Текст книги "На пороге Мира (СИ)"
Автор книги: Миха Французов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Инструктор, – опустил клинки и в приветствии повернулся к Алексею Викторовичу Леонид.
Полковник был экипирован в легкую, не стесняющую движений, ферритовую броню. В руках держал четыре сабли в ножнах.
– Я слышал про Меконг, Леонид, – сказал он и положил сабли на пол.
– Осуждаете? – склонил голову на бок Лёня.
– Нет, – ответил Воскресенский, распрямляясь. – То, что мы с тобой практикуем – сабельный бой. Это искуство быстро убивать. Учиться этому, ни разу не почувствовав, как клинок в твоих руках рассекает плоть врага, все равно что учиться сэксу, дроча в яблочный пирог. Вроде что-то похожее есть, но суть совершенно другая и смотрится смешно.
– Вот как? – склонил голову к другому плечу Лёня. Сейчас он не был тем потухшим созданием, что третьи сутки ходило по Новопитеру, механически выполняя какие-то действия. Нет, сейчас он был собран, спокоен, уравновешен. На лице его не играла улыбка “Ангела”, взгляд его не поливал окружающее пространство “лучами тепла и любви”.
Он был спокоен, собран, уравновешен. Взгляд его был внимательным, острым и цепким. Лицо бесстрасным. Не выражающим ничего. Никаких эмоций. Чистый лист, гладь воды. Словно бы у него и вовсе нет лица. Только глаза, и те, все равно, что оптические блоки системы наведения. Но при том живые, подвижные. Он был собой в эту минуту. Таким, каким его не знал никто из ныне живущих. Тем самым “Объектом 11013”, самым страшным детищем лаборатории Л-51. Дело в том, что все три проекта Л-51 стопроцентно сработали на тринадцатом. И выжил мальчик лишь потому, что ему повезло с порядком этих проектов. “Фобос” не смог убить мальчика. Он оказался слишком умен для этого. Он видел, как глупо гибли на испытаниях другие подопытные. Видел, что отсутствие страха не убирает опасность для жизни. И мальчик разработал для самого себя искуственный страх, раз уж настоящего его лишили. Он сам для себя назвал его “оценка рисков”. Мальчик больше не умел бояться, но при этом сам себе четко ставил ограничитель, что здесь риск мал и можно действовать, а здесь слишком велик и действовать нельзя. Но определялась эта грань только его собственным разумом, а не реакциями тела. Мальчик стал бесстрашным, но очень, предельно осторожным. Можно сказать, параноидально осторожным, всегда просчитывая следующий шаг и ход. А потом был “Хипнос”... Проект по закачке знаний и навыков напрямую в мозг. И он тоже сработал. И тоже на сто процентов. Но, если со знаниями все было просто, и в память реципиента ложились целые тома учебников, справочников, формул и данных, практически без всякого сопротивления, как простой информационный поток, то с навыками... С навыками было сложнее. Л-51 – был военно-ориентированным лабораторным комплексом. В нем готовили оружие. Соответственно и навыки пытались внедрять боевые. Ученые неким, неизвестным Лене образом, сканировали мозг донора навыков, а затем внедряли их реципиенту. И если в начале работы проекта, это были живые агенты и ветераны-профессионалы, то в какой-то момент ученые резко переключились на мертвых. Методика экспериментаторов была не идеальна. И вместе с навыками в мозг шли ошметки воспоминаний, в основном боль, страх, ненависть, снова страх и опять страх, потом снова боль – то, что непременно сопутствует обретению человеком этих самых навыков. Ведь любому боевому мастерству учатся именно через страх и боль. И если матрицы живых доноров были еще терпимы, хоть и мучительны, то матрицы доноров мертвых, были вовсе непереносимы, ведь страх и боль там были смертельными для самих доноров. Процедуры по внедрению навыков превратились в извращенную, тяжелейшую пытку. Настолько, что подопытные мечтали о смерти, как об избавлении, ведь эта “фантомная” боль и такой же “фантомный” страх продолжали