался, резонно убедив, что сволочь может запросто узнать Дже. Да и бывшему полицейскому гораздо проще оценить ситуацию.

Ким выбрался из машины и подбежал к кустам, которые скрывали бассейн от глаз гуляк. Юнхо сидел в ярко-оранжевой пижаме неподалеку и потягивал зеленый чай. Кроме него никого больше не было видно, ибо все уже зашли в помещение – близилось время закрытия бассейнов. В принципе, в середине недели народу было не очень много. Заметив Джеджуна, мужчина кивнул на термальный источник, поднялся. Дже бегом бросился к машине, схватил шприц, заранее наполненный снотворным, примчался обратно. Его кеды скользили по влажному камню. А еще он рисковал быть пойманным работниками бани.

Источник был окутан паром. Джеджун напрягал глаза, силясь рассмотреть хоть что-то. Его футболка прилипла к телу, было тяжело дышать. Где-то сбоку послышался всплеск. Невольно обхватив шприц, как нож, Дже продвигался вперед. Он совсем не ожидал, что мудак, превративший его жизнь в кошмар, окажется к нему так близко. Пьяно покачиваясь, он вынырнул словно из ниоткуда, обхватил его за плечи, повис.

– Пришел сказать, что закрываетесь? – дыхнул он парами спиртного в лицо оторопевшего Джеджуна. – А ты красивый.

Дже хватал ртом воздух, круглыми от страха глазами взирал на Дживона. Вспомнив, что у него в руке шприц, он задергался, пытаясь выбраться из объятий.

– Ну-ну, детка, куда ты? У меня идея, почему бы нам не снять номер, я знаю отличный оте…

– У меня тоже идея, – Юнхо вырос за спиной Кана, практически без труда отодрал его от Джеджуна и скрутил руки захватом. – Почему бы тебе не прокатиться с нами.

Дже, трясясь от гнева, стянул колпачок и замахнулся, чтобы вогнать иглу прямо в шею ублюдку. Тот хоть и был нетрезв, но реакцией обладал отменной. Похоже, ему не раз и не два приходилось драться, и он умел постоять за себя. Оттолкнувшись от пола, он обеими ногами ударил Джеджуна в грудь. Тот с еле слышным всхлипом отлетел, перевалился через низкие скамейки так, что ноги взлетели выше головы, и покатился с насыпи. Юнхо, принявший на себя двойной вес, поскользнулся, и опрокинулся в источник вместе с Каном. Громко бултыхнуло.

========== Часть 10 ==========

Джеджун с трудом перекатился со спины на живот. Грудная клетка горела огнем, воздух со свистом вылетал из его рта. Слыша лишь оглушительное биение сердца, он вонзил пальцы в песок и полез вверх по насыпи. Шприц он потерял, едва не свернул шею при падении. В добавок сильно ушиб бедро. Когда удалось-таки вскарабкаться наверх, Дже увидел, что мокрый, как водяной дух, Кан несется к чернеющей поодаль лесополосе. Послышался надрывный кашель.

– Юнхо! – Дже кинулся к источнику, заметив барахтающегося напарника.

– За ним, – выплюнул Юнхо вместе с водой. – Догони суку. Я следом… с-сейчас…

Дже кивнул и бросился в погоню. Он никогда прежде не делал ничего подобного, и поначалу сомнения изрядно тормозили его. Обернувшись, он увидел, что Чон выбрался из воды. Его шатало. Судя по всему, он сильно ушибся. Тогда из недр души поднялась волна гнева. Юнхо, абсолютно незаинтересованное в этом деле лицо, подвергается опасности, берет многие сложности на себя, направляет и успокаивает, в то время как сам Дже устроился в удобной роли ведомого. Он только и делал, что скулил и постоянно трясся от страха. Злость на собственную слабость и трусость придала уверенности. Джеджун сцепил зубы и наддал. Благо яркая пижама, которая выдавалась в бане, была прекрасно заметна впереди. По край мере пока они не вбежали в лес. А дальше его вел шум и кряхтенье, с которым мужик прокладывал себе путь через кустарник.

Было темно, хоть глаз выколи. В принципе, если бежать все так же быстро, то можно было реально лишиться зрения – то и дело тонкие ветви били по лицу. Страх подгонял, паника чистой простыней застелила сознание. Единственной мыслью было – почему он побежал к деревьям, а не к людям, засевшим внутри долбанного чимчильбана. Ответ, конечно, был. За редким пролеском была основная парковка с его автомобилем. Только вот Кан немного попутал направление, и теперь несся по настоящему лесу, все дальше и дальше углубляясь в чащу. Голые стопы больно кололо мусором, усеявшим лес, на лицо липла паутина. Ухающий филин и летучая мышь, пролетающая над самой головой, заставляла кожу покрываться пупырками. Но страшнее всего был треск за спиной. Его преследовали. Целую вечность назад, хоть на самом деле и прошло несколько минут, его пытались уколоть какой-то дрянью. Потом он едва не расшиб голову о камень, благо мужик, вцепившийся в него со спины, ударился-таки о край облицовки источника. Ощутив, что руки, державшие его, ослабли, он отпихнул нападавшего и вынырнул, а секунду спустя вылез из воды.

