Текст книги "Начало траектории (СИ)"

Автор книги: Mike

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 30
Перекрестки

Начало нового года не принесло привычной передышки. Август встретил январь с таким уровнем нагрузки, что даже короткий сон стал редкостью. Информация приходила волнами: отчёты, предложения, сигналы от аналитиков, графики, за которыми нужно было не просто следить, а видеть тренды, улавливать ритмы. Fortinbras стремительно рос. Это уже был не клуб – это была система, которая жила своей жизнью, но всё ещё нуждалась в направлении.

Рост интереса был ожидаем, но темпы… Они превзошли самые смелые расчёты. В ICQ-переписках начали мелькать предложения от людей, о которых раньше говорили шёпотом. Представители старых капиталов, бизнес-группы из Польши, Чехии, Венгрии. Клуб становился узнаваемым. Его отчёты стали утекать за пределы закрытых каналов, и даже неофициальные переводы публикаций Саввы появлялись в нишевых финансовых блогах.

Савва держался спокойно. Он встречался с банкирами, представителями фондов, предпринимателями. Всегда говорил одно и то же: он представляет аналитическую платформу, построенную на внутреннем доверии и анонимности. Он не мог назвать имён. Но он мог показать цифры. И этого было достаточно.

Август, наблюдая за этим, понял: пора усилить защиту. Он не боялся конкретных угроз – он опасался хаоса. Слишком быстрый рост, слишком много точек входа. Он начал с простого: разделил Fortinbras на сектора, каждый из которых получил собственные каналы связи, доступ и протоколы. Аналитики не знали клиентов, клиенты не знали поставщиков решений, а кураторы проектов отвечали только за свои ячейки. Вся система стала многослойной, как зашифрованная архитектура.

Савва предложил создать внутреннюю службу безопасности – «серую команду». Не охрану, а фильтр. Людей, которые могли бы вовремя распознать нестабильность, конфликты интересов, попытки давления. Август одобрил, но добавил: для этой роли нужен не просто исполнитель, а стратег, знающий систему изнутри.

Через пару дней Савва привёл человека – Михаила Лазаревича, бывшего следователя Генеральной прокуратуры, ушедшего на пенсию, но сохранившего связи во всех нужных органах. Умный, ироничный, спокойный. Он говорил мало, но каждое его слово ощущалось как диагноз. Август слушал внимательно, и после двадцати минут общения сказал: «Нам по пути».

Михаил Лазаревич стал координатором «серой команды». Он начал с методичной реорганизации: установил протоколы сбора информации, уровни доступа, внутреннюю фильтрацию, создал независимую верификационную линию. Он сразу попросил в команду Мозоля, после того как Август про него рассказал. «Парень – зверь в поле, ему нужно дать зубы и мозг. Я научу. Он будет моими глазами на улице». Август согласился. Мозоль не возражал. Он почувствовал, что может стать кем-то большим, чем просто силовой куратор. Так в Fortinbras появилась пара, которую вскоре начали называть «сталь и улица» – Лазаревич и Мозоль.

В феврале появился первый серьёзный вызов. Один из инвесторов из Киева – человек с серьёзными связями в муниципалитетах – прислал через посредников предложение: частичный доступ к инвестиционному пулу Fortinbras, возможность получить резидентский статус в клубе, прямой доступ к аналитике. Август отказал. Вежливо. Но очень чётко. Спустя неделю к одному из координаторов на местах пришли люди, якобы «из органов», с вопросами о налогах и происхождении товара. Они ушли ни с чем, но сигнал был однозначен: кто-то начал искать рычаги давления.

После этого Савва усилил протоколы: данные стали передаваться через внутренние шлюзы, а настоящие инвесторы всё чаще начали пользоваться услугами доверенных лиц – «прокси-членов». Это создавало больше бюрократии, но делало невозможным прямое давление. Fortinbras замкнулся. Но при этом стал сильнее.

Одновременно трансформировался сам Клуб. Он уже не был просто закрытым обществом инвесторов. Он становился платформой – с кодексом, внутренней иерархией, логикой ответственности. Новые участники проходили через многоступенчатую проверку, а старые начинали формировать свои локальные инициативы, которые всё равно оставались под контролем аналитического центра. Fortinbras превращался в интеллектуальный орден для капитала нового поколения. И с такими человеческими активами они начинали влиять на все сферы экономики страны.