мучить их и после завершения процедур. Большенство ломалось очень быстро. Лёня же не сломался вообще. Даже после сорока процедур. И даже больше того, он был единственным из подопытных, кто усвоил, передаваемые навыки. Ведь страх он испытывать уже не мог. Просто не мог. В его мозгу был напрочь убит весь участок, отвечающий за это чувство. А боль можно перетерпеть. И Леонид терпел... А потом взял и убил всех в этом проклятом секторе боли и ужаса. Это оказалось не сложно с теми знаниями и навыками, что в него вложили. Подстроить и рассчитать взрыв генератора, пожар и выброс токсичных реагентов, а потом загреметь в карцер, где провести всего-то трое суток без воды, без еды, без возможности сесть или лечь, без света (потому как сектор был обесточен после ЧП). Человек обычный не смог бы. Но человек лишенный страха... А потом был “Мемориал”... И все этим сказано. Пережить все заново, в бесконечно четких подробностях и деталях... Никто из подопытных не пережил. Но и ни у кого из них не было за спиной “Фобоса”... А потом был бунт в лаборатории... И мальчик, спокойно, методично, своей собственной рукой убил всех тех, кто с ним когда-либо работал в этой лаборатории. Абсолютная память, подаренная “Мемориалом” была ему в помощь. А после живых свидетелей, маленький монстр столь же методично уничтожал сервера и носители информации по всем трем проектам. Все, до чего мог добраться, не выходя из лаборатории. Затем вернулся в свой бокс-камеру и стал ждать. Шансы, что его найдут и не уничтожат, были весьма велики. А потом... Учиться, учиться, учиться... Это давало нагрузку слишком сильно разогнанному в лабораториях мозгу, не привыкшему к бездействию. И сейчас Леонид был именно таким.
– Раньше вы не говорили мне таких вещей, Инструктор, – заметил юноша.
– Раньше твой клинок не чувствовал крови, – ответил Воскресенский. – Кровь была на твоих руках, но не на клинке.
– Вы знали?
– Конечно, – согласился он, деактивируя ферритовую броню и начиная снимать ее элемент за элементом. – Мне не интересно, где, когда и кого. Я просто вижу эту кровь по твоим движениям. По тому, как ты двигаешься, как ты смотришь. В какие точки ты смотришь... Это может понять и увидеть, только тот, кто сам пролил очень много крови. Рыбак рыбака, как говорится.
– Что ж, я не учел этого, – признал Лёня.
– Бывает, – пожал плечами Воскресенский. – Таких матерых убийц, как мы с тобой, не так уж и много. А те, у кого за душой меньше сотни собственноручно оборванных жизней, не поймут и не заметят.
– Это я тоже учту.
– А вот теперь, сегодня изменились и движения твоих клинков. Они познали кровь. Они почувствовали куда и как надо вгрызаться, как это делать легче, где сопротивление меньше, а где надо посильней навалиться и все же продавить-пробить-прорвать сопротивление, – говоря это, Воскресенский продолжал раздеваться. И теперь остался в одних трениках и легких замшевых кроссовках.
– Да, я заметил это. Я и сам чувствую, что движения изменились, – сказал Леонид и тоже положил на пол свои тренировочные клинки. После чего принялся раздеваться, следуя примеру полковника. – И сейчас они мне нравятся больше.
– А знаешь, что нужно, чтобы они стали нравиться тебе еще больше? – улыбнулся Воскресенский поднимая принесенные им сабли в ножнах.
– Знаю, – ответил Лёня без улыбки или иных эмоций. Он не считал нужным их сейчас изображать. – Бой. Не бойня, а бой. Настоящий смертельный бой с сильным противником.
– Верно, парень! Чертовски верно! – отозвался полковник и бросил две из четырех сабель ученику.
Тот поймал их за рукояти на лету и, продолжая движение, чуть довернув кисти, сбросил с них ножны. В руках у него оказалось настоящее боевое оружие с уже активированным ферритом.
– Ты же не откажешь мне в удовольствии? – подкинул в воздух и повторил финт юноши мужчина.
– Ни в коем случае, – ответил Леонид. И бой начался.
