Текст книги "Начало траектории (СИ)"

Автор книги: Mike

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Империя из будущего. Часть 1. Начало траектории

Глава 1
Последний день Августа

Август Меньшов проснулся за несколько минут до будильника, словно организм знал – сегодня всё изменится. Комната в Эмиратах была тёмной, словно сама ночь отказывалась отступать. Кондиционер шептал равномерно, лениво перешёптываясь с тенью за окном. Август лежал на краю широкой кровати, вытянувшись почти в струнку – как будто боялся потревожить кого-то рядом. Но рядом давно никого не было.

Жена с детьми улетели на выходные к морю. Он должен был быть с ними. Но – «всплыла одна срочная возможность». Так он объяснил, не вдаваясь в подробности. На самом же деле – сделка казалась последним шансом. А может, он просто не хотел видеть их глаза. Не хотел напоминаний о своей хрупкой роли в жизни, где он давно перестал быть героем.

Он стоял в ванной, вглядываясь в своё отражение. Седина по вискам стала неотъемлемой частью лица, морщины под глазами – не следствием недосыпа, а отпечатком прожитых лет. 47. Не старик. Но уже не тот, кто может беззаботно начинать с нуля. Он чувствовал это нутром. Время ускользало. Как вода сквозь пальцы. Он мечтал, планировал, знал больше других. Но всё упиралось в одно: деньги. Их всегда не хватало.

Сделка, ради которой он остался, была рискованной. Граница между финтехом и серой зоной. Обход платёжных ограничений. Платформа, способная менять правила игры в некоторых странах. Он знал, что это пахнет неприятностями. Но соблазн был слишком велик. Сто пятьдесят тысяч долларов – сумма, достаточная, чтобы вытащить из тени собственную идею, которую он вынашивал почти десять лет. Без внешних инвесторов. Без зависимости. Без компромиссов.

Он надел костюм. Серый, как пепел недосказанностей. Белая рубашка без галстука – компромисс между привычкой и жарой. Он давно не играл в образы, но какая-то часть его всё ещё цеплялась за внешний фасад.

Паркинг. Лифт. Машина. Всё, как всегда – точно, будто по сценарию, выученному до автоматизма. Но внутри – щемящее, тяжёлое чувство, которое невозможно было заглушить даже моторами кондиционеров. Он ехал к квартире, которую называл офисом – новым апартаментам в жилом комплексе на окраине Абу-Даби, где должна была состояться встреча.

Контакт был из тех, кто не любит говорить много – только результат. Сегодня он нёс с собой последний кусок кода – тот, которого не хватало для полной сборки модуля. В нём была и криптография, и архитектура сигналов, и система самозащиты. Доработка, которую он делал ночами, как одержимый. Именно с ней на руках он шёл на встречу. Это был его билет в новое. Возможно, единственный.

На экране телефона – тишина. Ни от жены. Ни от «контакта». Ни даже от людей, которые обычно писали без повода. Будто мир затаился. Или наблюдал.

Он поднялся на двадцатый этаж. Дверь была приоткрыта. Тишина настораживала. В комнате было темно. Шторы – плотно затянуты. Ни звука, ни света. Ни запаха кофе. Только воздух, пропитанный чем-то чужим.

Шаг – и дверь захлопнулась за его спиной. Плотно. Без возврата.

– Привет, Август, – прозвучал голос с восточным акцентом. Бархатный. Но с лезвием внутри.

Трое. Один в костюме. Двое в спортивках. Без имен. Без вступлений. Без пафоса. Один удар – под дых. Второй – в скулу. Он пошатнулся, но не упал. Пытался говорить. Объяснять. Уговаривать. Он ведь сделал всё. Всё. И даже больше. Но его слова растворялись в боли.

– Ты сделал хорошо, – сказал тот, что в костюме. – Но ты знал слишком много.

Только одно слово – «извини» – прозвучало почти искренне. Почти.