В этот же период Август поручил Савве найти и организовать перевод всех членов ядра в лучшие частные школы – с усиленной программой, преподавателями из числа лучших педагогов города. Дополнительно он запросил подбор частных наставников по ключевым направлениям: бухгалтерия, экономика, право, психология управления, этика делового общения. Всё это должно было подготовить ребят не только к следующему этапу жизни, но и к управлению реальными активами, которые уже были на их счетах. Он не называл это обучением. Он называл это – передачей инструментов выживания в сложной архитектуре будущего.

Параллельно шли переговоры по заграничным структурам. Канадская компания Августа, через которую аккумулировались основные активы, начала оформляться в полноценную управляющую структуру. Савва вёл линии в Эстонии и Ирландии. Первые юридические консультации показали, что можно создать офшорные инструменты нового поколения – со встроенной системой отчётности и гибкой защитой.

Часть участников Клуба предложили создать отдельный венчурный фонд. Август согласился – с условием, что 51% будет у Fortinbras. Так родился Fortinbras Capital Seed – инвестиционная платформа для ранних вложений. К марту в её портфеле было 6 активных проектов в сфере автоматизации B2B и 11 стартапов из стран СНГ, в том числе один, связанный с разработкой CRM-систем для логистики.

Жизнь родителей Августа за последние месяцы изменилась кардинально. Без резких жестов и слов, но с ощущением стабильности, которую они не испытывали годами. Дядя Вася регулярно переводил часть прибыли на их счёт – объясняя это как поддержку за мудрость и воспитание племянника. Мать, не задавая лишних вопросов, почувствовала, что может наконец расслабиться: она купила новое пальто, провела полноценный ремонт кухни, а потом и всей квартиры. Стены засияли свежей краской, заменили мебель, купили современную бытовую технику.

Отец стал чаще улыбаться. Его разговоры теперь не крутились только вокруг цен на бензин и недовольства работой. Он начал обсуждать с Васей выгодные курсы валют, читал финансовые газеты, спрашивал совета, где лучше открыть вклад. Вместе они съездили на дачный массив под Харьковом и выбрали небольшой, но уютный участок с домиком. Сделку оформили быстро, и за пару недель начали ремонт – на деньги, выделенные Васей.

Даже о машине впервые заговорили всерьёз: отец подбирал варианты, а дядя Вася пообещал помочь с частью суммы. Август наблюдал за всем этим с лёгкой, тёплой отстранённостью. Он не участвовал напрямую, но чувствовал, как его действия создают для близких то, чего им всегда не хватало – уверенность в завтрашнем дне.

Но именно в эти недели Август впервые ясно почувствовал, что оказался на перекрёстке. Мир, в котором он действовал, уже не был просто миром подростковых амбиций и тайных вложений. Всё, что он создал, оброс масштабом, связями, обязательствами. За ним начали следить – не глазами, а действиями. Его решения влияли на десятки жизней. Он уже не просто предугадывал рынок. Он формировал его.

На этом перекрёстке было два пути. Один – остаться в тени, сохранить легенду и управлять из глубины, наращивая имперскую сеть, как архитектор новой системы. Второй – рискнуть, выйти на свет, стать публичным гением, тем самым мальчиком, которого все захотят увидеть и использовать. Август уже знал свой выбор. Он выбрал первое. Потому что только в тени можно строить структуру, способную пережить время.

Он встал у окна, посмотрел на медленно тающий снег. Завтра начнётся апрель. А вместе с ним – следующий этап.

Время действовать начиналось снова.

Август заранее отметил для себя ключевые события, которые могли сыграть на руку. Весной 2001 года Украина начинала постепенно открываться для международных инвестиций: в правительстве обсуждали реформу земельного законодательства, активизировались переговоры о вступлении во Всемирную торговую организацию, а в банковской сфере всё чаще говорили о либерализации валютного контроля. Это значило одно – на горизонте открывались возможности для создания легальных схем ввода капитала в страну, и Fortinbras мог стать тихим бенефициаром этих процессов.

В то же время, на мировом уровне, Август следил за тремя направлениями. Первое – продолжающаяся трансформация цифровых сервисов: он знал, что в этом году начнёт взлетать BitTorrent, а в стенах PayPal зреет идея новой платёжной революции. Второе – экономическое восстановление Китая после азиатского кризиса: это означало рост логистических и производственных связей, в которые можно было встраивать своих партнёров. Третье – консолидация медиаплатформ: всё больше западных игроков искали способы монетизации контента и персональных данных, и Август видел в этом рынок для будущих цифровых инфраструктур.