Описывать эту пляску клинков... Да невозможно это описать. Только сказать, что это было завораживающе красиво. Сталь сверкала, коконами окутывая обоих бойцов, что гибкими ласками, прыгали, пригинались, извивались, проползали друг под другом, словно у них и вовсе костей не было. Ни одного прямого жесткого блока, так как оружие бы этого не выдержало, так как не предназначено для подобного и бой мгновенно закончился бы. Только уклонение и скользящие уводы, плетения и обманки. Красиво. Опасно. Страшно. Бой длился невероятно долго. Почти десять минут. Это очень большой срок для подобного боя. И тут молодой хорек все же подловил старого. Красивый финт и обе сабли из рук Воскресенского рыбками улетают в темноту, а к его горлу несется смертоносная полоса феррита, готовая смахнуть с крепких плеч буйную голову. А полковник, продолжал открыто смотреть в глаза ученику. Но в миллиметре от кожи сабля остановилась и замерла.
– Ты все же понял, – улыбнулся мужчина.
– Да, я понял, Учитель, – впервые Лёня назвал полковника так, а не Инструктором, как обычно.
– Ты понял, что главное и наивысшее удовольствие – до конца контролировать свой клинок. Уметь не только нанести смертельный удар, но и НЕ нанести его.
– Да. Оставить жизнь, куда труднее, чем отнять ее, Учитель.
– Именно.
– Я запомню этот урок. Прощайте, – нанес быстрый и точный удар пяткой в подбородок Леонид. Сознание Воскресенского выключилось мгновенно, а тело безвольным кулем свалилось на пол.
Жестянкин собрал оружие, деактивировал его и убрал в ножны. Сложил его рядом с телом полковника, оделся сам и ушёл в ночь.
*
====== глава 52 ======
– Вань, – обратился Лёня к Ивану утром на кухне за уничтожением содержимого той самой сковородки, что так поразила Наследника Императорского Престола в первую встречу с Анной. Только в этот раз была не яичница, а жареная картошка с мясом и салатом из свежих огурцов с помидорами. – Мне помощь нужна.
– Тебе? Помощь? – неподдельно удивился Иван. – В чем?
– Попасть хочу в одно место, куда простых смертных не пускают.
– Даже представить себе не могу такое место, куда бы ты сам не смог пролезть? – ответил Иван, вновь берясь за отложенную было на волне удивления вилку.
– В том то и дело, что я не хочу туда “пролазить”. Я хочу съездить в гости. Но это военный объект и гражданскому человеку там рады не будут.
– Это к кому же? – заинтересовался Иван.
– К своему Инструктору по пилотированию. Спасибо за науку сказать хочу.
– Что же это за отмороженный монстр, что тебя ТАК летать научил? Представить даже боюсь себе.
– Почему сразу монстр? Замечательная девушка. Добрая, отзывчивая, веселая. Между прочим лучший пилот из тех кого я видел. Можно сказать, что она родилась сразу со штурвалом истребителя в руках.
– Ты меня прямо заинтриговал, – признался Иван.
– Развеяться хочу. А космос для этого лучший вариант. Полеты меня успокаивают и умиротворяют.
– Да уж, развеяться тебе не помешает. А как же конкурс?
– Не хочу. Он имел смысл с Ленкой. Я бы ее с собой в Москву свозил. В Консерваторию провел. Выпендрился бы со сцены. Для тебя бы какой-нибудь музыкальный сюрприз организовал, опять же перед Ленкой покрасовался... А теперь... Смысл мне туда ехать? За дворянством? Так есть уже. За славой? Так куда уж дальше: про “Психа из Меконга” сейчас каждая собака знает. Хорошо еще, что ты прессе заявил, что “этот виртуозный пилот” не выжил, а то проходу бы сейчас не давали.
– Когда поехать хотел бы?
– Да хоть сейчас, – пожал плечами Леонид. – Меня больше нигде ничего не держит.
– А Воскресенский? – усмехнулся Иван.
– Уже доложили? – вздохнул Лёня.
– Жаль не засняли, – сказал Иван. – Такое событие! Бой мастеров на боевом оружии! И я не видел. Вот облом-то. Знал бы, сам по кустам бы пополз, лишь бы хоть одним глазком глянуть.
– Это было что-то вроде “выпускного экзамена”.
– А в челюсть зачем ему дал?
– Не сдержался, – пожал плечами Леонид. – В запале был, да и настроение, сам знаешь.