Пустыня. Ветер гулял по дюнам, поднимая тонкие струи пыли, светло-жёлтые пески тянулись до самого горизонта, как безжалостное напоминание о пустоте. Август стоял на коленях. Руки были стянуты за спиной пластиковой стяжкой, запястья уже онемели. Лицо – разбито, губы рассечены, глаза едва приоткрыты. Горло пересохло так, будто он глотал саму пустыню.

Он очнулся в одиночестве. Машины уже уехали. Тело ломило от боли, но разум – цеплялся за остатки логики. Он начал судорожно прокручивать в голове: кто был заказчиком? Кто координировал проект? Какие компании были связаны?

– «Они из… Бейрута?.. Или Дохи?..» – пытался вспомнить он, но воспоминания ускользали, как ртуть.

Он знал: если умрёт – никто не узнает, что за система была построена. И никто не вспомнит о нём… кроме семьи. Ради них ему нужно бороться. И потому, блефуя, почти вслух проговорил:

– «Если вы думаете, что всё удалено – вы ошибаетесь. Копии есть. Имена, структура, цепочки транзакций. Всё. Если я умру – они уйдут в открытый доступ.»

Где-то глубоко внутри он надеялся, что кто-то ещё слушает. Что у него есть шанс. Хоть иллюзия власти. Но в ответ была только тишина. Тотальная. Безжалостная.

Он хотел жить. Хотел вернуться. Хотел доказать, что способен изменить не только свою судьбу, но и весь ход истории. Но пока – оставалось лишь молчать. И надеяться, что это ещё не конец.

– Всё. Очистили. Семью – тоже.

Август не закричал. Не плакал. Он просто сидел, обездвиженный, с лицом, которое больше не чувствовало боли – только холод. Его взгляд уходил за горизонт, не в пустыню, а как будто в другую реальность. Он не видел песка, не слышал ветра. Только одно чувство заполнило всё внутри – бездна. Та самая, которая не орёт, не требует, а просто тихо, медленно, неумолимо поглощает. Он ощущал, как уходит свет изнутри, как всё, что когда-то имело значение – семья, идеи, слова, – теперь превращается в далёкий гул, в забытую мелодию. Он не ждал помощи. Он не ждал чуда. Он просто ждал. Как будто за этим моментом должны пойти титры.

Когда последние звуки двигателя растворились в горячем воздухе, осталась только пустота. И тишина. Безмолвная, глухая, как в закрытом гробу. Он не рухнул сразу – медленно, с задержкой, как сломанная кукла, оседал на колени, потом – на локти. Песок жёг кожу, но это уже не имело значения.

Он умирал. Не от боли. Не от пуль. От чего-то страшнее. От осознания, что всё кончено. Что его переиграли, выкинули, как отыгранную карту. Что он не сумел. Не добежал. Не доказал. Что теперь всё – зря.

Внутри – словно лопнул сосуд. Не с кровью – с верой в себя. В справедливость. Перед глазами стояли лица – жены, детей. И голос, пронзающий разум: «Семью – тоже». Эта фраза стала гвоздём в его сознании. Закрученным намертво.

Обида душила сильнее, чем пластиковая стяжка на запястьях. Обида на мир, который разрушает лучших.

«Нет. Не так. Не здесь. Не со мной» – выдохнул он в пустоту, и песок впитал эту фразу, как кровь впитывается в землю.

Но в этот момент… Внутри – что-то вспыхнуло.

«Я не должен умирать. Не так. Не здесь. Я должен выжить. Я должен вернуться. Я должен изменить всё.»

Он не молился. Он не взывал к небу. Он просто хотел шанс. Один. Последний.

И тогда началось странное.

Картинки. Обрывки. Шумы. Воспоминания. Но не совсем его. Или – не совсем сейчас.

Голос матери на кухне. Маленькая квартира. Харьков. Запах хлеба и тетрадей. Советский сервант. Скрип школьной доски. Друзья, бегущие во двор. Пять гривен в кармане. Первая наклейка, проданная с риском. Первая ложь учителю. Первое чувство, что он может… больше.