И вот, спасая свою жизнь, Дживон бежал по лесу огромным прыжками. Алкоголь выветрился под натиском адреналина и страха за свою жизнь. Он стольким успел насолить и задолжать, что даже не пытался понять, кто и за что хотел расправиться с ним сегодня. Под ногами чавкнуло. Мужчина взмахнул руками, чтобы не упасть. Правая нога заскользила по грязи. В нос ударила вонь разлагающихся растений, целый рой мух влетел в лицо. От омерзения он вскрикнул, чем выдал себя. Яростный вопль раздался у самого уха. Кан едва успел развернуть корпус, как его сбили с ног. Вдвоем они покатились по грязи, обдирая локти и колени о торчавшие из болотца гнилушки…

Дже пришел в себя от очередного изнурительного марш-броска с Пынхе. Нужно отдать ублюдку должное, он трахался как пес. Вновь и вновь его омерзительный член вставал колом и тыкался к обессиленное тело Кима. Тот падал в обморок от усталости и голода. Его губы превратились в сухие коросты от жажды. Единственная жидкость, которая орошала его осунувшееся лицо, была сперма. От частого секса она стала совсем жидкой. Ее с хохотом заливали ему в глотку.

– Пей, – орали изверги, по очереди изливаясь Джеджуну на лицо.

И вот, когда он пришел в себя, его тело дергалось от ленивых поступательных движений. Квон пыхтел ему на ухо, прижимая спиной к своей груди. Дже несколько раз моргнул, чтобы прийти в себя то ли от забытья, то ли ото сна. Тогда над ним навис Дживон. Сграбастав губы Дже, он всыпал в рот белый порошок, накрыл сверху ладонью, когда Ким попытался вытолкнуть его языком. Хохоча, Кан навалился на него, задрал ему голову, чтобы дрянь ухнула в горло.

– Сейчас наша девочка полетает.

Джеджун со стоном закатил глаза, чувствуя, как потолок начал медленно вращаться. По щеке потекла вязкая слюна.

– Блять, что за выражение лица! Я опять его хочу… Шлюха, самая настоящая шлюха!

– Эй, я еще не закончил, – запротестовал Пынхэ.

– А ты и не вытаскивай.

Дживон раздвинул ноги жертвы шире и прижался тазом.

– Нет… Не надо, пожалуйста, – заскулил Дже, тратя последние силы на то, чтобы упереться руками в грудь пристраивающегося ублюдка.

Твердая, как камень, головка ткнулась в измученный анус, пробила себе путь, разрывая ткани в кровь. Все трое застонали. Наркотик помог Джеджуну справиться с болью, отключил сознание до того, как второй член пронзил его, как игла – коллекционную бабочку.

Картины насилия вновь вспыхнули в его мозгу, поэтому, когда беглец оказался перед самым его носом, Джеджун с воплем прыгнул на него, повалил в грязь. Рыча и матерясь, мужчины принялись бороться. Липкая грязь покрывала их с ног до головы, впиталась в одежду и залила глаза. Они не могли толком вцепиться друг в друга, потому что руки скользили с глухим чавканьем. Кан был тяжелее, а потому вскоре уже вминал Джеджуна в гнилую траву, царапал его шею, пытаясь стиснуть ее пальцами. Ким сопротивлялся как кошка, извивался и махал руками. Задыхаясь, он ощущал что-то извивающееся на губах, хрипел, пытаясь вдохнуть. Холодная жижа попала в уши, забралась даже в трусы. Противно скрипело на зубах.

Киму никак не удавалось отбиться. А вот Дживон навалился, почувствовав слабость противника, обхватил его голову, зацепившись за уши, приподнял и резко опустил, ударяя о поверхность. Если бы не болото, он бы быстро разбил Дже голову. Джеджун был ошеломлен. Силы покинули его, и он безвольно раскинул руки, позволяя бить себя.

– На, сука, на! Хули вы приебались? Кто послал?! – сложив правую руку в кулак, Дживон вложил в удар всю силу и злость.

Джеджун ослеп от боли в челюсти. Струя крови сорвалась с его губ, улетела в темноту. Кожу обожгло словно раскаленным металлом, кость затрещала. Не успело в глазах проясниться, как он получил еще. Кан бил и бил, пока Дже не потерял сознание.

– Что за бляденыш? – пробормотал Кан, морщась и вглядываясь в покрытое грязью, окровавленное лицо врача.

Несколько раз глубоко вздохнув, он поднялся. Пошатываясь, побрел обратно.

– Стой, – услышал он хриплый, еле различимый голос. – Сто-ооой!

Дживон обернулся.

– Чё, еще захотел?