– “Выпустился” значит, – задумался Иван, не забывая, впрочем налегать на картошку, к вящей радости сидящей тут же Анны. Которая, как настоящая женщина в разговор мужчин не вмешивалась. – Я вроде бы тоже сейчас свободен... Давай вместе махнем. Тоже развеюсь. Пока батя не опомнился и не женил-таки на какой-нибудь “очень удачной партии”!
– Так сильно женить хочет?
– Не то слово, – погрустнел Иван. – Так, куда ты там попасть-то хотел?
– Орбитальная станция “Лотос” у планеты Корсунь.
– Что-то, даже не слышал про такую.
– Небольшая станция-учебка, проходит как база доподготовки пилотов истребителей-перехватчиков Восьмого Московского Флота. Не самое престижное, зато спокойное местечко. Там весь штат-то около семидесяти человек.
– Спокойствие – это как раз то, что мне сейчас нужно.
*
Прибытие на станцию самого Принца Империи было для начальства, как снег на голову. Ужас просто! Ничего же не готово, везде бардак, ремонт не закончен, полы не надраены, из пяти звеньев истребителей только два набраны... Кошмар руководителя, просто! Даже общий сбор и построение торжественное объявить не успели, а он уже из стыковочного отсека выходит со своей охраной. Пришлось так, на ходу встречать, стараться как-то маршрут выбрать, чтобы самое блядство в глаза не попало.
– Прикинь, Настюх, у нас на станции сам Принц Иван! – заявил влетевший в комнату отдыха Валерка Анатольин.
– Да откуда ему тут взяться-то? Где Москва, а где Корсунь! – удивилась Валаньева.
– Не знаю откуда, но полчаса назад прилетел на своей яхте, сейчас с охраной своей по станции ходит.
– Ты серьезно, что ли? – насторожилась Валаньева.
– Настюх! Открытым текстом тебе передаю: Принц Иван на нашей станции! Прямо сейчас!
– Так чего у нас тогда ни построения, ни встречи, ни запидорки всего и вся все еще нет?
– Ты чего, не помнишь что ли? У станции же система дальнего обнаружения на ремонте! Их яхту и заметили-то небось, когда они уже разрешение на стыковку запрашивать начали!
– Бардак! – возмутилась Валаньева. – Кто-то сегодня точно по шапке отхватит за разгильдяйство. А то и с должности слетит!
– Это точно! – согласился Валерка. – Ну, что, пошли в столовую? Время обеда почти. Заодно на принца поглазеем: будет что детишкам рассказать.
– Ты женись сначала, чтобы появилось, кому рассказывать, – рассмеялась девушка. – А то ходишь двадцать восемь лет оболтусом!
– Так может на тебе и женюсь! – расплылся в своей шикарной солнечной улыбке Валерка. – Девчонка ты красивая, статная, все че надо при тебе. Пойдешь за меня, Настюх? А?
– Кто ж так предложение делает? – укоризненно постучала пальцем его по лбу Валаньева. – Вот ведь нет в тебе романтики! Ладно, балагур, пошли в столовую...
*
– ...асия ...нтинна!! – кричал бегущий по коридору станции, раскинув руки в стороны, словно пытаясь на бегу обхватить кого-то, юноша лет семнадцати в дорогом гражданском костюме.
Валаньева обернулась на крик и испустила удивленный возглас. А парень, ни сколько не заботясь о наблюдателях, прямо с ходу, как только добежал, а добежал он быстро, обнял и закружил вокруг себя растерявшуюся старшего лейтенанта.
– ...асия ...нтинна! – повторил он, ставя наконец девушку обратно на пол. – Я приехал! Как и обещал! А вы все хорошеете и хорошеете! Был бы я постарше на годок, точно бы женился!
– Эй! Парень, не наглей! Это моя добыча! – шутливо заступился за коллегу Валерка, видя что подбежавший парень отрицательных эмоций у Анастасии не вызывает.
– Так, я ж и говорю – маленький я еще, мне жениться по закону еще нельзя, – притворно вздохнул парень. – Вот через годик... – мечтательно возвел глаза к потолку он, приложив палец к нижней губе.
– Лёнька, ты откуда тут взялся?! – наконец смогла вставить свое слово в их тараторенье сама Валаньева.