Сознание дрожало. Словно кто-то начал заново записывать его ленту жизни. Не поверх старой – а вместо неё.

И потом – тьма.

Глава 2
Снова одиннадцатилетний

Сознание возвращалось медленно, тягуче, словно оно само не верило, что пришло время проснуться. Не из сна – из забвения. Из тьмы, в которой не было ни времени, ни боли, ни надежды. Август открыл глаза рывком, как будто всплыл на поверхность после долгого погружения. Лёгкий вдох оказался трудом. Тело дрожало, сердце билось неровно.

Потолок. Тонкая трещина у самого угла. Побелка, облупившаяся от времени. Стены – знакомые до боли, будто вытянутые из далёкого сна детства. Свет из-за плотной шторы пробивался рассеянно, будто не хотел тревожить. Он резко сел. Ладони машинально потянулись к лицу. Кожа – гладкая. Руки – тонкие, слишком лёгкие. Он откинул одеяло и ступил босыми ногами на холодный линолеум. Пробрала дрожь.

Он узнал это место. Узнал, как узнают запахи из детства, которых не ощущал десятилетиями. Квартира. Харьков. Его старая комната. Та, где начались его первые мечты и первые разочарования.

Он медленно подошёл к зеркалу в дверце старого шкафа. Отражение ударило, как пощёчина. Щуплый мальчик с растрёпанными волосами и испуганно распахнутыми глазами смотрел на него. Август отшатнулся.

– Нет… – прошептал он. Голос – детский. Высокий. Неживой.

Это был он. Одиннадцатилетний. В теле, которое он когда-то оставил далеко позади.

Он опустился на край кровати, сжал виски ладонями. Мысли метались, как будто пойманные в тесную клетку. Обрывки картинок из пустыни, лица нападавших, сломанные пальцы, голос: «Семью – тоже». И потом – тьма. Но между ней и этим моментом было что-то ещё. Как будто его сознание, прежде чем вернуться в тело, пронеслось сквозь чужие жизни. Он помнил кухню, которой никогда не было. Девочку с веснушками, которую он не знал. Дома, в которых никогда не жил.

«Чьи это были воспоминания?.. Почему я их видел?.. Кто меня вернул?.. Зачем?..»

Всё это не вписывалось ни в один логичный сценарий. Он умер. Он знал это. Умер медленно. Один. И теперь – снова здесь. Снова одиннадцать. Снова осень. Снова всё – с начала. Но не так, как раньше. Теперь он помнил всё. Каждую свою ошибку. Каждое упущенное «потом». Каждую возможность, которую похоронил под страхом или гордыней.

Из кухни донёсся голос: – Августик, вставай, опоздаешь в школу!

Он замер. Сердце сжалось. Этот голос… Не может быть. Не может быть…

Он вышел в коридор. Каждая деталь – как всплытие из небытия. Тот самый ковёр на стене. Те самые облупленные обои. Треснувший кафель. Словно кто-то воссоздал всё до мелочей, чтобы он понял: это не иллюзия. Это его шанс. Или наказание.

На кухне мать стояла у плиты. Та самая – в футболке с выцветшим рисунком, волосы собраны в небрежный пучок, одна прядь постоянно выскальзывает. Яичница шкворчит на сковородке. Радио на подоконнике булькает прогнозом погоды.

Он сел. Не сразу. Осторожно. Словно боялся, что всё это исчезнет от одного неверного движения.

– Ты чего такой странный? Бледный… – Мать потрогала его лоб. – Температуры нет.

Он ничего не сказал. Только кивнул и стал есть. Руки дрожали. Не от страха – от того, как сильно он скучал по этому. По ней. По дому. По утрам, где пахло жареным хлебом и советским радио.

На столе лежала тетрадь. Он перевернул обложку и прочитал аккуратный детский почерк: «1 вересня 1999 року». Вот и всё. Точка отсчёта. Он вернулся не просто в прошлое. Он вернулся в момент, когда ещё можно было всё изменить.