Каждое из этих направлений сулило не только прибыль, но и влияние. А значит – ресурсы, сеть и, главное, больше свободы. Он сделал пометку: «Возможности не подают руку. Они двигаются мимо. Надо войти в поток и вытащить их за шиворот».

Для этого он решил задействовать всю инфраструктуру, которую выстраивал два года. Клуб должен был стать точкой входа для венчурных инвесторов, которым он, под маской анонимного аналитика, предоставлял бы прогнозы с невероятной точностью. В обмен – часть доли или контроль над долевым капиталом. Всё это аккумулировалось в Fortinbras Capital и напрямую переводилось в канадскую компанию.

Офшорная структура, созданная в Ирландии, была отведена под слияния и приобретения. Она могла легально покупать доли в стартапах, не раскрывая личности бенефициара, и направлять инвестиции в проекты, которые на тот момент выглядели рискованными, но в будущем должны были выстрелить.

Сеть частных предприятий, которую Август выстроил из ИП дяди начинала новый виток развития: переход от розничной торговли к импорту оборудования и компонентов из Китая, Индии и Турции. На фоне восстановления китайской промышленности Август собирался подписывать прямые контракты с региональными поставщиками, параллельно встраивая в логистику собственные перевалочные базы в Восточной Европе.

Вся система работала синхронно. Средства от продаж шли на фондовый рынок и в стартапы, прибыль с них – на расширение логистики и вложения в недвижимость, а рост стоимости активов превращался в политический капитал, который можно было осторожно использовать в переговорах с будущими союзниками.

Он не спешил. Он строил. И знал, что 2001 год станет годом рывка.

На начало апреля 2001 года активы Августа уже выглядели впечатляюще. В его распоряжении находилась отлаженная розничная сеть из более чем 60 точек в трёх крупных городах Украины, работающих под прикрытием сети частных предпринимателей, оформленных на доверенных взрослых. Эти точки приносили стабильную прибыль, а часть из них уже была выкуплена в частную собственность – в том числе три крупных склада и один распределительный центр на окраине Харькова.

Канадская компания Fortinbras Global Inc. выступала как главный финансовый хаб, через который проходили инвестиции в фондовый рынок, стартапы и международную недвижимость. На её балансе числились доли в 14 стартапах, 2 из которых уже начали приносить стабильный доход. Офшорная компания в Ирландии имела статус инвестиционного холдинга и управляла пакетами ценных бумаг, вложениями в автоматизированные B2B-решения, платформы логистики и CRM.

Также под управлением Августа находились:

более 3 млн долларов США в виде активов и ликвидных вложений;почти 60 гаражей и малых складов, часть которых сдавалась в аренду;земельный участок в Харькове площадью около 30 гектаров, где планировалось строительство автономного жилого комплекса;контрольный пакет в венчурном фонде Fortinbras Capital Seed;доля в логистической компании, действующей в Восточной Польше и Словакии.

Все эти активы были распределены между структурами и замаскированы под деятельность разных лиц, чтобы не вызывать подозрений и защитить реального бенефициара. Август, несмотря на юный возраст, управлял ими методично и без суеты – как человек, знающий, что завтра будет куда важнее сегодняшних аплодисментов.

Глава 31
Глубина

Первые дни апреля не сулили покоя. Август, как всегда, начинал утро с кофе и строк таблиц, вглядываясь в них не как школьник – как архитектор. Он медленно листал отчёты: графики, суммы, потоки. Всё, что за последние месяцы казалось лишь гипотезой, теперь выстраивалось в мощную, живую систему. Деньги обретали форму. Активы дышали. Влияние переставало быть абстракцией – оно обретало границы, цифры, каналы.

Четыре месяца кропотливой и многослойной работы, с декабря 2000 по апрель 2001 года, начали приносить результаты. В этот период Август действовал по нескольким векторным стратегиям. Он фиксировал прибыль на коротких позициях против перегретых IT-компаний, одновременно закупая акции тех, кто, по его знаниям, должен был выжить и расти – таких как Amazon, Apple и eBay. Особенно успешным оказался его шаг по глубокой закупке акций Amazon в январе, когда цена временно просела до исторических минимумов.

Параллельно он работал с ETF-фондами, вкладывая в сырьевые индексы и фондовые инструменты безопасности – в преддверии нестабильности в мировой геополитике. Через Fortinbras Club и доверенных прокси-инвесторов он провёл сделки в секторах телекоммуникаций и облачных вычислений. Все ключевые активы – от Salesforce до будущей BitTorrent – брались в зародыше, когда ценность была ещё неочевидна.