– К вам приехал, как и обещал! – радостно улыбаясь, ответил он. Вот только в глазах его какая-то тень была непривычная, которой не было там раньше.
– Дай хоть посмотреть на тебя, – чуть отстаранила его от себя она и окинула взглядом. Который тут же зацепился за две Золотых Звезды на левой стороне пиджака.
Валеркин взгляд за них тоже зацепился. После чего он подавился очередной своей фразой и замолчал.
– Вытянулся-то как, – с усилием отведя от блестящих звездочек глаза, сказала она.
– Это и есть та самая “добрая, отзывчивая, веселая замечательная девушка, между прочим лучший пилот Империи”? – раздался рядом незнакомый голос.
Валаньева и Анатольин разом подняли глаза и вытянулись по стойке “смирно”. Пока они были заняты “разборками” с юношей-орденаносцем, к ним успели подойти Начальник Станции с заместителем, Принцем и его охраной.
– Да-да! Та самая! Единственная и неповторимая Анастасия Константиновна! Та, что не отказалась от ученика двадцать семь раз завалившего зачет по пилотированию!
– Сколько раз?! – резко побледнел Принц. – Хорошо, что ты не сказал этого раньше. Я б тогда точно прямо из кабины выпрыгнул, когда ты за штурвал схватился!
– Так потому и не сказал, – отозвался парень с двумя Звездами. – Знакомьтесь: Иван – Принц Империи. Старший лейтенант ВКС Империи Валаньева Анастасия Константиновна – мой первый и единственный Инструктор по пилотированию! Мы, собственно, с тобой к ней в гости и прилетели так-то. Так что, товарищ полковник, можете расслабиться: не станет Иван Александрович никому ябедничать, что у вас система дальнего обнаружения не работает, трех учебных звеньев не набрано, ремонт, о котором вы еще два месяца назад рапортовали, как о законченном, еще и на половину не сделан, поставками продовольствия в обход тендера ваш двоюродный брат занимается, наличие энергоносителей для учебных космолетов не бьет с числящимся по бумагам, списание боеприпасов на учебные стрельбы проведено не тем числом, каким стрельбы проводились, два из восьми орудий, числящихся на вооружении станции по бумагам, физически отсутствуют, а из тридцати аварийных эвакуационных модулей только восемь исправны, – с каждым произнесенным словом Начальник Станции бледнел все больше и больше. Под конец он уже полностью сравнялся цветом лица со своим белым кителем.
Валаньева первый раз в жизни видела, как человек седеет прямо на глазах. И что-то ей не хотелось видеть этого снова.
– Лёня! Перестань! – воскликнула она. – Видишь – человеку плохо!
– Как скажете ...асия ...нтинна! Для вас все, что угодно! – вытянулся и расплылся в счастливой улыбке парень.
– Правда, полковник, расслабьтесь, – хлопнул того по плечу Иван. – Я тут неофициально. А до проверки я надеюсь, вы все устраните. Ведь правда же? Правда? – голос его стал жестким и требовательным, а лицо приблизилось почти вплотную. Полковник нервно сглотнул и часто часто закивал. – Ну, вот и славно!
– Пойдемте в столовую, что ли? – предложил парень с двумя Звездами.
Все были только за.
*
– А потом она утонула, – закончил свой рассказ Леонид. – Месяц войны в джунглях, десятки боевых операций – ни царапины. И просто утонула в мирном Новопитере...
– Ладно тебе, Леонид, не печалься. Жизнь есть жизнь: люди приходят в нее, люди уходят. Ничего с этим не поделаешь. Надо просто жить дальше, – как когда-то, опустила руку ему на макушку Анастасия Константиновна, утешая и успокаивая. Парень затих, ловя мгновенья ласки.
Жестянкин и Валаньева сидели и беседовали в ее каюте. Разговор длился уже больше часа.
– А за штурвал пустите? – словно тумблером переключился с подавленного состояния на свою обычную манеру он, хитро выглядывая из под руки.
– Нет!!! – мгновенно отреагировала Анастасия Константиновна. – Ни за что!
– Но я же все-таки сдал зачет!
– Это я его за тебя сдала, забыл? – прищурилась девушка.
– Помню, – покраснел и отвел взгляд юноша. – Первый сексуальный опыт не забывается...