Джеджун слабо пошевелился. Кан подошел. Несколько секунд он смотрел на полумертвую тушку, потом перенес вес на правую ногу и пнул Дже в живот. Тот всхлипнул и откатился.

– Курва… кха кха.

– Еще силы есть пиздеть?!

Подскочив, он пнул еще раз. Ким скатился в овраг и плюхнулся в ручей. Холодная вода немного привела в чувство. Он уперся руками в илистое дно, приподнялся. Но Кан налетел, наступил на голову, отчего Джеджун по затылок ушел в мутную воду. Его тело скрутило судорогой. Он замахал руками, задергался. Водную гладь взбудоражили пузырьки.

– Тебя Ча послал? Я ведь сказал, что верну ему бабки, просил подождать! – орал Дживон, продолжая давить на Джеджуна. Тот сопротивлялся, рискуя сломать шею.

Когда Дже обмяк, Квон отступил, поднял жертву за шкирку. Джеджун распахнул рот и судорожно вдохнул, в его горле громко заклокотало. Вода ручьями стекала с него, смывая грязь и кровь. Его глаза ярко горели, но во тьме это было незаметно, поэтому Дживон не мог его узнать. Кан отшвырнул его.

– Скажи Ча, что я верну бабки в конце недели.

Джеджун шлепнулся на землю. В ладонь больно ткнулась острая щепка, оцарапала мякоть у большого пальца. Кроя матом всех на свете, мужчина заковылял прочь. Дже тяжело дышал, с ненавистью вглядываясь в исчезающую в темноте фигуру. Он не может отпустить его, он должен отомстить! Если сегодня упустить, то потом сволочь заляжет на дно! И все из-за его слабости! Ему не по зубам тягаться с теми, кто надругался над ним, унизил!

Отчаянье придало сил. Джеджун схватил деревяшку обеими руками, потащил на себя. Тягать пришлось изо всех сил, отчего ушибленные мышцы живота свело сильной болью. Дерево поддалось внезапно. Ким опрокинулся на спину, но поспешно вскочил. Пригибаясь, он побежал следом за Дживоном. Каждый сантиметр его тела вопил от боли, каждое движение заставляла его мучительно стискивать зубы. Но вот он обогнул дерево и увидел спину своего врага. Не задумываясь ни о чем, Дже с визгом прыгнул Кану на спину, обвил ногами его бедра и вцепился левой рукой в лицо. Дживон заорал, задергался, как взбесившийся медведь, завертелся, пытаясь скинуть с себя Кима. Дже вскинул руку с зажатой в кулаке щепкой, и с силой опустил, вонзил сбоку в шею. Кожа хлопнула, прорвавшись, густым потоком хлынула кровь. Кан захрипел. Дже вытянул, ударил еще раз. Чужая кровь попала на лицо и в рот. Ее тяжелый запах забил нос, вызвал рвотные позывы.

– Сдохни! – взвыл Джеджун, дергая щепу в страшной ране туда-сюда, разрывая ткани и яремную вену.

Дживон рухнул лицом вниз, дернулся несколько раз и затих. Джеджун ушиб колени, но не отпускал его, по-прежнему лежал у него на спине и ковырял щепой. Он так крепко держал ее, что кровь не проникла между кожей и деревом, а потому орудие не скользило.

– Сдохни… Сдохни… Сдохни…

Ким бормотал и снова и снова убивал ублюдка, как ему казалось в состоянии, близком к обмороку. И он действительно затих, скатился со спины мужчины, так и не отпустив щепку.

Резкий звук проникал в мозг. Он напоминал лязганье земли об острые края лопаты, когда та с силой вгрызалась в почву. Джеджун поморщился и открыл глаза. Туман затопил лес, тонкий слой устилал землю, скапливаясь в ямах и оврагах. Деревья и кусты, одинаково серые и блеклые, наводили уныние. Равномерный шум слышался где-то сбоку.

Дже пошевелился и понял вдруг, что лежит, укрытый курткой. От помятого искусственного меха, которым был обит воротник, приятно пахло. Неуловимый микс из табака, пота и геля для душа. Джеджун сжался в комочек, уткнулся носом в жесткий волос, шумно вдохнул.

– Проснулся?

Дже открыл глаза и взглянул на перепачканные землей легкие кроссовки. Юнхо с силой воткнул лопату в землю так, что Джеджун вздрогнул и вжался спиной в ствол дерева. Мужчина присел на корточки, провел рукой по спутанным грязным волосам Дже.

– Прости, что не помог. Я так ударился головой о камень, что думал, мозги вытекут. Кое-как вылез, а там меня обнаружил банщик. Они пытались оказать мне первую помощь, хотели вызвать скорую. Я еле вырвался… Неважно выглядишь, – длинные пальцы легонько коснулись наливающихся синяков на скуле Кима. – Он нехило отметелил тебя, но, кажется, швы накладывать не нужно. Глаз заплыл, губы разбиты, в ушах и волосах грязь. Он топил тебя?