У подъезда его ждал Макс. Всё так же худой, с ушами-лопухами, в слишком длинной куртке. Тот самый, чья судьба когда-то оборвалась в тени чужих ошибок.

– Ты чего молчаливый? – спросил Макс.

Август посмотрел на него с печалью и теплотой.

– Просто думаю, – ответил он.

Школа. Звонки. Учителя. Цветы. Линейка. Всё – как в детстве, только он – чужой среди знакомых лиц. Его разум – взрослый, отточенный десятилетиями опыта, боли и поражений. Но тело – тонкое, детское, словно оболочка, которую он уже давно перерос. Он стоял в строю, и мир вокруг казался одновременно до боли знакомым и нелепо чужим.

«Почему именно этот день?.. Почему мне снова одиннадцать?..» – мысли грызли его изнутри. Всё казалось фарсом. «Я что, должен снова учиться?.. Исправлять оценки? Добиваться золотой медали?.. Ради этого меня вернули? Это же бред…» – он даже усмехнулся про себя, но улыбка была кривой и безрадостной.

Он вспоминал последние секунды перед смертью – пустыню, предательство, раздавленный горлом шёпот, который никто не услышал. А теперь – линейка и шарики. Мир вдруг стал резонировать как жестокая шутка. Но вместе с этим пришло другое ощущение. Глубокое, отчётливое. В груди горело – как сигнальный огонь: «Ты выжил. Ты вернулся. Но не просто так.»

Он понял: это не новая жизнь – это что-то большее. Но что именно? Он не знал. Не знал, кто дал ему этот шанс, зачем его вернули, и почему именно в одиннадцать. Его душа горела от неясности.

Бог? Случай? Ошибка системы? Или он упал в какую-то временную воронку, когда умирал в пустыне, и эта дыра протащила его обратно, как сломанный якорь сквозь время? Он вспомнил картины, мелькавшие перед глазами перед смертью: улицы, которых он не знал, лица, которых никогда не видел. Девочка, улыбающаяся сквозь слёзы, дом, в котором он никогда не был – чьи это воспоминания? Его ли?.. Или он теперь носит в себе ещё чью-то жизнь?

И всё же – даже не зная причин, он чувствовал внутреннюю ясность. Это не подарок. Не награда. Это долг. Шанс. Ответ. Испытание. Может – миссия. Может – последняя попытка что-то изменить. И он знал: если такой шанс ему выпал, значит, кто-то или что-то верит в его способность пройти путь до конца. Пусть даже он ещё не понимает, в чём этот путь заключается.

Он посмотрел в небо. На серые облака, медленно плывущие по осеннему ветру. И внутри себя проговорил:

«Теперь всё будет иначе. Даже если мне придётся сражаться против мира.»

Потому что он помнил всё. И ничто уже не могло его остановить.

Глава 3
Клятва отомстить

Школьная линейка тянулась как кошмарный сон – однообразный, липкий, будто время застыло в ожидании ненужных речей. Учителя сменяли друг друга у хрипящего микрофона, произнося одни и те же фразы о светлом будущем, о надежде, о том, как важно быть добрыми и умными. Первоклассники сбивались, путая стихи. Мамы плакали, папы курили за углом. Всё было до боли обычным.

Но для Августа – нет.

Он стоял в пятом ряду. Форма казалась чужой – слишком новой, слишком тесной. Руки сжимали букет гладиолусов, бумага обёртки впилась в кожу, а сам он смотрел вперёд, не моргая. Его лицо казалось спокойным, но внутри шёл шторм.

Он не чувствовал ни радости, ни волнения. Только напряжённую собранность, как у снайпера на позиции. Всё здесь было ненастоящим, игрушечным. Мир ещё не знал, что скоро он изменится. Что в его подбрюшье уже встроена программа разрушения. Он знал. Он знал, что будет 2004, и 2014, и 2022. Что будут смерти. Будут предательства. Будет цена, которую заплатят миллионы.