– Нахал! – теперь уже покраснела она.
– А учебный бой? Ну хоть разочек! – продолжал канючить он. – Я уже даже Принца уломал! Если я что попорчу, никого не накажут, а станции новые истребители дадут! Ну, Асия Нтинна! Я ради этого и приехал!
– Ладно, – сдалась Анастасия Константиновна. – Но, учти, пощады не будет! Я на тебе за все двадцать восемь раз отыграюсь!
*
====== глава 53 ======
Полковник Устюгов, Начальник Станции “Лотос” сидел в своем кабинете и хмурым взглядом гипнотизировал бутылку коньяка. Полную. Злость в его душе клокотала как котел кипящей смолы. Злость на себя, что допустил это все, злость на Принца с его внезапным приездом, злость на раздолбаев из-за которых неисправная система дальнего обнаружения не позволила вовремя засечь прибытие столь важной персоны, злость на Валаньеву, из-за которой эта самая персона сюда и прилетела, но больше всего на юного выскочку, который буквально облил его помоями прямо перед Принцем и подчиненными. Да откуда он вообще взялся такой, мать его, информированный?!! Не иначе как стучит кто-то! И скорее всего эта самая Валаньева! Тоже выскочка! “Лучший пилот Империи”!!! Как же! Тьфу! А теперь еще этот учебный бой... Полковник схватил бутылку и злобно, словно откручивая голову ненавистному Дважды Герою Империи, открутил с нее крышку, плеснул себе в стакан на два пальца и залпом опрокинул в себя.
– Будет вам “учебный” бой, суки!!! Будет! – заявил он пространству с угрозой. Затем набрал на селекторе нужный ему номер абонента.
– Тех. отдел, слушаю, – раздался голос с “того конца”.
– Полковник Угрюмов. Учебные истребители номер три и номер восемь – полный боекомплект! ПОЛНЫЙ БОЕВОЙ КОМПЛЕКТ! Полный! Что б аж вываливалось!
– Но...
– Это приказ!
– Слушаюсь...
– И заправку реакторов МАКСИМАЛЬНУЮ! До самой критической отметки!
– Но, товарищ полковник, – все же решился возразить техник. – С максимальной заправкой, истребитель будет, практически как бомба! Одно попадание, нарушение контура и пойдет реакция...
– Это приказ, техник, – ледяным голосом произнес Устюгов.
– Есть, максимальная заправка третьего и восьмого...
Полковник отжал кнопку селектора.
– Хотели повоевать? Вот и повоюете завтра. По взрослому!!!
*
На подготовку к бою решили выделить целый день. Чтобы все прошло гладко, обоим пилотам дали возможность полетать немного, привыкая к машине, освежая и проверяя навыки. Анастасия Константиновна смотрела на полет Жестянкина из рубки управления полетами и удивлялась: ее непутевый ученик идеально произвел взлет и выход в космос через шлюз стыковочного отсека, чего на ее памяти не бывало ни разу. А выйдя в космос, начал выполнять запланированные элементы и упражнения. Именно те, что были запланированы и именно так, как положено: четко, правильно, красиво. Словно вообще другой человек сидел за штурвалом, а не антиталантливый Лёня Жестянкин, которого к управлению любым летающим механизмом на пушечный выстрел подпускать нельзя.
– Леонид, это сейчас точно ты? Тебя не подменили часом? – вышла на связь с пилотом она. Ей не стали мешать. Тем более выражение лица Ивана было сейчас точно таким же, как и у Валаньевой: удивление, недоверие, ожидание подвоха или подставы.
– Я это, я, Асия Нтинна, – раздался веселый голос из динамиков.
– Не верю.
– Могу доказать, – рассмеялся пилот. Тут же на обзорном экране машина закрутилась на казалось бы простейшем элементе, стала рыскать в право, в лево, при попытке выровняться, завертелась еще сильнее, но теперь уже в трех плоскостях, хотя, как подобного добиться, Валаньева не представляла. Точнее, она даже не думала, что так вообще может вести себя истребитель в космосе. Затем машина резко начала набирать скорость, сорвалась в вовсе неуправляемый полет... Прямо в рубку управления, разрастаясь на обзорных экранах и вызывая панику персонала.