Сеть офшорных компаний использовалась для хранения акций, а также для вывода прибыли от краткосрочных сделок на крахе. Только на этом направлении было заработано свыше 6 миллионов долларов. Личный инвестиционный пул, которым Август управлял вручную, принёс ещё около 3 миллионов чистой прибыли – за счёт операций с облигациями, высокодоходными акциями на отскоках и точечных хеджевых стратегий на падении Nasdaq.

Кроме фондового рынка, он активно скупал физические активы: складские помещения, логистические площади, мелкую коммерческую недвижимость в Польше и Украине. На территории Украины у него было 12 объектов – в Харькове, Львове и Одессе: 5 складов, 3 офисных помещения в центре города и 4 коммерческих объекта у транспортных развязок. И это всё не считая гаражных кооперативов, земли. В Польше и Словакии – ещё 7 объектов: логистические ангары и земельные участки рядом с автотрассами международного значения.

Для минимизации рисков и обеспечения юридической гибкости он оформлял объекты на разные компании – три украинских частных предприятия под управлением дяди Вити, две фирмы в Словакии и одна в Польше, зарегистрированные на местных партнёров, и инвестиционная структура Fortinbras Estates Ltd., зарегистрированная в Эстонии. Таким образом, каждый актив был разведён между структурами и юрисдикциями, исключая возможность объединённого контроля со стороны внешних наблюдателей.

Эти сделки казались тогда обыденными, но через год вырастут в 2–3 раза, став основой для контроля над логистикой Восточной Европы.

В то время, когда рынок пытался понять, где дно, Август уже готовился к следующей вершине. И теперь пришло время реинвестиций – хладнокровных, выверенных, точных. Он знал, куда смотреть.

Новые направления, в которые он вкладывался, не были случайными.

В краткосрочной перспективе, до конца 2001 года, Август планировал максимально нарастить долю в технологических компаниях второго эшелона, которые должны были вырасти на фоне восстановления рынка. Его цель – зафиксировать прибыль на волне послекризисного роста и вложиться в более стабильные отрасли: логистику, финтех и рынок недвижимости в Восточной Европе. Особый акцент он делал на агропромышленные комплексы в Украине, прогнозируя рост интереса к экспорту зерна и масличных культур. Через офшор он готовил сделки по выкупу земли и перерабатывающих мощностей, пока это ещё не стало мейнстримом.

Среднесрочная стратегия (до 2004 года) была куда амбициознее. Август хотел создать инвестиционную экосистему, способную работать автономно: аналитический центр, фонд управления активами и сеть локальных представительств в Европе. Клуб должен был трансформироваться в закрытую элиту инвесторов, бизнесменов и технократов, влияющих на развитие экономик своих стран. Он начал составлять список фигур, которые могли бы усилить это сообщество: влиятельные банкиры из Латвии, промышленники из Казахстана, технопредприниматели из Москвы, политические советники из Молдовы и Грузии. Он не хотел революций. Он строил сеть.

Савва был против вовлечения высокопрофильных лиц, но Август объяснил: «Это не для рекламы. Это для будущего. Если мы не создадим круг своих – нас поглотят чужие».

Затем он разложил на столе карту постсоветского пространства и мира, и начал набрасывать имена. В Прибалтике – молодой банкир Илмарс Дрейманис, незаметный на фоне международных игроков, но с тесными связями в Латвийском Центробанке. В Казахстане – Тимур Айтбаев, владелец перерабатывающего комбината, который уже тогда готовился масштабировать бизнес на экспорт. В Москве – программист и криптограф Алексей Немчинов, публиковавший резонансные материалы о будущем безопасности данных. В Грузии – Теймураз Барамидзе, политический советник и стратег, которого Август знал из интервью с BBC. В Молдове – экономист Ион Шербан, автор модели теневой трансформации сельскохозяйственного сектора. В Украине – малоизвестный на тот момент Игорь Паламарчук, начинающий реформатор в министерстве экономики, который выступал за прозрачность внешней торговли и новые методы налогового учёта.

Дальше – Европа и США. В Лондоне – Джулиан Сандерс, экономист нового поколения, писавший про необходимость гибридных инвестиционных стратегий. В Берлине – Ларс Мейер, консультант по финансовым стартапам, близкий к кругам ранних разработчиков банковских API. В Калифорнии – невзрачный парень по имени Питер Тиль, начинающий венчурный аналитик, который вскоре запустит свой фонд. Там же – студент и программист Марк Андриссен, чьи идеи о цифровой дистрибуции уже будоражили круги стартаперов.