И он знал, кто стоит за его собственной смертью. Он помнил их руки. Их акценты. Их безразличие. И больше всего – то, как легко они произнесли: «Семью – тоже». Это слово разъедало его изнутри, как яд.

Вечером он не пошёл гулять. Сказал матери, что устал. Она только ласково кивнула, подошла, поправила ему волосы и задержалась на секунду, заглядывая в его глаза – как будто что-то почувствовала. Он ощутил в груди дрожь: это был не просто жест заботы, это было прикосновение живого человека, которого он потерял много лет назад и который сейчас, вопреки всему, снова был рядом. Мама. Он не успел сказать ей всего, что хотел, в той жизни. Не успел поблагодарить, не успел уберечь.

Он обнял её молча, неловко, по-детски, но с той искренностью, на которую способен только тот, кто знает цену утрате. Она удивлённо замерла, а потом села рядом и погладила его по спине.

– Что-то случилось? – тихо спросила она.

– Нет. Просто… я тебя люблю, – выдохнул он.

Она улыбнулась, ничего не сказав, и ушла на кухню, оставив дверь чуть приоткрытой.

Отец заглянул через несколько минут. Сухой, прямой, с выражением лёгкой строгости, как всегда.

– Слышал, ты сегодня на линейке не дёргался, молодцом. Может, и правда человеком станешь. Главное – в школу не прогуливай. Всё начинается с дисциплины. Потом – работа. Потом – уважение. А там, глядишь, и повышение получишь. Завод плохого не даст.

Август кивнул. В глазах у него плясала смесь боли и нежности. Он забыл этот голос. Забывал – как тот вечно пытался его направить, как обижался, что сын «всё не так делает». Сейчас это казалось почти трогательным.

– Хорошо, пап, – мягко сказал он. – Я постараюсь.

Он закрыл дверь комнаты, опустил шторы и лёг на кровать. Потолок снова смотрел на него своей старой трещиной, как открытым глазом прошлого. Он ощущал – всё вокруг настоящее. Это не иллюзия. Не сон. И если уж он вернулся – он обязан не повторить ни одной ошибки.

Он не мог спать. Мысли гудели в голове, как шмели в стеклянной банке. Это не была просто жизнь заново. Это было что-то другое. Ему дали «чит-код». Не просто второй шанс – а сознание, наполненное опытом, болью и десятками упущенных возможностей.

Он встал, подошёл к столу и открыл новую тетрадь. Сначала – просто смотрел на чистый лист. А потом начал писать.

«Я знаю, кто вы. Я помню всё. Я найду вас. И разрушу вас.»

Строчка за строчкой, не детским почерком, а нервным, взрослым, с нажимом. Он знал, что это не будет скоро. Но когда придёт время – он будет готов.

И тогда же пришло первое прозрение.

Месть – не цель. Она – последствие. А цель должна быть другой. Он должен построить сеть. Систему. Армию людей, идей, активов и связей. Он должен стать настолько могущественным, чтобы никто не посмел даже подумать причинить ему или тем, кого он любит, хоть каплю зла. Он должен стать тем, кто меняет правила.

В следующие дни он учился, как все. Но видел всё под другим углом. Он читал не параграфы – он анализировал структуру мышления учителей. Он решал не задачи – он высчитывал алгоритмы влияния. Он слушал разговоры – и отслеживал психологические модели. Он не просто ребёнок. Он наблюдатель. Он архитектор.

Каждый вечер он возвращался к своим записям. Строил матрицу будущего. Что будет через три месяца. Через год. Через десять лет. Когда вспыхнет первая технологическая революция. Когда поднимутся биткойн и Apple. Когда рухнут банки, и когда появится первая лазейка в цифровом контроле.

Он искал слабости мира. И заносил их в таблицу.