И, когда столкновение казлось уже вовсе неизбежным, всего несколько точных импульсов и Универсал застыл, как влитой, в пяти метрах от рубки – ничтожное расстояние по меркам космических полетов. Ровно напротив стоящей с микрофонной гарнитурой в руке Валаньевой. Он помахал крыльями и красиво, ровно ушел на исходную выполнять следующий элемент. А в эфире снова звучал его веселый довольный смех. Лицо Валаньевой налилось краской гнева.
– Так какого же крена, ты мне нервы-то мотал все эти годы?!!! – прошипела она в гарнитуру.
– Потому что вы классная!! – раздался ответ в эфире. – И так классно переживаете сидя в Инструкторском кресле рядом! И у вас такая классная грудь! И попа! И вы мне всегда нравились, вот я и заваливал зачет раз за разом, чтобы снова начать с начала... Да и вообще: ЭТО ВЕСЕЛО!! – прокричал он, выходя на мертвую петлю. – Яхххуууу!!!
– Я тебя убью, – тихо, почти спокойным, почти шепотом начала она. – Мелкий блядский извращенец, сукин ты сын, Жестянкин!!! – постепенно перешла на крик девушка. И никто из присутствующих не одернул ее, не остановил. Все были полностью согласны с тем, что она говорит. – Я завтра буду рвать тебя на куски, как тряпку!!! Ты хоть знаешь, сколько нервов ты мне попортил своим весельем, сколько седины я из-за тебя заработала!!! Двадцать семь! Сука, двадцать семь гребаных раз ты, по-приколу, чуть не расхерачил машину на элементарной трассе!!! Ну держись, мразотная озабоченная мелочь! Завтра ты у меня попляшешь!!!
– Надеюсь на это, Асия Нтинна!! – раздался веселый голос в эфире. – Никаких поддавков, никаких поблажек, как в бою! Я хочу с вами потанцевать в этом танце!!! Всегда хотел! Ведь, вы же, Ангел поцелуй, РЕАЛЬНО ЛУЧШИЙ ПИЛОТ ИЗ ТЕХ КОГО Я ЗНАЮ!!! ХОЧУ ВАС В БОЮ!
– Будет тебе танец, паршивец мелкий! Будет! И не подходи ко мне сегодня, а то я тебя до боя еще голыми руками удушу!!! – закончила разговор Валаньева.
– Это вы зря, – хмыкнул Иван.
– Почему же? – резко развернулась к нему всем телом она.
– В рукопашной он даже круче, чем за штурвалом. Можете мне поверить, в этой комнате против него шансов ни у кого нет.
– Даже у ваших телохранителей? – удивилась девушка.
– Никаких, – подтвердил Иван.
– Индифферентно! Завтра я размажу его по эклиптике слоем в одну молекулу! За все его издевательства! – сказала Анастасия Константиновна и вышла из рубки.
*
– Ну ты дал, Лёня! – хлопнул подошедшего Жестянкина в полетном комбинезоне со шлемом в руках Иван. – Она была просто в ярости! Готова была микрофон жевать! Умеешь ты-черт людей до бешенства доводить.
– Зато, она завтра сдерживаться не станет и покажет свой настоящий максимум, то, чего я от нее так истово жажду, с нашей первой встречи, с первого полета.
– Псих.
– А кто отрицает-то? – усмехнулся Леонид. Вот только взгляд у него не смеялся. Был он почти таким же, как на похоронах. Только в самой глубине еще и опасный блеск добавился. Азартный опасный блеск.
====== глава 54 ======
– Мы, наконец, смогли вычислить предателя, – заявил вошедший в рабочий кабинет Императора невзрачный человек в черном офисном костюме. Это был Начальник СБ СИБ генерал-майор Семечкин, один из тех немногих людей, на кого в своей власти опирался Император. Кому он, нет, не доверял, но верил. Человек подотчетный только ему. Лично Императору. И если с ним, Императором, что-то произойдет, фатальное, то и Семечкину жить останется совсем не долго, так как могущественных врагов у него хватает. Успело накопиться, за прожитые на этой должности годы.
– И кто же?
– Сонин.
– Сонин? Уверены?