Август отметил также Крису Хатчерсона из Остина – разработчика алгоритмов для финтех-решений, и Юджина Кана из Торонто – раннего энтузиаста блокчейна и децентрализованных сетей. Эти люди пока ничего не значили, но Август знал – их звёздный час наступит в ближайшие 5–10 лет.

Он собирался пригласить их в закрытую ветку клуба – не для пиара, а для формирования архитектуры будущего влияния.

– Мы их пригласим не сразу, – сказал Август. – Сначала создадим фонд развития. Потом предложим каждому из них участие в клубе. На условиях равенства. Без пафоса. Только с пользой. Если они откажутся – мы ничего не теряем. Если согласятся – мы получим ключ к региональному влиянию.

Савва молчал долго, а потом кивнул:

– Тогда я займусь контактами. По всем. Начнём с Латвии.

Они поняли друг друга без лишних слов. Это был не просто клуб. Это становилась сеть. Сеть будущего.

Параллельно реформировалась структура бизнеса в Украине. Частные предприятия, оформленные на доверенных лиц, уже не выглядели кустарной схемой. Они становились частью зрелой системы. Была зарегистрирована управляющая компания. Назначен директор. Расширен штат бухгалтеров. Импорт из Китая и Индии шёл непрерывным потоком: от техники до компонентов.

Открылись перевалочные базы – в Мукачево и Черновцах. Доход только от украинского бизнеса к маю достигал 400 тысяч долларов в месяц. При этом Август принципиально не выводил оттуда прибыль – все средства он направлял в реинвестирование: развитие инфраструктурных узлов, модернизацию логистических цепочек, строительство складов и закупку транспорта. Он начал активное вхождение в аграрный сектор – закупка перерабатывающих мощностей, земли в Черкасской и Полтавской области, формирование вертикально интегрированной цепочки от поля до поставки.

Также он осторожно входил в газовый сектор: создавал прокси-структуры, через которые можно было бы в будущем участвовать в контрактах на транспортировку и распределение газа в восточной части Украины и Молдовы. Его долгосрочная цель была амбициозна – контролировать логистику и поставки от Парижа до Пекина. Украина при этом становилась краеугольным камнем всей архитектуры: не просто как рынок, а как сердце транзитного пути между Европой и Азией. С каждым вложением он приближался к превращению страны в экономический узел, управляемый им из тени.

На встрече с «ядром» Август впервые озвучил им цифры их сбережений:

– Лёша: сто восемьдесят тысяч долларов в активах, – Вика: сто сорок пять, – Андрей: сто тридцать, – Мозоль – чуть больше ста двадцати.

Он внимательно посмотрел на каждого:

– Хотите забрать? Или продолжим играть в долгую?

– Даже не обсуждается, – отозвался Лёша. – Но хотелось бы понять, как всё будет дальше. Мы уже не просто дети в подвале.

– А ещё – родители, – добавила Вика с тёплой улыбкой. – У них жизнь изменилась. Мы больше не живём от зарплаты до зарплаты. Мама с папой полностью отремонтировали квартиру, купили пусть и подержанную, но свою машину. Сейчас они всерьёз обсуждают открытие мини-пекарни. Спрашивают у меня совета, как с инвестором. Папа даже хочет поговорить с дядей Витей – узнать, какие документы нужны, как лучше оформить, не налететь на налоги.

– Передай, пусть приходят, – кивнул Август. – Мы найдём им достойное место в структуре. Зарплата – выше, чем средняя по городу. Главное – лояльность и готовность развиваться.

– У меня мама заплакала, когда я сказал, что у нас есть деньги на её операцию, – негромко сказал Андрей. – Она не спрашивала, откуда. Просто обняла и сказала, что я вырос. А потом ещё неделю гладила мои рубашки, будто я министр какой-то.

– Мои родители думали, что я что-то украл, – усмехнулся Лёша. – Серьёзно. Потом мы сели с дядей Витей, всё разложили. Он их убедил, и теперь они говорят, что им не по себе, что сын в бизнесе, а они без дела. Говорят, хотят быть полезными.

– Пусть будут, – сказал Август. – Через неделю мы запускаем новый логистический блок. Там нужны надёжные руки и головы. Оформим официально. Это будет их шанс расти рядом с вами.