Через три недели он уже почти не чувствовал разницы между новым телом и собой прежним. Дети принимали его за своего, учителя – за одарённого, но странного. Но он знал, что это хорошо. В этой жизни он не должен быть заметным. Тень, шепчущая в ухо будущему – вот его роль.

Однажды, возвращаясь домой, он зашёл в старый книжный. Пыль, запах старых страниц, продавщица с радиоприёмником. Он прошёл мимо детских книг и встал у полки «экономика». Его взгляд упал на потрёпанную обложку: «Финансовые инструменты. Основы». Рядом – «Компьютеры и бизнес будущего». Он взял обе.

Продавщица посмотрела с недоверием: – Тебе-то зачем такие книги?

– Просто… интересно, – спокойно ответил он, и даже улыбнулся.

Он вышел на улицу, прижав книги к груди. В витрине отразился мальчик. Щуплый, с немного неуверенной походкой, с детским взглядом. Но за этим взглядом горели глаза человека, который знал слишком много. И который был готов начать игру с самого начала.

«Вы даже не представляете, что я сделаю. И самое интересное – вы никогда не узнаете, что это был я.»

Потому что теперь – у него был чит-код. И целая жизнь, чтобы его разыграть.

Глава 4
Первые шаги к будущему

Осень вступала в свои права медленно, но уверенно. С каждым утром воздух становился прохладнее, на асфальте появлялись первые пожелтевшие листья, а в подъезде снова ощущался тот лёгкий запах сырости, который Август помнил с детства. Город жил своей обычной жизнью: немного серой, немного уставшей, словно с вечной надеждой на что-то лучшее, но без особой веры в перемены.

Август наблюдал за этим, будто с расстояния. Он шёл в школу, носил форму, делал домашние задания и даже изредка играл с ребятами во дворе, но в душе оставался совершенно чужим для этого времени. Его мысли жили не здесь, не в 1999 году, а в мире будущего – в цепочках событий, которые вот-вот начнут разворачиваться. Он знал, где и когда начнётся следующий кризис, какой стартап станет многомиллиардным гигантом, когда курс доллара резко поднимется, а где – внезапно упадёт. В его памяти было записано всё, что он никогда не мог использовать прежде. И теперь у него был шанс. Настоящий шанс.

Он быстро понял: действовать нужно осторожно, медленно, без спешки. Любое резкое движение могло привлечь внимание. Ему было одиннадцать, и никто не стал бы воспринимать его всерьёз, если бы он вдруг начал говорить о фондовых рынках, криптовалютах или финансовых деривативах. Но именно это было его преимуществом – люди склонны недооценивать детей. Он собирался этим воспользоваться.

Первым делом он начал копить деньги. Карманные – те самые, что родители давали на булочку, проезд или мороженое. Он не тратил ни копейки. Всё аккуратно складывал в старую коробку из-под обуви, которую хранил в глубине шкафа. Там уже лежало несколько гривен, пара мелких монет и старая пятёрка от бабушки. Суммы были смешные, но для Августа это были не просто деньги – это был фундамент. Первый камень в основании будущей империи.

Поняв, что гривна вскоре начнёт обесцениваться, он решил обменивать накопленные деньги на доллары. Сделать это самостоятельно он, конечно, не мог, и поэтому однажды робко подошёл к отцу и попросил:

– Пап, а можно мне немного долларов? Ну… просто для коллекции. Они красивые.

Отец посмотрел на него с лёгким удивлением, но, улыбнувшись, достал из ящика письменного стола пару однодолларовых купюр и протянул сыну.

– Только не потеряй. Это ведь почти как игра.

Август аккуратно взял купюры, поблагодарил, и в этот момент в его голове прочно закрепилось осознание: взрослые не придают значения тому, что делает ребёнок. Это открывало ему путь к действиям, которые для обычного человека были бы невозможны без подозрений и контроля.

Он начал наблюдать за курсом валют. Сидел у обменника на лавочке и слушал, как взрослые обсуждают новости, политику, экономику. Многие из них говорили с уверенностью, не подкреплённой ничем, кроме слухов и домыслов. А он знал – не потому что догадывался, а потому что уже видел последствия.