– Полностью. Это он устроил “случайный” побег Наследника. Он же навел на лайнер исполнителей. Не смог закончить дело в Камбодже, так как Кашим... старший лейтенант Особого Отдела Контрразведки Жестянкин, постоянно ему мешал. Даже в те три дня, что тот “оставил” Принца на попечении нового президента Камбоджи. Тогда Сонин уже ничего не мог сделать: похищение было невозможно, так как крейсер Альянса уже ушел из системы, а “Сапсан” уничтожен. Других способов покинуть планету у него не было, так как Жестянкин уничтожил космодром Меконга – единственный космодром на планете.
– Удачно они встретились, хоть и несколько раньше, чем мы рассчитывали.
– Случайности бывают даже в нашем деле. Это стоит учитывать. Хоть и редко, но такое случается.
– Сонина взяли?
– Пока нет. Он убыл вместе с Принцем на Корсунь.
– Жестянкин с ними?
– Да, с ними. Но есть проблема.
– Какая? – нахмурился Император.
– По оценке психологов, которые работают с Жестянкиным, он сейчас нестабилен. Смерть Гонцовой повлияла на него слишком сильно.
– Он же сам убил ее? Разве нет? – удивился Император.
– Точно так. Убил. Как угрозу раскрытия. Она слишком близко подобралась к нему и вскрыла почти все слои его легенды, самостоятельно добралась даже до правды про Кашима, пусть пока и не всей, и требовала раскрыть ей имя человека, отдающего приказы. Все это он отразил в своем докладе.
– Тогда почему? Если он сам принял и сам выполнил это решение? – удивился Император.
– Она слишком близко подобралась к нему. Он слишком к ней привык. Как оказалось. Не досмотрели, наша ошибка. Надо было вербовать ее, а не устранять.
– Теперь поздно жалеть... Надо же, – подивился Император. – И у такой идеальной машины для убийства оказывается есть слабости.
– Отдать приказ на устранение Сонина? – не стал углубляться в философские рассуждения Семечкин.
– Нет. Дождемся возвращения и возьмем живым. Стоит попытаться сыграть через него: раскрытый предатель – полезный предатель.
– Есть угроза повторного покушения, – предупредил Семечкин.
– Кашим справится, – отмахнулся Император.
– Кашим нестабилен, – напомнил Семечкин.
– Вот и стабилизируется: массовые убийства – его любимое занятие. Так пусть развлечется, пар выпустит, если они рискнут повторить попытку. Кашим как раз сейчас должен быть о-о-очень злым.
*
– Ты уверен, Лёнь? – уже около истребителя спрашивал Иван. – Ты же вчера на другой машине тренировался. Уверен, что стоит без подготовки? Я ведь, так понимаю, что этот бой важен для тебя.
– Да, какая разница, второй или третий? Сейчас по кружочку с Асией Нтинной дадим перед началом, как раз хватит с машиной познакомиться.
– Все равно, не нравится мне это, – покачал головой Иван. – Как вы вообще-то летали вчера на неисправных истребителях?
– Пронесло и ладно. Третий то с восьмым исправны, вот на них и потанцуем!
– Я смотрю, ты повеселел даже, – заметил Иван, глядя на полубезумную улыбку и лихорадочный блеск в глазах Леонида. – Ожил.
– Бой. Все что у меня осталось в жизни – бой. Я рожден для боя и это все, что я действительно хорошо умею. Это то, что делает меня живым. Бой с сильным противником. А она – очень сильна, хотя так и не скажешь...
– Ты пьяный что ли? – принюхался Иван, уловив знакомые нотки в воздухе.
– Не обращай внимания, меня алкоголь не берет, как и любая другая наркота – последствия обучения в контрразведке.
– А пил тогда зачем? Если не берет?
– Для храбрости, – ухмыльнулся Леонид. – Как в древности: сто грамм перед боем. Традиция, – пожал он плечами.
– Что-то ты мне все больше не нравишься, – покачал головой Иван. – Ну, всякое в жизни случается, умерла – бывает. Ты-то живой, значит жизнь продолжается. Встретишь еще свою единственную!
– Вань, давай после боя поговорим, а? Не порть мне настроения? – скривился Леонид. Потом запрыгнул в кабину и натянул на голову шлем. – Дождик, дождик, хватит литься...