Мозоль шагнул вперёд, держась чуть увереннее, чем раньше:

– Я, может, не такой умный, как вы все, но я научился договариваться. Без крика. Без угроз. Я теперь слушаю. Читаю. Учусь. У нас был конфликт с поставщиками в Жмеринке, я решил всё за полчаса – так, что они теперь нас уважают. Это ты, Август, во мне что-то включил. Я не хочу возвращаться назад.

Он замолчал на мгновение, потом добавил чуть тише:

– Мой наставник, Валентин Петрович, говорит: «Сила – не в кулаке. Сила – в умении быть нужным». Он не просто показал мне, как работает структура, он научил меня видеть, где риски, где возможности. Он говорил, что не все из тех, кто носит погоны – враги. Иногда они просто инструменты. Главное – как и для чего ты их используешь.

Август кивнул:

– Это очень точное наблюдение. Мы не воюем с системами. Мы учимся с ними сосуществовать. И если ты научился видеть силу там, где другие видят угрозу – ты уже на шаг впереди.

Он вытащил папку с логотипом будущей школы. На ней – герб, название, и девиз на латыни.

– Вы переезжаете в Швейцарию летом. Institut Le Rosey. Самая элитная бординговая школа Европы. Специализация – бизнес, технологии, финансы, дипломатия. Там вы станете теми, кем должны быть. А до того – языки. Английский, немецкий, французский, испанский, китайский. Репетиторы уже подбираются. Занятия – каждый день.

В комнате повисло напряжённое молчание.

– Мы справимся, – наконец сказал Лёша. – Мы справимся, правда, ребята?

– Да, – хором отозвались остальные.

– Я даже не знаю, как это будет, – прошептала Вика. – Но я хочу. Я хочу стать сильной.

– И станешь, – ответил Август.

Он посмотрел на них, и впервые позволил себе внутренне расслабиться. Они были не просто его проектом. Они были его семьёй. Его ядром. Его будущим.

Он знал: ни у одного миллиардера мира нет такой команды. Дети, прошедшие путь с нуля. Дети, которые испытали недостаток, страх, сомнения – и выбрали путь дисциплины и роста. Он лепил из них не просто бизнесменов. Он лепил звёзд. Людей, которые станут опорой его начинаний в будущем мире. И он сам был для них проводником, наставником, кузнецом их силы. В этой комнате сидела элита будущего, пока ещё не осознававшая, насколько высоко они поднимутся.

Он не сомневался – каждый из них, при должном обучении, со временем сможет управлять собственным инвестиционным фондом, транснациональной корпорацией или даже государственными процессами. Он создавал школу – не учебное заведение, а школу мышления, школу власти. И начиналась она здесь, в обычной комнате на востоке Европы, с подростками, которые уже знали цену слову «ответственность».

Август посмотрел на ребят и кивнул, словно подводя черту.

– А теперь ещё один момент. Нам нужно обсудить ваших родителей. Я бы хотел, чтобы каждый из вас поговорил с ними – не формально, а по-настоящему. О том, чтобы они перешли в нашу структуру. Мы не просто предложим работу – мы предложим участие в развитии чего-то по-настоящему большого.

Ребята замерли, переглянувшись.

– Условия – простые, – продолжил он. – Зарплата – по 2500 долларов на человека. Пять тысяч на семью. Официально. С налогами, соцпакетом, со всеми гарантиями. Это не ключевые позиции. Не руководство. Но это важные места, где они смогут быть полезны, расти. И при этом – не выгорать. У них останется время для отдыха, для себя. Мы не забираем у них жизнь – мы даём её новую форму.

– А чем конкретно они будут заниматься? – спросила Вика.

– Логистика, снабжение, складские операции, контроль поставок, клиентский сервис. Мы подберём под каждого. Я не хочу, чтобы они чувствовали себя просто на зарплате. Я хочу, чтобы они чувствовали, что они полезны.

– Моя мама будет плакать, – прошептал Андрей. – Счастливо.

– Пусть плачет, – улыбнулся Август. – Это будет слёзы гордости. А ещё… я подумал. Летом, перед вашим отъездом, мы соберём всех. Ваших родителей, дядю Витю, моих родных. И полетим в Турцию. Лучшие отели. Самый тёплый берег. Всё за мой счёт. Чтобы просто быть вместе. Потому что потом – редкие встречи, учёба, проекты, перелёты. Мы должны запомнить момент. Вместе.

– Это будет правильно, – тихо сказал Лёша.

– Как прощальный подарок семье, – добавила Вика.

Август кивнул. Он чувствовал: теперь – всё стало по-настоящему. Взросло.