В школе он стал частым посетителем библиотеки. Там, среди пыльных полок, он нашёл то, что искал: книги о финансах, бизнесе, устройстве рынка. Библиотекарша была в восторге – «наконец-то кто-то интересуется серьёзными вещами!» – и позволяла Августу брать книги домой, даже без формальной записи. Он читал по вечерам, сидя у тусклой лампы, подчёркивал карандашом нужные строки и выписывал формулы в отдельную тетрадь. Это была не просто учёба – это была подготовка.

Параллельно он начал подслушивать разговоры взрослых. Во дворе, в маршрутке, в очереди в гастрономе – везде, где люди говорили о деньгах, возможностях, слухах. Он запоминал всё: фразы, фамилии, упомянутые компании, адреса. Иногда даже рисовал схемы – кто с кем связан, у кого какие ресурсы, что можно будет использовать в будущем. Он превращал город в живую карту возможностей.

Август начал записывать в отдельную тетрадь местные рыночные тенденции – кто открыл магазин, кто закрылся, какие продукты начали дорожать. Он понимал, что информация – это валюта. Каждая мелочь, каждый слух, каждое совпадение могли стать базой для гипотезы, которую он позже проверял. Он уже жил как аналитик.

Однажды, возвращаясь домой, он увидел на стенде афишу.

Выставка информационных технологий. Впервые в Харькове! Презентации, компьютеры, будущее рядом.

Август почувствовал, как внутри всё сжалось от предчувствия. Он знал, что подобные мероприятия могут казаться шумными и бессмысленными, но именно на таких событиях зарождаются цепочки, ведущие к чему-то большому. Он попросил у матери разрешения сходить.

– Просто посмотреть на компьютеры, – спокойно сказал он. – Интересно же.

Мать одобрительно кивнула и, погладив его по голове, сказала: – Молодец. Может, вырастешь умным и не будешь, как все, по заводам бегать. Кто-то же должен двигать страну вперёд.

Он не ответил, только опустил глаза. Она ещё не знала, насколько далеко он действительно собирался её «двинуть».

На выставке он чувствовал себя не ребёнком, а взрослым в теле ребёнка. Он внимательно осматривал стенды, слушал презентации, делал вид, что просто любопытствует, но в действительности – собирал информацию. Услышал, как двое мужчин из IT-компании обсуждали возможное партнёрство с иностранцами. Он запомнил названия, детали, дату. Позже, когда будет доступ к компьютеру – он всё проверит.

Он сделал вид, что просто играется у стенда с компьютерными мышками, но в действительности – прислушивался к разговору представителя украинского стартапа, обсуждавшего привлечение внешнего финансирования. Он тихо стоял рядом, будто случайно, и запоминал всё. Это было не просто посещение выставки. Это был его первый выход на территорию, где строится будущее. И он знал: однажды он станет тем, кто будет не ходить по таким мероприятиям, а проводить их под своим брендом.

Поздним вечером он сидел на кровати, обхватив колени руками, и смотрел в окно. Город засыпал. В окне отражалось его лицо – ещё детское, но с необычным выражением. Там, где у других мальчишек горели наивные мечты, в его глазах плыл расчёт, план, жёсткая решимость.

Он вспомнил, как один раз чуть не проговорился перед одноклассниками, когда кто-то сказал, что доллар опять подорожал, а он машинально ответил: «Ну это только начало, к зиме будет девять.» Ребята засмеялись, не поняв серьёзности, и он с тех пор стал ещё осторожнее. Но внутри он чувствовал: время работает на него. Главное – выстроить ядро. Закрепиться. Учиться. Планировать.

Ему был дан второй шанс. И на этот раз он не просто выживет. Он возьмёт всё. Он построит империю. А когда придёт день расплаты – его враги даже не поймут, откуда пришёл удар.